Текст книги "Уйти до рассвета"
Автор книги: Лилиан Пик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Он сказал, усмехнувшись:
– Надеюсь, это поможет вам сбросить несколько лишних фунтов, не так ли? В этом платье вы выглядите такой объемистой, что, похоже, вам это пойдет только на пользу.
И глазом не моргнув, Ким отправилась к Кэнди сказать, чтобы она готовилась ко сну, девочка послушалась без возражений. Девушка перебирала свою одежду, когда Кэнди тихонько постучала к ней в дверь и, войдя, протянула расческу.
– Пожалуйста, причешите меня, мисс Ким. А то у меня волосы путаются и расческа все время застревает.
Удивившись этому откровенному признанию своей беспомощности, Ким взяла у нее из рук расческу и стала ее причесывать, стараясь не слишком дергать спутанные волосы.
– Так не больно, Кэнди?
– Немножко, мисс Ким, но я потерплю.
«Вот это да, – изумилась про себя Ким, – какой прогресс». Уложив девочку в постель и подоткнув со всех сторон одеяло, она замерла над ней в нерешительности. Рискнуть или не стоит? Но девочка решила ее сомнения, сама приподнявшись и чмокнув ее в щеку.
Глаза Ким заволоклись слезой, она ничего не могла с собой поделать. Кэнди это заметила, но сказала только:
– Спокойной ночи, мисс Ким.
– Спокойной ночи, дорогая, – прошептала Ким и вышла из комнаты.
– Мисс Пейтон! – донесся до нее резкий голос из прихожей. – Вы не спуститесь вниз? Вы мне нужны.
– Иду, мистер Ланг, – с замирающим сердцем громко ответила она.
Оуэн Ланг поджидал ее в столовой, где он, как обычно, работал. Она сложила руки на животе – она видела в фильмах, что так делают домработницы, – и спросила:
– Да, мистер Ланг?
– Из слов моей дочери мне стало известно, что вы сегодня хитростью завлекли ее в поход по магазинам. – Голос его звучал издевательски.
Вся притворная кротость Ким тут же испарилась, как утренняя роса под первыми лучами солнца. Она опустила руки и крепко сцепила пальцы.
– Завлечь – означает соблазнить кого-то на что-то и корыстных целях, видимо, вы не случайно выбрали именно это слово. – От его усмешки гнев еще больше ударил ей в голову. – Однако на самом деле все было иначе – она сама вызвалась сопровождать меня, я ее об этом не просила.
– Правда ли это, мисс Пейтон? Раньше я не замечал за своей дочерью, чтобы она охотно сопровождала кого-то, кого терпеть не может.
– Вы несколько запаздываете следить за развитием событий, мистер Ланг. – Она опустила глаза. – Кэнди уже успела ко мне привыкнуть, и мы с ней прекрасно ладим.
– Ах, вот оно что? – Холодные голубые глаза смотрели на нее с явным недоверием. – Вы меня удивляете. Прошу меня извинить, но я вам не верю.
Ким вспыхнула:
– Спросите сами у вашей дочери, мистер Ланг. – Она снова уперлась взглядом в пол. – Сегодня вечером, например, она... она сама поцеловала меня на ночь, по своей воле.
– Поцеловала? Вас? – Его изумление росло как на дрожжах. – Клянусь, не думал, что она так склонна к нежностям.
– Вы, мистер Ланг, – заговорила Ким, тщательно подбирая слова, – самый тошнотворный и бессердечный человек, какого я встречала. Вы к тому же самый безжалостный, черствый, чванливый, утонченно жестокий тип, какого я, на свою беду, встретила. И если после этих слов вы захотите меня уволить за дерзость и непозволительное поведение, сделайте это, не смущайтесь. Я так рада, что могу, наконец отрыто высказать вам в глаза все, что я о вас думаю, что даже угроза увольнения меня от этого не удержит.
– Моя дорогая мисс Пейтон, – он откинулся на спинку стула и улыбнулся, – уволить вас? Никогда! – Я получаю огромное удовольствие. Меня, кстати, немало изумляет ваше безупречное владение английским языком. Где это полуобразованная, недалекая домработница выучилась так говорить?
Ким поняла, что это сигнал опасности. Надо будет впредь следить за своим языком и ограничиваться односложными ответами.
– Я ходила в школу, мистер Ланг.
