Текст книги "Шепот фиалок"
Автор книги: Линда Мэдл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Дэвис прошел к столу, задумчиво побарабанил пальцами по блестящей поверхности дерева. Теперь, после визита Элизабет, после ее приглашения в Брайтон… он не может рисковать. Мало ли кому станет известно о его визитах на Рассел-сквер. Пойдут сплетни, Элизабет не так поймет…
Пальцы Дэвиса дрожали, когда он поднес письмо Сюзанны к пламени свечи. Кремовый листок сразу же занялся, аккуратно написанные строчки исчезли в язычках огня. Пламя обожгло пальцы Дэвиса.
Вопреки щемящей боли в сердце он швырнул догорающее письмо в камин и еще долго следил, как бумага съеживается, рассыпается, превращается в пепел…
18
– До меня доходили весьма странные слухи о лорде Синдби, – обратилась Дориан к Николасу, сидевшему подле нее в театральной ложе.
Николас пригласил ее в Ковент-Гарден, где этим вечером давали «Квакера» и «Макбета». В перерыве между двумя представлениями Дориан вновь подняла тему, что тревожила ее уже несколько дней подряд. Лорд Синдби просил мистера Сент-Джона и мисс Сент-Джон с женихом оказать ему честь и посетить его древнее родовое поместье – Охотничью Крепость.
Дориан зябко повела плечами. Что за название! Невольно дрожь пробирает.
– Какие именно? – Николас следил за наводнявшей партер толпой зрителей. Судя по его непроницаемому лицу, решила Дориан, он знает о лорде Синдби больше, чем говорит.
– Во-первых, он собирает посмертные маски. – Дориан нахмурилась и нервно замахала веером, хотя ее и так знобило при мысли о столь чудовищном предмете коллекционирования. – Вам не кажется это довольно… своеобразным? Ну а во-вторых, он холостяк. Кто же станет хозяйкой приема?
– Я встречался с лордом Синдби на каком-то приеме. Он непревзойденный охотник. – Николас перегнулся через перила и махнул кому-то в партере. После чего наконец перевел взгляд на Дориан. – Личность и впрямь странная. Насколько мне известно, роль хозяйки на его приемах играет какая-то дальняя родственница. Я бы даже не стал рассматривать его приглашение, если бы не узнал, что он коллекционирует произведения малоизвестных композиторов. И только тех, кого уже нет в живых.
– Благодарю покорно, вы меня утешили. И откуда же у вас такая информация?
– Какая разница. Главное, источник надежен.
– Что ж, в таком случае к приглашению лорда нужно отнестись серьезно.
Проследив за взглядом Николаса, она увидела в ложе напротив преклонных лет даму в трауре. Судя по старомодному покрою платья, решила Дориан, это вдова какого-нибудь мелкопоместного дворянина, приехавшая из провинции посетить театры и показаться в лондонском обществе. На приветственный поклон Николаса вдова ответила ледяным взглядом.
– Вы ее знаете?
– Да, мы знакомы. – Николас повернулся к Дориан. – Это мать одного из моих старинных друзей.
– Вот и я, милорд! – В дверях ложи возникла продавщица апельсинов – краснощекая девчонка с бойкими глазками-угольками. Ее корзина была доверху наполнена апельсинами и сияющими глянцем яблоками. Цитрусовый аромат защекотал нос Дориан. – Кажись, это вы меня звали?
– Точно, звал. – Одарив Дориан многозначительным взглядом, Николас усмехнулся продавщице. – Не так давно во время пикника я обещал своей даме, что приглашу ее в театр и угощу самыми лучшими апельсинами. У тебя ведь хорошие апельсины, а?
Его внимание удивило и тронуло Дориан. Она не удержалась от смеха:
– Это вовсе не обязательно, Николас!
– Я никогда не забываю своих обещаний, миледи.
– Так милорду ни в жисть не найти апельсинчиков лучше моих, – затараторила девчонка, – нешто я стану врать? Сами поглядите!
Николас протянул ей монету. Глаза у девчонки округлились от восторга.
– Так пусть же милорд с корзинкой и берет. Небось милорду их до кареты донесть надо! – Девчонка вылетела из ложи, и через секунду в коридоре раздался ее победный клич малолетним товаркам: – А я все! Все-все продала!
