Текст книги "Обсидиановый храм (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ОБСИДИАНОВЫЙ ХРАМ

(Выходные данные):

Авторы: Дуглас Престон, Линкольн Чайлд

Перевод с английского: Елена Беликова, Натали Московских

Жанр: Триллер, детектив

Серия: #Пендергаст 16

Релиз: 11 ноября 2016 года

ISBN: 9781455536900

Издательство: Grand Central Publishing

Город: Нью-Йорк

Обложка российской версии: Василий Котов.

Дуглас Престон, Линкольн Чайлд

Обсидиановый Храм

Линкольн Чайлд посвящает эту книгу своей маме, Нэнси.

Дуглас Престон посвящает эту книгу Черчиллю Элангви.

Даже в нашем сне

боль, которую невозможно забыть,

падает капля за каплей на сердце,

пока в наше собственное отчаяние

против нашей воли

не приходит мудрость

благодаря великой милости Божьей.

Эсхил «Агамемнон»,

в изложении Роберта Ф. Кеннеди.

Пролог

8 Ноября

Проктор тихо открыл двойные двери в библиотеку и позволил миссис Траск пройти с серебряным подносом, на котором стоял чайный сервис.

Комната была погружена в полумрак, ее освещал только тусклый свет от низкого пламени камина. Перед собой в кресле Проктор увидел неподвижную фигуру, слабо различимую при таком скудном освещении. Миссис Траск подошла к ней, поставила поднос на боковой столик рядом с креслом и заговорила.

– Я подумала, вы захотите чашечку чая, мисс Грин, – заботливо произнесла она.

– Нет, благодарю вас, миссис Траск, – тихим голосом отозвалась Констанс.

– Это ваш любимый чай. Жасминовый, первый сорт. Я также принесла вам несколько кексов. Я испекла их только сегодня в полдень – я помню, что вы их любите.

– Я не особенно голодна, – ответила она. – Спасибо за беспокойство.

– Хорошо, я просто оставлю их здесь на случай, если вы передумаете, – миссис Траск по-матерински улыбнулась, развернулась и направилась к выходу из библиотеки. К тому времени, как она поравнялась с Проктором, ее улыбка исчезла, и лицо приобрело беспокойное выражение.

– Я уеду всего на несколько дней, – тихо сказала она ему. – Мою сестру выпишут из больницы уже на следующей неделе. Вы уверены, что у вас все будет хорошо?

Проктор кивнул, а затем повернулся и молча проследил за тем, как она семенит обратно на кухню, прежде чем снова обратить свой взгляд на фигуру в кресле.

Прошло больше двух недель с тех пор, как Констанс вернулась в особняк на Риверсайд-Драйв, 891. Она вернулась мрачная и безмолвная, без агента Пендергаста и не объяснила, что произошло. Проктор – как доверенное лицо Пендергаста, бывший военный и его персональный телохранитель – чувствовал свою ответственность в том, чтобы в отсутствие агента помочь Констанс справиться со всем случившемся. Однако ему потребовалось время, терпение и огромное усилие, чтобы не начать вытягивать из нее детали истории. А сейчас, когда эта история начинала постепенно обретать смысл, он так до конца и не понимал, что же именно произошло. Что он знал наверняка, так это то, что огромный дом по каким-то причинам лишился присутствия Пендергаста. И этот дом изменился, изменился кардинально. Впрочем так же, как и Констанс.

Едва вернувшись в одиночестве из Эксмута, Массачусетс – куда она отправилась помогать специальному агенту А. К. Л. Пендергасту с расследованием частного дела – Констанс заперлась в своей комнате на несколько дней, а когда, наконец, вышла оттуда, она оказалась другим человеком: худощавым, полумертвым, жизнь едва теплилась в ее глазах. Проктор всегда знал, что она хладнокровна, сдержана и самоуверенна. Но в тот день, после того, как она вышла из своей комнаты, наполненная тревожной, апатичной энергией, шагая по залам и коридорам, словно в поисках чего-то, она напугала его. У нее пропал интерес ко всем развлечениям, которые когда-либо захватывали ее: исследование родословной Пендергастов, изучение антиквариата, чтение, игра на вирджинале. После нескольких тревожных визитов лейтенанта д’Агосты, капитана Лоры Хейворд и Марго Грин она отказалась кого-либо принимать. Похоже, она была – Проктор не знал, как выразить это лучшим словом – настороже. Единственные случаи, когда она показывала искру своего былого «я», происходили во время телефонных звонков, или когда Проктор приносил почту. Он знал, что каждый раз, она надеялась получить весточку от Пендергаста. Но ее не было.

