Текст книги "Самый разыскиваемый вампир(ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– С ней все в порядке, – заверил он ее, когда Джеки отодвинула сетчатую дверь и потянулась, чтобы открыть внутреннюю деревянную дверь. – Она просто ... упала в обморок.

– Ей нужна кровь? – с беспокойством спросила Джеки, следуя за ним, когда он внес Дивину внутрь.

– Нет. Она в порядке, – повторил он, когда она включила свет. – Отдохнет немного, и она будет в полном порядке.

– Но что?

То, как она резко остановилась, заставило его посмотреть в ее сторону и увидеть, что она смотрит на Дивину широко раскрытыми глазами. Маркус проследил за ее взглядом и прикусил губу, увидев, что крестьянская блузка Дивины все еще спущена с ее груди, когда он осыпал ее вниманием. Они были на виду, а ее соски все еще торчали. Когда Джеки взглянула на его разорванную рубашку, и он перевел свой взгляд туда, чтобы увидеть, что его собственные соски все еще были напряжены, он вздохнул с покорностью.

– О, – произнесла она с внезапным пониманием, а затем выгнула бровь, осматривая их обоих более внимательно, оценивая их грязное состояние. – Снаружи, в грязи?

Маркус поморщился и сказал: – Мы определенно спутники жизни. Один поцелуй, и мы оба потеряли всякий смысл.

– Да. – Джеки вздохнула с легкой улыбкой и предупредила: – Это будет происходить снова и снова, и не думай, что добрые намерения остановят это. Одно прикосновение, поцелуй ... – беспомощно пожала плечами она. – Вы двое можете запереться здесь на весь следующий год и повеселиться, потому что больше ни на что не годитесь.

– Почему-то я не думаю, что Дивина пойдет на это, – сухо сказал Маркус, пронося ее через фургон в спальню.

– Может, и нет, – согласилась Джеки, следуя за ним и включая на ходу свет. Она остановилась в дверях спальни, включила свет и посмотрела, как он уложил Дивину на кровать, прежде чем сказать: – Ладно, ладно ... тогда вы, возможно, захотите избежать определенных ситуаций.

Маркус выпрямился рядом с кроватью и поднял бровь. – Каких ситуаций?

Джеки поджала губы и начала перечислять на пальцах. – Общественные лифты, кинотеатры, движущиеся машины, если только за рулем не кто-то другой

– Ты шутишь, – весело перебил Маркус. – Движущиеся машины?

– Она не шутит, – сказал Винсент, появляясь позади жены. Обняв ее за талию, он притянул ее к себе и поцеловал в макушку, прежде чем сказать: – Ты не жил до тех пор, пока не обнаружил, что летишь вниз по шоссе на максимальной скорости со своей спутницей жизни, прыгающей вокруг тебя на коленях, кричащей от удовольствия, как обезумевший бабуин.

Джеки вспыхнула от смущения и толкнула мужа локтем в живот, заставив его отпустить ее, пробормотав: – Это ты визжал, как обезумевший бабуин.

– Возможно, – согласился Винсент с усмешкой, когда Джеки протиснулась мимо него, чтобы выйти из замкнутого пространства.

– Я видел твою машину, – сухо сказал Маркус. – Не думаю, что в этом маленьком «Лексусе» хватит места, чтобы ...

– Это кабриолет, – перебил Винсент. – Верх был опущен.

– Боже милостивый, – пробормотал Маркус, когда получил визуальное изображение. Он был удивлен, что не было ни одной видеозаписи, сделанной и размещенной на YouTube.

– Была середина ночи, – пожал плечами Винсент и добавил: – Слава Богу. Я не очень хорошо управлял машиной и едва не потерял сознание, прежде чем успел съехать на обочину и остановиться.

– Вы потеряли сознание на обочине шоссе? – недоверчиво спросил Маркус. Это казалось чертовски рискованным.

– Да. Так и было, – сказал Винсент, как будто произнес эту мысль вслух. – Нам повезло, но я бы не советовал.

Маркус покачал головой, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Дивину, и быстро одернул ее блузку, когда понял, что она все еще была на виду. Только тогда Винсент отошел от двери и присоединился к нему.

