Текст книги "Лучше, чем в фильмах (ЛП)"

Автор книги: Линн Пайнтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13

“– Хорошие парни так не целуются.”

“– О, ещё как целуются.”

– Дневник Бриджит Джонс

– О, благослови тебя господь. – Джослин взяла кофе из моей руки и поднесла его ко рту. – И почему ты надела это?

Я посмотрела вниз на своё очаровательное совье платье, прежде чем отпереть шкафчик. – А почему бы и нет? Мне оно нравится.

Она скорчила гримасу, отпивая из своего стакана и прислонившись к шкафчику рядом с моим. – Я надеялась, что ты будешь придерживаться нового образа.

«Ты выглядишь лучше всего, когда ты такая, какая есть». Моё лицо вспыхнуло, когда я вспомнила Уэса, дождь и его руки в моих волосах. Я была в состоянии повышенной готовности с самого утра, когда пришла в школу, высматривала его за каждым углом и в каждом коридоре, мой желудок дико взволновался при мысли о том, что я увижу его.

О том, что он сразу же увидит меня.

Господи.

Он не писал после поцелуя, но было уже поздно, когда он высадил меня, и ему ещё нужно было вернуться за машиной. Я взяла с верхней полки учебник истории и сказала: – Мне всё ещё нравятся мои платья. Подай на меня в суд.

– Не пойми меня неправильно, – сказала она, помешивая кофе в своём стакане. – Ты очаровательна независимо от того, что на тебе надето, но в современном повседневном наряде ты была просто сверхочаровательна.

– Спасибо, хотя этот наряд теперь полностью испорчен из-за крови из моего разбитого носа.

Рот Джослин дёрнулся, когда она уставилась в дырку в своей крышке.

– Я до сих пор не могу поверить, что это произошло.

– Верно? – Я захлопнула свой шкафчик, и мы с Джослин пошли в первый корпус. Я была так разочарована, что не встретила Уэса, особенно после того, как из-за его молчания я всё утро была одержима паранойей, что поцелуй был для него ничего не значил и между нами абсолютно ничего не изменилось.

Я чуть не завизжала, когда мой телефон зажужжал во время обеда. Я только села за стол со своим клубничным салатом и лимонадом, как увидела, что сообщение от Уэса.

Уэс: Мне нравится твоё платье с птичками.

Я огляделась, но не увидела его ни за одним из занятых столов в кафетерии.

Я: Это совы. Где ты?

Уэс: В библиотеке – видел, как ты проходила мимо несколько минут назад. Кстати, совы – это птицы.

Я: Ага.

Уэс: Перестань отчитывать меня насчёт птиц, Баксбаум. Я просто сказал, что ты мило выглядишь в своём платье – вот и всё.

Я улыбнулась и тут же оглянулась, чтобы убедиться, что он не притаился поблизости, наблюдая за моей жалкой реакцией.

Я: Вообще-то ты этого не говорил.

Уэс: Конечно, говорил.

Я: Эм…

Уэс: Надо бежать. Поговорим позже?

Я положила телефон на стол, словно он обжигал мне руки. Поговорим позже? Это никогда не было хорошо, верно? Что это было за зловещее чувство? Я открыла винегретную заправку на подносе и полила им салат, после чего взяла телефон и написала сообщение:

Я: Ага.

Если утром я была одержима, то днём – нелепа. Потому что мне нужно было знать больше, больше, чем тот факт, что мы разделили хороший поцелуй. Нравилась ли я ему? Хочет ли он держаться за руки и, может ещё раз поцеловаться? Может быть, он собирался стать моим парнем в ближайшем будущем, или поцелуй был просто частью наших весёлых тусовок и на деле ничего для него не значил?

И мне пришло в голову, когда я шла по коридору с Джосс после школы, что у меня не было возможности сказать Уэсу, что Майкл меня больше не интересует. Он ведь знал это, верно? Ведь поцелуй должен был выразить это чувство.

– Как ты думаешь, Уэс пригласит тебя на настоящее свидание?

Мой желудок перевернулся, когда воспоминание о поцелуе нахлынуло на меня.

– Надеюсь, что да.