Некий высокопоставленный сотрудник ФБР организовал поиски Пендергаста и контролировал ход сопутствующего официального расследования, закрытого для прессы. Однако Проктор приложил титанические усилия, чтобы собрать всю возможную информацию об исчезновении своего работодателя. Поиски тела, как он узнал, продлились пять дней. Поскольку пропавший без вести человек был федеральным агентом, на это дело были брошены значительные силы Бюро. Береговая охрана обыскала все воды у побережья Эксмута. Местные офицеры и национальные гвардейцы прочесали береговую линию от границы с Нью-Хэмпширом до мыса Энн, ища любые признаки присутствия Пендергаста – даже клочки одежды. Дайверы тщательно изучили скалы, куда тело могло занести течением, а морское дно было исследовано с помощью сонара. Но ничего не нашли. Дело оставалось официально открытым, но невысказанный вердикт гласил, что Пендергаст – тяжелораненый в драке – был унесен приливным течением и, ослабевший от ран, утонул в пятидесятиградусной[1]1
  50° по Фаренгейту – примерно 10°С.


[Закрыть] воде, а его тело унесло в открытое море, и оно затерялось где-то в глубинах. Всего за два дня до этого адвокат Пендергаста – партнер одной из старейших и доверенных юридических фирм Нью-Йорка – наконец-то связался с сыном Пендергаста, Тристрамом, чтобы сообщить ему печальную новость об исчезновении его отца.

Проктор подошел и сел рядом с Констанс. Она бросила на него короткий взгляд и слабо улыбнулась. Затем ее взгляд снова вернулся к огню. Мерцающий свет и тени играли на ее лице, отражались в фиалковых глазах и блестели на темных коротких волосах.

С момента ее возвращения Проктор взял на себя обязанность приглядывать за ней, зная, что именно этого хотел бы его наниматель. Ее беспокойное состояние вызвало в нем неожиданные защитнические чувства – иронично, ведь в нормальном своем состоянии Констанс Грин – последний человек, который стал бы искать у кого-то защиты. И все же сейчас, пусть она и не говорила этого, она, казалось, была рада его вниманию.

Констанс выпрямилась в своем кресле.

– Проктор, я решила уйти вниз.

Это заявление ошеломило его.

– Вы имеете в виду – туда, где вы жили раньше?

Она промолчала.

– Зачем?

– Чтобы… научиться принимать неизбежное.

– Почему вы не можете сделать это здесь, с нами? Констанс, вы не должны снова туда уходить.

Она повернулась и посмотрела на него с таким напряжением, что попросту потерял дар речи. Он понял, что переубеждать ее не стоит. По крайней мере, это говорило о том, что Констанс, наконец, признала, что Пендергаст погиб – это уже можно было считать прогрессом. Возможно…

Теперь она поднялась с кресла.

– Я напишу записку миссис Траск и объясню, какую одежду и прочие предметы первой необходимости нужно будет оставлять в служебном лифте. Я буду принимать одну порцию горячего в день – в полдень. Но, пожалуйста, ничего в первые два дня, начиная с сегодняшнего. Я чувствую, что так надо. Кроме того, миссис Траск уедет, а я не хочу доставлять неудобства вам.

Проктор тоже поднялся и взял ее за руку.

– Констанс, вы должны меня выслушать…

Она посмотрела на его ладонь, затем подняла взгляд к его лицу, и этот взгляд заставил его немедленно отпустить ее.

– Спасибо, Проктор, что уважаете мои желания.

Поднявшись на цыпочки, она снова удивила его, легко поцеловав в щеку. После она повернулась и, почти как лунатик, направилась в дальний конец библиотеки, где за ложными книжными шкафами скрывался служебный лифт. Она открыла проход туда, проскользнула внутрь, закрыла за собой дверь и исчезла.

Проктор долго смотрел на то место, где она только что находилась. Это было безумием. Он покачал головой и отвернулся. Отсутствие Пендергаста бросило тень на особняк и на самого Проктора. Ему нужно было время, чтобы побыть одному и все обдумать. Он покинул библиотеку, пройдя по коридору, и открыл дверь, ведущую в его небольшую комнату, а затем вошел внутрь и закрыл ее за собой.

