Текст книги "Самый разыскиваемый вампир(ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Дивина закрыла глаза, чтобы не видеть картин, которые он рисовал, но они продолжали возникать в ее сознании, когда он добавил: – Это действительно что-то, что нужно видеть, все мальчики работают вместе со своим отцом, они режут и режут свою добычу. Они делают это медленно, конечно, чтобы получить удовольствие.

– Заткнись, – прошептал Дивина.

– Иногда им хочется пить, и они останавливаются, чтобы глотнуть крови из ведер, которые они поставили под ним, чтобы поймать драгоценную жидкость, но в другой раз, хотя это только к концу, – заверил он ее, – один из них ударит по главной артерии, например, сонной артерии, или, и это круто, по локтевой или лучевой артерии в одной из рук, свисающих вниз, а затем они просто стоят и позволяют ей брызнуть и течь в рот из его руки, как из носика чайника.

– Заткнись, – повторила Дивина более сильным, но скрипучим голосом. Ей показалось, что у нее перехватило горло.

– О, прости, я заставляю тебя испытывать жажду? – заботливо спросил он.

– Испытывать жажду? – недоверчиво повторила она. – Меня от тебя тошнит.

– О, – сказал Абаддон с притворным удивлением, а затем цокнул и покачал головой. – У тебя всегда был слабый желудок, не так ли? Ну ладно. – Он пожал плечами, а затем сказал: – В любом случае, обычно, когда они заканчивают с отцом, затем вешают рядом с ним, мать также вверх ногами, что удобно для того, чтобы убрать ее ночную рубашку, если она носит ее, а затем они делают это снова и снова. Конечно, за ней идет старший ребенок и так далее.

Не в состоянии убить его, Дивина, прикованная к стулу, просто склонила голову, пытаясь отгородиться от всего, когда он закончил: – Итак, костер, кровь, крики и веселье для всех. Мальчикам это нравится. Они приходят в восторг, когда Лео говорит, что они едут на семейный пикник.

– Боже милостивый, – выдохнула Дивина.

– О, не будь такой, – упрекнул Абаддон. – Ты должна гордиться своим сыном. Он, по крайней мере, сравнялся, если не превзошел своего отца, когда дело доходит до актов разврата. И это несмотря на то, что у него была мать, что, конечно, было помехой, учитывая твои хорошие манеры.

– Он – не мой ребенок, – холодно сказала она, поднимая голову и глядя сквозь мужчину.

– Нет, – сочувственно сказал Абаддон. – Твой ребенок был девочкой с большими серебристо-голубыми глазами и льдистыми светлыми волосами, как у тебя под этой мерзкой краской. Она… – он сделал паузу, когда его телефон издал еще один звук, на этот раз твиттер. Вытащив его, он посмотрел на послание и улыбнулся. – Ну, Маркус тоже хорошо провел время. Он подъезжает.

Дивина почувствовала, как у нее упало сердце. Несмотря на то, что он сказал, что они ждут Маркуса, она надеялась, что он просто лжет ей или что у Маркуса хватит ума не приходить, в конце концов. Она была бы даже счастлива, если бы он возненавидел ее теперь, когда узнал, что она – та самая женщина, которая, сама того не зная, спасла чудовище, когда схватила своего сына и унесла его в тот день в отеле. Она ненавидела себя за это теперь, когда узнала, чем он занимался все эти годы.

Дивина не могла представить кровь на руках человека, которого она считала своим сыном Дамианом. Но она знала, что каждая капля была и на ее руках. Она подвела его как мать. Она должна была сбежать от Абаддона, как только они покинули лагерь. Она должна была ... Ну, честно говоря, она не знала, что еще можно было сделать, чтобы предотвратить это, но она была уверена, что что-то было.

Маркус остановил взятый напрокат седан рядом с внедорожником, который взяла Дивина, и осмотрел здание впереди, задаваясь вопросом, сколько людей было внутри. Он шел в логово льва, и шел охотно. Почему? Потому что в сообщении, оставленном для него в отеле, говорилось, что если он придет и расплатится своей жизнью, Башу пощадят.