– А потом где вы учились?
– Потом? – У нее перехватило дыхание, но она взяла себя в руки. – А…, то есть да, конечно, потом я закончила училище.
– Естественно. А чего вы так испугались? О чем вы подумали? – Он цинично рассмеялся. – Надеюсь, вы нe вообразили себе, будто речь идет о высшем учебном заведении – скажем, об университете?
Она засмеялась вместе с ним, хотя ее смех звучал натянуто.
– Это все, мистер Ланг?
– Нет. Я так понял, что вы ездили в магазины на своей машине.
– Конечно. Какой смысл ехать на автобусе, если у меня здесь своя машина?
– В таком случае я должен оплатить вам расходы на бензин.
И снова ее поразила и растрогала его заботливость.
– О, прошу вас, не беспокойтесь, ничего не нужно.
– Так, она опять отказывается, когда ей предлагают деньги. Никогда в жизни еще не встречал подобных женщин. Большинство из них только и ждут, как бы побольше урвать у своего хозяина. Вам надо всерьез задуматься над этим как-нибудь на досуге, мисс Пейтон. – И он насмешливо улыбнулся. – Ну ладно, не важно, оплата бензина будет включена в ваше недельное жалованье.
– Благодарю вас, это очень щедро с вашей стороны, мистер Ланг. Я в высшей степени признательна вам за это. – Она надеялась, что за официальными словами он почувствует и ее искреннюю благодарность. Впрочем, она не могла быть в этом уверена, потому что он так и не поднял на нее взгляд от бумаг. – Это все, мистер Ланг?
Он кивнул, и она вышла.
На следующий день была пятница.
– В понедельник тебе идти в школу, – осторожно напомнила Ким Кэнди, не зная, как она на это откликнется.
– Да, – безжизненно подтвердила девочка.
– Ты, наверное, будешь рада снова увидеть всех своих друзей? – Кэнди только пожала плечами. – Наверное, ты часто ходишь к подружкам в гости?
– Нет, не хожу.
– Ах, вот как. – Ким в замешательстве прекратила свои расспросы, а Кэнди прибавила:
– Меня приглашают в гости, но папа не разрешает мне туда ходить.
– Почему же, Кэнди?
– Он говорит, что раз я не могу сама пригласить никого к себе, то самой нечестно ходить по гостям.
Ким от всего сердца пожалела бедного ребенка, хотя не могла сказать ей об этом. Ей невыносимо было думать о тех страданиях, которые наверняка испытывает малышка из-за того, что не может веселиться вместе со всеми на утренниках и детских праздниках.
Кэнди снова поехала с Ким за покупками в город. Девочке даже как будто нравилось расхаживать по супермаркету и складывать в тележку разные продукты. Они встретили там некоторых ее школьных друзей, которые пришли в магазин со своими мамами. Кэнди улыбалась им, потом поднимала радостный взгляд на Ким. И в глазах девочки было такое выражение, которое озадачивало и смущало Ким, – выражение гордости и счастливого обладания.
Вечером Ким решила подать на ужин холодное мясо и салат. Она вымыла помидоры и резала их, когда к дому подъехала машина. Бросив нож на стол, девушка кинула взгляд на часы, висевшие на стене кухни. Для Оуэна было еще рано. А вдруг у него изменились планы и он застанет ее в брюках и розовой кофточке без рукавов?
Пригнувшись, Ким пробежала вдоль стены мимо прихожей, в это время в замке входной двери повернулся ключ. Она уже взбежала на несколько ступеней вверх, когда в дом вошел Оуэн.
Он с силой захлопнул дверь и стал звать ее, требуя немедленно спуститься вниз. Ким не послушалась и еще быстрее припустилась наверх, чтобы успеть добраться до площадки. Но он, швырнув портфель на пол в коридоре, бросился за ней следом, перепрыгивая через две ступеньки.
– Мисс Пейтон! – орал он. – Я велел вам спуститься вниз! Куда вы бежите! – Заскочив в комнату, Ким с бьющимся сердцем попыталась захлопнуть дверь, но он успел заклинить ее ногой.
– Мисс Пейтон, – в бешенстве выговорил он, глядя на нее в упор, – стойте смирно! – Она замерла, повернувшись к нему спиной. – Мисс Пейтон, – повторил Оуэн уже более спокойным голосом, – не могли бы вы повернуться ко мне лицом?
