Текст книги "Ночи с бессмертным(ЛП)"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Иди, сделай предполетную подготовку или что-нибудь в этом роде.
Эбигейл застыла, услышав приказ раздраженного клиента.
– Уже сделано, – легко ответил Джет. – Именно это я и делал, когда вы приехали.
– Ну, тогда иди, посиди на своих пальцах или найди себе другое занятие, мне все равно. Мне нужно уединение, пока я проверяю свой груз, – сказал мужчина.
– Я бы предпочел…
– Я составлю тебе компанию, – сказал другой голос, и Эбигейл предположила, что это был другой мужчина.
– Эй, осторожнее, приятель. – Что бы там ни говорил Джет, он умолк, когда дверь каюты закрылась с резким щелчком. Эбигейл могла только догадываться из того, что она услышала от него, что второй мужчина либо толкнул, либо вытащил Джета из грузового отсека. Трудно было представить, что кто-то способен на это. Джет больше не был долговязым мальчишкой. Тем не менее, она была совершенно уверена, что именно это и произошло, и напрягала слух, пытаясь услышать, что происходит в кабине, когда что-то приземлилось ей на голову.
Эбигейл инстинктивно потянулась, чтобы почувствовать, что это было. Она была удивлена и обрадована, когда оказалось, что это край брезента. Клиент Джета, очевидно, перевернул его с другой стороны, туда, где она стояла на коленях. «В конце концов, она может остаться незамеченной», – подумала Эбигейл. Возможно.
Стон из ящика, возле которого она опустилась на колени, заставил ее взглянуть на него, но у нее не было глаз Супермена, и она не могла видеть сквозь брезент, все еще покрывающий клетку с ее стороны.
– Проверяю капельницу, приятель, – пробормотал клиент. – Не хотелось бы, чтобы ты проснулся посреди полета и вызвал неприятности или повредил этот самолет, как ты сделал с самолетом Доком. Особенно не хочу, чтобы это случилось, когда мы будем в воздухе. Нам повезло, что ты освободился до того, как мы взлетели в прошлый раз, – добавил он.
Эбигейл нахмурилась при этих словах, задаваясь вопросом, что это был за груз. Обезьяна? Она слышала, что они могут быть довольно разрушительными. Нет, клетка была слишком велика для этого. Может, это была горилла?
Эбигейл отвлек от мыслей громкий звук, в котором она сразу же узнала шум клейкой ленты, когда ее снимали с рулона.
– Просто оберну это вокруг капельницы. Хочу убедиться, что ты не нокаутируешь ее своими попытками освободиться. Это не наш обычный пилот. Ты не можешь кричать, что тебя похитили или что-то в этом духе. Нам придется убить беднягу ... или может просто доставить его на остров вместе с тобой. Уверен, у Дока есть какой-нибудь эксперимент, для которого он мог бы его использовать. Бедный ублюдок. Честно говоря, я предпочел бы умереть, – добавил он серьезно. Последовала короткая тишина, нарушаемая только шорохом, а затем мужчина хмыкнул. – Это должно сработать.
Послышались звуки, которые, должно быть, издавал человек, пятясь из клетки и выпрямляясь, потому что за ними последовал лязг закрывшейся двери.
– Приятного полета, – насмешливо сказал мужчина. – Это последнее, что можно пожелать. Как только мы доставим тебя на остров, ты никогда оттуда не уедешь.
Эбигейл почувствовала, как брезент соскользнул с ее затылка, и замерла. Она ждала возгласа удивления, когда ее заметят, но не услышала ничего, кроме шороха брезента, опускаемого на место, а затем мягкого звука удаляющегося в направлении двери кабины мужчины. Она услышала, как дверь открылась и закрылась, а затем снова наступили темнота и тишина.
Прошло мгновение, потом еще одно, а Эбигейл все не двигалась. Только когда работающий на холостом ходу двигатель самолета немного прибавил оборотов и самолет начал выруливать вперед, она сдалась и подняла голову, чтобы осмотреться. На этот раз она была рада видеть только темноту. Это означало, что фонарик и человек вместе с ним исчезли, хотя его слова все еще крутились у нее в голове.
