Текст книги "Обсидиановый храм (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

15

Рокки Филипов, капитан рыболовецкого судна «Маниболл» – переоборудованного шестидесятипятифутового траулера – повернул голову и сплюнул на палубу табачно-коричневую слюну, которая тут же расплылась по липкому слою, покрывавшему доски и состоящему из смеси жира, дизельного топлива и отвратительной рыбьей слизи.

– Все просто, – заговорил один из членов команды Мартин де’Хесус. – Мы тратим на него слишком много времени. Давайте просто прострелим его гребаную башку к чертовой матери, запихнем в мешок из-под рыбы, привяжем к нему груз и сбросим за борт.

Холодный ветер гулял по палубе «Маниболла». Стояла глубокая пасмурная беззвездная ночь, и судно стояло на якоре близ Бейли-Хол, недалеко от границы с Канадой. На палубе темного корабля собралась небольшая группа людей, и со своего места Филипов прекрасно видел, что каждый из них дымил сигаретой. Другого света на палубе не было – «Маниболл» выключил все ходовые огни, бросив якорь, и погрузился во тьму. Даже красная подсветка рулевой рубки была погашена.

– Согласен с Мартином, – раздался голос Карла Миллера, после чего его сигарета ярче засияла в темноте, и последовал громкий выдох. – Я не хочу и дальше держать его на борту. Они просто тянут время. К черту сделку! Это слишком рискованно.

– Это не рискованно, – возразил кок. – Мы можем меньше, чем за час, добраться до нейтральных вод. Следующая партия будет только через несколько недель! Арсено – наш друг, он стоит того, чтобы за него поторговаться.

– Да… может быть. Но почему тогда федералы не хотят сотрудничать?

Капитан Филипов внимательно слушал этот обмен мнениями. Экипажу необходимо было обговорить всю эту ситуацию. В последние дни напряжение на судне резко возросло. Собравшиеся на палубе члены команды – за исключением вперед смотрящего – постепенно сгрудились у рулевой рубки, словно собирались разнести ее в пух и прах. Капитан поежился от озноба под порывом холодного ветра и прижался к стальному дверному косяку, скрестив руки на груди.

– Я думаю, они пытаются нас выследить, – буркнул Хуан Абреу, корабельный механик.

– Неважно, – качнул головой кок. – Если увидим хоть дуновение чего-то подозрительного с южной стороны, снимемся с якоря, а парня сбросим за борт. К тому же, мы все еще можем продать его часы.

Спор все продолжался и продолжался. В конце концов, каждый член команды по несколько раз высказал свое мнение на счет происходящего.

Поняв, что пришло его время, Филипов оттолкнулся от стены, снова сплюнул на палубу и заговорил:

– Этот ублюдок у нас на борту почти три недели. Мы пытаемся сторговаться только несколько дней. План был хорош, и я намереваюсь и дальше его придерживаться. До конца срока еще три дня – таков был уговор. Если через три дня сделка так и не состоится, мы поступим, как говорит де’Хесус, и сбросим его за борт.

Он закончил говорить и замер в ожидании реакции экипажа. На тесном судне, промышлявшем контрабандой наркотиков, вопреки всем этим дешевым фильмам и телешоу, при работе с командой нельзя было полагаться только на свой авторитет – необходимо было приходить с ними к консенсусу. Нельзя было просто сказать свое веское слово и решить, что оно сработает.

– Справедливо, – высказался, наконец, кок.

– Карл? – обратился Филипов.

– Хорошо. Еще три дня.

– Мартин?

– Черт, да я уже через пару дней повешусь! Но так и быть.

Спор, наконец, прекратился, и собравшаяся группа начала разбредаться по своим делам. Капитан Филипов перехватил кока, когда тот направился обратно на камбуз.

– Мне надо постараться сохранить этого ублюдка в живых, – решительно проговорил он. – У тебя еще осталась говядина с ужина?

– Еще бы.

Филипов направился в столовую, набрал миску тушеного мяса, прихватил с собой бутылку воды и понес еду и питье вниз, в кормовой лазарет. Люк оставили открытым, чтобы внутрь поступал воздух, но задраили решетку, чтобы «пациент» не смог выбраться наружу.

Капитан зажег фонарь, висящий на стене у двери, и сквозь решетку уставился на обитателя помещения – он находился все в том же положении, в каком Филипов видел его в последний раз: прикованный за руку наручниками к кровати. На нем был все тот же рваный грязный черный костюм, в котором его подобрали, и создавалось впечатление, будто эти клочья одежды надели на живой скелет. Лицо пленника покрывали ссадины и ушибы, а белокурые волосы слиплись и сальной паутиной облегали череп.

