Текст книги "Грешники Святого города"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 9
Я проснулась в тепле, под уютным одеялом, и увидела сидящего напротив Джафримеля. Тусклый свет, обычный для второй половины дня в Сент-Сити, падал на него и обтекал со всех сторон. Черный плащ, золотистая кожа и сверкающие, как драгоценные камни, глаза создавали единый образ.
Но, несмотря на такое пробуждение, день начался неважно. Во-первых, время суток было для меня непривычное: еще в бытность человеком я, как и большинство псионов, вела ночной образ жизни. Это объясняется необычностью нашего метаболизма, обусловленного наличием отдельного гена. Днем я всегда чувствовала себя вялой; не настолько, чтобы это влияло на мои боевые качества, но весь мир словно окутывала пелена усталости. По-настоящему я оживала только с приходом темноты.
Я пригладила свои влажные волосы и натянула сапоги. Моя любовь к горячей воде не изменилась: потела я теперь редко, но душ старалась принимать ежедневно. Чистота – залог успеха.
Кроме непривычного времени, на меня подействовало неприятное известие: Леандр исчез.
– Что значит исчез?
Я пронзила Маккинли взглядом, но агент Хеллесвранта выдержал это с легкостью. Лишь покосился на промолчавшего Джафримеля. Затем он решил, что мне можно кое-что рассказать, и продолжил. Как всегда, он был в черном одеянии в тон волосам, а из оружия имел при себе только два ножа. Маккинли вообще не испытывал особой любви к оружию: с пушкой я его видела только раз, в Новой Праге.
– Утром в комнате его не оказалось. Вещей тоже нет, если они вообще были. Я могу прочесать город… – предложил он без особого энтузиазма.
– Нет необходимости. – Джафримель, стройный и мрачный, стоял, сцепив руки за спиной. – Возможно, его одолел приступ здравомыслия.
И снова я уловила в его голосе презрение. Почему Джафримель так недолюбливает Леандра?
– Anubis et'her ka. Что с того, что он человек? Я тоже человек, ты не забыл?
«Я осталась человеком в самом главном, Джаф».
Я поднялась на ноги, потопала сапогами, разминаясь, и перекинула через голову ремень сумки, ощутив ее вес на своем бедре. Подвигала плечами, проверила подгонку ремней. Сжала в левой руке меч.
– Клянусь, ты ничуть не лучше нормалов. Думаешь, человек ни на что не годен? Точно как нормалы, которые уверены, что псионы лезут в их мысли.
С этими словами я прошла к дверям. Жаль, что номера здесь в старомериканском стиле. По мне, даже в Сараево апартаменты отделаны с большим вкусом.
Джафримель последовал за мной. Маккинли промолчал и, благодарение богам, остался на месте.
Я вышла из номера, прошла по коридору и вышла на лестничную площадку. Будь я проклята, если воспользуюсь лифтом. И так нервы на пределе. Мои шаги эхом разносились по лестнице, Джафримель ступал бесшумно. Я тоже могла бы идти тише, но к чему? Не то настроение.
Двигаясь через фойе к выходу, за пределы действия климатического контроля, под знакомый холодный душ химического дождя Сент-Сити, я чувствовала на себе неотступный взгляд Джафримеля.
Привычно, почти автоматически я присмотрелась к потокам воздушного транспорта, всеми чувствами вбирая в себя настроение города. Вихри и свечение энергии были так знакомы, что у меня опять перехватило горло.
«Прекрати. Раньше ты никогда не плакала. Не дури, лучше пораскинь мозгами, ведь тебя считают умной».
Облегчение и осознание того, что я снова дома, внушили мне необычайную легкость в сочетании с совершенно нехарактерной для меня слезливой сентиментальностью, как у героини мыльной оперы. Сглотнув, я бросила взгляд вдоль Девятой улицы, открывавшейся к заливу, над которым маячили иглы небоскребов. Конечно, мне хотелось добраться до Гейб поскорее, но я все-таки пошла пешком. Джафримель молча следовал за мной – на три шага позади и чуть левее, беззвучно, как сама смерть.
