Текст книги "Ночи с бессмертным(ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Эбигейл. – Присев рядом с ней на корточки, он толкнул ее в плечо.

Она сонно пробормотала что-то, но не пошевелилась.

Нахмурившись, он снова толкнул ее. – Тебе нужна еда.

В ответ она что-то неразборчиво пробормотала, и Томаззо попробовал еще раз, на этот раз, убрав волосы с ее лица. Он сделал паузу, когда почувствовал тепло, исходящее от нее. Томаззо не был экспертом по смертным, но она казалась ему очень теплой. Это было не слишком опасно, но он подозревал, что у нее небольшая температура.

– Эбигейл, – сказал он с беспокойством, пытаясь перевернуть ее.

– Уходи, – пробормотала она, слепо протягивая руку, чтобы оттолкнуть его, и попала по его завернутому, как мумия пенису.

Томаззо издал оглушительный стон, выронил рыбу и упал на песок, когда его пронзила очередная агония. Он лежал на спине, сам не зная как долго, согнув ноги в коленях и держа руки по обе стороны, не осмеливаясь прикоснуться к забинтованному пенису, а звезды взрывались за его плотно закрытыми глазами. Когда боль, наконец, отступила, у него хватило присутствия духа открыть глаза и оглядеться. Эбигейл не пошевелилась, шампур с рыбой наполовину зарылся в песок, и наступила ночь.

Томаззо осторожно опустил ноги на песок и, когда не почувствовал боли, облегченно вздохнул. Затем он снова ненадолго закрыл глаза, удивляясь, когда его жизнь вышла из-под контроля? Он думал, что его положение ухудшилось, когда он проснулся, чтобы найти себя голым в клетке и не способным выбраться. Проснуться же снова и обнаружить там Эбигейл, поняв, что она не только хороший человек, пытающийся спасти его, но и его спутница жизни – подарок от Бога. Когда же все пошло не так?

Пока он размышлял над этим, до его слуха донесся шум мотора, и Томаззо напрягся, а затем повернул голову, чтобы посмотреть сквозь деревья на океан. Его глаза сузились, когда он увидел медленно плывущую лодку. Мысли о Джейке и Салли, людях, которые посадили его в клетку, немедленно пришли на ум, но на лодке было четверо или пятеро мужчин, и большинство из них держали длинные тонкие палки, которые, как он подозревал, были удочками.

Мотор внезапно заглох, когда лодка остановилась почти прямо перед тем местом, где Эбигейл разбила лагерь, и взрыв смеха прокатился по воде и песку до его ушей.

«Зафрахтованное рыбацкое судно», – подумал Томаззо, оглядывая пассажиров, которые, бросив удочки, уселись за стол с пивом, болтая друг с другом. Долгая прогулка, которой он подвергал Эбигейл днем и ночью, определенно приблизила их к цивилизации, а удача приблизила цивилизацию, Когда эти рыбаки выбрали это место для остановки. «Дела пошли в гору», – с облегчением подумал он и осторожно перекатился на бок, а затем поднялся на четвереньки.

Белая марля, обернутая вокруг паха, была как маяк, когда он поднялся на ноги. Он выделялся в темноте. Томаззо натянул свою импровизированную набедренную повязку, чтобы прикрыть марлю, и осторожно вышел из-за деревьев. Идти было чертовски больно, но, зная, что боль скоро пройдет, Томаззо сумел, не обращая на нее внимания, пересечь песчаный пляж и войти в воду.

Он ожидал, что соленая вода заставит жечь ссадины на его поврежденном члене, но был приятно удивлен, когда прохладная вода скорее успокаивала, чем вызывала боль. Томаззо подумал, что марля отфильтровала соль и не дала ей попасть в раны. Успокоившись, он направился к лодке, стоявшей в четверти мили от берега.

Они остановились над рифом, чтобы бросить лески, – догадался он, – и были так заняты, смеясь и выпивая, что никто даже не заметил его приближения, пока он не подтянулся на борт.

– Эй, эй! Послушай, у нас тут Тарзан в гостях, – со смехом сказал первый, кто его увидел, и, обернувшись, увидел, что Томаззо, перевалившись через борт лодки, поднимается на ноги.

