Текст книги "Жестокое завоевание (ЛП)"

Автор книги: Лилит Винсент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Зеня уделяет внимание Ленкову, но Элеонора все еще с ножом. Она оправляется от шока и начинает приближаться к Зении, жаждая причинить ей боль. Слишком нетерпелив, чтобы ждать.

Зеня замечает и бросает на нее испепеляющий взгляд. – Сука, пожалуйста. Отойди на хрен.

Словно по сигналу, Михаил и еще несколько наших людей выходят из тени позади Зени, и я судорожно дышу через нос. Она привела подкрепление, слава богу, но я все еще привязан к стулу, а Зеня в одной комнате с этими придурками.

Ленков стоит в стороне с поднятыми руками, выражение его лица смиренное. – Я вышел, Элеонора. Все это – головная боль, и твоя киска того не стоит. Мне было весело, но время игр закончилось. Выходя, закрой дверь.

Он поворачивается к двери, чтобы оставить Беляевых наедине с тем, что, по его мнению, является нашей семейной ссорой.

Зеня направляет на него пистолет. – Сделай еще один шаг, и ты мертв. Я еще не закончил с тобой.

– Я ничего тебе не сделал, глупая сука. Я просто развлекался, – кипит Ленков.

– Натравить на меня четверых мужчин, чтобы те убили моих людей и изнасиловали меня? Да, так весело. Михаил, не мог бы ты разоружить Элеонору и развязать моего жениха?

Да.

Бля, развяжи меня.

Ярость кипит во мне, и мне нужно кое-что сделать.

– Да , Пахановна, – отвечает Михаил. Несколько мужчин подхватили мое почетное обращение к Зене и начали его использовать. Он вырывает нож из рук Элеоноры и использует его, чтобы перерезать мне кляп и развязать меня.

Я выплевываю тряпку изо рта, вырываю нож из рук Михаила и шагаю к Ленкову. Ярость нарастает во мне с каждым шагом. Он назвал Зеню шлюхой и дядей-ублюдком. Он пытался напасть на нее самым жестоким образом. Он осмелился заговорить за спиной Беляевых и подорвать наш авторитет в этом городе ради собственной выгоды.

Есть только один способ, которым это может закончиться для него, и это будет мой путь.

Глаза Ленкова расширяются, но он не успевает что-либо сделать или сказать, чтобы защитить себя. С криком ярости я вонзаю нож прямо ему в горло. Он хватает меня, и мы вместе падаем на землю. Я продолжаю колоть его снова и снова в шею и грудь, кровь брызгает на меня, пока я не узнаю, что он не выживет.

Я сажусь на пятки и швыряю окровавленный нож в угол, моя грудь тяжело вздымается. Элеонора – змея, но без Ленкова она бы ничего из этого не смогла. Оскалившись в рычании, я смотрю, как он истекает кровью, и свет покидает его глаза.

Наступает короткая тишина, в которой единственным звуком является мое прерывистое дыхание.

И тогда Элеонора плачет и хватается за голову. – Он мертв, он мертв. Ты убил его.

– Он ни хрена не потерял, – говорю я, вставая на ноги.

Зеня смотрит на нее со смесью ужаса и жалости. – Как ты мог сделать это с нами? Чесса не винила нашу семью в том, что случилось с ней в ночь вторжения в дом, так почему это должны делать вы?

– Потому что с ней бы этого никогда не случилось, если бы она не вышла замуж за одного из вас! Элеонора вопит, обезумев от горя и запаха крови и пороха. – Вы все больны и извращены, и вы заплатите за свои преступления в аду.

Элеонора кричит и бросается на меня, ее лицо искажено ненавистью, а ее когти задираются, чтобы вцепиться мне в лицо.

Раздается выстрел, и звук рикошетит от бетонных стен.

Когда Элеонора шатается и падает на землю, я вижу Зеню, стоящую там с дымом, поднимающимся из ствола ее пистолета.