Он должен был решительнее возражать против ее плана. Теперь, когда Пендергаста нет, он – Проктор – в ответе за Констанс Грин. Но он знал, что не мог сказать ничего, что изменило бы ее решение. Он уже давно признал, что против нее у него не было оружия, хотя он когда-то считал себя человеком, способным справиться с любой напастью. Возможно, именно из этих соображений он верил, что со временем, с помощью его ненавязчивой поддержки Констанс окончательно примет факт смерти Пендергаста – и вернется к нормальной жизни…

Рука в перчатке возникла из-за его спины, обхватив грудную клетку Проктора и сжав ее с огромной силой.

Застигнутый врасплох, Проктор все же отреагировал инстинктивным резким движением, пытаясь освободиться от хватки злоумышленника, но человек ожидал подобной реакции и отразил ее. Тут же Проктор почувствовал, как острие иглы глубоко проникло в его шею. Он застыл.

– Любое движение неразумно, – прозвучал странный, шелковистый голос, который Проктор, будучи в глубоком шоке, узнал.

Он не двигался. Его шокировало то, что человек – какой-либо человек – смог так легко одержать над ним верх. Как такое возможно? Он погрузился в свои мысли и стал невнимательным. Он никогда не простит себя за это. Особенно, потому что именно этот человек, как он знал, был величайшим врагом Пендергаста.

– Вы гораздо лучше разбираетесь в искусстве физического боя, чем я, – продолжил мягкий голос. – Поэтому я взял на себя смелость внести в происходящее некоторые коррективы. То, что вы чувствуете в своей шее – это игла для инъекций. Я еще не надавил на поршень шприца, в котором содержится доза тиопентала натрия[2]2
  Тиопентал натрия – средство для негналяционного наркоза ультракороткого действия. Замедляет время закрытия ГАМК-зависимых каналов на постсинаптической мембране нейронов головного мозга, удлиняет время входа ионов хлора внутрь нейрона и вызывает гиперполяризацию его мембраны.


[Закрыть]. Очень большая доза. Я попрошу вас один раз и только один: сигналом будет расслабление вашего тела. То, как вы отреагируете сейчас, определит, получите ли вы дозу, которая сработает как простая анестезия… или которая убьет вас.

Проктор рассмотрел все варианты.

Он позволил своему телу расслабиться.

– Превосходно, – сказал голос. – Ваше имя Проктор, насколько я помню?

Проктор хранил молчание. Должна быть возможность изменить ситуацию в свою пользу – возможность всегда есть. Ему просто необходимо было время подумать.

– Я наблюдал за фамильным особняком некоторое время. Хозяин дома исчез – судя по всему, навсегда. Это смертельно удручает. Похоже, вы все должны носить траур.

Разум Проктора прокручивал разные сценарии. Он должен выбрать один и исполнить его. Ему просто нужно немного времени, всего несколько секунд…

– Не в настроении для беседы? Так же, как и я. У меня очень много дел, поэтому я говорю вам: спокойной ночи.

И тогда он почувствовал, что мужчина надавил на шприц. Проктор понял, что его время вышло, роковая секунда наступила, и, к собственному огромному удивлению, на этот раз он потерпел неудачу.

1

Проктор медленно выплывал из чернильных глубин небытия, возвращаясь в сознание. Это был длинный заплыв, и, похоже, он занял слишком много времени. Наконец, Проктор открыл глаза. Веки были тяжелыми и непослушными, поэтому все, на что хватало его сил, это не закрывать их обратно.

«Что произошло?»

Несколько мгновений Проктор лежал неподвижно, пытаясь осознать, где находится, и, в конце концов, понял, что лежит на полу гостиной. Своей гостиной.

«У меня очень много дел...»

Внезапно воспоминания о случившемся с бешеной скоростью обрушились на него. Он изо всех сил попытался подняться, и не смог. Попытался снова, приложив еще больше усилий, и на этот раз ему удалось принять сидячее положение. По ощущениям его тело напоминало мешок с мукой.

Он взглянул на часы. Одиннадцать пятнадцать утра – он пробыл без сознания чуть больше получаса.

«Полчаса». Только Богу известно, что могло произойти за это время!