– Как она восприняла то, что ты ее пара?

Маркус поморщился. – Она казалась немного расстроенной, прежде чем я поцеловал ее.

– Хм. – Винсент кивнул, не выказывая удивления. – Она сказала что-нибудь полезное, прежде чем вы слишком увлеклись?

– А хрюканье и стоны считаются? – сухо спросил Маркус. – Это произошло довольно быстро.

– Да, – согласился Винсент. – Джеки не шутила насчет мест, от которых надо держаться подальше. Она, наверное, уже составляет список.

Они оба усмехнулись, но потом Винсент посерьезнел и сказал: – Но если она забудет об этом, определенно держись подальше от любого продуктового магазина ночью. И морозильник магазина – не лучшее место, чтобы перетащить ее, когда станет слишком жарко.

Когда Маркус повернулся и недоверчиво посмотрел на него, он торжественно кивнул. – Должно быть, я упал с нее, когда потерял сознание. Когда я проснулся, трое из ночной команды стояли и таращились на нас, как идиоты, а мой член примерз к металлической полке. Он поморщился при воспоминании и пробормотал: – Неприятно.

Маркус в ужасе покачал головой, потом схватил Винсента за плечи, повернул к двери и подтолкнул к выходу. – Убирайся отсюда. Я не хочу больше об этом слышать.

– Просто пытаюсь дать тебе полезный совет, – пожал плечами Винсент, но все же вышел из комнаты.

Маркус подошел и уже собирался закрыть дверь, когда снова появился Винсент и объявил: – Я провел шланг к водопроводу, пока вы двое целовались между трейлерами. Поскольку вы были заняты, я подключил вас, ребята, а затем подключил оба трейлера к источнику питания. У вас есть вода, если вы хотите принять душ и смыть грязь.

Маркус оглядел себя, чтобы убедиться, насколько он грязен в освещенной комнате. Он был покрыт таким толстым слоем пыли, что его черные джинсы выглядели почти бежевыми.

– Не за что, – добавил Винсент, повернулся и пошел прочь.

– Спасибо, – запоздало отозвался Маркус, но при этом нахмурился. Что имел в виду Винсент, когда сказал, что вы целовались между трейлерами? Видел ли он их на самом деле? Или он просто догадался?

Маркус вздохнул и закрыл дверь спальни. Не имело значения, что имел в виду Винсент. Если бы этот человек их видел ... Ну что ж, Маркус вряд ли сможет заставить его забыть о том, чему он был свидетелем, так что он может просто забыть об этом, сказал себе Маркус, пересекая спальню к двери в ванную.

Увидев размеры комнаты, он поморщился. «Это было немногим лучше, чем ванная в самолете с душем в конце», – подумал Маркус, но знал, что это не так. Она была немного просторнее, но все же немного тесновата для человека его габаритов.

Пожав плечами, он включил воду и быстро разделся.

Глава 15

Дивина проснулась с ужасным желанием облегчиться. Это была ее первая и единственная мысль, когда она села в постели и спустила ноги на пол. Она поспешила к двери, распахнула ее и резко остановилась, узнав фургон Винсента и Джеки. На мгновение она забыла, что это не ее фургон. В ее фургоне ванная комната располагалась вдоль боковой стены рядом со спальней. В этой ...

Она повернулась и поспешила через комнату в ванную. Дивина задрала юбку, стянула трусики и устроилась на унитазе так быстро, что, вероятно, стала бы размытым пятном для любого наблюдателя. «Бессмертная скорость качнулась», – подумала она с легким вздохом облегчения, продолжая, как сказал бы карни, которого она когда-то знала «мочиться как скаковая лошадь». Ей действительно нужно было уйти. «Наверное, вся кровь, которую ей дали для исцеления», – подумала Дивина и удивилась, что шум, который она издавала, не заглушал шум дождя за окном. Проснувшись, она смутно услышала плеск воды, но не обратила на него особого внимания. Теперь, однако, ей казалось, что звук стал громче, как будто вода действительно падала…

Склонив голову, Дивина посмотрела на душ напротив нее, заметила фигуру внутри и не смогла сдержаться, пробормотав: – Вот дерьмо.

