Текст книги "Самый разыскиваемый вампир(ЛП)"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Дивине было очень досадно, что она не может читать мысли сына или внуков. Она не знала почему. Ее собственная мать умела читать ее мысли. Но, наверное, то, что они были бессмертными без клыков, каким-то образом мешало ей читать их. Дивина вздохнула про себя. То, что ее сын не был клыкастым, не было первым ударом, который нанесла ему жизнь, но это был плохой удар. Она не знала почему, но у некоторых бессмертных никогда не появлялись клыки, как у других. Это означало, что он должен был резать своих жертв, чтобы получить кровь, необходимую для выживания. Большинство сыновей Дамиана были такими же, и хотя Дивина умела читать мысли каждого из них в детстве, когда они достигли половой зрелости, она потеряла эту способность. Это заставило ее подумать, что отсутствие клыков было не единственной их разницей.
Дивина нахмурилась, а затем переключила внимание на другую вещь, которая беспокоила ее в разговоре, который она подслушала.
Нам понадобились три девушки, давшие ей достаточно крови, чтобы исцелиться. Теперь мы должны найти остальных. Какие парни шпионили за ней? Я хочу, чтобы их наказали.
Эта часть разговора беспокоила ее по двум причинам. Во-первых, то, что она пережила трех девушек, заставило ее задуматься ... Ну, честно говоря, это звучало так, будто он имел в виду, что те девушки умерли. Она должно быть неправильно его поняла. Она правильно воспитала Дамиана. Он питался только тогда, когда это было необходимо, по своей воле, когда мог, и никогда не был на грани смерти. Она вбила это ему в голову в раннем возрасте. Так она была воспитана, и так она воспитала его.
Как бы это ни беспокоило Дивину, ее больше волновала реакция Абаддона, когда Дамиан сказал, что она его мать и никогда не будет действовать против него.
Я бы не был так уверен. Если она когда-нибудь узнает ...
Узнает что? Задумалась она. Что такого мог сделать Дамиан, что заставило бы ее отказаться от любви и поддержки? Она не знала, но слова Абаддона наводили на мысль, что он мог сделать что-то такое, что вызвало бы эту ломку, и тот факт, что он откровенно солгал ей о том, как она получила травму, был тревожным, как и тот факт, что он был так убедителен во лжи. Это заставило ее задуматься, сколько еще лжи он говорил ей в прошлом.
Дивина прошла мимо рекламного щита, рекламирующего ярмарку округа Керн, и ее мысли вернулись к другой проблеме. Маркос. Значит, на самом деле его звали Маркос Нотте, и он был шпионом Люциана Аржено. Это объясняло, почему он был на карнавале. В конце концов, этот человек не изгой, и, судя по вопросам, которые он задавал прошлой ночью, он мог подозревать, что она Баша, но не был в этом точно уверен. По крайней мере, это было хорошо. Она также подумала, что, наверное, хорошо, что она начала красить волосы пару лет назад. Не то, чтобы кто-то, вероятно, имел ясное представление о том, как она выглядит, за исключением, возможно, ее дяди и некоторых других старших бессмертных, которые встречали ее, когда она была молода.
Тогда у них не было ни фотоаппаратов, ни даже портретов, так что у них не было бы изображения, если бы Люциан не заказал один из тех эскизов художника или что-то в этом роде. Он вполне мог бы это сделать, но если бы сделал, то полагался бы на свою память, которая, по общему признанию, была хорошей. И все же он не видел ее больше двух тысячелетий. Это было давно. Кроме того, любой ее портрет показал бы ее блондинкой, которой она сейчас не была. Она начала красить волосы в темно-рыжий цвет как раз перед тем, как присоединиться к карнавалу Хоскинса, и теперь была рада этому. Возможно, это не совсем сбило Маркуса со следа, но и не повредило ей.
Дивина на мгновение задумалась, что с ним делать. Сначала она думала, что будет лучше избегать его, но потом это показалось бесполезным. Мужчина не уйдет, пока она не убедит его, что она не Баша, а она не сможет этого сделать, избегая его. Проблема была в том, что все они считали ее Башей. В таком случае, как ей убедить его, что это не так?
