Текст книги "Грешники Святого города"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
– Боюсь, в моем случае все не так весело, как кажется со стороны.
Она сморщила изящный носик.
– Я испытала достаточно волнующих моментов, чтобы научиться ценить скуку. Это всего лишь… – Селена подняла голову. – Ой, сюда идет Николай! Поспеши. Вверх по лестнице и третья дверь налево. Спрыгнешь со второго этажа, там на окне многофункциональный засов. Я не меняла его на случай, если вдруг снова придется выбираться тайком. И помни, Данте: не доверяй никому. Включая меня. В городе демоны, а с ними никто не может чувствовать себя в безопасности.
«Мне ли не знать».
– Спасибо, – промолвила я. – Ты вела себя благородно.
«У Полиамур что-то есть для меня? Ну конечно».
И тут пришло понимание. Я ощутила его всей кожей. Как глупо, что до сих пор я об этом не подумала.
«Что ж, одной проблемой меньше».
Селена махнула рукой и сказала:
– Иди. Я задержу Ника и Тиенса.
Глава 19
Когда я добралась до угла Четырнадцатой и Непера, ночь уже была на исходе и небо начинало сереть. На улицах было на удивление тихо, даже для Тэнка. Легкий предрассветный туман наполнил волосы влагой, напомнив об особенностях моего обмена веществ: в прохладный воздух от моей кожи поднимались струйки пара.
В левом плече ощущались тяжесть и онемение, в левой руке – холод. Мне хотелось сунуть ее под блузку и прикоснуться к знаку Джафримеля. Возможно, этого контакта ему было бы достаточно, чтобы найти меня, а мне… мне его не хватало.
«Именно это демоны по-настоящему ненавидят – свою беспомощность».
Ну что ж, это нас почти уравнивало. Я тоже терпеть не могу беспомощность. Но вряд ли можно ожидать от Джафримеля сочувствия к кому-то, даже ко мне. Ведь он без зазрения совести использовал свое превосходство в силе, чтобы заставить меня вести себя так, как ему представлялось правильным для маленькой слабой хедайры. Это он-то беспомощен? Нет. Кто угодно, только не он.
Хотя…
«Я чувствую себя спокойно, только когда ты в безопасности, а я рядом с тобой».
Возможно, его беспомощность – это не физическое состояние.
Он схватил за руку и оттолкнул самого Люцифера!
Наруч тихо звякнул, как лед при соприкосновении с акустическим резаком. Размышлять об этом мне не хотелось, руки от таких мыслей начинали дрожать, колени слабели. Люцифер намеревался убить меня, предать мучительной смерти, и без защиты Джафримеля мои шансы на выживание крайне незначительны. Даже при наличии демонского артефакта на запястье.
Укрывшись в тени здания клиники, я перебежала через улицу. Окна были заколочены, в воздухе висел резкий запах гари. Я вдохнула поглубже, дождалась, пока обоняние разложит запах на составляющие, и потянулась сознанием к самой клинике.
Потянулась и тут же отпрянула, едва коснувшись энергетических щитов. Тщательно установленные совместными усилиями седайин и шаманов, многослойные защитные поля пульсировали и искрились. Вероятно, они отклонили большую часть энергии взрывов, в отзвуке которых не было признаков использования магической силы. Обычные взрывчатые вещества, возможно, С-19 или вастон. Это указывало на причастность семей.
Седайинские ароматы – фиалка и белая мальва – растревожили меня. Я не обращалась к целителям со дня смерти Дорин.
При мысли об этом меня затрясло. Я слышала собственное хриплое дыхание и снова ощущала когти, разрывающие мою человеческую плоть. Воспоминания нахлынули, захлестнули меня.
«Ложись, Дорин. Ложись!»
Грохот, столкновение. Я спешу, карабкаюсь из последних сил… Пальцы скребут бетон. Перекатываюсь, вскакиваю, уворачиваюсь от свистящих пуль и разрядов. Скольжу и останавливаюсь, и тут из тьмы появляется он: в одной руке бритва, на другой поблескивают когти. «Игра окончена», – мерзко хихикает он. Страшная разрывающая боль в боку сменяется жгучим онемением. Он наносит удар, я пытаюсь увернуться, но не успеваю, не успеваю…
Я вздохнула, осознав, что запустила пальцы за ворот блузки, но не коснулась метки на плече, а тереблю ожерелье. Оно отзывалось на прикосновение и обнадеживающе звенело.