По мнению Марка, у него не было выбора. Она была его спутницей жизни. Все было так просто. Он скорее отрубит себе голову, чем увидит, как она страдает. Он просто не знал, спасет ли его жизнь ее, в конце концов. Он не был настолько глуп, чтобы верить, что Абаддон, оставивший послание, действительно позволит Дивине уйти.

Маркус также не знал, сколько у них времени до того, как Люциан и остальные выследят их. Вчера вечером их ждали на карнавале. Он позвонил вчера вечером, когда ехал в такси за одеждой, чтобы сказать Винсенту, что они приедут немного позже, чем ожидалось, что Дивина согласилась рассказать ему все, но это займет время. Однако был уже полдень следующего дня, и он больше не звонил и не отвечал ни на один из многочисленных утренних звонков. Сначала он был связан и разговаривал с Дивиной в спальне, в то время как его телефон был в кармане джинсов в ванной, и он не слышал первого звонка, а затем он отчаянно хотел добраться до нее, поэтому проигнорировал остальное. Кроме того, он не знал, что сказать, позвать их на помощь или нет. Маркус не был уверен, что Дивина в их руках в большей безопасности, чем с мужчиной, которого она вырастила как сына.

Звук мотора привлек его внимание к зеркалу заднего вида. Маркус не слишком удивился, увидев машину, остановившуюся позади его машины. Она преследовала за ним всю дорогу от отеля в Вегасе. Но теперь, когда между ними больше не было безопасного расстояния, он мог видеть двух мужчин внутри. Они могли бы быть близнецами, несмотря на то, что у одного была бритая голова, а у другого – длинные, спутанные волосы. Они определенно были сыновьями Леониуса Ливия II. Все его сыновья, казалось, были похожи на него.

Мужчины вышли из машины, но просто прислонились к ней, терпеливо ожидая, одетые в джинсы и футболки. Ни один из них не выглядел слишком обеспокоенным тем фактом, что они стояли под полуденным солнцем и им придется кормиться позже. Но Маркус был прав, потому что знал, что они будут питаться какой-нибудь бедной смертной, которую выкрадут из ее постели или с улицы.

Сжав губы, он вышел из машины и направился к главному входу в здание, даже не потрудившись оглянуться, чтобы посмотреть, следуют ли за ним мужчины. Маркус знал это. Он бы знал, даже если бы не слышал хруста песка и камней под их ботинками.

Глава 23

– А, вот и вы. Спасибо, что так быстро пришли.

Дивина оторвалась от своих мыслей и посмотрела на дверь, когда Абаддон произнес эти слова. Ее сердце подпрыгнуло и упало, когда она увидела Маркуса, спокойно входящего в комнату, и еще двух сыновей Дамиана, идущих за ним по пятам.

Леониуса, поправила она себя. Это были сыновья Леониуса. Он мог бы быть Дамианом в детстве, но больше им не был. Он выбрал свой путь и свое имя. Теперь он был Леониусом Ливием вторым, и она никогда не позволит себе забыть об этом.

– Проходи, садись, – весело сказал Абаддон, указывая на стул, с которого только что встал.

Маркус подошел к стулу и с беспокойством оглядел Дивину, усаживаясь напротив.

– Я в порядке, – печально прошептала она, жалея, что он пришел.

– Конечно, она в порядке, Маркус. Ты не возражаешь, если я буду звать тебя Маркусом? – спросил Абаддон, указывая на мужчин, которые тут же подобрали еще одну цепь и начали приковывать Маркуса к стулу. – А ты, конечно, зови меня Абаддон. Или Абби, если хочешь.

Маркус не обращал на него внимания, как и на людей, приковавших его цепями, и просто смотрел в глаза Дивины, как будто она была там одна. Она могла видеть серебро, кружащееся в его черных глазах, и была уверена, что его эмоции были бурной смесью гнева, беспокойства и какого-то более мягкого чувства, которое она не осмеливалась назвать любовью. Но она не знала, сердится ли он на нее или на Абаддона. «Вероятно, и то и другое», – с грустью подумала она, а затем посмотрела на Абаддона, приказавшего двум вновь прибывшим мужчинам выйти и последить за порядком снаружи. Двое мужчин ушли, оставив только Абаддона и внука, который все это время оставался позади нее. Он стоял, прислонившись к стене, со скучающим видом, с тех пор как она была прикована к стулу.