К тому времени, как она добралась до карнавала, никаких идей в голову не пришло, и Дивина решила, что лучшее, что она может сделать, это вести себя естественно рядом с ним. Если она не будет нервничать или показывать, что ей что-то известно, он может, в конце концов, решить, что она не та женщина, которую он ищет. Кроме того, возможно, поговорив с этим человеком так, словно он был ее другом, а не врагом, она сможет узнать все, что Аржено знают о ней и ее сыне. Может быть, даже о тех рискованных поступках, которые совершили ее сын и внуки, когда ей пришлось спасать их от дяди.
Несколько человек приветствовали ее, когда она проезжала по территории карнавала. Она ответила на приветствия, но не замедлила шаг, пока не добралась до трейлера. Она быстро убрала мотоцикл и шлем и закрыла панель, затем повернулась и ахнула, резко остановившись, чтобы не врезаться в Маркуса.
– Как поживаешь? – спросил он.
Дивина нахмурилась, заметив беспокойство на его лице. Как будто он что-то знал. Отбросив эту мысль, она прошла мимо него, бормоча: – Я в порядке.
– На твоей одежде и волосах кровь.
Дивина забыла об этом, думая обо всем остальном. Но то, что в ее волосах была кровь, было для нее новостью. Она инстинктивно потянулась к голове, почувствовав, как напрягся ее рот, когда она почувствовала на нем засохшую кровь. Однако она не остановилась и, поднимаясь по ступенькам к своему трейлеру, повторила: – Я в порядке.
Когда она вошла внутрь, то включила свет. Воспоминания о том, как она входила сюда в последний раз, пронеслись у нее в голове. Она также вспомнила, как ее ударили по голове за дверью спальни, и перешла в следующую секцию трейлера, тоже включив свет. Не то чтобы она нуждалась в этом, чтобы увидеть засохшую кровь на стене, двери и полу.
Дивина глубоко вздохнула, глядя на него, а затем пошла в спальню, чтобы взять чистую одежду из шкафа. Она направилась в маленькую ванную рядом с душем. Времени на сборы не было. Было ровно три минуты до полудня, когда она ступила под душ; две минуты спустя она вышла и натянула чистую одежду. Она подсушила полотенцем волосы, уронила полотенце, и собрала влажные пряди в хвост, когда шла обратно через трейлер.
Выйдя на улицу, Дивина сняла табличку с места у двери, поставила ее на землю рядом со ступеньками и посмотрела на часы: 12:01. Опоздала на минуту. «Неплохо», – решила она и посмотрела на середину прохода, чтобы увидеть, что люди только начали просачиваться через ворота. Расслабившись, она начала поворачиваться к двери, скользнув взглядом по Маркусу. Он стоял под навесом у пульта управления аттракциона Тилт и смотрел на нее.
Дивина закончила приготовления и вошла внутрь, оставив дверь открытой, чтобы видеть, когда придет первый клиент. Затем она устроилась в кресле лицом к двери и стала ждать начала очередного долгого дня. Хотя накануне они были открыты с полудня до полуночи, сейчас была пятница. Они будут открыты до двух часов ночи, а завтра – с десяти утра до полуночи. В воскресенье они начинали в полдень и заканчивали в шесть. И все равно это будет самый длинный день. Как только ворота закроются, их начнут сносить. Они соберут вещи, что займет от четырех до шести часов, и поедут в следующий город по расписанию.
Дивина не помнила названия города, но помнила, что он находится в шести часах езды от Бейкерсфилда. Но даже в этом случае они не смогут отдохнуть, а сразу же должны будут начать все заново. Если повезет, они успеют поспать пару часов перед открытием, но иногда это не получалось. Действительно, многие люди плохо говорили о карнавалах, но карни были одними из самых трудолюбивых людей, которых она когда-либо встречала.
Через открытую дверь она увидела Маркуса. Он все еще сидел за пультом, но Чэпмен уже был с ним и, без сомнения, отдавал последние распоряжения.
