Текст книги "Побудь со мной (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Вы заслуживаете хорошей взбучки, – заговорила она, голос дрожал от гнева. – Проклятье, что с вами творится? Вы же знаете, что я не встречаюсь с Ричардом, и меня тошнит от вашего постоянного упоминания его имени! Выпозвали меня, помните? Я не проскальзывала в вашу комнату, чтобы использовать в своих целях!
– Вам пришлось бы для этого основательно потрудиться, – презрительно усмехнулся Блейк.
– Каким уверенным вы стали, обретя силу, а? – саркастически заявила Диона. Ее вдвойне бесило, что он говорит все это после испытанного ими сегодня утром. Он целовал ее. Конечно, Блейк не мог знать, что был единственным, кто дотрагивался до нее с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать, а прошло уже двенадцать лет, но все же… несправедливость происходящего заставила ее приподняться на коленях и податься к нему, пальцы больно впились в его плечи.
– Вы выслушаете меня, мистер Брюзга Ремингтон! Я так отчаянно тружусь, чтобы помочь вам, а вы сражаетесь со мной на каждом шагу! Я не понимаю, что съедает вас, и меня это не волнует, но я не позволю никому и ничему препятствовать лечению. Если посчитаю, что вашим ногам необходим массаж, сделаю его, пусть даже сначала мне придется связать вас! Я понятно объясняю?
– Кто вы, по-вашему? Господь Бог? – прорычал Блейк, его лицо так сильно потемнело от ярости, что Диона разглядела это даже в тусклом свете, струившемся из окон. – Что вы знаете о том, чего яхочу, что мненужно? Все, о чем вы думаете, это ваша проклятая программа реабилитации, которую вы распланировали. Существуют другие вещи, в которых я нуждаюсь, и, если я не могу…
Он не договорил, отвернувшись от нее. Диона подождала продолжения, но Блейк молчал, и она подтолкнула его:
– Не можете… чего?
– Ничего, – пробормотал он угрюмо.
– Блейк! – со злостью воскликнула Диона, хватая его за плечи и начиная трясти. – Чего не можете?
Блейк высвободился из ее хватки и откинулся назад, на лице застыла суровая маска, когда он повернулся к Дионе.
– Я считал, что достаточно снова научиться ходить, – прошептал он, – но нет. Мой Бог, женщина, вы крутитесь вокруг меня неделями, бегаете практически без ничего весь день, а ночью – в этих прозрачных ночных рубашках. Неужели вы не заметили, что я не могу…
Его голос затих вновь, и Дионе показалось, что она вот-вот взорвется.
– Не можете чего? – попыталась она еще раз, с трудом сохраняя спокойствие.
– Я импотент, – прошелестел Блейк еле слышно, так что ей пришлось наклониться ниже, чтобы расслышать.
Ошеломленная, Диона села на пятки. Как только признание вырвалось из Блейка, слова хлынули неудержимым потоком, словно прорвало плотину.
– Я не думал об этом раньше, потому что здесь не было никого, кто заинтересовал бы меня. К тому же это не имело значения, если бы я не смог ходить, но теперь я осознал, что все совсем наоборот. Если я не смогу вести жизнь полноценного мужчины, а стану влачить жалкое существование бесполого кастрата, не имеет значения, буду я ходить или нет.
Диона не знала, что и думать. Она физиотерапевт, не сексопатолог. В том, что Блейк из всех людей выбрал именно ее, чтобы рассказать об этом, было нечто ироничное. Она плыла в той же лодке, что и он. Может быть, она ощущала это с самого начала и поэтому не боялась его.
Но Диона не имела права позволить этим мыслям мучить Блейка, иначе он сдастся. Она отчаянно пыталась сообразить, что сказать ему.
– Не понимаю, с чего вы взяли, что вам следовало бы возбудиться при виде меня, – выпалила она. – Я врач, и было бы совершенно неэтично, если бы между нами возникли какие-либо отношения, кроме профессиональных. И уж конечно, я не пыталась соблазнить вас или хотя бы заинтересовать! Не стоит так думать! Я… Я здесь скорее в роли матери, чем кого-то еще, так что, полагаю, выглядело бы странно, если бы вас физически влекло ко мне.
