Текст книги "Лучше, чем в фильмах (ЛП)"

Автор книги: Линн Пайнтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Я ненавидела то, что не знала, что сказать своей лучшей подруге. Я скучала по ней и очень хотела, чтобы я могла вернуться в прошлое и ничего от неё не скрывать.

– Я просто прячусь.

– Неприятности в раю? – Она посмотрела на меня так, будто я ей не нравилась. Совсем.

– Нет, мне просто скучно. – Я знала, что, наверное, не стоит признаваться в своей глупости человеку, который и так считает меня идиоткой, но я не могла остановиться. – Как оказалось, Майкл мне совсем не нравится в этом плане. И они с Лэйни очень нравятся друг другу, но просто ужасные коммуникаторы.

Она изучала свои ногти, когда говорила: – Вот как.

– Да. – Я прочистила горло и прислонился спиной к двери. – Также выяснилось, что мне на самом деле нравится Уэс, а ему теперь нравится Алекс. Так что…

– Эм…

– И, – сказала я, сглатывая. – И оказалось, что мне очень, очень жаль. Я скучаю по тебе.

Джосс издал небольшой смешок, но не улыбнулся.

– Ты думаешь, тот факт, что всё полетело к чертям, заставит меня простить тебя?

– Конечно, нет. – Я поглубже засунула руки в карманы платья, на моём лице мгновенно выступили капельки пота, когда я поняла, что моё безопасное место на лестничной площадке вот-вот превратится в сплошное противостояние. – Но, по крайней мере, ты можешь утешиться тем фактом, что я страдаю.

– Я не хочу, чтобы ты страдала.

– Послушай. – Я вздохнула. Я так сильно по ней скучала. – Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но мне очень жаль, что я солгала тебе. Я знала, что ты обвинишь меня в попытке заполучить Майкла, и вместо того, чтобы обдумать это, я просто пошла дальше и скрыла это от тебя, чтобы мне не пришлось разбираться.

Она обхватила руками колени. – Такой трусливый поступок.

– Верно? И мне не следовало позволять тебе думать, что мне нравится Уэс. То есть, в итоге это оказалось самоисполняющимся пророчеством, но это было довольно подло.

– Да, так и было.

– Да. – Я вдохнула и сказала: – Я сейчас уйду, так что ты…

– Садись. – Она указала головой на ступеньку рядом с собой и сказала: – Я тоже скучаю по тебе. Я уже почти простила тебя за всё этот фиаско с выпускным. Но…

Я села и стала ждать.

– Мне кажется, что в последнее время с нами что-то не так. Как будто я постоянно бегаю за тобой. – Хорошее личико Джосс было грустным, и я ненавидела себя за то, что это была моя вина.

Она сказала: – Это наш выпускной год. Я представляла, как мы будем делать всё вместе и максимально использовать каждую секунду, потому что через несколько месяцев мы будем жить в разных местах.

Она потянулась к волосам и вытащила шпильки из своей причёски.

– Осенний бал, выпускной, фотографии выпускников, розыгрыши старшеклассников – я думала, что мы сделаем всё это очень эпичным. Но ты просто продолжаешь избегать меня, когда дело касается больших событий.

– Я знаю. – Я никогда не думала об этом с её точки зрения. – Мне жаль.

– Ты рядом для всего остального, для каждой мелочи, которая не имеет значения. Но, типа, ты вообще собираешься прийти на выпуск? Мне придётся идти одной? Я не знаю, что у тебя на уме.

– Это сложно. – Казалось, эти два слова объясняют всё обо мне. Я сглотнула и попыталась заставить её понять. – Я знаю, что мы не были друзьями, когда умерла моя мама, но это было отстойно. Типа, конечно, потеря родителей – это отстой, но это было прям отстой-отстой. Всё казалось одиноким и грустным – всё до единой мелочи. Ты могла бы угостить меня мороженым в Диснейленде с Томом Хэнксом, предлагающим прокатить на пони, и я бы всё равно плакала каждую ночь, потому что её там не было.

Я выскользнула из туфель, прислонилась головой к стене из цементных блоков и закрыла глаза. – Но со временем всё стало налаживаться. Не всё так ужасно. Я поняла, что если смогу прожить день без слез, то смогу пойти домой и посмотреть её фильмы, что всегда давало ощущение близости с ней.

– Мне жаль, Лиз. – Она склонила голову на моё плечо и обхватила руками мой правый бицепс.

– Всё стало нормально и хорошо, но в последнее время это просто… по-другому.