«У меня очень много дел...»

Титаническим усилием Проктор заставил себя подняться на ноги. Комната закачалась перед его глазами, и он схватился за стол, яростно мотая головой, словно это могло помочь очистить ее. Затем он на мгновение замер, стараясь мобилизовать свои физические и умственные силы. Когда ему это удалось, он, открыв один из ящиков стола, извлек оттуда «Глок-22»[3]3
  «Глок-22» – самозарядный пистолет фирмы «Glock» под .40 калибр. Принят на вооружение ФБР США для специальных агентов.


[Закрыть] и заложил его за пояс.

Дверь в его комнату была распахнута настежь, за ней виднелся центральный коридор крыла для слуг. Проктор добрался до открытого дверного проема, схватился за его раму и, с трудом переставляя ноги, миновал коридор, двигаясь походкой безнадежного пьяницы. Дойдя до узкой задней лестницы, он крепко ухватился за перила и, то и дело теряя равновесие, прошел два лестничных пролета до первого этажа особняка. Вынужденные физические усилия, приправленные охватившим его сознание ощущением надвигающейся опасности, обострили притупленные чувства. Проктор миновал короткий коридор, в конце которого располагалась дверь, ведущая в общие комнаты.

Здесь он сделал остановку, намереваясь позвать миссис Траск, но тут же передумал. Такое решение, учитывая обстоятельства, было бы наименее целесообразным из всех возможных, так как моментально выдало бы его присутствие. Кроме того миссис Траск, по всей вероятности, уже уехала к своей больной сестре в Олбани. К тому же в сложившейся ситуации не ей угрожала самая большая опасность – она грозила Констанс.

Проктор ступил на мраморный пол, собираясь дойти до библиотеки, сесть в лифт, ведущий в подвал и предпринять все возможные меры для защиты мисс Грин. Однако, не достигнув своего пункта назначения, он остановился вновь, увидев опрокинутый стол и разбросанные по ковру бумаги.

Он быстро осмотрелся. Справа от него находился большой приемный зал особняка, вдоль стен которого громоздились шкафы, некогда заставленные всевозможными необычными экспонатами. Здесь также царил полнейший разгром. Этажерка была перевернута, а древняя этрусская урна, ранее стоявшая на ней, опрокинулась и разбилась вдребезги. Огромная ваза со свежесрезанными цветами, которая прежде всегда стояла посреди зала – миссис Траск ежедневно меняла ее содержимое – теперь представляла собой кучу осколков на мраморном полу, а две дюжины роз и лилий в беспорядке валялись среди них в луже воды. В дальнем конце зала, у дверного проема, ведущего в столовую галерею, одна дверца шкафа была широко распахнута, изогнута под углом и наполовину сорвана с петель. Казалось, кто-то схватился за нее в безумной попытке к сопротивлению.

Всему этому хаосу явно предшествовала жесточайшая борьба. И следы ее вели из библиотеки, через приемный зал прямо к парадной двери особняка. А далее – в мир за его пределами.

Проктор прошел через зал. В длинной узкой столовой, располагавшейся следом, он увидел, что обеденный стол, за которым до недавнего времени Констанс занималась исследованиями истории семьи Пендергаст, теперь представлял собой буйство беспорядка: книги и бумаги были разбросаны, стулья опрокинуты, ноутбук перевернут. И в дальнем конце комнаты, где фойе уходило в прихожую, Проктор заметил нечто еще более тревожное: тяжелая парадная дверь, которая редко отпиралась, сейчас была приоткрыта, и через нее в дом проникал сияющий утренний свет.

Когда Проктор, наконец, с нарастающим ужасом сумел осознать происходящее и интерпретировать увиденные знаки, он услышал из-за открытой двери приглушенный женский голос, умоляющий о помощи.

Игнорируя периодически накатывающее головокружение, он помчался вперед, попутно извлекая из-за пояса «Глок». Он пробежал под аркой, миновал прихожую и широко распахнул входную дверь, остановившись под козырьком парадного входа, чтобы осмотреться и разведать обстановку.

