Текст книги "Пространство круга"
Автор книги: Лина Баркли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Сколько времени ты собираешься пробыть в Италии? – холодно осведомилась она.
– Около месяца.
Дик посмотрел на нее в упор. Противостоять такому взгляду Хейзл была не в состоянии, и, что хуже всего, Дик это отлично знал! Стоит ему захотеть, и он вертит ею, как куклой. Особенно когда уламывает ее принять то, с чем она принципиально не согласна.
– Самое большее – пять недель.
Пять недель! Но Хейзл заставила себя сдержаться и сверх того, что она себе уже позволила, не реагировать. Она не может забывать о гордости. Чего ради показывать Дику, как она его безумно ревнует при мысли, что все это время он проведет с Паолой? А ведь не исключено, что вся эта история не закончится ничем хорошим. Мало того что между ними возникли отчужденность и недоверие, так Дик намерен уехать – что в любом случае и сделает.
– Хотелось бы надеяться, что не дольше, – вздохнула она, отодвигая тарелку.
Сделав глоток вина, Хейзл чуть не поперхнулась, увидев свое отражение в зеркале над головой Дика. Раскрасневшиеся от алкоголя и тепла обеденного зала щеки абсолютно не гармонировали со свитером. Она напоминала самой себе захмелевшую канарейку, что уж говорить об окружающих!
– В чем дело, Хейзл? – пробормотал Дик.
– Т-те женщины были правы, – простонала она.
– Какие женщины?
– Делия и Мэгги. Они были правы. Я в самом деле выгляжу отвратительно!
Дик незамедлительно принял решение, как успокоить жену. Он посмотрел на салат, к которому она почти не притронулась, и на жалкие остатки вина в бутылке. Если они и дальше будут продолжать в том же темпе, выпивая во время ланча по бутылке, к чему никто из них не привык, да еще и на пустой желудок, то кончится это весьма печально!
– Ты хочешь есть? – проворчал он.
Она замотала головой.
– Нет.
– Хорошо. – Встав, он решительно взял Хейзл за руку. – Идем.
– Куда?
– Увидишь, – ответил он и, поддерживая жену под руку, повел через переполненный зал.
Они оказались на улице, где висела все та же унылая морось. Остановив такси, Дик затолкал Хейзл в салон и велел водителю:
– В Сохо, будьте любезны.
В Сохо?
– Дик, куда ты собрался?
– Помолчи, – проворчал он и впился в ее губы страстным поцелуем.
Так он не целовал меня уже много лет, изумленно подумала Хейзл. Даже вчера.
И дело не в той спешке, с которой Дик отчаянно рвался к ней. Казалось, он не может ею насытиться. А тот факт, что они расположились на заднем сиденье такси и водитель, наверное, поглядывал на них в зеркало заднего вида, лишь добавлял острой пикантности той ситуации, в которой оказалась Хейзл.
– Дик! – задохнулась она и почувствовала головокружение, когда груди, отозвавшись на ласку Дика, чувственно напряглись под тонким свитером. – Нас могут увидеть!
– Нет, не могут, – доверительно шепнул он ей на ухо. – Я прикрываю тебя, дорогая, хотя не полностью. Я хотел бы стянуть с тебя трусики, раздвинуть бедра и…
– Дик!
Кровь оглушающе пульсировала в висках Хейзл. Она почти не слышала Дика.
– Потому что я никогда раньше не занимался с вами любовью в такси, не так ли, миссис Треверс?
– Н-нет, – пролепетала она. – Н-но у нас никогда не было такой возможности.
– Ты тоже меня хочешь? – сдавленно пробормотал Дик и нежно поцеловал ее в шею.
Хейзл казалось, что она вот-вот воспарит… Она откинула голову, легонько застонав. Боже милостивый, подумал Дик, и глаза его потемнели от прилива безудержной страсти. Да похоже, она сейчас испытает оргазм… Уже! Он нехотя отодвинулся, и Хейзл издала протестующий звук.
