Текст книги "Непокорная для тирана (СИ)"
Автор книги: Лили Лэнг
Соавторы: Ани Марика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 24
Саид
Незаконченные дела деда занимают больше времени, чем я планировал провести в родном городе. Ещё и братья со своими проблемами просят помочь. Раньше все их заботы решал Камиль и старался оградить мелких от родительского бизнеса. Когда всё развалилось, им пришлось учиться самим искать решения.
Да и родня цветочка… тьфу, Жасмин. Выражаюсь, как одна взбалмошная куколка уже. Тоже недовольны поступком дочери. Хотя откупные мои приняли за милую душу. Старший брат недоволен, что отправил её в Петербург, не дав поговорить. Он бы сумел образумить. Не зря малышка боялась родственника, и Крис была права.
Как итог, почти на три недели застреваю, разгребаю эту кучу. Понимая, что не только отцовский бизнес утоплен, но и дед все свои финансы растратил, скрывал долги, продолжая жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывал. Любит моя семья пускать пыль в глаза.
Я бы послал всех к херам и бросил это гиблое дело, но ради наны остаюсь. Не хочу, чтобы кредиторы деда к ней лезли. Младшие не справятся, заняты своими семьями и удержанием на плаву остатков папиных мелких фирм. Хотя я бы на месте братьев продал все и полученные деньги вложил во что-то своё. Прислушаются ли они к моим словам – большой вопрос. В последние дни подумываю бабушку с собой забрать, но старушка отказывается уезжать.
Ещё и Крис нервы выкручивает молчанием. Заблокировала мой номер, сучка. Не дозвониться. Влезла под кожу и корни пустила, маленькая заноза. Доберусь до неё и сверну шейку лебединую на хрен.
Зачем я её вообще отпустил⁈ После рассказа начал больше понимать поведение девчонки. Все её личности теперь открывались в новом свете. И я со своей сделкой, правилами, запретами недалеко от того мудака ушёл. Да и собственные загоны и прошлое перекрыли здравый смысл. Сравнивал Крис с Машей зачем-то.
В последний вечер вообще не планировал возвращаться в номер. Чтобы не сорваться на ней. Не утягивать в своё болото, в котором варюсь не первый год. Нажрался в местном баре, и ноги сами понесли к девчонке. Шесть лет прошло, а чертовы муки совести давят гранитной плитой и влияют на все мои решения. Ника, теперь Крис. И всё это, чтобы искупить перед женой с дочерью вину. За то, что не уберег, не защитил, поверил не ей.
– Ты всё ещё здесь? – отвлекает нана от призраков прошлого и заходит в дедушкин кабинет. – Поздно уже, не выспишься совсем.
– В самолёте посплю. Ты чего бродишь? – бросаю взгляд на настенные часы. Два часа ночи.
– Я всегда брожу, – отмахивается старушка моя. – Разве ты не решил все вопросы?
– Всё уладил, нана. Спи спокойно, никто тебя не побеспокоит, – поднявшись, разминаю шею и подхожу ближе. – И всё же, пока ещё не поздно, подумай о моём предложении.
– Нет, нет. И закрыли тему, – бабуля охотно позволяет себя обнять и проводить в комнату. – Тебя невеста ждёт, а я молодым мешать буду. Да и своя земля роднее. Я в ваших квартирах задохнусь, зачахну.
– Ты нам точно не помешаешь, – усмехаюсь. Мысленно добавляя, что эта маленькая стервочка никого не ждёт. Ничего, я это исправлю. Как только доберусь до неё.
Проводив нану, ухожу к себе. В одном бабуля права – нужно хоть немного сна урвать, потому что «отпуск» закончится, как только выйду из аэропорта. Работы скопилось немерено. Хорошо, что замы мои знают своё дело и особо эти недели не напрягали. Решали вопросы своевременно и отчёты присылали.
Оксана тоже в поте лица трудится, каждый день высылает десяток вариантов. Квартира почти продана, осталось лично приехать, подписать договор и забрать деньги. Несмотря на своё легкомысленное поведение, риелтор оказалась вполне толковой. Быстро провела сделку. Ещё бы так же быстро нашла мне нужное жильё. Изначально хотел приобрести что-нибудь поменьше. Студию, возможно, небольшую. Но изменил решение.