Потирая выпуклость на приаповой косточке, я присматривалась к клинике, и не только к ней. Едва уловимое движение в тени указывало на присутствие других наблюдателей. Я прижалась к кирпичной стене, ощутив приступ голода и яростное, почти неодолимое желание залезть в сумку и вытащить книгу. Однако подобные порывы надо обуздывать – времени на чтение сейчас нет. Идет охота, а тут главное – быстрота реакции.
«Но они все равно не скоро выдадут себя. Лучше пойти и перекусить».
Я бы так и сделала, не будь здесь другого наблюдателя. Он отлично замаскировался, слившись с ландшафтом. Я вжалась в сырой холодный кирпич, стараясь стать невидимой.
Селена права. В городе демоны, а значит, события развиваются непредсказуемо. Знакомая холодная пульсация силы города изменилась: к ней добавилась пряная, мускусная демонская нотка. Я замечала это и раньше: когда в городе появлялись демоны, их запах ощущался повсюду.
Между прочим, считается, что именно демоны научили людей строить города. И это не единственное, за что мы можем их благодарить.
«Что ж, Данте, пора разложить все по полочкам».
Итак, Эдди работал над каким-то проектом, к которому причастна биотехнологическая компания. Его убили, причем Гейб явно догадывалась о том, что его работа опасна. Вскоре убрали и ее. Скинлинские заметки и склянки с гранулированной субстанцией могли быть приманкой – или его гибели.
А потом кто-то, для кого не составляло труда преодолеть защитную систему здания, перевернул дом Гейб вверх дном, не считаясь со временем и риском оставить физические следы своего присутствия.
Похоже, мне в руки попала настоящая бомба. А еще папка – возможно, Гейб изъяла ее из полицейского управления Сент-Сити, прежде чем кто-то успел скопировать материалы. Или в полицейских архивах есть другие экземпляры? Мне доводилось помогать полиции в расследовании убийств, у меня сохранились кое-какие связи, и обращение к полицейским архивам будет моим следующим шагом после того, как я разберусь с клиникой.
Мне потребуется тихое убежище, чтобы изучить папку Эдди и книгу, полученную от Селены. Два вопроса: почему погибли двое моих друзей и куда подевался Джафримель? Мне казалось, он так следит за мной и не хочет отпускать от себя, чтобы меня не использовали с целью принудить его присоединиться к мятежу Евы. А теперь, когда Люцифер дал понять, что я обязана ему жизнью, исчезновение Джафа выглядит бессмыслицей. Не говоря уже про загадки с «сокровищем», «ключом» и тому подобными вещами.
Мои размышления были прерваны приближающимися шагами.
Я забилась еще глубже в тень, затаила дыхание и прислушалась. Повеяло ароматом фиалки и белой мальвы – отличительный знак седайин, а еще пряным медом. Так пахнут шаманы.
Моя правая рука сжала рукоять меча.
Они появились в поле зрения – две женщины, безоружные и, стало быть, беззащитные. Меня всегда коробило при виде шамана или некроманта, не получившего боевой подготовки. Какой смысл иметь законное право носить оружие, но не использовать его?
Но когда я уловила быстрое движение в темном переулке напротив, досада мигом уступила место гневу. Потому что там блеснул металл и раздался тихий щелчок взведенного курка штурмовой винтовки.
Он еще не стих, а я уже сорвалась с места.
Перехват рукояти, взлет клинка, бьющий в ноздри смрад вываливающихся серых скользких внутренностей. Боковой удар ногой, сокрушивший ребра и отбросивший противника назад. По инерции я развернулась вполоборота, вскинула меч, и клинок звякнул, отразив рубящий удар мачете наемника.