Девушка развернулась, как на плацу, и вытянулась перед ним; лицо ее горело, от гонки она тяжело и хрипло дышала, в глазах ее застыл страх.
Он молча смотрел на нее и никак не мог оторваться, словно пытался составить химическую формулу, которая могла бы объяснить такое превращение.
– Господи, – прошептал он наконец, – кого я впустил в свой дом!
– Простите, мистер Ланг. Я как раз собиралась переодеться, но...
– То есть вы хотите сказать, – перебил он ее, – что вы собирались снова натянуть свой маскарадный костюм, облачиться в это вызывающее дрожь платье, чтобы продолжать разыгрывать из себя невинную, чопорную, наглую особу, чья добродетель и непорочность выше всяких сомнений.
Она хотела возразить, но он не дал ей ничего сказать и продолжал:
– Это... это представление, которое вы разыгрывали для единственного зрителя – меня, напоминает мне мучительно соблазнительный процесс разоблачения. – В его словах прозвучал непристойный намек. – И теперь вам удалось меня возбудить по-настоящему. Когда этот процесс, наконец завершится... Какие открытия ждут меня, когда все покровы будут сняты? Сколько мне еще предстоит удивляться, мисс Пейтон, прежде чем мы дойдем до развязки, до конечного, воспламеняющего откровения?
Ким молча умоляюще глядела на него, но понимала, что надежды на снисхождение нет. Она вынуждена была признать, что он прав. Постепенно, шаг за шагом, он разоблачал ее маскарад, раскрывал ее уловки, разгадывал обманы, с помощью которых ей удалось устроиться к нему на работу. Ей нечем было защищаться, оставалось только попросить прощения и ждать увольнения.
Но его так и не последовало. Хотя в это трудно было поверить, но он не вынул чековую книжку, не спросил у нее, сколько он ей должен за четыре дня работы.
– Я сейчас переоденусь, мистер Ланг. Я знаю, вы не разрешаете домработницам ходить в брюках. Мне Кэнди говорила. – Она повернулась. – Я сейчас пойду и быстро пере...
Но он оборвал ее жалкий лепет гневным восклицанием:
– Да ходите вы в чем хотите! Мои запреты вас все равно не остановят! Похоже, что вы все делаете так, как вам нравится, с той самой минуты, как вошли в мой дом! – Он снова окинул ее взглядом, словно до сих пор не мог поверить своим глазам и медленно протянул: – Должен признаться, мисс Пейтон, вы меня обыграли – причем всухую!
Когда вечером Кэнди легла спать, Ким снова попросила хозяина разрешения позвонить.
– Мне нужно поговорить с... с одним другом.
Он пристально посмотрел на нее:
– Судя по вашим глазам, это ваш сердечный дружок. Я прав?
Она ответила неохотно, потому что считала, что он не вправе задавать ей такие вопросы:
– Да, один из них.
– Ах, ну да, – улыбнулся он, – у вас же их несколько? Трое, кажется? А этот, наверное, самый любимый, да? Наверное, они наперебой пытаются вас завоевать, да? – Он окинул ее оценивающим взглядом и сказал: – Впрочем, теперь, увидев вас в настоящем обличье, вполне могу в это поверить.
– Так я могу позвонить? – уже резко переспросила она. – Я заплачу за звонок.
– Да уж, не забудьте, я проверю, – пообещал он. – Придется вычесть эту сумму из вашего жалованья.
Она резко развернулась, закрыла за собой дверь гостиной и, набрав номер, стала ждать, представив себе веселую физиономию Джона. Когда в трубке раздался его голос, в душе Ким что-то радостно екнуло. Он был такой знакомый, такой родной, сразу напомнил ей о доме и привычной жизни, он был частью того счастливого мира, который она бросила по собственной воле, чтобы взяться за эту проклятую работу.
– Джон? Это Ким.
– А я все думал, – радостно отозвался Джон, – когда ты удостоишь меня объяснением своего внезапного таинственного исчезновения. Неужели надо было бросать меня вот так, не сказав ни слова?
– Прости, Джон, но все случилось так внезапно...
– Хорошо, можешь ничего не объяснять. Я все понимаю. Конечно, я только маленький камушек на большом пляже.
– Да ты что, Джон, совсем нет...