– Вы ненапоминаете мне мою мать, – заметил Блейк жестко.
И вновь Дионе пришлось лихорадочно подбирать слова.
– Вы действительно ожидали, что все ваши способности вернутся только потому, что сумели сегодня перенести вес тела на ноги? – наконец спросила она. – Я очень удивилась бы, если бы… э-э-э… это произошло. Вам многое пришлось перенести, и вы были в ужасном физическом состоянии.
– Сейчас я не в ужасном физическом состоянии, – напомнил Блейк устало.
Вовсе нет, не в ужасном. Диона оглядела его, лежащего на постели в одних пижамных штанах. Блейк перестал надевать рубашку несколько недель назад. Он по-прежнему был худощав, но теперь его худоба сглаживалась плотным слоем мышц. Даже его ноги значительно окрепли, когда он начал нормально питаться, и благодаря суровой программе, которой Блейк следовал, мускулы заметно увеличились, несмотря на то что он пока не имел возможности управлять нижними конечностями. В данный момент он походил на настоящего атлета, и его организм должным образом реагировал на тренировки. Руки, плечи и грудь демонстрировали преимущество набранного веса, а за время, проведенное в бассейне, кожа приобрела сияющий бронзовый оттенок. Блейк выглядел неправдоподобно здоровым, все в нем свидетельствовало об этом.
Что тут сказать? Трудно убедить его в том, что разум и тело восстановятся и позволят ему вести полноценную половую жизнь, поскольку для нее самой подобного восстановления еще не произошло. Диона даже не поручилась бы, что хотела бы «восстановиться». Возможно, она лишена значительной части человеческой теплоты, держась довольно замкнуто, но так ей удавалось избегать людской жестокости. До несчастного случая Блейк постоянно был в движении. Он любил, и его любили многие женщины, которых он мог безболезненно вспоминать. Он не представлял свои дни без секса. Для нее же существование без интима намного безопасней. Как Дионе подарить ему надежду на то, во что она сама не верит?
Наконец она сказала осторожно:
– Конечно, вам лучше, но все же вы не полностью обрели форму. Человек представляет собой совокупность сложных систем, когда одна повреждена, остальные объединяются в попытке помочь ей излечиться. В соответствии с программой, которой вы следуете, ваши мозг и тело сфокусированы на переобучении ваших мышц. Это часть процесса реабилитации, и до тех пор, пока вы не достигните такого прогресса, когда ваш организм перестанет нуждаться в подобной концентрации, думаю, не стоит ожидать каких-либо сексуальных реакций. Позвольте всему происходить в свое время. – Посмотрев на Блейка еще с минуту, Диона склонила голову набок. – Я считаю, что пока вы обрели около шестидесяти пяти процентов силы. Вы ожидаете слишком многого.
– Я ожидаю того же, чего и всякий нормальный мужчина, – грубо ответил Блейк. – Самоуверенность била из вас ключом, когда вы обещали, что я снова пойду, но вы не убеждены в остальном, правда?
– Я не сексопатолог, – отрывисто бросила Диона, – но имею общие представления и стараюсь опираться на них. Нет никаких физических причин, по которым вы не смогли бы иметь нормальных сексуальных отношений, поэтому советую вам перестать беспокоиться об этом и сосредоточиться на ходьбе. Природа позаботится обо всем остальном.
– Перестать беспокоиться! – проскрежетал Блейк сквозь зубы. – Дамочка, мы говорим не о погоде! Если я не смогу функционировать как мужчина, то какой смысл в моей жизни? Я имею в виду не просто секс – для меня не будет брака, не будет детей. И, хотя раньше мне не приходило в голову жениться, я всегда думал, что когда-нибудь захочу создать семью. Разве вы не в состоянии этого понять? Разве никогда не желали обрести мужа, малыша?
Диона вздрогнула, внутренне сжимаясь от беспощадных слов. Блейк обладал сверхъестественной способностью ударять по самому больному. Не успев остановить себя, она выпалила:
– Я всегда хотела иметь детей. И я былазамужем. Просто ничего не получилось.