– Что мы будем делать с таким количеством апельсинов, Николас?
– Мы будем их есть. – Как и на том памятном пикнике, он вынул из кармана нож и принялся очищать апельсин.
Дориан завороженно следила за его пальцами, такими теплыми и нежными в ту ночь… Сделав над собой усилие, она отогнала волнующие воспоминания.
– Нет, Николас… – прошептала она, когда он приблизил к ее губам дразняще пахнущий ломтик. – Я ни за что не позволю вам кормить меня на виду у всего зала.
– Ну тогда положите в рот сами. А я буду любоваться, – с усмешкой отозвался Николас.
От ответа на это предложение ее спасло начало следующего спектакля.
Дориан с большим удовольствием посмотрела бы какую-нибудь другую пьесу. «Макбет» при всем великолепии декораций и прекрасной игре актеров всегда казался ей слишком мрачным.
После спектакля, передав корзину с апельсинами лакею Николаса, они в толпе покидающих театр зрителей вышли на улицу. Среди общего шума, выкриков и смеха разговаривать было невозможно, так что Дориан просто взяла Николаса за руку и шла за ним, не обращая особого внимания на окружающих.
Николас вдруг резко остановился. Дориан ткнулась ему в спину и только тогда поняла, что кто-то загородил им путь.
– Как ты смеешь, Николас Деррингтон, появляться в общественных местах, словно ничего и не произошло? – зазвенел негодующий женский голос. – Стыда у тебя нет!
Даже сквозь плотную ткань визитки Дориан почувствовала, как напряглись его плечи. Выглянув из-за спины Николаса, она увидела ту самую вдову, что сидела в театре напротив них. Морщинистое бледное лицо женщины исказила гримаса ярости и горя.
– Добрый вечер, миссис Коллард, – спокойно и учтиво отозвался Николас, но его ровный тон не обманул Дориан.
– И это все, что ты можешь мне сказать?
Дориан ахнула. Ненависть миссис Коллард казалась почти осязаемой.
По счастью, зрители к этому моменту уже разошлись и улица была пуста.
– Думаешь обмануть этим кольцом весь мир? Думаешь, кто-то поверит, что ты скорбишь по моему сыну – после того, как сам послал его на смерть?
– Уверяю вас, мадам, нет таких слов, чтобы описать глубину моей скорби по вашему сыну и всем морякам, погибшим при Трафальгаре.
– И, по-твоему, это тебя оправдывает? Он же на тебя молился. Он верил тебе, как никому на свете. Ради тебя он был готов на все. А ты? Ты предал его за пару монет! Негодяй!
– Миссис Коллард, я не знаю, кто пытался предать Нельсона и на чьем счету столько загубленных жизней, но я это выясню, обещаю вам.
– Думаешь, я тебе поверю? – презрительно бросила миссис Коллард. Ее компаньонка что-то зашептала ей на ухо – очевидно, уговаривая уйти.
Заметив экипаж с гербом графа Сикума на дверце, Дориан выскочила из-за спины Николаса и принялась махать кучеру.
– Николас, экипаж ждет. – Она потянула его за рукав.
– Поверьте, я никого не хочу одурачить этим кольцом. – Николас не сдвинулся с места. – Я ношу его для того, чтобы ни на секунду не забывать о своей потере. И клянусь, я найду предателя.
– Оставь свои лживые клятвы для кого-нибудь другого! – Компаньонке все-таки удалось увести миссис Коллард, и эти слова вдова выкрикнула уже через плечо.
Дориан на миг показалось, что он собирается кинуться за ними.
– Николас… – Она вновь потянула его за рукав. – Это бесполезно. Она глуха к твоим словам. Уйдем отсюда.
После минутного колебания Николас медленно пошел к экипажу, поднялся вслед за Дориан и упал на сиденье напротив нее.
– Куда прикажете, милорд?
Дориан заглянула в белое как мел лицо Николаса, в его остекленевшие пустые глаза.
– Поезжай прямо. Куда-нибудь, только не останавливайся, – сказала она кучеру.
– Слушаюсь, мисс. – Кнут со свистом разрезал воздух, и карета загрохотала по булыжной мостовой.