– Ну что ж, – сказал Абаддон, усаживаясь на край стола. – Мы просто сидели здесь и болтали о старых добрых временах.

Марк наконец-то оторвал взгляд от Дивины, чтобы поприветствовать его, сказав: – Дивина сказала мне, что ты был одним из первых людей Леониуса.

– Его друг, – поправил Абаддон. – Мы были большими друзьями.

– Я удивлен, что у вас есть что-то общее. Ты бессмертен, а не без клыков, не так ли? – пробормотал Маркус, прищурившись и вглядываясь в собеседника.

– О да, это, правда, но, несмотря на это, у нас было много общего, – заверил его Абаддон.

– Тебе тоже нравится насиловать и мучить женщин? – мрачно спросил Маркус.

– Я, скорее наблюдатель, чем исполнитель, – признался Абаддон с легким смешком. – Лео любил их резать, а мне нравилось смотреть, как они кричат и извиваются. Все получилось очень хорошо.

Дивина пристально посмотрела на него. Ей всегда казалось, что она наедине с Леониусом, когда он делал то, что делал. Теперь она задавалась вопросом, был ли Абаддон где-то там, наблюдая через глазок все это время. Эта мысль только добавила ей унижения.

– Только в первый раз, – внезапно сказал Абаддон, очевидно, прочитав ее мысли. – И он вышвырнул меня через несколько минут, чего никогда не делал с другими женщинами, – добавил он обиженно, а затем заставил себя улыбнуться и сказал: – Лео странно ревновал тебя ... что я, конечно, вполне понимаю, – добавил он, пробегая похотливым взглядом по ее телу. – У нас с ним всегда был одинаковый вкус на женщин.

Несмотря на то, что Дивина не сводила с него глаз, она почувствовала облегчение от того, что Абаддон не видел ее унижения, по крайней мере, в первые минуты. Хотя, наверное, глупо так себя чувствовать, когда все, что ему нужно, – это читать ее мысли, чтобы наслаждаться каждой секундой.

– Хватит об этом, – внезапно сказал Абаддон, откидываясь на спинку стула и переводя взгляд на Маркуса. – До того, как ты пришел, мы говорили о ребенке Баши. Я рассказывал ей, какая она хорошенькая, и что она похожа на свою миниатюрную копию, но пухленькая и круглая, как младенцы. – Его взгляд вернулся к Дивине. – Видела бы ты ее, Баша. Она действительно была очаровательна.

– Что с ней случилось? – прорычал Маркус.

Абаддон обратился к Дивине: – Я отрубил ей голову снаружи палатки, когда ты все еще была внутри, задыхаясь от напряжения после родов. Леониус не любил дочерей.

Дивина закрыла глаза, но Маркус зарычал и бесполезно потянул за цепи. – Ты…

– И вместо нее ты отдал мне Дамиана? – быстро сказала Дивина, прерывая Маркуса. Абаддон мог бы утверждать, что ему нравится наблюдать, а не раздавать пытки, но он был по-своему так же жесток, и, как известно, набрасывался. Она не позволит ему наброситься на недееспособного Маркуса.

На лице Абаддона отразилось удивление, когда он повернулся к ней. – Я знаю, тебе нравится думать, что ты назвала его Дамианом, но на самом деле, Баша, ему был всего день от роду, и он уже носил имя Леониус II, когда я передал его тебе.

Он позволил себе дать ей осознать это, а затем рассмеялся и добавил: – Хотя, я должен сказать, что это ирония. Твой выбор имени, я имею в виду. Не находишь это ироничным?.. особенно сейчас? Я имею в виду, ты должна думать, что он порождение дьявола.

Дивина изумленно уставилась на него, и он разочарованно вздохнул. – Конечно, ты не занимаешься плебейскими вещами, вроде кино или телевизора, не так ли? Так ты никогда не видела «Знамение»? Нет? Он покачал головой. – Такой позор. Думаю, тебе понравится.

Дивина понятия не имела, о чем он говорит, и кино ее не интересовало. Но у нее было много вопросов. – Почему? – мрачно спросила она. – Зачем отдавать мне мальчика вместо дочери? Зачем выгонять меня оттуда с чужим ребенком? Почему бы не взять мать мальчика?

