Текст книги "Самый разыскиваемый вампир(ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Когда она покачала головой, он спросил: – Разве ты не почувствовала моего удовольствия, когда целовала и ласкала меня прошлой ночью, а потом взяла мой член в свой рот?

– Да, конечно, – перебила она, жалея, что у нее нет бумажной салфетки. Ее глаза начали слезиться, а нос забился. Ей бы не помешала салфетка.

– Это одно и то же, дорогая, – мягко сказал он. – Всасывание банана доставило бы тебе такое же удовольствие, как и то, что ты испытала физически, когда сделала со мной то, что сделала прошлой ночью, потому, что это вкусно. Но дело в том, что то, что ты сделала, доставило мне удовольствие, и, поскольку мы с тобой пара, ты разделила это удовольствие, испытывая его вместе со мной. И это то, что ты испытала с Леониусом. Твое тело, возможно, было в агонии, но в то же самое время его удовольствие было послано твоему телу, – он сделал паузу, а затем печально сказал: – Должно быть, в таком возрасте это ужасно сбивало с толку. Черт возьми, я уверен, что это смутило бы и взрослого.

– Я чувствовала себя такой грязной, – призналась она, прислонившись головой к его груди и жалобно всхлипывая. – Я думала, что со мной что-то не так, что я больна и изуродована, как он. Непривлекательна.

– Без сомнения, именно поэтому Абаддону было так легко держать тебя вдали от семьи все эти годы, – пробормотал Маркус, прижимая ее к груди так сильно, как только мог.

Дивина кивнула, оставив мокрый след на футболке.

Вздохнув, он притянул ее лицо и твердо сказал: – Ну, ты не похожа на Леониуса, ты не больна и не извращенка, и я люблю тебя.

Она удивленно моргнула. – Ты любишь?

Он кивнул.

– Почему? – спросила она в замешательстве. – Я имею в виду, я знаю, что мы пара, Маркус, но ...

– Милая, судя по тому, что я видел, ты такая же, как и я, – весело сказал он. – Я всю жизнь заботился о других, и ты тоже. По крайней мере, я знаю, что ты пыталась помочь всем людям, для которых читала на карнавале, а также самим карни. Полагаю, ты делала это всю свою жизнь. Кроме того, ты храбрая, сильная, умная и чертовски сексуальная.

Дивина рассмеялась над последним. Она не чувствовала себя храброй, сильной или сексуальной в тот момент, когда рыдала на его груди. Но, Боже, она любила этого человека. «Любой мужчина, способный рассмешить тебя в такой ситуации как эта, – хранитель», – подумала она.

– Надеюсь, ты тоже полюбишь меня, – добавил Маркус, целуя ее в лоб.

Дивайн прикусила губу, но потом вздохнула и призналась: – Как бы мне ни было неприятно это признавать, я уверена, что ты заключил сделку с моей любовью, когда пришел сюда по собственной воле, предлагая свою жизнь взамен моей.

Маркус усмехнулся и слегка сжал ее, но потом ослабил хватку и нахмурился, спросив: – Почему ты не хочешь это признать?

– Потому что тебе лучше без меня. Если мы выберемся отсюда и останемся вместе, ты проведешь остаток своей жизни в бегах, – грустно заметила она.

– Я думал об этом, – сказал Маркус, отпуская ее, чтобы она могла осмотреться вокруг и посмотреть на цепи и стул, на котором она сидела. – Это не обязательно так.

– Гм, да, – сухо заверила она его. – Я спасла Леониуса от Люциана. Вряд ли он это забудет.

– Да. Но я думаю, что Дамиан, – твердо произнес он, – твой Жан-Клод.

Дивина огляделась и удивленно посмотрела на него. – Близнец дяди Люциана?

– Да, я не знаю, знаешь ли ты об этом, я имею в виду то, что ты давно не общалась с семьей, но, как оказалось, Жан-Клод был изгоем. Он нарушал законы бессмертных. Во множественном числе, – сухо добавил он. – Как бы то ни было, Люциан знал, что ведет себя плохо, но, как и ты, не то чтобы он нарушал законы, и, как и ты, он помогал ему, когда было бы лучше, если бы он этого не делал, – объяснил Маркус, пододвигая ее стул. – Конечно, как только он узнал, он убил Жан-Клода, но только потому, что Жан-Клод попросил его об этом.