«Похищение? Ее разум взвизгнул в тревоге. И что это были за слова об убийстве пилота или просто передачи его какому-то врачу для эксперимента?»
Господи, она должна предупредить Джета. Он понятия не имел, кто сейчас сидит с ним в кабине. Сбросив рюкзак, Эбигейл поставила его перед собой на пол и начала вслепую искать телефон. Она пошлет Джету сообщение. Напишет ему, чтобы он под каким-нибудь предлогом заглушить двигатель и вышел из кабины. Ему нужно позвонить в полицию. У них тут чрезвычайная ситуация.
Проклиная себя за то, что не может найти телефон в темноте, Эбигейл оставила рюкзак на полу и быстро поднялась на ноги. Фонарики были прямо перед ней, сразу за ящиком. По крайней мере, там стоял Джет, когда включил его. Клиент взял с собой фонарик, который Джет достал для него, но Джет сказал, что там еще два.
Вспомнив, что ее рюкзак лежит на полу перед ней, Эбигейл осталась на месте и быстро провела руками по стене, до которой могла дотянуться. Когда это не принесло ничего полезного, она пробормотала себе под нос и толкнула рюкзак вперед одной ногой. Шагнув вперед, в небольшое пространство, которое образовалось в результате этого действия, она попыталась снова. На этот раз ее рука наткнулась на что-то на стене.
Эбигейл осторожно провела пальцами по предмету, чувствуя, что это длинная металлическая трубка, удерживаемая на месте металлическим зажимом. Ухватившись за конец фонарика, она потянула его и почувствовала облегчение, когда он легко выскользнул из держателя. Потребовалось еще мгновение, чтобы нащупать кнопку, но затем в темноте вспыхнул свет. После столь долгого пребывания в кромешной тьме свет ослепил и заставил Эбигейл закрыть глаза. Она переждала пару ударов сердца, чтобы оправиться от шока, а затем медленно открыла их снова, давая зрачкам время привыкнуть.
Облегченно вздохнув, Эбигейл начала поворачивать луч света к своей сумке, но остановилась, когда он упал на угол ящика рядом с ней. Брезент был темно-коричневого цвета, ничего интересного. Но она не смогла удержаться, схватила кусок плотной ткани и потянула его вверх. Нижний угол того, что определенно было клеткой, сразу же открылся, но именно нога, лежащая в углу клетки, заставила ее перевести дыхание.
«Определенно не обезьяна», – подумала она, но она уже знала это, когда клиент говорил с кем-то в клетке. С обезьянами не разговаривают.
Не в силах остановиться, Эбигейл отбросила брезент вверх и в сторону, так чтобы он упал обратно на клетку, оставив ближайшую к ней сторону открытой. Луч ее фонарика быстро скользнул от ступни, которую она увидела в первый раз, к ноге, прежде чем перепрыгнуть через голый зад на спину и руку совершенно голого мужчины, лежащего на боку в клетке.
Он был большим, признала какая-то часть ее мозга, когда Эбигейл позволила лучу фонарика скользить взад и вперед по тому, что она могла видеть под этим углом. Широкие плечи сужались к узким бедрам, и оба плеча, которые она могла видеть, и его открытое внешнее бедро были огромными и мускулистыми. Однако она не могла видеть его лица; его голова была отвернута, длинные темные волосы падали на лицо и скрывали его от ее взгляда. Но она видела достаточно. Он был спящим гигантом, беспомощным и одурманенным наркотиками в клетке, как животное.
Выругавшись себе под нос, Эбигейл опустилась на колени и подтащила рюкзак поближе, чтобы обыскать его снова, на этот раз с фонариком. Но даже при свете она не могла найти свой телефон. «Что, черт возьми, она с ним сделала?» – лихорадочно размышляла она, затем ахнула и упала вперед, когда самолет внезапно набрал скорость и рванулся вперед.