– Насколько по-другому?

Я открыла глаза и сосредоточилась на наклейке «ОТКРЫВАТЬ ДВЕРЬ МЕДЛЕННО» на выходе с лестничной площадки. – Я выпускница. Всё помечено как «в последний раз» и тайно связано с семьёй. Последний осенний бал: «Родители, соберитесь, чтобы сфотографировать своих детей». Посещение колледжа: «Боже мой, моя мама была такой смущающей, когда мы осматривали общежитие». Это мои заскоки, но без неё каждая веха кажется пустой, так что мне даже не хочется этого делать.

Она подняла голову и посмотрела на меня.

– Покупка платья?

Я судорожно вздохнула.

– Бинго.

– Почему ты просто не сказала мне? – Она выглядела искренне обиженной. – Я знаю, что могу поспешно судить, но я твоя лучшая подруга. Ты можешь рассказать мне всё.

– Мне так жаль.

– Мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Ты ведь знаешь это, да? Что ты всегда можешь поговорить со мной?

Я кивнула и прильнула к ней, вздыхая и рассказывая ей всё. О том, что я чувствовала, когда казалось, что она игнорирует отсутствие моей мамы, о том, что Уэс говорил о моей маме, и о том, как я жила своей жизнью, как будто я была в одном из её сценариев.

– Мне неприятно это говорить, но я думаю, что он может быть прав.

– Думаешь? – Она покачала головой и сказала: – Беннетт тебя раскусил.

– Так ведь? – Я вытерла щеки и удивилась, когда это я успела стать такой плаксой. – Мне так жаль, что я была такой идиоткой.

– Что ж, мне жаль, что я тоже была идиоткой, и давай двигаться дальше. Нам обеим станет лучше. – Она откинулась на ступеньку и сказала: – Итак, что происходит в бальном зале?

Мне хотелось обнять её и выплакаться, но я была не против двигаться дальше.

– Я слышала, как Джессика Робертс ранее описывала твои туфли.

– Не удивлена – они невероятно сексуальны.

Я спустилась ещё на одну ступеньку и повернулась боком, чтобы прислониться к стене.

– Тебе хоть немного весело?

Она поджала губы. – Я сижу на пустынной лестничной площадке по собственному желанию. Посчитай сама.

– Мне жаль, что я тебя бросила.

– Не беспокойся – это поможет лучше запомнить. Я имею в виду, что моё воображение никогда не смогло бы настолько далеко зайти, чтобы представить себе ситуацию, где я пойду в «Чили» в выпускном платье с парнем, одетым в джинсовый смокинг.

Я рассмеялась. Чарли нравился всем, потому что он отлично играл в футбол, но он был не от мира сего. В десятом классе он каждый день ходил в школу в костюмах, потому что считал, что выглядит утончённо.

– Он водил тебя в «Чили»?

– В сраном джинсовом смокинге! Лиз, ты упускаешь самое главное.

– Он иронизировал?

– Девочка, он купил его на «Амазон», потому что модель в нём выглядела «круто». – Она усмехнулась и покачала головой. – Он не знает слова «ирония».

Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– По крайней мере, он милый.

Джосс искоса посмотрела на меня и сказала: – Он пытался прикоснуться к моей заднице – обеими руками – когда мы танцевали в первый раз.

– Он в порядке? Или ты засунула его тело в чулан уборщика?

– Пф-ф. Как будто я собираюсь отсидеть за парня в костюме от Levi's. – Она слегка пожала плечами. – Я всё же оставлю его задницу здесь. Я вела машину, так как у него нет прав, и моя цель – оставаться без вести пропавшей, пока для него не станет слишком поздно искать другую машину. Заставь этого дурака позвонить маме, чтобы она заехала за ним.

Тогда мы обе потеряли самообладание. Мы хохотали так сильно, что у обеих текли слёзы, когда двери на лестничную площадку распахнулись. Мы ахнули в унисон, когда друг Уэса, Ноа, шагнул в наше пространство.

Он выглядел таким же смущённым нашим присутствием, как и мы его. Я сказала: «Ноа?» в то же время он сказал: «Чёрт, вы меня напугали».

Джослин откинулась на локти, а я жестом указала на ступеньку под нами и сказала: – Что ты тут делаешь? Я думала, что крутые ребята всё ещё в бальном зале.

Он сел и сказал: – Я больше не мог этого выносить. Выпускной – мучителен. Ты можешь либо стоять с друзьями и болтать, надев неудобные смокинги, либо танцевать под дерьмовую музыку, пока твои друзья обсуждают тебя и считают себя весёлыми. И столько подготовки и денег уходит на одну ночь, но полученная радость никак не сравнится с затраченными усилиями. Абсолютно никак.