Филипов открыл решетку и спустился в трюм, поставил перед изможденным пленником бутылку воды, затем присел на корточки пристально посмотрел на него. Мужчина лежал с закрытыми глазами, но веки его сразу же поднялись, как только капитан замер рядом с ним. Казалось, что в серебристых глазах сверкал какой-то скрытый внутренний свет.

– Я принес тебе немного еды, – сказал Филипов, указывая кивком головы на миску в своей руке.

Пленник не ответил.

– Что так задерживает твоих друзей, а? – в сотый раз спросил его Филипов. – Они продолжают упорствовать.

К его удивлению, глаза мужчины, наконец, встретились с его, и взгляд пленника невольно вызвал в нем беспокойство.

– Вы изволите жаловаться на молчание моих друзей?

– Именно так.

– В таком случае я приношу извинения от их имени. Но позвольте мне заверить вас, что, когда настанет время, они будут искренне рады встретиться с вами. Хотя я боюсь, что вы – если вам, конечно, удастся пережить эту встречу – о ней пожалеете.

Филипов в шоке уставился на пленника. Ему потребовалось мгновение на то, чтобы осмыслить услышанное.

– Надо же, какие громкие слова я слышу от какого-то куска дерьма, который мы подобрали в море, когда он едва не пошел на корм рыбам.

Светловолосый мужчина улыбнулся, и эта его улыбка – нет, скорее она напоминала призрачную невеселую ухмылку – вышла презрительной и пугающей.

– О’кей, – Филипов поставил миску рядом с пленником. – Вот твой ужин, – он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг замер. – А это твой десерт.

После этих слов он развернулся и со всей силы ударил пленника в живот, после чего, наконец, покинул трюм и захлопнул за собой решетку.

16

Девятнадцатью днями ранее.

25 октября

Рокки Филипов стоял у руля рыболовецкого судна «Маниболл», бороздившего море. В восточной части горизонта восходящее солнце прорывалось сквозь нагромождения серых облаков, разгоняя остатки бури, бушевавшей прошлой ночью. По левому борту от корабля лежал низкий темный берег острова Кроу, проплывающий мимо, а впереди Филипов видел возвышающийся маяк Эксмута, стоявший на утесе рядом с домиком смотрителя. Казалось, золотистое солнце восставало прямо над маяком – то было зрелище непередаваемой красоты. Сейчас никто из экипажа не заступил в дозор – все дремали внизу, в каютах. Мартин де’Хесус стоял неподалеку в рулевой рубке, попивая кофе и доедая черствый пончик, одновременно играя в какую-то игру на своем мобильном.

Филипов пребывал в прескверном настроении. Они только что доставили груз своему контактному лицу в штате Мэн. Дорога из Канады прошла без сучка и задоринки, и сейчас экипаж вез с собой семь чемоданов набитых наличными и запертых в трюме. Теперь до следующей поставки оставался месяц, в течение которого они могли прожигать свой заработок. Это путешествие было почти триумфальным… если не брать в расчет проблему с Арсено.

Федералы поймали его неделю назад с чемоданом денег после Канадского дела. Сто тысяч долларов оказались достаточной суммой, чтобы привлечь их интерес. Никаких наркотиков, ничего противозаконного, просто деньги. Теперь Арсено держали под стражей, и Филипов не сомневался, что над ним хорошенько работают. Он пока не сломался, это точно – в противном случае «Маниболл» уже накрыли бы. Но стойкость Арсено не будет длиться вечно. Филипов знал это, потому что у Арсено была жена и двое детей, а этот фактор всегда становился удобным рычагом, с помощью которого можно было надавить на человека. Кроме того он был глупцом. Ему стоило отмыть свою долю денег по разным каналам, которые Филипов тщательно разработал, вместо того, чтобы попадаться федералам с чемоданом, полным наличности!

Была и другая проблема: экипаж проголосовал за то, чтобы направить судно в Бостон, засесть там на месяц и вдоволь насладиться плодами своей работы. Филипову не нравился этот план, ему не нравилось решение, к которому пришла команда. Как это будет выглядеть? Несколько внезапно разбогатевших человек ворвется в город, начнет напиваться, снимать шлюх и, возможно, у кого-то из них слишком развяжется язык. В конце концов, разве то, что случилось с Арсено, который решил покинуть корабль раньше времени, не послужило уроком? И все же капитану пришлось согласиться. Он не мог просто сказать «нет» своему экипажу – особенно после того, как сильно его ребятам довелось попотеть во время последней доставки. Всем им пришлось рискнуть, всем пришлось потрястись от страха быть пойманными, и все же они сработали отлично. Теперь Филипов просто обязан был довериться им, чтобы не вызвать недовольство.

