Текст книги "Белый лебедь"
Автор книги: Линда Фрэнсис Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– За те годы, что вы были в отъезде, – очень мягко и ласково произнес он, – вы выстроили вокруг себя стену.
Его ладони скользнули по ее шее вниз, к плечам, сильные и уверенные, и ей захотелось припасть к нему – захотелось того поцелуя, о котором он только что говорил.
– Вы – странная смесь бравады и робости, – он намотал на палец ее длинный локон, – самомнения и недооценки себя. Я это понял. – Он встретился с ней глазами. – Но я не понимаю почему. – Он высвободил свой палец из ее волос, наклонился, и теперь его губы были так близко, что почти прикасались к ней. – И я собираюсь это узнать.
Его слова не сразу дошли до нее, но когда она осознала их смысл, рванулась прочь с дико бьющимся сердцем.
– Оставьте меня в покое, Грейсон! Я не хочу, чтобы вы лезли в мою жизнь. И разумеется, мне не нужны ваши поцелуи.
Эта фраза была ложью, и они оба знали это. Они смотрели друг на друга, потом он улыбнулся молча и кивнул.
– Ладно, пусть пока будет так, – вздохнул он, и голос его был как ласковое прикосновение. – Я дам вам время. Я уже говорил.
И, сказав это, он повернул ее лицом к бумагам, но она вдруг забыла, что должна делать. Она остро, до боли, ощущала его руки у себя на плечах – и его обещание покопаться в ее прошлом. Неужели он узнает о ее матери и Найлзе Прескотте и о причине, вынудившей ее уехать из Бостона? Неужели он узнает о ней все?
– Софи!
Она стояла опустив голову, не в силах заставить себя посмотреть на него.
– Вам надо играть так, как вы играли, когда я вошел. И тогда Бостон полюбит вас. Как же может быть иначе? – Сердце ее бешено забилось.
– Подпишите контракт, Софи. Меня ждет работа. – Она попыталась сосредоточиться на документе, чувствуя себя загнанной в угол. Несмотря на свою браваду, как она сможет все это проделать? Мыслимо ли, чтобы Бостон увидел ее представление?
Поскольку она не двигалась, он поднял ее подбородок и с любопытством посмотрел на нее.
– Чего вы боитесь?
Она в мгновение ока схватила ручку.
– Я не боюсь! Ничего! – Она давно уже перестала бояться чего бы то ни было. И с сердитым видом она быстро поставила свою подпись. – Ну вот, вы довольны?
– Это нужно не мне, Софи. Это нужно вам. Остается спросить: довольны ли вы?
– Дальше некуда.
Грейсон смотрел на нее, пытаясь понять, что выражает ее взгляд. Был ли он прав, решив, что она пытается держать его и всех остальных на безопасном расстоянии?
Но тут он заметил краешек какой-то бумаги, лежащей под ее чашкой с чаем. Его внимание привлекло имя Перси Уолтера.
– Что это такое? – спросил он.
Софи посмотрела на стол, потом вытащила намокшую записку и прочла. Она смотрела то на Грейсона, то на лист бумаги, и было очевидно, что написанное там очень ее радует.
– Ax да, я и забыла! Это пришло вчера около полудня. А может, и в час. – Она пожала плечами. – Тут о том, что какая-то встреча в суде с Перси Уолтером двадцатого числа переносится с часу дня на одиннадцать утра.
Она протянула ему липкий листок.
Грейсон с трудом сдержался, чтобы не отругать ее.
– А вы знаете, какое сегодня число?
Она прищелкнула языком, огляделась, словно в поисках календаря, хорошее настроение снова вернулось к ней. Может быть, ей все-таки удастся изгнать его из этого дома?
– Сегодня двадцатое, – язвительно произнес он.
– Неужели? – удивленно отозвалась она, радуясь, что он больше не говорит о своем намерении порыться в ее прошлом. Она взглянула на часы, стоящие на камине. – Ах, взгляните! Без пяти одиннадцать. Вам нужно поторопиться, иначе вы опоздаете.
Он сосчитал до десяти.
– Знаете, – продолжала она, – я не очень люблю давать советы, но ничего подобного не произошло бы, если бы у вас были настоящая контора и настоящий секретарь.