Защиты у них были отличные – маги получали хорошую плату за то, чтобы вопиющее безобразие сознаний нормалов было укрыто от восприятия псионов. Но само наличие этой дорогостоящей маскировки наводило на мысль о том, что добра от такой компании ждать не приходится. Порядочные люди так таиться не станут, а огнестрельного оружия у этой шайки хватило бы на новый бунт в Тэнке.
Схватка была жестокой и недолгой. Вскоре я стряхнула с клинка дымящуюся человеческую кровь и вспышкой энергии очистила сталь перед тем, как вернуть клинок в ножны.
Затем я схватила за шиворот единственного выжившего – того самого, кому я переломала ребра. То был потный малый лет тридцати, с камуфляжной раскраской на лице, в полной выкладке наемного убийцы: такие же ремни, как у меня, черный комбинезон из микроволокна, множество оружия. Наемника трясло, его глаза остекленели. Я встряхнула его, и мои перстни рассыпали фонтан золотых искр.
– Не надейся легко умереть. Кто тебя послал? Назови имя, и я облегчу твой уход.
Из темного переулка донеслось приглушенное испуганное восклицание. Седайин.
Я снова встряхнула невнятно бормотавшего пленника и пригрозила:
– Анубис свидетель, если не ответишь мне сейчас, я вырву правду у твоей души, когда она пересечет мост мертвых.
Разумеется, это было выше моих возможностей. Я могла лишь вызвать его дух и попросить кого-нибудь расспросить мертвеца, причем для такого дела нужен специалист, обученный методике разговоров с покойниками. Вопросы должны быть сформулированы очень четко, по строгим правилам, в противном случае ответы могут ввести в заблуждение.
Точно так же надлежит поступать и с демонами.
Вырвать правду у его души я не могла – но откуда ему, нормалу, об этом знать? А в том, чтобы припугнуть его, я особого греха не видела.
Но он лишь что-то прохрипел, давясь собственной кровью. Мои тонкие золотистые руки снова встряхнули детину шести футов ростом, как куклу. Пальцы напряглись, выпущенные когти вонзились ему в плечи.
Внезапно на мое собственное плечо легла рука, и я чуть не ответила ударом, но вовремя поняла, что это седайин. Знакомое, успокаивающее ощущение благотворной энергии растеклось по коже, проясняя сознание и вымывая холодную ярость.
– Отпусти его, – раздался звонкий, мягкий, приятный молодой голос. – Я скажу тебе, кто его послал. Это громилы семьи Таннер.
На губах мужчины пузырилась кровь, глаза широко раскрылись. Я видела короткую золотистую щетину на его щеках, сломанный передний зуб, разлет бровей. В конце концов, он просто выполнял свою работу, только и всего. Он не более чем наемник.
«А я что делаю?»
Издав отрывистый гортанный звук, я отдернула правую руку, согнула пальцы, выпустила когти на всю длину, полоснула его и оттолкнула, увернувшись от фонтана крови. Это ускорило его неизбежную кончину – раненый все равно истек бы кровью, не стоило заставлять его долго мучиться. Потом я отстранилась от седайин. Как же я пропустила ее приближение? Или ей удалось преодолеть магическую защиту? Она целительница, то есть безобидна и не представляет собой угрозы. Седайин неспособны причинить кому-либо вред без ужасающего обратного эффекта. Это своего рода сванхильды среди псионов, беспомощные пацифисты, не обладающие даже тем преимуществом, какое дает пернатым их смертельно ядовитая плоть. Седайин выживают благодаря тому, что их защищают более могущественные и агрессивные псионы или паранормалы. Для своих покровителей седайин очень ценны, поэтому, в отличие от секс-ведьм, они не пропали даже во время хаоса сразу после Пробуждения.
Она была в линялой футболке и джинсах, маленькие ноги обуты в сандалии. Волосы на изящной головке острижены до короткого ежика, глаза карие, затуманенные. Лицо, как у большинства целителей, треугольное, с острым подбородком и изгибом губ, похожим на лук Купидона. Ее татуировка представляла собой традиционный для седайин египетский крест с добавлением короткой поперечины и пары маленьких крылышек. На шее у целительницы красовались бирюзовые бусы на конопляной нитке. На вид ей было лет шестнадцать. Но для седайин годы идут по-иному, и на самом деле ей вполне могло быть около тридцати.