– Кто бы мог подумать? – Джосс толкнула выходную дверь, и я вышла за ней на солнечный свет, когда она сказала: – Мальчик, который мучил тебя в начальной школе, теперь твоя романтическая мечта. Странно.

– Что там происходит? – спросил я, отвлекаясь. У главной подъездной дорожки была какая-то толпа. – Держу пари, это драка.

Джосс сказал: – Наверное, Мэтт Бонд и Джейк Хедли.

Мэтт и Джейк были двумя из тех парней в нашей школе. Когда стало известно, что они поссорились друг с другом, все ученики одурели из-за вероятности того, что что-то пойдёт не так.

Мы пробирались сквозь толпу, в основном потому, что моя машина стояла на парковке, которую они все загораживали.

– Я слышала, что они собирались подраться.

– Ты этого не говорила, Платье-сова.

– Ну, это буквально то, что я слышала. Слово в слово. – Я прошла мимо нескольких человек и сказала: – Извините.

– О. Мой. Бог.

Я повернула голову и посмотрела на Джослин. – Что?

Она смотрела куда-то поверх моего плеча. Не глядя на меня, она прикрыла рот одной рукой и указала другой.

Я повернула голову и проследила за её пальцем до машины, которая была припаркована в центре толпы. Это был чёрный внедорожник, и сам факт того, что он был припаркован там, был необычным, но не это делало его центром внимания.

Нет, необычным его делало то, что вся водительская сторона машины была заставлена белыми коробками, на каждой из которых были черные буквы, а обрамлял их большой оранжевый квадрат.

Боковая часть машины представляла собой огромную доску для игры в «Боггл».

Доска, на которой красными буквами по диагонали был написан вопрос «Выпускной?».

– Чёрт возьми, Лиз, поднимайся туда! – Бейли Ветцель стояла в толпе, она улыбнулась мне и протянула руку. – Вперёд!

Я медленно осознавала происходящее, пока не увидела Майкла. Он стоял рядом с машиной, улыбался мне и держал плакат с надписью: «ХОЧЕШЬ ПОИГРАТЬ В БОГГЛ СО МНОЙ, ЛИЗ?»

Это было приглашение.

Майкл приглашал меня на бал.

Я чувствовала себя смущённой и растерянной, когда улыбнулась, а все стоящие вокруг начали хлопать. Майкл приглашал меня на выпускной в романтической, заботливой форме, но я была в шоке. Это было именно то, чего я хотела неделю назад, но не теперь.

Я медленно шла к нему, мои ноги подкашивались, когда я приблизилась.

Я услышала, как Джосс сказала: – Отшей его помягче, Лиз.

Я посмотрела на улыбающееся лицо Майкла. Какого дьявола? Я не могла придумать, как придать этому смысл. Каждая моя встреча с Майклом заканчивалась катастрофой – рвота, кровь из носа, разговор о Лэйни – так почему это вообще происходит?

Ирония судьбы, верно?

От того, что столько людей смотрят на меня, мне было жарко и хотелось чесаться.

Неудобно. Когда я подошла к нему, я понятия не имела, что сказать. Он выглядел красивым, тёплым и похожим на всё, о чём я мечтала с детского сада.

И совсем не похож на Уэса.

Я наконец-то могла ясно видеть его – нас, и теперь, когда видела, я больше не хотела, чтобы Майкл был «тем самым».

– Это невероятно, – сказала я, глядя на Боггл-машину. Он обклеил коробки из-под обуви белой бумагой и прикрепил их сбоку, чтобы получилась доска, что было задачей, которая заняла бы уйму времени. – Не могу поверить, что ты это сделал.

– Я знаю тебя достаточно долго, Лиз, чтобы понять, что тебе нужен широкий жест, чтобы приг…

– А как же Лэйни? – перебила я. Я говорила шёпотом, чтобы никто не слышал, надеясь, что смогу избавить нас обоих от публичного унижения.

Он слегка пожал плечами и сказал с улыбкой: – Я действительно принял близко к сердцу то, что ты сказала в музыкальной комнате. Как и ты, я хочу иметь возможность чего-то большего. Так что… почему не ты? Почему не мы?

