Текст книги "Я люблю Париж"

Автор книги: Линдси Келк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Линдси Келк
Я люблю Париж

Посвящается Марбел, Каре, Джоэлу и Хлое надеюсь, вам не придется краснеть за меня, когда вы вырастете и прочтете эту книгу.

Глава первая

Да, я была готова сделать этот шаг. Да, я люблю Алекса, да, я хочу проводить с ним время, но разве это означает, что надо бросаться в омут с головой? Нет.

С трудом выбравшись из вагона и преодолев ступеньки лестницы, я вышла на улицу и чуть постояла, чтобы дать глазам привыкнуть к солнечному свету. Алекс, по своему обыкновению, подпирал стенку на углу Бедфорд-авеню и Седьмой Северной, потрясывая головой в такт музыке, которая гремела в его наушниках, а его черные волосы, убранные назад, спутались, будто он только встал с постели. Впрочем, учитывая время – только час дня, – скорее всего так и было. Хотя на дворе стоял жаркий август, Алекс был зимой и летом одним цветом. Неизменные облегающие черные джинсы словно прилипли к ногам, а футболка, как всегда, плотно обхватывала торс; в руке дымился кофе.

Я покачала головой. Ну как можно пить горячее в такой жаркий день? От одного взгляда на его стаканчик меня прошиб пот. От одного взгляда на Алекса ужас обуял каждую клеточку моего тела. Безымянными пальцами я провела под глазами, чтобы стереть тушь, если она вдруг размазалась – даже самая водостойкая в мире тушь не способна выдержать девяносто пять градусов [1]1
  Приблизительно 35 градусов по Цельсию. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]нью-йоркской жары, – и достала из сумочки солнечные очки, продолжив свой путь.

– Хаюшки. – Алекс кинул пустой стаканчик в мусорную корзину и наклонил голову, чтобы чмокнуть меня. – Как там у Эрин?

– Потрясающе, – ответила я и потянулась за следующим поцелуем, который немного затянулся, и у меня перехватило дыхание. – Тебе стоит отправиться за компанию в следующий раз. Провинстаун – замечательное местечко.

– Пляжи не для меня, – сказал он, взяв мою руку в свою, и повел по улице. – И не для тебя, судя по цвету кожи на твоих плечах.

– Да уж. – Я закинула ремешок сумки за узенькую лямку своего платья, обнажив сгоревшую на солнце кожу, покрывшуюся аппетитной корочкой. – Надо было не высовывать носа до сентября.

– Гм-м. – Алекс сжал мою руку. – Это не совсем сходится с моими планами, хотя и не скажу, чтобы я был против.

От этих слов я почувствовала сладкое волнение.

– И что за планы? – поинтересовалась я, когда мы шли к дому Алекса: Он находился, в пяти минутах ходьбы от метро, но на таком солнцепеке они превращались во все пять часов.

– А нам предложили сыграть на фестивале, – сообщил он, когда мы оказались у дверей его квартиры, засовывая руку в узкий карман джинсов в поисках ключа, которого там не было.

– Правда? Вот здорово. – Из малюсенького карманчика своей сумочки я извлекла ключ от его квартиры. Он забрал свой ключ, обворожительно улыбаясь. Это просто отвратительно – как я мечтаю о нем. Мы видимся каждый день, потом на какое-то время расстаемся. Но стоит мне хоть краем глаза посмотреть на него снова, как у меня захватывает дух – так, словно я вижу его впервые.

– Вот видишь? Совершенно необходимо, чтобы ты переехала ко мне. – Он обвил рукой мою талию, а другой притянул к себе, и мы отдались поцелуям, наваливаясь на дверь.

– Можно просто носить с собой ключ, – прошептала я, отстраняясь от него. Губы горели. Надо не забыть купить гигиеническую помаду с высоким уровнем зашиты от солнца. – Что там за фестиваль?

– Скажи, что скучала по мне весь уик-энд, – шепнул он, проводя пальцем по моей нижней губе.

Я замешкалась, бросив взгляд на свои шлепки. В такие моменты ругаешь себя последними словами за то, что не можешь в одно мгновение сгонять на Манхэттен, кинуть свои пожитки в сумку и тотчас же оказаться на квартире в Бруклине.

– Конечно, скучала. – Я взяла у него ключ и открыла дверь квартиры. – А ты что – рыдал в подушку?

