Текст книги "Самый разыскиваемый вампир(ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Дивина сглотнула. Джеки была смертной? Это было хорошо. Джеки не сможет прочесть ее мысли, и вряд ли будет представлять угрозу. Однако... – Сколько лет Винсенту?

Маркус поморщился и затем признал: – Я не уверен. Думаю, ему лет четыреста-пятьсот.

– Ребенок, – пробормотала Дивина, немного расслабившись. Ни один из них не сможет прочесть ее мысли. Если она будет продолжать вести себя так, будто ничего не случилось, они, конечно, не узнают, кто она такая? Интересно, кто его родители и встречалась ли она с ними? Интересно, вспомнила бы она его родителей, если бы встретила их? Давным-давно она жила с бабушкой и дедушкой. Дядя Люциан часто бывал у них, и его близнец тоже, хотя она не могла вспомнить его имени. Ей не очень нравился этот человек. Она помнила тетю Марту или Мартину и пару других дядей, навещавших ее время от времени, но это были не те воспоминания, которые она сохранила. Она сделала все возможное, чтобы забыть то время своей жизни, когда поняла, что никогда не сможет вернуться к нему.

И все же, она была здесь, собираясь встретиться с родственником, и Дивина обнаружила, что странно оцепенела от всего этого. Возможно, этот человек приходился ей двоюродным братом или кем-то в этом роде, но у нее не было ощущения, что она встретится с семьей. Она не знала, носит ли он ту же фамилию, что и она, или нет.

– У Винсента есть компания с разнообразными интересами, но его главный интерес – театр, – продолжил Маркус. – Он продюсирует пьесы. Он тоже играл в них, но, как я понимаю, бросил после встречи с Джеки.

«Актер», – подумал Дивайн, немного расслабляясь. Ни один из них не звучал угрожающе, и, конечно, не повредит остаться здесь на одну ночь? Она была измучена, и спать в кровати, а не на внедорожнике, звучало очень привлекательно. Вздохнув, Дивина кивнула и высвободила руки. Его прикосновение было странно тревожным.

– Прекрасно. Сегодня ночью, – тихо сказала она, потянувшись к двери. – Но завтра мне нужно посетить банк и какое-нибудь место, где продают трейлеры.

– Я сам отведу тебя к обоим, – заверил он ее, вылезая из машины, когда она открыла дверцу и выскользнула из машины.

– Обоим, что?

Дивина обернулась на этот веселый вопрос и обнаружила, что смотрит на хорошо одетую блондинку, невысокую и соблазнительную, с умными глазами, полными любопытства.

– Джеки, – Марк ответил кивком головы на приветствие, как он пришел вокруг грузовика. Повернувшись к Дивине, он сказал: – Это Джеки Морриси Аржено. Жена Винсента. – Повернувшись к женщине, он добавил: – Джеки, это Дивина.

Джеки улыбнулась и протянула руку в знак приветствия, но спросила: – Просто Дивина.

– Мадам Дивайн, но Дивина подойдет, – мягко сказала она.

– Ладно, – медленно произнесла Джеки, на мгновение прищурившись. Но потом она улыбнулась и повернулась к Маркусу. – Так что же это вы оба возьмете на себя?

– О, – криво улыбнулся он. – Трейлер Дивины сгорел два дня назад, и ей нужно купить новый. Завтра нам нужно будет заехать в банк и купить трейлер…

Дивина заметила шок и смятение на лице Джеки, когда она увидела, что огонь сделал с лицом Маркуса, и поймала себя на том, что пристально смотрит на него. Она как-то забыла, что на его лице все еще были следы огня. В виде шрамов, но все равно, сильно заметных.

– Боже мой, Маркус. Это замечание, столь же ужасное, как и выражение лица Джеки, привлекло внимание Дивины к бессмертному мужчине, только что вышедшему из дома. Он был так же смугл, как и белокурая женщина, с точеными чертами лица и поразительными серебристо-голубыми глазами Аржено. Кроме того, он был явно ошеломлен состоянием Марка.

– Ты был в трейлере в то время, – сказала Джеки, и это был не вопрос. Затем ее взгляд обратился к Дивине и сузился. – Но тебя там не было.