Дориан повернулась к Николасу. Он сидел неподвижно, но сама его поза выражала безграничную муку, особенно страшную в таком сильном человеке. Дориан кляла себя за то, что отнеслась к его тайне слишком беспечно. Ей казалось, что написанные на обороте последнего письма Франца буквы – не более чем ключ к какой-то загадке. Пусть очень личной, но всего лишь загадке. Как она могла не почувствовать всю тяжесть обрушившихся на Николаса обвинений в предательстве, всю глубину его скорби по погибшему другу! Не только гордость его страдала, кровоточило его раненое сердце!
– Это была мать Джонатана Колларда?
Ответом ей было молчание и все тот же пустой, безжизненный взгляд, устремленный в темноту.
– Николас?
– Да. Да. Мать Джонатана. – Николас снял шляпу, бросил ее на сиденье, пригладил ладонью волосы.
– И кольцо ты носишь в знак траура по своему другу?
– Да. Я тебе о нем рассказывал. Его отец был управляющим у нас в поместье. Во флот мы подались втроем – Гэвин и я гардемаринами, а Джонатан матросом. – Он откинул голову на спинку сиденья. – Нам было по пятнадцать, совсем молокососы. Воображали, что жизнь моряка будет полна приключений, опасных, но увлекательных. О трудностях, с которыми пришлось столкнуться, тогда и не думали. И все-таки все мы добились успеха во флоте… а потом Трафальгар…
– Мистер Коллард по-прежнему служит управляющим?
– Нет, он умер задолго до гибели Джонатана. – Николас помолчал. – Два года назад, вернувшись домой, я хотел заехать к матери Джонатана, принести свои соболезнования. Но Гэвин уговорил меня этого не делать.
– Наверное, он был прав. Но и мать тоже можно понять…
– Конечно, – негромко отозвался Николас, вновь устремив невидящий взгляд в пустоту.
Дориан лихорадочно пыталась сообразить, что же ей делать. А Николас вдруг очнулся от воспоминаний и постучал в окошко кучеру.
– Я отвезу тебя домой.
– Нет, Николас! – Она сжала пальцы на его колене. – Пожалуйста, я хочу остаться с тобой.
– Что скажет Дэвис?
– Какая разница, что скажет Дэвис? К тому же он отправился на бал к лорду Дрейтону со своей дражайшей леди Элизабет, так что раньше трех-четырех утра не появится. Он и не узнает, что меня нет дома.
– Боюсь, после недавней встречи спутник из меня неважный.
– А куда ты собирался поехать после того, как отвезешь меня домой? – Дориан насупилась, выпятив нижнюю губу. – Только не говори, что хотел вернуться к дяде. – Ты так хорошо меня изучила, радость моя. – Николас задумался. – Пожалуй, я бы отправился в порт. Вид моря и кораблей всегда меня успокаивал.
Кучер распахнул окошко:
– Слушаю, милорд?
– Возьми меня с собой! – взмолилась Дориан. – Я тоже хочу посмотреть на корабли.
– Доки – неподходящее место для дамы, радость моя. И уж тем более не годится тебе ездить без компаньонки.
– Но ведь я еду со своим женихом. А это гораздо лучше, чем с компаньонкой, – парировала Дориан. К чертям все формальности! Оставлять Николаса наедине с его мрачными мыслями просто опасно.
Во взгляде Николаса сверкнуло удивление. В следующий миг он с неожиданной силой стиснул ее пальцы.
– В порт, – приказал он кучеру.
* * *
Густой туман клубами поднимался от реки и наползал на улицы, но ему было далеко до того непроглядного смога, который накрыл Лондон в ночь покушения на Николаса.
Дориан, опираясь на руку Николаса, спустилась со ступеньки экипажа и тотчас вскинула лицо к своему спутнику. Он едва мог разглядеть ее черты в тусклом свете уличного фонаря. Громадные и темные глаза ее влажно блестели, и даже намек на улыбку не смягчал серьезную линию губ. Николас очень надеялся, что она не ждет от него увлекательного вечера.
– Можешь ничего не говорить, если не хочется, – словно прочитав его мысли, сказала Дориан. И добавила, подхватив его под руку: – Но лично я мрачным мыслям не доверяю. Лучше расскажи мне про корабли.
