Текст книги "История одной любви "Любить волка. Быть волком" (СИ)"

Автор книги: Лилия Мигаро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Угу, а ты как отрезала, не пускала его к себе.

– Да, мы тогда ни днём, ни ночью отдыха не знали. Я даже с мамой в городскую квартиру сбежали. А потом Владимир Григорьев привёз Галину Викторовну и он обернулся назад и взял себя в руки.

Мы помолчали.

– Так что за пополнение, ты что нашла кого-то себе?

– Кого? Я же все ещё особо не общительна. Только начинаю возвращать ту себя, свободную и лёгкую. Ты кстати, как? Ты пережила все это уже второй раз…

– Знаешь, сейчас это было не сложно. Галина Викторовна вправила мне мозги. И меня поддержали и помогли. Сеня, Дэн и Ян, они… Они замечательные. Я же так и не смогла обратиться полностью. А когда они помогли мне бежать, то несли меня по очереди. А потом… Потом я поняла, что если они рискнули всем ради себя, ради того, чтобы вырваться из плена этого урода и помогли мне, то и я смогу. Ведь у меня намного больше причин выжить и отомстить…

– Он, он… он хотел тебя… он

– У него не получилось. Но он пытался. Знаешь, если у тебя никого нет, надо тебя познакомить с моими мальчишками. Они мне как братья теперь. Ты бы знала, как их бабуля с мамой закармливают пирожками… Сначала они уминали сметая все подряд… А сейчас не знают куда деться от вкусняшек.

Мы болтали, а Лиза уже во всю сопела.

– Знаешь, Лен, ты многое изменила в нашей семье. Ты дала нам надежду. Ты помогла отцу. Ты спасла меня. Я никому не говорила, но я уже не раз думала уйти из жизни. Особенно после того, что случилось с отцом. А потом появилась ты и все стало с ног на голову. Ты боялась, как и я, но при этом боролась и даже нападала. А когда в семью вернулся отец… – Света подозрительно всхлипнула – Я решила выйти за пределы своей конуры, как это назвала Галина Викторовна. Я восстановилась в институте, я же, как и Серый, на учителя на филфаке училась. Правда пока сама боюсь на долго оставаться и со мной кто-то из наших всегда рядом. Но я теперь учусь и снова мечтаю и много о будущем. Спасибо тебе.

– Не за что. Думаю, вы все помогли мне не меньше. Я вовремя разобралась с прошлым и смогла его принять. Это помогло мне при встрече с Фонбериным, очень помогло. Так что и тебе тоже спасибо. Но не уходи от ответа!

– Вот же зануда! – Мы снова тихо смеялись. – Это Оля со своей бабушкой распустили слухи, что ты и Серый скоро подарите внука вожаку. Они так решили приблизить дату своей ссылки.

– Вот гадины языкастые!

– Угу. Олька так допекла своего отца и мать жалобами и просьбами, что те попросили вожака расселить их по разным хозяйствам. Папа уже распорядился. Олин отец нужен в Зеленогорске и его жену отправляют туда с ним. Бабку отправляют в дальнюю ферму. А Олю хотят определить приглядывать за молодняком. У нас есть закрытый детский сад для оборотней. Там закрытая охраняемая территория и там учатся оборачиваться молодые и не стабильные. Поверь, работа там либо по призванию, либо в наказание. Так что для многих ты уже в положении. И пока отец с этим не спорит. Он хотел с тобой по этому поводу поговорить. Так что если что, я тебе ничего не говорила.

Так за разговорами мы и уснули. А на утро нас буквально стягивали с постели. И серьёзный разговор вновь отложился на потом.

Часть 17.2. Суд стай. …И давай мы сыграем с тобою В моё табу!…

Часть 17.2. Суд стай.

…И давай мы сыграем с тобою

В моё табу!…

Второй день заседания суда стай.