Он рассмеялся:
– А правда, что Перри рассказал мне про твоего хозяина, – что он, как дикий волк, рыщет повсюду, соблазняет женщин, в том числе и тебя?
– Нет, как раз наоборот, Джон, – засмеялась она. – О, если бы ты только знал!
Они немного еще поболтали и закончили разговор, после чего Ким пошла поблагодарить хозяина за разрешение воспользоваться телефоном.
– Надеюсь, я не слишком долго разговаривала, мистер Ланг.
– Я засек время. Вы говорили ровно... так... шестнадцать с половиной минут. Если умножить на три – по одному звонку каждому вашему приятелю – получится круглая сумма, если вы собираетесь делать это часто!
Ничего не ответив, Ким хлопнула дверью, поднялась к себе, надела теплую шерстяную кофту и вышла в сад. Темнело, прохладный воздух был напоен запахами весенних цветов. Муж Дафны все еще копался в саду. Оторвавшись от работы, он улыбнулся Ким, подошел к забору и протянул руку над изгородью.
– Как поживаете? Хэмиш Саут, – представился он, – а вы, насколько мне известно, мисс Пейтон, новая домработница Оуэна.
Ким кивнула:
– Я восхищена вашим садом. Как вам удается содержать его в таком превосходном порядке? У вас какой-то особый талант в обращении с растениями?
Он рассмеялся:
– Отчасти. Это в некотором роде мое хобби. Я живу и дышу одним садоводством. Спросите у моей жены!
Ким оглянулась и окинула взглядом хозяйские угодья.
– Мне так жаль, что сама я не очень хорошо в этом разбираюсь. – Она осторожно покосилась на окна гостиной и увидела хозяина, который стоял у окна засунув руки в карманы, и смотрел в их сторону. Она понизила голос: – Вы знаете, я ведь должна еще ухаживать за садом, это тоже входит в мои обязанности...
– Мисс Пейтон, – перебил ее Хэмиш, тоже переходя почти на шепот, – если вам когда-нибудь понадобится моя помощь или совет, всегда буду рад оказать услугу. А если вам нужно будет сделать какую-то тяжелую работу по саду, то попросите меня. А вот Оуэн, – он кивнул на окно гостиной, – терпеть не может возиться в саду. Если бы не домработница, вернее, длинная череда домработниц, то у него все давно заросло бы сорняками. Но беда в том, что у них у всех были разные взгляды на то, где что нужно сажать, они часто менялись, и в результате получился хаос. Ну ничего, – заключил он, после того как они вместе рассмеялись, – просто попросите у меня, если что будет нужно.
Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Когда она вернулась в дом, Оуэн слонялся возле двери кухни.
– Стараетесь подружиться с соседями? – сразу же набросился он на нее. – Или, вернее, с мужской частью?
– Нет, – запальчиво ответила она, – это он старался со мной подружиться.
– Ну, разумеется, конечно он.
– А что, – ледяным голосом осведомилась Ким, – по условиям найма мне не полагается дружить с соседями?
– Просто хочу напомнить вам, мисс Пейтон, – он говорил совсем тихо, – что это мои соседи, а не ваши. Ваше пребывание здесь столь непрочно и мимолетно, что я не вижу для вас никакого прока заводить здесь знакомства.
– Мистер Ланг, хотя, как вы не устаете повторять, я здесь не задержусь, но если ваши соседи оказались приятными людьми и предлагают мне свою дружбу, то почему я должна обижать их отказом? Надеюсь, мне не запрещено иметь друзей?
Он посмотрел на газету, которую держал в руке.
– Мисс Пейтон, они не только мои соседи, они мои друзья.
– Другими словами, – Ким старалась говорить спокойно, – вы хотите мне сказать «руки прочь от моих друзей»?
– Вот именно, – отрезал он и вышел из гостиной.
Наступили выходные. Оуэн должен был пробыть дома целых два дня. Ким старалась не попадаться ему на глаза, но временами им все же приходилось встречаться. Он постоянно заходил на кухню, где она хлопотала у раковины или плиты. Иногда с ней была Кэнди – наблюдала, как Ким готовит.
В воскресенье утром Ким застилала кровать Оуэна, когда он вошел в комнату и принялся рыться в комоде.
– Хотите, чтобы я вышла, мистер Ланг?
– Считаете, у меня есть причины вас стесняться? Продолжайте заниматься своим делом, мисс Пейтон. Для этого я вас и нанял – и ни для чего больше.