Шаман – высокая блондинка с уложенными вокруг головы тугими косами – стояла на углу переулка, подняв дубовый посох с повязанными сверху желтыми лентами, плескавшимися на утреннем ветру. Ее глаза имели удивительный, неповторимый янтарный оттенок, возможно вследствие генетических манипуляций. Беспокойно шевелившаяся на левой щеке татуировка – шпоры и когти – означала владеющего бубном шамана, а ее поза и то, как крепко она сжимала посох, свидетельствовали о наличии боевой подготовки. Странно, что при ней не было меча: боевые шаманы обычно выбирают холодное оружие.
«Семья Таннер. Но с чего бы это семье заказывать убийство целительницы и шамана? После расстрела скинлина и некромантки. Неужели семьи воюют против псионов?»
Я взмахнула правой рукой, и мои когти медленно втянулись внутрь. Дыхание оставалось прерывистым, и вовсе не из-за усталости. Дело в том, что меня тянуло убивать и дальше. Соблазн проливать кровь искушал. Убивать легко. В конце концов, это лишь люди.
«Дэнни, прекрати немедленно! Ты тоже человек, и ты дошла до края. Это дело так захватывает тебя, что ты рискуешь зайти за грань. Успокойся».
Холод в левой руке отступил под жарким натиском жажды крови, но мне удалось совладать с этим порывом.
– Аннет Камерон? Мне нужна Аннет Камерон, – прохрипела я.
«Анубис, молю, помоги мне! Я рискую не совладать с собой».
Мало-помалу ярость схлынула, но напряжение осталось.
«Меня разрывают противоречия. Это плохо. Слишком сильный стресс, слишком мало отдыха. Моя психика изнашивается».
Еще хуже то, что меня это не волнует.
Целительница кивнула. Ее глаза широко раскрылись – мое поведение показалось неадекватным даже седайин, при всей их невозмутимости.
– Это Кам. – Седайин указала на шамана. – Я Мерси. Зайдем внутрь.
– Ты знаешь, кто я? – хрипло выговорила я.
Мое плечо оставалось онемевшим, но под кожей уже начала распространяться боль.
– Ты Данте Валентайн. – Руки светловолосой женщины-шамана дрогнули, ленты на посохе встрепенулись. – Эдди описывал тебя. Он говорил, если с ним что-то случится, тебе можно доверять.
Я совсем позабыла, каково это – находиться возле седайин. Внутри клиники было темно, поскольку окна заколотили, а включать свет Мерси не стала. Там царило умиротворение, физически осязаемое, ласкающее и успокаивающее самые истерзанные ауры. Воздух был насыщен ароматом фиалок, который, что особенно важно для псионов, не перегружает и не отключает наши обонятельные рецепторы. Этот запах мы можем вдыхать сколь угодно долго. Можно сказать, нам повезло.
В приемной располагались кресла и детский уголок, и при виде яркого разноцветного пластилина у меня защемило сердце. Я отвела глаза и сунула меч в ременную петлю. В таком месте лучше не хвататься за оружие.
Регистратура обходилась без искусственного интеллекта, и я не сомневалась, что посетителей здесь встречает специально выделенный псион. Неплохая идея, если дело касается подсевших на чилл или отказников из обычных клиник.
Когда мы вошли, робот-уборщик, поблескивая красными огоньками, уступил нам дорогу. Покой и густые цветочные ароматы придавали воздуху голубоватый оттенок. Мерси провела меня сквозь вращающиеся двери в лабиринт кабинетов, офисов и лабораторий.
Шаман по имени Камерон то и дело искоса с опаской поглядывала на меня, и я ее понимала. Можно представить, на что была похожа моя аура: профессиональное свечение некроманта подергивалось черными всполохами демонского пламени, когда потоки энергии поступали через метку на моем плече. В психическом диапазоне это ощущалось как раздражитель – слабее, чем аура Джафримеля, но все равно заметно. Это нельзя устранить усилием воли, как у других псионов. Короче говоря, мой вид внушал беспокойство. Что соответствовало действительности: я чувствовала, что от меня и впрямь можно ожидать чего угодно.