Благодарный ей за понимание, Николас повел Дориан вдоль причалов, время от времени показывая и называя известные ему торговые суда. Впрочем, они явно не вызывали у него особого интереса. А гиганты вроде «Неустрашимого» или адмиральского флагмана – «Победы» – были пришвартованы в более глубоких водах, ниже по реке, почти у Вулича.
Очень скоро Николас погрузился в молчание. Сцена с миссис Коллард вновь и вновь вставала у него перед глазами. Материнская боль открыла его собственную незажившую рану. Волны мягко плескались о каменные бока причалов, из тумана доносилось звяканье корабельных склянок, а память возвращала Николаса на капитанский мостик.
Прошло два с лишним года. А кажется, только вчера перед его глазами простирались зеленовато-синие океанские просторы, а ноги чаще ступали по надраенной палубе боевого корабля, чем по паркету танцевальных залов. Он все еще не смирился с бесславным концом своей карьеры. Что, если он не сумеет доказать правду? И в чем она, эта правда? Николас и сам этого не знал.
– Николас?
– Все. Дальше идти некуда. – Николас угрюмо уставился на черную реку.
– А здесь можно где-нибудь согреться? – Дориан потянула его от края причала.
Господи, она же замерзла! За своими мрачными мыслями он совсем позабыл о своей спутнице.
– Тут неподалеку есть довольно приличный кабачок… если ты не имеешь ничего против портового люда. Пойдем, хоть выпьешь чего-нибудь горячего.
Гостиница «Тауэр-Хауз» и впрямь оказалась приличным заведением, где хозяевами были учтивый толстяк с волосами, собранными в забавный хвостик, перетянутый бечевкой, и его жена – дородная, опрятная и расторопная. Среди посетителей их бара чаще встречались моряки высоких рангов с женами, нежели матросы и грузчики из доков, как в припортовых забегаловках. Появление Николаса и Дориан особого внимания не привлекло.
Николас отыскал свободный столик, усадил Дориан и заказал две порции горячего рома с маслом.
– Это вас согреет, миледи, да и уснете быстрее.
Хозяйка поторопилась выполнить заказ, чтобы успеть до закрытия, и Дориан тут же перегнулась через стол к Николасу:
– Мы ведь будем гулять вместе всю ночь, правда, Николас?
Только сейчас он понял, что у нее на уме. И исполнился благодарностью, хоть и не собирался принимать жертву Дориан. Немного нашлось бы женщин на свете, способных – и готовых – понять его чувства.
– Джонатан Коллард – призрак, который всегда будет преследовать меня, Дориан. Мне нужно научиться с этим жить. Ты ничего не можешь с этим поделать. Да и не нужно. Серьезный взгляд Дориан не отрывался от его лица.
– Призрак – неважная компания для кого бы то ни было.
Волна неизбывного, яростного желания обладать этой удивительной женщиной накатила на Николаса. Он хотел, чтобы она принадлежала ему вся, без остатка, – и сейчас, немедленно, здесь же. Он хотел быть уверенным в ней посреди враждебного океана жизни, где, казалось, ни в чем нельзя быть уверенным.
– Не будем же мы колесить всю ночь по городу.
– А может, здесь можно снять комнаты? Я была бы не прочь посидеть у камина.
Николас все еще колебался.
– Я хочу этого, Николас, – сказала Дориан. – Если ты не против провести ночь в моем обществе…
– Хоть всю жизнь.
Николас подозвал к столику хозяина и договорился о двух комнатах на ночь.
Он же джентльмен. Хотя бы видимость приличий он должен был сохранить. Но как только хозяин, разведя огонь в каминах, исчез за дверью спальни, Николас понял, что не найдет в себе сил расстаться сегодня с Дориан. Он умирал от желания схватить ее на руки, унести на кровать и забыться в ее объятиях.
В их первую ночь, в оранжерее, он был уверен в Дориан, знал, что она принадлежит только ему. С ней он вознесся на вершины блаженства. Но то было раньше… а теперь, когда перед Дориан предстал отвратительный черный омут, в который превратилась его жизнь…
Дориан стояла у камина, задумчиво глядя на пламя. Николас подошел к ней сзади, опустил ладони на плечи.
– Давай-ка я сниму.
