Текст книги "Побудь со мной (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Ди, милая, открой глаза. Посмотри, как меня трясет. Трогаю тебя, а у самого голова идет кругом, – отчаянно шептал он. – Я пьянею от одного твоего запаха.
Ресницы Дионы затрепетали, и она взглянула на Блейка. Он придвинулся еще ближе, так что она видела только его лицо. Лицо Блейка, не Скотта. Темно-синие, цвета штормового моря глаза, полные невероятного желания. Его подрагивающие ладони все еще осторожно кружили по ее упругим холмикам. Исходящей от них жар обжигал даже сквозь ночную рубашку.
– Не надо… хватит, – попросила она тонким срывающимся голосом. – Это неправильно.
– Ты нужна мне, – уговаривал Блейк. – Столько дней… Не могу описать, как ты нужна мне. Пожалуйста. Позволь прикоснуться к тебе по-настоящему, расстегнуть это старушечье одеяние и посмотреть на тебя.
Слова еще не успели сорваться с его губ, а проворные мужские пальцы уже проталкивали через петли маленькие пуговки длинной сорочки. Застежки спускались до талии, и он расстегнул их одна за другой. Диона беспомощно наблюдала, прикованная к месту примитивным зовом его страсти. Очень медленно, полностью поглощенный своими действиями, Блейк развел полы ее ночнушки, спустил с загорелых плеч и освободил ее руки, обнажив до пояса.
– Как я мечтал об этом, – хрипло признался он. – Тем утром, когда увидел тебя… такое совершенное, чертовски женственное тело, что я едва мог дышать.
Он нежно поднял ладонью ее грудь, словно взвешивая. Диона задрожала. По всему телу прокатилось ощущение покалывания. Она не понимала, что делать и как с этим справиться. Кроме мужа, она не знала других мужчин, а отношения с ним с начала до самого конца были нескончаемым кошмаром. Ничего похожего на сладкую боль от ласк Блейка. Сладкая, да… но не боль. Невообразимо. Незнакомо. По венам струилось дикое ликование, кровь вскипала, и Диона почувствовала себя счастливой, слабой, глупой. Хотелось лечь рядом с ним, но она не могла себе такого позволить. Несмотря на испытываемое наслаждение, сознание отрицало саму возможность подобного.
Теперь руки Блейка свели ее груди вместе, его голова склонилась. Диона судорожно втянула воздух, глядя на темные волосы с испугом и восхищением. Мужской язык мимолетно дотронулся и омыл сосок, затем Блейк дунул на него и восторженно залюбовался, как тот затвердел и выпятился.
– Невероятная красота, – выдохнул он и попробовал на вкус вторую маковку.
Наконец Диона смогла пошевелиться и запустила пальцы в густую шевелюру. Она была не в состоянии ясно думать: хотела оттолкнуть, а вместо этого глубже зарылась в шелковистые пряди и притянула жаждущий рот к чувствительной плоти, словно изголодавшегося младенца.
Освободив напряженную вершинку, он откинулся, скользнул руками по ее бокам и потянул за собой, пока Диона наполовину не распласталась на нем. Блейк осыпал ее губы короткими, жалящими поцелуями.
– Ты мне нужна. – Он тяжело дышал. – Пожалуйста! Я так хочу тебя. Позволь мне любить тебя…
Диана застонала. Высокий резкий звук отразил суматоху эмоций, которые бурлили в ней, и страх перед следующим шагом.
– Не могу, – всхлипнула Диона. Внезапно выступившие слезы обожгли глаза. – Ты не представляешь, что просишь.
– Ошибаешься, – прошептал Блейк, прослеживая линию ее скулы сначала поцелуями, потом легкими укусами. – Я прошу разрешить любить тебя. От желания меня выворачивает наизнанку. Не в состоянии спать – все грежу о тебе. Позволь мне стать твоим, погрузиться в жаркие глубины и забыть два последних года. Позволь снова стать полноценным человеком, – молил он.