Томаззо не стал дожидаться ответа остальных. Он проскользнул сначала в одно сознание, потом в другое, успокаивая каждого по очереди, когда узнал, что они американцы из Детройта на рыбалке в Пунта-Кане.

«Теперь он знает, куда их выбросило после прыжка с парашютом», – с удовлетворением подумал Томаззо. Недалеко от Пунта-Кана, на оконечность Доминиканской Республики. Чуть больше часа полета из Каракаса. Хотя, продолжая читать мысли, он начал подозревать, что они действительно высадились на берег как раз в этой части деревни под названием Бока-де-Юма и что, если бы они пошли в противоположную сторону, то почти сразу столкнулись бы с цивилизацией. Вместо этого они пошли вдоль берега прочь от города и теперь были всего в часе езды от другой деревни под названием Эль-Кабо. Пунта-Кана, где остановились рыбаки, находилась дальше на север вдоль берега.

Томаззо поморщился, но продолжил читать мысли и узнал, что, как он и ожидал, это судно было зафрахтовано, и, хотя люди провели последнюю неделю на глубоководной рыбалке, они решили провести свою последнюю ночь, «отдыхая где-нибудь в прибрежной зоне». Он понял, что это означает бросить удочки в воду и напиться, пока они ждут, когда рыба клюнет на приманку.

Получив всю необходимую информацию, Томаззо перешел к другим пунктам своего списка, включавшим одежду, еду, транспорт и кровь. Но не в таком порядке.

Глава 8

Эбигейл перевернулась на спину и вздрогнула, почувствовав слабую головную боль, пульсирующую за закрытыми глазами. Она подняла руку, собираясь потереть лоб, надеясь облегчить боль, но тут же удивленно моргнула, когда что-то мягкое коснулось ее кожи прежде, чем пальцы смогли дотянуться до предмета.

Она с изумлением увидела, что это простыня, прикрывающая ее руку. Высвободив руку из шелковой ткани, Эбигейл села и растерянно огляделась. Она лежала на бамбуковой кровати с балдахином, задрапированной сеткой, в комнате, в которой было больше окон, чем стен. Стены были такими же белыми, как потолок, где лениво вращался бамбуковый вентилятор, перемещая прохладный кондиционированный воздух по комнате.

Выдохнув от удовольствия, Эбигейл отбросила в сторону мягкие простыни и опустила ноги на пол. Холодная плитка встретилась с ее теплой кожей, заставив улыбнуться, когда она встала и подошла к раздвижным стеклянным дверям. Ее глаза с благоговением скользили по столам, стульям, шезлонгам и большому бассейну в частном дворе, окруженном пальмами и цветущими кустами.

– Да, да, да, – пропела Эбигейл, отворачиваясь от террасы, желая осмотреть все остальное.

Следующая дверь вела в большую ванную комнату с большой ванной, огромным душем, двойной раковиной и туалетом. «Это ванная комната из ее снов», – подумала Эбигейл, входя в комнату, и остановившись, когда эта мысль пришла ей в голову.

«Ванная комната ее мечты ...»

Эбигейл с разочарованием поняла, что снова видит сон. Конечно, же. Она заснула на пляже. Каковы были шансы проснуться здесь в великолепном месте... что бы это ни было?

«Чепуха», – ответила она себе. Ради Бога, она была бедна, как церковная мышь, а Томаззо покинул самолет голым. Если только у него не было при себе денег, кредитных карточек или даже удостоверения личности. Даже если и так, это место выглядело как пятизвездочный курорт. Эбигейл не думала, что он может позволить себе такую роскошь, как и она. Нет. Она могла только мечтать о том, чтобы остановиться в таком месте.

Эбигейл перевела взгляд с ванны на душ и вдруг широко улыбнулась. Если это сон, решила она, то она воспользуется им по максимуму. Она собиралась повеселиться, прежде чем проснется на пляже, голодная, измученная жаждой и одетая в грязную одежду. Эта мысль подстегнула ее, она быстро подошла к ванне, вставила пробку и открыла оба крана.