Дивина закусила губу. У нее было три дня, чтобы убедить Маркуса, что она не Баша, или она подозревала, что он последует за ними в следующий город. Возможно, ей нужно было придумать фальшивую предысторию, историю и объяснение того, почему она была с карнавалом. Это означало бы заявить права на клан, а это можно было бы проверить.
С другой стороны, она могла бы заявить, что несколько столетий назад ее обратил изгой, и она сбежала, прежде чем сделала что-то нечестивое сама. Однако ей придется назвать имя изгоя и смертного с датой рождения, начиная с того момента, когда она решила подтвердить это. Они всегда могли проверить ее истории.
Дивина вздохнула и провела рукой по голове. Она все еще немного пульсировала, что означало, что исцеление все еще происходит. О серьезном повреждении позаботились, череп восстановили, и большая часть мозга, очевидно, вернулась в рабочее состояние, иначе она не ходила бы и не разговаривала. Теперь она предположила, что маленькие артерии, кусочки тканей и синапсы восстанавливаются. Ее тело будет использовать кровь как сумасшедшее, чтобы справиться с этой задачей. Скоро ей снова понадобится кровь.
– Привет?
Дивайн взглянул на дверь и приветливо улыбнулся. Прибыл ее первый клиент.
Глава 6
– Ты звезда, малыш! – объявил Чэпмен, остановившись на повороте рядом с Маркусом. – Ты обращался с аттракционом так, будто работал над ним много лет. И обращался с детьми как поп-звезда. Они ели из твоих рук. Ни одна пятничная ночь не обходилась без какой-нибудь войны, без драк из-за девчонок или кусачек. Да, братец, малыш, ты – звезда.
Маркус оторвался от сбора пустых вафельных рожков и одноразовых стаканчиков, которые были небрежно брошены вокруг аттракциона, и криво улыбнулся Чэпмену. Люди лет сорока-пятидесяти и старше часто называли его малышом, сыном или молодым человеком. Он больше не удивлялся, но все равно чувствовал, что с ним разговаривают свысока, и это немного раздражало. – Спасибо вам. Рад, что вы счастливы.
– Счастлив? Черт! – Чэпмен покачал головой и сплюнул в грязь. – Как ты смотришь на то, чтобы работать полный рабочий день и поехать с нами, когда мы отсюда уедем?
– А как же Стэн? – мягко спросил Маркус.
– Стэн, – со вздохом пробормотал Чэпмен и взволнованно потер затылок. – Стэн, я не знаю, что с ним. – Похоже, драка, в которую попал Стэн в городе, была не столько дракой, сколько поединком. Он толкнул сильнее, другой парень упал и сломал шею о нижнюю перекладину барного стула. Он умер еще до того, как упал на пол.
Он позволил руке упасть устало в его сторону. – Стэну предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве. Какое-то время он будет недоступен.
– Мне жаль это слышать, – тихо сказал Маркус. За столетия он повидал слишком много подобных глупых происшествий, чтобы удивляться.
– Да, мне тоже, – тихо сказал Чэпмен, глядя в землю и качая головой. – Стэн неплохой парень, и, судя по тому, что я слышал, эту кашу заварил другой. Ему не понравилось, что карни разговаривает с местной девушкой, и он решил вмешаться, начал толкать Стэна, а когда тот оттолкнул ... – он пожал плечами. Выпрямившись, он снова покачал головой, словно стряхивая с себя мысли о судьбе Стэна, и отвернулся. – Ну, ты подумай. У тебя есть работа, если ты хочешь путешествовать.
– Я подумаю об этом, – пробормотал Маркус, наблюдая, как усталый и расстроенный мужчина ушел. Звук открывающейся двери привлек его внимание, и он увидел Дивину, выводящую молодую женщину из трейлера.
– Большое спасибо, – искренне поблагодарила брюнетка, когда Дивина вела ее вниз по ступенькам.
– Всегда, пожалуйста, – торжественно произнесла мадам Дивайн, остановившись у подножия лестницы. – Надеюсь, у тебя все получится.