По пути в суд я спала. Мы плотно позавтракали и выехали, но я уснула сразу как попала в салон машины. За рулём был сам Николай Фёдорович, я сидела рядом, сзади бабуля и Владимир Григорьевич с женой. В салоне было тепло и разговор был тихим, убаюкивающим, было уютно. Меня разбудили перед зданием, бабуля вручила мне расчёску и резинку для волос, а потом уже Николай Фёдорович дал мне бумаги и кофе. Несколько глотков ароматного и крепкого напитка привели в чувства. А бумаги настроили на нужный лад. В бумагах был доклад о всех попытках пообщаться с пленниками. И официальная жалоба для стражей с заявлением для судей.

Начальник стражей был уже в зале и слушал доклад подчинённого о прошедшем дежурстве. К нему мы и подошли.

– Доброе утро. – Я мило улыбнулась, позволила себе небрежно прикрыв рот зевнуть. – Как вам спалось этой ночью, уважаемый…

– Начальник стражей Москвы и области, сотник Гришин Борис Петрович, можно просто страж Гришин, как я могу к вам обращаться?

– Вожак Волкова. Так как вам спалось страж Гришин?

– К-хе, нормально спалось…

Страж смутился. Удивительно, такой большой и опытный, взрослый дядька, а смущается словно мальчишка, даже покраснел. Для сотника это поистине удивительно. Вообще, сотники – это верхушка стражей. Их всего сотня на нашем материке, как и на других равных по количеству оборотней и площади обитания, от сюда и название. И они равные, они совет стражей, его глава.

– А мне, представляете, очень плохо. Я вчера дала распоряжение охране изолировать пленников. Вы же понимаете, как это важно. Не дай Бог, кто устроит самосуд. Но в обход моего приказа, в нарушение закона и попирательства моего права вожака, некоторые пытались обойти охрану. Мне звонили всю ночь докладывая о все попытках. Вот, – я протянула ему жалобу, – тут все изложено. Надеюсь следующую ночь мне дадут выспаться? Возьмите это под свой контроль и отсейте заранее всех, не способных выполнять приказ.

Стаж покраснел. Только теперь не мило от смущения, нет. Теперь он был налит злостью и негодованием. Он читал мою жалобу и начинал всё глубже дышать, словно сказочный дракон, того и смотри огнём плюнет.

– Прошу меня простить вожак Волкова. Я лично возьму этот вопрос под контроль. И, простите ещё раз. Это инициатива отдельных лиц, это никак не действия стражей как таковых.

– Я рада, что вы разумный человек. Очень надеюсь, что о следующей ночи мне не придётся беспокоиться благодаря вашей заботе.

Страж опять мило покраснел. А мы под хитрые, смеющиеся глаза сопровождавших меня мужчин пошли к секретарю суда стай. Он что-то раскладывал на столе полностью погруженный в свои мысли.

– Простите, а передать заявление для судей до начала суда я могу через вас или дождаться начала и передать через стражей?

Я говорила ласково, все-таки он ещё ребёнок. И получила ещё одного смутившегося и мило покрасневшего мужчину, пока ещё маленького, но уже мужчину. Он улыбнулся мне в ответ и взял заявление у меня присев на корточки на краю возвышения, чтобы сравняться со мной. А потом тихо-тихо прошептал.

– Спасибо вам, вы мою маму спасли, у меня теперь ещё и сестрёнка есть.

Теперь смутилась я. Я прямо чувствовала жар приливший к щёкам. И ничего умнее чем сказать глупость в ответ я не придумала. А от моего ответа мальчишка даже хохотнул.

– У меня тоже, не в смысле мама, а в смысле родни. Целых три брата, правда здоровых, что медведи, рядом с ними я словно мелкая девчонка, сестрёнка, а не вожак.

– Знаете, – улыбаясь продолжил мальчишка, – вы даже рядом со мной мелкая девчонка.

И он подмигнул мне. Вот же дамский угодник. Я даже покраснела.

– Умеешь ты заводить знакомства с правильной ноты. – Владимир Григорьевич говорил улыбаясь и с гордостью в голосе. – Страж Гришин известен своим нравом и строгим соблюдением закона. С ним не то что подружиться, с ним даже просто разговаривать побаиваются даже свои, равные ему. Ну а секретарь вообще юный гений и отшельник. Он говорит мало и только по делу или из необходимости. А ты за пять минут разговора сразу двоих покорила и смутила одновременно.