– Рыдал, каждую ночь, когда тебя не было рядом. – Он снова одарил меня своей улыбкой, прошелся до холодильника и вернулся с двумя банками пива. – Но раз уж ты не собираешься переезжать ко мне, придется отучаться.

Я кинула сумку на один из его потрепанных диванов (все лучше, чем на пол) и взяла пиво. Подходящий момент для разговора. Для того чтобы сказать: «Вообще-то я очень хочу переехать к тебе, просто боюсь до смерти». Но я им не воспользовалась.

Алекс исчез в спальне, а я осталась на месте. Посмотрела по сторонам. Крошечная кухня открытом планировки завалена пакетами от фаст-фуда и пустыми стаканчиками из-под кофе. Два здоровенных мягких дивана стояли перед огромными окнами от пола до потолка, глядя из которых на Манхэттен, могло показаться, что необъятный город, сияя и переливаясь на солнце, лежит у тебя на ладони. Отсюда он совсем не давил, не разил удушающим запахом пота и не шипел от ненависти. Он выглядел как надо. А если я когда-нибудь отведу взгляд от неописуемого нью-йоркского неба – если такое вообще возможно, – очень кстати придется навороченная телевизионная панель с плеером в придачу, готовым записать все мои любимые программы.

Я веду себя как последняя идиотка. Ну что плохого может произойти? Я перееду, на кухне станет меньше коробок и пакетов, в ванной – больше. Мы каждую ночь будем вместе отправляться спать, каждое утро будем вместе просыпаться, ходить куда-нибудь, смотреть телевизор, готовить, покупать, убирать, ныть, ворчать, перестанем заниматься сексом, разговаривать, начнем изменять и кончим тем, что возненавидим друг друга.

М-да. Вслед за своей сумкой на диван отправилась и я. Мои мрачные мысли – не вполне здоровая реакция на идею переехать к дорогому моему сердцу мужчине.

– Да, так вот, фестиваль, – донесся голос Алекса из спальни. – Он отличный, мы там уже выступали, а теперь вот нас снова просят сыграть – типа хедлайнерами номер два.

– Потрясающе, – крикнула я в ответ, стараясь выкинуть назойливые опасения из своей глупой головы. – А когда он будет? Летом?

– Э-э, нет, на следующей неделе. – Он появился на пороге комнаты. – Кто-то сошел с дистанции, и мы типа серебряные призеры. Это, конечно, не так здорово.

– Ну, тем не менее. – Я позволила себе отвлечься на бицепсы, заигравшие под футболкой Алекса, когда он поднял руки и уцепился за проем. – Лучше, чем ничего. Он будет в городе?

– Еще одна закавыка в том, – он отцепился и подошел к дивану, – что он будет в Париже. Который во Франции.

– В Париже, который во Франции?

– В Париже, который во Франции.

– А что, есть еще другие Парижи?

– Париж, который в Техасе.

– Ума палата. – Я потерла лоб. – Так, значит, ты на следующей неделе летишь в Париж? – Это даст мне по меньшей мере две недели, чтобы попытаться как следует довести идею о переезде до абсурда.

– Мы на следующей неделе летим в Париж, – поправил он. – Ты ведь поедешь со мной? Я думаю, что не могу оставить тебя одну после того, что случилось в Лос-Анджелесе.

– В Лос-Анджелесе ничего не случилось. – Я шлепнула его по бедру. Вне зависимости от количества шуток, которые он отпускает по поводу моей злополучной деловой поездки в Лос-Анджелес, я до сих пор не могу прийти в себя. Какой бы захватывающей ни казалась поездка «все включено» для интервью с подающим надежды британским актером, который оказался геем, это приключение едва не стоило мне разрешения на работу, собственно работы и Алекса. Так что, по-моему, вполне понятно, что я вспоминаю о нем с содроганием.

– О’кей, о’кей. – Алекс взял меня за руку, чтобы предотвратить мое наступление. – Давай посмотрим на это как на романтическое путешествие в Париж. Мы же еще не устраивали себе таких путешествий.

– И то правда. – Я кивнула, позволяя ему разжать мои кулаки, а его пальцам скользнуть между моими. – Я всегда хотела отправиться в Париж.

– А ты там ни разу не была? – спросил он с удивлением. Я покачала головой. – Но он же недалеко от Великобритании.