Странно ли, что я всё ещё думала, что радость может быть равна усилиям? Даже если у меня ничего не вышло, моё сердце всё ещё считало магию выпускного вечера сверкающей. Может быть, это был просто мой несносный оптимизм, который мешал мне думать.

– Так зачем же ты пришёл? – На лице Джослин играла ухмылка, но ей было интересен его ответ. – Кстати, я полностью согласна, но зачем ты пришёл, если ты так считаешь?

– По той же причине, что и ты.

– И это…?

Он поднял бровь. – Ты не знаешь, почему ты здесь?

Она закатила глаза.

– Я знаю, почему я здесь, а ты – нет, поэтому ты никак не можешь знать, что у нас общая причина.

Я скрестила руки и наблюдала за ними. Из того немногого, что я знала о Ноа, следовало, что он был королём споров – казалось, он наслаждался процессом дебатов. Джосс, с другой стороны, терпеть не могла людей, которые с ней спорили.

Большинство не спорили, потому что не были настолько глупы.

– Ты уверена? – спросил он.

Она одарила его взглядом.

– Я думал, мы оба пришли посмотреть, как на самом деле выглядит клоун в джинсовом смокинге, – сказал с хитрой ухмылкой.

Это заставило её захихикать.

– Ты тоже пришёл сюда из-за Чарли?

– О, да. – На его лице появилось его естественное саркастическое выражение, когда он ухмыльнулся и сказал: – Синий костюм подчёркивает его глаза.

– Чем он только думал? – Джослин снова начала смеяться, а ухмылка Ноа превратилась в полноценную улыбку. Я чувствовала, что должна ускользнуть, но знала, что это испортит момент. К тому же, я не была готова создать расстояние между мной и Джосс.

Он вытянул ноги и тоже откинулся на локти – мужская версия позы Джослин.

– Этот парень думал своим эго. Он знал, что хорошо выглядит в джинсах, настолько, что хотел быть с ног до головы обтянутым этой шершавой, жёсткой, нерастяжимой тканью, которая полностью демонстрирует его потрясающую задницу.

– Боже мой, – сказала Джослин. – Ты должен заткнуться. Обязан.

Следующий час мы провели на лестничной площадке, просто разговаривая. Это было бы весело, если бы мой мозг не зациклился на напоминании об Уэсе и Алекс. Я упустила его прежде, чем полностью осознала, что хочу его, и теперь Алекс заставила его забыть, что он когда-либо целовал меня.

После того, как мы посмеялись и поплакали над тем, как Джослин изображала учителя физкультуры, мы решили, что с выпускным балом покончено. Каждый из нас написал смс с извинениями своим спутникам, и Майкл, казалось, был не против. Он даже написал сообщение с благодарностью, которое дало мне надежду на то, что до утра они с Лэйни официально станут парой.

Я считала минуты до того момента, когда смогу согреться в своей постели, размышляя о своих ошибках, пока Фитц атаковал мои ноги под одеялом. Джослин и Ноа, однако, когда мы приблизились к моему дому, решили, что они хотят пойти на после-выпускную вечеринку в школьном спортзале. Они оба планировали пропустить её, но теперь, когда Ноа был уверен, что сможет сделать больше штрафных бросков, чем Джослин, моя сверхконкурентоспособная лучшая подруга просто обязана была пойти.

И она точно его обыграет.

– Ты уверена, что не хочешь присоединиться? – Джослин въехала на мою подъездную дорожку и припарковала машину. – Я обещаю, что мы повеселимся.

– Нет, спасибо. – Я вышла и захлопнула дверцу, затем подошла к её окну и слегка обняла её. – Но позвони мне, когда вернёшься домой. Во сколько бы это ни было.

– Беннетта там не будет. – Ноа посмотрел на меня с жалостью и сказал: – Сегодня утром он сказал мне, что после-выпускная вечеринка – пустая трата времени, и ему нужно хорошенько выспаться перед важным матчем в понедельник, так что он вернётся домой в полночь, как бабушка.

Я оценила его попытку подбодрить меня. Это было довольно мило.

– У меня свидание с фильмом и мороженым. Ничего не сравниться с этим, но спасибо.

– Дай-ка угадаю. – Джосс закатила глаза. – Бриджит Джонс?

Я пожала плечами.