Я почувствовала, как мой рот раскрылся, и быстро захлопнула его. Но всё же… серьёзно? Кто-то хоть раз прислушался к моим ужасным идеям? Я могла бы просто пнуть себя за то, что бредила об Уэсе, не называя его имени.

Как будто я никогда раньше не видела романтических комедий. Поговорим о комедии ошибок.

Я вгляделась в толпу и – о нет – там был Уэс. Мы встретились взглядами, когда он стоял рядом со зданием, наблюдая за мной с нечитаемым выражением лица. Я сглотнула и пристально посмотрела на его лицо, лицо, которое целовало моё, когда я видела его в последний раз.

Я молча умоляла эти карие глаза дать мне ответ.

Или чтобы он улыбнулся мне.

Дай мне что-нибудь, Беннетт. Пожалуйста.

Но он повернул голову и отвёл от меня взгляд.

Не успела я осознать этот удар под дых, как рядом с ним появилась Алекс. Она улыбнулась и схватила его за руку, притянув ближе, чтобы она могла говорить ему на ухо.

Я едва могла дышать, глядя на них, в то время как все во дворе смотрели на меня. Моё молчание становилось неловким, и я это прекрасно осознавала. Потихоньку люди начали хлопать и подбадривать, но я слышала только стук своего сердца в ушах. Несмотря ни на что, я не сводила глаз с Уэса. Он поднял руки, положил два пальца в рот и громко свистнул. Затем он опустил правую руку на плечи Алекса и показал мне большой палец вверх.

Отвержение, горькое и горячее, захлестнуло меня. Прошлая ночь, поцелуй, всё остальное – было всего лишь вспышкой. Уэс не испытывал ко мне тех чувств, которые я испытывала к нему. Так всё и должно было закончиться.

– Это становится неловко, и мне нужно уходить примерно через две минуты. Может, ты хочешь ответить? – Майкл выглядел смущённым, пока ждал.

Я глубоко вздохнула и просто приняла цветы, которые он держал в руках – я не могла вымолвить ни слова, когда Уэс обнимался с Алекс и свистел, чтобы я сказала «да». Затем Майкл перевернул плакат, открыв обратную сторону, на которой было написано «ОНА СКАЗАЛА ДА» в том же Боггл формате.

Люди, стоявшие вокруг, захлопали и, слава Богу, начали расходиться, в то время как я стояла там, чувствуя себя контуженной. Майкл сжал мою руку и сказал: – Мне действительно пора идти, но после нашего вчерашнего разговора в комнате моего отца это казалось правильным. Мы можем обсудить детали завтра, хорошо?

– Эм, звучит неплохо.

– Вашего вчерашнего «разговора»? – Джослин встала передо мной, как только Майкл отошёл, её глаза сузились. – Ты была с Майклом Янгом?

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, когда моя ложь настигла меня. Я подбирала слова и сказала: – Я же говорила тебе, что мы смотрели кино…

– Ты сказала, что тусуешься с Уэсом. – Она покачала головой и тихо сказала: – Да что с тобой такое? Ты настолько запуталась в романтической чепухе, что врёшь своей лучшей подруге и ради чего? Чтобы встречаться с парнем, который уже подумывает об этом с кем-то другим?

Я сглотнула, чувствуя желание защищаться, хотя я знала, что была не права.

– Может быть, если бы ты не была такой осуждающей, я могла бы быть честной с тобой. Но ты иногда так усложняешь.

Джосс посмотрела на меня так, словно я была отвратительна. И она была права.

– Ты хочешь сказать, что это я виновата, что ты лгунья?

– Конечно, нет. Боже, мне так жаль. Я просто…

Её брови опустились, она прищурилась на меня и спросила: – Так что там с Уэсом? Он тебе вообще нравится?

Я вздохнула. Была ли хоть одна причина не выложить всё Джосс сейчас?

– Ну, это правда, он мне очень нравится.

Она скрестила руки на груди. – Так что же ты делала в доме Майкла, если тебе нравится Уэс?

Я поправила свою сумку-мессенджер и посмотрела на Кейт и Кэссиди, которых я даже не заметила позади неё до этого момента.

– Вообще-то, я пошла туда с Уэсом.

– Ты пошла туда с Уэсом и оказалась с Майклом в спальне его отца? Ты шутишь, да?