– Нет. Я не была, – сказала Дивина, ее голос был холоден от подозрения в глазах женщины. – Я была в городе и, вернувшись, обнаружила, что трейлер объят пламенем, а Маркус прячется в киоске с сахарной ватой.

– Она помогла мне сесть во внедорожник и вытащила меня оттуда, – быстро сказал Маркус, снова привлекая внимание пары. – Она заботилась обо мне последние двадцать четыре часа и сумела найти мне пару доноров, чтобы помочь начать лечение. Но мне, очевидно, нужно больше крови, чтобы закончить, и ей тоже нужна кровь, но ни один из нас не чувствовал себя комфортно, питаясь копытом, когда худшее из исцеления было сделано.

При этих словах взгляд Дивины дрогнул. Она не чувствовала себя неловко, когда он кормился с копыт, хотя теперь, когда она знала, что не должна этого делать, ей не хотелось. То, что он забыл покормиться от служащего бензоколонки, несмотря на агонию, в которой, как она знала, должен был находиться, заставило ее отказаться от еды самой, несмотря на грызущую боль в животе. Тем не менее, она не упомянула о своем нежелании говорить с Маркусом и задавалась вопросом, смог ли он каким-то образом распознать это, или просто сказал это для пары.

– Ну, у нас вчера была свежая доставка, так что сейчас у нас много крови на руках, – весело сказал Винсент, привлекая внимание Дивины к паре как раз вовремя, чтобы увидеть, что Джеки пристально смотрит на нее. Она задумалась об этом, а Винсент продолжил: – Это постель и кровь для вас двоих. Похоже, вам обоим это нужно.

– Спасибо, – торжественно произнес Маркус, беря Дивину под руку.

Она собиралась стряхнуть его хватку, но потом поняла, что он не пытается контролировать ее, а просто берет за руку, чтобы провести внутрь, что было бы принято в джентльменской манере. Она действительно не привыкла к такому обращению.

– Пойдемте, кухня здесь, – весело сказала Джеки, ведя их по коридору, когда Винсент повернулся, чтобы запереть входную дверь. Похоже, они следили за безопасностью, отметила она и задумалась.

Маркус отпустил руку Дивины и положил ладонь ей на спину, когда они последовали за молодой женщиной. Дивине пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать дрожь, вызванную прикосновением.

– У нас много крови, так что не стесняйся. Кроме того, Бастьен пошлет еще, если помните, – напомнила Джеки, ведя их в большую светлую кухню в конце коридора.

Дивина наблюдала, как Джеки подошла к холодильнику и открыла его, чтобы заглянуть внутрь, но затем перевела взгляд на кухню. Вероятно, это была кухня мечты каждого смертного: множество шкафов, кухонный стол, большой остров со стульями вокруг него, и одна стена, состоящая из больших окон и французских дверей, выходящих на бассейн. Она с интересом оглядела бассейн. Дивина любила плавать с самого детства, и это стало для нее естественным. Говорили, что она научилась плавать перед тем, как пойти, хотя она не знала, правда ли это.

– Вот, держи.

Дивина обернулась и увидела, что Джеки достала полдюжины пакетов с кровью и протягивает один ей.

– Спасибо, – пробормотала она, принимая угощение. Но она просто держала его. Когда она взглянула на Маркуса и увидела, что Джеки уже дала ему пакет, точнее, два, и что он открыл рот и подносит одну к своим опускающимся зубам, ее глаза расширились от тревоги. – Подожди. Маркус, может тебе стоит…

Она не потрудилась закончить. Пакет уже была прикреплен к его зубам, и вытекал так быстро, что мог бы опустеть прежде, чем она закончила говорить.

– Что-то не так? – спросила Джеки, когда Винсент вошел в кухню.

– О боже, – пробормотал он, оценивая ситуацию.

– Что? – с тревогой на лице спросил Джеки, когда Маркус вытащил из зубов пустой пакет.

– Я не подумал, – виновато выдохнул он и едва успел договорить, как вскрикнул и упал на колени.

Дивина вздохнула и вернула пакет Джеки, опустившись на колени рядом с Маркусом. – Ты можешь идти?