– Думаю, сегодня у меня настроение на Джо Фокса и Кэтлин Келли (прим. пер.: главные персонажи фильма «Вам письмо»), но подойдёт любой из них.

Они попрощались и уехали, а я, вместо того чтобы зайти в дом, села на качели на крыльце и уставилась на дом Уэса. В гостиной горел свет, заставляя меня вспомнить наши поздние телефонные разговоры и как я выглядывала его из окна.

Я так по нему скучала.

Я провела большую часть своей жизни, желая, чтобы он не был всегда рядом, раздражая меня своей уэсовской сущностью, но теперь, когда его не было, всё вокруг казалось пустым. Я полезла в карман и достала свой телефон. Я зашла в наши сообщения и набрала «Привет», но быстро стёрла его, потому что, конечно же, Уэса ещё не было дома. Нормальные люди остаются до конца бала. Нормальные люди не были дома в – я проверила время на телефоне – полдесятого.

Вероятно, в эту самую секунду Уэса Беннетта короновали как короля выпускного бала. Вероятно, он собирался танцевать со своей прекрасной спутницей, и как только он закончит смотреть в её глаза, он забудет о бейсбольных обязанностях и увезёт её в фантастическую ночь в свете костра и поцелуев, от которых у неё поджимались пальцы на ногах.

Даже когда крепко зажмурилась, я всё ещё могла представить, как они целуются.

– К чёрту всё это. – Я открыла глаза, встала и выудила из кармана ключ.

Пришло время зайти внутрь и выколоть себе глаза.

Глава 16

“Когда понимаешь, что хочешь провести с человеком остаток своей жизни, то хочешь, чтобы это время началось как можно скорее.”

– Когда Гарри встретил Салли

Я лежала на диване как куча, всё ещё в своём выпускном платье, но завёрнутая в одеяло. Я просто упала на диван, когда вошла в дом, и бездумно смотрела «Вам письмо» в темноте, стараясь не думать о том, что происходит между Уэсом и Алекс.

Кэтлин Келли говорила о песне Джони Митчелла «River», и я прочувствовала каждую меланхоличную ноту этого шедевра.

I’m selfish and I’m sad

Now I’ve gone and lost the best baby…

– Лиз? – Проходя из кухни в гостиную Хелена остановилась, увидев меня, и прижала руку к груди. – Боже, ты напугала меня до смерти.

– Прости.

Она заправила волосы за уши, под мышкой у неё была банка «Принглс».

– Ничего страшного. Почему ты сидишь в темноте?

Я пожала плечами.

– Лень включать свет.

– Понятно. – Она прочистила горло и засунула руки в карман своей толстовки, где я увидела две банки содовой. – А бал?

Я махнула рукой. – Всё было прекрасно.

Она выглядела так, будто хотела спросить об этом, но потом сказала: – Ну, тогда ладно. Я оставлю тебя наедине с твоим фильмом. Спокойной ночи.

Обычно я проявляла защитную реакцию, когда она спрашивала о чём-то в моей жизни, но сейчас я чувствовал себя опустошённой, когда она не спрашивала. Мне было стыдно за то, как я вела себя на кладбище, и, если быть честной с самой собой, мне её сегодня не хватало.

Я этого не заслуживала, но хотела, чтобы она осталась со мной. Я немного побаивалась спросить, опасаясь отказа, который я безоговорочно заслуживала, но когда она уже почти дошла до лестницы, я выпалила: – Хочешь посмотреть его со мной?

Я услышал, как её шаги затихли, прежде чем она вернулась в комнату.

– Божечки, да. Я обожаю этот фильм. Слава Иисусу за спасителей – Мег Райан и Тома Хэнкса.

– Я думала, ты ненавидишь ромкомы.

– Я ненавижу пошлые, нереалистичные романтические фильмы. Но букеты из отточенных карандашей? (прим. пер. цитата из фильма звучит так: «Я бы прислал Вам букет отточенных карандашей, если бы знал ваш адрес») – Она плюхнулась рядом со мной и уселась, скрестив ноги, снимая крышку «Принглс». – Тише, сердце.

Мы смотрели ещё несколько минут, прежде чем она сказала:

– Итак, выпускной.

– Ах, выпускной. – Я закинула ноги на журнальный столик и взяла чипсы. – Выпускной был похож на то, словно твою самую большую ошибку красиво нарядили и выставили перед тобой с кем-то другим.

– По-английски, пожалуйста. Я не понимаю, какое отношение эта тарабарщина имеет к симпатичному мистеру Майклу.

