Текст книги "Кот, который учуял крысу"

Автор книги: Лилиан Джексон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Добравшись до Индейской Деревни, он остановился перед сторожкой, чтобы проверить почту, и, открывая свой ящик, поймал на себе взгляд какой-то женщины, пристально изучавшей его усы. Он узнал её по причёске.

– Миссис Янг! Мы вчера познакомились на митинге. Я – Джим Квиллер. Я и не знал, что вы обосновались в Деревне!

– Я живу в блоке между Амандой Гудвинтер и Сьюзан Эксбридж, – ответила она. – И чувствую себя пигмеем рядом с двумя местными гигантами.

– Разрешите, я помогу вам донести пакет до машины?

– Я не на машине. Я пешком.

– Тогда позвольте мне подбросить вас до вашего кондо.

Во время короткого пути до Речной дороги она сказала ему:

– У меня не было раньше возможности высказать вам свои комплименты по поводу вашей колонки в газете, мистер Квиллер.

– Квилл, просто Квилл.

– Тогда зовите меня Джеффа.

– Мак-Вэннел и Шоу будут счастливы получить помощь такого специалиста, как вы, когда у них начнётся свистопляска с налогами, Джеффа. Высококвалифицированные бухгалтеры на дороге не валяются.

Она пригласила его выпить вина, и он согласился, но его всё время не покидало ощущение, что он ходит по тонкому льду. Его новая знакомая знала о его жизни всё: прошлое, настоящее и будущее, но не сознавала этого.

– Очень скоро вы начнёте получать приглашения на вечеринки – выпить в последний раз, я имею в виду, выпить в последний раз перед тем, как пойдёт снег. Ведь когда начнётся буран, вас может завалить снегом так, что вы целую неделю на улицу носу не высунете. На такой случай надо запастись ребусами и кроссвордами.

– У меня всегда есть чем заняться – составляю карты движения планет, – возразила она. – Моя вторая специальность – астрология.

– Неужели? – с деланным удивлением воскликнул Квиллер, выражая своё восхищение её талантами.

– Это замечательная наука, потрясающе точная! Даёт возможность проследить весь жизненный путь человека в зависимости от влияния небесных тел – если тебе известны его дата и место рождения. Расчёты поглощают очень много времени. Конечно, с компьютером быстрее, но я предпочитаю традиционные методы математических расчётов. Необходимо только знать точный час и минуту рождения, чтобы учесть часовые пояса и стандарт, по которому вёлся отсчёт времени, кроме того, нужно знать, был ли переход на зимнее или летнее время, а также днём или ночью родился человек. Ещё потребуются широта и долгота места рождения, в градусах и минутах.

«Вскоре, – подумал Квиллер, – она спросит, знаю ли я день недели и точное время своего рождения». Чтобы увести разговор в сторону, он спросил:

– А вы когда-либо чертили натальные карты для своих родственников? Подтвердилось ли то, что вы предсказывали, с течением лет?

– По правде говоря, именно поэтому я здесь, – ответила она. – Мой сын сейчас стоит перед сложным выбором, и я подумала, что присутствие матери будет для него поддержкой. Он нуждается во мне больше, чем в ком-нибудь другом.

Она с готовностью рассказывала Квиллеру о своей семье, и он сочувственно поддакивал и кивал.

– Вы, наверно, знаете моего сына как Каспара – мы так назвали его в честь героя Революции, но дома мы зовём его Касс. Моего отца звали Джефферсон, и теперь вам понятно, почему у меня такое имя. Когда скончался мой муж, Касс настоял, чтобы я переехала сюда. У меня дочь в Айдахо, и она звала меня к себе. Внуки у меня в Кёр-д'Ален – это прелестный курорт на северо-западе штата. Это местечко назвали в честь первых французских поселенцев… Но я приехала сюда из-за Касса. У него столько проблем! Вы, конечно, знаете, что он занимался строительством, работая в XYZ. Он ещё под стол пешком ходил, а уже знал, что будет строителем. Он уехал на Восток, чтобы совершенствоваться в профессии, а потом обосновался здесь, потому что в ваших краях есть всё необходимое для охоты и занятий спортом. Когда один из здешних бизнесменов пригласил моего сына стать его партнером, Касс решил, что судьба даёт ему шанс.