«Черт! Они взлетают», – с тревогой подумала она. Схватившись за прутья решетки рядом с собой, она попыталась собраться с силами, чтобы не соскользнуть по полу самолета, когда они набирали скорость, но ее разум теперь визжал в панике. Поднявшись в воздух, они оказались наедине с двумя мужчинами, похитившими парня в клетке рядом с ней ... и она ничего не могла с этим поделать. Все было очень плохо.
Эбигейл оставалась на месте, держась за прутья клетки, пока самолет не оторвался от земли. Она подождала, пока они не достигли точки, где самолет выровнялся, прежде чем продолжить полет, а затем просто отпустила решетку, которую сжимала левой рукой, и осторожно присела. Она все еще держала фонарик в правой руке и положила его на ноги, ее глаза рассеянно следили за лучом света к обнаженному мужчине рядом с ней.
Его кожа была приятного оливкового оттенка, тонкие волосы на его спине темно-коричневые или черные, рассеянно отметила она. Затем, поняв, как это грубо она быстро убрала фонарик.
Вздохнув, Эбигейл подтащила рюкзак поближе и открыла его еще раз. Если она сумеет отправить сообщение Джету, у него еще есть шанс развернуть самолет, посадить его и позвать на помощь, пока не стало слишком поздно. Он ведь может заявить, что у него неисправен двигатель или что-то в этом роде?
Когда и этот поиск ничего не дал, Эбигейл решила, что она, должно быть, потеряла телефон где-то между баром и поездкой в ангар, и оттолкнула рюкзак с разочарованием. Затем она откинулась на спинку стула, пытаясь сообразить, что делать. Она понятия не имела, было ли у клиентов Джета оружие, но подозревала, что, возможно, так оно и было. Регистрация на борт грузового самолета не казалась ей тщательной. Она не подвергалась никакому обыску. Возможно, это было только потому, что она была с пилотом, но там не было металлодетекторов или чего-то еще.
Это напомнило ей, что, когда они добрались до ангара раньше клиентов, Джет заметил, что их, вероятно, задержала таможня, проверяющая их груз, так как, черт возьми, эти люди пропустили через таможню человека в клетке, без сознания? Единственный ответ, как ей казалось, заключался в том, что похитители, должно быть, заплатили кому-то, и она предположила, что если бы им это удалось, то пронести с собой оружие вряд ли было бы проблемой. Она догадывалась, что у обоих мужчин могло быть оружие.
Ее взгляд снова переместился на клетку, и Эбигейл снова провела лучом фонарика по ее обитателю. Похититель сказал что-то о том, что он проснулся и поднял шум в самолете Дока. Казалось, именно поэтому была «аварийная пересадка». Их самолет не сломался. Этот человек, очевидно, проснулся и вызвал хаос, прежде чем им удалось подчинить его. Она не совсем понимала, что это значит. Какой ущерб ему пришлось нанести, чтобы испортить самолет?
Что бы это ни было, она не хотела, чтобы он делал это сейчас, когда они были в воздухе. Но если он так же силен, как выглядит, то его сила определенно пригодится, когда они приземлятся.
Встав на ноги прежде, чем она смогла думать об этом слишком долго, Эбигейл обошла клетку и стащила брезент. Затем она посветила на дверь клетки. Она была немного удивлена, увидев, что на ней нет замка, только стандартный скользящий засов, который он мог бы открыть сам, если бы не спал. Но он не проснулся и не проснется до тех пор, пока капельница, о которой говорил похититель, будет у него на руке. По крайней мере, она предположила, что она была быть там. Эбигейл направила луч фонарика на мужчину внутри клетки.
Теперь она видела его перед собой. С верхних прутьев клетки свисала капельница, трубка спускалась вниз и исчезала под рукой мужчины, лежащей поперек его груди, закрывая большую ее часть от ее взгляда. «Жаль», – решила она. Похоже, у него была потрясающая грудь, и ей бы хотелось на нее взглянуть. Ей бы тоже хотелось увидеть его лицо, но волосы полностью закрывали его. Точно так же его одна нога была согнута и лежала вперед, полностью закрывая область гениталий и скрывая ее от взгляда.