Диона слишком долго ухаживала за ним, вместе корчилась от боли и праздновала победы. Любила его. Как она может теперь отказать? Вскоре их ждет прощание, и страстная сцена никогда не повторится. Но ее трясло до колик от ужаса перед тем, что он собирался с ней сделать. Только ради него она готова рискнуть. Оставленные Скоттом шрамы навсегда ее опустошили, лишили возможности получать удовольствие от близости с мужчиной, и, когда Блейк перевернулся, ловко ложась сверху, она почувствовала приступ тошнотворной паники, грозящей поглотить ее с головой.
Блейк заметил остекленевший взгляд Дионы и начал мягко с ней разговаривать, пробиваясь к ее сознанию. С безмолвным отчаянием она смотрела ему в глаза и цеплялась пальцами за крепкие плечи.
– Все будет хорошо, – успокаивал он. – Поверь мне, больно не будет. Я не сделаю тебе ничего плохого. Давай освободимся от этого, – продолжал он уговаривать, стягивая скрутившуюся ночную рубашку по талии, бедрам, ногам.
Потом Блейк оперся на локоть и залюбовался Дионой. Он упивался и смаковал каждый изгиб и впадинку, о которых прежде только мечтал. Подрагивающая рука легла ей на живот и заскользила по шелковой коже. Один палец нырнул в выемку пупка, и Диона снова с трудом перевела дыхание. Хотя она по-прежнему судорожно хваталась за Блейка, царапая до крови, на лице не осталось следов слепого страха. Она не отводила глаз, словно показывая, что для него отважится на все. Диона чувствовала себя натянутой струной, но доверяла любимому и хотела сделать последний подарок – удовольствие от обладания ее телом.
Сильные пальцы спустилась ниже, пробрались между ногами и начали изучать ее плоть, как Блейк не раз пытался раньше. Диона стиснула зубы от потрясения и постаралась сдержать непроизвольное движение, но незнакомое ощущение заставило стиснуть бедра.
– Не надо, милая. Клянусь, больно не будет, – продолжал увещевать Блейк.
Диона сглотнула и медленно расслабилась. Блейк судорожно дрожал, кожа поблескивала от испарины, лицо горело, словно от лихорадки. Под ладонью она ощущала исходящий от него жар. Даже мелькнула мысль, не поднялась ли у Блейка температура. Синие глаза полыхали, губы припухли и покраснели. Диона убрала одну трясущуюся руку с его плеча, погладила по щеке и прижала подушечки пальцев к красивому рту.
– Все нормально, – еле слышно прошептала она. – Я готова.
– О боже, еще нет, – со стоном поцеловал он ее пальцы. – Я бы хотел подождать, но не уверен, что продержусь.
– Все нормально, – повторила она.
С приглушенным звуком Блейк полностью опустился на нее.
Вся любовь, которую Диона к нему испытывала, нахлынула на нее и сделала тело податливым. Она не отрывала от лица Блейка широко открытых глаз. Ради него она все стерпит. Хотя ее сердце бешено билось о ребра и дрожь сотрясала с головы до ног, Диона крепче прижала его к себе.
Опытный партнер, он старался быть нежным, но годы воздержания разрушили присущую ему выдержку. Блейк развел ноги Дионы и, почувствовав шелковое прикосновение ее бедер, издал глубокий горловой звук, овладев ею одним сильным движением.
Горячие слезы обожгли веки Дионы и заскользили по вискам. Она ожидала невыносимой муки, но ее не было, хотя двенадцать лет не знавшая мужской ласки плоть ответила на шок вторжения ощутимой болью. Удивительно, но желания отпрянуть не возникло, и Диона продолжала лежать под тяжелым мужским телом мягкая, покорная, пробужденная. От понимания, что Блейк дал ей не меньше, чем взял, захотелось расплакаться всерьез. Он вернул ей способность ощущать себя женщиной. Годы сделали свое дело и заживили глубокие раны, но именно Блейк помог ей это осознать. Блейк, который занялся с ней любовью, и прошлое отступило навсегда.
Он поднял голову, заметил ее слезы и побледнел.
– Ди, что случилось? Что я не так сделал? Я остановлюсь…
Невероятно, но она одновременно плакала и смеялась. Диона крепко обвила Блейка руками, чтобы он не отодвинулся.
– Не останавливайся! – счастливо воскликнула она. – Я не знала… понятия не имела… Только не останавливайся!