Что до него самого – он собирался провести месяц, спокойно отмывая столько денег с продажи наркотиков, сколько сможет, через успешную галерею антиквариата, которой он владел на Ньюбери-Стрит. Он намеревался тихо поужинать в прекрасных ресторанах с несколькими своими подругами, посетить несколько казино и добавить пару редких бутылок вина в свой винный погреб.

– Эй! – внезапно воскликнул Филипов, обратившись к де’Хесусу и вглядываясь в изменчивые волны. – Ты видишь это?

Он чуть подался вперед, чтобы рассмотреть получше.

– Твою мать, это жмурик!

Филипов быстро замедлил ход судна и пригляделся. Тело лежало лицом вверх, его руки были раскинуты в стороны, а лицо казалось бледным, как сама Смерть.

– Ну-ка, зацепим его, – скомандовал он де’Хесусу.

Тот вышел из рулевой рубки, схватил лодочный крюк и подошел к борту судна, пока Филипов маневрировал и пытался подвести корабль ближе к телу. Поняв, что де’Хесусу удалось зацепить труп, он оставил судно дрейфовать и присоединился к своему подчиненному, помогая ему втащить мертвеца на борт.

Филипов уставился на болтающееся на крюке тело. Это был мужчина, на вид – около сорока лет. Светлые волосы, облепившие череп, черный костюм, бледная, почти серая кожа. На левом запястье блестели часы.

– Втащи его на корму, – велел Филипов де’Хесусу.

– Шутишь, что ли? Ты его оставить собрался? Если мы с ним к берегу причалим, нам не избежать уголовщины!

– Не паникуй ты. Кто сказал, что мы собираемся с ним причаливать? Видишь часы? Похоже, это «Ролекс».

Де’Хесус тихо усмехнулся.

– Черт, Рокки, а ты всегда смотришь на вещи под правильным углом.

– Затащи его на корму и обыщи. А после можешь снова сбросить за борт.

Траулер, сбавив ход, принялся подпрыгивать на накатывающих волнах, но де’Хесус привык к качке и легко справился с тем, чтобы затащить тело на корму. Отцепив крюк, державший «жмурика» за пояс, де’Хесус уставился на свою находку. Тело легко перевалилось через кормовую рампу и оказалось на палубе, на которую с него тут же потекли струи воды. Филипов опустился на колени рядом с телом, развернул запястье с часами и крепко ухватился за него.

– Посмотри на это! Платиновый «Ролекс», модель «Сен-Блан». Стоит тысяч сорок, не меньше! – он отстегнул ремешок и повертел часы в руке, чтобы де’Хесус мог как следует их рассмотреть.

Тот взял часы и внимательно изучил их.

– Чтоб я сдох, кэп! И ведь они все еще работают.

– Давай-ка глянем, что у него еще есть.

Филипов бегло обыскал тело. Ни кошелька, ни ключей, ни чего б то ни было в карманах. Только странный медальон на шее, который казался пустяковой безделушкой, и золотое кольцо с выгравированным на нем гербом и каким-то символом. Капитан попытался снять его, но оно не поддавалось – пришлось сломать сустав на пальце трупа, чтобы у него это получилось.

Он отпустил руку жмурика, рассматривая кольцо. Золотое и, пожалуй, довольно ценное. Стоить может где-то три-четыре сотни баксов.

– Что теперь? – спросил де’Хесус. – Сбросим его? Нам ни к чему, чтобы нас поймали с трупом на борту.

Филипов уставился на тело. Он потянулся к нему и снова обхватил запястье. Черт, оно было вовсе не таким холодным, как должно было быть. На самом деле, оно даже казалось теплым. Филипов надавил на него большим пальцем, пытаясь прощупать пульс, но не сумел ничего обнаружить. Он коснулся шеи, чтобы проверить сонную артерию и снова поразился тому, что кожа была слишком теплой для трупа. Когда капитан нажал средним и указательным пальцами на сонную артерию, то ощутил слабую пульсацию. Теперь он заметил, что тот, кого они считали трупом, на самом деле дышит – очень медленно, почти незаметно, но дышит. Филипов прислонил ухо к груди и услышал булькающие хрипы вместе со слабыми ударами сердца.