– Слава богу, – пробормотала Эбигейл, но даже она услышала отсутствие искренности в словах. Прошло много времени с тех пор, как она произносила слово «свидание», не говоря уже о том, чтобы быть на нем, и она, очевидно, была не прочь поглазеть на фамильные драгоценности беспомощного мужчины.
Щелкнув языком от отвращения к себе, Эбигейл отодвинула засов и открыла дверь клетки, затем присела, чтобы войти и приблизиться к мужчине. Если он поднял шум в прошлый раз, когда проснулся, он мог сделать это снова, когда они будут в безопасности на земле. Ей просто нужно было вынуть капельницу ... и надеяться, что он проснется до того, как они приземлятся. «Очевидно, в последний раз ему не удалось вырваться на свободу в самолете Дока, но тогда он был один», – подумала она. На этот раз он должен был помочь ей и Джету.
Эбигейл была невысокого роста, но все равно передвигалась в клетке на четвереньках. Из-за этого ей было трудно держать фонарик, поэтому она отложила его в сторону, направив свет на человека, к которому приближалась. Затем она подползла к нему и подняла руку, лежавшую у него на груди, чтобы найти руку под ней.
Как она и предполагала, она была той, к которой была прикреплена капельница, хотя это было не совсем так. Клейкая лента определенно была тем, что она слышала, когда похититель был здесь. Рука мужчины была замотана серой лентой от локтя до запястья.
«Определенно перебор», – решила она. И будет чертовски больно, когда ее снимут. «Наверное, лучше убрать все это, пока он без сознания», – подумала Эбигейл. Это может занять некоторое время, но это будет самый добрый путь. Кроме того, у них, вероятно, было время. Они все равно не могли рисковать, находясь в воздухе. Последнее, что она хотела, это аварийная посадка, из-за того, что Джет был бы ранен или застрелен в попытке обезвредить похитителей.
Усевшись и скрестив ноги рядом с лежащим без сознания мужчиной, Эбигейл насколько могла, вытянула его руку вперед, и принялась за работу. Это заняло гораздо больше времени, чем она ожидала. Должно быть, был использован весь рулон клейкой ленты, и казалось, она целую вечность просто разматывала ее вокруг руки незнакомца. Нож мог бы пригодиться, и Эбигейл даже остановилась и быстро обыскала грузовой отсек, найдя третий фонарик, то, что могло быть парашютом и даже аптечку первой помощи, но, нигде не обнаружив подходящего ножа.
Она была взволнована, когда нашла аптечку, правильно думая, что в ней могут быть те крошечные ножницы, чтобы разрезать марлю или что-то в этом роде. Но, даже найдя их, она знала, что они не помогут. Ножницы были не только крошечными, но и хлипкими, пригодными только для разрезания марли. Они никак не могли перерезать клейкую ленту. Поставив аптечку на место, она вернулась к клетке и продолжила распутывать клейкую ленту, которой была обмотана рука лежащего без сознания мужчины.
Эбигейл упорно работала, пока не добралась до последнего слоя. Это было то, что причинит боль, но она ничего не могла с этим поделать.
«Медленное движение может спасти часть волос», – предположила она, и схватила кусок ленты выше его локтя, чтобы начать медленно снимать его. Эбигейл смотрела, как кожа и волосы прилипли к ленте, и вздрогнула, радуясь, что мужчина был без сознания, когда кожа начала освобождаться, оставляя волосы на ленте. Капельница тоже прилипла к ленте. У Эбигейл не было ни малейшего желания снимать капельницу до того, как она закончит эту работу. Она сомневалась, что мужчина проснется сразу же после того, как ему вынут капельницу, но она не собиралась рисковать.
