Текст книги "Я люблю Голливуд"
Автор книги: Линдси Келк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Во-первых, я не это имела в виду, – соврала я, пододвигая тарелку с картошкой поближе к себе. Мне в целом нравится, когда Дженни буквально читает мои мысли, что бы ни лепетал мой рот, но иногда это раздражает. – А во-вторых, когда это ты была в Лос-Анджелесе? И в-третьих, поехали вместе?
– Во-первых, с удовольствием, во-вторых – несколько лет назад, я тебе рассказывала, но ты же никогда не слушаешь, и в-третьих – именно это ты имела в виду, и это не причина, а фигня.
– Я не то чтобы не хочу ехать… По крайней мере не только из-за Алекса… Но я же буду по нему скучать! Мне же будет грустно!
– Ну да, ну да! – Во взгляде Дженни ясно читалось: «Не делай из себя посмешище». – Ты боишься, что он пойдет налево?
– Конечно, нет, – передернула я плечами. Такая мысль действительно приходила мне в голову. – Просто сейчас у нас все очень хорошо… С другой стороны, раньше тоже было хорошо, а потом помнишь, что случилось?
– Ну, Энджи, – сказала Дженни. – На этот раз все по-другому. Любому дураку видно – между вами все серьезно.
– А раньше что, шутки были? – спросила я. Я всячески старалась не думать об этом целыми днями – и вот, проговорилась. – И все равно он ушел. И занимался черт знает чем бог знает с кем. Вот я уеду, и он опять начнет гулять со своими друзьями и… ну, ты поняла. Он же красавец!
– Ага, поэтому проехали, привет! Он не станет тебе изменять, потому что любит тебя.
Дженни показала на меня картофельной соломкой, облитой кетчупом.
– Он этого не говорил.
– А ты говорила?
– Нет.
– Ты его любишь?
– Да.
– Ха, значит, ты об этом думаешь, но не говоришь? Хочешь и молчишь?
– Ну да.
– А тебе не кажется, что он думает так же, просто не говорит? – сказала мудрая Дженни.
– А вдруг я скажу, а он решит, что я тороплю события, и снова меня бросит? – возразила я.
– Тогда не говори. – Дженни подняла ладони. – Или скажи. Как хочешь.
– Хм… – Пока я задумчиво грызла одну соломку, Дженни успела умять целую горку. – Ты туда в отпуск ездила?
– В Лос-Анджелес? – уточнила Дженни с набитым ртом.
Я кивнула, стараясь не глядеть на ее раздувшиеся от полупрожеванной картошки щеки. Несмотря на свою красоту, Дженни порой бывает просто отталкивающей.
– А, ты меняешь тему! Ладно, не смейся, но до того, как я поставила себе целью стать новой Опрой, а чертова Тайра Бэнкс меня опередила, я решила, что будет нелишне сыграть какую-нибудь рольку. Я пожила в Лос-Анджелесе свой, так сказать, пилотный сезон, но оказалось, что это не мое, и я вернулась в Нью-Йорк. Съездить в Лос-Анджелес повидать друзей было бы интересно. Может, мы поселимся в отеле «Голливуд»? Я возьму неделю отпуска, и ты обязательно познакомишь меня с Джеймсом Джейкобсом!
– Ну-ну, это уже слишком. – Я не удержалась от улыбки. – И даже не пытайся сменить тему – это моя прерогатива. Ты ездила в Голливуд, чтобы стать актрисой?
– И стала богиней экрана, но Западное побережье не для меня. – Дженни покачала головой. – Слушай, хватит об этом, а?
– Да пожалуйста. Только я не могу представить, чтобы ты исполняла чью-то роль, кроме Дженни Лопес, – сказала я.
– Это главная роль моей жизни. – Дженни изобразила рука: си барабанную дробь. – Ты ведь имела в виду меня, а не ту, другую? Иначе придется устроить тебе взбучку!
– Нет, в тебе больше от кинодивы, чем в ней, – согласилась я. – А что за «Голливуд»?
Дженни помахала пожилому бармену с серебристыми волосами.
– Сестринский отель. В Нью-Йорке это «Юнион», в Лос-Анджелесе – «Голливуд», в Вегасе – «Стрип», что-то такое в Париже, не помню. Скотти, можно нам еще картошки?