– Над чем работал Эдди? – спросила я, когда Мерси прикоснулась к сенсорному замку на гладкой пластиковой двери.
Она вздрогнула.
«Ну вот, дожила – меня уже боятся седайин».
– Гейб не успела мне сказать, – пояснила я.
– Дело не в том, над чем он работал, – ответила целительница, – а в том, что он нашел. В его открытии.
Дверь скользнула в сторону, и помещение залил свет спектральных ламп – такой яркий, что мои глаза не сразу приспособились к нему. А когда глаза наконец привыкли, я увидела пустую стерильную лабораторию.
– Значит, вот тут он и работал?
«Эдди умер не здесь. Плитка на полу другая».
Я увидела опытный стенд под излучающими лампами. Растения, корнями погруженные в гидропонную среду, получали избыток света для фотосинтеза. Это был тот самый дурман, который выращивал Эдди, – цветки в виде двойной воронки, пурпурные и белые. Их использовали для сдерживающих заклятий и как болеутоляющее средство. Кажется, это называется дурман вонючий, или остролодочник. Ядовитое растение, запрещенное для всех, кроме скинлинов и седайин.
– Дурман, – прошептала я. – Что за чертовщину обнаружил Эдди?
Дверь позади нас со свистом закрылась, и я повернулась лицом к шаману и седайин. От метки на плече вниз по руке распространилось тепло, ставшее облегчением после затянувшегося холодного онемения. Сразу захотелось растереть пальцами линии шрама с именем Джафримеля, но я удержалась.
– Кам, ты ей расскажешь?
Шаман покачала головой, но все же ответила. Пряный дух магии прикрывал резкий запах страха, и я это понимала: на ее месте мне тоже было бы страшно.
– Я работала с Эдди. Как и Мерси. Мы разрабатывали новый блокиратор боли на основе алкалоидов для компании «Пико-Физиофарм». – Она вздохнула, встретилась со мной взглядом, и я отметила темные круги под ее янтарными глазами. – Но получилось у нас другое – безопасное средство для преодоления зависимости от чилла.
Глава 20
Я раскрыла рот от неожиданности.
– Пристрастие к чиллу неизлечимо, – непроизвольно вырвалось у меня, ибо это казалось непреложным фактом, а подлинное значение услышанного дошло до меня не сразу.
Хлормен-13 вызывал мгновенное привыкание и был самым отвратительным, самым разрушительным зельем на рынке наркотиков. Полиция Гегемонии вела непрерывную, отчаянную и безуспешную войну не только против самого чилла, но и против жестокого насилия, порождавшегося его распространением и употреблением. Подсевшие на чилл наркоманы ради дозы шли на все, наркотик способствовал развитию жутких психозов и подавлял любые сдерживающие механизмы. Под воздействием чилла человек не чувствовал боли, не ощущал усталости, а на последней стадии не испытывал вообще ничего, кроме всепоглощающей потребности в зелье.
В отличие от гашиша чилл вызывал привыкание и у псионов, значительно повышая их самооценку и способность к магическим действиям. Побочным эффектом становилось ослабление энергетической защиты и потеря контроля над внутренними источниками силы. Псион-наркоман смертельно опасен даже для своих беспечных собратьев, и не только из-за полного отсутствия тормозов: он угрожает внезапным псионическим взрывом, и это делает его чем-то вроде ходячей термоядерной бомбы.
Пышные зеленые листья растений шевелились, они прекрасно разрослись, как в настоящей почве. Эдди был отличным скинлином. Был…
– Неизлечимо, – повторила я. – Потому так выгодно… О боги!
Ну конечно! Открытие угрожало доходам наркоторговцев. Общеизвестно, что вылечить зависимость от чилла невозможно, ибо процесс детоксикации убивает с той же вероятностью, что и передозировка. Средство от зависимости, введенное в оборот, может принести огромный доход, но при этом нанесет страшный удар по прибылям тех, кто торгует смертью.
Сердце мое отчаянно забилось.
– Кто об этом знал? Кто?
Мой голос заставил затрепетать листья растений. Задребезжали реторты и пробирки, зазвенело стекло витрин.