– Эм, на самом деле это была музыкальная комната.

Она открыла рот, но прежде чем она успела заговорить, я сказала: – Но я знаю, что дело не в этом. Уэс был не против, он хотел, чтобы я поговорила с Майклом.

– Хотел. – Она одарила меня таким взглядом, который сделал её похожей на свою мать, на адвоката, у которого на скамье подсудимых лживый преступник, и она собирается заставить его плакать.

– Да. – Я прочистила горло и решила признаться. – Понимаешь, он помогал мне…

– О Боже, ты сговорилась с ним, чтобы заполучить Майкла, не так ли? – Её глаза прищурились в отвращении. – Я знала, что ты слетишь с катушек, когда он снова появится. Что с тобой не так?

– Ничего. – Я моргнула и попыталась оправдаться. – Он и Лэйни официально не встречались, так что…

– Это объясняет одежду и выпрямленные волосы, не так ли? Ты тоже врала мне, когда вы ходили по магазинам?

Я просто посмотрела на неё. В смысле, что я вообще могла сказать?

– И то, что он тебе нравился, тоже было полной чушью?

– Только сначала…

– Пошла ты, Лиз. – Она подтянула сумку повыше на плече и отвернулась от меня. Кейт одарила меня полуулыбкой с закрытым ртом, как будто ей было жаль меня, но она всё равно собиралась пойти с Джосс, а Кэссиди посмотрела на меня так, словно я была какой-то ужасной.

Было время, когда эти двое не приняли бы ничью сторону, но поскольку я слишком часто отказывалась от выпускных мероприятий, они были на стороне Джосс.

– Подожди. – Моё горло сжалось, а зрение затуманилось, когда я смотрела, как она идёт обратно к школе. – Джосс, подожди! Мне жаль, ладно? Разве тебя не нужно подвезти домой?

– Ну с тобой я точно не поеду. – Она просто вскинула руку вверх и крикнула: – Лучше пойду пешком.

– Привет. – Хелена сидела на табурете на кухне, когда я вернулась домой, и работала на своём ноутбуке в пижамных штанах и толстовке, забрызганных краской. – Как прошёл день?

– Не очень. – Я бросила рюкзак на пол, обессиленная тем, что проплакала всю дорогу домой, и пошла к холодильнику в поисках чего-нибудь вкусненького.

– О Боже, я забыла, ты видела Уэса? – Она подняла глаза от экрана, почти вскрикнув эти слова, и мне пришлось вспомнить, что нельзя закатывать глаза. Это была не её вина, что сюжетная линия изменилась.

– Эм, да. – У нас закончился шоколадный пудинг, и от этого мне захотелось плакать. Снова.

– Что это за выражение лица?

Я пожала плечами и закрыла дверь.

– Майкл пригласил меня на выпускной.

– Что? – Рот Хелены широко раскрылся. – Ты разыгрываешь меня?

– Нет. – Я пошла в кладовку и поискала печенье, размышляя, было ли чувство в моём желудке, которое никак не проходило, язвой.

Я даже не знала, что такое язва.

– Ты отказала ему?

– Нет. – Я стиснула зубы. – Вообще-то, я сказала «да».

– Ты сказала «да»? – Она сказала это так, как будто я только что согласилась продать свои органы на чёрном рынке или вроде того. – Зачем тебе это делать? Боже мой, а Уэс знает? О, бедный Уэс.

Я захлопнула дверь кладовки и схватила свой рюкзак. Бедный Уэс? Бедный Уэс не проявлял никакого реального интереса к Малышке Лиз, но у меня не было сил сказать ей об этом. Или подумать об этом ещё секунду. Потому что помимо того, что я чувствовала себя отвергнутой его очевидным отсутствием чувств ко мне, я чувствовала себя обманутой.

Преданной собственным сердцем.

Потому что я знала, что лучше не увлекаться им – всегда это знала. И всё же это случилось. Я запала на баскетбольные шорты, мерзкие сигары и пропитанные дождём поцелуи. Как это могло случиться?

Кроме того, я плела интриги, лгала и испортила свою лучшую дружбу в мире. И – о, да – я также встала на пути Лэйни и Майкла, двух людей, которые, казалось, были созданы друг для друга.