– Сколько раз тебе говорить – я не Скотти, я Игорь. – Старик бармен подошел с тарелкой картофельной соломки. – Я купил заведение у Скотти, поэтому оно и называется «Закусочная Скотти».
– Спасибо, Скотти. – Дженни осторожно подцепила обжигающе горячий ломтик, подула на него и добавила с утрированным акцентом: – Ты ха-роший люди.
– Ты хочешь остановиться в «Голливуде»? В редакции сказали, мне уже где-то заказан номер.
Не могу поверить, сколько всякой дряни Дженни может съесть и не набрать ни грамма. Ревностная последовательница «Наблюдателей за весом», я на целый год почти забыла всю еду, содержащую калорий больше, чем морковка, чтобы влезть в злосчастное платье подружки невесты. Ежедневные прогулки по нью-йоркским улицам существенно помогли, но я никогда не буду одной из тех, кто метет мороженое, пиццу и шоколад с утра до вечера без малейшего вреда для фигуры. Вроде Дженни, которая полнела за свою жизнь максимум на два фунта, причем все откладывалось в ее и без того роскошных формах, ни грамма не прибавляя на тонкой талии. Не будь она такой хорошей подругой, я бы ее возненавидела.
– Мы будем жить только там. Скажи в редакции, что ты так решила. – Дженни уже успела умять полтарелки картошки. – Можно подумать, я позволю тебе поселиться в какой-нибудь дыре. Кто знает, чем там дело кончится. Кроме того, мой приятель Джо – менеджер в баре, а мне должны массу отгулов. «Голливуд» у меня тоже в долгу. С Джо у нас много чего было, он о нас позаботится.
– «Много чего» означает, что ты с ним спала? А «позаботится о нас» значит «позаботится о тебе»?
– Ну да. – Взгляд Дженни стал мечтательным. – Если у меня не получится с Джеймсом Джейкобсом, займусь Джо. Мне остро необходимо, чтобы меня кто-нибудь соблазнил.
– Точно? – отважилась я прозондировать почву. – Ты в самом деле готова заняться кинозвездами и барменами?
– Давно готова, – отозвалась Дженни, не глядя на меня. – Я во всеоружии и блеске.
– Вот и хорошо, а то я волновалась. – Я шлепнула ее по руке, вновь протянувшейся к картошке. – Ходишь как в воду опущенная, даже не огрызаешься.
– Это все зима, – сказала Дженни. – Я и правда не в своей тарелке, но мне давно пора встряхнуться, а тут, как нарочно, такая возможность, и как раз вовремя!
Я улыбнулась. Поездка в Голливуд с Дженни обещала быть интересной.
– Ну что ж, значит, летим в Лос-Анджелес.
– Энджи, дорогая, когда я тебе плохое советовала? Все будет замечательно! – пообещала Дженни, подбирая последний ломтик картошки. – Алекс тоже ничего, если тебе нравятся тощие пижоны, но Джо почти-почти такой же красавчик, как Джеймс Джейкобе. Ты организуешь билеты на самолет, а я организую гостиницу и секс.
– Бр-р-р! – потрясла я головой. – Гадость какая!
Расставшись с перевозбудившейся лучшей подругой у гостиницы, я успела вскочить в поезд «Л» на Юнион-сквер. Пока поезд тащился в Бруклин, разбуженная Дженни взбалмошность повыветрилась. Я вспомнила, что намечается не девичник, а серьезное интервью, которое в случае неудачи будет стоить мне работы, визы и всего, что прилагается. Поднимаясь по ступенькам метро, я чувствовала, что мне все меньше и меньше нравится предстоящая поездка. Больше всего мне не хотелось оставлять Алекса. Я не могла признаться ему в любви из опасения, что он испугается и сбежит, но если я ему не признаюсь, он же станет мне изменять с каждой бруклинской юбкой, пока я в отъезде!
И что для меня Лос-Анджелес, кроме потенциального краха моей личной жизни и карьеры? Семичасовой перелет, город, полный юных загорелых красавиц, пляжных королев, и, ужаснее всего, недельное интервью с самой настоящей кинозвездой во плоти.