В зал зашли судьи и расселись на своих местах. Все разошлись по местам. Сегодня свободных мест на трибунах я уже не видела. Мои ребята вывели пленников в зал и стали вокруг них. Стражи расположились в стороне. Это не укрылось от зрителей и по рядам послышались шепотки. Их оборвал ровный голос мальчишки секретаря. Хотя уже не мальчишки. Серьёзный взгляд, без эмоциональное лицо, строгий и ровный голос.

– Доброе утро всем собравшимся. Не смотря на время, суд отсрочен на пол часа. А до этого будет рассмотрено заявление вожака Волковой. Её право вожака стаи этой ночью было нарушено попыткой обойти прямой приказ. Она подала заявление об отстранении виновников от занимаемых должностей в рядах стражей и наложить арест на все имущество и счета до окончания разбирательства. Суд ознакомился с заявлением и полностью поддерживает требования. Страж Гришин, возьмите под арест виновных в нарушении законного права вожака оборотней: Джон Вильмус, Иван Кирпичёв, Луис Крэц, Азалия Первакова, Нина Симонова, Дэнис Груц и Симон Вольф. Изолировать их от общения с другими и между собой, и не выпускать из здания. Выполняйте. Для собравшихся суд поясняет. Вожак Волкова отдала приказ изолировать задержанных и по её суду уже виновных оборотней, не допускать ни общения между собой ни с кем бы то ни было из вне. Перечисленные стражи пытались обезвредить охрану и пообщаться с пленниками или устроить самосуд – это нам ещё предстоит выяснить. На основании этого суд лишает этих оборотней права занимать место в рядах стражей за неподчинение прямому приказу. А за попирательство законных прав вожака Волкова и нанесение оскорбления всем стражам, наложен арест до момента определения вины и назначения наказания и суммы в счет компенсации предусмотренной законом стай. Поскольку Вильмус, Кирпичёв, Крэц и Первакова из семьи потомственных стражей и ни к какой стаи не относятся, то у них накладывается арест на все имущество их семей, а не только их личное. Объявляется пятиминутный перерыв.

Стражей взяли под конвой и увели. По залу разносились шепотки и даже выкрики. Оборотни, потерявшие близких обиженно возмущались о их праве на месть не меньше этих стражей. Были выкрики о бездействии и злоупотреблении старей, о их безнаказанности. А потом знакомый голос выкрикнул о справедливости судей и вожака Волковой. Ряды подхватили эту мысль и по рядам в голос заговорили, что я, Волкова, истинный вожак. И замолчали все только на замечание секретаря. Он строго с ничего не выражающим лицом объявил о начале заседания. И снова темнота и экран, где все смотрели суд моей стаи, где оправданные говорили, все в подробностях, о себе, о своих близких, о своих преступлениях и о том, что их сломали, запугали, заставили. К концу просмотра, когда вновь помещение осветили лампы, мало кто из присутствующих и слышавших показания оборотней в первый раз остался без эмоций. У многих блестели слезы на глазах, кто-то тяжело дышал пытаясь совладать с эмоциями. Даже некоторые из стражей были бледнее обычного и у некоторых были растерянные взгляды. Время было уже глубоко за полдень, секретарь с таким же лицом без эмоций громко объявил об продолжении завтра в десять и попрощался со всеми. Судьи ушли, и он вместе с ними. Мои верные ребята подхватили с центра пленников и повели под арест. Ко мне подошёл страж Гришин. Князев напрягся, а рядом со мной, из ниоткуда, вдруг появились Петя и Сеня. Страж растянулся в какой-то покровительской и доброй улыбке.

– Вожак Волкова. Я предлагаю вам помощь от верных делу стражей, тех, в ком я уверен и за кого могу поручиться. И могу заверить вас, эту ночь вы проведёте в сладком сне.

Он говорил улыбаясь и посматривая на моих ребят за плечами, одобрительно, я скажу, поглядывал.