Я вздохнула.

– Не имеет. Это… я не знаю, просто забудь об этом. Я не хочу больше об этом думать.

– Забыла. – Она надкусила чипсу и сказала, указывая на телевизор: – Это лучший любовный треугольник.

– Эм, это скорее любовный квадрат, если это вообще любовная форма. – Я дожевала «Принглс» и сказала: – Они просто четвёрка, которая распадается сама по себе. Никому из них не приходится выбирать между другими.

– Я не говорю о двух парах. – Хелена достала из кармана содовую, протянула мне одну и открыла свою. Она отхлебнула из банки и сказала: – Я говорю о треугольнике между Кэтлин, её представлением о том, кто такой NY152 в Сети, и Джо Фоксом.

– Подожди… что?

– Подумай об этом. Она находит его личность в сети очаровательной. Ей нравится, что он знает о «залечь на матрас»38. Она завидует его способности к словесной расправе. – Она наклонилась вперёд и поставила свою банку на стол. – Идея этого человека прекрасна, но на практике она считает словесную расправу Джо Фокса подлостью, и когда он залегает на матрас и выводит её из бизнеса, она его ненавидит.

Я моргнула и открыла рот.

– Святое дерьмо – ты права.

– Я знаю. – Она усмехнулась и отвесила небольшой полупоклон. – Иногда мы настолько зацикливаемся на своём представлении о том, чего, как нам кажется, мы хотим, что упускаем из виду удивительность того, что мы могли бы иметь на самом деле.

Она говорила о фильме, но я чувствовала себя увиденной. Уэс был прав в одном, когда говорил о моих проблемах с мамой. Это не было намеренно, но я жила так, словно я была одним из её персонажей, как будто я пыталась играть те роли, которые, как я думала, она написала бы для меня.

Я оттолкнула его и пошла за «хорошим парнем», когда на самом деле мир состоял не только из серьёзных, надёжных людей и игроков с сомнительными намерениями. Были и такие, как Уэс: парни, которые разорвали шаблон и разрушили оба этих стереотипа.

Он был намного лучше, чем Марк Дарси или Дэниел Кливер (прим. пер.: муж. персонажи «Дневник Бриджит Джонс»).

А ещё были такие, как Хелена – умные, непочтительные женщины, которые понятия не имели, как играть на пианино или ухаживать за розарием, но они всегда были рядом, просто ждали, когда ты поймёшь, что нуждаешься в них.

– Типа, – сказала Хелена, – она чуть не оставила мистера 152 пятна – ты можешь себе представить?

– Хелена. – Я быстро заморгала, но взгляд всё ещё был замутнён. Мой голос звучал сдавленно, когда я сказала: – Мне так жаль за то, что я сказала тебе недавно. За всё. Я не хочу упустить то, что у нас могло бы быть. Я не говорила всерьёз, когда сказала, чтобы ты оставила меня в покое.

– Ох. – Её глаза немного расширились, и она наклонила голову. – Всё нормально.

– Нет, это не так.

Она обняла меня и шмыгнула носом.

– Просто знай, что я не хочу занять место твоей мамы. Я только хочу быть рядом с тобой.

Я закрыла глаза и почувствовал что-то, позволив ей обнять меня.

Я почувствовала себя любимой.

И в тот момент я поняла, что моя мама хотела бы этого. Очень сильно. Она хотела бы – превыше всего на свете – чтобы я была любима.

– Я тоже этого хочу, Хелена.

Мы обе шмыгнули носом, что заставило нас рассмеяться. Момент угас, и мы вернулись на свои места, бок о бок на диване. Пока она уплетала чипсы и пачкала крошками свою испачканную толстовку, я решила, что рада, что она так отличается от моей мамы. Было хорошо, что границы между ними никогда не стирались.

Я прочистила горло.

– Как ты думаешь, ничего, если я буду называть тебя мачехой?

– При условии, что ты не будешь добавлять «злая» в качестве приставки.

– Хотя зачем ещё мне это говорить? Ты должна признать, что это влиятельный титул.

– Полагаю, что да. А я люблю власть.

– Видишь? Я так и знала. – Я взглянула на раздвижную стеклянную дверь у кухни, и мои мысли переместились к Секретной зоне. Я повернулась к Хелене на диване и сказала: – Итак, выпускной. В общем, суть в том, что я пошла не с тем парнем.