Вести блог легко: всегда найдется что-то интересное, о чем поболтать. Кто угодно может высказать свое мнение о книге или музыкальном альбоме, для этого всего-то нужно накропать пару сотен слов. Но с интервью блеф не пройдет. Не спорю, это отличная возможность проявить свои способности, но также и великолепный случай с размаху приземлиться на копчик. В конце концов, я всего лишь дилетант. Глазами души я уже видела себя бросающейся с какого-нибудь из Голливудских холмов с подписанной фотографией Джеймса Джейкобса в руках. Занятая этой картиной, я поднялась в квартиру Алекса.
– Привет!
Он открыл дверь, втянул меня в квартиру, прижал к стене и страстно поцеловал в губы.
– Я жутко замерзла, – выдохнула я, сбрасывая на пол шарф, варежки и пальто. – Приведи-ка веский довод, почему бы мне не отправиться в Лос-Анджелес в субботу?
– Пицца прокатит? – спросил Алекс, усаживая меня на кухонный стол и стаскивая мне через голову сразу два свитера.
– Прокатит, – кивнула я, брыкаясь в попытке сбросить ботинки за его спиной, однако лишь раз семь чувствительно задела его по заднице.
– Вообще-то больно, – возмутился он и стащил с меня ботинки.
Я скрестила ноги у него за спиной, и он понес меня в гостиную.
– Вот никогда не получается так красиво, как в кино!
Квартира Алекса полностью отражала характер своего обладателя – повсюду валялись книги, гитарные струны и рваные футболки. Правда, прекрасные окна от пола до потолка, выходившие на Ист-Ривер и Манхэттен, компенсировали отталкивающее безобразие на кухне. Раскинувшись на диване, пока Алекс наигрывал что-то новое на своей акустической гитаре, я делала вид, что не смотрю «Сплетницу» с субтитрами, – с некоторых пор это стало у меня излюбленным способом проводить вечер понедельника. Я зевнула, глядя на городскую линию горизонта. Если смотреть из теплой квартиры, заснеженный Нью-Йорк прекрасен. Солнце, море и песок ему не конкуренты.
У Алекса было градусов на двадцать теплее, чем у меня, и сейчас, как следует отогревшись, я с удовольствием валялась на диване в футболке Алекса и собственных трусах, распластавшись на его медленно поднимавшейся и опускавшейся груди, переплетя ноги с его длинными теплыми ногами. Мы не превратили комнату в настоящую спальню, чем я всегда гордилась. Я прошла большой путь от Энджел Кларк, которая около пяти лет упаковывалась во фланелевую пижаму, прежде чем ее бывший придет домой, не в силах терпеть его пыхтение, сопение и противное ощупывание.
– А что, действительно есть причина, почему я должен отговаривать тебя от поездки в Лос-Анджелес? – спросил Алекс, водя пальцами по моим спутанным волосам. Из-за постоянных практических доказательств примирения с Алексом и отвратительной зимней погоды моя укладка давно не укладывалась ни в какие рамки. – Весьма необычная просьба, даже для тебя.
– В журнале от меня хотят интервью с актером. – Я неопределенно повела рукой в воздухе, изо всех сил стараясь говорить небрежно, дабы представить дело сущим пустяком. – Но они требуют лететь в эту субботу, а я в жизни ни у кого не брала интервью, поэтому… Не знаю. Какая-то раздвоенность в душе.
– Прекрасное задание, – дипломатично сказал Алекс. – В ЛА теплее, чем в Нью-Йорке.
– Да, – сказала я, чуть не свернув шею, чтобы как следует его разглядеть. – Интервью может оказаться знаковым, но дорога и все такое…
– Ну да, лететь несколько часов, – согласился он. – Но вдруг тебе понравится?
– А тебе? – с надеждой спросила я. – Я имею в виду Лос-Анджелес?
– Мне? – Он приложил ладонь к моей ладони – маленькие бледные пальчики с обкусанными и подпиленными ногтями легли на длинные, с мозолистыми подушечками пальцы гитариста. – Я не люблю этот город.
– Значит, ты со мной не полетишь? – полувопросительно уточнила я, на секунду представив ярость Дженни в случае согласия Алекса. – Ну ничего, это же всего на неделю!
– Как я буду без тебя?
Алекс поцеловал мою руку. Несколько секунд я слушала биение его сердца, оставшееся на редкость ровным.
– Все-таки я не уверена, что имеет смысл принимать предложение редакции, пусть даже такое заманчивое.
– Тогда не езди.