– Чтобы дать ему больше шансов выжить, – просто ответил он. – Ты – Аржено, а мать мальчика была просто смертной, которую Леониус обратил. Если бы нас поймали, твой дядя взял бы вас обоих под свое крыло и отвез домой к родителям, а сын Леониуса вырос бы в лоне той самой семьи, которая погубила его отца.

Дивина покачала головой. – Они бы знали, что он не мой сын. Он – не бессмертный, бессмертная женщина может произвести только бессмертных.

Абаддон взглянул на Маркуса. – Полагаю, ты объяснил ей науку? Ты должен был. До тебя она никогда не общалась с бессмертными. Я об этом позаботился. – Возможно, тебе следует объяснить ей, почему они решили бы, что он может быть ее сыном.

Маркус на мгновение замолчал, и Дивина уже начала думать, что он откажется, но потом он повернулся к ней и сказал: – Тогда они могли бы поверить, что он твой. Бессмертные, как правило, не спариваются без клыков, так что опыта было немного. Кроме того, никто из ученых не выбрался из Атлантиды, и только за последние пару столетий смертная наука продвинулась достаточно, чтобы мы могли изучать такие вещи.

– Вот именно, – торжествующе сказал Абаддон. – Люциан принял бы Дамиана как своего сына и, возможно, помог бы тебе вырастить его. – Он со вздохом откинулся на спинку стула и сказал: – Разве это не замечательно?

– Это то, чего хотел Леониус, не так ли? – спросила Дивина с внезапным пониманием, уверенная, что ублюдку понравилась бы ирония судьбы.

– Хм-м-м, – пробормотал Абаддон, кивнув. – И я уверен, что он умер счастливым, думая, что это произойдет. К сожалению для него, я передумал, когда вывел тебя из лагеря и решил, что лучше не попадаться.

– Почему? – сразу спросила она.

– Ты имеешь в виду, помимо того, что я был бы убит на месте, если бы нас поймали? – сухо спросил Абаддон и покачал головой. – Боюсь, я не был так уж предан Леониусу. Конечно, я находил его поведение забавным, но умереть за него и его дело, было для меня лишь одним шагом за пределы долга.

– Тогда почему бы тебе просто было не оставить нас и сбежать из лагеря? – сразу спросила Дивина, думая о том, как все было бы по-другому, случись это. У нее была бы семья, дом ... Дамиан мог бы даже стать лучше.

– Вот почему, – сказал Абаддон.

Дивина сморгнула свои мысли и посмотрела на него в замешательстве, но это был Маркус, который спросил: – Что почему?

Глядя Дивине в глаза, Абаддон сказал: – У тебя была бы семья, дом ... – Он перестал перечислять ее мысли и пожал плечами. – Стыдно признаться, но я мстительный мерзавец. Даже моя мать так говорила.

– У тебя была мать? – рявкнула Дивина. – А я-то был уверена, что ты вылупился, как и все остальные змеи.

– Обзываешься? – спросил он со смехом. – Неужели? Это лучшее, что ты можешь сделать?

– Сними эти цепи, и я сделаю для нее лучше, – вкрадчиво сказал Маркус, привлекая его взгляд.

Абаддон улыбнулся. – Зачем мне это делать? Вы оба там, где я хочу, и я действительно наслаждаюсь этим.

– Ты имеешь в виду, пытать ее? – мрачно спросил Маркус. – Может, тебе и не хочется пачкать руки физической пыткой, но у тебя нет проблем с тем, чтобы мучить ее мысленно, не так ли? Ты делал это каждый раз, когда видел ее в течение двух тысяч лет.

– Не так много, как хотелось бы, – заверил его Абаддон. – С Леониусом было непросто. Он защищает свою мать ... как и подобает любящему сыну, – добавил он с усмешкой.

– Почему? – спросила Дивина, прежде чем Маркус успел ответить. – Просто скажи мне, Какого черта я заслужила от тебя такую антипатию? Почему ты хотел, чтобы я была так чертовски несчастна все эти годы?