– Да, он знает, и поверь мне, он в порядке. Мне нужно идти заниматься.

– Лиз?

Я замерла, но не повернулась в её сторону. – Что?

– Я знаю, ты думала, что хочешь Майкла, но неужели ты действительно хочешь придерживаться чрезмерно романтизированных идей, когда у тебя может быть потрясающая реальность?

Чрезмерно романтизированные идеи. Как бы близко она ни была иногда, Хелена не понимала этого. Моя мама поняла бы. Моя мама всё время поддерживала бы меня, чтобы я стремилась к цели.

Я проигнорировала её золотое правило и теперь страдала от последствий.

– Лиз?

– Мне нужно идти заниматься.

– Подожди… ты злишься на меня?

Я подняла рюкзак и выдохнула. – Нет. Вовсе нет.

– Ты хочешь…

– Нет, Боже. – Я произнесла это сквозь стиснутые зубы, и вышло гораздо резче, чем я намеривалась, но я не могла этого сделать. Не с ней. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, хорошо?

Глава 14

“– Я вовсе не убегаю.”

“– Брехня.”

– Как отделаться от парня за 10 дней

– Я иду на пробежку, – крикнула я, сбегая вниз по лестнице. Я завернула за угол в гостиную и обнаружила папу на диване с ногами на журнальном столике, смотрящим новости. Я увязла в трудностях и не знала, что думать по этому поводу, поэтому вместо того, чтобы мучить себя, я собиралась посетить кладбище.

Не менее мучительно, верно?

Я посмотрела в сторону кухни, но единственным движением, которое я там заметила, был мистер Фитцперверт, катающийся по ковру под столом и пинающий задними лапами свою мышку с кошачьей мятой.

– Где Хелена?

– Как только я вошёл, она сказала, что ей нужно идти. У неё было поручение или что-то в этом роде. Ты в порядке?

Я не была заинтересована в разговоре по душам, поэтому ответила: – Да, просто устала. Кажется, я подхватываю простуду.

Он кивнул, посмотрел на меня так, словно что-то знал, и сказал: – Хелена сказала то же самое.

– Да? – Я надела наушники. – Облом.

Он вздохнул. – Будь осторожна.

– Обязательно.

Включив свои Garmin (прим. пер.: умные часы), я помчалась по улице, намеренно избегая смотреть на его машину. Типа, что это вообще было? Почему я почувствовала что-то вроде ностальгии, когда увидела старую побитую машину Уэса, которая, казалось, пережила нашу аварию без видимых повреждений?

Ностальгия, из-за которой мне хотелось ударить битой по его машине, а-ля Бейонсе в клипе «Lemonade», и нанести видимый ущерб. Я прокручивала в голове всё, каждую ужасную секунду произошедшего, и отказ Уэса начал меня злить.

Потому что дело было не только в том, что он отверг меня. Нет, дело было в том, что он знал, что моей конечной целью был Майкл, но всё равно не переставал очаровывать меня своим свиданием за ужином, поддразниванием в Секретной зоне и его поцелуем под дождём прямо из «Дневника памяти».

Он знал, что я восприимчива к романтике, и использовал это против меня.

И ради чего?

Он переключился на Алекс, так какой в этом был смысл?

Как будто этого было недостаточно, каждый раз, когда я думала о Джослин, мой желудок болел так сильно, что мне хотелось блевать. Как мне заслужить её прощение? В последнее время я была лживой пронырой, и сколько бы я ни оправдывалась, я не могла найти оправдания, чтобы всё исправить.

Я свернула на кладбище и была рада, что уже стемнело, потому что мне не хотелось быть вежливой или разговаривать с кем-то, кто мог оказаться поблизости. Иногда там были другие люди, которые делали то же самое, что и я, и иногда им нравилось вести светские беседы. Мне просто хотелось сесть рядом с мамой, рассказать подробности своего последнего фиаско, а затем насладиться воображаемым чувством, что я не одинока.

Но когда я подошла ближе, я увидела фигуру, стоящую прямо там, где я хотела быть. И, как и в тот раз, когда там появился Уэс, я мгновенно – и нелогично – разгневалась. Кто был на моём месте?