Он прервал ее лепет, даря глубокий и жаркий поцелуй. От облегчения Блейк словно опьянел.
– Я мог бы прекратить, – тяжело выдохнул он, – но прошло два года.
Блейк начал ритмично двигаться.
– Милая, боюсь, я не в состоянии больше ждать…
– И не надо, – сияя глазами, нежно ответила Диона. – Это все для тебя.
Он снова ее поцеловал, крепче, чем в прошлый раз:
– Тогда следующий будет для тебя, – хрипло пообещал он и перестал сдерживаться.
Диона льнула к нему, принимая неистовые, почти отчаянные толчки, а потом укачивала Блейка в колыбели своего тела, гладила, успокаивала, пока шторм не стих. Блейк тяжело навалился на нее, молча приходя в себя.
Она чувствовала тяжелые удары его сердца, горячее дыхание на своей коже, струйку пота, которая скатилась сначала по его боку, потом по ее. Пригладив растрепавшиеся густые волосы, Диона удобно уложила его голову себе на плечо. Блейк что-то пробормотал и пристроил руку поверх ее груди. Диона лежала, придавленная к кровати его весом, и ждала, когда он расслабится. Блейк провалился в глубокий сон.
Она посмотрела на лампу. Никто из них не догадался выключить свет.
Усталость вдавила в постель, но сон все не приходил. Эта ночь стала важным поворотом в ее жизни, но в какую сторону Диона не представляла. А может, последние события и не такие уж важные? Блейк показал ей, что можно больше не бояться мужских прикосновений, но что из этого? Если мужчина – не Блейк, то он ей не нужен. Только любовь, которую Диона испытывала к этому человеку, позволила ей высвободиться из застенков страха, а близость без чувств ей ни к чему.
Внезапно она осознала, что и с Блейком повторения не будет. Это невозможно и недопустимо! Она – врач, Блейк – пациент. Диона и так уже нарушила профессиональный кодекс, пренебрегла правилами и нормами поведения, которые сама для себя установила. От раскаяния ей стало совсем плохо.
Независимо от случившегося, очень скоро ей придется уехать. В жизни Блейка она – временное явление. Глупо рисковать карьерой ради несвоевременной слабости.
«Мне следовало догадаться, к чему все идет, – устало думала Диона. – Не удивительно, что Блейк увлекся. Я оказалась единственной подходящей женщиной в его окружении, но настолько погрузилась в собственные страдания и желания, что не уловила, как его поддразнивания переросли в нечто большее».
Очень нежно она перевернула Блейка на бок. Он спал так крепко, что даже не пошевелился. Медленно и осторожно Диона села, подобрала свою рубашку и надела через голову, прежде чем подняться на ноги. От непривычного жжения в некоторых местах Диона поежилась, но заставила себя беззвучно покинуть комнату. Выходя, не забыла щелкнуть выключателем.
В своей спальне Диона посмотрела на кровать, но поняла, что просто потеряет время. Все равно не удастся уснуть. Множество воспоминаний и ощущений не дадут расслабиться душе и телу. Часы на прикроватной тумбочке показывали чуть больше трех, до рассвета лучше совсем не ложиться.
Внутри разрасталась неприятная чернота. Жаль, что сладко-горькое удовольствие от объятий Блейка ничем для нее не закончилось. На какое-то мгновение в его руках она испытала бьющее фонтаном наслаждение, как если бы с нее спали оковы. Для Блейка произошедшее значило не больше, чем мимолетное удовлетворение сексуально изголодавшегося мужчины. Приближавшуюся опасность она заметила задолго, но ума увернуться не хватило. Вот и получила по полной программе.
Ничего, на ошибках учатся. Жизнь пишет самые лучшие учебники, издательствам за ней не угнаться. И раньше доводилось собирать себя по кусочкам, сделает это снова. Самое главное помнить, что все имеет конец, и время ее пребывания рядом с Блейком пролетит со скоростью реактивного самолета.