Он помог ей снять плащ, повесил его на спинку стула вместе со своим. А когда обернулся, Дориан уже стояла лицом к нему.
– Скажи, что ты обо мне думаешь, Дориан? Ты веришь обвинениям миссис Коллард?
Дориан шагнула к нему, обвила руками его шею. Ее поцелуй был полон искренней нежности.
– Я верю тебе. И больше всего на свете хочу быть с тобой. Даже если ты, как сегодня, мрачен, угрюм и зол.
В следующий миг Николас уже нес ее в альков. Опустив Дориан на широкую кровать, он выпрямился и начал раздеваться. Дориан молча следила за каждым его движением. Николас одним движением сдернул рубашку, присел на край кровати, чтобы разуться.
Дориан по-прежнему молчала.
Он вытянулся рядом с ней, подсунув ладонь ей под голову, поцеловал рот, шею. Снова прильнул к губам. А его рука заскользила вверх по телу Дориан, пока не легла на лиф платья.
Дориан напряглась, когда его пальцы прошлись вдоль линии выреза.
– В прошлый раз мы слишком быстро разделись, – шепнул он ей прямо в губы. – Нужно это делать медленнее.
– Зачем? – только и смогла выдохнуть Дориан.
Николас улыбнулся, оставил на ее губах еще один поцелуй и приподнялся, чтобы расстегнуть застежку лифа. Стеклянные пуговки одна за другой выскальзывали из петель. А потом он очень-очень медленно сдвинул две половинки лифа в стороны. Губы его сомкнулись на проступающем сквозь тонкую сорочку соске.
– Николас!
Теперь уже не мешкая, он развязал тесемки сорочки, распахнул ее, провел ладонями по нежным розовым соскам. Словно молитву, вновь и вновь повторяя его имя, Дориан вскинула руки за голову и замерла, окунувшись в собственные ощущения.
Николас наклонил голову, втянул в рот сначала один упругий, окруженный перламутровой шелковой плотью сосок, затем другой. Он теребил их языком и легонько стискивал зубами, пока с губ Дориан не сорвался протяжный умоляющий стон.
Он не хотел торопиться, он собирался продлить эти восхитительные мгновения игры, когда тела привыкают друг к другу, флиртуют, говоря на языке прикосновений, поцелуев, сначала нежных, а потом все сильнее разгорающихся ласк…
Но магическое притяжение Дориан оказалось сильнее его. Взяв лицо Дориан в ладони, он накрыл губами ее рот. Когда он поднялся с кровати, чтобы снять брюки, Дориан хватала ртом воздух и не могла отдышаться.
Спустя несколько секунд Дориан села на постели, остановила на нем сосредоточенный взгляд. Она молча изучала его совершенное обнаженное тело – разворот широких плеч, рельефность мышц, его мужскую мощь. Затем поспешно стянула с себя сорочку и нижнее белье.
– Иди сюда, радость моя. – Николас вытянулся рядом с ней на спине и раскрыл объятия. Ему так важно было знать, что он нужен Дориан не меньше, чем она ему.
Облегчение и благодарность затопили Николаса, когда он увидел улыбку на лице Дориан, и она потянулась ему навстречу. Две упругие нежные груди легли в его ладони, и Николас, приподняв голову, поцеловал каждую по очереди, легкими, дразнящими прикосновениями языка очертил напрягшиеся соски. А потом одной рукой обхватил Дориан за талию, перевернул на спину и накрыл ее тело своим.
– Радость моя, – шепнул он. – Мне нужно знать, что ты мне веришь.
– Я верю тебе, – шевельнулись в ответ ее губы. – И я с тобой.
Он все еще не хотел спешить, но бедра Дориан сами приподнялись ему навстречу в невысказанной, но ясной мольбе, и Николас потерял над собой контроль. Приподнявшись на руках, он вошел в нее с хриплым стоном наслаждения. Мышцы Дориан инстинктивно сошлись вокруг него, удерживая внутри. Он снова приподнялся и снова проник в ее влажное тепло.