Она залилась краской, что, казалось, доставило ему громадное удовольствие. Затем он удалился.
Позже Ким вышла во двор. Хэмиш, как обычно, работал у себя в саду, рядом с ним, присев на корточки, Дафна выдергивала сорняки.
Ким крикнула им через забор:
– Привет!
Оба сразу подняли головы.
– Как дела? – поинтересовалась Дафна, покосившись на окна Оуэна, чтобы убедиться, что он их не слышит.
– Терпимо, – ответила Ким тихо.
– Пока справляешься? – сочувственно спросил Хэмиш. – Не волнуйся, уж мы-то знаем, какой ужасный характер у Оуэна, но у него есть и хорошие стороны.
– Наверное, как и у всех нас, – подхватила Дафна. Тут в сад прискакала Кэнди.
Дафна шепнула:
– Последнее время она так переменилась. Ты с ней просто чудеса творишь, дорогая Ким.
– Эй, привет, Кэнди! – крикнул Хэмиш. – Придешь помогать мне в саду, как обычно?
Кэнди посмотрела на него, потом на Дафну, потом перевела взгляд на Ким. Наконец она отрицательно помотала головой:
– Нет, сегодня я буду помогать мисс Ким.
Дафна засмеялась.
– Мисс Ким? Это так странно звучит.
– Ну ладно. – Кэнди слегка нахмурила лобик. – Сегодня я буду помогать Ким.
– Вот так уже лучше, – заметил Хэмиш и продолжил окучивать грядку.
Ким набралась смелости:
– Мистер Саут...
– Просто Хэмиш.
– Хорошо, Хэмиш, как вы думаете, не следует ли мне что-нибудь сделать с яблонями?
Он сразу перестал копать и задумался над ее вопросом.
– Да, их надо бы опрыскать. Я постоянно твержу об этом Оуэну, но уговаривать его сделать что-нибудь в саду абсолютно бесполезно. – Он почесал в затылке. – Но знаешь, пожалуй, тебе самой с этой работой не справиться. – Он посмотрел на жену. – Как думаешь, Оуэн не будет возражать, если я как-нибудь вечером зайду помочь Ким?
Дафна нахмурилась и настороженно посмотрела в сторону соседского дома.
– А ты спроси его.
– Ни за что в жизни, – ответил Хэмиш. – Или я это просто сделаю, и дело с концом, или нет. Если я стану у него спрашивать, то получу в ответ какую-нибудь грубость. – Он повернулся к Ким: – Может, завтра вечером, вы как, не против? Нам понадобится специальный раствор и опрыскиватель, у меня все это есть, а у Оуэна нет.
– Спасибо, – от души поблагодарила его Ким.
Вечером перед сном Кэнди снова вошла в комнату Ким, протягивая ей свою расческу. Она ничего не сказала – и так все было понятно. Это было трогательно, но вызывало тревогу. Ким знала, и Кэнди тоже, что она вполне может сама расчесать себе волосы, и этот поступок, преднамеренный и продуманный, должен был показать, что ребенок решительно и неуклонно все больше полагается на помощь Ким. От этой мысли Ким не на шутку разволновалась.
Через некоторое время Кэнди крикнула ей из спальни:
– Я готова!
Ким вошла к ней и села на постель. Кэнди приподнялась и обвила ее руками за шею.
– Завтра в школу, Кэнди, – напомнила Ким.
Девочка кивнула и тревожно прошептала:
– А когда я приду домой, ты еще будешь здесь?
– Ну конечно, дорогая, – изумленно ответила Ким.
– А когда я буду просыпаться каждое утро, ты все еще будешь здесь?
Ким смогла только кивнуть, потому что у нее перехватило горло.
– И ты никогда-никогда от нас не уйдешь?
Ким покачала головой, не в силах сказать ни слова. Она поцеловала розовую щечку, прошептала:
– Спи спокойно, – и вышла.
На следующее утро Кэнди рано спустилась к завтраку. Она была в белой блузке и сером костюмчике.
– Какая у тебя красивая школьная форма, она тебе очень идет, – заметила Ким. – Тебе далеко до школы?
Тут в кухню вошел Оуэн, занял за столом свое место, открыл утреннюю газету в ожидании завтрака.
– Да, – сказала Кэнди. – Пешком довольно далеко.