Человек обернулся, когда я подошла, и я увидела, что это была Хелена. Её лицо было серьёзным, и на ней всё ещё были те испачканные краской штаны.

– Лиз. Что ты здесь делаешь? – сказала она.

Я подняла руку в сторону маминого надгробия. – Не обижайся, но что ты здесь делаешь?

Она выглядела испуганной моим появлением, как будто я чему-то помешала. Она провела рукой по волосам и сказала: – Думаю, можно сказать, что мне нужно поговорить с твоей мамой.

– Почему?

– Что?

Я вдохнула через нос и попыталась остановить неожиданный приступ ярости.

– Ты не знала мою маму, поэтому я не понимаю, зачем тебе понадобилось с ней «поговорить». Ты никогда не общалась с ней, не слышала её голоса и даже не смотрела с ней «глупую» романтическую комедию, так что считай меня иррациональной, но мне кажется очень странным, что ты разбила лагерь там, где она похоронена.

– Я надеялась, что она, возможно, знает, как я могу достучаться до тебя. – Она быстро моргнула и поджала губы, скрестив руки на груди. – Послушай, Либби, я знаю…

– Не называй меня так.

– Что?

– Либби. Так она меня назвала, но это не значит, что ты должна так называть, хорошо?

– В чём дело? – Она произнесла это усталым голосом, в котором слышалось немного злости. – У меня такое чувство, что ты пытаешься поссориться со мной.

Я быстро моргнула. – Нет, не пытаюсь. – Определённо пытаюсь. Никто из тех, с кем я хотела поссориться, не разговаривал со мной. Так почему бы не с Хеленой?

– Точно?

– Да, точно.

– Потому что ты только что разозлилась, что я назвала тебя прозвищем, которым, как я слышала, тебя называли твой отец и сосед. Я не вижу, чтобы у тебя были проблемы с кем-то, кроме меня, говорящего это.

– Ну, они действительно знали её.

Она посмотрела на меня, выражая разочарование из-за того, каким неприятным ребёнком я была. – Я ничего не могу поделать с тем, что не знала.

– Я знаю. – Дело было не в том, знала она мою маму или нет; дело было в посягательстве на воспоминания о моей маме. На её наследие. Ведь не было иррациональным пытаться сохранить их в чистоте, не так ли?

Она вздохнула и опустила руки по швам. – Ты ведь знаешь, Лиз, что память о твоей матери не исчезнет, если ты станешь ближе ко мне.

– Извини? – Эти слова ощущались как физическая пощёчина, потому что, Боже, она только что озвучила мой самый большой страх. Как это не исчезнет, если Хелена станет ближе? Потому что, что бы он ни говорил, для моего отца она исчезла. Когда он теперь говорил о моей маме, он словно ссылался на какую-то историческую личность, которую он невероятно любил.

Её место в его сердце исчезло, и теперь она жила только в его голове.

Хелена наклонила голову и сказала: – Этого не будет. Ты всё равно будешь помнить её именно так, как и сейчас, даже если немного впустишь меня.

– Откуда ты это знаешь? – Я сморгнула слезы и ответила: – А что, если она и правда исчезнет? Я знаю, что ты отлично подходишь папе и суперкрутая, и я знаю, что ты здесь и останешься. Я всё это знаю, но это не меняет того факта, что ты здесь, а она нет, и это как-то дерьмово.

Её рот захлопнулся. – Конечно, это так. Я бы пропала без мамы. Я полностью понимаю, что это ужасное чувство. Но оттолкнув меня, ты не вернёшь её, Лиз.

Я шмыгнула носом и вытерла слезы со своих щёк. – Да, думаю, я знаю это, Хелена.

– Может быть, если мы…

– Нет. – Я стиснула зубы и пожелала, чтобы она исчезла, чтобы я могла поплакать и полежать на мягкой траве. Но если она не уйдёт, придётся уйти мне. Я вставила наушники, прокрутила до «Enter Sandman» группы Metallica и сказала: – Может быть, если ты просто оставишь меня в покое и позволишь мне жить своей жизнью, не пытаясь занять её место каждый раз, когда я оборачиваюсь, мы все будем счастливее.