– Да, когда я приехал сюда, XYZ строил школы, больницы, жилые дома – всё что угодно. Это была самая престижная компания в округе, даже в трёх округах.

– Проблема была в том, – продолжала Джеффа, – и вы, возможно, об этом знаете, – что бывший партнер и босс Касса оказался невероятно жадным. Он готов был строить как попало, но быстро – как говорят, тяп-ляп – сделали кораб. А Касс хотел строить на века. Тогда его выжили с работы.

Квиллера заворожил её мягкий балтиморский выговор, но он удивился, что она так подробно рассказывает ему про свои семейные дела. Он подумал: она одинока… в чужом окружении… ей нужен хоть какой-нибудь собеседник. Неужели никто ей не объяснил, как опасно трепать языком в маленьком городе? Квиллерова доброжелательная манера держаться частенько располагала собеседников к откровенности. А он был готов слушать, пока ему выкладывали всю подноготную, – и как журналист, и как Близнец.

– Да, неприятная сложилась ситуация, – поддержал беседу Квиллер. – А почему Касс согласился на компромисс? Почему он сразу не ушёл?

– Ну, сначала он зарабатывал очень большие деньги. И занятия спортом на свежем воздухе тоже очень много значат для него. И ещё он влюблён в одну из местных дам.

– М-да… люди поступаются принципами и по менее веским причинам.

Вдруг Джеффа отрывисто спросила:

– Вы знаете Дона Эксбриджа?

– Да.

– Он ваш друг?

– По большому счёту – нет. Я никогда не прощу ему кампанию по ликвидации острова Завтраков. К счастью, природа берёт своё.

– Вы видели заметку в газете про XYZ? Фирма объявила о роспуске, и Касс теперь пытается организовать свою собственную домостроительную компанию. Самое сложное для него – это восстановить свою репутацию, ведь он известен всем как строитель домов с дырявыми крышами.

Квиллер утешил её:

– Фрэнк Ллойд Райт тоже имел подмоченную репутацию, но сумел реабилитировать себя в глазах общественности и сейчас цветёт и пахнет как роза. Кассу нужно встретиться с Дуайтом Сомерсом: его специальность – создание положительного имиджа. Живя в таком обществе, как наше, Кассу не помешало бы жениться на женщине, которую он любит, и завести детей.

Джеффа замялась.

– Она замужем… Её муж – Дон Эксбридж.

Квиллер поднялся.

– Тогда передайте своему сыну, Джеффа, что ему срочно необходим Дуайт Сомерс… Мне было очень приятно беседовать с вами. Надеюсь, вы будете здесь счастливы. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

Приехав домой, Квиллер обнаружил сообщение, оставленное Полли на автоответчике. Она звонила из библиотеки: «Приходи к шести: тебя ждёт сюрприз».

Он уже предвкушал жаркое из говядины или жареную курицу, приготовленную добровольной помощницей из библиотеки: старушки частенько приносили своей любимой директрисе что-нибудь домашнее, зная, что у неё нет времени готовить. Репортёр побрился, надел ярко-синюю рубашку в полоску, что очень нравилась Полли, и побрызгался шотландским одеколоном, который она привезла ему в подарок из Канады.

Ровно в шесть вечера он вошёл в её кондоминиум, открыв дверь своим ключом, и на пороге чуть не наступил на Брута и Катту. Казалось, коты были сильно недовольны, что он потревожил их покой.

– У вас всё в порядке, ребята? – спросил Квиллер. – Вы уже сдали анализы на глисты? – Коты явно задумались: «А что это он тут делает?.. Она переоделась – собирается уходить… Ужин сегодня был раньше, чем обычно…»

Полли услышала голос своего верного друга и появилась на внутреннем балконе, вдевая в уши золотые сережки – её лучшее украшение.

– Я убегаю, – сообщила она, – сегодня обедаю с представителями Клуба любителей птиц. Разве я тебе не говорила? Я была уверена, что ты знаешь. Но сначала я хочу, чтобы ты прочитал письмо, которое я получила. Оно на столике в прихожей.

Письмо было написано на гостиничной бумаге, а на конверте стоял почтовый штемпель: «Феникс, Аризона». Квиллер начал читать.