Его ответом был рев боли, когда он потянулся к своему лицу, вытянув обе руки в когтях.

Дивина схватила его за руки, прежде чем он успел оторвать себе лицо, и посмотрела на Винсента, крича: – В багажнике внедорожника цепь.

Кивнув, он повернулся и выбежал из кухни.

– Что происходит? – с тревогой спросила Джеки, стараясь перекричать Маркуса. – Минуту назад с ним все было в порядке.

– Это было до того, как он получил кровь, – огрызнулась Дивина, обвиняя ее в том, что она дала ему кровь. Но затем, вспомнив, что девушка не была бессмертной долго, и, конечно, такие ситуации не возникали каждый день, она глубоко вздохнула, чтобы набраться терпения и, когда крики Маркуса перешли в постоянный, завывающий стон, объяснила: – Это будет мучительно. Маркус должен был быть прикован или связан прежде, чем ему дали кровь.

– Но тогда почему он его выпил? – с тревогой спросила Джеки.

– Очевидно, он плохо соображал, – мрачно сказала она.

– Но он казался нормальным, – возразила Джеки, немного дрожащим голосом. – Он прекрасно говорил и прекрасно думал ... и ты позволила ему вести машину сюда, – указала она обвиняющим тоном.

– Он был в порядке, – мрачно заверила ее Дивина. – В противном случае я бы не позволила ему сесть за руль, но ... – Маркус сумел высвободить одну руку из ее хватки, и она на мгновение задержалась, чтобы снова схватить ее, прежде чем сказать: – Послушай, когда он проснулся в последний раз, это было потому, что он больше не был в опасности с медицинской точки зрения, и наночастицам нужно было больше крови, чтобы закончить его исцеление. Затем они отступают, жужжа внутри тела, атакуя несущественные органы, такие как мочевой пузырь и почки, в поисках крови…

– Вряд ли это несущественные органы, – возразила Джеки.

– Для бессмертного это так. Любой ущерб, нанесенный им, будет исправлен в тот момент, когда бессмертный получит больше крови. В то же время, боль служит сигналом, чтобы сказать хозяину, что им нужна эта кровь. Наночастицы в основном оставляют разум и конечности в покое, пока не прибудет необходимая кровь. Они обычно в любом случае исцеляются в первую очередь.

– Почему? – сразу спросила Джеки.

– Я полагаю, потому, что мозг и подвижность могут понадобиться носителю, чтобы получить кровь, в которой нуждаются наночастицы, – сказала Дивина сквозь стиснутые зубы, притягивая руки Маркуса к своей груди и прижимая их там. Он снова чуть не выскользнул из ее объятий, и она не сомневалась, что если он освободится, то попытается оторвать себе лицо в отчаянной попытке прекратить боль, которую он сейчас испытывал. Конечно, это не сработает, но сейчас он не мог ясно мыслить. Все, что Маркус сейчас чувствовал, – это агонию, которую он испытывал, когда нано принялись за работу по восстановлению вновь образовавшихся шрамов на его лице. Наверное, ему показалось, что плоть в огне или что к его лицу прижали раскаленные сковородки. По сути, миллион маленьких наночастиц разрывали поврежденную кожу на мелкие кусочки, и восстанавливали свежую, детскую мягкую кожу на ее месте.

– Значит, боль ушла достаточно надолго, чтобы получить кровь? – спросила Джеки почти зачарованно.

– О, ему все еще было больно, но это была совсем другая боль, – сказала она, и, заметив выражение ее лица, Дивина вздохнула. – Боль, когда у тебя мало крови, кажется невыносимой, верно?

Джеки кивнула.

– Ну, это не так. Мы терпим это, но это, безусловно, вдохновляет нас, чтобы убедиться, что мы питаемся, и в этом суть. Это как зубная боль или действительно громкий рев будильника, кричащий без остановки. Это больно, постоянно побуждает тебя что-то делать. В этом случае, кормиться. И это отвлекает достаточно, что ты будешь питаться независимо от боли, которую ты знаешь, возникнет, как только ты это сделаешь. Или, может быть, боль существует, чтобы убедиться, что ты не можешь думать достаточно ясно, чтобы вспомнить боль, которая последует, как только ты поешь, – пробормотала она. Она знала все это только по собственному опыту. У Дивины не было никаких научных знаний, чтобы подтвердить это.