Я спиной чувствовала его взгляд, знак на плече рассылал по телу приятное тепло. Каблуки сапог стучали по знакомым тротуарам, и мне вдруг захотелось пуститься в пляс от безумной радости.
Потом я ощутила вес сумки с папкой внутри. Заметила новые здания, реконструированные старые дома – и понимание того, что все изменилось, неожиданно ударило меня под дых.
Слабым утешением могло служить лишь то, что теперь, когда Ева вступила в противоборство с Люцифером, а Джафримель упорно умалчивал что-то важное, до дальнейших перемен я вряд ли доживу.
Наконец на углу Пятнадцатой и Польской улиц, как раз на границе района Тэнк, я углядела такси. Водитель, мужчина с азиатской внешностью, не особо обрадовался перспективе заполучить в пассажиры псиона, но он снизился прежде, чем увидел мою татуировку. Джафримель назвал пилоту адрес Гейб на безупречном мериканском. Его способности к языкам были феноменальными.
Демоны вообще склонны к изучению языков, а также к технике, генетике и вмешательству в человеческие дела. Охотно общаются с людьми, но не испытывают к ним привязанности. И не склонны к падению ради них.
Неприятное ощущение в желудке, возникшее сразу после взлета воздушного такси, усилилось, когда я присмотрелась к Джафримелю. Он смотрел прямо перед собой, зеленые лазеры его глаз горели так, словно он собирался разрезать перегородку, отделявшую пассажирский салон от кабины, выжечь лобовую защиту и рассечь световым мечом небосклон.
– Джаф!
– Что?
Он встрепенулся, словно я оторвала его от неприятных размышлений. Обернулся ко мне, и я поняла, что смотреть в его глаза мне стало легче.
– Можно тебя кое о чем спросить?
Моя левая рука, державшая катану, расслабилась. Я даже побарабанила пальцами по ножнам.
– Упаси меня боги от твоих вопросов, моя любознательная. Ну, спрашивай.
Улыбался ли он? Если да, то улыбка промелькнула по его лицу столь стремительно, что я едва успела ее заметить.
«Сейчас самое подходящее время. Если он не хочет ничего объяснять, я ничего не потеряю, о чем бы ни спросила».
– Почему ты пал?
Я ожидала, что он отмахнется, откажется отвечать. Обычно он отшучивался или мягко отклонял все мои попытки разузнать побольше о сущности а'нанкимеля. Пересказывал какие-то легенды и предания о демонах – я выслушивала их, разинув рот, заходясь от смеха или, наоборот, со сладким детским ужасом. Но о том, что объяснило бы мою новую природу и пределы возможностей моего нового тела, он хранил молчание. И ничего не рассказывал о себе самом, о своей прежней жизни. Обсуждению подлежали лишь те события, что произошли после нашей встречи, да и то далеко не все.
Словно он родился в тот день, когда распахнул мою дверь.
«Я не знал тревог, пока не встретил тебя, хедайра».
Но он склонил голову, обдумывая вопрос, и я снова ощутила, как тянется ко мне его сознание. Аура Джафримеля накрыла мою ауру, его знак на моем плече раскалился. Искрящееся энергетическое поле некроманта смешалось с ослепительной чернотой алмазного пламени.
– Многие годы я был Правой Рукой Князя, – мягким задумчивым тоном произнес он, – и никогда не стыдился того, что мне доводилось делать. Не стыжусь и сейчас.
«Я не рассуждаю, – сказал он мне во время охоты на Сантино. – Не выбираю ту или иную сторону. Князь говорит, чьей смерти он желает, и я убиваю».
Джафримель выдержал долгую паузу, прожигая меня зелеными глазами. Я не смела вздохнуть. Он отказался убить меня в обмен на право вернуться в ад. Я узнала об этом из надежного источника – надежнее, чем его собственный рассказ. Но что это значило?
– Князь поручил мне найти человеческую женщину, чтобы использовать ее в игре. Цель игры – заполучить себе сотворенного андрогина. Впервые за мою долгую жизнь я имел дело с совершенно непредсказуемым существом. – Он пожал плечами, словно заново переживал свои впечатления. – Я не понимал эту женщину, хотя познал ее глубже, чем собственных сородичей. И еще я чувствовал тревогу.