Ну и, конечно же, Крис. Дал я ей свободу выбора. Отпустил птичку. Полетала и хватит…
Ранним утром, сразу после сытного бабулиного завтрака, еду в аэропорт. И к полудню, наконец, приземляюсь в Петербурге. Дома. Только дом встречает меня снежным крапом. Замечательный майский день, сука. Аж настроение поднялось. Сарказм!
– Добрый день, Саид Тимурович, – встречает водитель моего заместителя.
– Привет, – киваю, отдавая сумку с вещами и забирая папку со скопившейся документацией.
Редко пользуюсь служебной машиной и водителем. Но терять время, заезжая за своим авто, просто не хочу. Слишком много задач на сегодня.
– В офис? – уточняет вышколенный сотрудник, заводя машину.
Смотрю на часы и называю адрес салона красоты одной куколки. Как раз скоро обед, а я очень голоден.
– Извините, но Кристина взяла четыре выходных и до следующей недели её не будет, – заявляет администратор за высокой стойкой. Окидывает меня пристальным взглядом, волосы поправляет. Улыбается широко.
Вот ведь маленькая стерва! Со мной спорила, отстаивала важность своей работы, за выходные особенно сильно боролась. Клиентами прикрывалась. Не хотела освобождать эти хлебные дни. Для меня не хотела…
Вылетаю из салона, диктую адрес девчонки. Только Крис и дома нет. Если встречу её сейчас, точно отлуплю и шейку сверну. Откладываю этот вопрос на вечер и занимаю голову делами. Кручусь как белка в колесе весь, сука, день. Разрываюсь между встречами и совещаниями.
Только ближе к восьми вечера освобождаюсь и сразу же звоню Оксане. Быстрее закрою все самые срочные дела. Освобожу вечер завтрашней пятницы и все выходные для одной своенравной девочки. И покажу, как соскучился. А я пиздец как соскучился. Хочу её. Долго, много, во всех доступных местах и позах.
Риелтор с будущими владельцами моей квартиры подъезжают вовремя. Пока меня не было, она водила в квартиру клиентов, показывала планировку и мебель. Поэтому, в принципе, они всё уже видели. Осталось дело за малым: подписать необходимые документы, забрать деньги и пожать друг другу руки.
Семейная пара решает ещё раз прогуляться по помещению. Перед самым подписанием, так сказать, осмотреть. Вдруг что-то упустили. Скрипнув зубами, соглашаюсь и иду вместе с мужиком на второй ярус. Дотошный тип вопросами глупыми заваливает. «Почему такую отличную квартиру продаю?» «Сколько лет жил?» «Сколько собственников у квартиры было». Эту информацию он мог получить и у Оксаны.
Его жена за нами вместе с риелтором поднимается. Обсуждают будущий дизайн и возможное изменение планировки. Трель дверного звонка отвлекает от очередного тупого вопроса.
– Я открою, – улыбается Оксана, разворачиваясь и оставляя меня с покупателями.
– Я влюбилась в эту детскую с первой фотографии, – умиляется женщина, открывая одну из закрытых комнат. – Сколько уже вашей дочери? Я ведь правильно угадала по цвету мебели и стен?
– У меня нет детей, – теряю терпение и отвечаю резковато. – У вас ещё остались вопросы или перейдём к финансовой части? У меня были ещё дела.
– Нет, да, нас всё устраивает, – мужчина приобнимает жену, та кивает не так уверенно и улыбаться перестаёт.
Оставив покупателей, иду обратно в гостиную. Перепрыгиваю ступеньки. Мне чудится голос куколки. Ускоряюсь и чуть не врезаюсь в Оксану.
– Саид! – вскрикивает риелтор, к груди конверт прижимает. – Испугали. Ну что? Подписываем?
– Кто приходил? – перебиваю, обходя женщину.
– Консьерж, там чужая машина кого-то заблокировала, вот он и ищет владельца, – отмахивается Оксана и обмахивается конвертом. – Синяя тойота. Номер не запомнила. А вот и вы! Перейдём к самому главному? Я по такому поводу шампанское приготовила, – заметив покупателей, отходит к ним.