Сердце Алекса билось все медленнее. Я поняла, что он вот-вот заснет. Моя единственная постельная претензия к этому человеку состоит в том, что ему обязательно требуется успокоительный сон, тогда как меня секс наполняет энергией. Я привыкла по сто раз прокручивать в голове каждую ситуацию, поэтому выпадение Алекса из реальности меня не очень устраивает. Смотря по тому, как день прошел, я либо планирую нашу свадьбу (лучше всего – босиком на пляже в Мексике; я там никогда не была, но звучит очень романтично), либо переживаю, что наши отношения опять разваливаются.
Я пыталась ворочаться потише, разрываясь между искушением лететь с Дженни в Лос-Анджелес и желанием остаться в Нью-Йорке навсегда и безвылазно, когда в моей замечательной сумке зазвонил телефон. Выскользнув из объятий Алекса, я прошлепала к дивану.
– Алло! – прошептала я, закрываясь в туалете.
– Энджел, это я! – Голос доносился откуда-то очень издалека. – Ты меня слышишь? Тебя очень плохо слышно!
– Луиза, это ты? У тебя все нормально? Ты никогда не звонила мне на мобильный!
Луиза была моей лучшей подругой практически всю жизнь. Мы вместе выросли, поступили в один университет, одновременно переехали в Лондон и все делали вместе – до того дня, когда я сломала руку ее супругу на их свадьбе. Но это маленькое недоразумение мы уладили и наши еженедельные созвоны длились часами. Луиза не возражала, даже если я присаживалась пописать во время разговора (по крайней мере я так думаю).
– Да, но дома тебя нет, а я не могу ждать, просто сгораю от нетерпения. – Последний раз такое возбуждение слышалось в голосе Луизы, когда она сообщила мне о своей помолвке. – Сегодня утром банк Тима поглотил какой-то американский банк… Ты не смотришь новости?
– Луиза, если учесть, что за пять лет помолвки с банковским служащим я не научилась правильно называть его должность, надеюсь, ты все же введешь меня в курс дела. У Тима на работе все нормально?
– Лучше, лучше, чем нормально! – Луиза буквально задыхалась от волнения. – Его попросили поехать познакомиться с американским руководством, так что мы прилетаем в Нью-Йорк на следующей неделе!
От неожиданности я чуть не упала с унитаза.
– Луиза, какая прекрасная новость! Когда вы прилетаете? Ты уже решила, где остановиться? Господи, я тебе столько всего покажу!
– Энджи, ты что, сидишь на унитазе? Ну а где же еще.
– Нет, конечно!
– Это было бы отвратительно, – строго предупредила Луиза. – В общем, мы вылетаем вечером в пятницу. Где остановимся, не знаю – Тим буквально минуту назад позвонил. О, Энджи, наконец-то мы с тобой увидимся!
– Жду тебя с нетерпением, – сказала я, стараясь как можно тише спустить воду и вымыть руки. – И Тима тоже. Слушай, вот новость, прямо не верится!
– Правда, тут одна ерунда… Хотя ничего особенного. – Восторг в голосе Луизы заметно поуменьшился. – В конце концов Нью-Йорк большой.
– Луиза!
– Ничего, это я так… Забудь. Я прилетаю в Нью-Йорк!
– Луиза Прайс!
– Ладно, хорошо. Летит не только Тим… – В трубке послышался вздох. – Летит вся его команда.
– Значит, Марк?..
– Ну, типа того, и… Ну…
– Марки… она?
Даже спустя полгода после того, как я выяснила, что мой бойфренд мне изменял, я не могла принудить себя произнести ее имя. Хотя я была счастлива с Алексом и очень радовалась, что избавилась от надоевших отношений, женская логика была сильнее: он – подлый коварный изменщик, она – развратная страхолюдина.
– Ого. – Я потерла виски. – Даже так?
– Ну и что, ты же с ним не будешь встречаться! – настаивала Луиза. – Если, конечно, сама не захочешь.
– Не смешно! – Голова у меня пошла кругом. – С какой стати я должна захотеть его увидеть?
– Во-первых, прошло много времени, во-вторых, вы долго были вместе, – сказала моя логичная Луиза. – Может, у тебя на душе станет легче, если вы повидаетесь?