Оставив воду наполняться, Эбигейл подошла к длинной раковине, чтобы осмотреть бутылки. Найдя пену для ванны, она схватила ее и вылила всю маленькую бутылочку в медленно наполняющуюся ванну. Она сделала паузу, чтобы оценить, как быстро наполняется вода. Решив, что у нее есть время, Эбигейл оставила краны открытыми и вернулась к стойке, чтобы взять бутылочки с надписью шампунь и кондиционер, а затем понесла их в душ.

Если бы это было реальностью, Эбигейл была бы обеспокоена тем, что включение душа повлияет на воду, текущую в ванну, но так как это был сон, она не думала об этом. Кроме того, в таком роскошном отеле, как этот, это, вероятно, не будет проблемой, не так ли?

Через несколько секунд после включения душа, вода, льющаяся на кафельный пол, была теплой и соблазнительной. Эбигейл потянулась к подолу своей майки, намереваясь стянуть ее, но обнаружила, что на ней нет майки ... или джинсов, трусиков или лифчика. Она была полностью обнажена и удивилась, осознав это.

Она была одета в своем последнем сне, и ей пришлось раздеться, вспомнила Эбигейл, но потом пожала плечами. Теперь, когда она была обнажена в этом сне, ей не придется раздеваться. Она шагнула под теплые струи и закрыла дверь.

Эбигейл почти ожидала, что Томаззо снова появится в ее сне, как и в прошлый раз. На самом деле, она с нетерпением ждала, когда он будет рядом, его тело прижималось бы к ней, а его руки касались бы ее возбужденной кожи. Но когда через пару минут она закончила мыть голову и быстро привела себя в порядок, Томаззо все еще не было. Похоже, этот сон был больше о чистоте, чем о сексуальном удовлетворении.

«Чистота – это тоже хорошо», – подумала Эбигейл, выключая краны и выходя из душа, чтобы подойти к ванне. Вероятно, это означало, что она начала стесняться того, что так долго не принимала ванну. Купаться в океане было приятно, но она подозревала, что недостаток питьевой воды плюс соль из океана объединились, чтобы высушить ее кожу. В последний день она чесалась и когда готовила рыбу, заметила, что у нее появилась сыпь.

В животе у нее заурчало, когда она осторожно ступила в ванну, и Эбигейл вспомнила, что слишком устала, чтобы есть перед сном. «Об этом она, без сомнения, пожалеет, когда проснется с пустым, ноющим животом. Но, возможно, она могла бы придумать шведский стол из всех своих любимых блюд вместе с желанной пеной для ванны», – подумала она сейчас. Она не знала, как это сделать. «Может быть, это произойдет само собой, когда она выйдет из ванны. Хотя в самом хорошем сне он появится около нее», – подумала она. Ее любимая еда и пенная ванна звучали для нее в этот момент даже лучше, чем эротический сон.

«Конечно, лучший сон – это еда, ванна и Томаззо», – подумала Эбигейл, усаживаясь в горячую воду. Боже, температура была идеальной, решила она, тихо застонав, когда пузырьки поднялись, чтобы окружить ее, пока только ее голова от носа вверх не оказалась над белой пеной.

Улыбнувшись, Эбигейл потянулась, чтобы выключить краны, затем откинулась на спинку ванны. Пузыри немедленно расступились позади нее и сомкнулись на ее груди и плечах спереди. Только она закрыла глаза, как услышала свое имя, произнесенное глубоким рокотом Томаззо.

Эбигейл снова открыла глаза, но не села, даже когда дверь открылась, и в комнату заглянул Томаззо. Он сразу же остановился, заметив ее, его глаза расширились, серебряные крапинки в его радужке, казалось, светились, когда он заметил ее положение в ванне с пеной.

– Я волновался, когда тебя не было в постели, – сказал он тихим рычанием.

Эбигейл медленно оглядела его. Он все еще был без рубашки, но его длинные волосы выглядели так, будто их хорошо вымыли шампунем и бальзамом. Теперь он был чисто выбрит, щетина исчезла, что ее ничуть не смутило. Хотя он выглядел на удивление хорошо и с ней, если не считать того, как его щетина действовала на ее кожу.