– Хороший выстрел, принцесса.

Она поднимает пистолет с улыбкой. – Я учился у лучших. – Ее улыбка исчезает, когда она смотрит на Элеонору, и я знаю, что она жалеет, что ей не пришлось убивать свою сводную тетю, но если бы она этого не сделала, это сделал бы я. Я не могу жить на одной планете с человеком, который так тщательно фантазировал о причинении вреда моей женщине и ребенку.

Рукавом вытираю кровь с лица, переводя взгляд с одного мертвого тела на другое. Черт, это было близко. Это могло быть намного хуже.

– Мы поднимемся наверх и проверим, нет ли в особняке больше никого, – говорит Михаил и ведет остальных мужчин наверх, в основном для того, чтобы дать нам немного уединения, как я полагаю.

– Как вы меня нашли? – отрывисто говорю я, забирая у Зени пистолет, подхватывая ее на руки и крепко сжимая. Я весь в крови, и она впитывается в ее одежду, но я знаю, что ей все равно.

Зеня запускает пальцы мне в волосы, глядя на меня с отчаянным выражением лица, уверяя себя, что со мной все в порядке. – Ты не отвечал на мои звонки. Никто не знал, где вы, а Михаил нашел пятна крови на подъездной дорожке. Я запаниковал, но потом вспомнил некоторые странные вещи, которые заметил в последнее время. С тех пор, как мы объявили о своей помолвке, Элеонора уставилась на нас так, что я задумался, что творится у нее в голове. Засос на ее горле на дне рождения Ланы, и я видел ее машину, припаркованную возле этого дома, в день нашей помолвки. У Элеоноры нет веских причин торчать рядом с Ленковым, если только она не использует его, чтобы причинить тебе боль, так что я рискнул, что ты здесь.

– Спасибо, черт возьми, ты это сделал, – выдыхаю я, прижимаясь лбом к ее и крепко обнимая.

– Она обвинила Беляевых в страданиях и смерти Чессы, не так ли? – грустно спрашивает она.

– Она сделала. Судя по всему, ей нравилось наблюдать, как мы разрываем себя на части и страдаем последние несколько лет, и ей не нравилось видеть, как мы снова собираемся вместе.

– Давай никогда больше не допустим, чтобы подобное повторилось, – говорит Зеня, хватая меня за плечи и глядя мне в глаза. – Я хочу, чтобы с этого момента мы были сильными вместе.

– Всегда, – шепчу я.

Зеня грустно смотрит на тело Элеоноры. – Мне понравилась Чесса. Элеонора мне тоже понравилась. Мои братья и сестры уже так много потеряли, и теперь они потеряли свою тетю. Она должна была подумать о них, пока строила свой ужасный план.

Я смотрю на красивое лицо Зени и вспоминаю, как близок был к тому, чтобы предпочесть месть любви. Я безумно рад, что женщина в моих руках смогла оттянуть меня от края, напомнив мне обо всех причинах, по которым я люблю ее. Месть не сделала бы меня счастливым. Месть – это яд.

Я глажу ее костяшками пальцев по щеке, бормоча: – Вы спасли мне жизнь, Пахановна . Я должен защищать тебя, помнишь?

Она поворачивает свое лицо ко мне с прекрасной улыбкой на губах. – Я хотел вернуть должок, мой красивый незнакомец в черном. Говорил ли я тебе в последнее время, что люблю тебя?

– Расскажи мне еще раз, – требую я, жаждая ее.

– Я люблю…

Я наклоняюсь к ее губам в требовательном поцелуе и резко вдыхаю, когда она открывает свои губы для моего языка. Она на вкус как все, что я жажду.

Кровь и опасность.

Сталь и пули.

Вот из чего состоит наша любовь, и я никогда не отпущу эту девушку, пока жив.