– Спасибо, – повторила женщина и поспешила прочь. Дивина смотрела, пока клиентка не оказалась на полпути к середине темнеющего прохода, а затем повернулась, чтобы поднять табличку с рамкой.
Маркус нахмурился, заметив, как она побледнела, а вокруг рта и глаз появились болезненные морщинки. Это напомнило ему о крови, которую он нашел на полу ее трейлера, и о засохшей крови на ее одежде и волосах. Очевидно, она была ранена ночью, и, судя по количеству крови на полу, сильно. Возможно, она еще не оправилась от этого, он не был уверен. Но он был совершенно уверен, что ей очень нужна кровь ... а у нее ее не было. Он прошелся по трейлеру от начала до конца и не нашел ничего, кроме маленького холодильника со старыми сливками, вероятно, для тех случаев, когда Мэдж заходила выпить кофе.
Подойдя к ближайшему мусорному баку, Маркус выбросил мусор, который собрал, ожидая, когда Чэпмен придет сказать ему, что он может свалить. Затем он направился на заднюю стоянку, где теперь был припаркован его внедорожник. Он переставил его туда во время перерыва. Обнаружив кровь в ее трейлере, и увидев ее на ней, он убедился, что лучше быть поблизости, по крайней мере, пока он не выяснит, что произошло. Это означало, что он будет спать в своем внедорожнике. Возможно, это и к лучшему, признал он. Пребывание в отеле может вызвать подозрения у карни. Никто на их зарплату не мог позволить себе номер в мотеле, не говоря уже об отеле. Он вообще не получит никакой информации, если они будут относиться к нему насторожено и подозрительно, так что лучше остаться здесь.
Несколько человек приветствовали его, и Маркус вежливо ответил, но не замедлил шага. Убедившись, что никто не смотрит, он забрался на заднее сиденье, открыл встроенный холодильник и достал несколько пакетов с кровью. Он засунул их за пазуху, поморщился от того, что было явно видно, что там что-то было, и натянул кожаную куртку, которую использовал как подушку прошлой ночью. Для куртки было слишком жарко, но кожа, по крайней мере, делала выпуклость на рубашке менее заметной. Тем не менее, он двигался быстро, когда вышел из внедорожника, стараясь держаться в тени, насколько это было возможно на пути к трейлеру Дивины.
Он постучал в ее дверь, но, боясь, что она его прогонит, не стал дожидаться ответа. Он распахнул дверь и шагнул внутрь, едва успев увернуться от швабры, ударившей его по голове.
– Тпру. Это я, – быстро сказал он, поднимая руку и выпрямляясь. Хорошо, что он это сделал, иначе получил бы шваброй по лицу. Проклятье, эта женщина была быстра. – Дивина, это я, Марко.
– И что, черт возьми, заставляет тебя думать, что это нормально – вламываться в мой фургон? – сухо спросила она, на этот раз неожиданно и, вонзив конец швабры ему в пах.
У Маркуса перехватило дыхание от звука, который, как ему казалось, он никогда раньше не издавал. Он издал свистящее «и-и-и-и-и-и-и-и о-у-у-у-у-у-у-у-у» и закончил воем. Он также бросил пакеты с кровью, чтобы одной рукой обхватить свои кричащие гениталии, а другой схватить швабру, чтобы убедиться, что она не сделает этого снова. Ему не нужно было беспокоиться, руки Дивины расслабились на швабре, ее внимание было приковано к тому, что он уронил.
– Что это, черт возьми? – спросила она с тревогой, глядя на прозрачные пакеты с темно-красной жидкостью, лежащие на полу ее трейлера.
– Они для тебя, – пробормотал Маркус сквозь стиснутые зубы. Проклятье, эта женщина почти лишила его мужества ... и удар был настолько болезненным, что он чуть не потерял сознание. Он все еще мог это сделать. Бессмертные женщины сильнее смертных женщин или смертных мужчин, если уж на то пошло, и она не сдерживала свою силу. Он с трудом сдерживался, чтобы не скрестить ноги и не запрыгать вокруг, завывая, как мальчишка. А еще ему хотелось сорвать штаны и посмотреть, целы ли его яйца. Он подозревал, что она раздавила как воздушный шарик, по крайней мере, одно из них своим ударом.