– Настоящая контора у меня есть, а настоящий секретарь был. Вы ее выжили.
– Я могла бы найти много определений для мисс Алтеи Пруитт, но только не секретарь. Что до меня – скатертью ей дорога. Но не беспокойтесь: пока вы не съехали, я с удовольствием приму парочку сообщений.
– Именно этого я и боюсь.
Она улыбнулась, точно кошка, которой дали блюдце сливок.
– Если вы поторопитесь, то, может быть, еще успеете явиться вовремя.
Час спустя, когда от мисс Пруитт остались одни дурные воспоминания, Грейсон заседал в суде, а ее друзья разошлись, Софи услышала в холле чей-то голос.
Щелкая каблучками по мрамору, с развевающимся за спиной боа из перьев, она направилась туда и увидела стоящего посреди холла человека средних лет.
Увидев ее, он широко раскрыл глаза – возможно, его поразил ее туалет? Она не стала гадать, что его так удивило.
– Я пришел увидеться с мистером Хоторном, – запинаясь, произнес он. – Мне назначено на двенадцать.
– Вот как? – спросила она сочувственно. – Получилось так, что ему пришлось изменить свои планы. Вашего мистера Хоторна срочно вызвали в суд.
– Вы ожидаете, что он вернется? – Софи скривилась:
– Увы, да. Тогда я подожду.
– Это будет не скоро.
– Не важно.
– Устраивайтесь. – Махнув рукой в сторону гостиной, она направилась к лестнице.
– Как вы думаете, могу я получить чаю, пока жду?
– Чаю? Вы хотите, чтобы я приготовила вам чай?
– Если не трудно.
– Хм… – пробормотала она, пожав плечами. Идея поразила ее своей новизной.
Когда она была еще девочкой, мать настаивала на том, чтобы ее время было посвящено игре и занятиям. Софи никогда не училась вести хозяйство, хотя теперь быстро обучалась этому искусству, не имея возможности держать прислугу. Но что касается кухни, здесь особых успехов она пока не достигла. Маргарет в этом не было равных.
– Почему же нет? Я уверена, что мы сможем организовать чашку чаю. Пошли.
Посетитель испуганно направился вслед за ней.
Несмотря на то что Софи за все эти годы провела на кухне в общей сложности несколько часов, она легко сумела достать чайник и чашки, найти банку с чаем и разожгла плиту так, словно делала это каждый день. Поставив чайник с заваркой настаиваться на стол, она нашла в шкафу свое любимое маленькое печенье и положила его на тарелку веджвудского фарфора.
Потом налила чай в чашки.
– Сахару? – спросила она.
– Нет, благодарю вас. – Посетитель сделал глоток чая. – Превосходно. – Он вздохнул и наклонился над столом. – Вы не можете себе представить, какую неделю я провел.
Софи издала ни к чему не обязывающее «хм», положила себе в чашку кусок сахара, потом поискала в обитой бархатом коробке ложку.
– Я так надеялся, что мои… э-э-э… трудности будут сегодня улажены, – продолжал он взволнованно. – Или по крайней мере нам удастся составить какой – то план действий.
– Я полностью разделяю ваше мнение насчет необходимости составить план действий, – задумчиво проговорила она, отпив немного чаю, а потом положив в него еще кусочек сахара. – Как бы то ни было, Грейсон скоро вернется и, конечно же, разрешит все ваши проблемы.
– Вы так думаете? – с надеждой спросил он. Софи наконец посмотрела на него. Впервые она заметила его нахмуренный лоб и темные круги под глазами. Она очень не любила видеть перед собой озабоченных людей.
– Конечно. – Она улыбнулась ему, помешала в чашке, серебро звякнуло о фарфор. – Все всегда улаживается, даже если вам кажется, что этого никогда не произойдет. – В последние дни ей много раз пришлось убеждать себя в этом. – Даже разводы? – выпалил он, и лицо его стало пунцовым.
– А, разводы… – Она цокнула языком и положила ложечку. – Простите, мистер…
– Кардвелл. Уиллард Кардвелл.
Незнакомец наконец успокоился и подробно рассказал ей о своих затруднениях. Она съежилась, когда он заговорил об интимных подробностях дела, не понимая, как можно так откровенничать с первым встречным. Она всегда считала, что частная жизнь должна оставаться частной.