– Я пропустила поездку туда после успешной сдачи экзаменов из-за того, как свалилась в какую-то выбоину на школьной экскурсии по географии, – призналась я. – Хуже не придумаешь. Мне было тогда шестнадцать лет.

– Не знаю, что такое «выбоина», но сдается мне, это на тебя похоже. – Он легонько поцеловал меня в губы. – Ты ведь знаешь, я люблю тебя, даже несмотря на то что ты ходячее стихийное бедствие.

– Спасибо. – Меня оскорбить невозможно – это факт. Недаром на этой неделе я уже расколошматила два бокала. – А в Париже не слишком дорого? А то я на мели после Лос-Анджелеса.

На мели, зато красиво одета, подумала я, хотя сегодня по мне так сказать было нельзя.

– Тебе не придется ни о чем волноваться. – Алекс принялся плести косичку из пряди моих волос. – Я не стал бы приглашать тебя поехать со мной, а потом просить платить по счетам.

– Но я хочу, – насупилась я. – Не желаю, чтобы ты за все платил. Ты же знаешь, я не из таких.

– А я думал, что все девушки мечтают о том, чтобы парень свозил их в Париж на уик-энд, – сказал Алекс, откидывая мои волосы назад. – Или это очередная уловка, чтобы увильнуть от поездки в Париж, точно так же, как ты увиливаешь от переезда ко мне?

– Ни от чего я не увиливаю. – Я взяла почти развалившуюся косичку из его рук. – Я хочу поехать в Париж, но не хочу, чтобы ты платил за меня. Я как-нибудь это улажу. Раз мы едем на следующей неделе, значит, твой день рождения отметим там. Твое тридцатилетие.

Юбилей Алекса маячил на горизонте в течение нескольких месяцев, и он, демонстрируя холодное безразличие, тем не менее постоянно повторял: «Только, пожалуйста, никаких торжеств». Как я поняла, он боялся, что я забуду, и решил: «Если я об этом не скажу, это вообще не произойдет». Типичная подростковая логика, которая проглядывала во многом из того, что делал Алекс.

– Ага. Кто бы не хотел отметить свой день рождения в Париже? – Он пожал плечами. – Звукозаписывающая компания хочет, чтобы мы отыграли пару разминочных шоу, но я зарезервирую пятницу, так что мы сможем устроить обед и все остальное. Что такого можно сделать в Нью-Йорке, чего так же хорошо нельзя сделать в Париже? Или даже лучше?

Он легонько чмокнул меня, ожидая ответа. Запрещенный прием – он ведь знал, что я не устою, если вдело пустить поцелуи.

– Я не знаю, я же говорила, что никогда не была в Париже, – едва успела вставить я в перерывах между поцелуями. – Когда мы поедем?

– В понедельник.

Выпутывая его руки из своих волос, я слегка отодвинулась, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, какой сегодня день. Вот вечная проблема: когда работаешь дома – никогда этого не знаешь.

– Сегодня вторник; надо разобраться с работой, с квартирой, а – ну погоди – осталось всего шесть дней.

– Когда ты умничаешь, я завожусь. – Он принялся целовать меня еще настойчивее, подобрался к шее, а потом уронил на спину на диван. – Не дергайся, Энджел. Соберешь сумку, оставишь квартиру Ванессе, и мы отправимся в Париж. А если хочешь побыть феми-наци [2]2
  Другими словами, рьяным приверженцем феминизма.


[Закрыть], заплати за мой день рождения. Честное слово, сколько раз я уже говорил тебе: перестань переживать за все на свете заранее.

– Сколько-то и плюс еще один, – ответила я, сдаваясь. Обвила его за шею и притянула к себе на диван, его рука скользнула вниз по моему бедру и забралась под мини-платье. – Ты вроде говорил, что скучал по мне.

Я почувствовала его дыхание у самого уха, и по коже побежали мурашки, только совсем не от холода…

– Ты не поверишь насколько.

Глава вторая

– Что за звук? – простонал Алекс из-под покрывала.

– Мой телефон. – Я выбралась из постели и ввалилась в гостиную, ругаясь как сапожник на назойливый звук. – Спи. – Я погрузила руку в темноту, в которой, как я надеялась, находился диван, и, к счастью, нащупала подпрыгивающий от вибрации телефон.

– Да? – выразительно сказала я.

– Привет, Энджел.