От подобных мыслей Диона поежилась и в волнении вышла на галерею. Воздух пустыни нес прохладу и вызывал дрожь при соприкосновении с разгоряченной кожей, но, чтобы отвлечься, Дионе подходило что угодно. Эта ночь, как поездка на американских горках, оставила ее потрясенной и изумленной. От ужаса к согласию, потом к удовольствию, затем сожаление вынудило вернуться к смирению, а теперь она снова боялась. Сможет ли она еще раз оправиться? Станет ли существование после расставания с Блейком настолько пустым, что превратится в бесцельное? А больше всего пугало, не был ли побежденный страх самой сильной ее защитой.
Глава 9
Внезапно пронзившие темную галерею лучи заставили сердце Дионы подпрыгнуть к горлу. Она повернула голову влево, с опаской следя за раздвижными дверями в комнату Блейка, откуда исходил свет. Что разбудило его? Стеклянные перегородки оставались закрытыми, и она снова уставилась в темный сад. Диона надеялась, что Блейк не явится искать ее, ведь она совсем не готова столкнуться с ним прямо сейчас. Лучше утром, когда наденет привычную униформу физиотерапевта – шорты и футболку, – и они займутся ежедневными упражнениями. Вероятно, к тому времени она совладает с собой и сможет действовать, будто ничего особенного не произошло. Но в эту минуту Диона чувствовала себя лишенной кожи, истекающей кровью, вывернутой наизнанку. Она устало прислонилась лбом к перилам, даже не осознавая, до чего ей холодно. Уши уловили какой-то шум, и Диона, хмурясь, насторожилась. Стрекот доносился из ее спальни… и оборвался позади нее, как и следовало ожидать. Блейк воспользовался инвалидной коляской, потому что в ней передвигался быстрее, чем при помощи ходунков. Прислушиваясь, как он выбирается из кресла и пытается удержать равновесие, она напряглась, но не рискнула оглянуться. Диона прижималась к холодному металлу, безнадежно надеясь, что Блейк поймет неуместность вмешательства и оставит ее в покое.
Сначала она ощутила его руки, сжавшие ее плечи, затем весомое теплое давление его тела на спину и взволнованное дыхание в волосах.
– Ди, ты совсем продрогла, – пробормотал Блейк. – Зайдем в дом. Поговорим, и ты согреешься.
Она сглотнула.
– Не о чем говорить.
– Обсудить необходимо многое, – заявил он. Суровость, никогда прежде не слышанная в его голосе, заставила задрожать. Уловив ее трепет, Блейк притянут Диону ближе.
– Твоя кожа, как лед, пойдем внутрь сейчас же. Ты в шоке, милая, и нуждаешься в заботе. Я думал, что все понимаю, но ты ошарашила меня сегодня. Не знаю, что ты скрываешь, чего страшишься, однако чертовски настроен выяснить до конца этой ночи.
– Ночь прошла, – прошептала она, – уже утро.
– Не спорь со мной. На случай, если ты не заметила, на мне нет теплой одежды, и я замерзаю, оставаясь здесь с тобой. Если мы немедленно не уйдем, я наверняка подхвачу пневмонию, и все твои старания окажутся напрасными. Подымайся, – упрашивал он умоляющим тоном. – Нечего бояться. Мы просто побеседуем.
Диона покачала головой, длинные волосы взметнулись и хлестнули его по лицу.
– Ты не прав, я тебя не боюсь. И никогда не боялась.
– Ну, это уже кое-что, – проворчал Блейк, опуская руку на ее талию и вынуждая развернуться. Она подчинилась и безропотно пошла рядом с ним, поддерживая. Он шагал медленно, но удивительно устойчиво, практически не опираясь на Диону. Остановившись, Блейк закрыл раздвижные двери, а затем подвел ее к кровати.
– Забирайся под одеяло, – приказал он, нагибаясь, чтобы включить лампу. – Как долго ты там просидела? Даже комната выстудилась.
Диона пожала плечами: неважно, сколько времени это продолжалось, ведь так? Она сделала, как было велено, и, нырнув в постель, до шеи натянула толстое одеяло. Блейк присмотрелся к ее бледным щекам и на мгновение задумался, мрачно сжав губы. Потом приподнял покрывало и улегся рядом, Диона потрясенно уставилась на него.
– Мне слишком холодно, – объяснил он, лукавя только отчасти.