Я не стала ждать, что она ответит. Я начала бежать тем же путём, что и пришла, только я подгоняла свои ноги, чтобы бежать так быстро, как только могла. Я вытерла щеки и попыталась отогнать печаль, но она не покидала меня до самого дома.

Я уже почти добралась до своего дома, когда увидела Уэса, выходящего из машины.

Он захлопнул дверь и начал переходить через улицу, туда, где была я, прежде чем заметил меня. Он кивнул мне подбородком и сказал: «Привет».

Привет. Как будто мы не целовались, не переписывались, не разговаривали по телефону и не ели вместе гамбургеры. Просто «привет». Вау, он действительно был придурком, не так ли? Я остановилась и выдернула один из наушников. – Привет. Кстати, спасибо, что помог мне заполучить Майкла. – Слова вырвались сами собой. Я осознавала собственную ужасность, ломая голову, что бы такое сказать, чтобы ему стало так же больно, как и мне, и, казалось, не могла остановиться.

Его глаза скользнули по моему лицу, прежде чем он сказал: – Конечно, хотя в его окружении всё ещё есть надоедливая Лэйни. Думаю, тебе придётся разобраться с этим, прежде чем ты официально «заполучишь» его.

– Не-а. – Я махнула рукой и с улыбкой подавила свои эмоции. – Он сказал мне, что не собирается предпринимать никаких действий.

– Сказал? – Он потёр бровь и с минуту смотрел мимо меня, прежде чем его пристальный взгляд вернулся к моему лицу. У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела в те же глаза, которые были обжигающими и дикими для меня на переднем сиденье его машины. – Ну, тогда ты вот-вот получишь всё, чего когда-либо хотела, не так ли? Почему ты не сказала мне об этом раньше?

Эм, было трудно говорить, когда мы съезжали с обрыва, а потом ты поедал моё лицо. Я вдохнула через нос. Я была так зла на него – на себя – так чертовски разочарована, и я хотела заставить его почувствовать что-то из этого. – Как будто я правда собираюсь поделиться всеми своими секретами с человеком, который просто выручил меня и замещал Мистера Совершенство.

Он сглотнул и скрестил руки на груди.

– Хорошая мысль.

– Верно? – Я издала фальшивый смешок и сказала: – Без обид, но вы, парни, не можете быть более разными. Он – ресторан для гурманов, а ты – супер-весёлый спорт-бар. Он – лимузин, а ты – джип «Вранглер». Он – фильм, получивший «Оскар», а ты… фильм про автогонки. Оба хороши, но хороши для разных людей.

Эти тёмные глаза слегка сузились. – В этом есть какой-то смысл, Баксбаум?

– Не-а. – Я распустила свой хвост и запустила пальцы в волосы. Это было похоже на победу, судя по тому, как он был явно раздражён. – Просто благодарна тебе за всё, что ты для меня сделал.

– Неужели.

– Да. – Я изо всех сил старалась растянуть рот в широкой счастливой улыбке. – Кстати, тебе стоит пригласить Алекс на выпускной.

– Да, я уже планировал.

Я почувствовала это сердцем. Представив, как он улыбается Алекс, я почувствовала, как в глазах начинает пощипывать. И сказала сквозь фальшивую улыбку: – Мы должны пойти всей компанией – это было бы весело.

Он выглядел рассерженным, когда сказал: – Тебе не кажется, что это плохая идея – смешивать «рестораны для гурманов» с «супер-весёлыми спорт-барами»?

Я пожала плечами. – Алекс похожа на очень хороший ресторан, так что я уверена, что если вы двое будете держаться вместе, то достигните, скажем, модного суши-бара.

Он посмотрел на меня как на отребье, и он был прав. Он покрутил ключи в пальцах и сказал: – Даже если так, я бы предпочёл пойти в одиночку с Алекс.

Затем его взгляд опустился на мою футболку и шорты для бега, и на его лице появилось жалостливое «я всё знаю» выражение. – Ой. Ты только от мамы.

Я моргнула. – А это здесь вообще при чём?

Он посмотрел на меня так, будто я должна была понять, что он имеет в виду.

– Что?