– Ты хоть помнишь, что было, когда я видела его в последний раз? – вскипела я. А ведь в гневе я страшна, достаточно вспомнить инцидент на Луизиной свадьбе. – И что получилось, когда ты мне не все сказала? Что происходит, с каких пор ты снова горячая поклонница Марка?!
– Да это Марк просил Тима попросить меня попробовать уговорить тебя с ним встретиться, – заторопилась Луиза. – Но я ответила – если хочет тебя увидеть, пусть сам звонит и договаривается. Не хочешь – никто тебя не заставит; я сказала, что не собираюсь тебя заманивать, обманывать или давить на чувство вины. Он ведь идиот.
Глядя в потолок, я думала, что все-таки нужно встретиться с Марком. Мы действительно прожили почти семьей десять лет, практически выросли вместе. Это повысит мой статус в моих же собственных глазах и покажет, как я изменилась за полгода. Встреча пройдет на моих условиях: в конце концов Нью-Йорк теперь мой дом, а Марк никогда не бывал в Америке. Плюс – мне этого не хотелось, но если придется, я продемонстрирую нового красавца бойфренда. Ничто не присмирит денежного туза лучше, чем парень с гитарой. Они их не понимают.
Но всего этого можно избежать, если меня не будет в Нью-Йорке, когда приедет Марк.
– Энджел, ты меня слушаешь?
– Слушаю, Лу, но у меня плохая новость. – Я глубоко вздохнула. – В субботу я улетаю в Лос-Анджелес. По работе. Совсем забыла.
– Ты – чего? – переспросила Луиза.
– Я лечу в Лос-Анджелес брать интервью у Джеймса Джейкобса, так что меня здесь не будет.
– И ты об этом забыла?!
– Да.
– Забыла, что летишь в субботу в Лос-Анджелес общаться с одним из самых знаменитых мужчин на Земле?
– Да не так уж он и знаменит, – возразила я. Смотрите, как она разошлась!
– Это потому, что прилетает Марк? Я считала тебя выше подобных уловок!
Я ответила не сразу.
– Да нет, не в этом дело. Это действительно рабочее задание и, между прочим, редкостная возможность себя проявить. Не хочу лгать, мне немного легче оттого, что я в любом случае не встречусь с Марком. Я вовсе не хотела этой командировки, но ничего не попишешь, надо лететь. Ужасно обидно, что мы не увидимся.
– Вот это точно.
– Лу, ну пожалуйста, не сердись, – взмолилась я.
– Я не сержусь, – помолчав, ответила Луиза. – Обидно, что тебя не увижу. Но я понимаю, это действительно нельзя сравнивать. Кто угодно предпочтет смыться в Лос-Анджелес общаться с Джеймсом Джейкобсом, чем болтаться в промерзшем Нью-Йорке.
В первый раз я до глубины души прочувствовала резонность своего решения.
– Ты замечательная, – улыбнулась я. Волнение и облегчение бурлили под ложечкой. – Я напишу по электронке, куда тебе обязательно нужно сходить, а ты звони в любое время, если будут проблемы.
Мы попрощались. Нажав «отбой», я сразу же, не поглядев на часы, нажала быстрый набор.
– Сисси, могу я зайти сегодня и заказать свой рейс? Я же лечу в субботу, верно?
Глава третья
Суббота пришла слишком быстро для меня и слишком медленно для Дженни. Выбив на работе неделю отпуска, она азартно кинулась на восковую эпиляцию, всевозможные скрабы и фальшивый загар, одновременно посылая самые откровенные эсэмэски Джо в «Голливуд» и набивая сумку все более миниатюрными бикини. Моя же подготовка к поездке оказалась несколько более напряженной.
После неожиданно невеселого разговора с Луизой я направилась прямиком к кровати признаваться Алексу, что надумала лететь в Лос-Анджелес. Сонная улыбка и «супер, привези мне оттуда что-нибудь без углеводов» не были, строго говоря, ответом, на который я надеялась, но не могла же я допустить, чтобы паранойя моего красавца бой-френда оставила меня без Лос-Анджелеса. Признаюсь (и не раскрою особого секрета), я надеялась – он в штыки воспримет мой отъезд и перспективу общения с роскошным жеребцом с чудовищной репутацией в солнечном блестящем Голливуде и станет просить меня остаться, но не тут-то было – он просто принял мои слова к сведению, и все.