Подписываю договор в двух экземплярах. Оставляю ключи новым хозяевам. От шампанского отказываюсь и выхожу из квартиры и дома. У подъезда останавливаюсь и глубоко вдыхаю чистый влажный воздух. Аж дышать легче становится. Будто груз прошлого с плеч скинул.
– Саид Тимурович, – выбегает консьерж и вручает мою футболку. – Ваша гостья обронила, когда выбегала.
– Когда? – от моего тона паренек вздрагивает и отступает. Перехватываю знакомую вещь, в кулаке сжимаю.
– Вот… Минут двадцать как… – бормочет, на часы смотрит.
– Спасибо, – хлопаю по плечу и, протянув тысячу, срываюсь наверх.
Дверь мне открывает Оксана. Улыбается широко и удивлённо. Перехватываю за шею и надвигаюсь. Пятится, испуганно округлив глаза. Накаченные губы открывает.
– Что ты ей сказала? – рычу, болезненно припечатывая затылком к стене.
– Я не понимаю… – хрипит риелтор.
– Плохая идея связываться со мной, Оксана, – склоняюсь ещё ближе, сжимая пальцы. – Что ты сказала девушке?
– Сказала, что вы заняты и всё, – заикаясь, лепечет.
– Конверт она оставила? – меня ведь напряг этот момент. Оксана была без конверта и при подписании просто сунула его в урну, даже не открыв. Почему я не придал этому значения? – Отвечай, сука, пока не придушил к херам.
– Д-да, я подумала, там счета, – хрипит женщина.
Отталкиваю её, вновь прикладывая об стену. Обхожу изумлённую семейную парочку. Достаю смятый конверт. Нетерпеливо разрываю. На кухонный островок, громко звеня, падает чертово кольцо. Но оно интересует в последнюю очередь. Раскрываю вложенную в конверт, согнутую надвое бумагу, и земля из-под ног уходит. С силой сжимаю столешницу, сдерживаю себя от убийства одной твари.
– Попрощайся с работой, Оксана. Единственное, что ты сможешь продать, – это себя! – рычу и, чеканя шаг, вылетаю из чужой квартиры.
Глава 25
Кристина
– Куда опять наряжаешься? – спрашивает Кир, приваливаясь к косяку.
– Я тебе когда сказала съехать из моей квартиры? – рычу, рассматривая немногочисленные платья. И все мне не нравится. Ни это стальное, ультра открытое, без рукавов и бретелек, ни белое с разрезом до самого бедра.
– Я за тебя переживаю. Вдруг этот Лютый явится. Он мстительный, а этот твой в прошлый раз нос ему сломал.
– И что ты сделаешь, если он явится? Под стол спрячешься, как в прошлый раз? – с сарказмом усмехаюсь.
– Ну да, сглупил. За жизнь свою испугался. Теперь век будешь припоминать, – ворчит брат.
– Так, короче, чтоб к завтрашнему утру тебя здесь не было! – тычу пальцем в грудь, выталкивая из комнаты. – Иначе «этот мой» и тебе что-нибудь сломает, чтобы дошло наконец.
– К нему, значит, едешь, – прищуривается Кирилл и губы поджимает. – Ничему тебя жизнь не учит.
– Да. Не учит. Я дура. И, возможно, пожалею. Но он прилетел сегодня, и мне нужно вернуть ему кольцо! – хлопнув дверью перед носом брата, выдыхаю.
Не только из-за кольца собираюсь, конечно же. Есть другой повод. И… я скучала… Каждый дурацкий день в течение последних трёх недель скучала. А ведь могла провести их с ним! Если бы в порыве злости, упрямства и собственной глупости не загадала то дебильное желание. Чего добилась, отменив нашу сделку? Одинокую, скучную и серую обыденность.
Скинув на кровать очередное неподходящее платье, выуживаю мужскую футболку. Мятую, черную, старую. К носу прижимаю и делаю глубокий вдох. Еле заметный мужской запах наполняет лёгкие. И меня посещает самая глупая мысль из всех наиглупейших идей в мире!
Долго копаюсь в новеньких комплектах белья. В тех самых, им купленных. Развратных, дорогих. На них до сих пор бирки висят, потому что не планировала их носить. Планировала с гордостью вернуть вместе с кольцом и остальными нарядами.