ЭПИЛОГ

Зеня

В ту ночь, когда мы с Кристианом впервые занялись любовью после того, как я сказала ему, что беременна, я подумала, что он глупый, потому что замерз и беспокоится, что навредит ребенку. Когда я иду под руку с отцом по проходу в сводчатой церкви, я понимаю, о чем он действительно беспокоился. Что мы не заслужили наш счастливый конец. Мы недостаточно пролили кровь, недостаточно сражались или отбили наших врагов.

И он был прав. В то время вокруг нас в тени еще кружили враги, жаждущие разорвать наше счастье, но теперь мы победили их. Мы с ним боролись за то, чтобы быть вместе, и пока мы боролись, мы влюбились.

Я улыбаюсь Кристиану, медленно иду рядом с отцом, мое длинное белое платье скользит по полу, и он отвечает на мою улыбку сияющими глазами. Он носит серый костюм и черную рубашку, но без галстука. Когда он заметил намек на кружево на моем свадебном платье после примерки, у него случился кризис из-за собственного наряда, и он сказал, что все-таки наденет галстук, потому что не хочет меня подводить.

– Ты никогда не подведешь меня, – сказала я ему, целуя его и улыбаясь. – Кроме того, невеста тоже не будет выглядеть традиционно. Я буду чертовски беременна в этом платье.

– Даже лучше, – сказал он с дьявольской ухмылкой и поцеловал меня крепче. – Все в порядке. Шишка для тебя и без галстука для меня. Мы сделаем это по-своему.

Папа крепко сжимает мою руку и опирается на свой кислородный баллон, но улыбается, когда играет музыка. Вокруг нас так много счастливых, улыбающихся лиц, и я упиваюсь каждым звуком и взглядом. Это день свадьбы, о котором я мечтала, и на моих ресницах слезы, когда я целую отца в щеку, помогаю ему сесть впереди, передаю цветы Лане и присоединяюсь к Кристиану у алтаря.

Кристиану все равно, ждет ли священник или еще не время целовать меня. Он берет мое лицо в ладони, трогает мои кудри, шею и плечи, талию и, наконец, мою шишку.

– Я люблю тебя, – выдыхает он, упиваясь мной, и нежно целует меня в губы.

И это самый важный момент всего нашего свадебного дня. Не наши клятвы, не вечеринка. Тот тихий момент с Кристианом у алтаря, когда он показывает всем, кто нам небезразличен, что я его, а он мой. Навсегда.

Демьян Троян Беляев рождается через пять с половиной месяцев после нашей свадьбы в два часа ночи, и он наполняет родильное отделение роддома своими сильными возмущенными криками. Кристиан первым держит его, и он смотрит на своего сына с самой красивой улыбкой, которую я когда-либо видел на его губах.

Он кладет ребенка мне на руки и целует мой вспотевший лоб. – Ты потрясающий, одуванчик. Посмотри, что ты сделал.

– Мы сделали, – шепчу я, восхищаясь крошечным красивым личиком нашего сына. За всю свою жизнь я не видел ничего столь прекрасного. Мы с Кристианом склоняемся над младенцем и вместе смотрим на него.

Я настаиваю на скорейшей выписке, потому что Демьян должен с кем-то встретиться. Через восемь часов после родов я выхожу из больницы с ребенком на руках, и Кристиан отвозит нас в хоспис к папе, потому что мы больше не можем заботиться о нем и справляться с его болью дома.

Мне так больно видеть, что папа такой ослабевший в своей постели. Со всеми эмоциями и детскими гормонами, циркулирующими в моем теле, я не рыдаю, когда сижу у его постели, но слезы текут по моим щекам, когда я сквозь них улыбаюсь.

– У него твои глаза, Кристиан, – говорит папа, поднимая кровать, чтобы он мог сесть с Демьяном на своих тонких руках.

Кристиан тяжело сглатывает и сжимает мою руку. Мгновение спустя его голос становится хриплым, когда он спрашивает: – Ты так думаешь?

Папа улыбается и гладит пальчиком щеку ребенка. – А я думаю, что у него мой нос.