Глаза Дориан были открыты. Николас заглянул в них, выискивая один-единственный необходимый ему ответ. Тыльной стороной ладони Дориан легко провела по его щеке. Столько нежности, невысказанных обещаний было в этой бесхитростной ласке. Николас протяжно вздохнул. Нежность ее жеста смягчила боль в его душе, но еще сильнее разожгла страсть. В последнем мощном толчке все его мышцы напряглись, крик освобождения сорвался с губ, сливаясь с гортанным криком Дориан, конвульсивная дрожь волной пробежала по их телам, и восторг единения стал открытием для обоих.
Николас еще долго не мог заснуть. Вглядываясь в таинственные тени чужой комнаты, он размышлял о том, где и как искать предателя, пославшего на смерть невинных людей.
– Непременно есть какой-то способ выяснить правду. – Дориан пригладила ладонью его волосы. – У кого-то же должен быть ответ. Кто-то хранит доказательства, возможно, даже не зная об этом. Мы непременно найдем третий кусочек рукописи, Николас. Поедем в Охотничью Крепость и узнаем, нет ли его в коллекции лорда Синдби.
Николас прильнул поцелуем к ее волосам. Как он был рад сейчас, что не отвез домой Дориан – этот теплый, светлый лучик надежды в окружающей его темноте.
– Да, радость моя. Мы поедем в Охотничью Крепость и вместе найдем ответ.
19
Дориан с детства любила пологие холмы в сиреневой вересковой дымке и бесчисленные зеркальца озер, в прозрачной глубине которых плескалось неяркое шотландское солнце. Но поездка в Охотничью Крепость ее не слишком вдохновляла.
К пугающей репутации самого графа добавлялся еще и страх перед двухдневной поездкой по отвратительным дорогам с бессонными ночами в не менее отвратительных гостиницах. Но Дориан твердо решила, что не станет жаловаться.
Последняя проведенная с Николасом ночь была не только полна страсти – эта ночь еще раз доказала Дориан необходимость поездки в Шотландию. Николас должен узнать, кто предал его и весь флот, кто послал на смерть его друзей. Должен. Не только для того, чтобы вернуть доброе имя рода Деррингтонов, но и для собственного спокойствия. И кто же поможет ему, если не она? Тем более после той ночи, когда он подарил ей любовь, прекраснее которой не знала ни одна женщина в мире.
Николасу были нужны ее поддержка и утешение, но это вовсе не значило, что он ее любит. Интуиция, свойственная всем дочерям Евы, подсказывала Дориан, что завладеть телом мужчины и завладеть его сердцем – далеко не одно и то же.
Невозможно заставить Николаса полюбить. Но помочь ему выяснить, хранит ли граф Синдби третий кусочек рукописи Шамьера, она может. И сделает это.
Самым приятным моментом путешествия обещала стать компания. Дориан случайно встретилась с Сюзанной Санридж и пригласила ее в качестве компаньонки в Охотничью Крепость. Теперь, когда в жизни Дэвиса вновь объявилась леди Элизабет, он не выражал желания покидать Лондон. И потому Николас настоял, чтобы Дориан позаботилась о компаньонке.
– Правила приличия можно нарушать лишь до определенных пределов, радость моя, – заявил он ей не терпящим возражений тоном. Его мрачное настроение растаяло с первыми лучами солнца, заглянувшими в окно портовой гостиницы, и Дориан больше не замечала того безжизненного взгляда, что приводил ее в отчаяние после встречи Николаса с миссис Коллард.
Сюзанна сначала засомневалась, услышав предложение Дориан.
– А ваш брат разве не поедет? – осторожно спросила она.
– О, нет. Дэвис остается в Лондоне.
– Шотландия, – мечтательно протянула Сюзанна. – Старинный замок. – Глаза ее загорелись восторгом. – Обожаю приключения. Спасибо, Дориан. Я буду счастлива сопровождать вас.
На следующий день, за обедом с Николасом, Дэвисом и тетей Шарлоттой, Дориан поделилась своей удачей. Николас и тетя Шарлотта одобрили ее выбор компаньонки.
Дэвис побледнел и вздрогнул, плеснув чай на блюдце.
– Зачем это? Тебе что, обязательно нужно брать ее с собой?
– Почему бы и нет? – недоуменно нахмурилась Дориан. – Ты со мной не едешь, значит, мне нужна компаньонка. И места в экипаже достаточно.