– Приди в себя, дорогая, – посоветовал Дик. – Открой глаза. Мы почти приехали.
Хейзл смутно осознала, что они подъехали к его офису в Сохо и что Дик чуть ли не на руках извлекает ее из машины. Свежий воздух и дождь привели ее в чувство.
– Можешь ли ты продержаться хоть минуту? – поинтересовался он. – Пока я доведу тебя до своего кабинета?
Хейзл кивнула. Не было необходимости спрашивать, какова цель этого визита, потому что она прочитала ответ в глазах Дика. Он хотел ее. И она хотела его не меньше.
Каким-то чудом Хейзл удалось без приключений миновать секретаршу Люси, в самом деле довольно милую особу, и помощников Дика, не вызвав у служащих чрезмерного удивления и вскинутых бровей.
– Меня ни с кем не соединять! – бросил Дик, вталкивая Хейзл в кабинет и запирая за собой дверь.
На мгновение они встретились взглядами: Хейзл была полна удивленного ожидания, а глаза Дика, потемневшие от предвкушения наслаждения, мерцали, как тлеющие угли.
– Иди ко мне, – прохрипел он и, к несказанному облегчению Хейзл, притянул ее к себе, осыпая лицо и губы страстными нежными поцелуями.
Дик оторвался лишь на мгновение, чтобы стянуть с нее свитер и небрежно бросить его к ногам. И вот он снова склонился к Хейзл, скользя языком вдоль ложбинки меж грудей, которые соблазнительно выпирали из бюстгальтера. Хейзл переполняло блаженство.
– Ммм… – простонал Дик, укладывая Хейзл на огромный письменный стол. Продолжая языком ласкать сосок, который вызывающе распирал тонкую ткань бюстгальтера, он нетерпеливо задрал юбку Хейзл.
– Думаю, что ждать больше не стоит. А ты?
Ждать! Да она умрет, если будет и дальше томиться ожиданием! Хейзл всегда полностью устраивала сексуальная сторона ее супружества, но сейчас она чувствовала сильнейшее возбуждение, ибо Дик никогда раньше так не обращался с ней. Как будто она была девицей, которую он подцепил в баре, а не матерью его детей.
– О, Дик! – восторженно выдохнула она, чувствуя себя буквально на седьмом небе. – Сделай это еще раз!
– Вот так?
– Да! Да! Вот так! Пожалуйста, еще раз! – страстно молила она, обеими руками вцепившись в край столешницы. Хейзл услышала скрежет, когда Дик рывком расстегнул молнию брюк, и тут только до нее дошло, чем же на самом деле он собирается с ней заняться. В кабинете! На столе! От изумления глаза у Хейзл стали совершенно круглыми, и Дик, поймав ее взгляд, кивнул.
– Да, – прошептал он, – я знаю, чего ты хочешь, Хейзл. Ты хочешь, чтобы я взял тебя тут же и немедленно, не так ли, дорогая? Ты хочешь, чтобы я овладел тобою на столе, ведь так?
– Д-да… – Хейзл испуганно ойкнула, когда Дик сорвал с нее трусики и нетерпеливо отшвырнул их.
Он никогда еще не испытывал такого мощного прилива страсти и с такой силой ворвался в глубину ее жаждущей плоти, что услышал, как Хейзл изумленно и недоверчиво вскрикнула. Дик на мгновение прикрыл глаза, колеблясь между восторгом и отчаянием, которое захлестывало его с головой, ибо впервые в жизни почувствовал, что больше не в силах сдерживаться… Хейзл же хотелось продлить эти мгновения, насладиться их сладкой порочностью: она была в восторге, что в середине дня муж занимается с ней любовью – и где? – в офисе!