Эта мысль заставила Маркуса неохотно опустить взгляд. Он застонал, увидев, как кровь на джинсах расцветает у него в паху. Черт возьми, эта женщина лишила его мужского достоинства.
– Ну и что, по-твоему, я должна с ними делать? – спросил Дивина, наклоняясь, чтобы поднять один из пакетов и с отвращением посмотрела на него.
Маркус выхватил его у нее из рук и поднес ко рту прежде, чем его клыки успели вытянуться.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, когда пакет начал быстро уменьшаться. Когда последняя капля крови просочилась сквозь клыки в его тело, он со стоном отдернул сморщенный пакет, отвернулся и ударился лбом о стену, а затем прислонился к ней, стараясь не обращать внимания на новую боль, теперь сосредоточенную в паху, когда наночастицы в его крови начали восстанавливать повреждение. Проклятье, починка была хуже, чем повреждения, которые он ощутил, когда получил удар. «Поправка, – мрачно подумал он, стараясь не скрипеть зубами. Это было хуже, потому что удар занял всего мгновение, а ремонт займет гораздо больше времени».
– Дерьмо, – простонал Маркус, сильнее прижимаясь лбом к стене, чтобы отвлечься от боли в нижней части тела. Вслед за этим он разразился целой вереницей проклятий на итальянском и английском языках, которые закончились «Ах, черт!», когда мир вокруг него расплылся, и он почувствовал, что сползает на пол и теряет сознание. Казалось, лекарство собиралось вырубить его там, где не было настоящего удара.
Наблюдая, как Маркус растянулся на полу, Дивина раздраженно вздохнула. Ей действительно нужно держать себя в руках. Хотя она была раздражена тем, что он вошел, прежде чем получил разрешение, все, что ей удалось, это усложнить себе жизнь.
Поцокав языком, она покачала головой, отложила швабру и присела на корточки, чтобы перевернуть мужчину. Он был бледен как полотно, но она не понимала почему, пока не осмотрела его и не заметила кровавое пятно вокруг паха.
– О, черт, – пробормотала Дивина, чувствуя, как ее охватывает чувство вины. Она не хотела причинить ему настоящий вред, просто преподать ему урок о том, как входить в чужие дома без разрешения. К сожалению, она так редко использовала свою силу, что Дивина забыла, насколько она сильна. Не в первый раз она причинила больше вреда, чем намеревалась. Однажды она швырнула внука через стену, когда все, что она хотела сделать, это прижать его к ней. Но она не чувствовала себя виноватой. Это был Руфус, который, как она подозревала, не следовал ее правилам кормления. Он был словоохотлив, всегда насмехался над «глупостью и слабостью смертных». Она не раз слышала, как он говорил, что они глупые животные и заслуживают того, чтобы их забили. Он знал, что она терпеть не может, когда он говорит такие вещи. Она ненавидела, что он так думает, и винила себя за это.
Дивина не проводила много времени с сыном и внуками. Она не делала этого с тех пор, как он стал мужчиной и начал жить самостоятельно. Поначалу она навещала его чаще. Она даже вырастила нескольких его сыновей в первые века, когда биологическая мать не хотела, чтобы ее беспокоили, но ей было слишком больно, когда один из них был пойман разведчиками дяди Люциана и убит. Когда Дамиан перестал просить ее растить их, она испытала облегчение.
В последний раз она провела с Дамианом больше получаса, когда спасала его от дяди Люциана в Канаде. Она старалась двигаться как можно быстрее, когда получила сообщение от Абаддона, что может понадобиться сыну. К счастью, карнавал, с которым она тогда путешествовала, находился в Мичигане, и она достаточно быстро добралась до Торонто. Она зарегистрировалась в отеле и сразу же попыталась связаться с Дамианом. Когда ей не удалось связаться с ним, она неохотно попыталась связаться с Абаддоном, но безуспешно. Два дня она мерила шагами свой номер в отеле, пытаясь связаться с кем-нибудь из мужчин. Как раз когда она собиралась сдаться и вернуться в Мичиган, Абаддон позвонил в панике. Он сказал ей, что Лео отсиживается в отеле в центре Торонто, а Люциан и его люди ищут его.