– Тревогу? – выдохнула я.
У меня перехватило дух. Только этого не хватало! Ведь он смотрит мне прямо в глаза.
– Я пал от любви к тебе, хедайра. Это просто, даже учитывая твою склонность все усложнять и запутывать. Не хочу, чтобы ты меня боялась. Никогда этого не хотел.
Он хотел сказать что-то еще, но закрыл рот и слегка покачал головой, словно насмехаясь над собой за излишнюю откровенность.
«Я тоже не хочу тебя бояться».
– Я не хочу испытывать страх перед тобой, но порой ты чересчур суров, Джаф. А ведь мне надо немного: чтобы ты говорил со мной.
– Я могу думать только о своем долге, ни о чем другом, – ответил Джафримель.
Похоже, это была правда. Он смотрел на меня, сдвинув брови, его глаза словно заключали меня в кокон изумрудного света.
– Я все время думаю только о тебе.
Сердце мое подскочило и забилось.
«Хорошо, Джаф. Еще одна попытка. Еще один шанс».
– Что ты утаиваешь от меня?
Мои пальцы сжали ножны меча.
Последовала долгая пауза. Такси начало снижаться, пилот мурлыкал незнакомую мне мелодию. А ведь было время, когда я знала все песни, какие поют в Сент-Сити.
– Подобное тянется к подобному, – тихо ответил он. – Я убийца, Данте. Это моя суть.
«Ну, в широком смысле слова я тоже. Правда, я имела в виду не это. Я хотела, чтобы ты поговорил со мной о Еве».
Я подумала и ответила:
– Я не убиваю без причины.
Оторвав взгляд от Джафримеля, я опустила глаза на изящные изгибы катаны.
Фудосин – так назвал этот меч Йедо. Клинок, жаждущий битвы.
Йедо жил в Сент-Сити. Хорошо бы расспросить его насчет меча.
«Ага, размечталась. Как будто у меня уйма свободного времени».
– В любом случае, – продолжила я, – нельзя сказать, что ты только убийца. Иначе я была бы уже мертва.
«Ты никогда не подводил меня в трудной ситуации, Джаф. Ты защитил меня от самого Люцифера – и заставил его отступить. Ты заставил отступить Князя тьмы! Он испугался тебя».
На это он не ответил. Самолет приземлился. Джафримель заплатил по счету, и я в который раз подивилась: откуда у него берутся деньги?
Правда, мне Люцифер тоже платил. Наличность не проблема для демонов. Некоторые маги утверждают, что именно демоны изобрели деньги. Похоже на правду, учитывая притягательную природу денег и хаос, который они вносят во все сферы жизни.
Я подумала: раз уж он так разговорился, стоит поднажать еще немного.
– Слушай, а что такое ключ? Что происходит, почему все меняется?
Несколько мгновений Джафримель молчал, провожая взглядом поднявшееся и влившееся в воздушный поток такси, а потом сказал:
– Позже, моя любознательная. Сначала разберемся с твоей подругой-некроманткой, а потом я расскажу все, что ты готова услышать.
От разочарования у меня кольнуло сердце. Я сложила руки, ощущая в левой тяжесть меча.
– Джаф!
– Что? – Его взгляд обратился ко мне. – Еще вопросы?
«Не знай я его лучше, могла бы подумать, что он издевается».
– Нет, только просьба. Хватит меня запугивать. Хватит держать меня в неведении.
Уголки его рта дрогнули, но я уже повернулась и, опустив руки, привычно зашагала по Тривизидиро. Стук моих сапог отмечал каждый шаг.
«Ну, что скажешь? Наконец-то последнее слово осталось за мной».
Правда, радости по этому поводу я не испытала. Мне было тревожно, и тревога все время усиливалась.
На улице Тривизидиро я огляделась по сторонам, ощущая смутное беспокойство. Конечно, если бы я не отвлеклась на этот разговор, заметила бы все сразу. А сейчас мне потребовалось несколько секунд.