– О! – сказала Ким. Она поставила перед Оуэном завтрак. – Хочешь, я отвезу тебя в школу на машине?
Кэнди широко раскрыла глаза от удивления и восторга.
– Моя дочь пойдет в школу пешком, – строго раздалось из-за раскрытой газеты. – Она всегда ходила туда пешком и, пока посещает эту школу, будет так делать.
Девочка сразу скисла.
– Но мистер Ланг, на машине это всего несколько минут...
– Если бы я хотел, чтобы она ездила в школу на машине, мисс Пейтон, – холодно сказал он, – я бы ее отвозил.
– А других девочек папы возят в школу на машине, – обиженно пробубнила Кэнди, но по голосу было понятно, что она уже признала свое поражение.
Все замолчали. Оуэн продолжал поглощать свой завтрак. Кэнди нехотя ковыряла вилкой в тарелке. Ким села напротив Оуэна и взяла в руки вилку и нож.
– А других девочек мамы привозят в школу, – снова раздался тихий, печальный вздох.
Ким невольно подняла глаза от тарелки и встретилась со взглядом Оуэна, который в упор смотрел на нее через стол.
– Мистер Ланг? – умоляюще произнесла Ким.
В кухне повисла напряженная тишина. Глаза, которые смотрели на Ким, стали непроницаемее гранита.
– Моя дочь будет ходить в школу пешком, мисс Пейтон.
– Да, мистер Ланг, – сдалась Ким, понимая, что дальше спорить бесполезно.
Два умоляющих голубых глаза обратились к Ким, но та покачала головой.
– Прости, Кэнди, – шепнула она.
Вилка с ножом громко лязгнули о тарелку, с грохотом отодвинулся стул – Оуэн Ланг встал и вышел из своей собственной кухни, не доев завтрака. Он взял портфель, громко хлопнул входной дверью, с визгом вывел машину из гаража и уехал на работу.
Ким отодвинула от себя тарелку. Она не могла больше проглотить ни кусочка. Настроение у нее испортилось, ее мучила совесть. Если бы рядом не было Кэнди, которая смотрела на нее широко раскрытыми, расстроенными глазами, Ким расплакалась бы; из-за ее дерзкого упрямства человек не смог оставаться в собственном доме, выскочил за дверь, даже не позавтракав и теперь до обеда будет ходить голодным. Ее переполняло чувство вины, однако она удивилась, почему ее так волнует благополучие человека, которого она искренне ненавидит.
– Идем, Кэнди, – произнесла Ким, стараясь говорить бодро. – Хорошо хоть, что тебе не придется ходить домой в оба конца на обед.
– Придется, – вздохнула Кэнди. – Папа не разрешает мне обедать в школе.
– Что ты говоришь? Но, дорогая, для тебя это должно быть очень утомительно.
Девочка кивнула.
– Слушай, Кэнди, а если я дам тебе деньги на обед, ты поешь в школе?
– Как хотите, – согласилась Кэнди.
– А потом, – шепнула ей Ким, – я приеду и заберу тебя после школы. Хочешь?
Кэнди снова кивнула, глаза ее вспыхнули от радости.
– Приедешь? Как за остальными девочками мамы приезжают?
– Да, дорогая, точно так же. – Кэнди надела пальто. – Я не могу тебя отвезти в школу, потому что папа мне это запретил, но он ведь не запретил мне тебя встретить, правда ведь? Только Кэнди, – она взяла ребенка за руку и вывела на крыльцо, – давай это будет наш с тобой секрет, договорились? Ты никому не скажешь?
Кэнди радостно кивнула и сбежала с крыльца.
Полдня Ким стирала и гладила белье и убиралась в доме. После обеда она доехала до школы – Кэнди объяснила ей, как туда добраться. Поставив машину на стоянку, она присоединилась к группе матерей, на всякий случай, выглядывая Кэнди в толпе детей – вдруг она забыла об их уговоре.
Но Кэнди не забыла. Выйдя из школьного здания, она подошла к воротам вместе с другими детьми, ее глаза тревожно озирали кучку женщин, собравшихся за ними. Когда она увидела Ким, то расплылась в счастливой улыбке и бросилась бежать к ней. Она схватила Ким за руку и, припрыгивая, пошла с ней к машине.