Дорогая Полли,

прости меня за то, что я так некрасиво поступила с тобой. Мне пришлось уехать, никого не предупредив, потому что Генри просил меня держать наш отъезд в тайне. Завтра у нас свадьба! Ты знаешь, я всегда сама решала, что мне делать и как жить. Но Генри убедил меня, что его Флоренс и мой Гарольд (упокой Господи их души) были бы рады, если бы мы были вместе и заботились бы друг о друге в оставшиеся нам годы. Я ещё не знаю, где мы поселимся, так что не пытайся искать меня здесь. И пожалуйста, никому не говори, что ты получила от меня письмо. Напишу тебе при первой возможности.

С самыми нежными чувствами, твоя Мэгги

P. S. Не волнуйся о моих «девочках»: о них позаботятся.

– Поговорим об этом, когда вернусь, – на ходу бросила Полли, убегая в птичий клуб.

Квиллер попыхтел в усы. Он не верил ни единому слову из письма, отправленного Мэгги.

Репортёр уныло побрёл домой. Ну и что теперь? Он рассчитывал на плотный обед, и к тому же на нём всё ещё была ярко-синяя хлопчатобумажная рубашка в полоску.

Дойдя до четвёртого блока, он позвонил Джеффе Янг.

– Это Квилл, – деловым тоном сообщил он. – Мне тут пришло в голову, что вам следует кое-что знать о политкорректности в маленьких городках и об инстинкте самосохранения. Вы свободны? Хочу предложить вам поужинать вместе. Вы бывали в таверне «Типси»?

– Я слышала об этом ресторанчике и хотела бы познакомиться с её королевским высочеством. Я тут как раз собиралась разморозить пакетик супа, но сейчас засуну его обратно в морозилку. Как мило, что вы вспомнили обо мне!

Коко, подслушивая, сидел на столе.

– Пойду оторвусь, – с удовлетворением сообщил ему Квиллер. – Спущу не меньше пятисот баксов.

Вечер удался. Джеффе понравилась бревенчатая хижина, легенда о Типси, простая, сытная пища и тёплая домашняя атмосфера. Квиллер расспрашивал её о Балтиморе и Кёр-д'Алене, о внуках и бизнесе её мужа, связанном с импортом. Он также прочёл ей знаменитую «Квиллерову лекцию» о выживании в провинциальных городках, за что она была ему благодарна.

– У вас есть вопросы? – поинтересовался он, когда вечер подходил к концу. Ресторан уже опустел, и они допивали кофе.

– Да, – кивнула она. – Что такое кулебяка? – Конечно же, она произнесла слово неправильно: курвабяка.

Покончив с идеями просвещения, Квиллер отвёз Джеффу обратно в Индейскую Деревню, где и высадил её перед крыльцом. Дома его ждал взбаламученный Коко: на автоответчике было оставлено сообщение. К этой своей обязанности Коко относился очень серьёзно.

Автоответчик заговорил голосом Полли: «Перезвони мне, когда вернёшься, Квилл. Мне нужно тебе кое-что сказать».

Квиллер подозревал, что она хотела поделиться с ним сногсшибательной информацией о миграции отдельных видов птиц. Он решил подождать до утра.

Двенадцать

Квиллер позвонил Полли во вторник утром, в восемь тридцать, когда она уже собиралась бежать в библиотеку.

– Доброе утречко! Ты звонила мне вчера вечером… – протянул Квиллер довольным голосом человека, который хорошо выспался после плотного ужина.

Она ответила ему раздражённым тоном человека, который вечно опаздывает на работу:

– Где ты пропадал? Я звонила тебе трижды и только потом оставила сообщение на автоответчике!

– Мы с моей новой соседкой Джеффой Янг ходили обедать в таверну «Типси».

– Неужели? Как это тебя угораздило?

– Вчера днём я случайно встретился с ней на улице, и она пригласила меня зайти выпить рюмочку.

– Неужели? – повторила Полли. – Ну, и какая она?

– Очень ничего себе. А как прошёл обед в птичьем клубе? Вы действительно

Много-много птичек запекли в пирог —

семьдесят синичек, сорок семь сорок?

^[12]

Полли проигнорировала язвительную шуточку.