– Пожалуйста, не надо.

Маркус стоял в душе, повернувшись к ней голой спиной, но она услышала насмешку в его голосе и поняла, что он дразнит ее. Ей хотелось усмехнуться и сказать что-нибудь остроумное. В конце концов, она не в первый раз попадала в подобную ситуацию. Она прожила слишком долго, чтобы не пережить этот или подобный сценарий сотни раз. Но ни один из этих сценариев не включал Маркуса, и вместо того, чтобы справиться с этим беззаботно, Дивина застонала и закрыла глаза, когда ее лицо вспыхнуло, как она подозревала, неистовым красным цветом.

– Полагаю, это означает, что романтическая фаза наших отношений закончилась, да? – поддразнил он.

Дивина открыла глаза от внезапной тишины, когда звук бегущей воды внезапно прекратился. Он выключил душ. «Это означало, что он уйдет», – с тревогой подумала она.

– Я имею в виду, они говорят, что как только пара начинает делать такие вещи друг перед другом, медовый месяц заканчивается, и они вступают в фазу отношений. – Маркус вышел из крошечного душа в крошечную комнатку всего в нескольких дюймах от него и схватил полотенце, чтобы быстро вытереться.

Дивина прикусила губу, и запоздало сбросила юбку, позволив ей опуститься. Затем она попыталась сесть, притворившись, что сидит на стуле, а не на фарфоровом троне, избегая смотреть на очень большого, очень голого Марка, стоящего всего в нескольких дюймах от нее.

– Перестань пялиться на мой член, ты заставляешь его расти.

Дивина моргнула, услышав эти рычащие слова, и с ужасом поняла, что смотрела на него. Вот тебе и избегание смотреть ... и, черт возьми, он рос.

– Ты все еще смотришь, – предупредил он.

– Ну, перестань размахивать им передо мной, если тебе это не нравится, – огрызнулась она, заставляя себя отвести глаза. – Прикрой или что-нибудь в этом роде.

Маркус усмехнулся, а потом взял ее лицо в ладонь и повернул к себе, чтобы поцеловать в губы. Она подозревала, что он имел в виду быстрый поцелуй. Все закончилось не так. Огонь вспыхнул между ними при первом же прикосновении, оба рта открылись, языки были заняты, и Дивина так забылась, что хотела обнять его за плечи и взобраться на него, как на телефонный столб, когда он внезапно прервал поцелуй и выпрямился.

Они оба тяжело дышали и просто смотрели друг на друга, затем Маркус прорычал: – Я пойду, прилягу. Голый.

Дивина широко раскрыла глаза и молча наблюдала, как он схватил с пола одежду, повернулся и выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь. Она посидела еще мгновение, прежде чем приступить к делу. Она закончила свои дела и почти выбежала из ванной вслед за ним, но потом мельком увидела себя в зеркале над раковиной, когда мыла руки. Она была в беспорядке, волосы растрепаны, кожа грязная ...

Повернувшись к душевой кабине, она открыла дверь и повернула ручки, чтобы включить воду, затем быстро разделась.

Дивина провела в душе гораздо больше времени, чем обычно, в основном потому, что, оказавшись там, начала думать о причинах, по которым она не должна была делать то, что сделала, и не должна была делать это снова. Главная причина заключалась в том, что ее разыскивал человек, на которого, очевидно, работал Маркус. Не то чтобы он в этом признался.

Что ей нужно сделать, так это узнать от Маркуса, что он знает, что знает Люциан, и что она может сделать, чтобы защитить себя и сына. С этой мыслью Дивина закончила принимать душ и вышла, чтобы быстро вытереться. Затем она с отвращением оглядела свою одежду. Она была грязной, но было бы неразумно выходить из ванной в полотенце, если она действительно хотела поговорить с Маркусом и не оказаться голой и без сознания в постели.

