Текст книги "Уйти до рассвета"

Она вдруг застеснялась уродливого старого платья, своего убогого старомодного пучка. Что ж, ее маскарад, по крайней мере, достиг своей цели. Очевидно, что он смотрел на нее, как на бесполое существо, совершенно лишенное привлекательности. Ему, наверное, и в голову не приходило, что платье скрывало фигуру, которая была предметом зависти подруг и восхищения мужчин. Как раз это имел в виду брат, когда пытался подбодрить ее по телефону.

Хозяин вынул из кармана связку ключей и протянул ей.

– Так как теперь я уверен, что вы у нас задержитесь по крайней мере до первого жалованья, – он согласился выплачивать ей деньги еженедельно, – я даю вам дубликаты всех ключей.

Ким поблагодарила его.

– Во сколько вы сегодня вернетесь домой, мистер Ланг?

– В начале седьмого. Приготовьте ужин на двоих ... только без лука, пожалуйста.

– Да, лук стоит на втором месте в списке ваших самых нелюбимых вещей, мистер Ланг, это я запомнила.

Он заинтересованно взглянул на нее:

– Вот как? А что же на первом месте?

– Женщины, мистер Ланг.

Он искренне расхохотался, впервые за время их знакомства:

– Да, мисс Пейтон, тут вы меня подловили. Но я сам напросился.

Ким с облегчением вздохнула, когда он ушел. Она раздумывала, чем ей занять Кэнди, когда услышала, как та пошла в ванную. Ким взбежала вверх по ступенькам и спросила:

– Кэнди, дорогая, тебе что-нибудь нужно?

Кэнди не ответила. Вспомнив совет матери, Ким ласково спросила:

– Кэнди, малышка, ты справишься сама?

Девочка открыла дверь ванной.

– Да, – буркнула она и захлопнула ее прямо перед носом Ким.

Ким постаралась взять себя в руки, не стоит пасовать перед неудачами.

Кэнди спустилась вниз, шаркая ногами по ступенькам, съела тарелку овсянки, выпила чашку молока и опрометью выскочила из кухни. Утро было пасмурное и прохладное, поэтому Ким крикнула ей вслед:

– Кэнди, если будешь играть на улице, не забудь надеть пальто.

Но девочка, открыв калитку, бегом помчалась в сад Саутов и исчезла за дверью кухни Дафны.

Ким пожала плечами. Наверное, так будет лучше, по крайней мере, поначалу. А позже, если она здесь останется, возможно, Кэнди и не захочет убегать к соседям каждый день.

Девушка заправила кровати, аккуратно сложила синюю пижаму хозяина и засунула ее под подушку, убрала в шкаф костюм, который он повесил на стул, и поставила его ботинки на полочку в углу, рубашку и носки, которые он бросил на полу, кинула в наполовину полную корзину с грязным бельем.

Закончив уборку, Ким побрела в свою комнату и задумалась, чем ей теперь заняться. Бордовое платье страшно удручало ее. Поразмыслив, она решила, что, раз уж хозяина не будет дома весь день, можно пока надеть что-нибудь более удобное, а перед тем, как он вернется, она снова переоденется.

С удовольствием стащив платье через голову, Ким натянула свитер с длинными рукавами и темно-синие брюки, распустила длинные черные волосы, которые рассыпались по плечам. Сунула ноги в коричневые сандалии без задника, а ботинки на высокой шнуровочке, которые были на ней до этого, спрятала в шкаф. Когда она глянула в зеркало, то от радости чуть не онемела: на нее смотрела старая знакомая, Ким Пейтон, а не унылая девица неопределенного возраста. Она расхрабрилась до того, что подкрасила губы и подрисовалa карандашом брови. Стало еще лучше. И тогда уже с легким сердцем она принялась за дела. Когда Оуэна Ланга не было дома, атмосфера в нем стала совсем другой. Работа казалась Ким вполне сносной. Она приготовила легкий обед для себя и Кэнди, надеясь, что девочке он понравится. Потом быстренько протерла пыль с мебели и вышла в сад нарвать первых весенних цветов – там вовсю цвели гиацинты и нарциссы. Один букет она поставила в столовую, вдохнув тонкий свежий аромат, а другой отнесла в гостиную, оставив на кухне маленький скромный букетик.

Когда подошло обеденное время, она отправилась к соседям за Кэнди. Дафна открыла ей кухонную дверь.