Абаддон повернулся и посмотрел на нее. – Правду?

Дивина кивнул и пожал плечами.

– В основном потому, что я плохо переношу отказы.

– Отказы, – смущенно повторила она, не понимая, о чем он говорит.

Абаддон раздраженно вздохнул. – Вот она, заноза в моем боку, а ты ее даже не помнишь? – раздраженно спросил он.

– Что помню? – с раздражением спросила Дивина. Черт возьми, если она все эти годы за что-то платила, было бы неплохо узнать, что это, черт возьми, такое.

– Я предложил, чтобы спасти тебя, – сказал он с тяжелым сердцем, и, когда Дивина уставилась на него непонимающе, он раздраженно и напомнил ей: – По дороге в лагерь мы нашли тебя? Ты была связана и сидела на моей лошади передо мной. Когда ты думала, что никто не обращает на тебя внимания, ты начинала плакать. Я потрепал тебя по подбородку, ты посмотрела на меня своими большими, красивыми, грустными серебристо-голубыми глазами, и я был тронут, – добавил он с отвращением к самому себе. – Я предложил спасти тебя от Леониуса.

– Ты предлагала спасти меня, если я стану твоей любовницей, – сказала Дивина с негодованием, вспомнив об этом.

– Это было бы хуже, чем позволить этому животному лапать, насиловать и резать тебя? – рявкнул Абаддон.

– Позволить? – она резко откинулась назад, подавшись вперед на стуле, насколько позволяли цепи. – Мне было одиннадцать лет. Ребенок. Я понятия не имела, что меня ждет. Все, что я знала, это то, что какой-то старый извращенец лапал меня и требовал, чтобы я была его любовницей, или я пожалею.

– Но ведь это не так, правда? Ты совсем не сожалеешь, – прорычал он. – Тебе понравилось то, что он с тобой сделал.

Дивина откинулась на спинку стула, как от пощечины. Здесь было место ее позора. Причина, по которой она была уверена, что ее семья отвернется от нее, как неоднократно утверждал Абаддон. Причина, по которой она всю жизнь убегала и пряталась, даже от самой себя. Большую часть времени ее плен был не чем иным, как ужасающей, кричащей агонией. Но были случаи ... Дивина тогда этого не понимала, но были сеансы, когда ей казалось, что она испытывает удовольствие Леониуса от ее боли, вместе с ее агонией. Сначала они были короткими, просто моментальными снимками, потому что Леониус быстро прекратил то, что делал, и отступил от нее, когда это произошло, выглядя потрясенным и смущенным. Но после полудюжины таких сеансов он не отступал, а продолжал, осыпая ее градом боли и удовольствия, пока она не потеряла сознание.

Это потрясло Дивину, потрясло ее веру в себя. Ей было стыдно, она чувствовала себя грязной, неискоренимой. Как будто с ней что-то не так. По ее мнению, то, что он с ней сделал, было отвратительно, бесчеловечно. Она была в ужасе и боли. Так как же она могла в то же время испытывать хоть какое-то удовольствие?

– Ты не можешь этого отрицать, – обвинил его Абаддон. – Тебе понравилось.

Дивина бросила взгляд на Маркуса и тут же отвела глаза, заметив, что он смотрит на нее с беспокойством. Нахмурившись, она пробормотала: – Попасть в ад.

– Надеюсь, – сказал Абаддон, расслабляясь. – На самом деле, я ожидаю, что мне это понравится.

– Это не потому, что она отвергла твое предложение о защите много лет назад, – внезапно сказал Маркус. – Вся энергия, которую ты потратил на то, чтобы сделать ее несчастной все эти годы, чтобы она никогда не чувствовала себя в безопасности, чтобы обратиться к своей семье, чтобы она всегда была одна, лгала, чтобы заставить ее продолжать кормиться с копыт, когда ты знал, что это больше не разрешено ... и позвал ее, чтобы увести Леониуса, когда Люциан и остальные схватят его... – покачал головой Маркус, прищурившись. – Ты мог бы спасти его сам, но ты намеренно вызвал ее, потому что знал, что это сделает ее изгоем и гарантирует, что ее никогда не примут обратно. Или ты надеялся, что так и будет.