Поморщившись, она подняла блузку и встряхнула ее, затем надела и использовала полотенце, чтобы смахнуть пыль и грязь, прилипшие к ней. Убедившись, что она сделала все, что могла, с этим предметом, Дивина сделала то же самое с юбкой. Она просто не могла заставить себя снова надеть трусики и лифчик. Этого будет достаточно, решила она, глубоко вздохнула, изобразила на лице улыбку и вышла из ванной.

Дивина ожидала, что Маркус будет ждать ее в спальне, поэтому была немного удивлена, обнаружив, что она пуста. Поколебавшись, она подошла к двери спальни и открыла ее, чтобы заглянуть в остальную часть трейлера, с удивлением обнаружив его деловито работающим на кухне. Он даже был одет. Что-то вроде того. Мужчина был в джинсах, но без рубашки. Он представлял собой прекрасное зрелище, его все еще влажные волосы были зачесаны назад, мышцы груди блестели в свете ламп, когда он нарезал сыр на разделочной доске на столе.

– Перестань так смотреть на меня, или мы не сможем съесть эту чудесную еду, которую приготовила для нас Джеки, – сказал он, не поднимая глаз.

Дивина расслабилась и даже сумела улыбнуться. Подойдя к столу, она так же беспечно сказала: – Мне кажется, что это ты готовишь эту прекрасную еду.

– Я вымыл фрукты, вынул салат и положил его в миски, а сейчас режу сыр, но Джеки приготовила запеканку, которая так вкусно пахнет, – заверил он ее и, наконец, поднял глаза. Его глаза загорелись, когда он скользнул по ней в ее все еще немного пыльной одежде, а затем снова опустил их на то, что он делал. – Черт, я был уверен, что хочу есть, когда почувствовал запах, но теперь ...

– Теперь я голоден, – твердо сказала Дивина и села напротив него. Она также заставила себя перестать пялиться на его грудь, как влюбленный теленок, и сосредоточилась на изучении содержимого стола.

Запеканка действительно пахла восхитительно, и все остальное тоже выглядело хорошо. И все же Дивина удивилась, когда в животе у нее заурчало. С тех пор она не слышала этого звука ... она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала этот звук. Прошло много времени с тех пор, как она ела в последний раз, и так же много времени с тех пор, как она чувствовала голод. Как и большинство бессмертных, она перестала есть после ста лет жизни. Это было утомительно, а еда казалась безвкусной и скучной.

Теперь она не казалась ни скучной, ни безвкусной.

– Вот. – Маркус взял разделочную доску и ножом положил ей на тарелку несколько кусочков сыра. Затем он поставил его на стол и зачерпнул немного запеканки, чтобы добавить к ее тарелке, прежде чем подтолкнуть миску с виноградом и клубникой к миске с салатом, которую он поставил рядом с ее тарелкой. – У нас есть пара заправок на выбор. Видимо, это для салата, но я не знаю, что хорошо, а что нет.

Дивина пожала плечами. – Думаю, мы это выясним, – сказала она, потянувшись за виноградиной. Она сунула ее в рот, откусила и закрыла глаза, когда сладкий сок хлынул ей на язык. Боже милостивый, так оно и было ... сочная, прекрасная, сладкая, влажная.

– Попробуй клубнику, – предложил Маркус, когда она снова потянулась к миске. – Она еще лучше.

Дивина тут же сменила направление и потянулась к красному плоду, а не к зеленым шарикам сока без косточек, называемым виноградом. Она положила одну ягоду в рот, откусила кусочек и обнаружила, что он прав. Клубника была…

Маркус с удивлением оторвался от нарезки, когда Дивина поморщилась и выплюнула слегка пережеванную клубнику. Он мельком взглянул и сморщил нос. – Я не верю, что ты должна есть стебли и листья. Я видел, как их ели другие, и они оставляли эту часть.

– О, – пробормотала Дивина, вытирая рот салфеткой, которую он положил рядом с ее тарелкой.

– Попробуй другую, – предложил он, взяв одну большую и пухлую. – Только откуси плод, а я буду держать стебель и лист.