– При... – Она не договорила, во все глаза уставилась на молодую незнакомку и только через некоторое время оправилась от потрясения.

– Привет!

Дафна не отводила изумленных глаз с девушки, которая стояла на крыльце.

– Вот это да, какая перемена! Как гусеница, которая превратилась в бабочку. И в такую красавицу при этом. А что сталось с той старой девой, которую я видела вчера?

– О, – радостно улыбнулась Ким, – она вернется утром.

– Как странно, ничего не понимаю! – Дафна широко распахнула кухонную дверь. – Заходи и все мне расскажи. Кэнди наверху, можешь говорить свободно.

Ким уселась на стул и изучающе посмотрела на соседку, не зная, может ли ей доверять, но сгорая от желания все ей рассказать.

– А если я расскажу, ты обещаешь никому ничего не говорить, честное слово?

Дафна с готовностью кивнула:

– Все до последнего слова буду держать в тайне, обещаю.

И Ким ей все рассказала – про свою семью, про свой дом, про университетское образование и про то, что у нее нет никакого опыта в ведении домашнего хозяйства.

– Так ты боишься, как бы Оуэн не подумал, что ты пошла сюда работать специально, чтобы его заарканить? – звонко хохотала Дафна. – Глядя на тебя, в твоем новом обличье, еще вопрос, кто кого захочет заарканить.

– Ну, нет, он никогда не увидит меня в настоящем виде. Прежде чем он вернется, я снова переоденусь.

Дафна пожала плечами:

– Ну, просто не знаю, что сказать. Желаю удачи. – Она снова рассмеялась. – Но должна тебя предупредить, дорогая, есть кое-что похуже, чем его маниакальные идеи, будто все женщины охотятся за ним, желая женить его на себе. Ты ведь знаешь, что он ученый? Он ведет какие-то исследования... какие-то искусственные волокна, точно не знаю. – Она виновато взглянула на Ким. – Боюсь, для тебя это плохие новости, дорогая, но он совершенно не выносит, можно сказать, ненавидит лютой ненавистью людей с гуманитарным образованием. Называет их бездельниками и лоботрясами. И еще всякими разными словами.

– О боже! Еще пункт в списке того, что он не любит.

– Стоит при нем упомянуть хоть отдаленно что-то из области литературы, – продолжала Дафна, – причем любой – английской, или греческой, или латинской, и он начинает беситься. Понимаешь, о чем я?

Ким печально кивнула:

– Еще как. Я же сама из семьи ученых. Я всегда была не такой, как они все. Меня они тоже считают лодырем и неудачницей.

– Тогда прости, что наступила тебе на мозоль, но лучше тебе это знать. Так что, если он узнает про твой диплом...

– Я тут же окажусь на улице, ты это хочешь сказать?

Дафна кивнула.

– Ну, ничего, не расстраивайся, если будет совсем туго, приходи ко мне, я тебя по крайней мере всегда выслушаю. – Она позвала Кэнди, потом сказала Ким: – Знаешь, а жизнь стала заметно интереснее, с тех пор как ты здесь появилась. Это все равно, что жить рядом с бомбой с часовым механизмом. Пока не уезжай, ладно, Ким? Мне не хочется пропустить зрелище, когда бомба взорвется, и вы вступите в открытый бой, который, судя по всему, неизбежен.

– Если честно, Дафна, он порой бывает просто невыносим. У нас уже была с ним пара мелких стычек.

– И прекрасно. Оуэна временами надо ставить на место. Но у него есть и хорошие стороны.

– Да? – Ким усмехнулась. – Пока что-то с трудом в это верится. – Но как только она это сказала, ей вдруг вспомнилась его щедрость, когда он прибавил ей денег на «содержание родителей», и ее стала мучить совесть. Но она постаралась себя утешить, подумав, что у него наверняка были на это какие-то свои мотивы, и притом крайне эгоистичные.

Кэнди вбежала на кухню, но как вкопанная, остановилась у двери, увидев Ким.

– Привет, Кэнди, – сказала Ким.

– Брюки, – прошептала завороженная Кэнди. – Другие тети брюки не носили.

– Да ты что? Правда не носили? – спросила Ким и с удивлением посмотрела на Дафну.

– Да, они все были не из тех женщин, кто может себе позволить брюки – либо из-за воспитания, либо из-за фигуры, – сухо объяснила та. – Как я, например, – она недовольно осмотрела свои округлые формы, – у них были такие бедра!