Я смотрю на Демьяна и понимаю, что папа прав. Демьян – идеальное сочетание моих и папиных черт, а также Кристиана.

Кристиан сильно моргает, его челюсти сжаты. Его счастье от того, что он наконец-то услышал то, что всегда хотел услышать, горько-сладкое.

Папа скончался всего через две недели. Ему было всего сорок два, и хотя я знал, что это произойдет, я так много плачу. Мои братья и сестры тоже, и на этот раз я не убегаю и не рыдаю одна, потому что я думаю, что должна быть сильной ради них. Я с ними, и когда пройдет первая буря слез, я держу их всех в своих объятиях, чтобы облегчить боль.

Кристиан тоже здесь, чтобы обнять меня, а я обнять его, и горе отразилось на его лице. Как бы они ни ссорились, он и папа любили друг друга.

Я крепко цепляюсь за него и шепчу: – Я счастлива, что в конце концов мы все были вместе. Я не думаю, что смог бы сделать это без тебя. Нашей семье не суждено было развалиться.

– Никогда больше – говорит Кристиан и удерживает меня изо всех сил, и я чувствую, насколько он полон решимости держать нас всех вместе, сейчас и всегда.

Я улавливаю запах крови в воздухе еще до того, как вижу его. Сильные руки обвивают меня сзади, и Кристиан утыкается лицом мне в шею и вдыхает меня так, словно его не было несколько недель, а не несколько часов.

– Мм. Я скучал по тебе, одуванчик.

Я смотрю на его руки, забрызганные красным. – Чем ты покрыт?

Он мрачно усмехается. – Кровь твоих врагов.

Я встаю из-за ноутбука и иду в объятия Кристиана, улыбаясь ему. Его глаза горят голубым огнем, а на челюсти кровавое пятно. От этого красавца до сих пор захватывает дух после полутора лет брака.

Обвивая руками его шею, я мурлычу: – Ты нашел их, любовь моя?

– Конечно. Тот, кто не уважает мою Пахановну, заслуживает смерти.

Гнев вспыхивает во мне при воспоминании. Михаил и двое моих людей были вынуждены съехать с дороги и чуть не погибли в прошлом месяце. Только благодаря мастерству Михаила с оружием ему удалось отбиться от нападавших и уйти раненым, но живым.

Он и Кристиан выяснили, кто несет ответственность, и безжалостно выследили их. Время от времени людям взбредет в голову проверить мой авторитет в этом городе и напасть на мой народ, но они всегда умирают с криками.

Я касаюсь губами Кристиана. – Спасибо, любимый. Мы тоже скучали по тебе, пока тебя не было.

Мой муж крепко целует меня, а затем поворачивается к Демьяну, который играет с кубиками на полу гостиной. Он с улыбкой берет нашего четырнадцатимесячного ребенка на руки.

– Ты скучал по папе? Он тоже скучал по тебе.

Демьян рад видеть своего отца, а я восхищаюсь моим опасным мужем, держащим нашего ребенка. Потом проверяю время. – У тебя как раз достаточно времени, чтобы помыть посуду перед обедом, и мы можем уложить детей вместе, прежде чем уйти.

– Идеально. – Кристиан целует меня, отдает ребенка и направляется к лестнице.

Я открываю рот, чтобы окликнуть его, но колеблюсь, раздумывая, рассказать ли ему свои новости сейчас или позже, когда мы будем одни.

Позже. Я хочу, чтобы он был один, когда мы разговариваем.

Я иду на кухню, чтобы проверить ужин. Аррон закончил свою домашнюю работу и накрывает на стол, а Феликс берет Демьяна вместо меня, пока я достаю запеканку из духовки. Лана учится в колледже, но все остальные живут дома, и мне нравится, когда вокруг меня моя семья. Кристиан и я смогли сбалансировать нашу жизнь на работе и дома таким образом, что мы оба счастливы и удовлетворены. У нас дома есть няня для младших детей, поэтому у нас обоих есть равное количество времени, которое можно посвятить работе.