Но судя по всему, мистер Уиллард Кардвелл жил по другим стандартам, и она быстро поняла, что они с «миссус» были женаты пять лет, имели четверых детей и его жена внезапно стала страдать от сильных головных болей. В конце концов Софи настолько захватил этот рассказ, что она уже не думала о том, что разговор их совершенно неприличен.
– Господи, мистер Кардвелл! Да у кого же не начнутся головные боли, если каждый год производить по ребенку целых четыре года подряд! Женщина должна иметь передышку!
Он зашипел и надулся.
– Но я же, в конце концов, мужчина, и у меня есть… – Он резко осекся и густо покраснел.
– Вы мужчина, и у вас есть потребности. Скажите что-нибудь поновее.
– Значит, вы понимаете, что у меня нет другого выхода, как получить развод!
– Кто это вам сказал?
– Мистер Хоторн.
– Это вам сказал Грейсон Хоторн? – потрясение переспросила она.
– Признаться, он обошелся не таким количеством слов. Он просто предложил мне завести любовницу. Но такая женщина мне не по средствам! Я могу содержать только жену, а она мной больше не интересуется.
– Фу! Что в этом понимает Грейсон!
– Он адвокат! Самый лучший в городе.
– Позвольте мне сказать вам кое-что, мистер Кардвелл. Возможно, Грейсон Хоторн и сведущ как адвокат, но о женщинах он не знает ни-че-го! На вашем месте я бы не стала тратить свои заработанные денежки на адвоката или любовницу. – Она придвинулась к нему поближе и сказала, что, по ее мнению, ему следует делать.
Ее совет привел его в шоковое состояние. Софи покачала головой и вздохнула. Да, мужчины – странные существа.
– Если у вас будут проблемы с этим, – добавила она, – купите по крайней мере вашей жене красивое ожерелье. Ваша ошибка состоит в том, что вы не думаете сердцем. Ухаживайте за ней, мистер Кардвелл. Пусть она почувствует себя не просто племенной кобылой. Пусть она почувствует, что ее любят.
– Но драгоценности стоят дорого.
– Грейсон Хоторн – тоже. Я видела его гонорары. – Она действительно видела, когда рылась в его столе, содержимое которого было таким же образцовым, как и он сам. Она не сумела проникнуть только в небольшую запертую шкатулку. Генри предложил свои услуги, но даже она была способна не на все. Хотя частенько задавалась вопросом: что в ней хранится?
– Это верно, мистер Хоторн стоит дорого. – Он задумался. Чай он давно выпил. – Может, мне и впрямь попробовать?
– На вашем месте я бы повела ее куда-нибудь пообедать. Принесите ей цветы. Конфеты.
Он посмотрел на нее, морщины у него на лбу разгладились.
– И может быть… может быть… Спасибо, мисс… – Уэнтуорт. Зовите меня просто Софи. – Софи, я ценю вашу доброту.
– Всегда рада помочь. – И она похлопала его по руке. Потом она проводила его в холл. Но как раз когда она открыла входную дверь, по гранитным ступенькам взбежал Грейсон. Волосы, упавшие на лоб, делали его похожим на мальчишку, опоздавшего в школу.
– Уиллард, простите, что я задержался. – Он сердито сверкнул глазами на Софи и провел рукой по волосам. В другой руке он держал черный кожаный портфель. – В моем сегодняшнем распорядке произошла небольшая путаница.
– Нет проблем, Грейсон. Честно говоря, я только что получил от мисс Уэнтуорт прекрасный совет. Давно я такого не получал. Если все пойдет как задумано, мне не понадобятся ваши услуги. – Он прикоснулся пальцами к шляпе и направился к ожидающему его экипажу.
Грейсон недоуменно посмотрел на Софи.
– Что вы ему сказали?
– То, что должны были сказать вы, когда он в первый раз к вам пришел.
– Что же? – прошипел он. Софи шаловливо улыбнулась.
– Я предложила ему употреблять противозачаточные средства.
От этих слов его надутые паруса разом сникли. Он ошеломленно смотрел на нее.
– Противозачаточные средства? – не веря своим ушам повторил он. Слова эти, казалось, застряли у него в горле.
– Вы ведь, разумеется, слышали о них, да? – спросила она с абсолютно невинным видом, небрежно поправляя кружева на платье. – Это то, что мужчины натягивают на свои…
– Иисусе! Вы не могли этого сделать, – простонал он, и его обычно хмурое лицо превратилось в маску, олицетворяющую изумление.
– Я это сделала. – Она лихо перебросила через плечо конец своего боа из перьев. – Вы и представить себе не можете, как хорошо я умею давать советы. Если пожелаете, то, когда у меня будет свободное время, я могу поделиться с вами кое-каким опытом.
Глаза его полыхали, вид у него был такой, словно он вот-вот ее задушит – и с огромным удовольствием.
– Вы губите мою адвокатскую практику!
– Это так нехорошо – обвинять кого-то в своих недостатках.
На лице его отразилось отчаяние.
– Я вижу, вы изо всех сил стараетесь отпугнуть моих клиентов.
– Неужели я могла бы это сделать? – задумчиво спросила она, растягивая слова, точно густой мед.
– В мгновение ока! К сожалению, сейчас у меня нет времени заниматься вами. Через час я опять должен быть в суде. Если кто-то придет, ограничьтесь простым взглядом на этого человека. Если я узнаю, что вы опять давали моим клиентам советы, я…
– Что? Отведете меня в суд? Подадите иск? – с вызовом глядя на него, спросила она.
Ярость его рвалась наружу, но он сумел себя сдержать.
– Вряд ли.
Она уничтожающе улыбнулась, повернулась и исчезла.
На этот раз он уже не фыркал.
Глава 12
Дело приняло серьезный оборот неделю спустя, и не в ее пользу.
В четверг Генри с Диндрой отправились в Нью-Йорк послушать Лили Лэнгтри. Диндра настаивала на том, что им нужно побывать на ее выступлении ради вдохновения и новых идей. Кроме того, добавила она, у них там есть друзья, с которыми они хотели бы повидаться.
Софи никак не могла придумать, как объяснить им, что те малые деньги, что у нее еще есть, исчезают гораздо быстрее, чем она надеялась.
Но под конец, поскольку им вскоре все равно предстояло узнать, что денег у нее больше нет, ей удалось наскрести на два билета. Слава Богу, Маргарет собиралась в Лексингтон к кузине. Три билета поставили бы ее в крайне затруднительное положение. Пришлось взять деньги из той небольшой суммы, которую она отложила на крайний случай.
Ее начал охватывать панический страх. Раньше ей никогда не приходилось ограничивать себя в средствах. Она всегда могла позволить себе роскошь покупать то, что хочется и когда хочется. Даже истратив деньги в счет будущих заработков на драгоценности, она и глазом не моргнула. Она решила считать это вложением капитала в будущее. И это вложение окупилось. На предстоящий сезон у нее более чем достаточно приглашений. Скоро у нее будут деньги.
И только теперь она поняла, что это будет совсем не скоро.
Софи глубоко вздохнула и, надеясь обрести успокоение, рассеянно провела рукой по славной собачьей голове.
Когда Диндра и Генри убеждали ее в важности поездки в Нью-Йорк на концерт Лэнгтри, Софи уже готова была признаться им, как обстоят дела. Но слова застряли у нее в горле.
Она наморщила носик, поняв, что вовсе не уверена, что они останутся с ней, если она не сможет и дальше их содержать. А именно сейчас она никак не может потерять этих людей, создающих хотя бы видимость семьи.
Она громко фыркнула. Как это трогательно – купить себе семью! Но, даже сознавая это, она не могла себя заставить все им рассказать. И в результате она осталась одна до следующего понедельника.
Всю ночь шел снег – хотелось надеяться, что в последний раз этой зимой, – и теперь мусор и кучи шлака припорошило свежей белизной. Утро обещало быть превосходным.
Она перекинула через плечо свое боа, взяла виолончель, настроила и заиграла. Собака встала, потянулась, обошла вокруг нее и плюхнулась на свою мягкую подушку. Дом наполнился музыкой.
Софи играла все, что ей хотелось, быстро и медленно, радостно и грустно. Все шло хорошо, но вот сосредоточиться на музыке она так и не смогла. Вскоре ей стало скучно, а ведь ее друзья только-только уехали. Даже в мысли о появлении Грейсона было что-то заманчивое. А если говорить честно – даже очень заманчивое.
Ее внимание привлек стук. Взволнованная, она бросилась к входной двери и распахнула ее. И тут же похолодела, увидев Найлза Прескотта, стоявшего на плитах крыльца в шерстяном пальто ярко-бордового цвета, в синем с золотом шарфе и залихватски сдвинутом набекрень котелке на седых волосах. Он улыбался ей так, словно не было этих пяти лет и он пришел просто попить чаю.
Что нашла ее мать в этом человеке такого, что позволило ей ввести его в дом?
– Кажется, нам обоим известно, что ее здесь нет, – бросила она и хотела было закрыть дверь.
Он придержал дверь рукой, обтянутой в перчатку, и снисходительно усмехнулся:
– Ну-ну, Софи. Разве так разговаривают с другом дома?
– Не будем притворяться, будто мы с вами друзья, мистер Прескотт.
– Неужели вы все еще расстраиваетесь из-за вашего несостоявшегося дебюта?
Она вскипела от такой наглости.
– Расстраиваюсь? – Она старалась говорить небрежно. – Вы втерлись в нашу семью, воспользовались великодушием моей матери, обещали мне сольное выступление, а потом…
Больше она не в силах была говорить.
– Потом – что? Отдал дебют кому-то другому?
– Да, – бросила она. – Но это не все! – Он равнодушно пожал плечами.
– Я даю вам концерт теперь.
– И вы думаете, что этим вы все исправите?
– А разве нет? – Он смахнул пылинку с рукава, потом посмотрел на нее веселыми серыми глазами.
Она глубоко втянула воздух, ноздри у нее раздувались.
– Убирайтесь!
– Ну же, Софи.
– Я сказала – убирайтесь! Нам не о чем говорить.
– Ах, но я пришел не к вам, дорогая. Я пришел к мистеру Хоторну поговорить о вещице, именуемой контрактом, о котором вы так благоразумно просили.
И на который так глупо согласилась. Все закружилось перед ее глазами.
– Грейсона здесь нет. А теперь – до свидания.
И прежде чем он успел возразить, она захлопнула дверь, не обращая внимания на его просьбы.
Она бродила по комнатам, ожидая, когда он уйдет, и впервые пожалела, что не велела повесить замок. Заглянув в библиотеку, она вздрогнула. Действительно, что за ребячество – покрасить стены в красный цвет! Но благодаря этому она избавилась от Алтеи Пруитт.
Собака ходила за ней по пятам. Когда в дверь перестали барабанить, Софи присела и крепко обняла собаку.
– Ты милейшее существо, Милаша. Пойдем, поищем чего-нибудь поесть.
Они отправились на кухню и обнаружили, что в буфете пусто. Удивляться тут было нечему. Когда Маргарет предложила перед отъездом пополнить припасы, Софи уже знала, что сумма, отложенная на питание, была почти целиком потрачена на билеты. Так что она изобразила на лице одну из своих прославленных улыбок и сказала, что в этом нет нужды. Но теперь она поняла, что ей придется как-то выходить из положения.
Софи вспомнила об одном заведении на Бикон-Хилл, куда частенько наведывалась ее мать. Софи любила делать там покупки и всегда покидала лавку с запасом конфет, а порой даже и с куском сыра. К тому же матери только и нужно было, что поставить свою подпись под списком купленных товаров, а счет присылали ей на дом позже.
Она быстро переоделась и направилась в эту лавку. Проходя по улице мимо здания суда, она неожиданно вспомнила, что Грейсон сейчас находится в этом доме. Интересно, чем он занят, подумала она, представив себе, как он стоит перед присяжными – высокий, респектабельный – и пытается их в чем-то убедить своим красивым голосом.
Она заулыбалась, но тут же спохватилась и поспешила дальше, бормоча что-то насчет глупых мыслей. И вскоре она уже открывала дверь теплой гостеприимной лавки Слоуна.
В холле здания суда Грейсон пожал руку своему клиенту и направился к выходу. Застегивая пальто, он пошел к Бэк-Бэю, но в нескольких шагах от большой застекленной витрины лавки Слоуна вдруг замер на месте. Он наклонил голову набок, потом отошел на пару шагов, уверенный, что глаза его обманули. Но, внимательно всмотревшись сквозь золотые буквы, блестевшие на чистом стекле витрины, он убедился, что особа, стоявшая перед прилавком, за которой выстроилась длинная очередь покупателей, была его нареченная.
Софи не сомневалась, что щеки у нее такого же красного цвета, как тот, в который она выкрасила библиотеку.
– Прошу прощения, мисс…
– Уэнтуорт, – проговорила она, заставив себя улыбнуться. – Из «Белого лебедя».
– Это все равно, – буркнул молодой продавец, захлопнув толстую счетную книгу. – Вы не можете просто поставить вашу подпись и уйти с продуктами. Как, по-вашему, это называется?
– Я сказала, чтобы вы записали все на мое имя, – произнесла она как можно спокойнее.
Очередь, стоявшая за ней, с трудом сдерживала нетерпение. – И потом прислали мне счет.
– А я говорю вам, что в моей книге не числятся никакие Уэнтуорты из «Белого лебедя». Так что либо давайте деньги, либо верните продукты.
– Да, леди, поторапливайтесь-ка, – раздался за ее спиной сердитый мужской голос. – Не стоять же нам здесь весь день.
Щеки Софи пылали от унижения; она смотрела на товар, лежащий на прилавке.
– Сколько все это стоит? – спросила она наконец.
– Доллар пятьдесят центов.
Доллар пятьдесят центов! Кто бы мог предположить, что продукты такие дорогие? Она посмотрела на банку со своим любимым печеньем – зачем тратить время на выпечку, когда можно пойти и купить? – и на банку с сардинами. Ведь не икру же она покупает!
Она достала кошелек, надеясь, что у нее окажется больше денег, чем она думает. Порылась пальцами в мелочи. Жалкие тридцать пять центов.
С деревянной улыбкой она протянула руку и отодвинула банку с консервированными персиками.
– Ну, и сколько это стоит теперь? – В очереди кто-то тяжело вздохнул. Продавец поднял глаза к потолку с видом полного отчаяния.
– Доллар двадцать пять центов. – Застенчиво пожав плечами, она отодвинула жестянку с сардинами.
– А теперь сколько?
Какая-то женщина топнула ногой.
– Если бы вы не покупали нарядных платьев с перьями и шляпки с птичками, у вас хватало бы денег на продукты.
– Черт побери, да откажитесь вы от этого дорогого печенья, тогда и сможете купить что-нибудь! – гаркнула другая женщина.
Софи резко повернулась к тем, кто высказывал свое недовольство, и хотела что-то сказать. Но так и не смогла вымолвить ни слова, увидев Грейсона. Он со смущенным видом стоял позади всех.
– Есть какие-то затруднения? – спросил он, шагнув вперед.
– Нет, никаких затруднений, – быстро ответила она и повернулась к продавцу. Будь что будет. Она наклонилась к нему и в отчаянии прошептала: – Пожалуйста, упакуйте мне товара на тридцать пять центов, и поторопитесь.
Грейсон пробирался к прилавку.
– Эй, мистер, здесь очередь!
Грейсон обернулся к женщине и улыбнулся ей улыбкой, которая могла бы смягчить самое суровое сердце. Софи очень хорошо помнила эту улыбку, от часто пользовался ею, когда они были детьми, чтобы выбираться из всяких затруднительных положений.
И вот теперь он обрушил на женщину весь запас своего обаяния.
– Я знаю, что здесь очередь, мадам, и мне в голову бы не пришло нарушить ее. Но если вы не возражаете, я бы вмешался в эту… ситуацию, чтобы мы все могли поскорее вернуться к своим делам.
Ситуацию.
Щеки у Софи вспыхнули еще ярче. Но тут она увидела, что та женщина, которая только что чертыхалась по ее адресу, чуть не упала в обморок прямо на пол лавки. Тут уж Софи не выдержала. Она круто повернулась к продавцу.
– Я передумала, мне не нужны никакие продукты! – И, щелкнув замочком кошелька, она сунула его в ридикюль и повернулась к выходу.
– Прекрасно, – хмыкнул продавец, – и больше не утруждайте себя визитами к нам.
Но Софи не удалось уйти далеко – едва она сделала два шага к двери, как дорогу ей преградил Грейсон. Он взял ее за руку, подвел к прилавку и приказал упаковать все продукты, которые она заказывала.