К сожалению, его набедренная повязка тоже исчезла. Ее заменили обтягивающие шорты, которые он никогда не смог бы носить в реальности, по крайней мере, не с той формой, в которой был его пенис, когда она видела его в последний раз. Настоящий Томаззо был бы в этих шортах в агонии.

– Я принес фрукты, – неожиданно сказал он, открывая дверь пошире и показывая большую тарелку, которую держал в руке. Клубника, виноград, дыня и кусочки ананаса заполнили одну сторону тарелки, в то время как различные сыры и крекеры лежали на другой стороне, и Эбигейл с интересом села, когда ее желудок снова заурчал.

Томаззо ухмыльнулся при виде ее нетерпеливого выражения лица и вошел в комнату, чтобы принести ей тарелку. – Я заказал обслуживание номеров. Но это займет какое-то время. Тарелка с фруктами поможет нам продержаться.

– Блестяще, – пробормотала Эбигейл, протягивая руку, чтобы взять кусок сыра с тарелки, но остановилась, прежде чем прикоснуться к нему, когда увидела пузыри, покрывающие ее руку.

– Позвольте мне, – пробормотал Томаззо. Он взял сыр и поднес к ее губам.

Покраснев, Эбигейл открыла рот, и он положил его ей на язык. Он наблюдал за ее ртом, пока она жевала, и в тот момент, когда она проглотила, взял ломтик клубники с тарелки, чтобы предложить ей. На этот раз он не стал ждать, пока она откроет рот, а провел сочным фруктом по ее нижней губе. Затем он наклонился, чтобы слизнуть сок, который только что нанес, прежде чем выпрямиться и положить клубнику в ее теперь раскрытый рот.

Когда Эбигейл уставилась на него широко раскрытыми глазами, ее рот все еще был открыт, Томаззо прижал палец к ее нижней челюсти, закрывая ее.

– Жуй, – проинструктировал он с сексуальным рычанием, ставя тарелку на мраморную ванну и вставая. – Я принесу шампанское.

– Шампанское, – выдохнула Эбигейл, наблюдая, как он выскальзывает из комнаты. Она никогда не пила шампанского. Как это сработает в ее сне? Неужели ей приснится, что это лучшее, что она когда-либо пробовала? Она предполагала, что скоро все узнает.

«По крайней мере, если она не проснется внезапно, как в прошлый раз», – подумала Эбигейл, слегка нахмурившись и искренне надеясь, что этого не произойдет. «Она наслаждалась этим. Продукты питания, ванна с пеной, и Томаззо? Господи, она не пожалеет, если никогда не проснется», – подумала она, а затем взглянула на Томаззо, который вернулся в комнату с двумя бокалами шампанского.

Протянув ей один бокал, он сел на край ванны рядом и слабо улыбнулся, когда она сморщила нос, ощутив, как пузырьки шампанского защекотали его, когда она поднесла бокал к губам. Как только она сделала любопытный глоток и улыбнулась, он взял виноградину с тарелки и держал ее перед ее губами, пока она не открыла рот. Затем он положил ее ей на язык. За ней последовал ломтик ананаса, но он провел им по ее губам, как и клубникой.

Эбигейл оставалась неподвижной, как и он, а затем закрыла глаза и нетерпеливо подняла голову, когда он наклонился, чтобы слизать сок.

– Мило, – пробормотал Томаззо ей в губы. – Но клубника была слаще.

– Ты голый и в ванне со мной был бы еще слаще, – нагло прошептала она в ответ, а затем открыла глаза и обнаружила, что он ушел. На мгновение ей показалось, что это похоже на первый сон, и она просыпается и, открыв глаза, увидит пляж, где, как она знала, сейчас спала. Но потом Эбигейл поняла, что Томаззо встал и, по-видимому, быстро снял шорты. «Как Супермен быстро», – подумала она, потому что он был уже голый и поднял ногу, чтобы залезть в ванну с другой стороны.

Под таким углом Эбигейл могла видеть все, что угодно, и ее взгляд с интересом скользнул по его пенису. На нем не только не было слегка инфицированных ран, которые были у него в реальной жизни, но также не было ни струпьев, ни шрамов, чтобы предположить, что раны вообще когда-либо были там. Сон с Томаззо был прекрасен.