– Хотя боль, вызванная потребностью в пище, кажется невыносимой, боль исцеления на самом деле невыносима. Маркус долго не выдержит, прежде чем ... – она внезапно замолчала, потому что стон Маркуса перешел в еще один долгий, громкий крик. Все его тело коротко задрожало в ее руках, зубы щелкнули, как у загнанной в угол собаки от боли, а затем он внезапно обмяк, как будто кто-то щелкнул выключателем.

Дивина посмотрела на его бледное, покрытое шрамами лицо и вздохнула. Маркус потерял сознание, но кто знает, как долго это продлится. Боль, вероятно, немного разбудит его, и он снова будет метаться и кричать. Они должны были действовать быстро, чтобы связать его, чтобы он не навредил себе. Если это случится, он просто продлит лечение. Думая об этом, Дивина ослабила хватку на Маркусе, а затем встала, держа его на руках.

Джеки отступила назад с недоверчивым выражением лица, и на мгновение Дивина подумала, что девушка была таким новичком, в качестве бессмертной, что еще не знала своей собственной силы. Она поняла, что это не так, Когда Джеки сказала: – Твоя грудь.

Дивина посмотрела вниз и заметила кровавые ручейки на груди, где она поймала руки Маркуса. Он вцепился ей в грудь, пытаясь заставить отпустить его. Она знала об этом, но проигнорировал его. Вздохнув, она пожала плечами. – Он сделал еще хуже на заднем сиденье внедорожника. Я исцелюсь.

– Не могла бы ты показать мне комнату, которую вы приготовили для него?

– Конечно. – Джеки поспешно обошла ее, чтобы открыть дверь, придержала ее, а затем снова бросилась мимо нее, чтобы проводить наверх. Они были уже на полпути, когда Винсент поспешил обратно через парадную дверь с цепями в руках.

– Ты должна была сказать мне, что он спрятал их под передним сиденьем. Я искал везде, прежде чем нашел их там, – укоризненно сказал Винсент, торопясь к лестнице.

– Прости, – пробормотала Дивина, не потрудившись объяснить, что спрятала их там она, а не Маркус. Она не хотела, чтобы он проснулся, увидел их и вспомнил о неприятностях, которые ему пришлось пережить.

– Давай я возьму его у тебя, – предложил Винсент, поднимаясь по лестнице вслед за ними.

Дивина хотела сказать, что она справится сама, но не успела. Винсент уже передал цепи Джеки и забрал у нее Маркуса. Затем он поспешил вверх по лестнице, Джеки за ним. Дивине оставалось только следовать за ним.

Глава 11

– Ты проснулся.

Маркус едва успел пошевелиться, когда чересчур веселый голос Винсента окончательно разбудил его. Открыв глаза, он мельком взглянул на мужчину, стоявшего рядом с кроватью, на которой он лежал, прежде чем оглядел комнату. Это была ярко-желтая комната, оклеенная обоями с подсолнухами. Он со вздохом закрыл глаза. – Да.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Винсент.

Маркус снова открыл глаза, когда его мозг начал функционировать. Он был в комнате в доме Винсента и Джеки, исцеляясь после пожара, который поджег трейлер Дивины, вспомнил он.

– Где Дивина? – резко спросил он, пытаясь сесть, но Винсент силой усадил его обратно, положив руку ему на грудь.

– Притормози, приятель. Она в порядке. Отдыхает в своей комнате. А теперь скажи мне, что ты чувствуешь, – настаивал Винсент, убирая руку и выпрямляясь, когда Маркус перестал пытаться сесть.

Маркус едва не рявкнул «Прекрасно» в качестве автоматического ответа, но потом передумал и провел инвентаризацию. Ничего не болело, и это было облегчением. У него сильно пересохло во рту, и хотя он не страдал от жажды крови, он был голоден ... что было действительно странно. Он не испытывал этого уже довольно давно.

– Голоден, – сказал он, наконец.