– Ну если Вы гарантируете Борис Петрович, то я только рада буду помощи. Добросовестных стражей. В моё отсутствие старший Владимир Григорьевич, он скоординирует выделенных вами стражей. И я рада, что вы не затаили злобы на меня. – Он снова ухмыльнулся громко выпустив воздух.

– В рядах стражей уже давно появились те, кто кого бы я лично с позором выгнал. Но я всего лишь старик, и исполнитель, страж закона и порядка стай. И я только рад тому, что мне предстоит стоять плечом к плечу с теми, в ком я уверен. Так что не вижу ничего плохого в зачистке, так сказать, не совсем чистых. Но прошу учесть, что и злоупотреблять, и порочить честь хороших оборотней не позволю. И поэтому прошу заметить, что молодые стражи, попавшие под влияние старших и опытных и нарушившие приказ, я говорю о Нине Симоновой, Дэнисе Груц и Симоне Вольф, будут при разбирательстве под моей протекции.

– Спасибо за откровенность. Уверена вы сами найдёте правильные методы воспитания оступившихся не опытных ещё по сути детей. И я вам в этом даже поспособствую.

– Не смотря на юность и не опытность ваших лет, вы довольно рассудительны. Спасибо вам. И ещё, я передам вашим ребятам пару бумаг… Я заметил какие документы вы запрашиваете в архиве. Уверен они будут вам полезны. Но надеюсь вашей рассудительности хватит на то, чтобы не говорить о том из чьих рук к вам попали эти документы.

Он резко развернулся и ушёл чеканя шаг, словно мы расстались поспорив и не найдя компромисса. Я стояла смотря в удаляющуюся спину, глубоко дыша и ничего толком не понимая. Из раздумий меня вывел голос Владимира Григорьевича.

– Знаешь, Коля, эта девочка заводит друзей и союзников, даже не стараясь. Мне страшно представить, что будет, если она приложит усилия.

– Да, Влад, стать на её пути страшно даже мне. – Вот взрослые мужчины, с детьми и внуками, а стоят и смеются тут надо мной, словно мальчишки.

– Да ну вас. И вообще, пора уже открыть мне тайну, покрытую мраком. Так что выбирайте место и к обсуждению.

Я говорила разговоре о том где сейчас Сергей и что с ним. Меня так и не посвятили в подробности. Мужчины сразу посерьёзнели. Пропали с лица улыбки и озорство, даже в глазах была печаль и что-то ещё, мне не понятное. Это кольнуло в сердце болью. Мне не понравится правда, очень. Но лучше знать.

– Сначала обед, а потом дела. Поговорим мы дома, точнее в квартире. Там нас не услышат лишние.

Я молча согласно кивнула Князеву, и мы пошли на выход из здания. Обедали мы в кафешке в парке у дома. А потом я в сопровождении Князева, Пети и Сени отправились в квартиру, но не в ту где жили мы с Сергеем, а в ту, о которой он говорил, что принадлежит его родителям. Князев поставил чайник, заварил зеленый чай с фруктами и сел за стол. Он внимательно посмотрел на меня, словно собирался с мыслями. Я не торопила.

– Я начну с далека. Ты помнишь процедуру объединения стай? – Я угукнула и положительно кивнула головой. – Тогда мы все были в разных местах, но собрались вместе, словно в одном общем сне. Вожак стаи связан со своей стаей, он может мысленно дотянуться к любому. Может так говорить и слушать. Я потом научу тебя. Чтобы связаться сразу со всей стаей вожак прибегает к помощи совета. Сам даже самый сильный оборотень не справиться. Со своей семьёй может связаться любой оборотень имея достаточно сил или при помощи своего вожака, совета. Я могу связываться со своей семьёй. Всегда мог. Так и нашёл тогда девочек. Ещё есть связь пар, особенно сильная она у истинных пар. Такой как ваша. Поэтому Сергей смог приходить тебе во снах ещё до объединения. Он даже не знал, что приходит к тебе, думал, что ему просто снится то, о чём мечтает. Знаешь, это моя вина. Он рос в любви и заботе и не понимал, что бывает иначе, пока с девчонками не случилась беда. Поэтому до сих пор ведёт себя порой словно мальчишка, глупый мальчишка. Оборвать связь можно. – Резко сменил тон Князев. – И не только смертью. Фонберины принимали в стаю и ломали человека и волка – это рвало связи. Ещё причиняя боль, сильную, до потери рассудка. И… Наркотики, сильные наркотики разделяют разум человека и волка. Волк прячется глубоко внутри, и оборотень даже теряет способность к обороту. Он в тумане, остаётся зависимый и слабый человек. – Он замолчал. Обнял своей рукой чашку с остывшим чаем и уставился в одну точку. А потом с резким вдохом проговорил, зло и печально одновременно. – Он дурак. Был не осторожен. Стремился побыть в одиночестве. Он очень переживал из-за своей глупости. И этим воспользовались. Его предали его ребята с качалок. Несколько подростков и пару взрослых мужиков. Их подговорили оплатив не малой суммой предательство. Они подсунули ему бутылку со снотворным и отвели его на пустырь. Помнишь ту стражницу, что дважды устраивала сцены у тебя дома, она забрала его и увезла. Я не могу пробиться к нему. Ни сам, ни с советом. Ни как. И он сам не связывается. Думаем его накачивают наркотиками.