Ворота Гейб были слегка приоткрыты. Мало того: защиты, ограждавшие ее имение, были прорваны, и энергия истекала из этих разрывов в вечерний воздух, словно кровь.
Глава 10
Я, конечно, хотела войти первой, поскольку привыкла сама разбираться в ситуации. За тридцать лет эта привычка укоренилась так глубоко, что избавиться от нее было непросто. Однако Джафримель схватил меня за руку железной хваткой, до боли, и молча, одним пылающим взглядом изумрудных глаз дал понять: первым пойдет он и лучше с ним не спорить.
Я была настолько потрясена, что не стала возражать. Просто последовала за ним, упершись большим пальцем левой руки в гарду катаны, а правую руку положив на ее рукоять. Возможно, в данной ситуации стоило вытащить разрядник, но я действовала инстинктивно. Холодное оружие нравилось мне больше. Дайте мне меч и пространство, где можно развернуться, укажите врага – и я не ошибусь.
«А все остальное в жизни сбивает меня с толку».
Эта мысль была преисполнена невеселого юмора. Жалкий юмор висельника, порожденный тревогой и тут же забытый.
Любопытно, что, пока я следовала за черным плащом и чернильно-черной шевелюрой Джафримеля, мысли мои прояснились. Демон бесшумно ступил за ворота Гейб, напряженно и внимательно подмечая мельчайшие детали. Поврежденные охранные щиты усадьбы налились красным светом и издавали шипение. Ментальным прикосновением я постаралась упорядочить энергетические слои, соединить края разрывов. Странно, но за этими брешами и порезами не угадывался ничей персональный след.
Если псион проламывает защиты, он оставляет различимый отпечаток, нечто вроде запаха, по которому можно обнаружить вторгнувшегося. Это одна из проблем, связанных с использованием энергии: она всегда несет отчетливый след личности. Наемники вроде меня специально обучены и психологически натренированы на обнаружение таких следов. Без этого не обойтись, это неотъемлемая часть профессии. Я до сих пор чувствовала себя наемником, по возможности не садилась спиной к двери и рассматривала окружающий мир как клубок связей, порой случайных: если проследить любую из нитей, знания и инстинкт непременно выведут на нужную персону или к источнику информации.
Никто не может прожить жизнь без столкновений и выбросов энергии в эфир. Особенно тот, кто способен совершить деяние, из-за которого на него начинают охоту. Хоть раз, да проколется, а любой прокол – сигнал для охотника. Но разрывы и дыры в старательно и умело установленной защитной системе Гейб не хранили никакого индивидуального отпечатка.
Джафримель легкой тенью проскользнул по выложенной гравием дорожке сада. Домовая защитная система осталась неповрежденной и лишь напряженно вибрировала, словно отзывалась на боль. Мне пришлось истощить собственные защиты, чтобы потянуться к Гейб – ведь нас соединяла магическая и психологическая связь. Знак на моем плече сжался, и я поняла, что аура Джафримеля уплотнилась, образовав поверх моих обычных защитных слоев еще один дополнительный – демонический.
Такого я от него не ожидала, у меня даже сердце подскочило. Я оглядела заросший сорняками сад. От напряжения по коже побежали мурашки, во рту появился привкус меди.
Я чувствовала себя бодро и энергично.
Мы нашли Гейб за домом, в садике у задней стены, где Эдди выращивал не самые любимые, но полезные растения – аконит, конскую мяту, белладонну, псионский сумах (средство от шлаковой немочи), кифию, горькую полынь, луговой шафран, наперстянку, морозник и еще неведомо что. Весь дурман был выдернут, так что в земле остались размягченные дождем ямки, и это озадачивало. Если Эдди умер десять дней назад, почему сад успел зарасти? И куда делся дурман?
Джафримель повернулся ко мне.
– Ступай ко входу в дом, – велел он, но я двинулась мимо него, и он мягко поймал меня за левую руку. – Данте. Тебе не нужно этого видеть. Прошу тебя.
Но я взглянула – и увидела. Его благие намерения не помогли. Ничто на свете не могло меня удержать.