Там, в дальнем конце подъездной дорожки, стоял «Линкольн Навигатор» с тонированными окнами, повернутый в сторону Риверсайд-Драйв. Его ближайшая задняя дверь была открыта. Рядом с ней стояла Констанс Грин со связанными за спиной руками. Она отчаянно боролась, но не могла совладать с путами. Пусть Проктор и не мог видеть ее лицо – она смотрела в другую сторону – он ни с чем не смог спутать ее старомодную стрижку «боб» и ее оливковое пальто «Барберри»[4]4
  Барберри (англ. Burberry) – британская компания, производитель одежды, аксессуаров и парфюмерии класса люкс. Основана в 1856 году Томасом Барберри, когда он открыл небольшой магазин мануфактуры в Хэмпшире. Фирменным отличием Burberry, часто применяемым в продукции компании, стала «клетка», в которой применяются красный, черный, белый и песочный цвета. Отчасти благодаря этому «клетка» «Барберри» стала одним из символов Британии.


[Закрыть]. Мужчина – также даже не взглянувший в сторону Проктора – ухватил ее за голову и тут же с силой затолкал на заднее сиденье, захлопнув за ней дверь.

Проктор поднял пистолет и выстрелил, но мужчина перепрыгнул через капот автомобиля и скрылся за водительской дверью, сумев таким образом уклониться от пули. Вторая пуля Проктора срикошетила от пуленепробиваемого стекла, в то время как автомобиль рванул с места и с облаком дыма из-под жженых покрышек устремился вперед по Риверсайд-Драйв. Сквозь заднее тонированное окно все еще можно было рассмотреть изо всех сил сопротивляющуюся фигуру Констанс.

Машина пронеслась по дороге и вскоре скрылась из зоны видимости.

Незадолго до того, как нападавший запрыгнул в машину, он все же повернулся к Проктору, и их глаза встретились. Невозможно было ни с чем спутать черты лица этого мужчины: его странные глаза разных цветов, бледное, аристократическое лицо, ухоженную бороду, рыжие волосы и взгляд полный ледяной жестокости... Сколь бы невозможным это ни казалось, это Диоген, брат Пендергаста и его непримиримый враг, которого все они считали мертвым – убитым Констанс более трех лет назад.

Теперь он снова возник из небытия. И похитил Констанс.

Взгляд, застывший в глазах Диогена – свирепый, мрачный и извращенный блеск торжества – был настолько ужасен, что в течение нескольких коротких мгновений даже стоический Проктор чувствовал, что им овладел шок. Но его паралич продлился всего лишь миллисекунду. Стряхнув страх и оцепенение, он рванул за машиной, пробежал по подъездной дорожке и одним прыжком перепрыгнул через подстриженную живую изгородь.

2

В молодости Проктор был профессиональным бегуном – он установил рекорд на курсе выносливости OSUT[5]5
  OSUT (англ. One Station Unit Training, Групповая тренировка на единой базе) – является термином, используемым армией Соединенных Штатов для обозначения учебной программы, в которой новобранцы остаются с тем же подразделением как для базовой боевой подготовки (BCT), так и для продвинутого уровня обучение (МТА). Это упрощает график обучения и помогает выработать дух товарищества между новобранцами.


[Закрыть], и никто все еще не побил его в Форт-Беннинге[6]6
  Форт-Беннинг (англ. Fort Benning) – одна из крупнейших военных баз на территории США. Структурно входит в состав Армии США, действует в интересах Командования Армии США, Командования Сил специальных операций США и Командования подготовки кадров и освоения военных доктрин ВС США.


[Закрыть]. С тех пор поддерживал себя в отменной физической форме. Однако сейчас он преследовал «Навигатор» на пределе своей возможной скорости. В данный момент машина простаивала на красном сигнале светофора в полутора кварталах впереди него. Проктор преодолел это расстояние менее чем за пятнадцать секунд. Как только он приблизился к автомобилю, свет сменился на зелёный, и «Навигатор» рванул вперед.

Приняв боевую стойку, Проктор навел прицел своего «Глока» на задние шины автомобиля и выстрелил дважды: сначала в левое колесо, а затем в правое. Пули попали в цель, резина обоих шин содрогнулась от удара, но прямо под его взглядом, они с громким шипением снова вернули себе первоначальную форму.