Грудь Блейка поднялась и опала, когда он глубоко вздохнул, и Диона почувствовала его взгляд, ищущий в темноте ее лицо. Конечно, в тусклом свете, льющемся из окон, виден только профиль, так почему же у нее такое ощущение, что он с точностью может сказать, как дрожит ее нижняя губа и насколько сильно она побледнела?
– Проклятье, – произнес Блейк мягко. – Я опять сделал это? Каждый раз, стоит мне ляпнуть что-либо, хочется заклеить рот пластырем.
Диона пожала плечами, стараясь не показывать, насколько тонка ее броня.
– Ничего страшного, – прошептала она. – Все уже давно прошло. Я была просто ребенком, слишком юным, чтобы осознавать свои поступки.
– Сколько вам было?
– Восемнадцать. Скотту, моему бывшему мужу, – двадцать три. Мы оба оказались не готовы к браку.
– И как долго он продлился?
Резкий смех вырвался из ее горла.
– Три месяца. Мы не установили рекорд по продолжительности, не правда ли?
– А с тех пор? Вы любили кого-нибудь еще?
– Нет, и не хотела этого. Меня устраивает моя жизнь.
Беседа длилась уже довольно долго, и Диона не стремилась открыться еще больше. Как ему удавалось преодолевать барьеры, которые она возвела вокруг своего прошлого? Большинство людей даже не догадывались об их существовании. Диона разогнула ноги и соскользнула с кровати, одергивая вниз ночную рубашку, заползающую на бедра.
Грубое словцо сорвалось с губ Блейка.
– Вы убегаете, Ди. Осознаете ли вы, сколько времени пробыли здесь, ни с кем не созваниваясь и не переписываясь и даже не выходя за покупками? Вы запечатали себя со мной, в этом доме, и закрылись от внешнего мира. Неужели у вас нет друзей, любимого человека, наконец? Что такого там, за этими стенами, чего вы так боитесь?
– Там нет ничего, что пугает меня, – спокойно ответила Диона, и это правда. Все ее страхи заперты и заморожены внутри нее.
– Думаю, вас страшит все, что находится за пределами этого здания, – не поверил ей Блейк, потянувшись и щелкнув выключателем лампы, стоящей на прикроватной тумбочке. Мягкое сияние разогнало тени и осветило Диону, стоящую в белом одеянии, с длинными черными волосами, волнами ниспадающими по спине. Она выглядела средневековой красавицей, запертой в крепости собственных мыслей. Взгляд синих глаз Блейка обжег ее, когда он мягко заметил:
– Вы боитесь жизни, поэтому ни с кем не сближаетесь. Вам лечение нужно не меньше, чем мне. Я не могу ходить, а ваша проблема в том, что вы не можете чувствовать.
Глава 6
Диона не могла уснуть этой ночью и лежала без сна, чувствуя, как утекают секунды и минуты, превращаясь в часы. Блейк прав: она боится жизни, потому что опыт показал – наказание неминуемо, если попросить слишком многого. Она научилась ничего не желать, таким образом ничем не рискуя. Отказала себе в друзьях, семье, даже в элементарном уюте собственного дома – во всем, боясь новых страданий.
Не в ее характере отрицать правду, и Диона посмотрела ей в лицо. Ее мать не была типичным примером материнства, ее муж не был обычным любящим супругом. Оба причинили ей боль, но не стоит закрываться от всех остальных из-за этих двух. Серена попыталась завязать дружеские отношения, однако Диона попятилась от нее, не доверяя побуждениям другой женщины. Сомнения являлись лишь оправданием для инстинктивного желания отпрянуть, когда кто-нибудь становился слишком дорог. Она обязана рискнуть, или ее жизнь так и останется только пародией, сколько бы пациентов она ни излечила. Она нуждается в помощи так же, как и Блейк.