Гейб лежала среди свежей поросли болиголова. Тело ее прогнулось назад, словно в гимнастическом «колесе». Вот только окровавленные дыры на рубашке и джинсах этой позой не предусматривались.
«Мертва часов шесть, не меньше», – машинально отметила я, уловив то, что некроманты называют фосфоресценцией, – медленно угасающее ложное свечение нервов.
Почва вокруг тела была изрыта пулями, посбивавшими растения. День стоял дождливый, на лице Гейб застыли капли воды, челюсть отвисла, волосы походили на спутанный клубок серой и черной пряжи. Босые ноги были очень бледными.
Меч, скрученный и почерневший в момент ее смерти, вывалился из правой руки.
Глаза были закрыты, и если бы не рана в левой щеке, где пуля пробила плоть и раздробила зубы, Гейб выглядела бы умиротворенной.
Мой пульс оглушительно грохотал в ушах.
Потом в мозгу что-то щелкнуло. Я посмотрела на ее ноги, затем на гравийную дорожку, ведущую к дому. Должно быть, Гейб бежала через лужайку босиком, в страшной спешке. Почему?
Несмотря на личные переживания, мой опыт осмотров мест преступлений привел в движение отлаженный механизм. Я должна немедленно все изучить и как следует осмыслить.
«Переживать будешь потом, Дэнни. Сейчас нужна ясность мысли. Думай. Шевели мозгами».
По растениям и отметинам в земле я проверила, под каким углом прилетели пули. Запах смерти смешивался с сочными ароматами зеленого сада и взрыхленной земли. Сопоставив раны, выбоины и повреждения на растениях, компьютер в моей голове безошибочно указал, откуда велся обстрел. С крыши. Прекрасная позиция для стрелка, вооруженного штурмовой винтовкой.
Почему Гейб до сих пор лежит здесь? Такая пальба не могла остаться без внимания, кто-то должен был вызвать полицию, как-то вмешаться, что-то сделать. Есть же поблизости соседи?
Почему Гейб прибежала сюда из дома? Наружные защитные заграждения были прорваны, а домовые вибрировали, видимо отзываясь на смерть хозяйки. Я некромантка, рядом мертвое тело, но если я отправлюсь сейчас в мир смерти, то рискую не вернуться. Я слишком устала, слишком потрясена, слишком растеряна. К тому же Джафримель наверняка стал бы расспрашивать Гейб, а тут нужно знать, какие именно вопросы задавать, чтобы выявить тайную логику случившегося. Есть правила опроса мертвых, и он может не знать их, как я не знаю демонского этикета.
От одной мысли о подобном использовании тела Гейб в моей душе вспыхнуло негодование. Она ушла в смерть, навстречу ясному свету неизбежности. В те самые залы, где бывала не раз. Если в мире существует хоть какая-то справедливость, Гейб сейчас с Эдди, и я не могу отрывать ее от него.
«Кроме того, Дэнни, ты боишься встретиться с ней. Ты снова ее подвела».
Мне вспомнились те, кого я подвела, те, кого любила и кто сейчас мертв. Роанна. Льюис. Дорин. Джейс. Эдди. Теперь к этому длинному перечню добавилось новое имя.
Гейб.
Протяжный жалобный стон, рвавшийся из моей груди, так и остался внутри. Железная рука обхватила сердце, и костлявые пальцы стиснули теплую плоть, распространяя леденящий холод. Холод, подобный серому туманному ознобу после шока, но пробирающий глубже. Убийственный холод, голый лед – острый, как катана, и несущий смерть, как стоявший рядом со мной демон.
«Габриель! – Эхо вчерашней клятвы бронзовым гонгом звучало в моей голове. – Кто бы это ни сделал, я сотру их в порошок! Клянусь всеми богами, они поплатятся за это».
– Данте, – тихо окликнул меня Джафримель. – Мне очень жаль.
С моих уст рвался отчаянный плач, но я крепко стиснула зубы и подавила его, с хриплым свистом втянула воздух, пахнущий разворошенной землей. Правой рукой я схватилась за рукоять катаны, но тут же выпустила ее. Сунула меч в петлю на ремне и взглянула на неподвижное тело Гейб.