Блейк протиснул руку ей под шею, второй обнял за талию и притянул в жар своего тела. Сначала она чувствовала только холод, затем, начав согреваться, затряслась. Его ладонь чуть-чуть надавила, и Диона заворочалась, инстинктивно прижимаясь к нему все теснее в поисках дополнительного тепла. Когда она приспособилась, голова покоилась у него на плече, а их ноги переплелись. Блейк отвел густые черные волосы от ее лица, и она ощутила, как он губами прижался к ее лбу.
– Тебе удобно? – забеспокоился он.
Удобно – неподходящее слово, она так устала, что не в силах шевельнуть отяжелевшими конечностями. Но смогла кивнуть, раз он ждал ответа. Это существенно? Она просто утомилась…
Помолчав, Блейк произнес с обманчивой мягкостью:
– Вроде ты утверждала, что была замужем.
От удивления Диона приподнялась и уставилась на него.
– Была.
Что его интересует?
Блейк осторожно погрузил пальцы в ее локоны и вернул к себе на плечо.
– Тогда почему же это оказалось так… болезненно для тебя? – спросил он, голос рокотал под ее ухом. – Проклятье, да я чуть сознание не потерял, решив, что ты девственница.
На мгновение ее разум очистился, пытаясь понять смысл его слов, наконец ее осенило, и горячий румянец залил бледные щеки.
– Я не была девственницей, – заверила она хрипло. – Просто, я не… уже очень давно.
– Как давно?
С возрастающей тревогой Диона уловила целеустремленность в его вопросе, скрытую под спокойным тоном. Блейк намеревался узнать обо всем, разоблачить все ее тайны. Уже дважды он прорывался сквозь спасительное забвение, вынуждая вспоминать мучения и неудачи, о которых она старалась никогда больше не думать. Ему нравится терзать ее?
– Как давно? – повторил он непреклонно. – Расскажи мне, милая, ведь я не выпущу тебя из этой постели, пока не узнаю.
В отчаянии Диона закрыла глаза и с усилием сглотнула, чтобы уменьшить сухость во рту. Что ж, она расскажет и покончит с этим.
– Двенадцать лет, – наконец призналась она, уткнувшись лицом в его шею.
– Понятно.
Неужели? Неужели он действительно понимает? Может ли мужчина по-настоящему понять, что происходит в сознании женщины, когда ее тело оскверняют? Постоянно подавляемая боль обернулась диким ожесточением. Ему не привыкать разбирать тикающий механизм на безжизненные детальки, пока не разберется, что чем движет. Упершись в Блейка руками, Диона оттолкнулась, но теперь он стал гораздо сильнее и крепко удержал ее, тесно прижимая к своему твердому неподатливому телу. Через некоторое время она прекратила бесполезные усилия и отчужденно замерла рядом с ним.
Блейк взялся за гладкое плечо длинными пальцами и притиснул Диону еще больше, словно укрывая собой.
– Двенадцать лет – долгий срок, – начал он рассудительно. – Ты, наверное, была совсем ребенком. Сколько тебе сейчас?
– Тридцать. – Диона различила панические нотки в своем голосе, почувствовала, как зачастило сердце, как ускорился ритм вдохов и выдохов. Она уже открыла ему чересчур много, и теперь он сумеет сложить кусочки головоломки вместе и прочесть всю мерзкую историю целиком.
– Значит, тогда тебе было всего восемнадцать… Ты говорила, что вышла замуж в восемнадцать лет. Неужели не влюблялась с тех самых пор? Уверен, мужчин влекло к тебе. У тебя такое лицо и тело, которые растапливают меня изнутри, словно масло. Почему ты никому не позволила любить себя?
– Это – мое дело, – отрезала Диона, снова пытаясь откатиться. Блейк не позволил ей, оплетя руками и ногами, но не причиняя боли. Доведенная до исступления этими путами, обезумев от раздражения, она завопила: – Мужчины не любят женщин! Они их мучают, унижают, а затем недоумевают «В чем дело? Ты что, фригидная?»! Отпусти меня!