Но ничто не длится вечно, и Хейзл почувствовала себя едва ли не обманутой, когда всем телом стала конвульсивно содрогаться под Диком. И в долю секунды, перед тем как сумасшедшее наслаждение поглотило ее, Хейзл увидела, как Дик закрыл глаза и потрясенно задохнулся, сотрясаемый приступами блаженства, после чего обессиленно замер, положив голову ей на грудь.
– Почему ты это сделал? – спросила Хейзл, с трудом придя в себя.
– Разве тебе не понравилось? – невнятно пробурчал он, целуя ее грудь.
– Т-ты же знаешь, что понравилось, – с трудом перевела дыхание Хейзл и легонько дернула Дика за волосы.
Он с неохотой оторвался от ее соблазнительной груди и встал.
– Я хотел бы весь день заниматься этим, – вздохнул он, нагибаясь за трусиками Хейзл. Прежде чем вернуть их, Дик нежно поцеловал жену в губы.
– Так почему, Дик? – снова спросила Хейзл, пытаясь понять, что за зрелище представляет собой, когда, полуголая, нагнулась за валяющимся на полу скомканным свитером.
Дик с улыбкой наблюдал за ней.
– Как и всегда – ради удовольствия, – пробормотал он, но Хейзл отрицательно замотала головой.
– Не пытайся увиливать! Я вовсе не это имела в виду, и тебе это прекрасно известно.
Внезапно он посерьезнел.
– Ты хочешь знать, чего ради, чтобы заняться любовью, я притащил тебя в свой кабинет? – тихо спросил он.
– Да.
Хейзл проглотила комок в горле. У нее зачастило сердце, когда перед глазами всплыли картины недавней ошеломительной, страстной и нежной близости. Она через голову натянула свитер и, чтобы привести волосы в порядок, встряхнулась, как попавшая под дождь собака.
– А ты бы предпочла, чтобы я снял номер в гостинице? Ты это хочешь сказать? Что ж, меня это тоже устраивает, радость моя!
– Прошу тебя, не уходи от темы, – взмолилась Хейзл. – Мне в самом деле интересно.
– Как и мне. И довольно давно. – Он задумался, и наступила длинная пауза. – Очень интересно.
Хейзл выжидающе уставилась на мужа. В тоне его таился какой-то странный подтекст, и у нее дрогнул голос:
– Что именно интересно?
Глаза Дика подернулись дымкой.
– Я все думал, каково было бы заниматься с тобой любовью и здесь, и в гостиничном номере, и… Или уехать с тобой на затерянную лесную поляну, где ты будешь полностью принадлежать мне, или взять тебя на заднем сиденье такси…
– Дик! – У Хейзл даже закружилась голова. – Что это с тобой вдруг случилось?
– Вдруг со мной ничего не случается, – улыбнулся он довольно мрачно. – Эти мысли давно меня посещают.
– Ты говоришь, как мужчина, изголодавшийся по сексу…
– Нет, нет, нет! – решительно возразил он. – Чего это тебе взбрело в голову, Хейзл?
– А что еще мне могло прийти в голову, когда выяснилось, что ты лелеешь этакие эротические фривольности на мой счет? И я не сомневаюсь, в чем дело! Ты хочешь сказать, что наша сексуальная жизнь не доставляет тебе удовольствия?
Дик вздохнул.
– Ты отлично знаешь, что доставляет. Дорогая, почему бы тебе не подойти и не присесть рядом со мной?
Но, обуреваемая страхом потерять Дика, Хейзл продолжала упрямо стоять на месте.
– Если тебе все равно, я бы не хотела садиться! Я хочу понять причину столь резких перемен в твоем характере.
Дик примостился на краю стола, и Хейзл, как грозовым облаком, охватило мрачное предчувствие.
– Хейзл, дорогая, – мягко сказал он. – Ты потрясающая любовница.
– То же самое я могу сказать о тебе, как о любовнике, – вернула она комплимент. – Правда, не в пример тебе, я не обладаю опытом, чтобы сравнивать.