Но обернуться к правде и действовать, руководствуясь ею, – две очень разные вещи. Только представив, что снизит оборону и позволит кому-то подступиться ближе, Диона почувствовала себя больной. Даже незначительные мелочи во взаимоотношениях с другими были большим, чем она когда-либо допускала, большим, чем может осилить. Она никогда не хихикала с подругой до глубокой ночи, никогда не ходила на вечеринки, никогда не знала, каково общаться с людьми в нормальном состоянии. Она постоянно замыкалась в себе, и самозащита стала не просто привычкой, а ее частью, запечатленной в каждой клеточке.
Наверное, она уже не в состоянии перемениться, возможно, горький ужас детства настолько искалечил ее психику, что ей не вырваться из мрачной ямы воспоминаний. На мгновение Диону посетило видение будущего: долгого, унылого, одинокого, и сухие рыдания вывернули ее наизнанку. Но она не заплакала, хотя глаза горели. Зачем тратить слезы на годы, простирающиеся в пустоту? Она привыкла быть одна, и, по крайней мере, у нее есть работа. Занимаясь свои делом, она дотрагивается до людей, дает им надежду, помогает им. Пусть этого недостаточно, однако, бесспорно, так лучше, чем неизбежное разрушение, которое постигнет ее, если она разрешит кому-то снова мучить себя.
Вдруг образ Скотта вспыхнул в голове, и Диона чуть не закричала, ладони вскинулись в темноте, отталкивая его. Болезненные ощущения сменились позывами к тошноте, и она начала судорожно сглатывать. Мгновение она висела на краю черной бездны, воспоминания поднимались, как летучие мыши из затхлой пещеры, стремительно бросаясь на нее, но Диона стиснула зубы, не дав вырваться дикому воплю из глубины, и протянула дрожащую руку, чтобы включить лампу. Свет отогнал ужасы, и она замерла, вглядываясь в тени.
Борясь с кошмарами прошлого, она сознательно оттолкнула их в сторону и вызвала лицо Блейка как своего рода талисман против минувшего зла. Она увидела его синие глаза, горящие отчаянием, и дыхание пресеклось. Почему она тут лежит, беспокоясь о себе, когда Блейк балансирует на кромке собственной пропасти? Блейк – вот что важно, а не она! Если он сейчас потеряет интерес к лечению, это уничтожит шансы на восстановление.
Диона в течение многих лет обучалась отодвигать личные заботы и проблемы подальше и полностью сосредотачиваться на пациенте. Это приносило больным только пользу, а сам процесс стал частью ее внутренней обороны, когда что-либо угрожало сделаться для нее чрезмерно существенным. Она и сейчас использовала этот метод, безжалостно заперев все мысли, кроме как о Блейке, уставясь в потолок так пристально, что взгляд мог бы прожечь дыру.
В первом приближении проблема представляется простой: Блейку необходимо убедиться, что он по-прежнему способен откликаться на женщину и заниматься любовью. Диона не понимала, почему он бессилен сейчас, если не принимать во внимание причины, диктуемые здравым смыслом, которые она перечислила несколько часов назад. В таком случае, по мере того как здоровье улучшится и Блейк окрепнет, его сексуальные способности сами собой пробудятся, стоит только появиться кому-то, кто окажется в состоянии привлечь его.
В этом-то и загвоздка. Диона прикусила нижнюю губу. Блейк, очевидно, не склонен заводить знакомства в данное время, его гордость не позволит ему прибегнуть к посторонней помощи, когда он садится в машину или выбирается из нее, или при входе в ресторан, даже если Диона разрешит так значительно нарушить график, о чем не может быть и речи. Нет, следует соблюдать расписание лечебного процесса, ведь они как раз подошли к самой трудной его части, которая потребует и времени, и усилий, и физических страданий Блейка.
Итак, в настоящий момент в жизни пациента не хватает женщин – неизбежный дефицит, но тем не менее. Помимо Серены, Альберты и Анджелы, остается только она сама, а себя Диона автоматически исключила. Ей ли возбуждать кого бы то ни было? Едва мужчина направляется в ее сторону, она реагирует, как ошпаренная кошка, – не слишком хорошая предпосылка.
Хмурясь, Диона свела брови. Так происходит со всеми мужчинами… кроме Блейка. Блейк касался ее, и она не испугалась. Она боролась с ним, возилась на полу… целовала его.