Дивина помедлила, потом наклонилась вперед и осторожно вгрызлась в клубнику, стараясь не приближаться к ее листьям. Она начала наблюдать за лицом Маркуса, но внезапный блеск серебра в его глазах заставил ее опустить глаза. Она почувствовала облегчение, когда закончила и откинулась на спинку стула.

– Ну? – спросил Маркус, и она не пропустила хриплую нотку в его голосе.

Дивина с минуту молчала, сосредоточенно пережевывая фрукты и глотая их, но потом улыбнулась и кивнула. – Да. Она прекрасна. Гораздо лучше без стебля и листьев.

Маркус усмехнулся и сел напротив нее. Они молчали несколько минут, пока ели. Все было хорошо, но запеканка была удивительной. Как это назвал Маркус? Запеканка с колбасой, картошкой и сыром? Различные ароматы прекрасно смешивались у нее во рту. В последний раз, когда она ела, у них не было такой еды.

– Дивина?

– Хм-м-м? – спросила она, пробуя салат. Не зная точно, какой соус она бы предпочла, Дивина положила сливочную смесь под названием «соус ранчо» на половину салата, а другой, под названием «бальзамический что-то», на другую половину. Сначала она попробовала ранчо и нашла его удивительно вкусным. Но это заставило ее задуматься, каков на вкус другой соус, и взяла немного салата с другой стороны, чтобы попробовать.

– Расскажи мне немного о своей жизни.

Вопрос заставил ее остановиться с салатом на полпути ко рту. Положив вилку на место, она молча посмотрела на него.

– Все, что угодно, – тихо сказал он. – Как долго ты путешествовала с карнавалами, например?

Дивина немного расслабилась и уставилась на вилку. Она не предполагала, что ответ на этот вопрос будет проблемой или выдаст что-то, что она не должна. – Примерно с тех пор, как начались карнавалы, – сказала она и добавила: – Ну, я думаю, что первый был в течение нескольких лет, прежде чем я присоединилась к конкурентам в 1901 году.

Маркус кивнул и откусил от запеканки.

Еще больше расслабившись, Дивина положила салат в рот и почувствовала, как ее брови поползли вверх. Она подумала, что ей это понравится больше, чем кремовый соус. В этом было что-то такое, что ей нравилось.

– А до карнавала?

Дивина проглотила салат, сделала глоток, как ей показалось, потом поставила стакан и призналась: – Прежде чем перейти к карнавалам, я ездила верхом и жила с команчами.

Глаза Марка недоверчиво расширились. – Серьезно?

Она слабо улыбнулась, увидев выражение его лица, и кивнула. – Они называли меня Надуа.

– Надуа, – пробормотал он. – Очень мило. Что это значит?

– Это зависит от того, кого ты спрашиваешь, – призналась она с усмешкой. – Вождь, который дал мне это имя, сказал, что оно означает «Та, которая держится с достоинством и изяществом». Однако одна довольно противная и ревнивая девица как-то сказала мне, что это означает «Та, которая с нами согревается», и то, как она это произнесла, наводило на мысль, что я сделала это довольно х-образно.

Дивина усмехнулся, увидев, как нахмурился Маркус, и пожал плечами. – Как я уже сказал, она ревновала. Вождь выслушал мои советы и позволил мне отправиться в бой вместе с людьми. Я думаю, она считала, что я проспала весь путь с вождем, чтобы мне позволили это сделать. – Она улыбнулась и добавила: – Даже если вождь ошибался, и это означало «Та, кто с нами», это было бы правдой. Я разделила с ними огонь ночи.

– Ты не могла остаться с ними надолго. Они бы заметили, что ты не стареешь, – сказал он.

– Были разные племена Команчей: Ямпарики, Юпы и Коцотеки, и все они имели разные племена, – пожала плечами она. – Я какое-то время вращалась в разных группах, но нет, я не была с ними так долго, как я была с карнавалами.

– А до них?

Дивина вздохнула и положила вилку. – Маркус…

– Расскажи мне... пожалуйста, – добавил он мягко, а затем предложил, – если ты это сделаешь, я расскажу тебе о себе.