– Ма? – сонным голосом пробормотала я. Сколько времени-то?

– Энджел, это Сисси. С работы. Ты что, дрыхнешь, соня?

Неудивительно, что я была шокирована. Если бы меня спросили, как зовут местную нью-йоркскую Немезиду, я бы сказала: Сисси. Она была ассистенткой моего босса в «Лук»: мешок с костями, здоровенная как каланча, замороченная, неукоснительно следующая моде. Она люто ненавидела меня, но, дай ей Бог здоровья, я могла хоть иногда на нее положиться. До сегодняшнего дня. Черт.

– Хм, я была в душе, – солгала я абсолютно безо всякой причины и отвела телефон от уха. Если верить электронным часам, стоявшим на ночном столике, было половина девятого утра. Не было никакой разумной причины, по которой я не могу находиться в постели в такое время. Ведь так? Или я что-то забыла? – Что случилось, Сисси?

– Ничего не случилось, – захихикала она. Нет, она еще хихикает! – Просто Мэри попросила меня позвонить тебе и узнать, не могла бы ты пойти на бизнес-ленч с утра пораньше. Даже не бизнес-ленч, скорее междусобойчик. В двенадцать. В «Пастис».

Я едва не выронила трубку. Мэри Штайн, мой редактор, обычно приглашала меня выйти вон из кабинета, а не на обед.

– Да… – произнесла я то ли вопросительно, то ли утвердительно.

– Чудесно. – Сисси захихикала. Опять. – Ах да, Мэри просила передать тебе, что мистер Спенсер, который из «Спенсер медиа», присоединится к вам. Так что – и поверь, я говорю это из лучших побуждений – оденься получше. Говоря «оденься получше», я имею в виду: не одевайся так, как ты ходишь здесь, не надевай ничего из того, что ты когда-либо носила здесь. Нужен высший класс.

В этом вся Сисси, которую мы любим. Прежде чем я успела охнуть, она бросила трубку. Сидя в трусиках на холодном ламинате, я глядела в окно на огромный город. Обед с мистером Спенсером из «Спенсер медиа»? И как прикажете понимать? Наверное, это все же хорошая новость, что же тут может быть плохого?

Плохая новость, однако, смотрела на меня из отражения в окне, заметила я, отодвигаясь подальше, чтобы получше себя разглядеть. Я не могу показаться в «Пастис» в затрапезном виде, в шлепках и с всклокоченными волосами. В прическе а-ля спросонья в принципе ничего плохого нет, но выглядело все так, словно я заросла грязью.

– У меня тут есть одежда? – спросила я сонного Алекса, бухаясь на колени в спальне в поисках заблудшего платья или какой-нибудь затерявшейся блузки.

– Вчера ты в чем-то была, – пробормотал он, роняя руку на лоб. – Я понимаю, ты вечно все теряешь, ноне могла же ты посеять одежду за одну ночь в квартире с единственной ванной.

– Как смешно. – Я извлекла свое видавшее виды платье с лямками из кучи, образованной из джинсов и футболки Алекса. – Труба зовет. Надо встретиться с Мэри в «Пастис» на бизнес-ленче. Придется ехать домой и переодеваться.

– А если бы ты жила здесь, не пришлось бы, – ответил он, продолжая лежать абсолютно неподвижно.

– Интересная мысль, – заметила я, юркнув в платье. Потом наклонилась над кроватью, наскоро чмокнула его и потрепала по голове. – Я позвоню.

– Да-да, – улыбнулся он, по-прежнему не желая открывать своих бездонных зеленых глаз. – Я у тебя мальчик по вызову. Англичашка с холодным сердцем – вот кто ты такая.

Я задержалась на пороге, скользнула в свои вьетнамки и увидела, как он перевернулся под белой простыней на постели. Вот дура-то!.. Ты только представь себе, что каждое утро просыпаешься рядом с этими черными кудрями. И что не надо мчаться на Манхэттен, чтобы воспользоваться брендовым шампунем, а потом еще каким-нибудь кондиционером и к тому же искать, что надеть. Ну почему у мужчин такие волосы безо всяких кондиционеров? Неужели вся эта индустрия – просто фикция? Я покачала головой и попыталась сосредоточиться. Не самое подходящее время беспокоиться о неэффективности «Пантина».