– Ну и что? – нахмурился Абаддон.

– Значит, это не поступки отвергнутого мужчины, – спокойно сказал Маркус и добавил: – Это поступки ревнивой жены, обвиняющей любовницу в краже мужа.

Глаза Дивины недоверчиво расширились, она взглянула на Абаддона и увидела, что его лицо сначала покраснело, а затем побагровело от ярости.

– Что случилось, Абаддон? – спросил Маркус. – Ты не мог читать Леониуса, а он не мог читать тебя? Ты хотел, чтобы он был твоим спутником жизни, и даже не возражал, что он был занят, мучая свои маленькие игрушки, пока он позволял тебе быть частью этого. Но потом появилась Дивина. Откуда ты знал, что он так к ней отнесется? Ты должен был знать это, чтобы предложить ей защиту. Хотя я подозреваю, что ты предложил это, думая, что Леониус не захочет ее, если она пойдет к тебе добровольно.

– Все дело в том, как он смотрел на нее, – прорычал Абаддон, а затем уставился на Дивину. – С того момента, как ты выбежала на поляну, он был словно поражен звездой. Он никогда не смотрел на других женщин. Я знал ... – Он сжал губы и хмуро посмотрел на Дивину. – Поэтому я посадил тебя на коня раньше, чем он смог, и сделал это предложение по дороге в лагерь, но нет, ты хотела Леониуса, моего Леониуса.

Он повернулся к Маркусу. – Он не просто выгнал меня из палатки, как только начал с ней, он хотел прекратить играть с другими. Не сразу, конечно, потребовалось несколько сеансов, прежде чем он начал не беспокоиться об остальных. Мне приходилось снова и снова напоминать ему о наших планах и о необходимости армии его сыновей. Но только когда я сказал, что Аржено придут и заберут ее у него, если у него не будет достаточно сильной армии, чтобы сдержать их, он снова обратил свое внимание на остальных. Он позволил мне посмотреть еще раз, но было очевидно, что его сердце больше не было в этом. Он хотел только ее, – сказал он с отвращением.

– Она тоже была возможной спутницей жизни, – сказал Маркус с внезапным пониманием, и Дивина резко взглянула на него.

Леониус Ливий – спутник жизни? Эта мысль была невыносима. – Кроме того ... я думала, у каждого из нас есть только один спутник жизни. Ты – моя половинка.

Маркус покачал головой. – Спутники жизни редки, но не настолько. Другие сталкивались с более чем одним в жизни, – мягко сказал он, а затем повернулся к Абаддону и холодно повторил: – Дивина была возможной спутницей жизни и для него, и он выбрал ее, а не тебя ... и ты ненавидел ее за это.

Дивина молчала, ее мысли лихорадочно метались. Она хотела отрицать то, что он говорил, но это многое объясняло. Удовольствие, которое она испытывала и с которым боролась, когда Леониус насиловал и пытал ее ... это могло быть его удовольствием. Если так, то это не было признаком того, что она была такой же извращенной и грязной, как то, что он делал с ней ... и это было самым большим ее страхом, что позволило ей поверить его утверждениям о том, что ее семья не захочет ее, что она опозорила их, что она опозорила себя.

– Ты не собираешься выполнять условия сделки и отпускать Дивину, – внезапно сказал Маркус, и Дивина снова взглянула на него. Он больше не смотрел на нее. Теперь он твердо смотрел на Абаддона. Теперь она знает слишком много и все расскажет Дамиану. Как ты манипулировал ею и обеспечивал ей одиночество все эти годы. Как ты держал их обоих подальше от ее семьи, когда его отец хотел, чтобы он вырос среди них. И причина в том, что она была спутницей жизни его отца.

– Не должна была. Она была недостаточно хороша для него. Она была глупым ребенком, и ... – он замолчал и с удивлением посмотрел на свой карман, откуда снова донесся звук сирены. Медленно выдохнув, он потянулся к телефону и встал, чтобы отойти от стола, пока читал.

– Как ты объяснишь Дамиану, что убил ее? – лениво спросил Маркус, когда Абаддон начал набирать ответ.