– Это большая ванна, – заметил Томаззо, усаживаясь напротив нее, его ноги скользили по бокам от ее ног, так что они лежали по обе стороны от ее бедер.

– Да, – согласилась Эбигейл, внезапно смутившись. Видимо, даже во сне она была такой наглой.

– Но ты слишком далеко, – пожаловался он. – Садись передо мной. Я накормлю тебя.

Эбигейл почувствовала, что краснеет, и поняла, что это не имеет никакого отношения к горячей воде. Также как и внезапный жар между ног и одышка.

– Давай, – уговаривал Томаззо, забирая у нее бокал шампанского. Поймав ее пальцы другой рукой, он осторожно притянул ее к себе.

Эбигейл сглотнула, но позволила ему притянуть себя ближе, затем повернулась в воде спиной к нему. Но прежде чем она успела прижаться к нему, он отпустил ее пальцы и обнял за талию, крепко прижимая к себе. Ее ягодицы скользнули к его эрекции, зажав ее между ними и его животом, а спина прижалась к его груди. Затем он опустил руку на ее талию, его пальцы скользили вверх и вниз по ее животу, опускаясь все ниже с каждым разом, но не намного.

– Твое шампанское, – пробормотал Томаззо, отвлекая ее от того, что делала его другая рука, он протянул ей бокал с шампанским, который держал, пока она перемещалась.

– Спасибо, – прошептала Эбигейл. Она взяла свой бокал, но пить не стала. Вкус был хороший, но первый глоток вызвал раздражение в горле. Он также усилил легкую пульсацию в голове, которую она заметила в начале сна и пыталась игнорировать. Однако когда его пальцы появились перед ее губами с другим предложением, на этот раз виноградиной, она открыла рот, чтобы принять ее.

На этот раз Томаззо не просто уронил ей на язык виноградину, а положил ее, медленно убирая пальцы, так что, когда Эбигейл автоматически начала закрывать рот, ее губы сомкнулись вокруг задержавшихся пальцев.

Открыв глаза от удивления, Эбигейл обнаружила, что смотрит на их отражение в зеркале на противоположной стене. Сказать, что она была шокирована, было бы преуменьшением. До этого она даже не замечала, что стена зеркальная, и наблюдать за своим отражением с Томаззо за спиной, их обнаженными телами, купающимися в пузырьках, было приятным сюрпризом, это зрелище она ожидала увидеть ... когда-либо.

Она заметила, что его вход в ванну и то, как она передвинулась, чтобы сесть перед ним, потревожили пузырьки. Они уже не доходили ей до носа. Некоторые из них вспенились на мраморном ограждении, окружавшем ванну с трех сторон, в то время как другие соскользнули с внешнего края ванны и сползли на кафельный пол. На самом деле в ванне оставалось меньше пузырьков, и ее обнаженные белые плечи чуть выше груди оставались на виду, как и смуглая оливковая кожа на груди Томаззо и широкие плечи позади нее. Эбигейл на мгновение замерла, а потом перевела взгляд на отражение Томаззо в зеркале и обнаружила, что ее внимание привлекли серебряные искорки в его радужке, которые, казалось, стали преобладать над темным основным цветом.

Как только ее глаза встретились с его, Томаззо начал медленно вынимать пальцы из ее рта. Эбигейл понятия не имела, какой инстинкт заставил ее пососать его удаляющиеся пальцы, но она сделала это и была потрясена, когда это действие послало волну возбуждения по всему ее телу. Ее глаза недоверчиво расширились, а глаза Томаззо на мгновение закрылись, а потом он застонал и наклонил голову так, что его рот оказался у ее уха.

– Ах, Dio, Эбигейл, ты погубишь меня. Его голос был глубоким рокотом, а дыхание дразнило чувствительную кожу под ее ухом, затем он прикусил ее мочку, и пожаловался: – У меня были такие планы.

– Планы? – слабым голосом спросила она. Ее голова автоматически наклонилась, когда он прикусил ее горло, но ее глаза оставались открытыми, наблюдая за отражением в зеркале. Когда рука на животе внезапно скользнула вверх, чтобы прикрыть грудь, она увидела и почувствовала это, и ответ ее тела, казалось, был двояким.