– Вчера я звонила тебе, чтобы рассказать то, что один из членов нашего клуба слышал от помощника шерифа. Номерной знак на машине убийцы не только выдан в другом штате. Он краденый!

– Его мог спереть кто-нибудь из тамошних ребят. Какой-нибудь парень. Или девушка. – Жители Мускаунти привыкли все беды валить на чужих: преступники водились только Гдетотам.

– Ну, извини, больше не могу. Опаздываю как чёрт знает кто. Послушай, окажи милость – заскочи ко мне, покорми котов. Я не успеваю.

– Из жёлтого пакета или из зелёного?

– Из жёлтого. Спасибо тебе. Ну давай. Пока.

Квиллер сказал Коко и Юм-Юм:

– Ребята, я сейчас вернусь, – и поспешил в первый блок. Он уже не раз оказывал такую услугу Полли и её питомцам, но коты всегда воспринимали его как взломщика или, в лучшем случае, как сборщика налогов.

– Как наша парочка гурманов относится к большой порции вкусной и здоровой пищи? – спросил Квиллер, насыпая котам сухой корм из жёлтого пакета. Они посмотрели на миску с недоверием, а потом перевели вопросительный взгляд на репортёра, будто ожидали еду из зелёного пакета.

– Что мне велели дать, то и получите, – объявил Квиллер, бросаясь к выходу.

Не успел он подойти к своей двери, как в глубине квартиры раздался телефонный звонок. Он еле успел схватить трубку. В телефоне раздался голос его молодого коллеги – редактора «Всякой всячины»:

– Привет, Квилл! Ты слышал, что у нас в городе появился астролог? Ты можешь попросить её составить свой гороскоп, а потом написать о ней заметку.

Не задумываясь, Квиллер отказался:

– Это может сделать Джилл Хэндли. Пусть она попросит её составить себе гороскоп и напишет об этом заметку.

– Я думал, тебе позарез нужен новый материал…

– Никакого зареза нет.

Сварливый тон Квиллера не был новостью для его коллеги. Мужчины обожали препираться. Редактор продолжил:

– Сегодня уже вторник. Могу я поинтересоваться, когда мне сдадут материал для сегодняшнего номера?

– Разве я когда-нибудь опаздывал? А какие новости будут в газете?

– Аманда поцапалась с мэром на совещании городского совета.

– Ну, это не новость. Они грызутся уже лет десять.

– Гомер Тиббит лёг в больницу – подремонтировать коленки. У него суставы разболтались.

– Будь ты в его возрасте, у тебя ещё не то бы разболталось.

– Я не доживу до его лет – к восьмидесяти девяти я уже давно буду лежать в могиле!

– А есть подозреваемые в преступлении?

– Никого.

– А закрытая информация о Великом?

– Должен начать двигаться в нашу сторону, – сообщил Джуниор. – Кошки нервничают, и все, кому за полтинник, чувствуют себя неважнецки. – В это время из прихожей раздался долгий, оглушительный кошачий вой, от которого, наверно, вздрагивали даже в центре Пикакса. – Слышу голос твоего хозяина, Квилл. Поговорим позже.

Из столовой донёсся странный звук: шорк-шорк-шорк, за которым последовало глухое: шлёп!

Сжавшись в комок и свесив голову вниз, на краю кофейного столика сидел Коко. Три красных яблока и перевёрнутая деревянная чаша утопали в глубоком ворсе датского коврика.

«Это что-то новенькое, – подумал Квиллер. – А в чём причина? И в чём кайф?»

– Нет!!! – взревел он. – Это – запретный плод!

С индифферентным видом кот спрыгнул на пол и как ни в чём не бывало отправился в туалет; через секунду Квиллер услышал, как кот заскребает лапой опилки в своём тазике: шур-шур-шур.

Могли ли у Коко возникнуть какие-то ассоциации? Связывал ли он с яблоками рабочего, который их привёз? Он выл в момент убийства! Даже для кота с паранормальной психикой это было уже чересчур! Может, он понял, что яблоки – это муляж, и сам факт взбесил его? Может, кота одолевало любопытство? Может, ему было интересно, как лакированная гладкая ваза, похожая на фарфоровую, будет скользить по лакированному столику, гладкому, как стекло? А может, он хотел провести эксперимент с ковриком? Конечно, шлёп!не так интересно, как бух! – когда на пол, застеленный ковром, валится книга, или хрясь! – когда глиняный цветочный горшок летит вниз с высоты тринадцати футов.