– Я скажу ему, что ты убедил ее в том, что он не ее сын, и рассказал, чем он занимался. Я скажу ему, что она хотела его сдать. У меня не было выбора, – пробормотал Абаддон, продолжая печатать.

– Если бы ты думал, что он примет это как достаточную причину, чтобы убить меня, ты бы не договорился встретиться со мной тайком, – сказал Дивина, отодвигая на время все другие вопросы. Она давно научилась разделяться, когда это было необходимо, и, сидеть здесь, беспокоясь о том, что она, вероятно, была спутницей жизни Леониуса Ливия, не поможет им выбраться оттуда живыми. – Когда Абаддон не ответил, она добавила: – Дамиан не будет рад моей смерти. Как ты сказал, у него проблемы с мамой. И то, что я знаю о нем сейчас, не будет достаточным оправданием, чтобы убить меня, когда все, что ему нужно сделать, это перестать давать мне свой адрес. За ним уже гонятся Люциан и все его охотники; спрятаться от меня тоже не составит труда.

Абаддон тяжело вздохнул и оторвал взгляд от телефона, чтобы посмотреть на нее. – Тогда мне придется сказать ему, что ваш дядя догнал вас обоих, убил и мы нашли вас здесь.

– А, понятно. Ну, тогда не забудь снять цепи с наших тел, пока он их не увидел, – сухо сказала она и продолжила с коротким смешком, когда он вернулся к печатанию.

– Что? – спросил Абаддон, хмуро глядя на нее.

– Что – что? – невинно спросила она.

– Ты засмеялась, как будто что-то придумала, но я отвлекся на телефон и не читал твоих мыслей. О чем ты думала?

Дивина пожала плечами. – Я просто подумала, что Дэнни, или номер семнадцать, как, кажется, назвал его Дамиан, вряд ли будет держать рот на замке из-за того, что произошло сегодня. И остальные тоже. Они всегда были жадными маленькими мальчиками. Каждый раз, когда им что-то будет нужно, они будут шантажировать тебя этим, и, господи, не говори и не делай ничего, чтобы разозлить их, или они расскажут об этом своему отцу просто назло тебе.

Абаддон с минуту тупо смотрел на нее, а потом перевел взгляд на мужчину позади нее. Она не повернулась, чтобы посмотреть, но если бы она рискнула предположить, Дивина сказала бы, что сын Дамиана, должно быть, улыбался и кивал или что-то в этом роде, потому что Абаддон внезапно вытащил пистолет из кармана своих брюк и выстрелил в Дэнни.

Дивина обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что пуля попала точно в середину лба. Молодой беззубик упал как подкошенный, даже не успев удивиться. Однако он не был ни клыкастым, ни мертвым. Со временем он исцелится, и его тело вытолкнет пулю прямо из головы. Или он бы так и сделал, если бы Абаддон не сунул телефон в карман, не открыл один из шкафов у стены рядом с холодильником, не вытащил топор, не поднял его, а затем подошел и одним ударом отрубил Дэнни голову.

– Вот, – сказал он, удовлетворенно выпрямляясь. – Теперь Дэнни никому ничего не скажет, правда? Я позабочусь об остальных позже, когда они перестанут быть полезными. Леониус всегда может сделать больше. Видит Бог, он работает над этим достаточно усердно. Он хуже своего отца в плане секса. Похоже, ему это нравится не меньше, а то и больше, чем причинять им боль. Я надеялся, что он из этого вырастет, но пока не повезло, – пробормотал он, вытаскивая из кармана телефон, когда снова зазвучала сирена.

Дивина оторвала взгляд от мертвеца, которого считала своим внуком, и посмотрела на Абаддона. Смерть Дэнни напомнила ей о других мальчиках, которых она вырастила внуками, и она резко спросила: – Кто убил Люка?

Абаддон удивленно посмотрел на нее. Очевидно, она застала его врасплох, но через мгновение он признался: – Он не пережил обращения.

Дивина кивнула. – А остальные?

– Двое погибли, когда Леониус пытался обратить их, но остальные… Они были беззубыми, слабыми, и мухи не обидят. Это сделало их бесполезными для Лео, и он боялся, что они проболтаются тебе, так что ... Они пошли тем же путем, что и он, только без стрельбы.