Хуже того, он всю неделю работал, и я его практически не видела. Рок-группа как раз приступила к записи очередного альбома, что вылилось в долгие часы взаперти в квартире и пару визитов ко мне посреди ночи с воспаленными глазами, новой песней и всем остальным, что вытекает из визита в два часа ночи. Само по себе это было неплохо, но бурные ночи и заполненные работой дни не лучшим образом сказалось на моей внешности. К пятнице Дженни выглядела как девушка из «Плейбоя» – сияющая загорелой отполированной кожей, с роскошными волосами, а я напоминала заключенную – зачуханная, опухшая и с темными кругами под глазами.
В восемь часов морозного утра Дженни нетерпеливо прыгала на углу, закутанная в утепленную парку и с огромными очками на носу, а я все никак не могла разжать прощальные объятия.
– Дай мне знать, когда доберешься. – Алекс потянул за длинную прядь моего каре, накручивая волосы на палец. – Пришли эсэмэс или еще что.
Я кивнула.
– Если только не придется в поте лица отмазывать вот эту от обвинений в сексуальном домогательстве. – Стоя на углу улицы, Дженни с двусмысленной улыбочкой читала свои эсэмэски. – Не исключено, что мне придется взять ее на поруки.
– Ну, лишь бы ты сама ни к кому не приставала, кроме меня. – Он наклонился для нежного поцелуя, его челка защекотала мой замерзший нос, и я чихнула. – Кстати, как ты относишься к сексу по телефону?
– Ты замерз, – сказала я, игнорируя его вопрос. – А Дженни вот-вот сядет в такси без меня. – «Кстати, я тебя люблю», – прибавила я про себя. – Ну ладно, я тебе позвоню.
– И будет секс по телефону, – невозмутимо кивнул он. – Не забудь, что там на три часа позже.
– Да ты в любом случае просыпаешься на три часа позже меня. – Я кивнула Дженни в знак того, что можно останавливать такси.
– Тогда это просто идеально для нас обоих. – Алекс протянул мне потертую кожаную дорожную сумку, которая выглядела положительно жалкой рядом с моей (вздох восхищения) сумочкой от Марка Джейкобса. Может, в Лос-Анджелесе она найдет себе товарку? – Станем первой парой с бурным междугородним романом.
– Ага, как скажешь. – Я попыталась выдавить смешок. Как можно доверять парню, болтающему такие глупости перед самой твоей посадкой в самолет! Господи, я должна это сказать. – Алекс!
– Энджел?
– Я… Я…
Я замолчала, не зная, чего жду. Алекс, как и следовало ожидать, уже дрожал, его дыхание клубилось между нами туманным облачком, руки были засунуты глубоко в карманы джинсов.
– Я вернусь в следующий понедельник. Не слишком-то привыкай к одиночеству.
Саркастические поздравления с находчивостью, Энджи, какой, оказывается, прекрасный пример сильной, современной женщины я собой являю!
– Ты уезжаешь всего на неделю, как-нибудь переживу. – Алекс поцеловал мой ледяной нос и захлопнул дверцу. – К тому же у нас остается секс по телефону.
– Ты действительно что-то смыслишь в сексе по телефону? – удивилась Дженни, когда мы отъехали.
– Отвяжись, – с удовольствием ответила я, глядя, как наш с Алексом дом исчезает из виду.
С самой первой секунды, едва мы сошли с трапа, стало очевидно – Калифорния очень отличается от Нью-Йорка. Двигаясь в сторону шоссе, я никак не могла поверить, что нахожусь в той же самой стране: широко раскинувшийся город, открытые автомобили, мчащиеся в обе стороны по скоростным шоссе, сверкающие центральные небоскребы, которые не стоят над душой и не давят на психику, и, о Господи, какое солнце!
Как я ни проклинала, как ни жаловалась на нью-йоркскую духоту, но однажды я проснулась, а лето кончилось. Подразнив пару недель мягчайшей, для легкого кардигана, осенью, природа напустила зимнюю стужу, когда нос при каждом вдохе обжигает огнем. И ведь не сказать, что Нью-Йорк не пытался меня порадовать – в магазинах появились симпатичные джемперы, подчеркивающие-достоинства-скрадывающие-недостатки плотные колготки и море вкуснейшего горячего шоколада, но к Рождеству, когда меня дважды чуть не завалило снегом и я осталась без замшевых ботиков, попав под непредсказанную грозу, я просто не знаю что отдала, бы за возможность немного погреться на солнышке. А оно вот где пряталось все это время – в Лос-Анджелесе!