Дивина услышала щелчок, и ее спинка стула внезапно отодвинулась, цепи ослабли.

– Я думаю, если мы напомним об этом Люциану, ему будет легче с тобой, – закончил Маркус, подходя, чтобы помочь ей освободиться от цепей. Освободив ее, он обхватил ладонями ее лицо и улыбнулся. – У нас еще может быть семья, дом и все то, чего у тебя никогда не было и то, что другие воспринимают как должное.

Дивина на мгновение закрыла глаза, боясь позволить надежде, зародившейся в ее сердце, прорасти. Открыв глаза, она спросила: – А что, если он не…?

– Тогда, полагаю, нам придется много путешествовать, – сухо заметил Маркус. – Будет весело.

Дивина коротко рассмеялась и покачала головой. – Ты всегда такой оптимистичный?

Маркус пожал плечами. – В молодости – да. Но уже несколько столетий нет. Но я нахожу, что ты заставляешь меня чувствовать это сейчас. Обняв ее, он сказал: – Я чувствую, что мог бы завоевать мир с тобой рядом.

– Нет, если ты собираешься тратить время, стоя посреди вражеской территории, целуясь и обнимаясь.

Дивина и Маркус напряглись при этих словах и повернулись к человеку, стоявшему в дверях. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки и лодыжки, и смотрел на них с выражением, которое трудно было понять.

– Люциан, – выдохнул Маркус, отпустив Дивину и встав перед ней в защитном жесте. – Нам нужно поговорить.

– Неужели? – сухо спросил Люциан.

Дивина нахмурилась и, уперев руки в бока, встала перед Маркусом, оказавшись лицом к лицу с дядей, который столько лет был для нее пугалом. – Нет. Нам нужно поговорить, – твердо сказала она и мрачно добавила: – Маркус не сделал ничего плохого. Ты можешь арестовать или убить меня, но должен отпустить его.

– Дивина, – рявкнул Маркус, хватая ее за руку и увлекая за собой. – Позволь мне разобраться с этим. Я…

– Я предлагаю вам обоим заткнуться и позволить мне сказать все, что я хочу, прежде чем вы меня разозлите, – сухо сказал Люциан.

Маркус перестал тянуть Дивину и вместо этого опустил руку, чтобы ободряюще сжать ее ладонь. Или, может быть, предложить ей последовать совету этого человека и вести себя тихо. Дивайн не была уверена, что именно, но она придержала язык и прислонилась к нему, принимая предложенную поддержку.

Люциан кивнул, очевидно, удовлетворенный их повиновением, а затем его взгляд скользнул к Маркусу.

– Когда ты не отвечал на телефонные звонки, мы попросили Мортимера отследить по GPS внедорожник Тайни и Мирабо и прилетели сюда, чтобы выяснить, что, черт возьми, происходит. Мы нашли и уничтожили троих сыновей Леониуса, охранявших здание, когда вошли.

Когда Маркус заколебался, Дивина взглянула на него и увидела, что он вопросительно смотрит на нее. Повернувшись к дяде, она сказала: – Я знаю только о четырех из них. Этот парень ... – она кивнула на несчастного Дэнни, лежащего на полу. – Потом был его напарник и еще двое мужчин, которые вошли следом за Маркусом.

– Они следили за мной от отеля, – вставил Маркус и спросил: – Ты нигде не видел Абаддона?

– Абаддон? – сухо спросил Люциан. – Похоже на то, что должно быть в уборной.

Комментарий вызвал у Дивины удивленный смех. Закусив губу, она быстро склонила голову, чтобы скрыть свое веселье, боясь, что дядя рассердится, если подумает, что она не воспринимает это всерьез.

– Рад снова слышать твой смех, Баша, – тихо сказал Люциан.

При этих словах Дивина удивленно подняла глаза, но машинально произнесла: – Сейчас я – Дивина.

По какой-то причине выражение лица Люциана стало похожим на склеп. Его глаза тоже сосредоточенно сузились. Она знала, что он читает ее мысли, и стояла неподвижно, не пытаясь отгородиться от него. Через мгновение он моргнул, и, устало вздохнув, потер глаза большим и указательным пальцами. Когда рука наконец-то опустилась, Люциан пронзил Маркуса взглядом и сказал: – Вон!