Вечером Ким поставила перед Оуэном ужин и подала Кэнди ее тарелку. Беря тарелку, девочка подняла на Ким глаза, и они обменялись заговорщицкими улыбками. Оуэн это заметил и подозрительно нахмурился.
Как всегда, поужинав в кухне, Ким вошла в столовую, чтобы собрать пустую посуду, Кэнди последовала ней, говоря:
– Ким, сегодня у нас в школе был такой вкусный пудинг...
Ким шикнула на нее, но было поздно. Оуэн уже все слышал. Ким, с тарелками в руках, приросла к полу под его яростным взглядом. Кэнди, только теперь поняла, что она наделала, зажала рот руками.
Оуэн медленно поднялся со своего места:
– Что за пудинг, Кэнди?
Девочка, перепуганная насмерть, не могла ничего сказать и беспомощно посмотрела на Ким, которая вернулась в столовую и поставила стопку грязных тарелок на стол. Война была объявлена.
– Мистер Ланг, сегодня ваша дочь обедала в школе.
– А кто ей это разрешил? – злобно прошипел он.
– Я, мистер Ланг.
– За чей счет?
– За мой, мистер Ланг.
Ей понадобилось все ее мужество, чтобы выдержать его гневный взгляд. Неужели это все, конец?
– И все потому, что вы поленились приготовить девочке обед?
– Я знала, что вы так скажете, – тихо ответила Ким. – Нет. Потому что я считаю, что ей и так далеко ходить в школу, ей нелегко преодолевать такое расстояние пешком два раза в день, не говоря уже о четырех!
– Ваше мнение по этому вопросу никого не интересует.
Ким почувствовала, как Кэнди крепко схватила ее за руку. Подумав: «Сейчас меня уволят», она храбро продолжила:
– Это еще не все. Я забрала Кэнди сегодня из школы на своей машине.
Побледнев, Оуэн быстро обошел вокруг стола и встал перед Ким. Девушка невольно отступила назад на шаг, чувствуя, что Кэнди прижимается к ней всем телом.
– Это открытое неповиновение, мисс Пейтон. – Он старался говорить спокойно, но в глазах его пылало бешенство. – Вы решили, что меня можно одурачить. Но на этот раз вы проиграли. Вы сейчас выйдете из этой комнаты и из моего дома. Навсегда.
– Вы увольняете меня, мистер Ланг?
– Да, я увольняю вас, мисс Пейтон. Прошу вас уехать от нас завтра же утром.
– Нет! – завизжала Кэнди. – Нет! Нет! Нет!
Но никто не обратил на нее внимания.
Ким, такая же бледная, как он, старалась оторвать от себя прижимающуюся к ней Кэнди, наконец ей это удалось, но та снова схватила ее за руку.
– Ким от нас не уйдет! Ким не уйдет! Никогда!
Но никто ее не слушал.
– Хорошо, мистер Ланг, я уволена. Больше я не работаю у вас, так что позвольте сказать мне вам в лицо все, что я о вас думаю. По моему мнению, вы недостойны называться отцом. Ваша дочь лишена не только матери, но и отца. Она, если не формально, то психологически круглая сирота. При любой возможности вы отталкиваете ее от себя. Вы живете в заоблачных высях науки, вы такой взрослый, такой важный, такой несгибаемый и такой суровый, и с кем – с ней, с маленьким ранимым существом, находящимся полностью в вашей власти! Уверена, ей было бы лучше оказаться в детском приюте, где она по крайней мере смогла бы общаться с другими детьми и со взрослыми, которые понимали бы ее потребности, чем с вами, с человеком, который смотрит на нее как на пустое место, как на обузу, от которой надо поскорее отделаться!
Оуэн сделал шаг вперед, занося руку, словно хотел заставить ее замолчать. Кэнди отчаянно вскрикнула и нагнулась лицом в колени Ким. Та с трудом оторвала девочку от себя и повернулась к двери.
– Сегодня я соберу вещи, мистер Ланг, и утром меня здесь не будет.
– Возьми меня с собой! – во весь голос ревела Кэнди. – Я не хочу оставаться с ним одна! Я его ненавижу!
И тут неожиданно, в один миг, он весь обмяк, словно из него выпустили воздух, так, что Ким даже напугалась. Он упал в кресло, прижимая пальцы к вискам.