Выуживаю черный кружевной комплектик с портупеей. Именно этот больше всех понравился мужчине. Кое-как, с горем пополам справляюсь с ремнями и верчусь у зеркала. Сексуально, развратно, провокационно. Всю эту красоту скрывает юбка, довольно коротенькая, и его футболка.
Я дура. Знаю. Возможно, он даже не захочет разговаривать. Плевать. Я должна с ним встретиться. В конце концов, верну кольцо и… закрою гештальт.
Подхватив с тумбочки приготовленный конверт, запихиваю в сумочку вместе со сменной одеждой. Футболку-то я тоже планирую вернуть. Хотя этим самым себе даю надежду, что, возможно… Возможно, я задержусь. На все выходные минимум. Даже если дальше между нами ничего не будет.
Прикрыв красоту плащом, выскакиваю на улицу. Зябко ёжусь, запахивая полы верхней одежды. Самой себе улыбаюсь, просто представляя, как он опять рычать будет, что оделась так легко. На часах ещё нет восьми, наверняка он уже приехал домой. Я специально выждала дольше обычного рабочего времени.
Моя старенькая Киа Рио за полчаса довозит меня до элитного ЖК. Пару минут ещё сижу в заглушенной машины, настраиваюсь на будущий разговор. Почему-то очень страшусь… Боюсь очередного разочарования в мужчинах.
Ещё и трусливый внутренний голос предлагает просто уехать, вернуться и ждать. Я ведь сама себе обещала никогда не навязываться, не ждать, не просить, не молить, не оправдываться. А если он не придёт сам, то и понятно будет его отношение. Я уже не маленькая. Есть работа, стабильный доход и клиентская база. А ещё есть Ника. И ладно уж, Кирилл. Жизнь не остановится без него. Справлюсь, как и всегда…
Только другая часть меня, более разумная, напоминает о том, что он имеет право знать. И получить назад чёртово кольцо. Да! Все дело в кольце! Оно дорогое! Мне девочки в салоне сказали. Почти как пятая часть Кирилловского долга стоит.
В общем, здравый смысл перевешивает трусость, и я бодро выхожу из машины. Прохожу мимо улыбчивого консьержа, уточняю, дома ли мужчина, получаю кивок и воодушевленно ускоряюсь. Вот он, знак. Валиев дома. Не поехал куда-нибудь в злачные места отмечать или как он там проводит вечера после работы.
Шестнадцатый этаж. Знакомая дверь. Звонок.
Моя улыбка сползает с лица, словно краски с холста. Потому что дверь мне открывает губастая Оксаночка.
– Вам чем-то помочь? – щебечет сладко, осматривая мой наглухо закрытый плащ. Делает вид, что не помнит. Отличная, наверное, тактика.
Я слышу голос Валиева. Такой же грозный, грубый, отрывистый. И ещё голоса: женский, мужской. Он не просто с Оксаной. Он с друзьями.
– Мне нужно поговорить с Валиевым, – заторможено отвечаю. Каждое слово горло царапает.
– Саид сейчас очень занят. К тому же у нас гости. Вы скажите мне, я передам, и он с вами обязательно свяжется, – продолжает улыбаться блондинка. Это её «у нас» лезвием проносится по коже. Но я держу лицо, даже губы тяну в дежурной улыбке.
– Передайте ему это, – достаю конверт и протягиваю. У меня пальцы дрожат. И, скорее всего, я очень жалко выгляжу. Плевать.
– Обязательно. Хорошего вечера.
Смяв крафтовую бумагу, Оксана громыхает дверью перед моим носом. Я не сразу ухожу. Ещё стою пару секунд перед закрытой дверью. Осмысливаю случившееся.
– Саид! – радостно визжит блондинка.
Так громко, что в подъезде слышно. И я представляю, что он её обнимает или подхватывает. Как меня когда-то… Три недели назад, примерно. Пячусь до самой лестницы. Разворачиваюсь и бегу. Не жду лифта. По ступенькам перепрыгиваю. С шестнадцатого этажа на каблуках. Ничего не замечаю, кроме боли, что сердце сжигает в ледяном огне.