– Да ладно, неужели тебе так не хватает самосознания? Ты держишься за это представление о своей ангельской матери и романтических комедиях, как будто её самым большим желанием в жизни было, чтобы её дочь безумно влюбилась в гребаной старшей школе. То, что ей нравились эти фильмы, не значит, что если ты живёшь как настоящий подросток, ты её разочаровываешь.

– О чём ты вообще говоришь? Только потому, что…

– Ладно тебе, Лиз, будь честна хотя бы с собой. Ты одеваешься как она, ты смотришь шоу, которые смотрела она, и ты делаешь всё возможное, чтобы вести себя так, как будто она пишет сценарий твоей жизни, а ты – её персонаж.

У меня заболело горло, и я быстро заморгала, когда его слова обрушились на меня, как удары.

– Но открою тебе тайну: ты не персонаж фильма. Ты можешь иногда носить джинсы, выпрямлять волосы, если тебе так хочется, ругаться как моряк и вообще делать всё, что захочешь, и она всё равно будет считать тебя потрясающей, потому что ты такая и есть. Я гарантирую, что она считала бы тебя чертовски очаровательной, когда ты курила «Свишер в Секретной зоне – я знаю, что так и было. И когда ты набросилась на меня в моей машине. Поговорим о нехарактерном поведении. Это было…

– Боже мой, я не набрасывалась на тебя. Ты издеваешься что ли? – Это официально – я умирала от стыда. Потому что, в то время как я напевала песни о любви после сеанса поцелуев в его машине, он считал это ужасно «нехарактерно» для меня.

Он проигнорировал меня и сказал: – Но ты так зациклилась на идее о том, кем, по твоему мнению, хочет видеть тебя твоя мама, или Майкл, или даже я. Забудь обо мне! Будь той, кем ты хочешь быть. Просто сделай это и прекрати играть в игры, потому что ты причиняешь людям боль.

– Заткнись, Уэс. – Я снова плакала, и в этот момент я ненавидела его. За то, что он не понимал, но также за то, что он был прав. Я думала, что, несмотря на ситуацию с выпускным, он был единственным человеком, который понимал мою маму. Я вытерла щеки тыльной стороной костяшек пальцев. – Ты ни хрена не знаешь о моей маме, ясно?

– Боже, не плачь, Лиз. – Он сглотнул и выглядел запаниковавшим. – Я просто не хочу, чтобы ты упустила что-то хорошее.

– И что же… тебя? – Я стиснула зубы. Мне хотелось завыть и всё перевернуть. Вместо этого я спросила: – Это ты хорошее, Уэс?

Его голос был тихим, когда он сказал: – Кто знает.

– Да, я точно знаю. Ты не хорошее – ты противоположность всему, чего я хочу. Ты тот же самый человек, каким был, когда разрушил мою Маленькую бесплатную библиотеку, и ты тот же самый человек, которого моя мама считала слишком буйным, чтобы я могла с ним играть. – Я судорожно вздохнула и сказала: – Ты можешь забрать себе постоянное парковочное место, и давай просто забудем, что всё это вообще произошло.

Я повернулась и пошла прочь от него, и как раз открывала входную дверь, когда услышала, как он сказал: – Мне подходит.

В ту ночь я уснула около восьми, слушая на повторе песню «Death with Dignity» Суфьяна Стивенса. Я проспала всю ночь с включёнными наушниками, и эта тихая песня преследовала мои уши до утра.

Mother, I can hear you

And I long to be near you

Она мне снилась. Я редко это делала, но в ту ночь я преследовала свою маму во снах.

Она обрезала розы во дворе перед домом, и я слышал её смех, но не могла видеть её лица. Она была слишком далеко. Всё, что я могла разглядеть, это её садовые перчатки и нарядное чёрное платье с рюшами на воротнике. И сколько бы я ни шла, сколько бы ни бежала, я не была достаточно близко, чтобы увидеть её размытое лицо.

Я бежала и бежала, но так и не приблизилась к ней.

Я не проснулась, задыхаясь, как в фильмах, хотя от этого мне могло бы стать легче. Вместо этого я проснулась с грустной смиренностью, когда песня продолжала свой мягкий, печальный цикл.