Ким засмеялась и протянула руку Кэнди:

– Идем, Кэнди. Нас ждет обед.

Кэнди отвернулась и прошла мимо. Ким отчаянно всплеснула руками, но Дафна ее успокоила, покачав головой:

– Ничего, не волнуйся. Она потом привыкнет.

Но Ким очень и очень в этом сомневалась.

Они пообедали молча. Сразу после обеда Кэнди кинулась к двери, но Ким остановила ее:

– Кэнди, сегодня тебе придется побыть со мной. Раз я у вас работаю, ты не должна больше так часто беспокоить миссис Саут.

– Это тетя Дафна, а не миссис Саут, и она говорит, что я ее не беспокою, что могу приходить, когда хочу.

– Все равно, я настаиваю, чтобы ты осталась дома. Присматривать за тобой – это моя обязанность, дорогая.

Лицо девочки стало багровым.

– Я не хочу оставаться дома! – завизжала она, кидаясь к двери со всех ног. – Я вас ненавижу! Я хочу, чтобы вы скорее отсюда уехали, как все остальные!

Ким побледнела от злости:

– Хорошо, иди. Ты невоспитанная, грубая, дрянная девчонка. Зачем ты мне здесь нужна такая? И ты мне так же противна, как я тебе. Так что можешь отправляться к своей тете Дафне, я из-за этого не расстроюсь!

Кэнди разинула рот и заревела.

– Другие... – всхлипывала она, – так со мной не разговаривали!

Ким сдерживалась изо всех сил, чтобы не броситься перед девочкой на колени и обнять ее дрожащее от рыданий тельце. Кэнди вслепую нашарила ручку двери и вышла.

Ким упала на стул и схватилась за голову. «Целуй ее, – говорила ей мать по телефону, – как я всегда тебя целовала в детстве. Ей так сейчас нужна любовь». А она вместо этого только взяла и накричала на несчастного ребенка и тем еще больше оттолкнула ее от себя.

Через некоторое время Ким вышла в сад. Обнаружив у одной из клумб мотыгу, она отправилась к грядкам и без всякого энтузиазма принялась рыхлить землю. Теперь девушка пожалела, что никогда не интересовалась садоводством. Да и в домашнем хозяйстве она разбирается не лучше. И совсем уж ничего не понимает в воспитании детей. Ким наклонилась и вырвала несколько сорняков.

И вдруг перед ней возникла Кэнди. Вздрогнув от неожиданности, Ким подняла на нее глаза.

– Я думала, ты у соседей.

– Да, я была там. А потом увидела вас. И вернулась.

– А!

– Вы плачете, мисс Ким?

Ким тут же опустила глаза:

– Нет, что ты... Это просто... у меня глаза немножко слезятся.

– А, у меня тоже так иногда бывает. Я не знала, что у взрослых глаза тоже слезятся, как у маленьких девочек.

– Слезятся, Кэнди, и еще как. От этого никуда не денешься, – улыбнулась Ким.

– Да, – согласилась Кэнди и тоже начала дергать сорняки. Ким показала ей, что надо вырывать, а что оставлять на грядке. Некоторое время они работали молча, но это было уже дружеское молчание. Через некоторое время Ким сказала:

– Хочу сделать себе чашечку чаю. Пойдешь со мной?

– Нет, спасибо.

– Может, лимонад?

– Да, очень хочу!

В тот вечер на ужин Ким приготовила мясной пирог – но уже без лука – и поставила в холодильник свежий фруктовый салат в желе.

Когда пришло время возвращаться ее хозяину, она кинулась наверх переодеваться. Ей ужасно не хотелось снова натягивать на себя старое платье, закручивать волосы в уродливый пучок, но делать было нечего, и она снова превратилась в убогую, противную няню.

Однако, когда Оуэн Ланг вернулся домой, он даже не заметил ее, словно она была невидимкой, и даже не ответил на ее негромкое «добрый вечер», когда она ставила перед ним на стол тарелку с едой.

– Ты не сказал мисс Ким «спасибо», папа, – громко заметила Кэнди.

– Не мисс Ким, а мисс Пейтон, – поправил ее отец.

– Ну, хорошо, мисс Пейтон, все равно. Ты не сказал ей «спасибо».

Оуэн бросил взгляд на Ким, стоявшую рядом.