Останавливаюсь лишь для того, чтобы стянуть чёртову футболку. Она душит, кожу раздражает и колет. Я бы и бельё сняла, если бы была возможность. Закрыв полуголое тело плащом, на узел завязываю пояс на животе, снова бегу.
– Уже уходите? – от доброжелательного вопроса вздрагиваю. Роняю несчастную футболку и, кивнув, выскакиваю на улицу.
С визгом выезжаю на большую дорогу. Давлю на газ остервенело. Не знаю, куда еду. Просто еду.
Домой не хочу. Там Кирилл. И я прекрасно знаю, что он скажет… Мою самую любимую фразу: «А я говорил!».
Останавливаюсь на светофоре и жмурюсь, смаргивая слёзы. Набираю Нику и ставлю на громкость.
– Привет, – мгновенно отвечает лучшая подруга.
– Можно перекантоваться в твоей старой квартирке. Ты её ещё не продала ведь? – очень стараюсь звучать бодро.
– Да, конечно, что-то случилось? Ты не поехала к Саиду?
– Ничего не случилось. Кирилл так и не съехал. Мне просто хочется побыть одной. Я в понедельник утром приберусь и уеду.
– Езжай, конечно. Ключи-то у тебя запасные есть, – соглашается Ника, – Ты поругалась с Саидом?
– Нет, не ругалась. Я… я не хочу о нём сейчас говорить.
– Ты в порядке, Крис? – тихо спрашивает подруга.
– Хочется напиться, – признаюсь, вновь давя на газ.
– Мне иногда тоже. Но теперь тебе нельзя!
– Аптек по городу полно. До восьми недель можно и в домашних условиях решить вопрос, – злобно усмехаюсь. – Одна таблетка избавит от любых запретов.
– Ты ведь не сделаешь этого? – испуганно восклицает Ника.
– Не волнуйся, мамочка. Мне уже не девятнадцать. И я совершенно точно не завишу от мудака.
– Давай я приеду, чаю попьём с вкусняшками. Жасмин тут пахлаву испекла и призналась, что ты её полюбила.
– Врёт цветочек полевой. Я полюбила другую пахлаву. Там соседка тридцать лет пекла для наны, – фыркаю злобно. Последние недели я к Жасмин симпатией прониклась. Но сейчас бесит. Опять!
– Ага-ага, её бабушка раньше пекла и девушку научила. Что скажешь? Чай с пахлавой и обсудим этих мужиков-козлов? – спрашивает опять подруга, вскрикивает и, отведя трубку, оправдывается перед мужем: – Ты не козёл. А Валиев вполне возможно, что да.
Меня истеричный смех пробирает. Хохочу, даже не слышу взволнованного вопроса. Заворачиваю в знакомый двор и паркуюсь.
– Спасибо, Ник, но я вправду одной хочу побыть. Тем более ты не сможешь спокойно сидеть и моё нытьё выслушивать. Будешь за Марата волноваться. И Асланов твой названивать начнёт или с тобой припрётся, поздно ведь уже, район маргинальный, – глаза закатываю, прекрасно помню, как его не устраивала Никина квартира в прошлом.
– Ну ладно. Только, пожалуйста, не совершай глупостей. Вместе вырастим моего крестника или крестницу.
– Угу, угу. Всё, пока, до понедельника! Если Кир будет искать, не говори, где я. Пусть валит к себе. Целую, мамочка, – бурчу, желая поскорее закончить разговор.
– Люблю тебя, – выдыхает подруга.
Отключаю связь и, подхватив сумку, забегаю в круглосуточный магазинчик, находящийся в углу дома. Набираю разной еды. Сладкого, солёного. Просто сметаю всё, что приглянулось с полок. И с двумя полными пакетами всякого несочетаемого поднимаюсь в своё временное убежище.
Однокомнатная, совершенно холодная квартира встречает меня звенящей тишиной и чистотой. Явно Ника со своей любовью к уборке прошлась и по этой жилплощади. Вроде бы не живёт, чего убираться?
Скидываю дурацкие туфли на каблуках, на вешалку летит плащ. А я с пакетами плетусь на кухню. Запихиваю всё скоропортящееся в холодильник, предварительно включив его. И на этом силы меня покидают.