– Ты собираешься идти или так и будешь стоять и соблазнять меня весь день? – вдруг осведомился Алекс из-под своих пелен, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Собираюсь, – сказала я, хватая свою сумку с дивана. – Ушла.

– Я сегодня зайду? Обсудим поездку? – крикнул он вдогонку.

– Давай, – согласилась я, закрывая за собой дверь.

Сначала душ и «Пастис». Алекс и Париж подождут.

Привести себя в порядок к бизнес-ленчу было бы проще, если бы я не состряпала в своей голове миллион разных катастрофических сценариев сначала по дороге домой, потом стоя под душем, а потом подбирая одежду и накладывая макияж, который, по моим расчетам, должен был дожить до того момента, как я появлюсь в «Пастис» в центре города. Выйдя в мир в купленном в Лос-Анджелесе платье одуванчиково-желтого цвета от Филипа Лима и в золотых босоножках с ремешками, я поймала желтое такси, стараясь не думать о тех причинах, по которым меня пожелал лицезреть мистер Спенсер. Может, он хотел познакомиться с девушкой, которая брала интервью и непреднамеренно нокаутировала Джеймса Джейкобса. А что такого? Многие хотели бы. Главным образом женщины, молодые и старые, которые сначала пристально-пристально посмотрели бы на меня, а потом принялись бы приставать с бестактными расспросами о его бойфренде.

А может, он фанат моего блога. Немножко бессвязного блога «инглиш герл ин Нью-Йорк» [3]3
  Аллюзия на песню «English man in New York».


[Закрыть]в стиле «что вижу, то пою». Да-а, самое то для медиамагната за шестьдесят. Или его привлек обзор последнего альбома Шакиры, который я недавно выложила? Хотя нет, я отзывалась о нем до неприличия хорошо. Бесполезно: слишком много возможностей, чтобы строить предположения.

По дороге я молилась, как умела, чтобы Сисси заказала столик в ресторане поближе к кондиционеру, а не один из тех, что с видом на булыжники мясоразделочного района [4]4
  Исторически – промышленный квартал Нью-Йорка, в котором когда-то располагались бойни, с характерной архитектурой.


[Закрыть]и за которым ты как на ладони. Но когда такси свернуло к заведению, я приметила стальной боб Мэри напротив не менее внушительной макушки словно заиндевевших волос. Мало того, что я явлюсь последней, так еще и придется торчать на улице и потеть как свинья. Чудесно! Сделав неудачную попытку выйти из такси как леди, я споткнулась мысом босоножки о булыжник мостовой. Я едва устояла, выпрямилась, расправила юбку и неуверенно помахала Мэри. Я не вполне уверена – половину ее лица скрывали темные очки, – но мне казалось, что улыбка, которую она послала мне в ответ, была неискренняя.

– Энджел Кларк, это Роберт Спенсер, – сказала она, вставая со своего стула, когда я доковыляла-таки до стола.

Мистер Спенсер протянул руку для очень, очень крепкого пожатия. Мне же было больно.

– Что ж, здравствуйте, Энджел, – сказал он, жестом приглашая меня сесть рядом с Мэри. – Должен сказать, я уже довольно давно жду встречи с вами. И прошу вас, зовите меня Боб.

Я покосилась на Мэри, но она была слишком занята, сплевывая воду назад в бокал, чтобы ответить мне.

– Спасибо, э-э, Боб, – ответила я, ставя свою сумочку между ног под столом. – Мне очень приятно познакомиться с вами. Это большое счастье. Даже, я бы сказала, честь. – Мэри больно пнула меня ногой, прежде чем я успела продолжить. И правильно сделала.

– Ну что вы, – снисходительно произнес он, кивая официанту, стоявшему рядом, чтобы тот налил в три высоких бокала белое вино. – Я всегда рад в неформальной обстановке встретиться с восходящими звездами «Спенсер медиа».

Он поднял свой бокал:

– За вас, Энджел.

– Благодарю. – Я старалась не думать о том, что произойдет, если я, взволнованная, да еще на голодный желудок, буду пить вино, и сделала маленький глоток.

– Так вот, мистер Спенсер хотел встретиться с тобой, чтобы обсудить некоторые новые возможности, – сказала Мэри, закрывая меню, с которым она, видимо, была хорошо знакома. – То, что ты можешь делать помимо блога и «Лук».

– Правда? – спросила я, глядя в непрозрачные стекла ее очков. Она не шутит?