– Моя дочь настаивает, чтобы я сказал вам «спасибо», мисс Пейтон. – Он издевательски склонил голову над тарелкой. – Благодарю вас.

– Ничего, мистер Ланг, – невозмутимо ответила Ким, направляясь к двери. – Я не ждала от вас благодарности. Ведь хорошие манеры бывают только у воспитанных людей, – и она пошла обратно на кухню, гадая, сколько он еще будет терпеть ее дерзкие ответы.

Вечер девушка провела в своей комнате и вышла из нее только для того, чтобы сказать Кэнди, что пора ложиться спать. На этот раз Ким не стала предлагать ей свою помощь. Она вернулась к себе и продолжила читать.

Через некоторое время Ким заглянула к девочке в спальню. Та сидела на постели, обняв колени, и ждала.

– Почему ты не сказала мне, что уже готова? – намеренно строго спросила Ким. Она не собиралась навязываться ей со своим сочувствием и нежностями только для того, чтобы получить в ответ отпор.

Кэнди тут же нырнула под одеяло, и Ким подоткнула его со всех сторон.

– Спокойной ночи, – сказала Ким и пошла к двери.

– А вы меня разве не поцелуете, мисс Ким? – раздался ей вслед тоненький голосок.

– Нет, сегодня нет. Вчера ты вытерла щечку одеялом после того, как я тебя поцеловала.

– А сегодня не буду вытирать, мисс Ким.

Ким открыла дверь и плотно затворила ее за собой.

– Мисс Ким! – Это был умоляющий вопль, приглушенный простыней, которой девочка прикрыла рот.

Ким вернулась в комнату:

– Что?

Голубые глаза глядели на нее с отчаянным призывом.

– Сегодня я не буду вытирать, правда, мисс Ким, – малышка затаила дыхание. Ким склонилась к ней и коснулась губами мягкой розовой щечки. Это был не настоящий поцелуй, но этого оказалось достаточно. С довольным вздохом Кэнди повернулась на бок и закрыла глаза.

Сглотнув комок, который откуда ни возьмись подступил к горлу и начал душить ее, Ким села в свое кресло и долго смотрела невидящими глазами в окно. Оказалось, что ее тактика сработала, если не с отцом, то хотя бы с дочерью. Почему они оба так боятся, что кто-то станет претендовать на их любовь и нежные чувства?

Глава 4

Нa следующее утро Ким постаралась встать и спуститься вниз первой, однако Оуэн Ланг пришел в кухню всего через несколько минут после нее:

– Где мой завтрак?

– Я накрыла в столовой, мистер Ланг.

– А я всегда завтракаю на кухне.

– Простите, я не знала.

– Опять забыли спросить, да?

– Сейчас пойду и принесу все сюда, – сказала она, втайне надеясь, что он скажет: «Ничего, не беспокойтесь, я могу один раз позавтракать и там», – но он уселся за стол в кухне и стал ждать.

Ким подала ему яичницу с ветчиной, еще горячую – он съел ее, не проронив ни слова. Она сделала ему тосты и заварила чай.

– На завтрак я пью кофе, мисс Пейтон.

– Простите, я не знала, – устало ответила она.

Он повторил, на этот раз уже более резко:

– Опять забыли спросить?

Ее охватило чувство профессиональной несостоятельности, и это было заметно по ее голосу, когда она спросила:

– Мне что, вылить чай за окно и сварить вам кофе?

Он минуту задумчиво разглядывал ее.

– Вообще-то мне следовало бы сказать «да», чтобы это было вам уроком, но... – он посмотрел на часы, – я уже опаздываю, так что придется пить чай.

– Да, мистер Ланг, – покорно кивнула она. Пока он заканчивал завтракать, Ким стояла, не зная, что ей делать. Она не могла пойти к себе, потому что ему может еще что-нибудь понадобиться, не могла сесть вместе с ним за стол, полагая, что прислуге не положено есть за одним столом с хозяином. Поэтому она просто стояла у окна и смотрела в сад.

– Вы уже ели, мисс Пейтон? – вдруг раздраженно спросил он.

– Нет, мистер Ланг.

– Тогда какого черта вы не завтракаете?

Она повернулась к нему:

– Мне не хочется. Я подожду, пока вы доедите.

Он саркастически усмехнулся:

– Какое уважение и почтение к хозяину со стороны домработницы! Другие принимали мое предложение, как должное.