– Не могу, – произнес он странно звучащим голосом. Диона находилась не в том состоянии, чтобы оценить, как подействовали на него ее слова, и начала бороться всерьез, пиная, стараясь оцарапать, извиваясь всем телом, чтобы скатиться с кровати. Блейк своевременно перехватил скрюченные пальцы, нацелившиеся ему в лицо, и сумел подмять ее под себя, обездвижив своим весом.
– Диона, прекрати! – крикнул он. – Проклятье, поговори со мной! Тебя что, изнасиловали?
– Да! – взвизгнула она, рыдание вырвалось из горла. – Да, да, да! Черт бы тебя побрал! Я не хочу вспоминать! Неужели не понимаешь? Память убивает меня! – Еще один болезненный всхлип, но Диона не заплакала. Сухие глаза жгло, грудь судорожно вздымалась, и не прекращались ужасные звуки, словно кто-то задыхался от нестерпимой пытки, слишком изуверской, чтобы вынести.
Голова Блейка откинулась, он заскрипел зубами в примитивном бешенстве, шея напряглась в безудержном гневе, захлестывающем его. Мускулы дрожали от потребности дать физический выход ярости, но безнадежное всхлипывание женщины в его руках заставило осознать необходимость сдерживать себя, чтобы успокоить ее. Он обнимал и гладил Диону, проводя ладонями сверху вниз и чувствуя ее чрезмерную напряженность даже через ткань. Его губы, потыкавшись в волосы, двинулись дальше, обнаруживая нежные веки, атласную кожу экзотических скул, пьянящий цветок мягкого щедрого рта. Он шептал ей, мурлыкал всевозможные приятности, утешал бессвязными признаньями в том, как она прекрасна и желанна для него. Обещал и словами и телом, что не причинит ей боли, напоминая снова и снова о недавнем времени, когда она доверилась ему настолько, что позволила заняться с собой любовью. Воспоминания о том слиянии жгли изнутри, но его жажда могла подождать. Прежде всего ее нужды, потребности женщины, которая слишком много страдала.
Постепенно Диона успокоилась, мало-помалу потянулась к нему, бессознательно обхватила крепкую спину. Она так устала и измучилась из-за эмоционального надрыва этой ночи, что обмякла рядом с Блейком, но он стремился во всем дотошно разобраться и снова потребовал:
– Расскажи мне.
– Блейк, нет, – простонала Диона, отворачиваясь от него. – Я не могу…
– Можешь и расскажешь. Почему вы развелись? Твой муж не вынес случившегося с тобой?
Вопросы сыпались на нее, как камни, били, дробили, давили, и она содрогнулась в мужских объятиях. Он поймал ее за подбородок и повернул к себе, чтобы уловить малейшие изменения в выражении глаз. – Какая же он сволочь, раз бросил тебя, когда ты нуждались в нем больше всего. Не считал же он, что ты сама виновата?
У Дионы вырвалось визгливое неестественное хихиканье, и она резко прихлопнула его, зажав рот ладонью, боясь надвигающейся истерики.
– Он… О, это смешно! Он без всяких затруднений пережил то, что произошло со мной! Он сам это сделал. Это мой муж насиловал меня!
Блейк оцепенел, ошеломленный ее словами и новым взрывом пронзительного задыхающегося смеха, который Диона опять подавила, с явным усилием восстанавливая самообладание. Она справилась, но исчерпала все внутренние резервы и, лежа в руках Блейка, чувствовала, как энергия вытекает из нее, оставляя неподъемное изнуренное тело…
– Расскажи мне, – настаивал Блейк неузнаваемым хриплым голосом.
Неистово колотящееся сердце забилось гулко и размеренно. Где-то на подсознательном уровне Диона усомнилась, выдержит ли дальнейшую откровенность, но почему нет? Разве осталось хоть что-нибудь тайное? После всего, что она уже вынесла этой ночью…
– Диона, – надавил Блейк.
– Не знаю, почему я вышла за Скотта замуж, – призналась она глухо. – Сомневаюсь, что когда-нибудь любила его. Но он был симпатичным, и у него водились деньги, а я их никогда не имела. Он заворожил меня. Дарил подарки, водил в разные места, убеждал, что сильно любит меня. Думаю, все дело в этих словах, ведь никто никогда прежде не говорил их мне. Но я все равно держалась с ним прохладно, и Скотт не мог этого снести. Вряд ли хоть одна девушка отвергала его до этого. Вот он и женился на мне.