Эбигейл поняла, что капельница уже была сдвинута, когда жидкость начала капать между полосками ленты. Либо трубка отделилась от игольного аппарата, либо игла выпала из его руки. Как бы то ни было, он больше не принимал наркотик. Задаваясь вопросом, как долго он будет оставаться «под водой», Эбигейл начала работать быстрее, а затем задохнулась от шока, когда его тело внезапно развернулось, как змея, и он наполовину сел, его свободная рука внезапно схватила ее за горло и сжала.
Отпустив ленту, которую она пыталась снять, Эбигейл схватила его за руки, пытаясь отдернуть их, чтобы снова дышать, но даже наполовину одурманенный наркотиками мужчина был невероятно силен. И он определенно чувствовал действие наркотика. Даже когда она пыталась освободиться и найти воздух, какая-то часть ее заметила ошеломленный взгляд в его красивых черных глазах... глазах, которые были сейчас сосредоточены на ее лице, как будто она была единственной женщиной в мире. «Кем она и была в данный момент», – предположила Эбигейл. Или, по крайней мере, в этом грузовом отсеке.
Как раз, когда Эбигейл подумала, что упадет в обморок от нехватки воздуха и, вероятно, умрет, хватка на ее горле ослабла. В следующее мгновение его рука совсем упала, и человек обмяк, прислонившись спиной к прутьям клетки. Его тело казалось спокойным, но глаза были живыми и теперь смотрели на нее, как лазеры.
Хватая ртом воздух, Эбигейл настороженно посмотрела на него и начала пятиться к двери клетки.
– Кто ты?
Она остановилась, услышав его вопрос. Его голос был хриплым и таким глубоким и скрипучим, что казалось, будто земля движется. Эбигейл сглотнула и прошептала: – Abs.
Он поднял брови, посмотрел на свой живот и нахмурился. – А что с ним?
Поняв, что он думает, будто она говорит о его брюшном прессе, она покачала головой и иронично улыбнулась. – Это мое имя, – объяснила она и пробормотала: – На самом деле я – Эбигейл, но мои друзья зовут меня Abs, или Эбби, но в основном Abs. По крайней мере, Джетро. В последнее время я редко вижу своих друзей. Он первый, с кем мне довелось встретиться с тех пор, как умерла мама…
– Кто такой Джетро?
Эбигейл моргнула, услышав, что ее прервали. – Он – мой друг, – просто ответила она, бросив взгляд на дверь кабины и внезапно испугавшись, что их могут услышать. Она не могла слышать голоса спереди, поэтому надеялась, что это означало, что и их не было слышно и оттуда.
– Бойфренд? – спросил он, снова привлекая ее внимание.
– Черт возьми, нет, – ответила она, удивление сделало ее ответ более выразительным. Наморщив нос, она добавила: – Тьфу. Он был моим лучшим другом с детства. Он мне как брат. Я никогда не могла думать о нем так. Было бы…
– Ты с похитителями?
Брови Эбигейл поднялись от болезненного звука вопроса. Выражение его лица соответствовало этому. Он был явно расстроен тем, что она могла быть с людьми, которые посадили его в эту клетку, но она не могла винить его. Должно быть, он в ярости, что оказался в такой ситуации. Ей повезло, что он не задушил ее.
– Нет, – быстро заверила она его. – Я спасаю тебя.
Когда одна бровь с сомнением приподнялась на его лбу, Эбигейл нахмурилась. – Ну, я же вынула капельницу, не так ли? По крайней мере, я работала над этим, – добавила она с гримасой. – Я надеялась снять клейкую ленту до того, как ты проснешься, чтобы тебе не пришлось страдать…
Слова замерли у нее в горле, когда он внезапно наклонился и одним быстрым рывком сорвал остатки клейкой ленты. Как она и боялась, он забрал с собой большую часть волос на руке. Ей показалось, что он снял с руки слой кожи шириной в шесть дюймов, и она поморщилась, заметив, что остались красные следы. Однако он не подал виду, что это причиняет ему боль. Он просто с отвращением отбросил ленту и выпрямился.