– Господи Боже мой! – заморгала я.
– Да уж.
Дженни ободряюще похлопала меня по спине.
– Ты погляди, какое солнце!
Я обвела взглядом чистое ярко-синее небо.
– О да, – вздохнула подруга.
– В марте!
– Слушай, может, будем млеть молча?
– Дженни, смотри!
Я прижалась носом к стеклу такси, стараясь что-нибудь прочесть на слившихся в мутное пятно рекламных щитах и фаст-фудах, проносившихся мимо. Ну хоть таксисты везде гоняют как сумасшедшие – что в Лондоне, что в Нью-Йорке, что в Лос-Анджелесе. От этой мысли отчего-то потеплело на душе.
– Да, – пробормотала Дженни, подновляя макияж.
Немного туши «Эклат», чуть-чуть автозагара, тонкий слой блеска для губ и оп-па – она выглядит безупречно.
Собственное отражение я избегала ловить даже в стекле. Хотя весь полет я очищала, увлажняла и переувлажняла кожу, но наверняка выглядела как чучело. Кожа на ощупь напоминала наждачную бумагу, волосы, вялые и безжизненные, висели вдоль щек. Дженни, напротив, три часа ничего не делала, только пялилась в иллюминатор, одним глазом смотрела «Новую топ-модель Америки» и выпила столько бокалов вина, сколько решились предложить стюардессы. Мне при этом не раз досталось по руке, когда я попыталась увлажнить Дженни против ее желания. Благослови Бог попутчика, сидевшего рядом с нами, – он высказал единственную претензию, лишь когда моя неловкая грабка с хорошей порцией бальзама для тела с блестками случайно мазнула его по лбу.
– Ты это видела? – показала я на тянувшийся вдоль шоссе торговый ряд. – Магазин «Кондомания»? Ух ты! И Международный дом блинов [4]4
Сеть ресторанов, специализирующихся в первую очередь на завтраках (блины, вафли, горячие тосты).
[Закрыть]! Я о нем слышала!
– Энджел, ты прожила в Америке около девяти месяцев. Почему магазины и рестораны до сих пор являются для тебя открытием? – Для пущего акцента Дженни нацелилась в меня щеточкой для туши. – Если вся поездка сведется к щенячьему восторгу при виде «Твинкис» в здешних магазинах, немедленно летим домой!
– Извини, – сказала я, с трудом удержавшись, чтобы но показать пальцем на «Уолмарт» на другой стороне. – Но это же потрясающе! Можно видеть все это по телику, но ведь в Нью-Йорке этого нет! У меня просто голова закружилась. Даже не верится, что я не хотела ехать. Видимо, что все солнце.
– Ну да, ну да, – пробормотала Дженни. – Ты хоть помнишь, что у тебя завтра интервью со знаменитостью?
– Подумаешь, интервью! В конце концов он тоже человек! – Я сморщила нос, когда Дженни недоверчиво покрутила головой.
Алекс и сам довольно знаменит, он играет в рок-группе, и это мне никогда не мешало. По сути, селебрити тоже люди из плоти и крови, правильно?
– Именно это я повторяла, когда начинала работать в «Юнион», – вздохнула Дженни. – Пока там не поселился Кристиан Бэйл. Я три дня втихаря обыскивала его номер и воровала нижнее белье.
– Скажи, что ты пошутила!
Я с трудом отвела взгляд от закусочной «Тако Белл».
– Оно под моей тумбочкой у кровати, – отозвалась Дженни со счастливой улыбкой. – Слава Богу, он ни разу не пожаловался. Я работала там всего неделю, меня уволили бы без разговоров. Ты тоже потеряешь голову, как только увидишь Джейкобса.
– Уж как-нибудь удержусь, – уперлась я, стараясь верить своим словам. А вдруг Дженни права? – Человек как человек. Я и раньше говорила с людьми.
– Удачи, – хмыкнула подруга. – Знаменитости не как нормальные люди, равнодушной остаться невозможно. У них же это, как ее, харизма.
– Но ты же видишь знаменитостей каждый день, – возразила я. – И ничего тебе не делается, только сплетничаешь про Анджелину Джоли – дескать, привереда, подавай ей особый сорт чая.