Блейк с минуту подождал, а затем легонько подтолкнул ее:
– Продолжай.
Веки Дионы медленно приподнялись. Она смотрела на него полузакрытыми глазами, мерцающими, таинственными, золотистыми, с янтарными тенями от ресниц.
– В нашу брачную ночь он причинил мне боль, – сказала она просто. – Вел себя так грубо… я попыталась сопротивляться, будучи сильной даже тогда, и смогла спихнуть его. Он взбесился… принудил меня заниматься с ним сексом и вел себя, как дикарь. Это был мой первый раз, и я думала, что умираю. Брак оказался ужасной ошибкой, я хотела развестись, но он не дал мне уйти. Каждую ночь я снова боролась с ним и он снова брал меня силой. Скотт заявил, что научит меня быть женщиной, даже если придется переломать мне все кости. Я не переставала противиться, – пробормотала Диона. – Никогда не могла просто лежать и терпеть, пока он не кончит. Чувствовала, что должна защищаться, или что-то во мне погибнет. Поэтому сражалась, и чем больше упрямилась, тем больше муж зверел. Он начал… избивать меня.
Блейк яростно выругался, и Диона подскочила, вскинув ладонь вверх, словно защищая лицо. Она так глубоко погрузилась в горькие воспоминания, что отреагировала, как когда-то, обороняясь. Проклятие сменилось стоном, Блейк прижал ее к себе, уговаривая опустить руку.
– Прости, любимая, я не хотел напугать тебя, – задохнулся он. – Когда муж начал драться, почему ты не обратилась в полицию?
– Я не знала, что это неправильно, – призналась она устало. – Оказалась совершенно невежественной; позже я много прочитала об этой проблеме, но тогда была убеждена, что муж имеет законное право делать со мной все, что угодно, кроме убийства. Становилось все хуже и хуже. Он уже не добивался секса, а сразу пускал в ход кулаки. Иногда вдобавок насиловал меня настолько жестоко, насколько только мог, но чаще обходился без этого.
– Ты оставалась с ним целых три месяца? Ведь столько продлился ваш брак?
– Даже меньше. Я имею в виду время, которое провела с ним. Не могу вспоминать… Однажды ночью он столкнул меня с лестницы, и я очнулась в больнице со сломанной рукой и сотрясением мозга. Провела там несколько дней, и одна медсестра догадалась, что я не просто споткнулась, спускаясь по ступенькам. Она поговорила со мной, а затем организовала беседу с адвокатом. Больше я уже не вернулась к Скотту. Когда выписалась, медсестра позволила мне пожить у нее.
Диона успокаивалась, с каждой минутой слова давались все легче. Уже нормальным голосом она продолжила:
– Родственники Скотта были потрясены произошедшим. Они хорошие люди и, когда я подала на развод, вынудили Скотта согласиться. А также оказали большую поддержку: оплатили обучение на физиотерапевта и удерживали Скотта подальше, даже заставили его пройти курс лечения у психиатра. Это, должно быть, сработало: он снова женился, и, кажется, они с женой вполне счастливы. У них две дочери.
– Ты поддерживала контакт с бывшим мужем? – недоверчиво спросил Блейк.
– Нет, конечно! – Диона покачала головой. – Но пока его мать была жива, она присматривала за мной, опекала, словно ангел-хранитель. Она так и не оправилась от того, что случилось, как если бы это была ее вина, потому что Скотт ее сын. Это она рассказала мне о его повторном браке и своих внучках. Она умерла несколько лет назад.
– Значит, этот мерзавец счастливо живет, а ты, как скованная каторжница, все эти годы волочешь ядро на цепи, – рассердился Блейк. – Боишься позволить кому-либо прикоснуться к себе, держишь людей на безопасном расстоянии… живешь только наполовину!
– Я вовсе не несчастна, – произнесла Диона уныло, ресницы опустились сами собой.