– Но это же так далеко! Что за удовольствие тащиться в совершенно дикие места? – Дэвис, вконец расстроенный, воззвал к помощи Николаса: – Ну вы-то слышали все эти истории, Сикум! Я вообще не понимаю, почему вы туда едете.
– Я тоже слышала истории об Охотничьей Крепости. И прекрасно понимаю, почему вы туда едете! – воскликнула тетя Шарлотта.
За столом воцарилась тишина.
Заинтересованная словами пожилой леди, Дориан подалась к тете Шарлотте:
– Что вы слышали, тетя Шарлотта?
– Это давняя история… – Шарлотта медленно поднесла чашку ко рту, допила чай. Дориан украдкой взглянула на Николаса. Ему, как и ей, явно не терпелось услышать продолжение. – Еще когда я была ребенком, слухи об Охотничьей Крепости будоражили не только Шотландию, но и всю Англию. Гриффинов называли поклонниками дьявола.
– Поклонниками дьявола! – Дэвис подскочил на стуле.
Дориан хотела возразить, хотя до нее доходили слухи и пострашнее.
Шарлотта жестом остановила племянников.
– Главный герой этой легенды – пятый граф Синдби по прозвищу Безумный Джек, который якобы вызывал дьявола из бездонного омута. Местные жители так и называют этот омут – Яма Дьявола… Место для визитов не слишком приятное, – продолжала тетя Шарлотта, – но я знаю, почему вы приняли приглашение Жюля Гриффина – графа Синдби. Вы узнали, что он коллекционирует произведения Франца, верно?
Николас перегнулся к ней через стол.
– Да-да, тетя Шарлотта. А вам что-нибудь об этом известно?
– Расскажите, тетя Шарлотта, – с жаром подхватила Дориан. – Нам нужно знать как можно больше.
– Гриффин действительно серьезно интересуется музыкой. Мне крайне неприятно знать, что у такого человека хранятся рукописи Франца, но это так. О коллекции графа Синдби мне рассказал один из учеников Франца, он видел ее собственными глазами.
Николас и Дориан переглянулись. Информация его осведомителя подтвердилась.
– Но я все равно не понимаю, зачем нужно брать с собой Сюзанну, – буркнул Дэвис, усаживаясь на место.
– А в чем, собственно, дело? Тебя ведь не слишком волнует, что туда едет твоя сестра. – Дориан никак не могла понять причин нервозности Дэвиса.
– Что ты сравниваешь! С тобой ведь будет Николас. – Дэвис отпихнул от себя чашку. – А кто защитит Сюзанну?
Дориан многозначительно повела бровью.
– Сюзанну?
Дэвис вспыхнул.
– Мы ведь с ней не раз общались. Она позволила мне называть ее по имени.
– Понятно.
– Я буду рад взять под свою опеку и леди Сюзанну, – заверил его Николас. – С графом Синдби я знаком. Нас познакомил сэр Гэвин Треффорд. Вчера Гэвин заезжал к дяде Джорджу. Он тоже будет в Охотничьей Крепости вместе с леди Элеонор. Не стану отрицать – граф Синдби большой оригинал, – продолжал Николас, – но в нем нет ничего зловещего, если не считать репутации его семьи, слухи о которой, кстати сказать, распространяют в основном малограмотные суеверные крестьяне из окрестных деревень.
Его слова, похоже, нисколько не убедили Дэвиса.
– Нет, все-таки я должен поехать с вами, – решительно заявил он. – Иначе мне не видать покоя.
– Но я же уже послала твои извинения! – воскликнула Дориан.
– Подумаешь! Любая хозяйка рада лишнему кавалеру на ее приеме.
С этим фактом спорить не приходилось, но неожиданный интерес Дэвиса к визиту в Охотничью Крепость остался для Дориан загадкой. Ведь брат всегда предпочитал охоту на лис или же танцы вылазкам в вересковые пустоши за дичью.
– А ты не забыл о приглашении Мэнсфилдов?
– Чем больше я узнаю об этом самом графе Синдби, тем больше убеждаюсь, что должен поехать с вами. – Дэвис поставил на споре точку.
Два дня спустя все четверо – Дориан, Дэвис, Николас и Сюзанна – уже катили в экипаже в сторону границы с Шотландией.