Князев замолчал уставившись на меня, внимательно, изучающе. Я же, у меня все внутри скрутило. Мне даже холодно стало.

– Как давно это случилось?

– Через три дня после его отъезда с твоих земель, в последнюю вашу встречу.

– Откуда вы узнали о причастности той стражницы и почему она на свободе?

– Мы нашли тех, кто его предал. Они заключены под охрану. Они и рассказали о той, с кем договорились обо всем. За стражницей Буровой следят. Её трогать нельзя. Ты же понимаешь, что она разменная пешка в игре больших людей, точнее оборотней. Слежка, скрытая. Из того, что нам уже известно она часто была на посылках у Вячеслава Фонберина и даже влюблена в него. Толи она действует от себя ради своей влюблённости, толи с кем-то, мы до конца не знали. Поэтому слежка и разведка и никакой спешки. Она не одна. Мы это точно знаем.

Князев посмотрел на Сеню и кивнул ему. После этого жеста продолжил Сеня.

– Тебе приходили электронные письма. В скрытых чатах. Мы все их перехватывали, но чаты не отследить даже до айпишника. Там были угрозы его жизни и здоровью с видео и фото подтверждениями. В них требовали выдать Фонберина, точнее организовать ему побег и нескольким его приближенным. Тому деду из совета и паре молодых оборотней. Вчера мы согласились на их предложение пообщаться стражам с заключёнными.

– То есть вы вывели на чистую воду заговорщиков и даже поймали крупную рыбу, даже не одну. – Я не спрашивала, констатировала факты подводя итоги. Перед глазами все поплыло. Кажется, я плачу.

– Да. И это моё решение. Я решил рисковать сыном, я и только я.

– Я не осуждаю, я все понимаю. Только почему вы мне не рассказали?

– А ты смогла бы быть дерзкой сегодня зная всю правду? Смогла бы смотреть как вожак, а не женщина? Я с трудом справляюсь быть не отцом, а вожаком на людях, в глазах врага. Я не хотел, чтобы ты переживала тоже. К тому же… Тут такое дело… Та оборотница, Оля, она…

– Я знаю о слухах про беременность. Света раскололась ночью, когда Лиза нас разбудила мы поболтали о своём, девичьем.

– Мы делаем упор на то, что у тебя будет наследник от Сергея, поэтому мы пойдём до конца даже рискуя им самим. Прости меня, девочка. Я отец, но я и вожак.

– Не надо. Я понимаю. – Я говорила растирая слёзы по щекам. – Вам не легче моего. Я знаю.

Он просто смял меня в объятиях. Сжал уткнувшись в макушку и кажется даже позволил себе поплакать. Иначе почему там стало влажно. Хотя может это его тяжёлое и горячее дыхание… Потом он уехал по делам, а ко мне с Сеней присоединился Петя. Они долго сопротивлялись моим просьбам и требованиям показать мне видео и фото Сергея от шантажистов, но все же сдались. Я смотрела молча и даже не плача. Внутри меня все просто заледенело, съёжилось в комок не давая ни слезинке пролиться. Поздним вечером я с бабулей снова отправились к Князевым в Химки. Ужин прошёл в молчании. И не смотря на мои мысли я уснула почти сразу добравшись до кровати. Я поняла одно, это не бой, это война.