Она коротко взглянула на него, потом кивнула и снова взяла вилку, положила на нее немного запеканки, откусила кусочек, прожевала и проглотила, а затем призналась: – До Команчей, я была с цыганами.

– Цыгане, – тихо сказал он, и она кивнула.

Дивина криво улыбнулась. – Они называли меня Нури. Это значит цыганка.

– Значит, даже для цыган ты считалась цыганкой? – весело спросил он.

Она криво усмехнулась. – Ну, я переезжала даже чаще, чем они. Я путешествовала с группой в течение пяти или десяти лет, а затем уезжала и находила другую. Перед отплытием в Америку я объездила большую часть Европы с разными группами цыган.

– Я удивлен, что они позволили тебе путешествовать с ними, – тихо сказал он. – Насколько я понял, цыгане не принимают чужаков.

Дивина весело улыбнулась и напомнила ему: – Я бессмертна, и мы можем быть очень убедительными.

– Ах, – кивнул Маркус. – Немного контроля над разумом, немного влияния и биббиди-боббиди-бу.

– Биббиди боббиди бу? – эхом отозвалась она, широко раскрыв глаза.

Маркус покраснел. – Есть маленькая девочка по имени Ливи, которая гостила у подруги, пока я был там, и у нее была страсть к диснеевским фильмам.

– А-а, – торжественно произнесла Дивина, но внезапно перед ее мысленным взором возник образ Маркуса, смотрящего диснеевский мультфильм с маленькой девочкой в косичках. Она понятия не имела, носит ли эта Ливи косички, но именно этот образ пришел ей на ум. Это был прекрасный образ. Она думала, что он будет хорошо ладить с детьми. Интересно, как будут выглядеть их дети, подумала она, но тут же отбросила эту фантазию. Он может быть ее спутником жизни, но она никогда не сможет претендовать на него, пока он работает с Люцианом.

– А до цыган? – спросил Маркус.

Дивина мельком взглянул на него, а затем сказала: – Не пора ли тебе рассказать мне немного о себе?

Маркус помолчал, потом положил вилку и кивнул. – Вполне справедливо.

Она была рада, что он не стал возражать ... по двум причинам. Она действительно хотела узнать о нем больше, но также она хотела съесть больше вкусной еды на своей тарелке, что было трудно сделать, пока она говорила.

Маркус отхлебнул воды из стакана, стоявшего рядом с тарелкой, и поставил его на стол. Мои бабушка и дедушка – Марция и Никодимус Нотте. Они были частью группы изначальных бессмертных, выживших Атлантиды.

– Атлантида? – спросила она в замешательстве.

Маркус замер и наклонил голову. – Никто не учил тебя истории нашего происхождения, Дивина?

Она чуть было снова не солгала и не сказала «Да», чтобы не выглядеть невежественной, но потом вздохнула и призналась: – Боюсь, что нет. Скорее, детство ... – Она нахмурилась и отвела взгляд.

– Нетрадиционное? – мягко предложил он, и это слово заставило ее невежливо фыркнуть.

Быстро прикрыв рот и нос ладонью, она посмотрела на него широко раскрытыми глазами и вдруг потеряла терпение. Она не была застенчивой. Она заботилась о себе тысячелетиями, и будь она проклята, если встреча со спутником жизни, на которого она не могла претендовать, и воспоминания о детстве, которое было ужасом для всех вокруг, приведут ее в состояние беспечной идиотки, боящейся сказать то, что она чувствовала, или имела в виду, или хотела. Ее история была ее историей, и все тут. Она не могла изменить это, и он мог принять это, смириться с этим или просто убраться к черту из ее жизни, если ему это не нравилось.

Опустив руку, она сказала: – Это слово не может описать мое детство. Во-первых, мои родители не были настоящими спутниками. Он поднял брови, и она кивнула. – Моя мать, Тисифона, была старше моего отца Феликса и хотела ребенка. Мой отец, по-видимому, был очень приятным и добродушным человеком, и она решила, что он подойдет.

– Хотя мой отец не умел читать Тисифону, он знал, что она старше, поэтому не придал этому значения, – поморщилась она и добавила: – До тех пор, пока Тисифона не заявила, что тоже не может читать его мысли, и поэтому они, должно быть, спутники жизни.