– Леди, – мистер Спенсер развернул свое меню и положил перед собой, – может быть, мы хотя бы закажем что-нибудь, прежде чем обсуждать дела?

– Конечно, Боб. – Мэри натянуто улыбнулась и сделала глоток из своего бокала. Я чуяла какой-то подвох. Еще ни разу я не видела ее вне стен офиса, и была она явно не в своей тарелке. На самом деле в этой ситуации в своей тарелке не чувствовал себя никто. У меня возникло ощущение, словно я обедаю с родителями, а между ними возник ожесточенный спор. А любой, кто хотя бы раз пытался поспорить с моей мамой, больше ни за что не решился бы на такое.

– Вы бывали когда-нибудь в «Пастис», Энджел? – поинтересовался Боб.

Я покачала головой и быстро глотнула вина. Интуиция подсказывала мне, что нужно по возможности избегать любых разговоров.

– Тогда я предлагаю начать с эскалопов и, может быть, pasta puttanesca [5]5
  Макароны с особым соусом (фр.).


[Закрыть]? – Боб сложил меню.

– A pasta puttanesca означает «проститутская паста»? – невзначай осведомилась я.

Мэри подавилась водой.

– Я хотела сказать, ее варят проститутки, после того как… ну… отработают? – Я переводила взгляд с Мэри на Боба, а потом опять на Мэри. М-да. Надо было следовать своему плану и держать язык за зубами.

– Наверное, лучше moules frites [6]6
  Мидии с картофелем фри (фр.).


[Закрыть], – тихо сказал Боб.

Не успела я согласиться, как у кого-то зазвонил мобильный. Боб отодвинул свой стул и извлек из кармана пиджака миниатюрный телефон.

– Очень жаль, но это мой. Вы извините меня?

– Конечно, Боб, – снова сказала Мэри, только на сей раз, стоило ему уйти, она заскрежетала зубами.

– И как ему не жарко в пиджаке? – задумчиво протянула я, поворачиваясь на своем стуле и глядя ему вслед. Когда я повернула голову к Мэри, у меня все поплыло перед глазами. – Ужасное пекло.

– На твоем месте я бы не пила с такой скоростью, Энджел, – сказала Мэри, наливая мне воды. – Это тебе не дружеский перекусом.

– Вот невезуха. А я так надеялась. – Я нехотя променяла свой – ого! – наполовину пустой бокал вина на стакан воды. – Тогда что это?

– Это заноза в моей заднице, вот что это. – Мэри осушила свой бокал и ответила на мой удивленный взгляд своим. – Я умею пить, не волнуйся. Тебе, Энджел, крупно «повезло». Одна из внучек Боба – твоя «самая большая поклонница», и она считает, что тебе надо больше заниматься «серьезной журналистикой» и писать для других журналов Спенсера – «Белль» или «Иконы стиля».

– Серьезной журналистикой? – Мне не понравился тон, которым она процитировала внучку Боба. – «Белль»? Они хотят, чтобы я писала для модного журнала?

– Видимо, да. Хотя я не понимаю, что именно надо писать, так что меня не опрашивай. – Она налила себе еще вина. – Я обо всем случайно узнала от Сисси и позвонила Бобу, чтобы выяснить, что вообще происходит.

– Погоди-ка, а как Сисси узнала об этом? – Я совершенно запуталась.

– Сисси Спенсер. Она одна из внучек Боба.

Я протрезвела в мгновение ока:

– Точно…

– Ты же не думаешь, что я наняла ее за красивые глаза? – Мэри состроила красноречивую гримасу в духе «сама понимаешь». – Мы с Бобом старые друзья.

Я приложила все усилия, чтобы удержаться и не вскинуть брови с неподдельным изумлением. Старые друзья, значит. Милая, это анекдот с бородой.

– Но Сисси меня ненавидит, – возразила я, меняя воду на вино. На сей раз можно и выпить. Но если я хочу сохранить контроль над выражением своего лица и использовать только парламентскую речь, надо следить за количеством выпитого. – Зачем ей агитировать деда дать мне работу?

– Сисси тебя вовсе не ненавидит, – сказала Мэри, подливая мне воды. – Сисси тебе завидует. Она знает, что своей работой обязана положению своего деда. Она пыталась попасть в штат журналистов с тех пор, как окончила колледж, но даже Боб знает, что ее писульки никуда не годятся.