Дивина заскрежетала зубами, услышав, что он зовет Дамиана Лео, но просто выпалила: – В каком он номере?
Отель был недалеко от ее собственного. Тем не менее, к тому времени, когда она прибыла, проскользнула мимо мужчин, которых ее дядя, казалось, провел через здание, и добралась до этажа, на котором была комната Дамиана, было слишком поздно. Они нашли его, и Дамиан лежал на полу в коридоре, с несколькими пулями в груди и стрелой, торчащей из сердца.
Потрясенная и испуганная, Дивина подхватила его на руки и попыталась уйти вместе с ним, но тихий звук, возможно вздох, заставил ее вернуться в комнату, где лежал Дамиан. Миниатюрная брюнетка пыталась помочь темноволосому мужчине подняться на ноги и заметила ее. Женщина уже открыла рот, чтобы закричать, когда Дивина овладел ее разумом, не дал ей издать ни звука, стерла ее память, и уложила спать. Затем она бросилась к лестнице вместе с сыном, неся его вверх, а не вниз, а затем прыгнула с крыши этого здания на следующее, а затем на следующее, прежде чем остановиться, чтобы вытащить стрелу из его сердца. Конечно, каким-то чудом он не сразу пришел в сознание. Кроме стрелы, он получил несколько пулевых ранений и потерял достаточно крови, чтобы на некоторое время отключиться. Она прождала час, прежде чем двинуться с места.
Не зная, что еще делать, Дивина оставила его там, а сама пошла к своему трейлеру. Это не заняло много времени ... тем не менее, когда она вернулась, Дамиана уже не было.
В панике она набрала его номер только для того, чтобы услышать странный голос. Подозревая, что это один из людей дяди Люциана, она сразу же повесила трубку и позвонила Абаддону, сказав себе, что если у них есть телефон, это еще не значит, что у них есть ее сын. Ее звонки Абаддону снова остались без ответа. Дивина оставалась в городе еще целый день, звонила снова и снова, а потом собрала вещи и направилась к границе, намереваясь уехать как можно дальше от Канады и дяди.
Следующие недели были напряженными, пока она думала, сумел ли ее сын самостоятельно спуститься с крыши или был пойман. В тот момент она также сменила карнавал, переехав в «Развлечения Хоскинса», и набирала номер Абаддона так много раз, что начала мечтать о том, чтобы ей ответили. А потом ей наконец-то позвонил не Абаддон, а ее сын. Он был жив и хотел поблагодарить ее за то, что она спасла ему жизнь. Серьезно, именно это он и сказал. Дивину просто передернуло. Вся эта тревога и страх, и он, наконец, звонит ей, веселый, как шимпанзе, чтобы сказать спасибо? Дивина спросила, где он, и, когда узнала, что он скрывается недалеко от карнавала, сразу же отправилась к нему.
Ее настроение ничуть не улучшилось, когда она добралась до ветхого здания, в котором он укрылся. Он заслуживал лучшего, чем те дыры, в которых предпочитал жить, и ей также не нравился его выбор партнеров. Женщины. Все они были изможденными наркоманами, каждая из них была под кайфом, либо в отключке и с пустыми мозгами, либо настолько растянутыми, что их мысли не имели смысла, когда она пыталась их прочесть. Она больше не радовалась, обнаружив, что ее внуки так же хорошо питаются ими. Поначалу она не обратила на это внимания, слишком озабоченная тем, что с Дамианом все в порядке, чтобы беспокоиться о том, чем занимаются ее внуки. Как только она убедилась, что он жив и здоров, Дивина потребовала объяснений, и Дамиан объяснил, что Абаддон унес его с крыши и забрал, когда она оставила его там. Последняя часть была произнесена с обидой в голосе, предполагавшей, что она бросила его, и именно тогда Дивина дала волю своему гневу. Она недвусмысленно объяснила, что оставила его, чтобы забрать трейлер, а вернувшись, обнаружила, что его нет.