Это действие полностью показало его. Не только его широкую красивую грудь, но и пах, заметила Эбигейл, а затем, осознав, что смотрит на его фамильные драгоценности, как рыба на воду, заставила себя снова посмотреть ему в лицо и отвлеклась на это. Он был красивым мужчиной. Нос у него был прямой и острый, скулы высокие, рот полный и слишком чувственный для мужчины, а глаза темно-черные, с маленькими серебряными искорками, которые, казалось, светились в луче фонарика. Сейчас у него была пятичасовая тень, а Эбигейл не очень любила волосы на лице, но даже это не делало незнакомого мужчину менее привлекательным.
По правде говоря, Эбигейл никогда не видела такого красивого мужчину, даже в кино или журналах. Хорошенькая блондинка-барменша из загородного бара, где она познакомилась с Джетом, наверняка затоптала бы ее, чтобы добраться до этого парня. Она была рада, что они не в баре.
– Где мы?
Эбигейл смотрела, как шевелятся его губы, когда он задавал вопрос, и испытывала безумное желание облизать их. «Черт побери, он такой красивый», – подумала она со вздохом. И она слишком долго сидела взаперти, присматривая за матерью, если одно его присутствие вызывало у нее желание наброситься на этого парня.
– Думаю, где-то за океаном, – сказала она, наконец. – Мы были в воздухе только около ... – Эбигейл остановилась, чтобы взглянуть на часы, и с удивлением увидела, сколько времени прошло. Они пробыли в воздухе почти два часа. Неужели она так медленно работала над его рукой? «Господи», – подумала она, но вслух произнесла: – Мы должны быть уже за пределами Штатов и за океаном. Возможно, где-то над или около Гаваны или Канкуна, в зависимости от схемы полета самолета, – добавила она.
Он не ахнул от удивления и не спросил, откуда ей это известно, но она все равно объяснила. – Полет из Сан-Антонио в Каракас занимает около пяти часов. Каймановы острова находятся примерно на полпути, и я уверена, что и Гавана, и Канкун будут примерно за полчаса до этого. Я всегда была очень хороша в географии, – добавила она, просто потому, что его пристальный взгляд снова заставил ее нервничать, а Эбигейл болтала, когда нервничала. Вот почему она продолжала говорить.
– Большинство детей в моем классе ненавидели географию, но я всегда хотела путешествовать, поэтому я изучала карты, атласы и прочее, запоминая, где находятся места.
Он вообще не двигался. Эбигейл начала беспокоиться, что наркотик причинил ему какой-то вред, но продолжала болтать. – Моя мама тоже всегда хотела путешествовать. Она хотела поехать на один из курортов Сент-Люсии или Каймановых островов. Я обещала ей, что мы поедем, как только она поправится. Чтобы поддержать ее дух, пока она проходила химиотерапию, мы обычно исследовали эти места и искали такие вещи, как продолжительность полетов, чтобы добраться туда, какая дикая природа была, что можно было увидеть и так далее ...
«По-прежнему ничего. Он вообще дышит?» – спросила она себя с некоторым беспокойством.
– Как тебя зовут? – резко спросила она. Это был хороший способ убедиться, что он все еще жив и дышит, а не просто лежит в углу и смотрит на нее мертвыми глазами. Кроме того, она просто не могла продолжать думать о нем как о парне или незнакомце, и она хотела знать, как его зовут. Она предполагала, что это будет что-то сексуальное, как…
– Томаззо Нотте.
«Да, это сексуально», – решила Эбигейл. По крайней мере, так как он это сказал. «Какое облегчение, что он все еще жив», – подумала она и на мгновение задумалась. Она заметила, что у него и раньше был легкий акцент, но теперь решила, что поняла его, и спросила: – Итальянец?
Томаззо кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Он явно был не из разговорчивых мужчин. И ей хотелось, чтобы он перестал так на нее смотреть. Она думала, что он не сводил глаз с ее лица с тех пор, как очнулся. Эбигейл полагала, что смотреть было не на что, но то, как он смотрел на нее, заставляло ее чувствовать себя немного неловко. Он смотрел на нее так, словно пытался пронзить ее голову взглядом.