Моей любимой частью бизнеса всегда были цифры и сделки, а Кристиан – мой инфорсер. Ему плевать на электронные таблицы, но он отлично разбирается в людях и защищает меня.

Когда вокруг нашего стола девять человек – десять, если Лана дома, – обеды всегда проходят шумно и являются моим любимым временем дня. Мои старшие братья и сестры добродушно спорят о спорте или музыке, а младшие говорят о школе. Часто случаются ссоры, но Кристиан отлично справляется с ними, отвлекая всех историями или просто бросая через плечо тех, кто закатывает истерику, и ходит с ними, пока они не захихикают и не забудут, из-за чего они расстроены.

Семья для нас все. Наш большой, шумный, грязный стол – это то, за чем я с нетерпением жду возвращения домой, и, учитывая то, что Кристиан в последнее время был полон решимости сделать меня снова беременной, нам понадобится стол побольше.

После того, как мы поели, мои старшие братья и сестры вместе с Кристианом убираются на кухне, а Жизель, наша няня, отводит младших детей наверх купаться.

Я возвращаюсь к своему ноутбуку, чтобы закончить электронную таблицу, над которой работал, и через тридцать минут я готов отправиться в Бункер. Сначала я обхожу спальню и целую Микаэлу, Надю, Данила и Демьяна на ночь и напоминаю Аррону, Феликсу и Ною, что видеоигры нужно выключить в десять, а потом пора спать. Все трое старших мальчиков пристрастились к игре в автомобильные гонки, и каждый вечер они играют в нее вместе.

Кристиан встречает меня внизу, берет меня за руку и ведет к своей машине. Пока мы едем, я тихонько напеваю под радио, одна моя рука бездельничает у него на коленях. Я люблю его бедра. На самом деле я люблю все его тело. Он проводит утро в спортзале со своими людьми, где они тренируются и спаррингуются, и я присоединяюсь к ним три раза в неделю, чтобы тоже оставаться сильным.

Мы полтора часа работаем в Силосе, просматривая товар и обсуждая наши деловые контакты. Я все время внутренне улыбаюсь, гадая, когда рассказать ему свои новости. Сейчас или когда будем дома?

Когда мы закончили, я цепляю палец за вырез его рубашки и притягиваю его к себе для поцелуя. – Пойдем домой? Я была бы не против уложить мужа в постель.

Кристиан оглядывается с ухмылкой на губах. Мы совсем одни. – Вы знаете, я всегда любил склад поздно ночью.

Он подхватывает меня под колени и несет наверх, в кабинет, где стоит диван, и укладывает на него. Его рот накрывает мой в настойчивом поцелуе, и я расстегиваю его рубашку, пока он стягивает с меня джинсы и нижнее белье. В его глазах свет, и я знаю, что он предвкушает момент, когда сможет трахнуть меня полной своей спермой.

Как бы мне это ни нравилось, у меня есть для него кое-какие новости.

Когда он стягивает с меня рубашку и лифчик, а я голая под ним, я шепчу: – У меня есть новости.

– Что ты очаровательна и сексуальна, и это все, о чем я, блядь, могу думать? – спрашивает он, посасывая мой сосок.

– Я сдала тест раньше.

Он замирает и отдаляется от меня. – Ты…?

Я киваю, улыбаясь ему. – Ты снова станешь папой.

Глаза Кристиана расширяются. – О, черт возьми, да, черт возьми, да. Действительно? – Он целует меня, затаив дыхание, снова и снова, а я смеюсь и дергаю его за ремень и штаны. Он тверд как камень, когда я вытаскиваю его, и я любовно провожу ногтями по его яйцам и нижней части его члена.

– Да, действительно.

– Это замечательно. Ты только что узнала? Еще один ребенок. Не могу дождаться, когда ты снова покажешься, – бормочет он, целуя мое тело вниз к животу.