Винсент кивнул, как будто этого и следовало ожидать. – Мы поняли, что ты вот-вот проснешься, и Джеки спустилась вниз, чтобы принести тебе, выпить и поесть. Она должна вернуться через минуту.

– Как ты догадался, что я вот-вот проснусь? – с любопытством спросил Маркус.

– Ты перестал стонать, и метаться несколько часов назад и с тех пор лежал неподвижно, как мертвый, – сухо сказал Винсент. – Но минут десять назад ты начал беспокойно ворочаться и разговаривать во сне.

Маркус напрягся при этой новости. – Говорить? О чем я говорил?

– Что-то насчет охотников за яйцами, – весело сказал Винсент. – По большей части это было не очень понятно.

Марк поморщился и расслабился в постели.

– Я так понимаю, Дивина нанесла какой-то ущерб старым создателям младенцев, а?

Маркус снова напрягся, не сводя глаз с молодого человека. – Это тебе Дивина сказала?

Винсент серьезно покачал головой. – Я читаю воспоминания из твоих мыслей.

Мгновение Марк молча смотрел на него, в голове у него царил хаос. Винсент не должен его читать. Мужчина был моложе его. Тот факт, что Винсент мог читать его мысли ... ну, это был еще один симптом поиска спутника жизни. Голод, сексуальное влечение и неспособность блокировать свои мысли – все это признаки присутствия спутника жизни. Дивина была его спутницей жизни.

– Черт, – пробормотал, наконец, Маркус, откидывая голову и закрывая глаза. – Этого я и боялся.

– Да, я понимаю.

Маркус хмуро посмотрел, при этих сочувственных словах он снова открыл глаза. – Ну и что? Ты тоже можешь ее прочесть?

– Да, – признался Винсент, но Маркус не пропустил неохоты в его голосе.

– Да, ты можешь читать ее мысли ... что? – тихо спросил он. Когда Винсент заколебался, он догадался: – Она – Баша?

– Мы не уверены ни в том, ни в другом, – признался Винсент.

– Что? – недоверчиво спросил Маркус, снова садясь.

Винсент почти машинально оттолкнул его, сосредоточившись на своих мыслях и пытаясь их выразить. – У нее есть очень ... – Он сделал паузу, поколебался, а затем попробовал снова ... – Скорее, ее разум…

– Скорее чего? – нетерпеливо рявкнул Маркус, снова садясь, но Винсент рассеянно толкнул его обратно на кровать, как будто это было совсем не трудно. «Может, он и исцелился, но, очевидно, еще не восстановил свои силы, если Винсент так легко с ним справился», – подумал он с отвращением, а затем резко взглянул на Винсента, когда тот снова начал говорить.

– Я никогда не умел читать кого-нибудь постарше, какой кажется Дивина, – сказал он, наконец. – Ее ум ... – Ну, честно говоря, это странное сочетание почти анальной организации и полной дезорганизации одновременно.

– Как она может быть организованной и неорганизованной? – нетерпеливо спросил Маркус, снова садясь.

– Это странно, я признаю, – сказал Винсент, снова толкая его в кровать, а затем сел на край кровати рядом с ним и оперся локтем на живот Маркуса, как будто это была подушка. Это движение гарантировало, что Маркус больше не встанет на дыбы, что, очевидно, было намерением мужчины. Но при этом он выглядел чертовски довольным собой. – Но я думаю, что это может быть результатом продолжительности ее жизни.

– Продолжительности? – нахмурившись, спросил Маркус. – Сколько ей лет?

Винсент покачал головой. – Не уверен точно, но она старая. У нее в голове остались воспоминания. Она провела свою жизнь, постоянно переезжая с места на место, всегда среди кочевых, смертных племен. Она путешествовала с ву ху, гуннами, мадьярами, цыганами, карни. Он криво пожал плечами, упершись локтем в живот Марка. – Их слишком много, чтобы перечислить всех.

– Попробуй, – сухо сказал Маркус.

– Что еще интереснее, – продолжал Винсент, как будто не произнося ни слова, – так это то, что в каждом разделе или главе ее жизни у нее было свое имя. Теперь, с тех пор как она начала путешествовать с карнавалами, ее зовут мадам Дивайн, и в тот момент, когда она стала Дивиной, она больше не была той, кем была в предыдущей своей жизни. Цыгане звали ее Нури, что значит цыганка, и так она прожила всю свою жизнь, насколько я могу судить.