Его собственные глаза внезапно остановились на зеркале, наблюдая, как его пальцы щипали и мяли ее плоть, а затем он пробормотал: – То, что я собирался сделать с тобой.

– Что? – уточнила Эбигейл, задыхаясь, ее ягодицы прижались к нему, а спина выгнулась, когда его другая рука переместилась на нетронутую грудь. Эбигейл застонала, наблюдая, как его руки играют с ее телом. Он сжимал и разминал, затем пощипывал соски, нежно сдавливая, прежде чем накрыть и сжать их снова. Это было так чертовски эротично – видеть, что он делает. Хотя пузыри, вероятно, помогли с этим. Они скрывали некоторые части, которые ей не нравились, оставляя только лучшие.

Вместо того чтобы ответить на ее вопрос, Томаззо перестал играть с грудью и поднес руку к ее подбородку. Он поймал его большим и указательным пальцами и осторожно повернул ее голову, наклоняя вверх и назад так, чтобы его рот мог опуститься на ее губы. Рука, все еще лежащая на ее груди, почти болезненно напряглась, и Эбигейл застонала ему в рот, ее тело наполовину повернулось к нему в воде, когда она страстно поцеловала его в ответ.

Когда Эбигейл почувствовала холодную жидкость на плече и груди, она ахнула. Она не была уверена, что это пока Томаззо не прервал поцелуй, и она не смогла оглядеться. К ее удивлению, она все еще держала бокал с шампанским. Она совсем забыла о нем и, очевидно, дала ему опрокинуться, пролив содержимое на себя.

– Perfetto, – пробормотал Томаззо, и Эбигейл вдруг почувствовала, что ее поднимают и поворачивают в воде, чтобы он мог выпить пролитую жидкость. Он поймал капельку как раз в тот момент, когда она соскользнула с ее соска, сделал паузу, чтобы пососать розовый бутон губами, затем отпустил его, чтобы проследить за шампанским вверх по склону ее груди к ключице. Добравшись до плеча, Томаззо поднял голову, чтобы поцеловать ее, и опустил в воду.

Эбигейл застонала ему в рот, скользя вдоль его эрекции. Она смутно сознавала, что он взял бокал шампанского из ее дрожащих пальцев. Освободившись от необходимости держать его, она тут же запустила пальцы в волосы Томаззо, вцепившись в шелковистые пряди, поцеловала его.

Ее бедра теперь двигались сами по себе, скользя взад и вперед по твердому стволу, пойманному под ней, когда они целовались. Это действие усиливало ее возбуждение скачками, а не просто прыжками, как она ожидала, но прежде чем Эбигейл успела сойти с ума от этого действия, Томаззо резко вытащил ее из воды. Она открыла глаза и увидела, что ее груди оказались прямо перед его лицом, и Томаззо взял в рот ее сосок, начал усердно сосать его.

Это вызвало почти удовольствие/боль, и Эбигейл вскрикнула, схватила его за плечи и закрыла глаза в ответ. Она почувствовала, как он пошевелился в воде, но все равно вздрогнула, когда ее опустили на что-то холодное.

Открыв глаза, она увидела, что он усадил ее на мраморную поверхность ванны. Она не могла видеть их отражение и была рада этому теперь, когда больше не было пузырьков, скрывающих ее тело. Но она понятия не имела, почему сидит здесь. Эбигейл в замешательстве посмотрела на Томаззо, когда он закончил усаживаться перед ней. Пока она смотрела на него, он скользнул руками по внутренней стороне ее ног, обхватил бедра, широко раздвинул ноги на краю ванны и спрятал лицо между ними.