«Мертва. – Слово отдавалось эхом в моей голове. – Она мертва».
Я снова обманула ее ожидания.
Нож со свистом покинул ножны. Джафримель бросил на меня внимательный взгляд, словно прикидывал, не собираюсь ли я ударить ножом его самого. Но я уткнула острие в собственную ладонь и надавила, отворив путь дымящейся черной демонской крови. Потом опустила нож, подняла ладонь и сжала кулак. Черная кровь сочилась у меня между пальцев, стиснутых с такой силой, что послышался треск костей. В черном колодце моего горла умер неродившийся крик.
«Клянусь на крови, Гейб: я найду тех, кто это сделал. И не просто убью их, но заставлю за все заплатить».
– Данте!
Джафримель схватил меня за руку, и жаркий импульс энергии запечатал рану быстрее, чем успела свернуться черная демонская кровь.
Я моргнула, глядя на него.
«Боги, неужто у него испуганный голос? В жизни такого не слышала».
– Не беспокойся, – хрипло промолвила я. – Я просто поклялась.
«Это шок? Нет, не похоже. У меня в голове полная ясность, впервые за долгое время».
– Мне очень жаль, – повторил Джафримель.
Он окинул меня оценивающим взглядом, словно хотел выразить нечто большее, чем сожаление. Словно хотел сказать что-то еще.
Не думаю, что в целом мире нашлись бы подходящие слова.
Я вырвала руку, наклонилась, подобрала нож и приблизилась к телу Гейб. Воздух вокруг меня исходил паром, жар демонского метаболизма боролся с могильным холодом, пытавшимся сковать мою грудь.
Джафримель молчал, но щит энергии вокруг меня беспокойно подрагивал.
Нагнувшись, я осторожно залезла в правый карман джинсов Гейб. Для этого мне пришлось склониться, преодолевая тошноту, над лужей ее крови, разбавленной мелким дождем. На руке покойной поблескивал личный датчик. Странно, почему центральный искусственный интеллект не выслал самолет скорой помощи, как только браслет показал остановку сердца? Возможно, седайин с набором реанимационных средств мог бы ее спасти.
Впрочем, вряд ли, ведь тело буквально нашпиговали свинцом. Причем больше всего ранений пришлось в грудь. Наверное, Гейб истекла кровью за несколько секунд.
Но почему здесь нет полицейской бригады, которая занимается изучением мест преступления?
Я нащупала жесткий прямоугольник фотобумаги, вытащила снимок и увидела улыбающееся лицо девочки, дочери Гейб. Края глянцевого снимка запачкались в крови. Я надежно упрятала снимок в сумку и, потянувшись, убрала волосы, упавшие на лицо погибшей подруги. Кончик моего пальца скользнул по изумруду в ее щеке, мертвому и погасшему. Ее татуировка больше не придет в движение, откликаясь на мой зов. Мою щеку обожгло, хотя изумруд остался темным.
Между камнем и кончиком моего пальца проскочила крохотная искорка.
«Электромагнитный импульс? Возможно. Они использовали электромагнитный импульс, чтобы обмануть автоматику, помешать ей отметить факт смерти некроманта. Но кардиологический датчик Гейб должен был посылать сигнал каждые полсекунды. Сбой должны зафиксировать, если только… Если направленный электромагнитный импульс не перезагрузил аппаратное ядро».
Я прикоснулась к браслету. Последовала красная вспышка. Память его была стерта, он был бесполезен, как пустой кусок пластика. Направленный электромагнитный импульс с помощью полицейского оборудования Гегемонии.
Значит, мы имеем дело с серьезным противником, совершившим преднамеренное продуманное убийство. За этим преступлением стоит некто, в чьем распоряжении имеются серьезные финансовые и технические средства. Решиться на такую акцию в зоне ответственности городского контрольного центра – это требует умения и немалых денег.
– Мне нужно зайти внутрь.
Я выпрямилась, неохотно оторвав пальцы от холодного запястья Гейб.
– Надо торопиться, – сказал Джафримель. – Я слышу сирены.
«В таком большом городе постоянно звучат сирены».