– Ого. Вот это да. Ужасно.

– Только не вздумай жалеть ее, эту дрянь. Она не задумываясь избавится от тебя – ты и глазом не успеешь моргнуть, – если увидит, что сама справится с твоей работой.

– Логично, – сказала я, поняв причину цветистых любезностей Сисси. – Тогда какой смысл ей рекомендовать меня в другие проекты?

– Я все жду, пока она потеряет интерес и организует свой трастовый фонд, как ее сестра, но эта девица никак не поддается. – Мэри кивнула в сторону Боба, который возвращался к столу. – Я бы восхищалась ее хваткой, работай она не на меня, а на кого-нибудь другого. И не тупи. Это не она, это ее двоюродная сестра порекомендовала тебя.

Боб занял свое место напротив меня, когда принесли закуски. Еда выглядела аппетитно, но мне кусок не лез в горло.

– Прошу прощения, дамы. Я просил своего секретаря, чтобы она ни с кем не соединяла меня в течение двух часов, так что я в вашем полном распоряжении, – произнес он, широко улыбаясь.

– Какое счастье, – отозвалась Мэри, накалывая эскалоп на вилку.

Я лихорадочно переводила взгляд с одного своего собеседника на второго, с благожелательной улыбки Боба на выражение неприкрытого недовольства Мэри, и потянулась за вином. К черту все.

– Позволь мне, – сказала Мэри, выхватила бутылку из моих рук и плеснула вина на дно моего бокала.

Не так страшен черт.

– Не знаю, известно ли вам, что одна моя внучка – ваша горячая поклонница. – За кофе Боб наконец созрел для делового разговора. После того как Мэри отказалась от десерта за нас обеих. Гадюка.

Я подула на свой капуччино и нервно улыбнулась. Для кофе по-прежнему было слишком жарко, но диетическая кола в такой ситуации совсем не комильфо.

– Правда? Я этого не знала, – солгала я (надеюсь, убедительно).

– О да. И Мэри очень, очень лестно отзывается о вашем стиле.

– Да, – скрепя сердце подтвердила Мэри. – У тебя неплохой блог.

– А еще я читал твою статью для «Икон стиля», Энджел. Очень хороша. У тебя занятная, очень яркая авторская манера. – Боб поставил чашку кофе на стол. – Из того, что мне рассказала Мэри, я понял, что ты в данный момент работаешь у нас по совместительству. Кажется, внештатно?

– Ну, в офисе я не работаю, – объяснила я, стараясь найти подсказку на лице Мэри, которое она прятала под своим строгим бобом. – Мое разрешение на работу ограничивается наполнением блога для «Лук», так что…

– Короче, мы платим ее заду. Не тяни кота, – вклинилась Мэри. – Ты хочешь забрать ее у меня, так ведь?

– Совсем нет. – Он покачал головой и накрыл ее руку своей ладонью. – Ты ведь знаешь, я никогда не стану покушаться на твою территорию. Хотя, думаю, Энджел не помешало бы опериться. Получить обширный опыт в «Спенсер медиа». Энджел, вас могло бы заинтересовать такое предложение?

Я закусила губу и кивнула. Я опасалась, что, если хотя бы пикну, содержимое чашки Мэри полетит прямо мне в лицо. Но даже несмотря на то что кофе там было на донышке, он все еще оставался раскаленным.

– Чудесно, тогда вы могли бы прийти и познакомиться с командой «Белль» на следующей неделе, – предложил Боб. – Придумайте пару идей, которые можно было бы озвучить на встрече. Я знаю, Эмилия очень хочет увидеться с вами.

Мы с Мэри чокнулись чашками. Эмилия Китт, редактор журнала «Белль», модного ежемесячника «Спенсер медиа», славилась тем, что очень не хотела ни с кем видеться. То есть вообще ни с кем. Несколько недель назад я ходила на встречу с Мэри и видела Анджелину Джоли, которая сидела в холле. Когда я уходила, она все еще ждала. Эмилию.

– Я, наверное, скажу большую глупость, но дело в том, что на следующей неделе я буду в Париже, – сказала я, даже не зная, совершила только что большую ошибку или нет. – Улечу в понедельник. На неделю.

– В самом деле? С чего вдруг? – поинтересовалась Мэри.