– Нури, – пробормотал Маркус.

Винсент кивнул. – Насколько она знала, так ее звали, когда она путешествовала с цыганами, и ее прежнего имени и жизни больше не существовало. – Он поджал губы, а потом заявил: – Это почти диссоциативно.

Маркус нахмурился. – Когда вы получили степень по психологии, доктор Фрейд?

– Еще нет степени, – весело признался Винсент. – Но в последние год-два я посещаю вечерние курсы, и за плечами у меня немного психологии.

– Нет ничего более опасного в этом мире, чем немного знаний, – проворчал Маркус.

Винсент театрально вздохнул, демонстрируя свои актерские корни, а затем положил подбородок на ладонь и выгнул бровь. – Поскольку ты явно раздражен, я перейду к фактам. Она в соседней спальне, спит после собственного исцеления.

– Что? – Маркус резко сел, несмотря на вес Винсента. – Исцеление от чего?

– Тебе еще рано вставать, – нахмурился Винсент, когда Маркус отбросил простыни и одеяла и сел на край кровати.

– Пошел ты, – огрызнулся Маркус, оглядываясь в поисках одежды. – От чего она исцеляется?

– Раны, которые ты ей нанес, – мрачно сказал Винсент, когда Маркус встал.

Маркус повернулся и уставился на него широко раскрытыми глазами, когда Винсент обошел вокруг кровати и подошел к нему. – Раны, которые я ей нанес?

Кивнув, молодой человек толкнул его так, что он упал и снова сел на край кровати. Наклонившись, Винсент схватил его уже не сопротивляющиеся ноги и поднял их на кровать, поворачивая его при этом. Затем он накрыл его одеялом и объявил: – Ты выдолбил несколько хороших борозд на ее груди после того, как выпил кровь, когда пришел сюда. Судя по тому, что я прочитал в ее мыслях, это были не первые травмы, которые ты ей нанес. Пока ты был не в себе, исцеляясь во внедорожнике, ты нанес серьезный ущерб. Она страдала и сама очень нуждалась в крови, хотя мы не сразу это поняли.

Закончив укладывать его, Винсент снова сел на край кровати, серьезно посмотрел на него и сказал: – И судя по некоторым воспоминаниям, которые я мельком видел, это происходит от практики.

– Что это значит? – с беспокойством спросил Маркус. – Что ты видел?

Дверь открылась, и они оба увидели Джеки, входящую с подносом в руках. Маркус поднял голову, его нос, принюхиваясь к воздуху.

– Я думала, ты уже проснулся, я ... – она резко замолчала, бросив взгляд на мужа, когда в доме внезапно раздался сигнал тревоги.

– Что это? – спросил Маркус, резко садясь.

– Охранная сигнализация. Кто-то взломал ворота, – мрачно сказала Джеки, поворачиваясь к комоду со своей ношей.

Маркус не стал смотреть, как она ставит его, а спрыгнул с кровати и вышел из комнаты вместе с Винсентом.

– Где она? – он зарычал в коридоре.

– Вот здесь, – сказал Винсент, ведя его к следующей двери справа. Человек не настолько глуп, чтобы встать между ним и женщиной в комнате. Он просто повернул ручку и толкнул дверь. Затем Винсент отступил назад, пропуская Маркуса. И это было хорошо, потому что Маркус, желая убедиться, что с Дивиной все в порядке, набросился бы на него с кулаками.

– Оставайся с ней, – сказал Винсент, взглянув на лежащую без сознания женщину. – Мы с Джеки проверим брешь. Мы вернемся, когда поймаем кого-нибудь или когда все будет чисто.

Маркус только хмыкнул, не сводя глаз с беспокойной женщины в постели. Она не кричала и не билась, но и не стояла на месте. Тихие стоны и шепот боли слетали с ее губ, она ворочалась в постели, очевидно, все еще исцеляясь.