– В сравнениях есть что-то гнусное, – пожал плечами Дик. – Но вряд ли ты можешь осуждать меня за то, что до встречи с тобой у меня были другие женщины. Или возьмешься?
Да, он прав. Осуждать его Хейзл не могла. Как не могла и отделаться от ревности ко всем своим тем предшественницам.
– Просто дело в том, что я так и не успел по-настоящему поухаживать за тобой, – мягко заметил он. – Вспомни, дорогая.
Она погрузилась в молчание, обдумывая его слова.
Когда они впервые встретились, она столь безудержно влюбилась в Дика, а он в нее, что моральные препоны, должна ли она ложиться с ним в постель, даже не возникали. Это случилось само собой, в один прекрасный февральский день, вскоре после встречи в ночном клубе, и близость была столь же необходимой и неизбежной, как ежеутренний восход солнца.
Способствовал и тот факт, что возможность очутиться в постели была преподнесена им едва ли не на блюдечке. Мистер Маршалл редко бывал дома, похоронив себя под грудой рабочих обязанностей. Порой Хейзл задумывалась, приходит ли отцу в голову, что его маленькой девочке придется без помощи и присмотра выйти во взрослый мир. Или, может быть, он всего лишь пожмет плечами и примирится с неизбежностью.
Молодые люди наконец набрались смелости и предстали перед Адамом Маршаллом, дабы сообщить о беременности Хейзл. Дик, крепко держа Хейзл за руку, убеждал, что, какова бы ни была реакция отца, он никогда ее не бросит. Но реакция пожилого джентльмена оказалась неожиданной.
Если Дик предполагал, что на него обрушится возмущение потрясенного родителя, то его опасения не оправдались. Отец Хейзл был широко образованным, начитанным интеллектуалом, и мало что в мире могло удивить его. Он задумчиво кивнул и сообщил, что в некоторых странах девочки выходят замуж уже в двенадцать лет. Затем он по очереди опросил их, начав с Хейзл, любят ли молодые люди друг друга, и, получив утвердительные ответы, проинформировал, что даже в расцвете лет женщине не просто родить. А семнадцать лет никак нельзя признать лучшим возрастом для родов. Кроме того, он настоятельно рекомендует, чтобы они оформили свои отношения, заключив брак, поскольку это обеспечит детям защиту закона.
– Конечно, только в том случае, если вы хотите пожениться, – быстро добавил мистер Маршалл, опасаясь обвинений, что брак его единственной дочери свершился по принуждению.
– Еще как хотим, – заверил Дик, ни на секунду не усомнившись в правильности своих действий. Он был полон решимости жениться на Хейзл. – Ведь мы этого хотим, не так ли, дорогая?
– О, да! – задохнулась от счастья Хейзл, не сомневаясь, что готова заполучить этого обаятельного мужчину на любых условиях.
Как молоды они были!
– В таком случае все куда проще, – своим вежливым, хорошо поставленным голосом добавил отец Хейзл. – С чисто юридической точки зрения.
Как ни странно, Дик и Хейзл испытали легкое разочарование, когда, выложив новость, столкнулись с подчеркнуто сдержанной реакцией будущего деда! Мать Дика восприняла известие достаточно хладнокровно, тем более что жила в Америке и нянчить внуков не собиралась.
В какой-то мере Хейзл и Дика все это устраивало: легкое сопротивление со стороны родителей лишь подогревало их юношеский азарт. И, хотя Хейзл искренне радовалась, что выходит замуж за Дика и носит его ребенка, она отчетливо слышала громкий стук захлопнувшейся двери, за которой осталась ее беззаботная юность.
Свадьба свелась к скромной, даже несколько поспешной церемонии регистрации в Челси в присутствии отца Хейзл. По этому случаю прилетели даже мать Дика и его сестра Элис. Ах, да, была и Паола, мрачно припомнила Хейзл, Паола тоже присутствовала – вся в черном, словно молодая вдова, и Хейзл четко, словно это было вчера, помнила выражение разочарования, которое застыло в больших карих глазах итальянки.