– Никто из «Пико» не знал. Во всяком случае, так мы думали. Но наши контакты с фирмой осуществлялись через Массади, так что можно предположить, кто похитил образец. У Эдди было пять образцов.
Мерси сложила руки на плоской груди. Сейчас, при ярком искусственном освещении, я ясно видела круги под ее глазами и горькие морщинки в уголках рта. Напугать седайин не так-то просто, им генетически присуща удивительная, почти патологическая невозмутимость, усиливающаяся в процессе обучения. Но при таком повороте событий и целительница может лишиться сна.
К тому же сейчас она разговаривала со смертельно опасным существом, наполовину демоном. Удивительно, что она не сбежала от меня уже на улице.
– Четыре образца остались у него дома, – тупо произнесла я. – Sekhmet sa'es.
«Ничего себе! Лекарство от проклятого чилла».
Мерси беспокойно ежилась, возможно, из-за моего голоса. Я облизала губы.
– Sekhmet sa'es, ты понимаешь, что это такое? Лекарство от чилла.
– Эдди установил, что при обработке алкалоидов дурмана по новейшей методике получается вещество, по ряду свойств очень близкое к хлормену-тринадцать. Он провел ряд экспериментов, подверг вещество очистке и сам не поверил тому, что у него получилось. Тогда он явился со своим материалом ко мне. Мы… ну, добровольцев нам хватало. Мы выбрали троих, и все они излечились от зависимости. Мы подвергли их самому тщательному исследованию, включая психоволновое. Подтвердилось полное очищение. – Мерси глубоко вздохнула. – Эдди сделал то, что должен был сделать. Уехал из дому, раздобыл на Фиске убойную дозу хлормена, принял ее, и мы заперли его в смотровой. Дождались ломки и вкололи ему ампулу вещества, полученного из дурмана.
– Что вы сделали? – Мой голос заставил зазвенеть и задребезжать все стекла в комнате. Ничего общего с обычным шепотом некроманта.
– Он не позволял нам даже заикаться об открытии, пока не испытает средство на себе и не убедится в его надежности. Ему была введена ампула раствора препарата на основе дурмана, и через шестнадцать часов после инъекции он был чист.
– И аура не была повреждена?
От одной мысли о возможности такого опыта у меня закружилась голова.
«Надо же, я не побоялась противостоять Люциферу, а сейчас у меня дрожат поджилки».
Боги всевышние, да ведь это… Это свергнет власть семей, очистит улицы, освободит и спасет миллионы зависимых, предотвратит процентов семьдесят всех преступлений в городе.
«О боги верхнего и нижнего мира! Эдди, неужели ты и вправду получил средство от чилла? Ты, восхитительный, лохматый, неряшливый сукин сын! Да будут боги верхнего и нижнего мира милостивы к тебе, Эдди. В твою честь надо ввести государственный культ, построить небоскребы и назвать их твоим именем. Ты заслужил это».
– Ничуть, – медленно и отчетливо ответила Мерси. – Это действительно лекарство, Валентайн. Средство, пригодное и для псионов, и для нормалов. Надежное средство. Эдди держал это в секрете, но я почти уверена, что он не уберег секрет от Массади.
Неудивительно, что семья взбеленилась. Появление надежного средства от чилла означает падение прибылей раза в два, если не больше. А для «Пико» это сулило исключительно выгодные контракты с Гегемонией и с Федерацией, а также вытеснение с рынка конкурентов. Любая просочившаяся информация должна была побудить другие фармацевтические компании развернуть активную шпионскую деятельность, чтобы получить доступ к новому открытию.
Это ясно. Непонятно другое: если этот Массади украл образец, зачем он искал меня?
Я снова задумалась. Какая ирония судьбы: я стала обладательницей склянки с едва ли не самым ценным веществом на планете.
Потом я вспомнила, что остальные три склянки отдала Джафримелю. Что будет дальше, посмотрим, а пока это самое надежное хранилище. Остается найти один образец. А еще – дочку Гейб и Эдди, спрятанную, как было сказано, «в надежном месте».
Мне очень хотелось верить, что Гейб и вправду нашла для девочки хорошее убежище.