– Ты идёшь с моей содовой? – Я услышала, как мой папа сбегает по лестнице, прежде чем он, улыбаясь, вошёл в комнату в дешёвых пижамных штанах и футболке. Потом он обеспокоенно посмотрел на меня и сказал: – Эй, милая, я не знал, что ты уже дома.

– Ага… я недавно вернулась.

Хелена указала на моего отца и посмотрела на меня, прежде чем сказать ему:

– Тсс… она собиралась рассказать мне о выпускном.

– Притворись, что меня здесь нет. – Мой папа уселся на небольшое пространство между Хеленой и подлокотником дивана и сделал глоток её содовой.

Я закатила глаза и рассказала им о Лэйни и осознании того, что меня не интересует парень, которого, как я думала, послала мне судьба. Потом мне пришлось рассказать им, какой ужасной я была по отношению к Уэсу после нашего поцелуя (только я сказала «свидания», чтобы папа не сошёл с ума), просто чтобы они поняли, как сильно я всё испортила. Я представила лицо Уэса на балу, когда он сверлил меня взглядом, и сказала:

– Теперь уже слишком поздно. Он с девушкой, которая обожает его и не относится к нему как к дерьму. Зачем ему возвращаться обратно?

Они выслушали всё это, прежде чем мой отец улыбнулся мне, как будто я была невероятно глупа.

– Потому что ты – это ты, Лиз.

– Я не знаю, что…

– О, так ты не знаешь, да? – Хелена отряхнула перед толстовки и сказала: – Этот мальчик запал на тебя с тех пор, как вы были маленькими детьми.

– Нет, не запал. – От её слов внутри меня зародилась надежда, хотя я знала, что она ошибается. – Ему нравилось издеваться надо мной с тех пор, как мы были маленькими детьми.

– Оу, ты так ошибаешься. Скажи ей, милый. – Хелена подтолкнула папу локтем. – Расскажи ей о пианино.

Папа обнял Хелену и закинул ноги на журнальный столик.

– Ты когда-нибудь знала, Лиз, что Уэс обычно сидел на заднем крыльце и слушал, как ты играешь на пианино? Мы делали вид, что не замечаем его, но он всегда был там. И мы говорим о тех временах, когда он был маленькой занозой в заднице, а ты ужасно играла на пианино.

– Не может быть. – Я пыталась вспомнить, сколько нам было лет, когда пианино стояло в дальней комнате. – Он там сидел?

– Сидел. И ты и правда думаешь, что его волновало то место на парковке, за которое вы, ребята, боролись весь прошлый год?

– Ему определённо было не всё равно. Всё ещё не всё равно. Именно поэтому он согласился помочь мне.

Я подумала о том дождливом дне в его гостиной, когда я впервые предложила этот план. В тот день, когда мне пришлось умолять его впустить меня, он казался незнакомцем. Печенье с молоком, колеса Уэса – казалось, что это было целую вечность назад.

– Лиз. – Улыбка Хелены была неприлично широкой. – Его мама разрешает ему парковаться за её машиной. Он всегда заезжал на свою подъездную дорожку, но потом ни с того ни с сего, как раз в то время, когда у тебя появилась своя машина, он начал парковаться на улице.

У меня отвисла челюсть. – О чём ты говоришь?

Она шлёпнула меня по руке и сказала: – А я ничего и не говорю, кроме того, что думаю, что он гнался за этим местом, потому что ему нужен был повод поговорить с тобой. Дальше ты уже сама.

Такое возможно? В каком-то смысле в это невозможно было поверить, потому что он был не из моей лиги. Он был популярным, спортивным и до смешного сексуальным. Я должна была поверить, что он запал на меня ещё до того, как я поняла, какой он на самом деле? Что я ему нравлюсь уже очень давно? Я запустила пальцы в волосы и слегка потянула.

– Я понятия не имею, что делать.

После этого папа ушёл наверх, а мы с Хеленой досмотрели оставшуюся часть фильма, прежде чем лечь спать. Я только закрыла дверь, когда Хелена постучала в неё.

– Лиз?

Я открыла дверь. – Да?

Она ухмылялась мне в тёмном коридоре.

– Будь смелее и иди ва-банк, ладно?

– Что это значит?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Просто… если ты собираешься что-то сделать, не скупись, я полагаю.

Будь смелее и иди ва-банк.

Я продолжала прокручивать её слова в голове, лёжа в постели. Я пыталась уснуть, но между тем, как я прислушивалась к звукам машины Уэса, и тем, как представляла себе всё, что он и Алекс могли делать, я просто лежала там, несчастная.

Пока меня не осенило.

«Будь смелее и иди ва-банк».