Квиллер подумал, что его кошки живут в отличных условиях – по сравнению с «тесным» амбаром для хранения яблок, который он переделал под жилые апартаменты. Наверно, Коко тонко намекал ему на яблочный амбар! Неужели что-то скверное происходило по тому адресу, где он жил летом?

Набрав положенную тысячу слов для своей колонки, Квиллер отправился к вековой развалюхе – сараюшке на окраине Пикакса. Он тщательно исследовал помещение – и внутри, и снаружи. Всё было в полном порядке, за исключением одного: на полу в кухне валялась задушенная мышь. Возможно, именно это бередило душу Коко?

«Я – круглый дурак, – сказал Квиллер сам себе. – Я пытаюсь прочесть послания, которые никто и никогда мне не отправлял. Коко столкнул вазу со стола только потому, что он хотел столкнуть эту вазу со стола!»

Квиллер сдал в набор свою статью о батиках Мисти Морган к полудню, то есть в последний момент. Проходя мимо художественной редакции, он увидел Милдред Райкер – она издали приветственно помахала ему рукой.

– Заходи ко мне с Полли как-нибудь вечерком, посмотришь на наш новый диванчик, а я угощу вас лёгким ужином.

– Лёгким ужином? – переспросил Квиллер. – На лёгкий я не согласен. Только на тяжёлый.

– Подам и первое, и второе, и третье, – пообещала Милдред. – По случаю выходных я приготовлю мой знаменитый «Суп из башмака» и подам его с хрустящими хлебцами и разными сортами сыра, уложенного на фарфоровую доску, а потом будет салат из авокадо и тыквенный пирог.

– Мне всё нравится, кроме супа из башмака.

– Я тебе никогда не рассказывала, по какому рецепту я его варю? – Она попросила секретаршу отвечать на звонки, пока она выйдет на несколько минут, и затем поведала Квиллеру следующую историю: – Когда я была маленькой, я часто ездила на ферму к бабушке и дедушке, к югу от Тронто. Это было задолго до того, как в Мускаунти появились трактора. Мы всегда отставали от прогресса лет на тридцать. У них на ферме пахали на лошадях. Кроме старомодного сельхозоборудования на ферме была целая куча наёмных работников, которых бабушка должна была сытно кормить. И она устраивала им грандиозные обеды каждый день. Раз в неделю она варила бобовый суп в огромной лохани для стирки. Бабушка кидала в лохань безумное количество морковки, лука, картошки и сельдерея, и пока суп варился, над огнём поднимался восхитительный аромат. Бабушка говорила мне, что суп так хорошо пахнет, потому что вместе с овощами она обязательно кладёт в него старый башмак. Он даже разрешала мне влезть на стул и посмотреть, как булькает суп, пока она помешивала своё варево длинной деревянной ложкой. Я заглядывала внутрь – и точно! Он был там! Старый фермерский башмак! Я спрашивала её, кладёт ли она один и тот же башмак всякий раз, когда варит суп, или берёт другой. Она отвечала: да, каждый раз другой! Все фермеры со всех окрестных хозяйств тащат ей свои стоптанные башмаки для навара! Потому суп и получается такой вкусный!

Вернувшись домой, я рассказала маме про бабушкин секрет. И тогда я испытала первое разочарование в своей жизни. Мама объяснила мне, что на дне лоханки лежала большая ветчинная кость. Я возражала, уверяя её, что видела шнурки. Но мама сказала, что это – жилки от мяса, оставшиеся на кости. Некоторые дети огорчаются, узнав, что Санта-Клаус – не настоящий. Мне же было очень грустно, когда я узнала правду о старом фермерском башмаке. И теперь каждый раз, когда я варю бобовый суп, я вспоминаю свою бабушку.

– У тебя хватит смелости опубликовать рецепт на «Кулинарной страничке»?

– Многие не понимают шуток, – пожала плечами Милдред. – Меня затаскает по судам Министерство здравоохранения.

Подходя к муниципальной автостоянке, Квиллер встретил Мак-Вэннела.