«Данте, не пытайся решить все проблемы разом».
– Массади оставлял мне послания. Зачем?
Целительница пожала плечами.
– Массади присвоил секрет Эдди, и тут же самого Эдди убили – вероятно, его тревожит такое совпадение. Химический анализ образцов может провести кто угодно, но без самого скинлина или хотя бы его заметок это мало что даст. Мы лишимся финансирования, а карьера Йована Массади пойдет вниз. – Неожиданно глаза Мерси вспыхнули. – Гейб говорила, что собирается позвонить тебе. С ней все в порядке? А с маленькой Лианой?
«Заметки. Бумаги с записями. Возможно, там формулы».
Я посмотрела на пышные цветущие растения.
– Гейб мертва, – хрипло и отрывисто ответила я. – Где девочка, я не знаю, Гейб сказала, что спрятала дочь в надежном месте. Я ищу убийц.
«А заодно спасаю свою задницу от дьявола и разбираюсь со своим падшим».
Это была ложь. Я уже знала, где находится дочка Гейб, но твердо решила, что, пока не завершу дело, никому об этом не скажу. Лиана – вот как ее зовут.
– Гейб мертва?
Шаман обменялась с Мерси долгим выразительным взглядом и дернулась, словно потянулась за мечом, которого у нее не было.
– Сукин сын!
Для меня это прозвучало, мягко говоря, неожиданно. Я вопросительно взглянула на целительницу, та опустила глаза. Странновато. С другой стороны, «странновато» реагировала я сама – это похоже на маниакальную подозрительность. Ведь я разговариваю с сотрудницами Эдди, и им грозит та же опасность, от какой не убереглась Гейб.
– Есть у вас на примете надежное убежище?
Я откинула клапан своей сумки и принялась рыться внутри. Звякнул металл. Пальцы нащупали кожаный переплет книги, которую мне дала Селена, потом папку с записями Эдди. Нужно найти спокойное место, где можно расположиться и почитать.
– А есть у вас сетевая связь с другими клиниками вашего профиля?
– Зачем?
Шаман взмахнула посохом, ленты взвились в воздух. Ее яркая насыщенная аура беспокойно пульсировала. Камерон нахмурилась, а на поникшую Мерси поглядывала так, словно призывала меня проявить деликатность и не травмировать целительницу.
Я вспыхнула от раздражения, рука в сумке сжалась в кулак. Я в упор взглянула в ее янтарные глаза.
«Зачем? Да если бы ты в свое время дала себе труд изучить боевые искусства, ты смогла бы сама позаботиться и о себе, и об этой целительнице. Может, сумела бы даже помочь Эдди».
Я резко ответила:
– Затем, шаман, что мне хотелось бы распространить через сеть кое-какую информацию. У тебя есть возражения?
Седайин выступила вперед, явно желая отвлечь меня.
– Нам всем надо успокоиться. – Она развела руками. – У нас имеется связь со всеми клиниками Западного побережья, а через них можно распространить по миру что угодно. У тебя действительно важное сообщение?
– Уж поверь. У вас есть надежное убежище?
«Только не надо говорить, что я должна найти его для вас.
Я не могу посадить себе на шею несчастную целительницу вместе с долбаной женщиной-шаманом, поленившейся получить боевую подготовку».
Шаман рассмеялась. Смех звучал невесело, янтарные глаза стали жесткими и холодными.
– Самое надежное убежище здесь. Было. Кто ты такая, черт возьми?
«Я хедайра. Правда, для тебя это ничего не значит. Да я и сама не знаю, что это такое».
Мои пальцы снова скользнули по кожаному переплету. Впрочем, этот материал на ощупь не походил на кожу. На пластик или кожзаменитель он тоже не походил.
«Возможно, книга что-нибудь прояснит, если мне удастся ее перевести. На каком же это языке?.. Ох, Дэнни, не до того».
– Сейчас, девочки, я ваш ангел-хранитель. Постараюсь спасти ваши жизни… И уберечь вас от грязных рук Таннеров.
– Зачем?