Она так устала… Теперь Блейк все узнал, и она чувствовала себя абсолютно опустошенной, словно весь страх, наполнявший ее так долго, растаял и вытек, оставив ее полой и потерянной. Теплота тела Блейка утешающе обволакивала в прохладной комнате, равномерные удары сердца в его сильной груди успокаивали. Она ощущала стальные мускулы в притиснутом к ней крепком теле, мощь, безопасную для нее. Это она вернула ему силу, и теперь совершенно естественно довериться этой твердыне. Диона повернулась лицом к Блейку, вдыхая и смакуя пьянящий аромат горячей плоти. От него пахло мужчиной, терпким потом и какой-то травой, которую она никак не могла распознать. А еще мускусным запахом секса, напомнившем о невероятной ночи. Редко и неглубоко дыша, Диона уснула, всем существом обратившись к лежавшему рядом мужчине.
Диона проснулась в одиночестве, и яркий свет, заливающий комнату, ясно свидетельствовал, что утро на исходе. Ей ни на мгновение не посчастливилось забыть о ночных событиях. Глаза метнулись в галерею, но инвалидного кресла не было, и она задумалась, как Блейк умудрился выбраться из постели и воспользоваться коляской, не разбудив ее, ведь, как правило, она спала очень чутко и вскакивала при любом необычном шуме. Но она чудовищно устала… и до сих пор утомление не покинуло ее, тело чувствовалось тяжелым и неуклюжим, реакции казались замедленными.
Диона вылезла из кровати, морщась из-за непривычных ощущений. Как она могла так сглупить, позволив Блейку заняться с собой любовью? Она старалась пройти через последние совместные дни с наименьшим эмоциональным ущербом, а теперь задача невероятно усложнилась. Ни в коем случае нельзя было пытаться возбудить его, совсем не умея обходиться с мужчинами и тем более не совладав с собой, когда дело сдвинулось. Он сказал: «Ты нужна мне», и она растаяла. «Пустяки, дело житейское», – презрительно оценила Диона случившееся. Должно быть, Блейк с самого начала видел ее насквозь. А в довершение всего она еще разоткровенничалась о Скотте.
В глубине души Диона корчилась от смущения. В течение многих лет она держала себя в руках, не рискуя увязнуть в трясине гнусного прошлого. Да, ей становилось неуютно в присутствии мужчин, ну и что? Многие женщины прекрасно обходятся без общения с противоположным полом. Со стыдом вспоминая, как цеплялась за Блейка с плачем и стонами, Диона мечтала умереть. Ее натуре одиночки была ненавистна мысль, что она до такой степени раскрылась перед кем-либо, даже перед человеком, несколько месяцев заполняющим ее дни и ночи.
Сила воли и в этот раз не подвела: стиснув зубы и набравшись храбрости, Диона пожала плечами и шагнула в душ, будто сегодняшнее утро ничем не отличалось от прочих. Она оделась как обычно и отправилась прямо в спортзал, где ожидала найти Блейка. Нет никакого смысла откладывать встречу, задержка не облегчит положения. Лучше смело предстать перед ним и покончить с этим.
Когда Диона открыла дверь, Блейк быстро взглянул на нее, но ничего не сказал. Он лежал на животе, закрепив на ступнях утяжелители, и считал вслух. Упражнение полностью захватило его. Медленно, не сбиваясь с ритма, он поочередно поднимал ноги.
– Как давно ты этим занимаешься? – строго спросила Диона, профессиональное беспокойство заслонило личные проблемы.
– Пол… часа… – выдохнул он.
– Достаточно. Прекрати сейчас же, – приказала она. – Ты слишком усердствуешь. Неудивительно, что ноги подводят. Чего ты пытаешься добиться? Наказать их за годы, пока они бездействовали?
Блейк со стоном расслабился.
– Я пытаюсь избавиться от ходунков, – раздраженно объяснил он. – Хочу ходить сам, ни на что не опираясь.
– Если порвешь мышцы, то придется ковылять с подпорками гораздо дольше, чем необходимо по графику, – огрызнулась Диона. – Я готова следить, как ты подгоняешь себя в пределах разумного, но не более. Я физиотерапевт, а не зритель. Если ты не собираешься следовать моим установкам, то мое дальнейшее пребывание здесь бесполезно.