На невесте было белое шелковое платье, столь скромное, что казалось едва ли не монашеским. Распущенные волосы светлыми прядями падали на плечи, и их единственным украшением служил цветок душистой камелии.
– Ты похожа на гаитянку! – шепнул Дик, когда, надев на палец Хейзл тонкое золотое кольцо, наклонился поцеловать ее.
– Но свою травяную юбочку я оставила дома! – хихикнула она и, встречая его поцелуй, закрыла глаза – в какой-то мере и для того, чтобы не видеть побледневшего и огорченного лица Паолы.
«Прием», если его можно было так назвать, состоялся в ресторанчике в Найтсбридже, недалеко от их квартиры, покупку которой как раз тогда оформлял Дик. Обед прошел тихо и спокойно, разве что его несколько омрачало недавнее открытие, что Хейзл ждет не одного ребенка, и даже не двух, а трех…
Обеспокоившись, что Дик не спускает с нее проницательного взгляда, Хейзл вернулась к действительности.
– Ты согласна, что наши отношения начались не совсем обычным образом?
– Ты намекаешь, что нас не представляли друг другу в теннисном клубе? И ты, храня мою невинность, не ухаживал за мной два года, после чего мы имели моральное право объявить о помолвке?
Содрогнувшись, он замахал руками.
– Боже сохрани! Более худшего варианта и представить себе не могу.
– Тогда что же? Что ты хочешь мне сказать?
Хейзл казалось, что она интуитивно догадывается, о чем думает ее муж. В первые годы они были так близки, что даже мысли были общими. Почему они теперь отдалились друг от друга? Почему разговаривают, словно на разных языках?
Дик вздохнул. Ему предстояло тщательно подбирать слова. Он понимал: для того, чтобы супружеские отношения сохранились и расцвели, надо найти с Хейзл общий язык. Он совершенно не собирался обижать ее.
– Я хочу сказать, дорогая, что до встречи со мной ты была девушкой. Откровенно говоря, единственной девушкой, с которой я занимался любовью. И, поскольку ты оказала мне такую честь, я всегда помнил, что несу за тебя ответственность.
– Не надо делать из меня беспомощного ребенка! – возмущенно вспылила она. – Я не сиротка, которую ты подобрал на улице!
Дик не отреагировал на ее вспышку и терпеливо объяснил:
– Я не это имел в виду. Я должен был взять на себя ответственность не только потому, что лишил тебя невинности. Ты забеременела из-за моей неосторожности!
Эту чушь Хейзл не хотела больше слышать!
– Прошу прощения, может, у тебя вылетело из головы, но ведь и мне довелось принять в этом немалое участие! Вспомнил? И как женщина…
– Хейзл, это нечестно!
– …и как женщина, – невозмутимо продолжила она, – пусть я моложе тебя и была не так опытна, но тем не менее вполне могла сама принимать решения. И я была очень благодарна тебе! Мне хотелось затащить тебя в постель не меньше, чем того же хотелось тебе!
Дик предпринял последнюю попытку убедить ее. В свое время он не сомневался в своей физической притягательности, чем в полной мере и воспользовался, имея дело с Хейзл, пусть даже внутренний голос и предупреждал его, что она еще девочка. Он догадывался, что Хейзл солгала про свой возраст, но и на это Дик не обратил внимания: он с такой силой хотел ее, что совершенно не думал о последствиях.
– Что ж, тебе повезло.
Хейзл смешалась. Наконец до нее дошел смысл его слов, и она в упор посмотрела на Дика.
– Повезло, что именно ты лишил меня девственности? Это ты хочешь сказать? И кроме того оказался классным любовником? Ну, из всех нахальных заявлений, что мне доводилось слышать, твое явно тянет на первое место!