Возможно, он и вправду уловил, что на место преступления спешат копы. С опозданием на несколько часов.
Почему они зашевелились именно сейчас? Почему?
Я бросила последний долгий сокрушенный взгляд на тело Гейб. Запечатлела в своей натренированной памяти каждую черту, каждую складку одежды, каждую капельку крови.
«Роанна. Льюис. Дорин. Джейс. Эдди. И теперь Гейб».
Я снова подавила рыдание. За некоторых из этого списка мне удалось отомстить, но это не избавило меня от глубоко укоренившегося чувства вины. Я испытала лишь удовлетворение от самого акта отмщения.
«Я обязана все сделать для нее. Для них обоих – Эдди и Гейб».
Я повернулась и зашагала прочь. Джафримель молча последовал за мной. Его внимание, ощущение его обволакивающей ауры помогало мне сдерживать рвущиеся наружу крики и стоны. Я не могла дать им волю, пока его энергия ласкала мою кожу, а знак на плече все глубже и глубже вжигался в плоть.
Защитные экраны дома Гейб дрожали. Им предстояло лишиться энергии и превратиться в тени, чтобы сохранить в себе память о поколениях живших здесь некромантов и полицейских. Правда, защитная система дома такая древняя, что на угасание всей собранной в ней силы уйдут столетия.
Задняя дверь была не заперта. Я заглянула внутрь и ахнула – в глаза бросились разбитые тарелки и прочая кухонная утварь. На аккуратной, дорогостоящей, уютной кухне Гейб устроили настоящий разгром.
Я вошла внутрь. Осколки керамики и пласгласса хрустели под сапогами. Джафримель положил руку на мое плечо.
– Мне это не нравится, – тихо произнес он.
Я вдохнула воздух: шалфей и соль. Кто-то протер все поверхности, уничтожив физические следы.
– Защитная система дома цела. Значит, здесь побывал кто-то, кого она знала. Ему не было необходимости взламывать защиту.
Это отметало версию о вмешательстве демонов. Значит, Люцифер здесь ни при чем. Я испытала колоссальное облегчение. Не все на свете подвластно Князю тьмы.
При мысли о нем у меня скрутило желудок.
Холл был тоже разгромлен, даже картины сорваны и сброшены со стен, некоторые вырваны из рам. В гостиной первого этажа, где Эдди и Гейб имели обыкновение медитировать и где находился их алтарь, царил хаос. Изысканно раскрашенная самой Гейб статуэтка греческой Персефоны валялась на полу разбитая, печальные глаза богини задумчиво смотрели в потолок. Здесь запах шалфея был особенно силен, от него щипало в носу, он перебивал даже запах кифии.
Я направилась к лестнице, опустилась на колени и пробежала пальцами по дощатой крышке седьмой, последней ступеньки.
– Данте, они приближаются. Ты хочешь, чтобы тебя застукали здесь?
Я не ответила ему. Нащупала пальцами маленькую выемку, надавила ногтем, подкрепив усилие выбросом энергии, – и механический запор открылся. Верх ступеньки остался в моих руках. Я глубоко вздохнула.
Под доской находился тайник с документами. Четыре листа, плотно исписанные скинлинскими условными знаками: нотные строки, старинные символы иудеев, сложные химические уравнения. К ним прилагались четыре склянки с белым зернистым веществом. Больше в тайнике ничего не обнаружилось, он был пуст и подозрительно чист. Должно быть, Гейб надеялась, что его найду я – или что его никто не найдет.
Вокруг меня дышал ее дом: дух шалфея смешивался с сухим запахом старых комнат с отремонтированными, но неровными полами, с густым и пряным ароматом кифии. Уютный запах обжитого жилища. И очень слабый привкус дыма синтетического гашиша: Гейб курила, но, наверное, не рядом с ребенком.
Где же все-таки ее дочь? Не похищена ли она?
«В безопасном месте», – так сказала сама Гейб. Мне оставалось лишь гадать, где это место, и надеяться, что оно действительно безопасное.
«Что за чертовщина здесь происходит?»
Я вытащила из тайника все содержимое.
– Идем.