Возникшая идея была настолько радикальной, что, едва осознав, Диона сразу отбросила ее, но решение возвращалось снова и снова, подобно бумерангу. Блейк нуждается в ободрение, и она единственная подходящая женщина, чтобы помочь. Если бы она сумела понравиться ему…
Дрожь поднималась от пальцев ног, будоража все тело, но не от омерзения и страха, а от смятения из-за собственной смелости. В силах ли она это совершить? И как именно? Справится ли с этим? Блейку не принесет никакой пользы, если он двинется к ней, а она с воплями выбежит из комнаты. Диона не думала, что конкретно станет делать; сама мысль о том, чтобы постараться привлечь внимание мужчины, была настолько чуждой, что не укладывалась в голове. Удастся ли соблазнить Блейка достаточно, чтобы доказать, что он остается мужчиной?
Она не позволит ситуации вылиться во что-то определенное. Просто не готова к подобному, и, прежде всего, роман с пациентом категорически противоречит профессиональной этике.
Кроме того, она не того типажа, который предпочитает Блейк, поэтому мало шансов на что-либо серьезное с его стороны. Диона попыталась понять, не сочтет ли он ее негодной для проверки мужественности – тогда ни к чему и связываться, – или изоляция на протяжении последних двух лет скроет от него ее жалкую неопытность. Блейк быстро оставлял позади угрюмую озабоченность по поводу инвалидности, и она осознавала, что не в состоянии дурачить его долго. С каждым днем он становился самим собой чуть больше – человеком с фотографии, которую Ричард показывал ей, – обладающим острым интеллектом и харизмой лидера, подхватывающий всех около себя, как сила приливной волны.
Может ли она это сделать?
Диона дрожала, думая об этом, но была так потрясена сказанным им ночью, что не отталкивала замысел прочь, придерживая в своем распоряжении. Первый раз в жизни Диона решилась пленить мужчину. Давным-давно она полностью исключила для себя сексуальные контакты и понятия не имела, справится ли, не выглядя нарочитой и глупой. Ей уже тридцать, а она ощущает себя наивной и неуклюжей, словно девушка-подросток. Краткий брак со Скоттом не в счет: далекая от намерения заинтересовать мужа, после первой брачной ночи она всячески избегала его внимания. Блейк – зрелый, искушенный мужчина, привыкший добиваться любой женщины, которую желал, пока несчастный случай не лишил его возможности нормально передвигаться. Ее единственное преимущество в том, что сейчас рядом с ним нет других представительниц прекрасного пола.
Но она совсем не знает, как возбудить мужчину.
Необычная задача, с которой никогда не предполагала столкнуться.
На следующее утро Диона в нерешительности стояла перед зеркалом, давно пропустив время, когда обычно будила Блейка. Так и не одевшись, она осматривала себя, прикусив нижнюю губу и насупясь. Определенно, мужчинам обычно нравится ее наружность, но достаточно ли? Она даже не блондинка, которых предпочитает Блейк. Густые черные волосы струились по плечам и по спине, она как раз собиралась заплести их, когда остановилась, разглядывая себя, стиснув в руке забытую щетку, тщательно изучая зрелое тело отраженной женщины. Груди полные и высокие, увенчанные вишневыми сосками, но, возможно, слишком большие на его вкус. Может, она чересчур атлетическая, чрезмерно крепкая, вдруг ему нравятся изящные олицетворения женской слабости.
Диона громко застонала, изгибаясь, чтобы изучить себя со спины. Так много если! Ценит ли он красивые ноги? У нее симпатичные ножки, длинные и точеные, с ровным загаром. Или, может быть… Ягодицы под тонким розовым шелком пышные и, безусловно, женственные.
Одежда – вот еще одна проблема. Ее повседневный гардероб состоит в основном из вещей, удобных для занятий: джинсы, шорты, футболки. Опрятно и практично, но не возбуждающе. Имеются и наряды на выход, но из них ничего нельзя носить во время работы. Ее платья не сексуальны, а ночнушки годятся для монастыря, вопреки комментарию Блейка, что она «бегает в прозрачной ночной рубашке». Необходима новая одежда, которая была бы эротичной, но не вульгарной, и, конечно же, действительно прозрачные сорочки.