«Может, он плохо ее видит при таком освещении», – внезапно подумала она и, взглянув вниз, заметила, что луч фонарика направлен прямо на него, а не освещает ее. Вероятно, она была темной тенью в темноте вокруг них.
Эта мысль немного успокоила Эбигейл, и она уже начала расслабляться, когда он внезапно объявил: – Я голоден.
Не столько слова, сколько его пристальный взгляд заставляли ее волноваться, когда он говорил это. У нее создалось отчетливое впечатление, что он рассматривает ее для своей следующей трапезы. Сказав себе, что это глупо, Эбигейл заставила себя улыбнуться и быстро выскользнула из клетки, сказав: – Я сейчас принесу.
На этот раз она почувствовала облегчение, когда он не пошевелился и не заговорил. Выпрямившись за пределами клетки, Эбигейл поспешила туда, где оставила рюкзак. Она не взяла с собой фонарик, но поскольку он был направлен в этом же направлении, без труда разглядела его и быстро опустилась на колени, чтобы поднять рюкзак. Она выпрямилась, держа его в руке, и, оказавшись вне света, начала вслепую рыться в нем в поисках обещанной плитки шоколада. Ее рука уже нащупала плитку, когда она почувствовала жар вдоль спины и теплое дыхание, шевелящее ее волосы.
Эбигейл не нужно было смотреть, чтобы понять, что мужчина был прямо за ней. Она чувствовала это по мурашкам, которые внезапно поднялись от затылка до лодыжек.
– Это «Oh Henry bar», – нервно пробормотала она, – я люблю орехи. – Ее слова замерли на писке, когда его руки обхватили ее сзади, скрестились на талии и прижали к себе. Теперь тепло его тела, казалось, вливалось в нее и согревало везде, где они соприкасались: спину, ягодицы, ноги.
– Я ... – она не успела договорить, как он поднял руку, взял ее за подбородок и повернул к себе, чтобы поцеловать.
Глаза Эбигейл недоверчиво расширились, когда его рот накрыл ее рот. Такого просто не могло случиться. Большие, работящие, голые мужчины просто так ее не целовали. «И, черт возьми, он хорошо целуется», – подумала она и почувствовала, как ее веки начали закрываться, когда ее тело ответило на ласку.
Осознав, что делает, Эбигейл заставила себя открыть глаза и попыталась побороть возбуждение, которое он пробуждал в ней, но его руки двигались, скользя к ее груди, накрывая ее через одежду.
Эбигейл застонала ему в рот, когда он обхватил и сжал ее голодную плоть, и поймала себя на том, что целует его в ответ. Она же не собиралась этого делать. Она намеревалась бороться с поднимающимися в ней чувствами, но это было все равно, что пытаться сдержать прилив или удержать солнце от восхода. Этот человек пробуждал в ней то, что слишком долго отрицалось. Только тот факт, что он был совершенно незнакомым человеком и что ее мать сейчас на небесах, может быть, наблюдает за тем, что она делает, заставил ее прервать поцелуй и отчаянно выдохнуть: – Я думала, ты голоден?
– М-М-М, хм-м, – пробормотал он и убрал волосы с ее шеи, чтобы поцеловать, а затем лизнуть чувствительную область. Эбигейл была настолько поглощена этим ощущением, что почти пропустила тот факт, что одна рука покинула ее грудь и скользнула вниз. Почти. Однако, как только она это заметила, бросила рюкзак и свободной рукой поймала его руку, пытаясь остановить.
– Томаззо, я не думаю, что мы должны ... – на этот раз ее слова закончились вздохом, когда его рука продолжила опускаться, несмотря на все ее усилия остановить это движение, и скользнула между ее ног, чтобы вылить туда расплавленную лаву. «Боже милостивый, я вся горю», – подумала она, когда его руки легли на ее тело, а губы прижались к горлу.
– Это так безумно глупо, – простонала она, когда его пальцы массировали ее через узкие джинсы. – Мы в грузовом самолете ... полет в Венесуэлу ... с похитителями в cock ... pet, – простонала она и пробормотала: – Я имела в виду кабину самолета.