– Я сама только вчера узнала. – Я повернулась к ней и, как смогла, скрючила физиономию в духе «спасай – погибаю!». Выражение лица Боба весь обед оставалось неизменным, так что я понятия не имела, что он вообще думает. – У моего парня тридцатилетний юбилей.

Это никого не впечатлило.

– Он играет в группе, и их попросили выступить на фестивале в Париже.

Все равно не впечатлило. Но теперь Боб смотрел на меня так, словно я какая-то фанатка.

– Я подумала, что потом напишу отчет в блог. Разве рейтинг не поднялся, после того как я побывала в Лос-Анджелесе?

– Да, но о тебе трепались все газеты, когда ты была в Лос-Анджелесе, – напомнила Мэри (напрасно утруждалась). – В Париже ты собираешься устроить перформанс международного масштаба?

– Я не собиралась его устраивать и в первый раз, так что кто знает? – патетически парировала я.

– По-моему, все это очень заманчиво, – констатировал Боб, наконец-то нарушив стену молчания, которая успела вырасти между мной и Мэри. – Через пару месяцев Эмилия планирует сделать европейский выпуск. Быть может, вы бы смогли предложить «Белль» собственный взгляд на Париж изнутри? Сойдите с избитых маршрутов, покажите нам зоны максимальных температур!

– Это я могу, – уверенно произнесла я.

– Тогда приходите знакомиться с «Белль» завтра. – Боб неожиданно поднялся из-за стола. – Я скажу, чтобы ассистентка Эмилии связалась с вами сегодня, Энджел.

Мэри вскочила также неожиданно, и, не зная, как поступить, я последовала их примеру и удостоилась весьма показушных воздушных поцелуев Боба.

– Очарован знакомством с вами, Энджел, и всегда рад встрече с Мэри. – Он улыбнулся и направился к длинной черной машине, которая только что припарковалась у ресторана. Мэри бухнулась на свой стул и махом осушила бокал вина.

– Ублюдок, даже не озаботился тем, чтобы заплатить по счету. – Мэри покачала головой и извлекла необъятный бумажник из своей еще более необъятной сумки. – Ну, надеюсь, ты довольна, Энджел Кларк.

– А должна? – спросила я, пытаясь разобраться в том, что сейчас произошло. И спит ли Мэри с Бобом или нет. Потому что когда-то она точно с ним спала.

– Писать для «Белль» совсем не то же самое, что писать для моего блога. – Она подозвала официанта и передала ему черную карточку «Американ экспресс». – Ты должна точно знать, чего от тебя хотят.

– Но я же могу написать этот путеводитель по Парижу, – сказала я. – Я справлюсь. Разве нет?

– Знаешь, Энджел, ты мне нравишься, – сказала Мэри, ставя свою тщательно отрепетированную подпись на чеке. – Но если ты туг облажаешься, я уже ничем не смогу тебе помочь. Девочки в «Белль» – это тебе не «Лук» и не «Икона стиля».

– Но это же они хотят, что бы я работала на них, правильно? – Фраза прозвучала как-то не слишком многообещающе. – В смысле это ведь их идея?

– Это идея Боба, – поправила меня Мэри. – Что еще хуже, это идея внучки Боба. И прежде чем ты ступишь на порог их офиса, знай, что именно благодаря стараниям девочек из «Белль» у Сисси репутация белого и пушистого лабрадудля [7]7
  Помесь лабрадора и пуделя.


[Закрыть]. Фактически каждая из них разрушила чью-то карьеру или переспала по меньшей мере с тремя женатыми мужиками, чтобы оказаться там.

– А общаются вроде нормально.

– Тогда я лучше помолчу о том, какие они стервы. – Мэри сунула свой бумажник назад в сумку. – Не думай, что они полюбят тебя зато, что ты получила билет в Париж за красивые глаза, даже не сломав ногтя на какой-нибудь неделе моды. Они сами-то, конечно, не сломали ни одного ногтя ни разу в жизни. Разве что выцарапывая кому-нибудь глаза.

– Вот черт, – произнесла я на вдохе. – И как мне выбраться из этого?

– Теперь, когда в деле Боб, уже никак, – сказала Мэри, снова вставая. – Слушай, я не хочу показаться циничной: это, быть может, отличный шанс. Главное – смотри в оба, о’кей? И тебе бы не помешало сходить в парикмахерскую, перед тем как отправляться на встречу.