– Как тебе понравился митинг, Мак?

– Цирк! Между прочим, там удалось собрать больше двух тысяч для Фонда Раффа Эбби. А что ты думаешь о Джеффе Янг?

– Замечательная женщина! Тебе повезло, что она теперь будет работать у вас.

– До меня дошли слухи, что ты водил её обедать. Она что, составляет твой гороскоп?

– На эту тему мы с ней не говорили, Мак.

– Сейчас она занимается моим и Горди. Тебе тоже нужно её попросить, Квилл.

– Я подумаю об этом… – В такой уклончивой манере Квиллер вежливо отвергал напрягавшие его предложения… Но ситуация повторилась несколько часов спустя. Когда он пришёл домой, ему позвонила Полли.

– Квилл! Меня попросили узнать кое-какие подробности о тебе – не мытьём, так катаньем! – пробормотала она извиняющимся тоном.

– А кто попросил? Что-то мне это не нравится.

– Никакого криминала нет. Это для рождественского подарка. Мне нужно всего лишь место и точное время твоего рождения.

– Ну-ну… Похоже на штучки Милдред. Передай ей, что для подарка гороскоп ни к чему. Пусть подарит мне галстук ручной работы с боа-констриктором посередине!

Повесив трубку, Квиллер фыркнул в усы. Шутка зашла слишком далеко. Сьюзан ни за что от него не отцепится – будет шантажировать и дальше, прикрываясь благородными целями. Единственным выходом было пойти к Джеффе Янг и признаться во всём – но только не сейчас!

Коко сидел на письменном столе, обнюхивая утреннюю почту. Он по конверту мог определить, есть ли у отправителя кошки и собаки. Одно письмо было от Берджесса Кэмпбелла – обещанная распечатка истории, надиктованной им на магнитофон:

Уникальная коллекция Финеаса Форда

Давным-давно, в двадцатые годы, в маленьком городишке Брр жил-был один человек. Он был зеленщиком и бойко торговал своим товаром, расхваливая его: «Овощи с грядки, зерно для посадки». Человек он был хороший: трудился не покладая рук, жену любил и всегда был кристально честен с покупателями. Детей у них не было, и он, чтобы хоть как-то утешить жену и отвлечь её от горестных мыслей, каждое воскресенье возил её кататься в своём «максвелле». А может, в «модели Т». Он всегда покупал ей клубнику или пирожок, в зависимости от сезона, а на обратном пути домой останавливался в кафе-мороженом – выпить газировки.

Жена его обожала ходить по антикварным магазинам. Она никогда ничего не покупала – просто смотрела. Тогда в каждом городке была своя антикварная лавка, и на каждой ферме можно было найти сарай, набитый старой рухлядью, на котором висела табличка «Антиквариат». Пока она бродила среди всякого хлама, муж её плёлся за ней, в недоумении вертя головой и задавая себе вопрос: «Кому нужно всё это барахло?»

Иногда он любил подшутить над своей женой. Когда она говорила ему: «Стой! Вот антикварная лавка!» – он спрашивал: «Где? Где?» – и, нажав на педаль, катил дальше. Правда, она частенько требовала, чтобы он развернулся и ехал назад.

Один раз, когда ей удалось настоять на своём, они заехали на ферму, где были залежи всяческого ненужного старья. Финеас послушно семенил за женой. Внезапно он увидел одну вещицу, которая пробудила его любопытство, и поинтересовался у фермерши, что это за штука.

– Это ЧЁРТЗНАЕТЧТО, – ответила она. – Раннеамериканского происхождения. Очень редкий экземпляр. Распространён только на Среднем Западе.

– А сколько вы за него просите?

– Ну, доллар, не меньше, – ответила хозяйка.

– Даю девяносто центов. Хотите – берите, хотите – нет, – быстро предложил Финеас. Стреляного воробья на мякине не проведёшь!

Отнеся покупку в машину, Финеас положил её на заднее сиденье. Жена, увидев нечто странное, спросила:

– А что это за штуковина?

– Какая штуковина?

– Вон там, на заднем сиденье.

– А-а-а, это ЧЁРТЗНАЕТЧТО, – небрежно обронил Финеас, будто покупал такие вещи каждый божий день. – Раннеамериканского происхождения. Очень редкий экземпляр. Распространён только на Среднем Западе.