Диона настолько погрузилась в размышления, что не услышала звуков в спальне Блейка, и только когда его грохочущий голос ворвался в ее мысли со сварливым «Лентяйка, вы проспали сегодня утром!», она повернулась лицом к распахнувшейся двери, в то время как Блейк въезжал в спальню на инвалидной коляске.
Оба застыли. Диона даже не подняла рук, чтобы прикрыть обнаженную грудь, слишком ошеломленная внезапным вторжением, – она так глубоко задумалась, что не смогла быстро вернуться к реальности и что-нибудь предпринять. И Блейк никак не проявил желания исчезнуть, хотя хорошие манеры требовали, чтобы он покинул комнату. Нет, он сидел неподвижно, синие глаза становились все темнее по мере того, как осматривали ее почти нагое тело от макушки до ступней и наконец замерли в районе ключиц.
– Боже мой, – прошептал Блейк.
Рот Дионы пересох, язык не двигался. Сосредоточенный взгляд Блейка согревал, как прикосновение, и ее соски сжались в маленькие наконечники, нацеленные на оккупанта. Блейк шумно втянул воздух, затем медленно изучил изгиб ее груди, атласную гладкость живота, погрузился в аккуратную ямку пупка и прикипел к соединению бедер.
Незнакомое спазматическое ощущение в чреве испугало, и Диона обрела способность двигаться. С низким вскриком она отвернулась от Блейка, запоздало вскинув руки, чтобы прикрыться. Встав спиной к нему, попросила убитым голосом:
– О нет! Пожалуйста, выйдите!
Послушное жужжание электрического моторчика, сопровождающее ход инвалидной коляски, так и не раздалось, значит, он все еще здесь.
– Никогда прежде не видел, чтобы кто-то краснел полностью, – произнес Блейк низким тоном, переполненным почти осязаемым мужским удовольствием. – Даже сзади коленей розовое.
– Убирайтесь! – сдавленно воскликнула Диона.
– Почему вы так смущаетесь? – пробормотал он. – Вы прекрасны. Тело, как ваше, просто напрашивается, чтобы на него любовались.
– Не будете ли вы любезны удалиться? – вновь потребовала Диона. – Я не могу стоять здесь в таком виде весь день!
– Не спешите из-за меня, – ответил Блейк с бесящим удовлетворением. – Мне нравится обзор сзади не меньше, чем спереди. Это произведение искусства – длинные ноги с совершенными ступнями. Ваша кожа и на ощупь шелковая, как выглядит?
Смущение, наконец, сменилось яростью, и Диона топнула ногой, хотя усилие оказалось практически напрасным из-за толстого ковра, глушащего любой звук, который ее босые ноги могли бы произвести.
– Блейк Ремингтон, я отплачу вам за это по полной программе! – пригрозила она дрожащим от гнева голосом.
Он засмеялся, насыщенный тембр вибрировал в тихом утреннем воздухе.
– Не будьте такой шовинисткой, – поддел он. – Вы же видели меня только в боксерах, так почему стесняетесь предстать передо мной в одних трусиках? Вам нечего стыдиться, и вы должны уже убедиться в этом.
Блейк, очевидно, и не собирался уходить, он, по-видимому, наслаждался, негодяй! Диона бочком смещалась, пока не добралась до ночной рубашки, брошенной на кровать. Она старательно оставалась к нему спиной и так сосредоточилась на достижении своей цели, что не услышала тихий стрекот кресла-коляски позади себя. Едва она прикоснулась к сорочке, мужская рука прижала одежду к ложу.
– Вы хорошеете, когда сердитесь, – вернул он дразнящий комплимент, которым Диона сопроводила его ярость по поводу взятого ею веса.
– Тогда именно сейчас я должна быть самой красивой женщиной на свете, – вскипела она, а потом пояснила: – Потому что свирепею с каждой секундой.
– Не растрачивайте энергию, – пропел он, и она подскочила, когда твердая ладонь вдруг хлопнула ее по попке и задержалась, оглаживая плотную округлость нахальными длинными пальцами. Закончив с интимной лаской, Блейк отпустил ночную рубашку.