Пальцы Кам постукивали по древку, аура пульсировала. Если она все-таки умеет сражаться, почему не носит клинок? И почему при упоминании Анубиса она дернулась? Я чувствовала какую-то неправильность, нечто недостающее или, наоборот, лишнее, словно играющий не в лад инструмент вносил диссонанс в звучание оркестра. Но разбираться было некогда, и я это ощущение прогнала.
«Зачем? Затем, что вы беспомощны, а за вашими головами охотятся».
Я вытащила из сумки два листа бумаги, исписанные почерком Эдди.
– Затем, что это хороший поступок. Где выход в сеть?
– В офисе. Кам, пожалуйста, успокойся. Эдди говорил, что мы можем на нее положиться.
Седайин говорила совсем как Дорин, когда та меня урезонивала, – мягко, доброжелательно, спокойно. Ласковый голос, как мягкая шкурка пушистой кошки. Только этот голос дрожал, а края энергетических щитов Мерси были окрашены страхом. Это признак недоверия.
На меня ее успокаивающий тон не подействовал. Мне бы сейчас услышать другой голос, мужской, окрашенный сухой иронией на грани сарказма. Это было удивительно – говорить мне хотелось только с Джафримелем. Вот бы услышать его мнение по поводу того, что Эдди сам принял чилл, чтобы на себе испытать лекарство! Вот бы положить голову ему на плечо, почувствовать его ауру, вновь испытать ощущение безопасности, снова встретиться с ним взглядом и прийти к пониманию, к молчаливому согласию!
Больше всего мне хотелось, чтобы он меня успокоил. Я не могла добиться этого самостоятельно. Слишком много всего навалилось, наболело и накипело: ярость, месть, нервное напряжение, неразрешимые противоречия, давление обстоятельств.
«Анубис, молю, помоги мне! Укрепи мою руку, даруй мне силу».
Необычная молитва, но сейчас я была способна только на это.
Я подняла бумаги.
– Можете сказать, содержится ли в этих записках полная формула?
Кам изумленно уставилась на меня. Судя по всему, она испытала сильное облегчение. Зато Мерси мой вопрос явно удивил.
– Но ведь это… это рабочие заметки Эдди. Скинлин сможет разобраться в них, и тогда…
– Прекрасно, девочки. А сейчас – в сеть. Идем.
Мерси вызвала все клиники, но я не следила за ней. Смотрела в окно, разглядывая улицу внизу. А вот заметки, несмотря на ее протесты, забрала.
Офис, переполненный разными бумагами, выглядел на удивление опрятно. Все в нем пропиталось запахом седайин. Я уже немного уставала от аромата фиалок: из-за него мне все время чудилось, что я сейчас обернусь и увижу Дорин.
Кроме того, меня не оставляло ощущение, что я упускаю нечто чрезвычайно важное. Или же мой дар предчувствия, пусть слабый, предостерегал об опасности, о том, что я ступила на зыбкую почву?
Холодное онемение, расползавшееся по коже от наруча, не успокаивало.
Наличные у меня кончились, а бесплатно номер в гостинице не снимешь. Если бы у этой парочки, Кам и Мерси, нашлась пара сотен новых кредиток, мне бы как раз хватило. Метка на плече вспыхнула болью, которая нарастала и спадала равномерными волнами. Джафримель меня ищет?
Хотелось бы верить. Это единственная гарантия моего выживания, тем более что события развиваются покруче, чем я ожидала.
«Здорово, Дэнни. Возвращайся в слезах к Джафримелю, раз ты такая бесхребетная. Или займись делом, благо оно у тебя есть и оно только твое. Даже если бы у Джафа была возможность помочь тебе, он вряд ли стал бы это делать. У него своих проблем по горло, причем одну из них ты собираешься усложнить».
Я терпеть не могла, когда в моей голове начинал звучать этот саркастичный голос. Прежде всего потому, что он говорил сущую правду. В игру вмешалась какая-то новая группировка демонов, а еще оставались непонятные для меня «сокровище» и «ключ». Поскольку Джафримель не знал, что именно я сказала Еве, неудивительно, что он не хотел делиться информацией. Он подозревал, что при первой возможности я выдам эти сведения Еве.