Кристиан любит мое тело, когда я беременна, восхищаясь каждым изменением, через которое я прохожу, и прихорашиваясь, что это из-за него.

Он смотрит на меня с дьявольской улыбкой. – Это значит, что я могу приходить, куда захочу.

– Ты всегда приходишь, куда хочешь, – указываю я. Просто когда я не беременна, он одержим кончанием внутри меня.

Кристиан движется вниз по моему телу и хлещет мой клитор своим языком. Тишина склада вокруг нас напоминает мне ту первую ночь с моим незнакомцем в черном. Моя реакция на него такая же электрическая, как и тогда.

– Я хочу, чтобы ты проглотила меня, как хорошая девочка? – бормочет он, продолжая лизать меня. – Или мне вымазать твои хорошенькие сиськи своей спермой? Нет, я знаю.

Он переворачивает меня на колени, раздвигает и плюет мне на задницу. – Кто моя милая маленькая шлюха, которая любит член в своей заднице?

Тепло наполняет мое тело. Мне. Я делаю.

Кристиан облизывает меня от клитора до этого тугого кольца мышц, размазывая мою влагу, а затем используя свои пальцы, делает то же самое.

Одним быстрым толчком он зарылся в мою киску, заставив меня задохнуться. Он осторожно вводит палец в мою задницу, когда трахает меня, а затем еще один, и я чувствую, как моя щека растворяется в диване, стонет от двойных ощущений.

– Ты там моя Пахановна , а здесь ты моя грязная сучка, не так ли?

– Да, – стону я в диванные подушки.

Я так близок к тому, чтобы кончить, и Кристиан всегда стремится подтолкнуть меня к краю, но когда он трахает меня в задницу, он предпочитает мучить меня и заставлять ждать его.

Он вытаскивает из меня свой член и пальцы из моей задницы, снова плюет на меня так, что у меня сжимается живот, а затем я чувствую, как широкая плюшевая головка его члена упирается в мою задницу. Он стонет, когда он погружается в меня и начинает медленно трахать меня.

– Принцесса, ты такая чертовски идеальная и тесная вокруг меня. Боже, я так жаждал тебя. Полностью в моей власти.

Мои пальцы касаются клитора, но он хватает мою руку и прижимает ее сзади.

– Как ты думаешь, что ты делаешь? Ты не придешь, пока я не скажу.

Я так близко, что несколько ударов могут отправить меня за край. Кристиан трахает меня глубже, удерживая меня на грани между удовольствием и освобождением. Только когда он стонет мое имя, он отпускает мою руку и использует свои пальцы на мне, чтобы довести меня до оргазма рядом с ним. Я пользуюсь одиночеством, чтобы покричать так громко, как мне заблагорассудится. Затем он быстро трахает меня, преследуя свой собственный оргазм и, наконец, чувствуя, как он пронзает его тело.

Он остается на месте какое-то время, прежде чем медленно и осторожно выйти из меня и одобрительно шлепнуть меня по заднице, от чего я задыхаюсь и смеюсь. – Это моя чертовски хорошая девочка.

Кристиан засовывается обратно в штаны и застегивает ремень, пока я натягиваю нижнее белье, а затем он садится на диван и тянется к моей руке. Я иду к нему. Я всегда иду к своему прекрасному мужчине и впиваюсь в его красивое лицо, во мне кружатся толчки моего оргазма.

В темноте склада он сажает меня к себе на колени, и я оседлала его. Он прижимается ко мне ближе, целует в шею и приглаживает волосы. И он не может перестать улыбаться.

– Одуванчик, ты счастлив? У тебя есть все, что ты хочешь?

Я прижимаюсь к его лбу и обнимаю его, думая о жизни, которую мы строим вместе, и о нашей растущей семье.

– Все, – шепчу я.

Вон там я его Пахановна . Он верен только мне и яростно защищает все, что принадлежит мне.

Здесь он мой мир, а я его.