* * *
Первые громогласные аккорды эхом отразились от древневековых стен Охотничьей Крепости. Дориан содрогнулась. Граф Синдби встречал гостей демонстрацией мощи своего органа.
– Боже, что за звуки! – прошептала Сюзанна на ухо Дориан. – Просто жуть берет. А вообще здесь так и веет стариной, да?
Дориан была рада обществу Сюзанны. Нужно же было сразу по приезде столкнуться лицом к лицу с леди Элеонор и сэром Гэвином! Элегантность и женственность Элеонор неизменно вызывали в Дориан отвратительное ощущение собственной невзрачности. Но теперь, когда рядом с ней была Сюзанна, Дориан воспрянула духом. Присутствие хорошенькой вдовы странным образом придало ей уверенности в себе. Если бы еще Дэвис был повнимательнее к Сюзанне…
За все путешествие Дэвис едва перемолвился с Сюзанной парой слов. Да и она не изъявляла особого желания с ним общаться. И без того долгий путь в Шотландию из-за напряженности между Дэвисом и Сюзанной показался Дориан бесконечным. Неожиданно для самой себя, она вздохнула с облегчением при виде причудливых контуров древнего замка. Граф Синдби приветствовал гостей прямо у дверцы экипажа.
Худое длинное лицо и горящие мрачным огнем глаза графа Синдби составляли разительный контраст с его вкрадчивым голосом и учтивыми манерами. Носил он только черное – все, от сверкающих ботинок до шейного платка, было того же смоляного цвета, что и его волосы. На этом фоне бледная кожа графа отливала мертвенной белизной. С улыбкой, от которой у Дориан побежали по спине мурашки, граф Синдби взял ее ладонь в свою, холодную как лед.
– Наконец-то и мне выпало счастье познакомиться с любимицей и украшением лондонского высшего света!
Граф склонился к руке Дориан, но в присутствии Николаса не взял на себя смелость приложиться к ее пальцам губами. Однако его жадный взгляд, обшаривший ее фигуру, заставил Дориан съежиться. Может, Николасу этот человек и не показался зловещим, но на Дориан он произвел отталкивающее впечатление.
Хозяйку приема, невзрачную, увядшую седовласую особу, он отрекомендовал как леди Хэддоу, назвав ее своей кузиной, хотя сама она относилась к нему с подобострастием прислуги.
– Прошу вас, проходите. Долгое путешествие наверняка утомило вас, – предложил граф, широким жестом указывая в сторону дома. – Гости уже собрались. Полагаю, вы знакомы со всеми.
Он тут же направился к сэру Гэвину и леди Элеонор. Призвав на помощь все свои хорошие манеры и самую любезную улыбку из своего арсенала, Дориан благополучно прошла через ритуал приветствия с четой Треффордов. После чего всех гостей пригласили на традиционный осмотр замка.
Пронзительные звуки органа ворвались в мысли Дориан. Только сейчас она сообразила, что Сюзанна ждет ее ответа.
– О, да. Помнится, датой основания Охотничьей Крепости лорд называл 1550 год. Замок был построен при втором графе Синдби. – Кое-какие сведения из письма графа Синдби остались в памяти Дориан. Громадная прихожая, где они сейчас стояли, судя по всему, не претерпела никаких изменений с тех ушедших в историю веков. За исключением, разумеется, чудовищного органа. Дориан склонилась к самому уху Сюзанны. – А уже позже появились сад, конюшни и внутренний двор замка.
– И орган, – совершенно излишне добавила Сюзанна, видимо, под впечатлением от кошмарной музыки.
Николас и Дэвис прислушивались к беседе дам.
– Охотничья Крепость оправдывает свое название, – заметил Николас. – Граф Синдби при желании мог бы отразить натиск целой армии. Неудивительно, что в прошлом один шотландский клан справился с армией короля.
– Теперь я понимаю, откуда такое пристрастие Синдби к охоте, – добавил Дэвис, глядя на великолепный охотничий трофей – голову матерого оленя, украшавшую противоположную стену над самым камином. – Вдоль реки сплошные леса, где наверняка полно оленей, а в болотах несметное количество дичи.
Дориан перевела взгляд на Николаса. Интересно, у него уже есть предположение, где может граф хранить свою музыкальную коллекцию?