Винсент сказал, что Маркус причинил ей боль, и это заставило его внимательно вглядеться в ее лицо. Когда он ничего не увидел, он потянулся к одеялу, покрывавшему ее, и стянул его вниз, открыв крестьянскую блузку, которую она все еще носила. Как и в то утро, эта была запятнана засохшей кровью, но еще больше его беспокоили шрамы на ее груди. Они исчезали прямо у него на глазах, но, очевидно, от глубокой царапины. Как будто он пытался вырыть глубокую яму в ее груди. Маркус мог только представить, сколько боли он причинил ей. Это заставило его задуматься о других травмах, о которых Винсент упомянул. Что он сделал с бедной женщиной, когда был без сознания после пожара?

Вопрос заставил его опустить одеяло. Он намеревался взглянуть на ее руки, лежащие вдоль тела под одеялом, но вместо этого его внимание привлекло еще большее кровавое пятно под левой грудью. Сейчас она была сухой, но расцвела вокруг дыры в материале. Очевидно, ее чем-то ударили.

«Как, черт возьми, он мог не заметить этого раньше и не расспросить ее?» – с тревогой подумал он об этом, а потом, вспомнил, что, когда он проснулся, на ней была кожаная куртка. Его кожаная куртка, подумал он. Ночью в пустыне становилось холодно, и, возможно, именно по этой причине она надела ее, но она также прекрасно скрывала все это.

– Все чисто, – объявила Джеки, внезапно появившись в дверях.

– На видео видно, как двое мужчин перелезли через забор и убежали, когда прозвучал сигнал тревоги. Хорошо, что Джеки настояла на том, чтобы, когда ее обернули, поднять тревогу не только в доме, но и во дворе, – добавил Винсент, остановившись позади нее и положив руку ей на плечо.

Маркус взглянул на пару и кивнул. Он был там «по этому делу» и не удивился, что с тех пор Джеки усилила охрану. Преступника, который напал на нее, теперь можно было поймать и позаботиться о нем, но подобный опыт мог преследовать человека и сделать его более осторожным. Его взгляд скользнул обратно к Дивине, и он спросил: – Я сделал это с ней?

– Ты был не в своем уме, – сразу же сказал Винсент, проскальзывая мимо Джеки, чтобы подойти к нему. – Она не считает тебя ответственным.

Может, и нет, но он чувствовал себя чертовски виноватым и мрачно спросил: – Чем я ее ударил?

– Полагаю, это была стрела или болт, – сказал Винсент, всматриваясь в рану, а затем наклонился, чтобы вытащить крестьянскую блузку из ее юбки и посмотреть на рану. Заживление шло дальше, чем борозды на груди.

– Где, черт возьми, я взял ... Ох, – пробормотал Маркус, вспомнив о ящике с оружием, встроенном в пол рядом с холодильником. У каждого внедорожника был такой; у него был пистолет, нож и луки со специально сделанными болтами, кончики которых были окрашены наркотиком, достаточно сильным, чтобы вырубить бессмертного, хотя бы временно.

– Насколько я понимаю, вы боролись, открылся ящик с оружием, схватил первое, что попалось под руку, и ударил ее. К счастью, ты ударил ее не тем концом и случайно воткнул в себя отравленный наконечник, когда делал это, – объявил Винсент, выпрямляясь. – Что, вероятно, хорошо. Ты потерял сознание, и она смогла добраться до города и купить цепи, а потом заковать тебя в цепи, прежде чем ты пришел в себя.

– Я удивлен, что она не использовала их, чтобы заколоть и испечь меня в пустыне, если я сделал все это с ней.

Винсент едва заметно улыбнулся, но покачал головой. – По-моему, она не из таких.

– Да, – согласилась Джеки, и когда Маркус взглянул на нее, женщина добавила: – Она очень заботилась о тебе, когда ты потеряла сознание, и мы привезли тебя сюда. И воспоминания, которые мы можем прочитать, предполагают, что она такая со всеми. Дивина – материнский тип, заботится и помогает всем, с кем встречается.

Она остановилась, чтобы взглянуть в лицо Дивине, и нахмурилась. – Если она Баша Аржено, то я думаю, что Люциан ошибается, считая ее изгоем.