Потому что я добираюсь до кровати, падаю лицом в подушки. Отмечаю, что и бельё постельное свежее, вкусно пахнущее цветочным кондиционером. И лежу так, не двигаясь, почти полтора часа. Не плачу, нет. Просто лежу. И даже мысли никакие не раздражают черепную коробку. Наверное, у меня депрессия. Или апатия. Или разочарование так проявляется.
Из полного ступора и амёбного состояния меня выводит громкая трель дверного звонка. Не открываю. Потому что чужая квартира. Потому что я в одном лифчике и юбке. Потому что никто, кроме Ники, не знает, что в дома кто-то есть. А у подруги ключи имеются, открыла бы давно. Потому что встать не могу. И не хочу. Общаться с кем-то не хочу. И никого видеть не хочу.
Только нарушитель спокойствия уходить тоже не планирует. Жмёт чертову кнопку звонка до упора. А она ещё старая, советская, громкая.
Подушкой голову закрываю. Желая пришедшему провалиться сквозь землю прямо в ад и чтобы ему этот звонок в задницу запихнули.
Звон, наконец, затихает. Облегченно выдохнув, высовываю голову. И вздрагиваю от знакомого голоса.
– Если через десять секунд не откроешь дверь – выломаю! – прилетает угроза, и деревянное полотно оглушает удар.
Глава 26
Кристина
– Убью Нику! – рычу себе под нос. – Сразу после того, как убью Саида.
Дохожу до коридора, но прогнать мерзавца не успеваю. Очередной оглушающий удар просто ломает хлипкий замок, и прямо перед моим носом дверь, широко распахнувшись, бьётся об стену.
Мы оба замираем на пару мгновений. Его жадный взгляд скользит по моему полуголому телу. Острый кадык дёргается. Да, я не успела накинуть хоть что-нибудь. А бюстгальтер, портупея и коротенькая юбка очень провокационно смотрятся. Так и планировалось, пока он всё не испортил. Теперь же мне от самой себя противно.
Дёргаю с вешалки какую-то Никину кофту, но не успеваю прикрыться. Саид в два шага преодолевает расстояние и одной рукой подхватывает за талию. Прижав к своему торсу, несёт. Упираюсь ладонями в плечо, от возмущения и шока потеряв все умные мысли.
Сначала в комнату заходит, осматривает быстрым взглядом. Потом на кухне шарит. Ставит меня возле стола, заглядывает в пустое мусорное ведро. В полные пакеты заглядывает, чек из магазина находит и смотрит. Обойдя меня, в санузел заглядывает. И даже на балкон выходит.
– Если ты ищешь моего любовника, то не трать силы, – равнодушно замечаю, когда этот мужчина возвращается. Идёт, набычившись, злой как сто чертей. Руки в кулаки сжимает. Дышит тяжело. Я зачем-то прикрываю живот, и он этот жест замечает.
Саид зарывается в волосы. Жёстко, немного болезненно. И, притянув к себе, в губы целует. Мычу. Мотаю головой и бью по груди, плечам, лицу. Даже ногтями по коже хорошенько так прикладываюсь. Валиев терпит. Просто удерживает, обнимает и целует. Дыханием согревает. Обеими ладонями удерживает моё лицо, заставляя смотреть на него.
– Проваливай! – рявкаю, как только слегка отстраняется.
– Ты ведь не успела совершить глупости? – спрашивает тихо так, чуть хрипло.
– Самую большую глупость я уже совершила, когда тебя встретила! – огрызаюсь, упираясь кулаками в грудь.
– Скажи мне, малышка. Просто скажи, что ты ничего не принимала, – опять спрашивает.
– Желаемое за действительное только приняла! – рявкаю разозлённо и бью по груди.
Мужчина заметно расслабляется и отпускает. Его руки оглаживают шею, пальцы протискиваются между ремнями, слегка тянут их.
– Пиздец ты красивая, куколка. Как я и представлял, в этих ремнях, – он поддевает лямку бюстгальтера и улыбается.
– Ты охренел в конец? – отталкиваю, ударяя по груди, Саид на шаг отступает. – Ворвался в чужую квартиру, провёл обыск. Иди к Оксаночке своей губастой и её лапай. Между нами давно всё кончено!