Затем небрежным жестом он вынул, из кармана пятидолларовую золотую монету и повернулся к ухмыляющемуся продавцу. Тот широко раскрыл глаза, и его язвительная ухмылка растворилась в нагретом воздухе.
– Вот вам деньги, – отчеканил Грейсон. – Странно, что к вам вообще кто-то приходит за покупками, если учесть, как грубо вы обращаетесь с покупателями. Пожалуй, я поговорю с мистером Слоуном.
Продавец что-то испуганно залепетал, неловко открыл книгу записей и стал искать сдачу.
– Вы ни с кем не будете разговаривать! – выпалила Софи, отодвигая покупки, придвинутые Грейсоном. – Я сама заплачу.
Грейсон впился в нее мрачным взглядом.
– Почему вы так упрямитесь?
Они уставились друг на друга, и никто не желал уступать.
– Я уже не ребенок, Грейсон, – тихо проговорила она. – Мне не нужно, чтобы меня спасали.
Во взгляде Грейсона мелькнула растерянность.
– А что, если мне нужно, чтобы вы спасли меня? У нее перехватило дыхание.
– Господи, мы что, целый день будем здесь стоять? – Они очнулись и посмотрели на людей, стоящих в очереди. И прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, Грейсон бросил покупки в коробку, прижал ее к бедру, обнял Софи за талию и подтолкнул к двери.
– Эй, а как же сдача? – окликнул его продавец.
– Возьмите себе, – отмахнулся Грейсон. Они вышли на прохладный воздух; Грейсон шел так быстро, что казалось, он спешит на пожар.
– Остановитесь, пожалуйста! – попросила, задыхаясь, Софи.
Но он шел, не замедляя шага и держа коробку под мышкой. Он был ошеломлен тем, что произнес такие слова вслух. Да еще в магазине. Да еще в присутствии Софи.
Вскоре Софи нагнала его и пошла рядом.
– Что вы имели в виду под словами «спасти вас»?
Он посмотрел на нее с насмешкой, хотя ему вовсе не было смешно.
– Я пошутил.
– Сомневаюсь.
Он пожал плечами, продолжая быстро идти вперед.
– Грейсон, поговорите со мной… – Теперь вам захотелось поговорить, потому что речь идет обо мне, а не о вас.
Она лукаво улыбнулась и стала похожа на бесенка.
– Я никогда и не притворялась справедливой.
– Вы меня на этом и поймали.
– Значит, вы не хотите ответить на мой вопрос? – продолжала она.
– Нет, не хочу.
– Ну тогда, – проворчала она, – мне ничего не остается, кроме как перейти к другим темам и поблагодарить вас за то, что вы оплатили мои покупки. – Улыбка ее растаяла, как снег под весенним солнцем.
– Сделайте милость.
– Я могла бы заплатить сама.
Он посмотрел на нее, подняв брови.
– Могла бы, – не унималась она.
Грейсон сошел с тротуара, уступая дорогу двум леди, идущим навстречу. Он прикоснулся кончиками пальцев к шляпе и кивнул, а леди улыбнулись и что-то проворковали в ответ.
Софи тяжело вздохнула и закатила глаза.
Он рассмеялся и искоса взглянул на нее.
– Ревнуете?
– Ни в коем случае.
– Вы всегда ревновали, когда я общался с другими женщинами.
Она быстро взглянула на него.
– Мне было восемь лет. – Он понимающе кивнул:
– Верно.
– И я была дурочкой.
– Вы? Никогда.
– Была, и мы с вами знали, что это так. Но с тех пор я немного изменилась.
– Вы сильно изменились, Софи.
– А вы еще сильнее, сказала бы я.
– Только не надо снова возвращаться к тому разговору. Она посмотрела на него изучающим взглядом – улыбка уже не была так самодовольна. – Я почти тот же, Софи.
Но это было не так. Они оба знали, что это не так. После того как его выгнали из дому, ему пришлось кое-что доказать всем и самому себе. Что он удачлив. Что он не боится трудностей. Интересно, знает ли он сам, что он такое? Она остановилась у холма, который к концу дня бывал усеян детьми, приходившими сюда поиграть, и перевела взгляд с заснеженного склона на Грейсона.