Дивина почувствовала, как Маркус напрягся, и посмотрела на него с тревогой, наполовину боясь, что он пошлет ее дядю к черту, наполовину боясь, что он подчинится и уйдет. В конце концов, он пришел сюда как шпион Люциана. Значит ли это, что он должен повиноваться?

Маркус ободряюще сжал ее руку, но не посмотрел вниз. Он посмотрел дяде в глаза и сказал: – Она моя спутница жизни, Люциан, так что при всем уважении ... пошел ты.

Широко раскрыв глаза, Дивина снова посмотрела на дядю, чтобы увидеть его реакцию. К ее большому удивлению, после нескольких напряженных мгновений он кивнул, его губы почти сложились в улыбку, прежде чем он сказал: – Ты справишься.

Дивина все еще моргала в замешательстве, не понимая, что он имеет в виду, когда Люциан снова повернулся к ней.

– Тебя зовут Баша Аржено, – твердо сказал он. – Ты не Дивина, Нури или Надуа. Ты Баша Аржено и всегда ей будешь.

– Пока не станет Башей Нотте, – мрачно произнес Маркус у нее за спиной.

Люциан проигнорировал его, даже не удостоив взглядом, и продолжил: – Ты – Баша, дочь моего брата Феликса. Девочка, которая в детстве выглядела как старшая дочь, которую я потерял в Атлантиде. Ты та Баша, которая была моей первой любимой племянницей, и которую я оплакивал и чувствовал себя виноватым за то, что ты не была в безопасности в течение двух с половиной тысячелетий.

Он шагнул вперед и крепко схватил ее за плечи. – Ты – Баша Аржено. Поняла?

Когда она неохотно кивнула, он сжал ее плечи и сказал: – Не отказывайтесь использовать это имя из-за того, что с тобой сделали в детстве. Ты всегда будешь носить этого ребенка в себе, но ты больше не тот ребенок. Ты выжившая, сильная и храбрая женщина. У тебя хватило мужества выжить, когда бессмертные женщины на столетия старше тебя сломались и покончили с собой.

Это заставило ее моргнуть, пока гадала, как много он прочел о ее воспоминаниях в те несколько мгновений, когда искал их. Но затем она снова обратила внимание на дядю, который продолжал: – Ты была жертвой Леониуса. В том, что случилось, нет ничего постыдного, – нахмурился он, а затем добавил: – И хотя мне жаль, что ты много страдала все эти годы из-за смутных чувств, которые ты испытывала каждый раз, когда он нападал на тебя, прямо сейчас я благодарен, что ты была возможной спутницей жизни для него. Если бы не это, то твои останки были бы среди пепла бессмертных и женщин без клыков, которых мы нашли, когда добрались туда. Я подозреваю, что то, что ты была его спутницей жизни, было единственной причиной, по которой он оставил тебя в живых, и я могу говорить с тобой сейчас.

Дивина слегка откинула голову назад. Это соображение не приходило ей в голову, и она определенно обдумает его позже, если будет возможность.

– Ты все еще думаешь о себе как о Дивине, – прорычал Люциан. – Прекрати это.

– Да, дядя, – пробормотала Баша, а затем, не в силах больше выносить беспокойство за свое будущее, выпалила: – Я – та женщина, которая похитила Леониуса II, когда он вы были у тебя с ним в отеле в Торонто.

– Да. Это проблема, – сказал Люциан, отпуская ее плечи с гримасой.

– Ты ... – начал Маркус, но Люциан перебил его.

– Не болтай о моем брате Жан-Клоде. Я услышал это в первый раз, – резко сказал он, а затем признался: – Я стоял в дверях намного дольше, чем ты думаешь, что доказывает, что мы все бесполезны, когда находим своих спутников жизни. Черт, если бы я был этим персонажем биде…

– Абаддон, – поправил Баша, но не смог удержаться от улыбки из-за его неправильного произношения.

– Неважно, – пробормотал Люциан. – На его месте вы оба были бы уже мертвы.

Никто из них не стал спорить. Он был прав.