– О-о-о! – с уважением воскликнула жена. – А что ты будешь с этим делать?

– Поставлю в шкафчик, за стекло.

И с той пор у Финеаса появилась привычка каждое воскресенье ездить по лавкам древности, разыскивая второе ЧЁРТЗНАЕТЧТО. Он получал удовольствие от погони за редким экземпляром! И однажды – это был выходной день, конечно, – он нашёл его! Теперь он был обладателем двух ЧЁРТЗНАЕТЧТОВ! Он стал коллекционером!

В поисках нового экземпляра эта парочка уезжала всё дальше и дальше от дома, и, к огромной радости Финеаса, иногда им удавалось откопать очередное ЧЁРТЗНАЕТЧТО… Счастью не было предела! Держатели лавок, зная его страсть, всегда были начеку. Как только в дверях появлялся их постоянный покупатель, они вытаскивали из-под прилавка вожделенное сокровище. Теперь он давал хозяину целых два доллара, и безо всякой торговли! Он пристроил ещё одну комнату к своему дому – все стены её были завешаны полками с ЧЁРТЗНАЕТЧТАМИ. А посередине стояла застеклённая витрина – для особо редких экспонатов.

В жизни Финеаса наступил переломный момент, когда умер один старый коллекционер, собиравший ЧЁРТЗНАЕТЧТЫ. Всё его драгоценное собрание купил он, бывший зеленщик. Теперь Финеас стал широко известен в узком кругу собирателей древностей: в одном журнале его даже назвали Королем ЧЁРТЗНАЕТЧТА. Он пристроил ещё одну комнату к своему дому – побольше первой – и теперь готов был отдать очень большие деньги за оставшиеся разрозненные ЧЁРТЗНАЕТЧТЫ. Музеи мира дрались за право приобретения коллекции Финеаса Форда после его смерти.

И тут произошла ужасная трагедия! В одну роковую ночь в дом Финеаса Форда попала молния, и пристройки сгорели дотла, а его уникальная коллекция превратилась в пепел.

Вот почему сейчас во всех Соединенных Штатах Америки даже днём с огнём не сыщешь ЧЁРТЗНАЕТЧТА.

Квиллер долго смеялся, аж до слёз. Потом он позвонил в антикварный магазин.

– Сьюзан, – серьёзным голосом спросил он. – Тебе когда-нибудь во время твоих путешествий попадалось на глаза чёртзнаетчто?

– Не поняла. Повтори ещё раз.

Он повторил слово целиком, потом произнёс его по буквам.

– Мне попадались волчки, китайские болванчики, но чёртзнаетчтоникогда не встречалось. Вообще-то народный промысел – не моя специальность. Айрис Кобб может знать – она бы тебе сказала, если бы была здесь.

– Может, поспрашиваешь у людей, когда поедешь в Нью-Йорк на выставку?

– А сколько ты можешь дать за такую штуку? – спросила она.

– Не больше тысячи.

Тринадцать

В среду Квиллер поехал в центр – за бакалеей для Полли. Прямо перед Пикакским отделением Американского национального банка он увидел Берджесса Кэмпбелла вместе с его верным другом. Подойдя к нему, Квиллер с воодушевлением заорал:

– Профессор Мориарти, я полагаю? Вы собираетесь ограбить банк?

Тут же последовало дружеское рукопожатие.

– Шерлок! Какие странные вопросы вы задаете! Александр всего лишь обнюхивал ловушки, проверяя, надёжно ли работает система безопасности.

– А разве вы не должны сейчас читать лекцию, профессор?

– До часу я совершенно свободен. А вы не хотите послушать мою лекцию о слабости американской политики в начале девятнадцатого века? У меня припасена одна роскошная байка про конгресс – вы, наверно, её не знаете.

Профессор каждую лекцию начинал с анекдота – так, он полагал, ему было легче установить контакт с аудиторией. Студенты его были внимательными и благодарными слушателями, и на занятия никто никогда не опаздывал.

Квиллер отклонил его приглашение.

– Приду, если вы знаете анекдот про священника, у которого увели велосипед… Между прочим, я давно порываюсь сказать вам, что ваша история про чёртзнаетчто – чистый бриллиант! Из всех легенд, что я уже собрал, – эта лучшая по части вранья. Обожаю дурить голову читателям!