– Буду ждать вас на завтрак, – сказал он спокойно, и она расслышала, как он хохотнул, покидая комнату.
Диона скомкала одежку и швырнула в закрытую дверь. Лицо горело, словно в огне, и она прижала холодные руки к щекам. Остервенело стала придумывать способы мести, исключающей физический вред, что отметало наиболее лакомые схемы, порожденные буйным воображением. Наверное, невозможно смутить его в отместку, теперь он в гораздо лучшей форме и вряд ли обеспокоится, если она увидит его голым. В самом деле, судя по тому, как Блейк действовал утром, он, скорее всего, развеселится и с гордостью продемонстрирует любой ракурс!
Она кипела, пока ее не осенило, что затея с соблазнением не могла начаться лучше. Пусть Блейк не думал о сексе, просто позволил себе поозорничать, но в итоге он увидел в ней женщину. И дополнительное преимущество этой сцены: все произошло совершенно спонтанно, без какой-либо наигранности, неизбежной при намеренных усилиях.
Эта мысль поддерживала ее в течение дня, который выдался тяжелым. Блейк наблюдал за ней, как ястреб, ожидая, не выдаст ли Диона действием или словом, что все еще сконфужена утренним инцидентом. Она сохраняла спокойствие и невозмутимость, подвергая пациента максимальной нагрузке, которую сочла допустимой. Он провел больше времени, чем накануне, на брусьях, балансируя руками, пока ноги выдерживали его вес. Блейк извергал непрерывный поток ругательств на нестерпимую пытку, но не пожелал остановиться, даже когда Диона решила перейти к следующим упражнениям. Она передвигала его ступни при первых шагах, сделанных за два года; пот ручьями лил с Блейка по ноющим мышцам, непривычным к такой активности.
В эту ночь судороги не давали ему спать в течение многих часов, и Диона массировала сведенные мускулы, пока не устала настолько, что с трудом могла пошевелиться. Темноту заполняла не беседа о сокровенном, а боль, которая, едва дав передышку, вспыхивала из-за очередного спазма, узлом скручивающего конечности. Наконец страдание отступило, и Блейка затянуло в водоворот беспамятства, избавивший от конвульсий.
Диона действительно проспала следующим утром, но, тщательно заблокировав дверь перед тем, как лечь, не опасалась вторжения. Окончательно проснувшись, немного повалялась с улыбкой на лице, предвкушая, как Блейк отреагирует на перерыв в ежедневных занятиях, задуманный ею.
За завтраком она небрежно обронила:
– Можно воспользоваться одной из ваших машин? Я хотела бы съездить за покупками.
Изумившись, он взглянул на нее, задумчиво прищурив глаза.
– Это из-за того, что я сказал той ночью?
– Нет, конечно, нет, – солгала она с удивительной легкостью. – Мне действительно требуются некоторые вещи. Я не так часто хожу по магазинам, но, как и каждая женщина, кое в чем нуждаюсь.
– Вы ориентируетесь в Фениксе? – поинтересовался Блейк, взяв стакан молока, которое теперь безропотно пил при каждом приеме пищи.
– Нисколько, – призналась Диона жизнерадостно.
– Вы даже не знаете, как добраться до центра города?
– Нет, но могу следовать по знакам и указателям.
– Это вовсе ни к чему. Позвольте мне позвонить Серене. Она любит ходить по магазинам и как раз свободна в последнее время.
Сначала мысль о закупочном рейде в компании Серены охладила энтузиазм Дионы, но, сообразив, что мнение другой женщины может оказаться полезным, она согласилась на предложение Блейка. Как и Серена – едва он растолковал по телефону свой замысел, быстро повесил трубку, криво усмехаясь.
– Она уже в пути. – Потом ухмылка сменилась острым испытующим взглядом. – Вы, кажется, не в восторге. Разве у вас были другие планы?
Что он подразумевает?
– Нет, хотя я представляла поездку иначе. Очень рада, что вы додумались задействовать Серену, с удовольствием воспользуюсь ее суждением.