– Это ты так говоришь. Ты, наверное, отправилась за охотниками на изгоев, чтобы забрать папу, – усмехнулся Руфус, его слова были невнятны из-за воздействия наркотика, пропитавшего кровь, которую он выпил. Дивина даже не подумала; она схватила его за горло и швырнула к стене ... только он прошел сквозь нее и рухнул на пол в соседней комнате. Дивина последовала за ним, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, а затем предупредить его, чтобы он следил за своим языком, если не хочет быть без языка, как и без клыков. Это была пустая угроза, но действенная. Он сказал: «Да, мэм», – и несколько раз кивнул, когда она повернулась и выбежала.
Дамиан последовал за ней, но когда она спросила, как Люциан Аржено выследил его, он был раздражающе расплывчатым во всем этом испытании. Он утверждал, что двое мальчишек пошли на риск, на который им не следовало идти, и вели себя глупо, и что он пытался навести порядок и попался. Однако Дамиан отказался объяснить, что это был за риск. Он также избегал ее взгляда все это время, что заставило ее заподозрить, что он лжет ей о чем-то, хотя она не могла сказать, какая часть истории была ложью.
– Какой риск? – потребовала она у него ответа. – Какие глупости они натворили?
– Это мои сыновья. Я справлюсь, – сказал он, отказываясь объяснять.
Дивина оставила эту тему, будучи слишком эмоционально истощенной неделями беспокойства, чтобы иметь силы бороться с ним. Но она не пожалела времени, чтобы предупредить его в недвусмысленных выражениях, чтобы он залег на дно и избежал неприятностей на некоторое время. Люциан не любил проигрывать, не был бы счастлив, потерять его и послал бы своих людей на его поиски. Она подчеркивала это, колотя его до тех пор, пока он не заверил ее, что затаится на некоторое время.
Как только он дал это обещание, она села на мотоцикл и уехала. Дивина всегда возвращалась после посещения выбранных Дамианом убежищ, чувствуя себя немного грязной. Она винила в этом Абаддона и некоторых своих внуков. Она всегда считала Абаддона отвратительным, но, хотя ей не хотелось признаваться в этом, некоторые внуки вызывали у нее те же чувства. Как правило, они избегали ее, насколько это было возможно, и в основном были тихими и вежливыми, когда не могли избежать ее, но это не имело значения. Дивина всегда беспокоилась о том, что они задумали, и чувствовала, что ей нужно принять ванну. Вот почему она не встречалась с сыном. На самом деле, она видела его не более полудюжины раз за последнее столетие, и четыре раза за последние два или три года, дважды, когда ей пришлось спасать его от Люциана, а потом навестить, и дважды за последние пару дней.
Маркус застонал, и Дивина обратила внимание на мужчину, над которым сидела на корточках. Она предположила, что не могла просто оставить его лежать там на полу. Ну, она могла бы, но будет неловко, если Мэдж или кто-то другой придет в гости и посмотрит в окно. Щелкнув языком, она подняла мужчину и отнесла его в спальню в задней части трейлера. Уложив его там, она подумала, не раздеть ли его, чтобы ему было удобнее, но потом отбросила эту мысль. Увидев, какую боль она ему причинила, она почувствовала бы себя еще более виноватой, а чувство вины ее возмущало. Она не должна была так себя чувствовать. Он вошел без приглашения. Любой человек мог выстрелить в ответ на что-то подобное.
Заметьте, Дивина предположила, что он предпочел бы получить пулю, чем то, что произошло в его штанах, когда она ударила его. Она прожила долгую жизнь и никогда не видела, чтобы мужчина менял цвет от боли. В какой-то момент он даже позеленел.