– Надо отдать должное не мне, а моему отцу, Прентису Кэмпбеллу. Он был мастак на всякие розыгрыши.

Дальше Квиллер направился в библиотеку – объявить Полли, что сегодня он не придёт к ней доедать объедки. Он остановился у отдела с надписью «Абонемент», чтобы погладить Мака, библиотечного кота, и спросил, где Кэти.

– Отправилась к ветеринару почистить зубки. – Служащая сквозь стеклянную стену своего куба посмотрела на бельэтаж. – У миссис Дункан какой-то посетитель.

– Мне не к спеху. Я пока поброжу, покопаюсь в книгах.

Квиллер обожал рыться в книгах, но внесённые в систематический каталог книги в чистых суперобложках или тщательно переплетённые, хранившиеся без соринки, без пылинки в стенах Публичной библиотеки, наводили на него тоску. Когда он шарил по полкам в книжной лавке Эддингтона, для него это было сродни увлекательному приключению.

Спустя некоторое время человек спустился по лестнице, и Квиллер поднялся в кабинет Полли.

– Это доктор Эмерсон с Чёрного Ручья. Он хочет сделать нам подарок – в память о своей матери. Она была активисткой в церкви, много читала и любила вязать. Извини, если я при тебе перекушу… – Поли открыла коробочку для ланча, и оттуда привычно пахнуло тунцом.

Квиллер сказал:

– Я куплю продукты, которые ты просила, но, боюсь, отужинать с тобой сегодня не смогу.

– Как это?

Он выдержал долгую паузу, чтобы она представила себе наихудший сценарий, а затем пояснил:

– Сегодня у Погода Хора выходной, и вечером он везёт меня в кёрлинг-клуб. Хочет по дороге угостить меня обедом.

– А где вы будете обедать?

– В «Щелкунчике» – посмотрим, как там. Если кормят ничего и атмосфера сносная, сведу туда и тебя. Лучше до того, как выпадет снег.

Он стремительно покинул кабинет, прежде чем она успела предложить ему погрызть сырую морковку, и отправился в Центр искусств.

Стоянка была забита машинами до отказа. Навстречу ему, вся дрожа от возбуждения, бросилась Барб Огилви, менеджер клуба.

– Квилл! Ты только посмотри, что наделала твоя статья о батиках! Остались только стоячие места. Яблоку некуда упасть! Хочешь просунуться внутрь? Дело уже идёт к концу.

Он предпочёл остаться внизу, в галерее первого этажа, пока грохот стульев, гул голосов и шуршание колёс отъезжающих машин не известили его, что представление окончилось. Мисти была потрясена количеством присутствующих и числом записавшихся на курсы: восемь женщин и один мужчина – некоторые из энтузистов были даже из Локмастера.

– Вся неделя была на редкость удачной! – радостно сообщила она Квиллеру. – Сначала – статья, которую вы про меня написали. Просто супер! Затем – сегодняшнее выступление, которое неожиданно для меня произвело фурор, а вечером я подписываю контракт на десять батиков с изображением шахт. Мой заказчик хочет сохранить своё имя в тайне и просит никому не рассказывать про этот проект, пока работа не будет завершена, но я под большим секретом дам вам взглянуть на наброски, если вы пообещаете молчать как рыба.

Все десять рисунков были схожи между собой, но глаз художника смог бы найти отличия. Все копры имели разный ракурс, а рядом с ними проступали контуры животных или птиц: олениха с оленёнком, енот, вороны, преследующие ястреба, олень с ветвистыми рогами, пара белок.

Мисти продолжила свой монолог:

– Я обычно беру две тысячи за батик три на четыре с разработанным трафаретом, но для этого заказа мне придётся покупать ещё несколько красильных чанов и нанимать в помощь студентов, поэтому Тео считает, что надо просить не меньше пяти. Но мне кажется, что это слишком много.

Квиллер был согласен с её мужем.

– Ваш заказчик больше смахивает на бизнесмена, чем на поклонника изящных искусств. Он думает о том, что в скором времени старые башни сравняют с землёй, и тогда ваши батики сильно поднимутся в цене.