«Самонадувание[7]7
  Самонадувающиеся шины – разработка Бенджамина Кремпеля. Самонадувающиеся шины состоят из трех частей: шины, трубки, снаружи прилегающей к покрышке по всей длине окружности, и вентилей. Когда при езде давление в шине падает, автоматически запускается механизм, известный как PumpTire. Открывается вентиль между трубкой и камерой и, поскольку трубка в месте контакта с землей сжимается под весом колеса, воздух из нее выдавливается в шину. Через второй клапан – открывающийся наружу – в то же время в трубку поступает воздух из атмосферы. Когда давление достигает нужного уровня, вентили закрываются.


[Закрыть]!»

«Навигатор» с Диогеном за рулем обогнул едущий перед ним автомобиль и рванул по Риверсайд, лавируя сквозь поток.

Теперь Проктор развернулся и помчался обратно к особняку, на ходу убирая пистолет за пояс и доставая свой мобильный телефон. К несчастью, он располагал ограниченным набором контактов Пендергаста в ФБР и в других федеральных агентствах. Кроме того, в этой ситуации вызов ФБР только усугубил бы ситуацию. Текущий случай попадает под юрисдикцию местной полиции. Проктор набрал «911».

– Служба спасения девять-один-один, – ответил прохладный женский голос. – Что у вас случилось?

Очутившись в особняке, Проктор промчался через комнаты общего пользования и устремился в заднюю часть здания. Для обеспечения безопасности и конфиденциальности его мобильный телефон был зарегистрирован на фальшивое имя и адрес, и он знал, что эта информация уже появилась на экране терминала оператора.

– Это Кеннет Ломакс, – представился Проктор, используя поддельное имя, а тем временем в задней части коридора он открыл потайную панель в стене и достал специальную дорожную сумку, которая была заранее приготовлена и собрана на случай чрезвычайной ситуации, – я только что стал свидетелем похищения.

– Адрес, пожалуйста.

Проктор продиктовал адрес, пока убирал в сумку «Глок» и несколько дополнительных обойм.

– Я видел, как какой-то мужчина выволок женщину из дома за волосы, и она очень громко звала на помощь. А потом он затолкал ее в машину и уехал.

– Сможете дать описание машины?

– Черный «Навигатор» с тонированными стеклами, направился на север по Риверсайд-Драйв.

Он продиктовал ей номерной знак машины, затем схватил сумку и, миновав кухню, помчался к гаражу, где стоял «Роллс-ройс Серебряный Призрак» '59, принадлежащий Пендергасту. После инцидента с отравлением эликсиром Иезекииля Пендергаст собирался продать этот автомобиль, однако покупатель в последний момент отказался приобретать его. Сейчас Проктор отчего-то счел это счастливым стечением обстоятельств.

– Пожалуйста, оставайтесь на линии, сэр. Я отправляю подразделение на его перехват.

Запустив двигатель, Проктор выехал с подъездной дорожки и свернул на север по Риверсайд-Драйв, поддавая газ и вгрызаясь в асфальт десятифутовой резиной. Он пролетел первый, а затем и второй красные сигналы светофора. Поток был неплотным, и его дальность обзора составляла около полумили. Вглядываясь сквозь неплотную утреннюю дымку, он попытался разглядеть «Навигатор» и ему показалось, что он засек его в десяти кварталах впереди себя.

Ускорившись, он обогнал такси, а затем проскочил еще один красный свет под яростные вопли клаксонов других водителей. Он знал, что, поскольку это было возможное похищение, оператор службы спасения после звонка специальным подразделениям уведомит Детективное бюро о происшествии. А затем ей, вероятно, захочется получить от него дополнительную информацию. Он бросил мобильный телефон на пассажирское сиденье, оставаясь все еще на связи с оператором, и включил полицейское радио, установленное под приборной панелью.

Пробираясь сквозь дымку из пыли и тумана, Проктор еще больше утопил педаль газа в пол. Он больше не наблюдал впереди себя «Навигатор», даже на прямом участке дороги перед Вашингтонскими высотками. Самым логичным отходным путем для Диогена было шоссе Вест-Сайд, но на этом участке северного Риверсайд-Драйв не наличествовало никаких съездов.

Проктор расслышал сирены – полиция отреагировала быстро.

Внезапно в зеркале заднего вида он увидел, как «Навигатор» выехал на Риверсайд-Драйв с 147-й улицы, направившись на юг. Диоген – как понял Проктор – нырнул на улицу с односторонним движением во встречном направлении и развернулся.