Поморщившись, она быстро накрыла его одеялом, чтобы не видеть доказательств того, что она сделала, затем вернулась в другую комнату и осмотрела беспорядок. Вздохнув, она собрала оставшиеся пакеты с кровью, бросила их в холодильник и принялась за уборку засохшей на полу крови. К счастью, она не любила ковры, и ее трейлер был покрыт ламинатом, который выглядел как деревянный пол. Все в ее трейлере можно было легко почистить, что очень бы пригодилось в такие моменты как этот. Не то чтобы такое случалось часто. Вообще-то, это был первый раз. Но она не сомневалась, что в будущем будут и другие случаи, прежде чем она поменяет этот трейлер на другой. Жизнь может стать грязной.
Ей не потребовалось много времени, чтобы закончить уборку. Закончив, Дивина подошла к двери спальни и снова посмотрела на Маркуса. Она почти накрыла его голову одеялом, когда накинула его на него, и он лежал под ним неподвижно, как мертвый, даже близко не приходя в сознание. По ее опыту, если бы он не был глубоко без сознания, то стонал бы и метался. Исцеление часто было более болезненным, чем рана, которая его вызвала, чему она научилась в раннем возрасте.
Не желая думать об этом, Дивина повернулась, и направился к двери. Ей нужно было съездить в город и поесть. Ей нужна кровь. Пульсирующая боль в голове усиливалась с каждым днем, а потом начала распространяться по всему телу. Верный признак того, что ей нужна кровь. Она не слишком беспокоилась о том, чтобы оставить Маркуса здесь одного. Здесь не было ничего, что могло бы выдать ее личность. На самом деле здесь не было ничего, что могло бы рассказать ему о ней. Дивина давно научилась путешествовать налегке. Она никогда не знала, когда ей снова придется двигаться, и, возможно, сделать это, не имея ничего, кроме одежды на спине. Она делала это много, много раз за эти годы.
Выйдя на улицу, она вдохнула свежий воздух, вгляделась в звездную ночь и пошла за мотоциклом.
Глава 7
Маркус проснулся от голода. Желудок сводило судорогой. За этим осознанием последовало осознание того, что он лежит на кровати, под одеялом. Оглядевшись, он понял, где находится, и вспомнил, что произошло. Это также объясняло, почему он был так голоден. Одного пакета крови было недостаточно, чтобы компенсировать кровь, которой его тело вылечило яйца.
Поморщившись при мысли о полученной травме, Марк осторожно пошарил под одеялом. Его джинсы затвердели и покрылись коркой засохшей крови вокруг паха, но боли внизу больше не было. Он исцелился. Отлично. Теперь ему просто нужно встать, убраться отсюда так, чтобы его очаровательная хозяйка снова не надавила ему на яйца, в буквальном смысле, и вернуться к внедорожнику, чтобы найти немного крови. Если, конечно, кровь, которую он принес сюда, все еще здесь. Судя по выражению отвращения на лице Дивины, он сомневался, что она ее проглотила. Она вела себя так, будто он предложил ей вонючий, недельной давности труп. Он пытался сделать что-то хорошее для нее, а она выбила из него все дерьмо и насмехалась над его предложением.
– Женщины, – пробормотал он себе под нос и уже собрался стянуть с себя одеяло и встать, когда звук в соседней комнате заставил его остановиться. Он полагал, должен был предположить, что это Дивина. В конце концов, это был ее трейлер, но в этом звуке было что-то вороватое. Он лежал неподвижно, напрягая слух, а потом напрягся и закрыл глаза, притворяясь спящим, когда услышал, как открылась дверь спальни.
Она едва открылась, когда снова закрылась, но звук был с запахом, который сказал ему, что человек у двери не был Дивиной. От нее пахло дикими розами и ванилью – удивительно мощное сочетание, которое напомнило ему о кексах в саду. Он почувствовал голод. Однако когда дверь открылась, в комнату проник запах мускуса и мужского пота. Маркус открыл глаза и обнаружил, что комната пуста. Удивленный этим, он откинул одеяло и осторожно сел, испытывая облегчение, когда это не добавило боли, вызванной отсутствием крови. Но он был слаб. Ему нужна кровь.