– Он жив, – упавшим голосом сообщил капитан.

– Тем более стоит выбросить его отсюда к чертовой матери!

– Вот уж нет.

Филипов заметил, что де’Хесус смотрит на него непонимающим взглядом. Его пушок седых волос, окружавших почти лысую макушку, встал дыбом, а рука, державшая часы, чуть задрожала. Воистину, де’Хесус был надежным человеком, но он был глуп, как осел.

– Мартин, смотри. У нас тут парень с часами за сорок тысяч долларов. И мы только что спасли ему жизнь. Итак… не думаешь ли ты, что в этой ситуации есть расклад, при котором мы можем хорошенько заработать?

– Например?

– Иди, разбуди остальных.

Де’Хесус отправился вниз, качая головой, а Филипов достал из шкафчика тяжелое шерстяное одеяло. Он огляделся, убедившись, что поблизости нет других лодок, затем оттащил человека чуть дальше на корму, положил одеяло и завернул в него пострадавшего. Ему нужно было отогреть этого парня и быстро, иначе он все равно погибнет от переохлаждения. Температура воды составляла около пятидесяти градусов по Фаренгейту, а, согласно таблицам, которые помнил Филипов, здоровый человек мог продержаться в такой воде примерно часа полтора до потери сознания и еще час до смерти, если предположить, конечно, что он не утонет в течение этого часа.

Этот парень – кем бы он ни был – и куска собачьего дерьма не стоил мертвым. Но вот живым он мог стоить очень дорого.

Как только капитан завернул пострадавшего, он задумался о том, что с ним делать дальше. Если он придет в себя, то точно будет растерян. Могут возникнуть проблемы. Лучше всего запереть его в одном из отсеков трюма. В кормовом лазарете, например – это самый большой отсек на «Маниболле». Там есть освещение и несколько розеток, в которые можно было включить обогреватель.

Команда, недовольная тем, что кто-то потревожил ее сон, постепенно выползала на палубу. Члены экипажа бессознательно сбились в кучу вокруг капитана. Филипов поднялся и, взглянув на собравшихся, обратился к де’Хесусу.

– Мартин, покажи им, – сказал он. – Покажи часы.

Часы прошли по кругу, и экипаж разразился тихим удовлетворенным бормотанием.

– На деньги, вырученные с этих часов, можно «Кадиллак» купить, – возвестил Филипов. – Итак, мы оставляем этого парня на борту, – он оглядел свою команду. – Это значит, что придется отказаться от наших бостонских каникул, но, думаю, оно того стоит. Нас могут ждать серьезные деньги.

– Деньги? – переспросил Дуэйн Смит, первый помощник. – Награда, что ли?

– Награда? К черту. Никакая награда и рядом не лежала с тем, что мы получим благодаря этому парню, если мы пойдем другим путем.

– Что ты имеешь в виду, Рокки? – спросил Смит.

– Выкуп.

17

Филипов стоял у кормового лазарета на дне трюма и внимательно изучал таинственного мужчину, прикованного к кровати. Он находился с ними уже десять дней, но они знали о нем ровно столько же, сколько и в тот момент, когда затащили его на борт. То есть, ничего. Человек, похоже, спал, но Филипов не был в этом уверен. В первые несколько дней после того, как они выловили его из воды, он был погружен в своеобразное глубокое беспамятство. Впрочем, этого следовало ожидать: он ведь едва не умер от гипотермии. Экипаж хорошо заботился о нем: содержал его в тепле и кормил бульоном, когда он смог, наконец, принимать пищу. Незнакомцу перевязали раны и сломанные пальцы и создали комфортные условия – насколько это было возможно на «Маниболле». Затем три дня несостоявшийся покойник метался в лихорадке. В этом также не было ничего удивительного, но экипаж начал заметно нервничать, опасаясь, что, если судно остановит Береговая охрана и заявится на борт, у всей команды возникнут серьезные неприятности.

Чтобы свести к минимуму эту возможность, Филипов направил «Маниболл» за пределы полуострова Скудик[72]72
  Полуостров Скудик – мыс на юго-востоке штата Мэн, образующий восточную границу бухты Френчмен.


[Закрыть], а оттуда еще дальше – к самой дикой части побережья Соединенных Штатов: к штату Мэн – штату «попутного ветра»[73]73
  Штат «попутного ветра» – неофициальное название штата Мэн; суда, направляющиеся в порты Мэна, в северо-восточном направлении всегда плыли с попутным ветром.