– Вы снова победили, мисс Пейтон, – процедил он. – Даже моя дочь на вашей стороне. Вы смогли приманить ее, хотя никто из домработниц раньше не додумывался до такого способа сохранить себе работу. Тонкий маневр, ничего не скажешь. Могу только развести руками.
Ким прокашлялась и с трудом произнесла:
– Мистер Ланг, вы ошибаетесь, это не маневр. В жизни вашей дочери была пустота, которую необходимо было заполнить, и получилось так, что заполнила ее я.
– Можете отрицать это сколько хотите, мисс Пейтон, но я повторяю: вы меня обошли. И я хочу еще кое-что вам сказать. Я проклинаю тот день, когда впервые увидел вас, день, когда я услышал ваш голос.
Ким, не вытирая слез, струившихся у нее по щекам, вырвала свою руку у Кэнди и бросилась наверх в свою комнату, но девочка не отставала от нее. Прошло много времени, прежде чем они обе наплакались вволю, и вдруг услышали шаги на лестнице. В дверях возник Оуэн. Он молча посмотрел на них обеих. У него был вид человека, который после отчаянной внутренней борьбы смирился с неизбежным. Он устало обратился к Ким:
– Я не могу вас уволить. Похоже, мне от вас так просто не отделаться, как бы я к вам ни относился. Совершенно ясно, что сейчас вы уйти не можете – пока, по крайней мере. – Он повернулся и вышел.
Глава 5
Хэмиш сдержал обещание и опрыскал яблони. Оуэн вышел в сад прогуляться и поморщился.
– Судя по запаху, ты пользуешься каким-то опрыскивателем с серой, да, Хэмиш?
– Точно, Оуэн. В тебе заговорил химик. Это раствор, который защищает деревья от болезней и вредителей. И урожай будет лучше.
Оуэн поблагодарил его за помощь. Хэмиш, стоя на лесенке, приставленной к дереву, крикнул ему:
– А я вовсе не ради тебя это делаю, старик, это все ради твоей домработницы. – Он усмехнулся, глядя вниз на Оуэна. – Ну, какой мужчина устоит перед ее магнетизмом и очарованием?
Оуэн круто развернулся на каблуках и пошел в дом. Хэмиш состроил смешную рожицу стоявшей неподалеку Ким.
– Наверное, я что-то не то сказал, – огорчился Хэмиш. – Я просто пошутил, а он расстроился.
– Ничего страшного, с ним все время так, – недовольно заметила Ким. – Но я вам очень благодарна, Хэмиш, вы сделали за меня мою работу.
– Моя дорогая, – отозвался Хэмиш, – если вы думаете, что сможете привести этот сад в порядок без посторонней помощи, везя на себе дом, малышку, да еще при этом справляться с ее отцом, то боюсь, вы очень и очень заблуждаетесь.
– Ах, я знала, на что иду, когда соглашалась на эту работу, Хэмиш. Я имела представление о том, что меня ждет.
– Вообще, мне кажется, – Хэмиш начал осторожно слезать с лестницы, – что Оуэн слишком много хочет от своих домработниц. Ничего удивительного, что они у него так часто меняются.
Ким пошла искать Оуэна и нашла его в столовой, как обычно.
Он устало поднял глаза от своей работы:
– Что вам?
– Я пришла извиниться перед вами, мистер Ланг.
– За что?
– За все, что я вам наговорила вчера. Мне очень жаль, очень, очень жаль. Спасибо, что не уволили меня.
Он раздраженно пожал плечами:
– У меня не было выбора. Больше мне нечего сказать.
С тем она и вышла.
Утром, когда Оуэн собирался уходить на работу, Ким спросила его:
– Вы не возражаете, мистер Ланг, если сегодня я отвезу Кэнди в школу на машине?
Он ничего не ответил и громко захлопнул за собой дверь, но так как он не сказал «нет», в тот день Кэнди не пришлось идти пешком. Еще она осталась обедать в школе... и на следующий день, и на следующий – но уже с разрешения и за счет своего отца.
Прошло несколько дней, и как-то вечером Ким, набравшись мужества, пошла к боссу, снова рискуя навлечь на себя его гнев. На этот раз она нашла его в гостиной, он спокойно сидел в кресле, вытянув длинные ноги, откинув голову на подушку, и слушал музыку. Вид у него был крайне утомленный, и в душе Ким шевельнулись нежность и даже жалость.