Изучающий взгляд уступил место живому любопытству.
– По поводу чего?
– Ничего, что касалось бы вас, – мгновенно парировала Диона, зная, что такой ответ сведет его с ума.
Блейк всегда стремился докопаться до сути. Наверное, разбирал каждую игрушку, полученную в детстве, и теперь пытался то же самое проделать с ней. Вероятно, он производит это со всем и со всеми. Одна из тех особенностей, которые способствовали тому, что он стал передовым инженером…
Спешно собираясь в поход по магазинам, Диона осознала, что в последнее время Блейк выказывает признаки все большей вовлеченности в работу. Он разговаривал с Ричардом по телефону дольше, чем раньше, а проектирование системы шкивов в бассейне и в тренажерном зале возбудило его интерес донельзя. Каждый вечер после ужина он рисовал в своем кабинете таинственные каракули в блокноте, бессмысленные чертежи, ничего не говорившие Дионе, но Ричард, однажды увидев наброски, не удержался от комментария. Затем двое мужчин погрузились в сугубо технический диспут, который длился, пока Диона не положила ему конец, просигнализировав, что Блейку пора ложиться в постель. Ричард уловил знак и утвердительно подмигнул.
Из-за жары в Фениксе Диона надела минимум одежды: белый сарафан, только необходимое белье и открытые сандалии из переплетенных ремешков. Недели пролетали, унося лето, но смена сезона пока не сопровождалась понижением температуры. Когда Диона спустилась, чтобы встретить Серену, Блейк окинул ее быстрым всеохватывающим взглядом, словно проводя инвентаризацию. Диона вздрогнула от мимолетного выражения в его глазах. Теперь он знал, какова она, и каждый раз, разглядывая, представлял обнаженной. Наверное, ей следовало бы радоваться, ведь этого она и добивалась, но Диона смущалась.
Управляла Серена, так как Диона абсолютно ничего не ведала ни о Скотсдейле, ни о Фениксе. Голубой «кадиллак» бесшумно скользил мимо многочисленных дорогих особняков миллионеров, украшающих гору Кэмелбэк [11]11
Город Феникс, штат Аризона, расположен у подножия горы Кэмелбэк (Camelback).
[Закрыть]. Наверху в чистом синем небе сверкал серебром один из самолетов с авиабазы в окрестностях города, рисуя белую полосу прямо над дорогой.
– Блейк сказал, вам нужно в магазин, – рассеянно проговорила Серена. – Какой именно? Что вы хотите приобрести? Если это существует, наверняка знаю, где продается.
Диона криво усмехнулась.
– Все, – призналась она. – Платья, нижнее белье, пижаму, купальники.
Серена удивленно выгнула тонкие темные брови.
– Отлично, – протянула она. – Вы сами об этом попросили.
К тому времени как они пообедали несколько часов спустя, Диона твердо уверилась, что Серена знает расположение каждого магазина в Аризоне. Они побывали в таком множестве мест, что Диона уже не помнила, где и что купила, но это не имело значения. Важна неуклонно растущая груда коробок и пакетов, которые они регулярно подносили, чтобы уложить в багажник.
Диона методично примеряла платья, подчеркивающие ровный загар и высокую стройную фигуру. Она купила юбки с боковым разрезом, демонстрирующие длинные изящные ноги, шелковые чулки и легкие туфли. Выбрала тончайшие ночные рубашки из струящейся ткани, облегающие тело самым лестным образом. Приобрела сексуальные кружевные трусики и бюстгальтеры, непристойно соблазнительные тедди [12]12
Teddy – женское белье, напоминающее откровенный закрытый купальник.
[Закрыть], шорты и обтягивающие футболки, и пару бикини на грани дозволенного.
Серена наблюдала за происходящим в изумленном молчании, советуя Дионе всякий раз, когда та обращалась к ней за помощью. Диона не умела уверенно подобрать одежду сексуальную, но не вульгарную и доверилась вкусу Серены. Именно Серена выбрала бикини, нежно-розовое и насыщенно-синее, оба комплекта сверкали, как драгоценные камни, на медовом загаре Дионы.