– Кокпит, – согласился он ей на ухо, прежде чем снова прикусить горло.
– Да, – выдохнула Эбигейл, но он был уверен, что это не было ответом на то, что он сказал. Рука, которой она держала его руку, теперь подгоняла его, и ее тело двигалось по собственной воле, прижимаясь к руке у ее груди и перемещаясь под рукой между ее ног, и Эбигейл знала без сомнения, что она была не единственной, на кого это подействовало. Она чувствовала, как доказательство его возбуждения прижимается к ее пояснице, и думала, что она такая чертовски маленькая, что ему придется приподнять ее с пола…
– О Боже! – воскликнула Эбигейл, представив, как он снимает с нее джинсы и трусики, а затем поворачивает и приподнимает к стене, чтобы скользнуть в нее. Видение было настолько реальным и чертовски захватывающим, что толкнуло ее через край, к которому он вел ее. Едва заметив щипок на шее и последовавшее за этим ощущение притяжения, Эбигейл вскрикнула и дернулась в его руках, когда фонарик погас, и темнота поглотила ее.
Глава 3
Первое, на что обратила внимание Эбигейл, была тяжесть, давившая ей на спину, и то, что она едва могла дышать. Обеспокоенная этим осознанием, она слегка пошевелилась, а затем замерла, когда теплое дыхание шевельнуло волосы у ее уха. Она поняла, что тяжелый груз – это Томаззо. Тот самый Томаззо, который был ей совершенно незнаком и с которым она только что обжималась. По крайней мере, она надеялась, что это было всего несколько мгновений назад. Но, судя по всему, она могла пролежать без сознания несколько часов.
Эта мысль заставила ее замереть и прислушаться к гудению двигателя самолета. К своему большому облегчению, Эбигейл не только услышала его, но и была уверена, что чувствует, как он вибрирует в ее теле от пола. Они все еще были в воздухе. Слава Богу! Еще было время подготовиться. Ей просто нужно было снять Геркулеса со спины и ...
На самом деле, она понятия не имела, что им тогда делать и, как они собираются выбраться из этой ситуации. Должны ли они броситься в кабину перед посадкой и атаковать клиентов Джета, рассчитывая на неожиданность? Это казалось немного рискованным. Джет может пострадать в драке, и они могут разбиться.
Так что, возможно, им следует подождать, пока самолет не окажется на земле, и схватить людей, когда они придут за своим «грузом». Это тоже казалось рискованным. У мужчин может быть оружие.
Возможно, им стоит просто подождать, пока самолет приземлится, проскользнуть в кабину, когда Джет постучит, чтобы объявить, что все чисто, схватить Джета и попытаться добраться до аэропорта. Неужели они не найдут там помощи? Она обдумала этот план и сразу же обнаружила множество дыр в нем. Что, если Джет постучал, когда он уже вышел из кабины, и они не смогли перехватить его до того, как он вышел? Она не хотела оставлять его на милость похитителей. Была также возможность, что если им удастся покинуть самолет до того, как он покинет кабину, их всех могут застрелить в спину, когда они побегут в сторону аэропорта.
– Ты хорошо пахнешь.
Эбигейл замерла и слегка повернула голову, пытаясь разглядеть мужчину, лежащего на ней. Ей удалось забыть о его присутствии, несмотря на проблемы с дыханием. Но теперь она вспомнила о нем, и как они оказались в таком положении, или, по крайней мере, что они делали до того, как она упала в обморок, как неженка, от силы первого оргазма, который она испытала, казалось, целую вечность. Черт, это было хорошо, и этого не должно было случиться. Она уважала себя больше, чем сейчас, или должна была уважать. Так сказала бы ее мать.
Поморщившись от этой мысли, Эбигейл открыла рот, чтобы попросить Томаззо отпустить ее, но тут же закрыла его, почувствовав, что он сдвинулся и его вес внезапно исчез. Как ни странно, ей сразу же стало не хватать его тепла, и она пожалела, что он оставил ее.