Люциан мрачно потер лоб и расправил плечи. – Ты не знала, что мальчик, которого ты вырастила как сына, был убийцей, когда помогала ему. Ты даже не знала, что он изгой.

– Нет, – заверила его Баша, хотя он и не спрашивал.

– Ты также не знала, что больше нельзя питаться с копыт, – добавил он, и она моргнула, пораженная тем, как много он знает. Но он продолжал: – Хотя это и не оправдывает твоих действий, но смягчает их.

Баша замерла, мельком взглянув на него.

– Мы можем простить кормление с копыт, если в будущем ты будешь придерживаться пакетов с кровью.

– Обязательно, – пообещала она.

– Что касается второго ... – Он помолчал с несчастным выражением лица, а затем торжественно сказал: – Я знаю, что это будет трудно, так как ты все эти годы думала о нем как о своем сыне, но ты должна помочь нам вернуть Леониуса, чтобы компенсировать это.

Баша на мгновение замолчала, ее эмоции были в хаосе. Она так долго думала о нем как о своем сыне, и инстинкт подсказывал ей защищать его, но после всего, что она узнала о нем ...

Маркус сжал ее плечи, Баша вздохнула и кивнула в ответ.

– И тебе также придется помочь поймать этого типа Абаддона, который, очевидно, убежал обратно в ту дыру, где они прячутся, – добавил он.

На этот раз без колебаний Баша твердо кивнула. Она была бы счастлива, покончить с этим ублюдком.

– Хорошо, – тихо сказал Люциан. – Тогда пошли. Я заставил остальных ждать снаружи, пока не выясню, что к чему. Я уверен, что они писают в штаны, беспокоясь о том, в порядке вы оба или нет.

Баша с облегчением откинулся на грудь Маркуса, когда дядя отвернулся. Она знала, что Маркус разделяет ее облегчение. Она почувствовала, как напряжение покинуло его твердое тело, когда его руки обвились вокруг нее.

– Все будет хорошо, – заверил он ее.

– Да, – согласилась Баша и улыбнулась, обнимая его.

– Хватит бегать, – сказал он с улыбкой. – Мы можем создать дом. У нас будет семья, твоя и моя, и мы сможем иметь детей ... если я все еще способен на это, – добавил он сухо.

– Почему бы тебе не быть способным? – с беспокойством спросил Баша.

– Ну, после того, что ты сделала со мной со шваброй ... – сказал Маркус и замолчал. Она остановилась и поймала себя на том, что смеется, когда поняла, что он дразнит ее, и попыталась ударить его в грудь. Взяв ее за запястья, он притянул ее к своей груди и быстро поцеловал, прежде чем сказать: – Я люблю тебя, Баша Аржено.

В кои-то веки она не вздрогнула, услышав это имя и предположила, что разница заключалась в том, что так назвал ее отец, и это имело для нее значение. Она так долго пыталась отрицать прошлое и то, что произошло с ней в детстве. Отрицание этого имени было единственным способом отделить несчастного ребенка от женщины, которой она хотела быть. Но теперь она поняла, что, отрицая это имя, она отрицала и своего отца, и все остальное, что связывало ее с семьей, частью которой она так хотела стать. Кроме того, маленький Баша все сделал правильно. Она выжила и стала сильнее. Ей нечего стыдиться.

– Я тоже люблю тебя, Маркус Нотте, – прошептала она и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Эй, вы двое, вы меня достали. Вперед!

Дивина резко повернулась к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как дядя повернулся и ушел. – Он не?..

– Да, – сухо ответил Маркус.

– Но он не знает…

– Он знает, – заверил ее Маркус. – Он читает наши мысли.

– О, черт, – простонал Баша. – Меня будут дразнить из-за этого целую вечность.

– Да, – согласился он с гримасой, обнимая ее за талию и подталкивая к двери. – Нас обоих. Теперь я его слышу: омлет, одно яйцо, полтора человека...

– Нет, – сразу ответил Баша. – Они узнают, что рана зажила. У тебя все еще два яйца.

– Это не имеет значения, – заверил он ее с кривой улыбкой.

– Думаю, нам придется пережить это вместе, – сказала она извиняющимся тоном.

– Вместе мы справимся с чем угодно, – заверил ее Маркус и, рискуя вызвать гнев Люциана, снова поцеловал ее.