Часть 17.3. Суд стай. … Так давай же сыграем, с тобой разыграем, Какой-нибудь редкий сложный дар…

Часть 17.3. Суд стай.

… Так давай же сыграем, с тобой разыграем,

Какой-нибудь редкий сложный дар…

Третий день заседания суда стай.

Эту ночь я действительно провела в спокойном сне. Почти в спокойном, как и в прошлую, ночью к нам со Светой пришла Лиза и уснула, а мы проболтали до тех пор, пока не уснули. Утром меня обрадовали отсутствием происшествий у охраны пленников. А ещё, мне показалось Князев смотрел на меня с благодарностью, что если честно, смущало. И вот он, третий переломный день суда стай. Рядом со мной сидел Князев, с другой стороны сидела бабуля. За спиной Князева сидел Петя, за моей Сеня, с ним рядом Дэн и Ян. Секретарь поздоровался и объявил о начале суда. Снова тишина и темнота в зале. Снова экран и запись показаний, оправданных мною и моей стаей. Снова включается свет. И так же в глазах многих растерянность и боль, слезы. Но этот день другой. Сегодня секретарь повторяет моё решение по всем – оправданным. Подтверждает это решение судейским приговором, окончательным и безапелляционным в нашем мире. И просит передать записки со всеми предложениями. Со всех сторон шепотки и десятки записок отправляются к стражам. Они передают их секретарю, а он судьям. Они читают все, раскладывают по разным стопкам. И объявляют о перерыве на обед.

Новая встреча в зале уже после обеда, сытного и вкусного в столовой на пару этажей выше. И первое, что бросается в глаза – это то, что большинство сторонятся нас. Вокруг нас пустые места в забитом зале. Рядом с нами смолкают разговоры.

– Петя, в чём дело? Мне стоит волноваться?

– Елена Макаровна, вам стоит быть вожаком и напомнить остальным о своей силе, а волнуются пусть другие, не вы.

– Правда, Лен, – поддержал его Сеня, – чтобы кто не сказал и не сделал, просто помни – ты вожак. Договорились?

– Что-то вы не договариваете.

– Лен, – включился в беседу Ян, – они правы. Ты прости нас, ладно, мы только проблем тебе добавляем. Но ни о чём не волнуйся. Просто помни, ты Волкова, вожак стаи. – Он обнял меня и еле слышно добавил. – Хоть и мелкая, и для нас всегда будешь нашей сестрёнкой.

– Заседания суда стай объявляется открытым. – Проголосил секретарь. – Первым будет рассмотрено ходатайство стража Закира Сай-Шахбан об изменении цели суда над предоставленными вожаком Волковой пленниками, с определения наказания на определение вины с наказанием. Ходатайство принято судиями и объявляется голосование стай. Вожак или представитель стаи, но только из состава совета должен открыто проголосовать от имени всей стаи. Суд обращает внимание, что официально, стражи, не поддерживают ходатайство своего коллеги, и он выдвигает его от себя лично. Но на основании отсутствия возражений со стороны вожака Волковой, суд поддерживает голосование.

Секретарь взял бланки, красные и зелёные и объявил о начале, с первостепенным правом голосования, отданным мне и стражу Гришину, представляющему всех стражей, как организацию, или как отдельную стаю. Я взяла красный бланк, написала: «против» и подписала: «вожак Волкова», отдала секретарю. Гришин сделал тоже, красный лист «против» и подпись, отдал секретарю. За нами подошёл Князев и всё повторилось. А потом с разных сторон пошли оборотни, мне комментировали кто есть, кто, все выходившие были вожаками своих стай. Но голоса были и против и за, я не считала, но последних было больше. В конце проголосовали и судии тоже проголосовали каждый за себя, но единогласно «против». Однако голосов «за» было больше и судьи огласили решение:

– На основании открытого голосования выносим решение об изменении цели суда.