Маркус и сам пришел к такому же выводу, но опасался, что его решения были предвзяты тем фактом, что она, вероятно, была его спутницей жизни. Тем не менее, женщина, которая делала все, что могла, чтобы помочь почти каждому смертному, с которым она встречалась, просто не казалась тем типом, чтобы тусоваться с таким животным, как Леонисиус Ливий. Она не стала бы связывать себя с человеком, который жестоко резал и убивал целые семьи. Возможно, она не Баша. Это было хорошо.

Они на мгновение все замолчали, каждый из них, вглядывался в Дивину, и тогда Джеки сказала тихо, почти извиняясь: – Мы должны разобраться, что здесь происходит. Кто сжег трейлер? Они охотились за тобой или за ней? Вероятно, это были те же люди, что вломились сюда? Они могли следить за тобой?

Когда Маркус нахмурился, но не ответил, Винсент сказал: – Она права, друг мой. Мы должны знать, с чем имеем дело. Нужно ли нам больше людей, больше безопасности, больше оружия.

– Да, да и еще раз да, – тут же ответил Маркус. Он определенно хотел все и вся, что они могли получить здесь, чтобы сохранить Дивину в безопасности. Проведя рукой по взъерошенным во сне волосам, он присел на край кровати и быстро начал рассказывать обо всем, что произошло с момента прибытия на карнавал. Однако он запнулся, когда дошел до той части, где рассказывал о том, как принес пакет с кровью Дивине и ворвался в ее фургон со своим предложением, не дожидаясь, пока она пригласит его. Одного воспоминания о том, что произошло тогда, было достаточно, чтобы он застонал от боли.

Это Винсент сказал то, что он не мог. – Но она набросилась на тебя со шваброй за то, что ты не дождался разрешения войти, и разорвала одного из твоих создателей.

Марк поморщился при воспоминании. – Да. И это было чертовски больно.

– Могу себе представить, – сказал Винсент, и Маркус заметил, что он бессознательно сжал ноги вместе, как будто его собственные создатели детей съежились от сочувствия.

Джеки издала сдавленный звук, подозрительно похожий на смех, и оба мужчины повернулись к ней с одинаковым выражением возмущения на лицах.

– То, что его яйцо было всмятку, не смешно, Джеки, – нахмурился Винсент.

– Извини, – тут же сказала она с искренним извинением, но потом это выражение исчезло, она рассмеялась и сказала: – Просто ... я имею в виду, мужчины всегда называют женщин нереальными стервами, и обычно, когда они этого не заслуживают, и теперь Дивина действительно заслужила этот титул, и это просто ... совсем не смешно, – торжественно закончила Джеки, заметив выражение их лиц. Покачав головой, добавила она: – Безусловно, не смешно.

– Хм, – пробормотал Винсент, не выглядя успокоенным.

Джеки прочистила горло и сказала: – Но она не хотела ... э ... ударить по шарам.

– Нет, – признался Маркус. – Я так не думаю.

– А потом она заботилась о тебе, укладывая в постель, чтобы ты исцелился, – заметила она.

– Да, – согласился Маркус. – И там я был, когда в фургон вошел мужчина. Сначала я подумал, что это Дивина, и просто лежал, ожидая, что она скажет или сделает что-нибудь, но потом я уловил запах этого человека и понял, что это определенно не она.

– Ты видел, кто это был? – спросила Джеки, придвигаясь ближе к кровати.

Маркус покачал головой. Я открыл глаза, когда дверь закрылась, но их уже не было. Я встал, чтобы пойти за ними, намереваясь выяснить, кто это был, и тогда трейлер загорелся.

– Но они видели, что это ты лежишь в постели, а не Дивина? – нахмурившись, спросила Джеки.

– Не думаю, – сразу ответил Маркус. – Я зарылся в одеяло, почти полностью спрятав лицо. Только лоб и волосы немного торчали, и там было темно. Он покачал головой. – Я уверен, что они не знали, кто был в постели. Они, вероятно, заметили шишку под одеялом, предположили, что это она, и ушли поджигать.

– Значит, два нападения за один день? – задумчиво произнес Винсент.

– Два нападения за две ночи, – поправил Маркус. – Я почти уверен, что она получила рану в голову сразу после того, как мы вернулись из города в четверг вечером.