– Она лгала? – спросил Маркус.

Дивина кивнула. – Да. Она могла читать его мысли ... и контролировать его тоже. Она использовала оба навыка, плюс манипуляции и наркотики, чтобы заставить его думать, что он переживает печально известный секс с подругой жизни.

Маркус нахмурился. – Твой отец был достаточно молод, чтобы есть?

Дивина покачала головой. – Я так понимаю, она использовала ментальный контроль или, возможно, наркотики, чтобы заставить его думать, что он голоден, и что еда была самой вкусной из всех, что он когда-либо ел.

– И все это ради ребенка? – нахмурившись, спросил он. – Почему бы просто не манипулировать смертным, чтобы оплодотворить ее? Черт, ей даже не пришлось бы манипулировать им. Они бы выстроились в очередь, чтобы переспать с ней.

Когда Дивина подняла брови, он объяснил: – Очевидно, мы выделяем какую-то химическую смесь гормонов, которая делает нас ультра привлекательными для смертных.

– Неужели? – спросила она с интересом. Дивина этого не знала. Но это объясняло, почему смертные мужчины, казалось, всегда доставляли ей неприятности.

– Да, – ответил Маркус и добавил: – Даже если бы это не сработало, она легко могла заставить любого смертного думать, что она великолепна. Хотя, если ты унаследовала от нее свою внешность, она, должно быть, уже была великолепна.

Дивина почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от комплимента, и закатила глаза. Серьезно? Покраснела? «Она была слишком стара, чтобы краснеть», – подумала она и сказала: – Но, очевидно, моя мать не хотела просто ребенка. Она хотела ребенка от мужчины из влиятельной семьи.

– А твой отец, Феликс? Он был из влиятельной семьи?

Дивина чуть не прикусила язык, когда поняла, что выдала нечто, что могло быть опасным. Стараясь вести себя так, будто ничего не произошло, она пожала плечами. – Очевидно, хотя я все это слышала только от слуги. И моя мать сама была служанкой до того, как обманула моего отца, заставив его думать, что он ее спутник жизни.

– Твоя мать была старше твоего отца, бессмертна, но все же служанка? – удивленно спросил Маркус.

Дивина пожала плечами. – Так мне сказали.

Маркус откинулся на спинку стула и покачал головой, явно не веря своим ушам. Он мог понять, почему. Как бессмертная Тисифона могла бы контролировать и влиять на любое количество богатых смертных, чтобы они женились на ней, и с ними под ее контролем, они позволили бы ей делать все, что она захочет со своим богатством. Черт возьми, она могла бы даже использовать контроль над разумом, чтобы заставить их отдать ей свое богатство, если бы захотела. Это было не менее подло, чем то, что она сделала с бедным отцом Дивины. Но правда заключалась в том, что ей нужна была сила семьи отца Дивины, чтобы вырваться из рабства. Потому что она была служанкой другой могущественной, бессмертной семьи, чтобы заплатить долг за смерть одного из их детей.

Маркус внезапно откашлялся, и Дивина взглянула на него. Он уже собирался задать вопрос, и она точно знала, что это будет. Как звали могущественную семью ее отца? Она не могла ответить, поэтому быстро сказала: – Конечно, ее ложь и манипуляции не могли длиться вечно, – поспешно сказала она. Мне было четыре, когда отец наконец-то понял, что она его использовала. Как только он понял это, он, по-видимому, отправил сообщение, объясняющее ситуацию и просьбой о помощи с одним из слуг, которому было приказано отнести его одному из братьев отца.

– Она все еще могла контролировать его, – с ужасом понял Маркус, осознав, в каком затруднительном положении оказался ее отец.

Дивина кивнула. – И она все еще могла читать его мысли, что, должно быть, и сделала. На следующую ночь после того, как слуга ускользнул с посланием, она забаррикадировала двери и окна нашего дома и подожгла его.

– А потом взяла тебя с собой, когда сбежала? – спросил Маркус.