– Сегодня будут рассмотрены все ходатайства, а с завтрашнего дня суд стай над обвинёнными вожаком Волковой будет начат на открытых заседаниях.

– Этим решением мы отказываем в ходатайстве Закира Сай-Шахбан в закрытом заседании.

– Кроме того, решение по каждому пленнику будет согласовано с вожаком Волковой и будет пересматриваться до тех пор, пока вожака не устроит решение по переданным для суда стай членам её стаи.

– Мы объединили семнадцать ходатайств о рассмотрении передачи членов стай, оправданных вожаком Волковой.

Судьи дали отмашку секретарю, и он зачитал фамилии, снова вожаков.

– Все названые выйдите вперёд. Вы просите о возврате тех, кто был членами ваших стай или является их потомками.

И снова секретарь перечислил имена и фамилии оборотней. Среди них были, и Сеня с Яном. Дэна не было.

– Вы утверждаете, что Волкова удерживает их при себе против их воли и как дополнительный рычаг на ваши стаи для поддержания её решений.

– Этим вы обвиняете вожака Волкову в давлении на ваши стаи.

– Это серьёзное обвинение и потребует особого разбирательства. К завтрашнему заседанию суда вы все обязаны предоставить доказательства давления или компенсировать ложные обвинения вожака Волковой.

– Вожак Волкова, что можете сказать по поводу обвинений в свой адрес?

Опять сюрприз. Вот же подпольщики. Я встала с гордо расправленными плечами.

– Члены моей стаи под моей защитой. Все новые члены стаи были приняты по законам стай как вольные оборотни. Хотя я и имею право на них всех по праву силы, как победитель над их бывшим вожаком, Фонбериным Вячеславом Вольфовичем, он подтвердил своё поражение при всей стае. Но каждый желающий оспорить моё право, может согласно нашим законам, бросить мне вызов. По поводу давления требую особого разбирательства и по окончанию предоставить компенсацию моей стае, о сумме я буду говорить со своим советом по каждому обвинившему отдельно.

– Её слова только доказывают, что их удерживают… – Кто-то в толпе этих «вожаков» прячась за спины стал выкрикивать. Продолжить я ему не дала. Просто надавила волей на эту кучку. Моя воля сильна, а злость лишь придаёт силы. Голос заткнулся. Кто-то согнулся. Кто-то упал на колени. Кто-то остался стоять лишь морщась.

– Подобные слова являются оскорблением меня лично и моей стаи. Я повторю, для шавок, не знающих законы стай. Вызов мне, только так вы можете оспорить моё право. Никто другой и даже суд стай не вправе идти против законов, древних как сама суть оборотней. Я победитель в схватке по праву силы и воли.

Я говорила давив сильнее, склонились все стоявшие, некоторые упали на колени. А потом резко отпустила давление дав им свободу. Князев говорил, что моя сила велика, настолько что не каждый вожак способен противостоять, а когда я добавляю эмоции, ненависть, страх, волнение, любую… я не вольно увеличиваю свою силу. И так как меня не учили как всех оборотней контролировать эмоции и сдерживать, я всегда вплетаю их в свою волю приумножая давление.

Кто-то огромный и лохматый отделился от кучки и посмотрев на меня с неприязнью, повернулся к судьям.

– Согласно законам мы имеем право претендовать на возвращение членов своих семей в стаю. И я, вожак Симоний обращаюсь к судьям с просьбой услышать слово своего сына и племянника, прежде чем решаться на вызов вожака Волковой.

– Суд удовлетворяет просьбу вожака Симония. Подойдите Арсений и Ян сын и племянник Симония, скажите своё слово.

Ребята отделились от небольшой кучки оборотней, чьи имена ранее озвучил секретарь и подошли к столу судей.

– Расскажите, как вы попали в стаю к Фонбериным, а потом к Волковой.

Заговорил Сеня.