– Повезло, что полюбила меня! – возмущенно рявкнул Дик. – И что я тебя тоже! А если бы я был обыкновенным бабником, который своего не упустит? Что тогда?
– Тогда я бы в тебя не влюбилась, вот что, – вежливо объяснила Хейзл. – Не лишай меня права на самостоятельный выбор!
Дик несколько успокоился, и жесткая линия его рта смягчилась.
– Я и не лишаю.
– Что-то непохоже.
– Нет, в самом деле. Просто до твоей беременности у нас не было времени как следует узнать друг друга. И к тому же как она протекала!
Хейзл кивнула, вспомнив ту одержимость, с которой медики занимались ею. Появление тройни вообще довольно редкая вещь, по словам гинеколога Хейзл, одна на шесть тысяч четыреста родов. Но факт, что роженица сама была почти ребенком, сделал ее подлинной знаменитостью. Студенты-медики толпились в палате, словно ожидая второго пришествия, и Хейзл чувствовала себя очень важной персоной!
– Да уж, – помедлив, согласилась она. – В больнице меня знала каждая собака! Помнишь? И каждый гинеколог Соединенного Королевства мечтал потрогать мое пузо!
– А помнишь, когда девочки наконец появились на свет?
Голос Дика смягчился от нахлынувших чувств. Но даже всепоглощающее чувство гордости, когда Хейзл благополучно разрешилась от родов, не спасло от огромной усталости, не покидавшей их, особенно Хейзл, в течение первого года жизни малышек.
– Ах ты помнишь? – вкрадчиво осведомилась Хейзл. – Помнишь, как я, пошатываясь от усталости, ходила с красными от недосыпа глазами? И как у девчонок болели животики? А когда резались зубки? У меня катастрофически не хватало времени заняться своей фигурой, что могли себе позволить другие обеспеченные мамочки.
– Потому что ты решительно отказывалась от няни, – мягко напомнил Дик.
Отказывалась. Потому что девочки были ее детьми, ее и Дика, и Хейзл не представляла, что кто-то посторонний может их любить так, как родители. И пусть даже, пока Дик работал, Хейзл тащила на себе весь этот груз – что с того? Как она могла доверить эти драгоценные живые комочки какой-то няне? У своих подружек Хейзл наблюдала этих нянь – молодых девчонок, которых неустанная забота о детях волновала куда меньше, чем возможность потаскаться по магазинам, волоча за собой сопливого младенца. Неужели кто-то мог бы позаботиться о тройне лучше, чем мать?
– Ох, Дик, – вздохнула она. – Ну и начало было у нашего брака!
Размышления о своем теперешнем облике заставляли Хейзл вздрагивать, тем более при взгляде на фотографии десятилетней давности. Но Дика все так же неослабно тянуло к ней, пусть даже им приходилось урывать минуты интимной близости. Теперь она понимала, что большинство молодых пар, как правило, ведут совершенно иной образ жизни. А не угнетала ли втайне Дика необходимость умерять свои сексуальные аппетиты, потому что они постоянно находились в обществе детей? Она подумала о своих трех девочках, о том, какими они стали самостоятельными… Грусть о невозвратном смешивалась с радостью от успехов дочерей, и Хейзл почувствовала, что глаза затуманились влагой.
– Как все изменилось, – прошептала она.
Дик внезапно поднялся и взял ее за руки.
– Но в этом нет ничего плохого, дорогая, – прошептал он, лаская ее ладони подушечками больших пальцев. – Перемены неизбежны, это часть жизни. Подумай, какие безбрежные возможности открываются перед нами в будущем.
– Но ведь твое ближайшее будущее связано с Паолой, не так ли? – кисло напомнила Хейзл.
Она снова приперла его к стене, и Дик нахмурился.
– Я попытаюсь прилетать на уик-энды, – пообещал он, но голос его был сух и отрывист.
– Можешь не утруждаться, – буркнула Хейзл, которой внезапно все осточертело.