Дивина закрыла глаза и склонила голову при мысли обо всех этих милых маленьких мальчиках, а затем резко подняла глаза, когда телефон действительно зазвонил, а не зазвонила сирена. Абаддон выругался, набрал в грудь побольше воздуха, чтобы набраться терпения, и снял трубку.

– Алло? – сказал он любезно. – Да, Лео. Я знаю. Я приеду так быстро, как только смогу, но у меня есть кое–какие дела ... нет, я знаю, Но ... да, но ... хорошо, – закончил он немного резко и нажал кнопку, чтобы закончить разговор. Его зубы громко скрипели, когда он объявил: – Похоже, мне придется уйти на некоторое время. Другие мальчики будут здесь, чтобы присмотреть за тобой, а я вернусь.

– Спасибо за предупреждение, – пробормотал Маркус, когда Абаддон вышел из комнаты.

Глава 24

– Лучше бы ты не приходил сюда.

Маркус оторвал взгляд от двери, из которой только что вышел Абаддон, и посмотрел на Дивину. Она выглядела такой невероятно грустной. Ему просто хотелось взять ее на руки, прижать к себе, поцеловать, обнять и сказать, что все будет хорошо. К сожалению, он был прикован к сиденью и не мог этого сделать. По крайней мере, не мог обнимать и целовать.

– Я же сказал тебе, Дивина. Твоя моя судьба. Если ты мертва и похоронена, я могу гнить в земле рядом с тобой, – при этих словах он поморщился, а затем торжественно добавил: – Но если я могу спасти твою жизнь своей, я это сделаю.

– И оставить меня одну, – сказала она сухо, а потом покачала головой. – Абаддон был бы в восторге, если бы я могла добавить ужасную вину из-за потери тебя к моим страданиям на следующее тысячелетие или сколько бы я ни прожила.

– Тогда, я думаю, нам лучше убраться отсюда, – сказал он торжественно и начал дергать свои цепи.

– Стулья металлические, а цепи прочные, – устало произнесла Дивина. – Мы никуда не поедем.

– Сдаешься? – упрекнул он. – Я не думал, что ты из таких.

– Обычно нет, – устало ответила она. – Но прямо сейчас ...

Маркус промолчал, его внимание было приковано к цепям, и Дивина продолжила:– Я не понимаю, почему Абаддон просто не взял под контроль мой разум и не заставил меня принять предложение стать его любовницей в тот день. Я имею в виду, если бы он думал, что это помешало бы Леониусу прикоснуться ко мне

– Ничего подобного, – заверил ее Маркус. – Леониус, вероятно, убил бы его и забрал тебя. Кроме того, Абаддон хотел не тебя, а Леониуса. И в тот момент, я подозреваю, что это было просто одноразовое предложение. Он увидел, как Леониус смотрит на тебя, испугался и сделал это. Но в тот момент он не знал, что ты была возможной спутницей жизни Леониуса. Он просто завидовал тому, как он смотрел на тебя, так что не было никакой необходимости настаивать.

– О да, – пробормотала Дивина и с удивлением взглянула на него, когда одна из вертикальных перекладин, удерживающих спинку его стула, внезапно сломалась.

– Я заметил, что она заржавела, когда он уговаривал меня сесть в нее, – сказал Маркус с усмешкой, когда цепи вокруг него ослабли. Он опрокинулся и быстро выбрался из прикованного кресла, затем встал и подошел к ней. Но он не сразу взялся за ее цепи. Вместо этого он опустился перед ней на колени и обнял за плечи. – Дивина, я видел выражение твоего лица, когда он обвинил тебя в том, что тебе нравится внимание Леониуса ...

Покраснев, она опустила голову, но он поймал ее за подбородок и снова поднял. – Тебе нечего стыдиться. Даже жестокие дети и смертные насильники могут заставить своих жертв испытать мгновенное удовольствие.

– Но то, что он делал со мной, Маркус. Мне все это не нравилось. Я не люблю боль. Мой мозг кричал от ужаса от того, что он делал, но мое тело…

– Он был возможным спутником жизни, – твердо сказал Маркус. – Я уверен в этом, и в таком случае, что ты испытала его удовольствие. Не свое собственное.