Крик вырвался из горла Эбигейл, когда его язык коснулся ее разгоряченной плоти. Первый был отчасти удивлением, но крики и прерывистые вопли, которые последовали за ним, были ответом на то, что делал Томаззо, когда его губы, зубы и язык сосали, щекотали и ласкали ее жаждущую плоть. Эбигейл запустила руки в его волосы и держалась изо всех сил, пока он сводил ее с ума, подводя к краю, а затем, отступая только для того, чтобы снова подтолкнуть ее к краю. Ее руки вцепились ему в волосы, а потом она попыталась оттолкнуть его голову, и ее спина так сильно прижалась к стене позади нее, что она почти боялась пробиться сквозь нее. Она несколько раз попыталась сомкнуть ноги, чтобы прекратить мучения, но Томаззо крепко удерживал ее.

Как раз в тот момент, когда Эбигейл испугалась, что у нее случится сердечный приступ или что-то в этом роде, Томаззо поднял голову и стащил ее с края ванны, чтобы снова посадить к себе на колени. Но сейчас он стоял на коленях, его эрекция наполовину высунулась из воды, и на этот раз он опустил ее прямо на кончик пениса, немного подождал, а затем вонзился в нее, пока ее ягодицы не ударили по его ногам. На мгновение он замер, и начал интенсивно двигаться. Этого было достаточно. Эбигейл услышала крик Томаззо прежде, чем ее собственный вырвался из горла. Она открыла глаза, чтобы посмотреть на него, когда ее собственный голос пронзил воздух, и затем почувствовала, что темнота захватила ее.

Томаззо проснулся, скорчившись на дне ванны, с ногой Эбигейл перед лицом. Он мельком взглянул на ее прелестные пальчики, подумав, «как хорошо, что он догадался нажать кнопку, чтобы выпустить воду из ванны ближе к концу их страстной встречи», а затем поднял голову, пытаясь понять, в каком положении они находятся.

Последнее, что помнил Томаззо, это то, как он стоял на коленях с Эбигейл в отступающей воде. Очевидно, он упал на спину, а затем соскользнул в сторону, расставив ноги так, чтобы лечь на спину на дно ванны. Эбигейл, казалось, сделала то же самое. Она все еще сидела у него на коленях, но ее верхняя часть тела упала так, что ее спина оказалась на его ногах, а ее ноги были вытянуты по обе стороны от головы.

«Похоже на ту неудачную игру в «Твистер»», – подумал Томаззо, вспомнив, как однажды его кузен Заниполо убедил их сыграть. В то время он думал, что это глупая игра, ну когда кто хотел, чтобы его брат и трое других родственников мужского пола крутились вокруг него, пока Заниполо выкрикивал цвета и части тела? «Теперь играть с Эбигейл может быть интереснее», – подумал он с внезапной улыбкой.

Отложив эту возможность на потом, Томаззо сосредоточился на том, чтобы освободиться от Эбигейл и вытащить их обоих из ванны. В конце концов, все оказалось не так сложно, как он опасался, и ему даже удалось не разбудить ее, что, по его мнению, было удивительным подвигом. Пока он не встал рядом с ванной, и не наклонился, чтобы поднять ее и почувствовать тепло исходящее от нее.

Выпрямившись, Томаззо крепче обнял ее и с беспокойством посмотрел на бледное лицо. Ему показалось, что прошлым вечером на пляже ей было немного жарко, и то, что она не проснулась, когда он пошел за ней, чтобы отвезти на судно, беспокоило его. Но когда он вернулся из офиса, позвонив в дом силовиков, она была на ногах, в ванне и, по-видимому, в порядке.

Нахмурившись, он повернулся, чтобы отнести ее в спальню и уложить на кровать с балдахином. Затем Томаззо приложил тыльную сторону ладони к ее лбу.

Эбигейл определенно лихорадило. Он начинал думать, что это не его старания быть осторожным помешали ей проснуться, когда он снял ее с себя и принес сюда. Она была больна. Ему нужно было найти ей врача.

Наклонившись, Томаззо натянул на нее одеяло и простыни, а затем обошел кровать и подошел к телефону на прикроватной тумбочке. Бросив быстрый взгляд на таблички слева от цифровых кнопок, он нажал кнопку главного стола и стал ждать... и ждал. Нахмурившись, он повесил трубку и попробовал снова. Когда он получил те же результаты, Томаззо с проклятием положил трубку и провел рукой по волосам, глядя на бледное лицо Эбигейл. Затем он повернулся и выбежал из комнаты.