[Закрыть] – с его тысячами необитаемых островов, бухт и эстуариев[74]74
  Эстуа́рий (от лат. «aestuarium», затопляемое устье реки) – однорукавное, воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря.


[Закрыть]. Филипов хорошо знал побережье, а также знал привычки Береговой охраны. В течение нескольких дней «Маниболл» блуждал от одной мелководной бухточки до другой, держась подальше от круизных и судоходных путей и перемещаясь только по ночам. Но атмосфера на корабле продолжала накаляться, особенно после того, как лихорадка загадочного человека стихла, и он, казалось, находясь на пути к выздоровлению, все еще не произнес ни единого слова. Создавалось впечатление, что у него серьезно поврежден мозг – что было вполне возможно, после того, как он чуть не утонул. Но в те несколько раз, когда у него была возможность заглянуть в серебристые глаза мужчины, Филипов успел рассмотреть в них бдительный интеллект. Он интуитивно чувствовал, что парень все осознает. Так почему же он ничего не говорит? Как он оказался в море? И как он получил такие ранения? Похоже, что его терзал медведь, на это указывали длинные страшные царапины, рваные раны и следы укусов.

Вся эта ситуация была чертовски неудобной для всех находящихся на борту.

Сейчас молчаливый пассажир лежал выделенном ему месте с закрытыми глазами. Филипов пристально смотрел на него, положив руку в карман, в котором покоилось золотое кольцо мужчины. Он был уверен, что ответ или, по крайней мере, один из ответов, был заключен в гербе и символе, выгравированных на этом кольце. Это была странная эмблема, изображающая причудливое вертикальное облако с пятиконечной звездой внутри него. Зигзаг молнии был устремлен в кошачий глаз, внутри которого вместо зрачка находилась цифра девять. Филипов отчего-то решил, что эта символика имеет какое-то отношение к вооруженным силам. Смит, его первый помощник и местный компьютерный гуру, провел много часов в Интернете, безуспешно ища совпадение. Медальон, висевший на шее мужчины, оказался не менее загадочным. Украшение имело не столь официальный вид, сколь кольцо, и больше напоминало старую семейную реликвию – возможно, уходящую корнями в средние века.

Отчаявшись найти совпадение по украшениям, Смит решил попытать счастье и отыскать самого их пассажира – возможно, о нем было что-то известно в сети? Но снова – ничего. Проблема заключалась в том, что их гость едва не умер, и его лицо было настолько изможденным и осунувшимся, что он, вероятно, не выглядел достаточно похожим на свое бывшее «Я», чтобы программное обеспечение нашло совпадение.

Ключом к личности этого человека было кольцо – Филипов был в этом уверен.

Он пристально смотрел на мужчину, а гнев его тем временем усиливался. Сукин сын что-то скрывал от них. Почему?

Капитан вошел в трюм и подошел к мужчине. Тот все так же лежал, закрыв глаза, прикованный к кроватной раме. Похоже, он спал. Вернее, притворялся спящим. Некоторое время ничего не происходило, но вскоре глаза незнакомца медленно открылись и уставились на Филипова своим проникновенным серебристым взглядом. Воистину, их таинственный пассажир больше походил на призрак, чем на человека.

Филипов склонился над ним и спросил:

–Кто ты?

Глаза мужчины спокойно выдержали взгляд капитана, и Филипов буквально почувствовал дерзость, исходящую от их странного пассажира. Когда его поднимали на борт, он едва ли был не при смерти, однако сейчас… сейчас он, похоже, восстановился куда больше, чем казалось на первый взгляд.

– Всё молчишь? А как тебе понравится, если я сброшу твою задницу обратно в океан?

К его удивлению, мужчина впервые заговорил, и его голос прозвучал не громче шепота.

– Повторение подобной угрозы становится утомительным.

Филипов был потрясен спокойной гладкостью голоса, южным акцентом и явно высокомерным тоном.

– Значит, ты можешь говорить! Я знал, что ты притворяешься. Хорошо, теперь, когда ты снова обрел дар речи, отвечай: кто ты?

– Я бы сказал, что вопрос, кто вы такой – более интересен. Впрочем, интерес этот быстро сходит на нет, ибо я уже знаю ответ.

– Да неужели? Так кто же я тогда, ты, мелкий ублюдок?

– Вы – самый несчастный человек среди живых.

В приступе слепой злости Филипов нанес пленнику удар по ребрам, однако тот перенес удар стоически: выражение его лица не изменилось, и даже взгляд так и не переместился в сторону. Кто бы ни был этот человек, в ту минуту казалось, будто «Маниболл» принял на борт самого дьявола.