– Я Арсений сын вожака Симония, мой двоюродный брат Ян племянник вожака Симония и сводный брат, внебрачный сын моего отца и вожака Симония, от которого он не просто отказался, а которого он изгнал из семьи и стаи, Денис Иванов, добровольно покинули стаю отца. Вместе, все втроём. У нас на то были причины, и они не исчезли и не решились и сейчас. Мы ушли и странствовали по России. Перешли границу с Финляндией в волчьей шкуре и там встретили стаю Фонберина. Нас опоили и подчинили. В преступлениях стаи мы не участвовали, нас держали под присмотром стараясь сломать волю. Мы решили взять хитростью. Согласились добровольно быть в стае. Первым нашим заданием было охрана похищенной девушки, оборотня. Это была наша первая встреча с вожаком Волковой, которую похитили. Мы видели метку истиной пары и вожака на ней, это видела вся стая и Фонберин тоже. Мы бежали вместе. Её опоили и поэтому оборачиваться она не могла. Когда стая Фонберина нас загнала, мы разделились. Я и Волкова остались встречать стаю. Ян и Дэн ушли за помощью к её стае. Она освободила нас от обязательств стаи Фонберина в благодарность за помощь в побеге. Она дала нам волю и право выбирать свой путь сразу же как оправилась. Мы вступили в её стаю как вольные оборотни по своей воле. И не признаем требований вожака Симония. Обращаемся к судьям стай об окончательном решении в пользу нашего решения. В стае Волковой мы нашли не только защиту, но и семью, которой у нас не было раньше. Для вожака Волковой мы все трое стали частью семьи, братьями и её решение приняли её родители и бабуля.

Со скамеек повставали другие оборотни из тех, кого мы приняли в стаю и попросили суд о том же. Кучка оборотней кого вызвали раньше тоже зашумела. Секретарь улыбнулся и с ехидством обратился к ним:

– Суд не может рассматривать ваши обращения без письменных просьб. Оформите их на бумаге и передайте через стражей.

Зашуршала бумага, зашептали в первых рядах оборотни. А потом стопка собранных стражами бумаг перекочевала в руки судей. Судьи озвучили имена и фамилии всех без исключения, кто был помилован мною, даже тех, кто вошёл в другие стаи. И одобрил их ходатайства самостоятельно определяться в какой стае им быть не возвращаясь к своим старым стаям.

– Я обращаюсь к суду. – Громко и властно заговорил Сеня. – От своего имени и моих братьев с просьбой провести расследование, почему наш отец, как глава семьи и вожак не искали нас и не связывались ни сами, ни с помощью совета стаи. И мою просьбу о расследовании поддержали в письменном обращении все, кого забрали из стай или кого захватили вольными. – Он передал бумагу, с очередным для меня сюрпризом, стражам, а они секретарю. – Мы требуем проведения расследования и наказания виновных. И мы все хотим знать, почему нас отдали Фонбериным, не откупом ли мы стали для наших стай. И если так, то мы требуем компенсации от этих стай. Нам нужно строить дома и создавать семьи. А откупившись нами наши бывшие стаи должны компенсировать теперь уже нам.

Я недоуменно смотрела на Князева. Он ласково улыбнулся и едва заметно покачал головой. Не сейчас, поняла я его жест, не при всех. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Я вожак и это должны видеть все вокруг.

– Суд поддерживает ваше ходатайство в полном объёме. По окончанию суда над заключёнными будет открытое разбирательство над вожаками и советами стай, где были похищены члены стаи и не были возвращены не стаей, ни стражами.

– В связи с этим, все компенсации стаям от стражей должны быть заморожены. В случаи доказательства вины вожака и или совета, компенсация будет возвращена стражам.

– Все могут занять свои места на трибунах. Следующие ходатайства так же объединены.

Снова был кивок секретарю, и он зачитал просителей пригласив их на арену. Я почувствовала и увидела, как дёрнулся Дэн и как его удержал Ян, сидевший рядом.

– Вожак Волкова и вожак Князев, эти оборотни просят у суда защиты и помощи и убежища до окончательного решения. Они хотят перейти в вашу объединённую стаю.

– Точнее, часть из них хотят войти в стаю Волковой объединившись со своими родными, часть в стаю Князева.

– Но поскольку вы объединились в одну стаю, решение принимать обоим советам и вожакам.