– Докажите, что вы не изменились. – Он резко вскинул голову.
– Мне незачем что-то доказывать, – произнес он голосом адвоката, выступающего на суде. Софи улыбнулась.
– Я спасу вас, Грейсон. Я спасу вас от жизни, в которой нет ничего, кроме контрактов, пристойного поведения и приличных манер. И сделаю я это, внеся некоторое разнообразие в вашу жизнь.
Он вздохнул, обнял ее за плечи и притянул к себе. Как ни странно, но ей не захотелось убежать. Она наслаждалась его теплом, его запахом, знойным, несмотря на мороз.
Они стояли, прижавшись друг к другу, и от ощущения его руки на своих плечах ей становилось легче.
– Я бы не хотел вернуться обратно, – сказал Грейсон так тихо, что она едва расслышала его слова. – Я бы не хотел снова стать молодым и бороться за свое существование.
То было ужасное время. Это понимала даже она, хотя и была гораздо младше его. Но никто из них не в силах был изменить прошлое. Они могли только двигаться дальше и сделать будущее таким, каким могли его сделать.
Еще мгновение она наслаждалась этими удивительными ощущениями, а потом отстранилась.
– Пойдемте, Хоторн, нам пора возвращаться домой.
Он провел рукой в перчатке по ее щеке.
– Я соскучился по вас, – прошептал он. Она самолюбиво фыркнула.
– Вы не скучали по мне на прошлой неделе, когда я давала советы вашему клиенту.
Он усмехнулся, пальцы его все еще прикасались к ее щеке. Сердце у нее сильно билось, она велела себе бежать, но не могла сделать ни шагу. Она смотрела на него, и мысли ее мчались как вихрь.
– Последнюю неделю, – начал он, и лицо его помрачнело, – вы так себя вели, что я мог бы забыть… – он заколебался, – но я никогда не забывал о корзинах, которые вы мне присылали, когда я жил в Кембридже (Гарварде – прим. пер.).
Она потупилась, вспыхнув от смущения. Он не забыл.
– Господи, как это было глупо! Посылать вам, эти корзины, как будто вам нужно было, чтобы я помогла вам продуктами.
– Нужно.
От этого слова сердце у нее в груди замерло.
– Вы избавили меня от необходимости воровать в те первые месяцы, когда у меня не было денег.
– Не могу себе представить вас не имеющим денег.
– А вы представьте. Вы бы посмотрели, в каком доме я жил!
– Ах, но ведь я знаю, где вы жили! – Грейсон изумленно посмотрел на нее.
– О чем вы говорите?
Она тут же выругала себя за то, что заговорила о своем единственном посещении Кембриджа много лет назад. Она всячески старалась не вспоминать о той ночи, когда она проскользнула в эту отвратительную мансарду и увидела его. Увидела его красоту, четкие очертания его тела в объятиях чужой женщины.
Потрясенная и униженная, она тогда молча попятилась. И в довершение ко всему на следующее утро она узнала, что сольный дебют будет играть Меган Робертсон.
На первом же пароходе, отплывающем из бостонской гавани, Софи уехала в Европу, подписав документы, предоставляющие ее отцу право вести ее дела.
– Ни о чем, – буркнула ома, поправляя юбки, чтобы было чем занять руки. – Просто я как-то раз оказалась в тех местах.
– Господи! Когда же это? – Он отодвинулся.
– Перед отъездом в Европу, – беспечно ответила она. Хотя никакой беспечности не ощущала. Если бы он тогда оказался один, ее жизнь сложилась бы совсем иначе.
– Я всегда удивлялся, почему вы не простились. Эти слова удивили ее, потому что она пошла к нему вовсе не затем, чтобы проститься. Отправляясь к нему, она еще не знала, как плохо все обернется.
Но он вдруг широко улыбнулся, от чего стал невероятно похож на напроказившего мальчишку. Софи видела, что он чем-то страшно доволен, но не знала причины.
– Я знал, что сильно ошибся в вас, – удовлетворенно произнес он.
Радость его была заразительна. И тот ночной визит вдруг канул в прошлое. Софи передалась его радость, и она почувствовала, как старая связь снова возникла между ними. И прежде чем она успела сообразить, что делает, она бросила в него горсткой снега.