– Между нами всё только начинается, куколка, – хмыкает он и опять зажимает. Пячусь, скрещивая руки на груди. – Оксаночка губастая на хуй пойдёт семечки у дороги продавать.
– Вот и ты вместе с ней иди! А меня оставь в покое! Мне от тебя ничего не нужно!
Саид выуживает из кармана смятый черно-белый снимок узи и тест-полоску. По снимку не понятно, что там кто-то есть. Я вот не разобрала, пока узист не объяснила и не ткнула на небольшую горошину, назвав её будущим младенцем. Поэтому я использованный тест положила. Специально этим утром сделала. Так как срок ещё очень маленький и не все тесты срабатывали. Из десяти этот вышел самый яркий.
– Мне от тебя ничего не нужно, – опять повторяю, пятясь. Упираюсь в подоконник. Вспоминаю слова Жасмин о том, что он не хочет детей от русской. Губу прикусываю и опять прикрываю живот.
– И я тебе не нужен. Знаю, – перебивает Саид, кладёт снимок и тест на стол. Медленно подходит и запирает собой. – Ты независимая, сильная, маленькая кукокла. Одна беда – ты нужна мне. Вы оба.
Его ладонь ложится поверх моей ладони на животе.
– Заключим новую сделку, Крис?
– Опять на месяц? – бурчу, морща нос. Очень он чешется и глаза жжёт. От желания поплакать.
– О сроках поговорим после твоего согласия.
Валиев замолкает и бровь красноречиво выгибает. Явно ждёт какого-то ответа. Молчу. Сама себя сдерживаю, чтобы претензии все не вывалить. Не имею ведь права. И обижаться не имею права. Между нами нет никаких отношений.
– Я хочу тебя, куколка, – выдаёт Валиев, закатываю глаза. Конечно же, мужчина о сексе думает.
– Поздравляю. А я тебя нет.
– Заметно, – хмыкает с иронией, подушечками пальцев под грудью гладит, разгоняя мурашки по телу и сбивая дыхание.
– Перестань! Говори уже, что ты там опять придумал, и уходи! – бью по рукам и отступаю.
– Ты моя на безграничное время, – чуть склонившись, очень зловеще выдыхает и звонко целует в раскрытые от удивления губы.
– Нет, – фыркаю, вскинув голову.
– Даже не уточнишь, что получишь взамен?
– Мне не нужны твои деньги, Валиев! – по слогам произношу прямо в губы.
– Деньги я тебе не предлагаю. Видел, как ты с ними обращаешься. Обанкротишь и ничего нашим детям не оставишь, – издевается Саид.
– И что же ты предлагаешь?
– Себя.
– Себя? – хмурюсь, не уверена, что правильно услышала.
– Да. Ты получишь меня в безграничное пользование.
– Я не совсем понимаю… На сколько? То есть… Как долго… – кажется, у меня мозг атрофировался. Не могу нормально сформулировать, да и сообразить не могу, что это за сделка такая. И что мне с Валиевым делать?
– Лет на сто, куколка, – перебивает мужчина.
– Ты помрёшь раньше, – фыркаю, глаза закатив. – Да и я столько не проживу.
– Оставим долги нашим детям, – Саид ещё раз целует в губы, чуть прикусывая кожу.
– Я правильно тебя поняла: пока действует наша сделка, ты весь с потрохами мой? А значит, никаких губастых Оксан, цветочков полевых и длинноногих стюардесс?
– Только одна куколка с множественными личностями, – кивает с улыбкой, оставляя очередной поцелуй, на этот раз на щеке.
Его ладони с боков смещаются за спину, давят на поясницу, заставляя прижаться к нему. Упираюсь в грудь, желая удержать дистанцию.
– Это всё, Валиев? – держусь из последних сил. Упрямо уворачиваюсь от его губ. Он целует шею, чуть прикусывая кожу там, где венка неистово бьётся.
– Это всё, Кристина. Никаких правил, условий, дополнений, подпунктов, скрытых смыслов. Ты моя на сто лет или пока не сдохну от инфаркта, который ты мне и устроишь.