Поджав губы, Проктор быстро оценил поток машин вокруг себя, после чего резко выкрутил руль влево. В то же время он использовал ручной тормоз, чтобы застопорить колеса, вращая автомобиль силой инерции скольжения. Этот маневр был встречен новым взрывом воплей протестующих клаксонов и визгом тормозов окружающего потока машин. Когда «Роллс» совершил скользящий разворот, Проктор отпустил ручной тормоз и тут же дал двигателю полный газ. Большая машина рванула вперед. Теперь вдалеке он увидел мигающие огни, сопровождаемые воплями сирен.

В пяти кварталах впереди он увидел, как «Навигатор» свернул направо, выруливая на западную часть 145-ой улицы. Это не имело никакого смысла: 145-я резко обрывалась автостоянкой государственного парка «Ривербанк» – зеленого пространства, которое – по иронии судьбы – было построено на станции очистки сточных вод, и было зажато между рекой Гудзон и шоссе Уэст-Сайд. Может быть, у Диогена был скоростной катер, ожидавший его на реке?

Меньше чем за полминуты Проктор сумел уклониться от потока и, резко развернув «Роллс», направить его на запад 145-ой. Он осознавал, что первым делом должен понять, что именно задумал Диоген, прежде чем продолжать погоню. Резко затормозив, Проктор выхватил из сумки небольшой, но очень мощный бинокль и принялся осматривать местность, раскинувшуюся перед ним: дорогу, автостоянку и прилегающие к ней подъездные пути. Никакого черного «Навигатора» в пределах видимости и в помине не было. Каким же путем, черт возьми, ушел Диоген?

Проктор заменил бинокль на другой – более мощный – и тут же периферийным зрением заметил справа от себя колыхание кустарника. Здесь обочина резко уходила вниз, к раскинувшейся с севера на юг ленте шоссе Уэст-Сайд. Листва и саженцы выглядели только что ободранными, а в воздухе еще висела тонкая, рассеивающаяся пелена пыли, а на земле остались свежие отпечатки следов шин.

Проктор снова поднес к глазам бинокль. Там, вдалеке, мчался «Навигатор», уходя на высокой скорости на север по шоссе. Проктор выругался. Этот комплекс маневров снова дал Диогену фору в полмили.

Еще раз дав двигателю полный газ, он свернул «Роллс» с дороги и, сделав рывок, съехал к набережной и выехал на шоссе, где жестоко слился со встречным потоком, тут же схватив сотовый телефон с пассажирского сиденья.

– Это Кеннет Ломакс. Автомобиль подозреваемого движется теперь на север по шоссе Уэст-Сайд, направляясь к Мосту Джорджа Вашингтона.

– Сэр, – спросил оператор, – как вы можете быть в этом уверены?

– Потому что я его преследую.

– Не гонитесь за ним самостоятельно, сэр. Предоставьте это дело полиции.

Видит Бог, за всю свою жизнь Проктор крайне редко повышал голос, однако в этой ситуации его хваленая выдержка дала трещину:

– Тогда направьте ваш чертов полицейский перехват сюда и остановите похитителя сейчас же!

Он швырнул телефон обратно на пассажирское сиденье, игнорируя ответную болтовню оператора, и рванул по шоссе Уэст-Сайд, огибавшее реку Гудзон, поднимаясь и опускаясь вслед за рельефом местности. Проктор гнал «Роллс» со скоростью более ста миль в час, но он не был уверен, что сумеет добраться до Диогена, потому что знал: «Навигатор» будет двигаться с не меньшей скоростью при наличии форы.

Далее путь пролегал по длинному узкому промежутку автомагистрали I-95, которая уходила на мост Джорджа Вашингтона. «Навигатор» к этому моменту уже пропал из поля зрения. Неужели Диоген свернул на съезд и направился в Нью-Джерси, на Лонг-Айленд или в Коннектикут? Или же он остался на шоссе, направляясь в последний небольшой район Манхэттена, а дальше держал путь на север, в Вестчестер?

Проктор снова выругался. Он сканировал полицейские частоты, слушая болтовню специальных подразделений, ответивших на вызов, и надеялся услышать сообщение об обнаружении черного «Линкольна Навигатора» с тонированными стеклами, направляющегося на север по шоссе Уэст-Сайд. Однако, судя по всему, на шоссе Уэст-Сайд «Навигатора» уже не было.

Погоня провалилась.