– Сейчас я говорю о знаменитостях мужчинах, – уступила Дженни. – На девиц мне наплевать. От Джеймса Джейкобса у тебя крышу сорвет.
Я с улыбкой покачала головой, вновь отвернувшись к окну:
– Я даже его фильмы не смотрела, чтобы избежать предвзятого отношения и лучше узнать актера и человека.
– Да что там узнавать? Красавец, кинозвезда, страшно богатый и сверходаренный. Мы с Джеффом видели его в фильме о казино… – Она осеклась, когда с языка сорвалось запретное словцо. – Так вот, он был на редкость хорош.
Остаток поездки в такси прошел в неловком молчании: к счастью, ехать оставалось всего ничего. Я очень боялась, что от упоминания о бывшем дружке у Дженни испортится настроение: девять раз из десяти это плохо заканчивалось. Однажды я попыталась подбодрить ее после паршивого дня на работе (она что-то напутала с химчисткой для Миши Бартон и Николь Ричи, и поднялся настоящий скандал) мороженым «Бен и Джерри» и получила в ответ слезливую (до икоты) историю о ней, Джеффе, кухонном полу, ванне с «Чанки манки» и встрече нового, 2007 года. В другой раз ей показалось, что она заметила Джеффа в метро; я пыталась отвлечь подругу несколькими бутылками вина, но вечер затянулся до четырех утра. Дженни, в пижаме и пьяной ярости, во весь голос всячески поносила все мужское племя, после чего высунулась в окно и ее вырвало с третьего этажа. О, счастливые воспоминания…
Вскоре мы свернули с шоссе и поехали по улицам мимо магазинов и кофеен, которые я узнавала как старых друзей: «Американская одежда», «Старбакс», «Гэп», снова «Старбакс», из которого шли настоящие пешеходы с фирменными стаканами в руках.
– Приехали! – рявкнул водитель, резко свернув на маленькую закругленную подъездную дорожку. – Семьдесят пять баксов.
– Сколько?! – прошептала я Дженни, вытаскивая кошелек и отдавая драгоценную наличку, полученную от «Лук».
– Да, цены на такси здесь бешеные, – сказала Дженни, с трудом вылезая из машины. – Поэтому в Лос-Анджелесе все за рулем. Знаешь, отчего звездюкам так часто шьют вождение в пьяном виде? Потому что такси не достать!
– Да что они, не могут пешком пройтись, если знают о здешней засаде? – спросила я, перебираясь на место Дженни, чтобы выйти с ее стороны, – моя дверь не открывалась. Невероятно, но у отеля было еще жарче, чем в аэропорту.
Дженни взглянула на меня как на безнадежно отставшую от жизни:
– Это тебе не Нью-Йорк, Энджи. Неужели ты ничего не знаешь о Лос-Анджелесе?
О Лос-Анджелесе я не знала ничего.
Трудно поверить, но вестибюль «Голливуда» оказался еще роскошнее, чем у «Юнион». Внешность постояльцев гак же выигрывала в приглушенном свете, десятки ароматических свечей пахли не менее удушливо, но здесь на всем, от сияющих золотых поверхностей до причесок девушек на ресепшене, лежал лишний слой глянца. Единственной недостающей деталью обстановки были группы жмущихся к своим чемоданам богатеньких туристов, мумифицировавшихся в пуховиках «Норд фейс». Здесь, напротив, ошивалось полмассовки из «90210». Высокие, полуобнаженные и очень красивые, они подпирали разнообразную мебель – не сидели, а лишь облокачивались.
Пока Дженни нас записывала, я смотрела преимущественно в пол, избегая зеркальных поверхностей, однако прекрасно видела свое отражение в глазах окружающих, причем ни тени восхищенного интереса во взглядах не чувствовалось.
– Расслабься, Энджи! – заорала Дженни от лифта. – У нас четырнадцатый этаж, потрясающий вид и смежные комнаты! Ты от меня буквально через дверь!
– А эта дверь запирается? – спросила я, пытаясь не слишком пялиться на аполлонов и венер на ресепшене.
– С какой стати тебе от меня запираться? – Дженни вихрем ворвалась в лифт и ткнула в большую круглую кнопку, на которой значилось «14». – Пошли, чем быстрее распакуемся, тем быстрее пойдем в бассейн!
– В бассейн?