– О, она не сбежала, – поправил его Дивина. – Она забаррикадировала всех нас в доме, пока мы спали: меня, моего отца, остальных слуг и себя. Она хотела, чтобы мы все умерли.

– Как ты выбралась? – сразу спросил Маркус.

– Слуги, – тихо сказал Дивина. – Они спали на первом этаже и проснулись первыми. Она пыталась контролировать их, заставляя просто сесть и позволить себе сгореть, но их было очевидно четверо, слишком много, чтобы контролировать всех сразу. Но, как я понимаю, она попыталась, – сухо добавила она. – Она занимала их так долго, что к тому времени, когда отец проснулся от их криков, огонь уже бушевал.

– Он бросился вниз, послал за мной одного из слуг и попытался бороться с моей матерью, но она все еще могла его контролировать. Когда Эгле, смертная служанка, которую отец послал за мной, вернулась на лестничную площадку со мной на руках, двое из оставшихся слуг были мертвы, а третий бежал вверх по лестнице, в то время как мои мать и отец боролись внизу, оба они были охвачены пламенем.

Дивина сделала паузу, больше чтобы дать Маркусу переварить все, что она только что сказала, чем ради себя самой. Для нее это была старая история, с которой она жила всю свою жизнь. Она больше не плакала о своих давно потерянных родителях и чувствовала только грусть по отцу, который был так плохо использован, а затем умер, пытаясь спасти ее и слуг.

– Слуги вытащили тебя, – наконец сказал Маркус.

Это был не вопрос, но Дивина кивнула в ответ. – Им удалось открыть окно наверху и выпрыгнуть вместе со мной. Она рассеянно повертела вилку на тарелке и сказала: – Я не знаю, что стало с другой служанкой. По-моему, Эгле сказала, что она ушла от нас, собираясь вернуться к своей семье, но Эгле оставалась в этом районе три дня, ожидая брата моего отца, прежде чем сдаться и попытаться найти мою семью самостоятельно. – Она взглянула на него и поморщилась, прежде чем объяснить, – Эгле была моей няней, хотя я не думаю, что тогда это так называлось. Она заботилась обо мне с самого рождения, и ей доверяли наши секреты. Она знала, что я бессмертна и нуждаюсь в крови, чтобы выжить, и делала все возможное, чтобы помочь мне получить ее. Но я был молода и еще не могла контролировать умы доноров, что затрудняло дело.

– Как же, черт побери, она тебя накормила? – удивленно спросил он.

– Я не помню, но позже мне сказали, что она заманивала мужчин в укромное место, а потом вырубала их, чтобы я могла ими питаться, – слегка улыбнулась Дивина. – Эгле была очень умной и творческой женщиной.

– Неудивительно, что через пару дней ей пришлось переехать, – весело заметил Маркус. – На самом деле я удивлен, что она оставалась в этом районе так долго с теми мужчинами, которые, без сомнения, искали ее.

Дивина кивнула.

– Значит, она смогла найти твою семью и воссоединить тебя с ними? – спросил он через мгновение, когда Дивина замолчала.

– В конечном счете.

Маркус прищурился. – Как?

Дивина вздохнула. – Мне было одиннадцать, когда мы наткнулись на дядю, который прочитал мои мысли, понял, кто я, и отвез нас к бабушке с дедушкой.

– Ты хочешь сказать, что на это ушло семь лет?

– Да, – перебила Дивина. – Боюсь, то, как нам пришлось жить, не помогло. На самом деле, это сильно мешало. Мы никогда не могли оставаться где-то долго, когда ей приходилось вырубать людей, чтобы я могла питаться.

Маркус в смятении откинулся на спинку стула. – У тебя не было никого, кто научил бы тебя читать или контролировать их мысли, чтобы она перестала их вырубать.

– Нет, – призналась Дивина.

По какой-то причине ее ответ заставил его нахмуриться, и он сказал медленно: – Но наверно ты начала учиться делать это самостоятельно? Это естественный навык. Тренировка помогает, но, проведя достаточно времени со смертными, ты должна была начать улавливать их мысли, а затем научиться контролировать их.