Он пойдет в приемную и сам с кем-нибудь поговорит. В любом случае, так он быстрее вызовет врача.

Эбигейл снова проснулась в кровати под балдахином. И снова она была одна. Она уже начала думать, что сможет насладиться мгновенным воспроизведением своего последнего сна, когда ее желудок взбунтовался и попытался подняться к горлу. Зажав рот рукой, Эбигейл выбралась из постели и поспешила в ванную. Пол тревожно закачался, но это не помешало ей вовремя добраться до унитаза.

Последовали крайне неприятные несколько часов или около того. По крайней мере, казалось, что прошло много времени, но, вероятно, ей потребовалось всего несколько минут, чтобы выплюнуть скудное содержимое желудка. За этим последовало еще минут десять сухих вздохов.

Как только мышцы живота прекратили свои сильные сокращения, Эбигейл со стоном прислонилась к унитазу и положила лицо на руку на сиденье унитаза.

Она чувствовала себя ужасно. У нее был жар, и она дрожала от холода. Ее тошнило, в голове стучало, в глазах была ужасная боль, и каждый сустав в ее теле болел. Эбигейл давно не чувствовала себя так паршиво ... На самом деле, она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так плохо.

Эбигейл на мгновение задумалась, но потом покачала головой. Нет, она несколько раз болела гриппом, простужалась, перенесла даже приступ аппендицита, но была уверена, что никогда в жизни не чувствовала себя так плохо. И еще она поняла, что на этот раз ей не снится сон. Боль была слишком сильной, вкус рвоты во рту – реален, как и озноб. Она проснулась и была больна, как собака.

Как ни странно, это беспокоило ее не так сильно, как то, что теперь она была совершенно уверена, что ее первое пробуждение в этой комнате тоже не было сном. Это так. Она узнала кусочки пищи, выброшенные ее желудком. Виноградная кожура все еще была цела, а клубнику и сыр можно было узнать, по пережеванным кускам.

«Ей действительно нужно лучше жевать», – подумала Эбигейл со вздохом. Поморщившись, она подняла голову и попыталась встать, но тут же остановилась, когда ее желудок угрожающе дернулся. Очевидно, он хотел остаться там, где был. Кто она такая, чтобы спорить?

Эбигейл снова уткнулась лицом в руку, затем сморщила нос и выпрямилась достаточно, чтобы прислониться к стене, вместо того чтобы вернуться в прежнее положение. Закрыв глаза, она вспомнила интерлюдию с Томаззо, и попыталась понять, почему ее беспокоит тот факт, что это, скорее всего, произошло на самом деле. Они с Томаззо не в первый раз были близки ... или даже не во второй.

Хотя это был первый раз, когда у них был полноценный секс, признала Эбигейл.

Как она и ожидала, это было невероятно. Умопомрачительно. Лучший секс, который она когда-либо имела.

«И немного смущал быстрый секс», – внезапно поняла Эбигейл, кривя губы. «Прелюдии не было», – подумала она теперь, но мужчина едва успел войти в нее, как они оба закричали и потеряли сознание.

«Имеет ли это значение, если они наслаждались им?» – задумалась она. И они, действительно, наслаждались им. Прошлой ночью, когда ее оргазм обрушился на нее, Эбигейл увидела звезды и ...

– Клыки? – пробормотала она в замешательстве, когда воспоминание вернулось к ней. Эбигейл открыла рот, чтобы закричать от страсти, когда ее тело начало содрогаться, услышала, как Томаззо вскрикнул от собственного освобождения, и открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Все его тело было напряжено, спина выгнута словно палка, голова запрокинута, рот открыт для крика ... и изо рта определенно торчали клыки. Томаззо был похож на большого, сексуального и голого вампира, готового вцепиться кому-нибудь в шею.

Эбигейл покачала головой. Этого не могло быть. Должно быть, это было частью сна. «На самом деле, все это было сном», – решила она. Потому что пенис Томаззо во время их интерлюдии прошлой ночью был в полном порядке, в то время как настоящий превратился в руины. Эбигейл видела его и даже обработала его антисептиком и антибиотиком. Во сне же пенис Томаззо был идеален.