Ким сердито вспыхнула. Он снова заставил ее почувствовать, что она все делает не так. Этому человеку просто невозможно угодить. Взяв свой завтрак со стола возле плиты, она села напротив него и вяло принялась за еду. Ей хотелось только одного – чтобы он скорее ушел на работу и оставил ее в покое. Никогда ей еще не было так неуютно. Его присутствие ужасно смущало ее, хотя он не обращал на нее ни малейшего внимания. Она казалась себе неуклюжей и с откровенным облегчением вздохнула, когда он, наконец с шумом отодвинул стул и встал.

Услышав ее вздох, он не удержался от ироничной ухмылки:

– Вам грустно, что я уже ухожу, мисс Пейтон?

Она хотела просто вежливо кивнуть в ответ, но в тот момент взглянула в его глаза и увидела в них вызов.

– Ничуть, мистер Ланг. Если хотите знать, для меня это большое облегчение.

В голосе его не было и намека на недовольство, когда он ответил:

– Я так и думал. Теперь у меня есть домработница, которая меня не выносит, – о чем еще можно мечтать? – С этими словами он снова усмехнулся и вышел.

Как только за ним закрылась дверь, Ким кинулась наверх и переоделась в свитер и брюки, распустила волосы и слегка подкрасилась. От этого настроение у нее сразу улучшилось.

В кухню пришла Кэнди и, усевшись перед тарелкой каши с молоком, пристально посмотрела на Ким.

– Я рассказала папе, – заявила она, – что вы носили брюки.

– Кэнди, зачем же!

Девочка покачала головой:

– А он мне не поверил. И еще сказал, что не позволит своей домработнице ходить в штанах.

– Ах, вот как? – Что ж, она готова принять этот вызов – правда, при этом ей надо умудриться не потерять работу. Хотя вряд ли ему удастся увидеть ее в другом наряде, кроме старомодного бордового платья. Надо будет купить еще одно такое же, чтобы она могла их время от времени менять.

В то утро она сказала Кэнди:

– Сегодня тебе придется пойти к тете Дафне. Я уезжаю в город за покупками.

– А, – разочарованно протянула та. – А вы поедете на автобусе?

– Нет, на своей машине.

– А! А потом поедете сразу домой?

Ким пожала плечами, намеренно уклончиво ответив:

– Не знаю, может быть, потом выпью где-нибудь кофе.

– А, – снова раздалось в ответ. – А хотите, я тоже с вами поеду?

– Честно говоря, не особенно.

Лобик Кэнди сморщился от разочарования.

– Почему? У вас в машине не хватит для меня места?

– Ну, – заколебалась Ким, – у меня машина очень маленькая, но может быть, ты там и уместишься. Хочешь попробовать?

Девочка в восторге закивала:

– Да, хочу, хочу. А мне брать с собой пальто?

Ким улыбнулась про себя, каждый день она узнавала все больше нового о Кэнди. Только ее отец по-прежнему оставался для нее загадкой.

Пройдясь по магазинам, они зашли в кафе, выпили кофе и молочно-шоколадный коктейль с бисквитами, сидя за стойкой на высоких крутящихся табуретах. Когда они вернулись домой, уже подошло время обеда. Обедали в кухне в полном молчании – они вообще редко говорили друг с другом, в разговорах как-то не было необходимости.

День подходил к концу, а Кэнди ни разу не бегала к Дафне. Она сидела в своей комнате, играла с куклами и читала.

– А у тебя есть какие-нибудь друзья, с которыми ты могла бы поиграть? – спросила ее Ким.

– Да, двое, в школе. Это мало. Папа говорит, что я вся в него. У него тоже мало друзей.

«Ничего удивительного, – мрачно подумала Ким. – С таким характером, кто же будет с ним дружить?» И тут ее опять ударила, как током, мысль, насколько эти двое, отец и дочь, похожи друг на друга.

Вечером Ким готовила ужин, когда услышала во дворе звук подъезжающей машины Оуэна. Осознав, что она все еще в брюках, Ким все бросила и побежала наверх. Никогда в жизни девушка еще так быстро не переодевалась. Оуэн крикнул ей из прихожей, чтобы она немедленно спустилась к нему.

– Иду, мистер Ланг, – ответила она приглушенным голосом, потому что в этот момент, как раз натягивала через голову платье. Приведя себя в «порядок», Ким пулей кинулась вниз и столкнулась с ним лицом к лицу в столовой.

Он оглядел ее с ног до головы, высоко подняв брови: