Текст книги "Непокорная для тирана (СИ)"
Автор книги: Лили Лэнг
Соавторы: Ани Марика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10
Кристина
– Мы полетим на бизнес-джете? – подпрыгиваю я, тыча на обтекаемый небольшой самолёт.
– Да, – бурчит Саид, а у меня, кажется, челюсть упала и укатилась. Я не то что не мечтала полетать на такой ласточке, я даже в сторону первого класса старалась не смотреть. А тут!
– Серьёзно, мы летим на бизнес-джете⁈ – переспрашиваю и, перехватив за предплечья, торможу его. Стараюсь уловить ложь в тёмных глазах.
– Да, куколка. И у меня большие планы на эти три часа. Вперёд! – скалится Саид.
– Это какие, например?
Не нравится мне его тон. Чувствую, он что-то задумал.
– Кое-кто задолжал мне и будет отрабатывать, – склонившись прямо к уху, выдыхает пошло и хлопает по моему многострадальному полупопию.
– Саид! – возмущённо дёрнувшись, стараюсь увернуться. Всё-таки общественное место. – Никакого секса, пока ты справку не предоставишь. Мало ли что ты там от своей сисястой Оксаночки подцепил за тот час.
– Родная, ещё немного, и я решу, что ты меня ревнуешь, – хмыкает мужчина, тяжёлой рукой обнимая и к боку своему прижимая.
– Вот ещё! – фыркаю, дёрнув плечом. – Забочусь о своем здоровье. Не хочу после нашего соглашения лечиться, знаешь ли.
– А что насчёт тебя? Ты предоставишь мне справочку?
– Я, в отличие от тебя, не веду беспорядочный половой образ жизни, – высокомерно отбриваю и стараюсь быстрее подняться по трапу. Очень хочется оказаться внутри, но один тиранище не даёт сбежать, рывком к себе припечатывает, ещё и ладонью под грудью давит.
– То есть я был последним, – выдаёт томно, и виском чувствую, как улыбается.
– Не обольщайся, Валиев, – фыркаю, скидываю конечность и, наконец, вырываюсь вперёд. И да, он действительно был последним.
– Добрый день, Саид Тимурович, – улыбается красивая стюардесса, игнорируя меня. Хотя я вот зашла первая. Небось и с ней он прям в этом джете переспал. Так, не заводимся раньше времени. Игнорируем высокомерных стерв, осматриваем красивый салон.
Мне действительно очень любопытно, и я, совершенно не замечая присутствующих, прогуливаюсь по джету. Заглядываю за каждую дверцу и ширмочку. Здороваюсь с двумя пилотами. Выбираю одно из кресел у окна. Жму на все доступные кнопочки. В общем, веду себя будто в Диснейленд попала.
Саид не мешает изучать самолёт, но я вижу, как он наблюдает за мной из-под опущенных ресниц со снисходительной улыбкой. Наверное, считает бедной провинциалкой. Хотя я, в отличие от него, коренная петербурженка!
Как только самолёт взлетает, Валиев отстёгивает мои ремни безопасности и тянет на себя.
– Саид, – пытаюсь остановить натиск. Упираюсь об плечи.
– Ты правила забыла? – рычит и всё-таки пересаживает на свои колени. – Мне напомнить?
– Не надо!
Вздрагиваю от прикосновения горячей ладони к пояснице. Он уже пробрался под толстовку и оглаживает чувствительную кожу. Выгибаюсь вперёд, стараясь увернуться от касаний, только прижимаюсь к его груди сильнее.
– И, кстати, ты не имел права бить моего брата, – всё ещё пытаюсь увести тему в другое русло, хоть и чувствую, что проиграю эту битву. Моё тело слишком остро реагирует на близость этого мужчины.
– Он ещё легко отделался, – хмыкает Саид и тянет за заколку, распуская мои волосы. – Я свою часть выполнил, куколка.
– Спасибо, – бурчу. Прекрасно понимая, что мне не отвертеться совершенно точно от нашего дурацкого договора. Теперь я должна ему. – Вдруг стюардесса зайдёт, мы ведь на похороны едем. И про справку я не шутила.
Валиев тянется к карману и бросает на соседнее кресло пачки презервативов.
– Если тебе моего слова недостаточно. Есть проверенные способы избежать нежелательных последствий, – выдаёт он жёстко. В волосы зарывается все пятернёй, корябает кожу головы и тянет на себя.
Наши губы сталкиваются довольно болезненно. Мой писк тонет в предупреждающем рыке, а после все барьеры сметаются в глубоком и развратном поцелуе.
Мужчина тянет за край толстовки, лишь на секунду отрывается от губ, давая необходимый кислород, и, стянув верхнюю одежду, вновь набрасывается. Его руки везде: гладят, корябают, сжимают, к себе прижимают. И я в них превращаюсь в мягкий воск, что плавится от каждого прикосновения.
Ёрзаю по упирающемуся в меня через спортивные штаны бугру и стону. Прижимаюсь теснее, всхлипываю, ногтями впиваюсь в смуглую кожу шеи.
– Раздень меня, – с улыбкой приказывает Валиев, прикусывая нижнюю губу. – Давай, девочка, будь послушной.
Естественно, мне хочется огрызнуться. Но нет, я выпрямляюсь, продолжая сидеть на его коленях. Назад откланяюсь. Мужские ладони придерживают и служат опорой. Облизнув губы, расстёгиваю пуговицы рубашки. Дёргаю полы, вытягивая их из заправленных брюк, и, распахнув, провожу ногтями по груди с лёгкой порослью. Сама не замечаю, как наслаждаюсь процессом. Ощущаю, как под пальцами каменеют мышцы.
Саид большой. Не только высокий, но и широкий в плечах. У него просто стальные мышцы и прекрасный рельеф. И нет, он не перекачен. Но очень похож на боксёра. Возможно, занимался им в прошлом. Но мне безумно нравится его касаться. Любоваться. И даже вдыхать.
– Продолжай, – голос ниже становится, добавляется хрипотца, от которой я сильнее завожусь. Рубашка летит на соседнее кресло, прямо на разбросанные презервативы и мою толстовку.
– Как мне продолжить, если ты сидишь? Так не очень удобно раздевать, – смотрю, нерешительно спускаясь к ремню.
Саид легко за талию приподнимает меня, ноги разводит и опускает. Я оказываюсь между его ног на коленях. Краснею. От злости, не иначе.
– Постарайся, Криси, и удиви меня, – в глазах Валиева вспыхивает нечто порочное и подчиняющее. По-другому не объяснить, почему я тянусь к его паху.
Дёргаю молнию на ширинке, вожусь с ремнём. Он приподнимается, помогая мне стянуть брюки до щиколоток. Боксеры приспускает сам, и перед моим лицом оказывается готовый к труду и обороне член.
Это так порочно, пошло. И неправильно… Я ведь могу отказаться? Могу оттолкнуть или встать. Только продолжаю стоять на коленях между его разведенных ног.
Саид не торопит, мою реакцию отслеживает и, обхватив член, водит пальцами вверх-вниз. Это простое действие как-то странно отражается во мне. Губы облизываю, замечая, как появляется капелька смазки. Неосознанно тянусь. Обхватываю пальчиками и двигаю, как он это делал секундой раннее. Валиев в волосы зарывается, не давая мне передумать, и тянет на себя.
– Я никогда не… – сглатываю, поднимая глаза. Хоть и была в отношениях, но до минета не доходило.
– Я подскажу, как мне нравится, – мягко усмехается мужчина, и я поддаюсь. Прижимаюсь губами к головке.
В дрожь бросает, когда тяжёлая плоть скользит по языку. Саид давит, заставляя принять его глубже. По ушам бьёт его хриплый стон, злорадное удовольствие течет по венам. Его реакция меня опьяняет. Я смелее смыкаю губы, изучаю собственные возможности. Меняю ритм.
Валиев сильнее волосы сжимает и направляет, дышит тяжело, сам толкается ещё глубже, и я давлюсь. Он сразу же меня отстраняет, будто не потерял совсем голову.
– В порядке?
– Да, – киваю, восстанавливая дыхание, и опять тянусь.
Саид прикрывает глаза и полностью отдаёт власть в мои руки. То есть губы. Не давит, лишь иногда толкается. И стонет. Он совсем не стесняется выражать свои эмоции. Матерится, шипит, стонет.
И только от его слов меня всю жаром охватывает, я в раж вхожу, глубже принимаю и ёрзаю, так как сама завелась не на шутку.
– Вот так, малышка, – хрипит сквозь зубы Саид, откидывая голову назад.
Челюсть уже ноет от напряжения, но я не отстраняюсь. Двигаю головой, пальцами ласкаю мошонку. Язык высовываю. Его плоть будто увеличивается и твёрже становится.
Валиев смачно ругается, тяжёлой ладонью за затылок придавливает и кончает. От неожиданности слегка давлюсь и проглатываю всё. Я явно под каким-то воздействием, потому что ощущения, будто сама получила удовольствие. Низ живота предательски тянет, влажные складочки пульсируют.
Саид больше не удерживает меня. Расслабленно откидывается в кресле, прикрыв глаза. Отстранившись, смотрю мутным взглядом на мужчину. Марево возбуждения слегка притупляется, зато накрывают дурные мысли. Сама себя накручиваю. Вот и дошла я до дна. Стою на коленях ради чёртовых денег. Опускаю голову. Мне почему-то не по себе становится от всей этой обстановки. Оттолкнувшись, хочу подняться. Но только мужчина за руку перехватывает, помогает встать, но не даёт уйти.
– Ты побледнела и дрожишь. Что не так? – спрашивает строго.
– Ничего, – отвожу взгляд, – Отпусти, Валиев. Я пить хочу. Ты же получил то, что хотел.
Саид на себя тянет, заставляя оседлать его. Целует в губы, мягко совсем. Нежно так. Как не свойственно этому человеку. Обнимает и гладит по спине. Окутывает лаской. И меня отпускает. Я благодарна ему за такую мелочь. Потому что ожидала совершенно другое отношение.
Ожидала, что теперь он мной будет пользоваться, когда приспичит. Никаких церемоний и сожалений. Быстро и просто. Нагнёт, поставит как нужно и, взяв своё, отстанет. Ведь купил. Заплатил. Спас. Сама себя накрутила, надумала, представила и почти прожила…
А сейчас кажется, что это не сделка совсем. Мы просто мужчина и женщина. У нас настоящие отношения. И именно это ощущение мне немедленно нужно прогнать. Потому что нет никаких отношений. Только соглашение. Договор. Вот только я растекаюсь в сильных руках. Носом в плечо утыкаюсь и вдыхаю запах его кожи.
– Ты расскажешь, что тебя испугало или взволновало? – спрашивает, когда я, отстранившись, встаю на ноги. Правда, он за бёдра удерживает, не давая отойти.
– Ничего, прости. Это просто мои заморочки.
Саид кивает, принимая мой ответ, и целует в уголок губ.
– Тогда продолжим, – урчит, вставая и избавляясь от остатков одежды.
Ласково очерчивает языком и толкается в рот. Уверенные пальцы цепляются за пояс моих брюк и легко так дёргают вниз штаны вместе с трусиками.
– Ты же только что… – бормочу, шатаясь и цепляясь за плечи.
Мои кеды летят в разные стороны, за ними и остальная одежда. И вот уже я лежу на соседнем белоснежном диване. А Валиев нависает надо мной. И, кажется, только сейчас я понимаю, что за планы у этого мужчины на весь полёт.
Глава 11
Саид
Насколько Кристина зажата, напряжена и всегда начеку в повседневной жизни. И настолько раскрепощена, расслаблена и отзывчива в моих руках. Просто два диаметрально разных полюса. Стоит приласкать – плавится. Дрожит и тихо постанывает, когда губами к шее прижимаюсь. Языком веду, лаская жилку. Прокладываю дорожку из поцелуев к острым ключицам. Ногтями острыми корябает за плечи и сама выгибается. Сладкая, вкусная, открытая малышка.
Я кайфую от того, как она реагирует на меня. Видно, что неискушённая. Сама ещё не знает, на что способна, но чертовски быстро учится.
А этот её экспромт. Думал, откажется. Вскочит, начнёт опять задвигать, что не такая. Сто причин придумает и очередные условия поставит. Да и настаивать не собирался. Ждал. И девчонка удивила. Стоило показать нужный ритм, продолжила сама. Изучала меня, старалась.
Давно меня так от простого минета не крыло. Не ошибся я в ней. Скучно с малышкой точно не будет. Она – сплошное открытие, испытание, вызов. А вызовы я люблю.
Отстранившись, нависаю. Любуюсь раскрасневшейся куколкой. Она и вправду на куклу похожа. Губы пухлые. Серые, словно жидкая сталь, глаза. Круглые, большие. С ресницами пушистыми. Носик аккуратный, вздёрнутый. Кожа гладкая, словно шёлк. Красивая. Миниатюрная. И хрупкая. Как бы сильно ни показывала свою независимость и силу, стоит надавить, как выглядывает испуганный кролик.
Судорожно втягивает живот, когда ладонью вниз веду. Смотрит в глаза, обволакивает меня серебром своим и облизывает припухшие губы.
Пальцы легко скользят по влаге. Кристина всхлипывает и пытается отодвинуться. Отстраниться. Но стоит хлопнуть по лобку, сразу же сдаётся. Вздыхает и прикрывает глаза.
– Смотри на меня, – приказываю, склоняясь. И сразу же меня обжигают злым взглядом. Толкаюсь двумя пальцами в неё. Выгибается. Дышит ртом, но смотрит.
Надавливаю на клитор, срывая стон. Девчонка голову запрокидывает и опять закрывает глаза. Но быстро вспоминает мою просьбу и распахивает веки. Улыбаюсь и, склонившись, перехватываю губами острую вершинку груди.
– Саид! – вскрикивает. В волосы зарывается, ногтями корябает и сжимает мою голову.
Прикусываю и зализываю, продолжая двигаться в ней. Сильнее. Быстрее. Крис совсем теряется, сама навстречу бедрами толкается. Хнычет что-то бессвязно.
Вытягиваюсь и смотрю, как кайфует малышка. Получаю своё удовольствие, просто любуясь ею. Глаза всё-таки закрыла. Зажмурилась. Нижнюю губу прикусила. Дышит через раз. Уже на грани.
Торможу.
Кристина вмиг обжигает взглядом, ногти, что приятно царапались, впиваются в кожу.
– Ты… – дыхание восстанавливает и подбирает слова.
– Я что тебе сказал? – перебиваю явное ругательство.
– Смотреть на тебя. Я поняла, – злится, но очень старается не высказать мне всё, что крутится на языке. Её покорность чертовски заводит. Хотя меня она заводит в любом состоянии.
Одобрительно целую. Языком раздвигаю пухлые губы. И медленно глажу её внизу. Разжигаю тлеющие угли её желания. Кристина позволяет, притягивает сама. Подается и кусает за язык. До крови старается, выражая протест. Хлопаю по промежности.
– Саид! – взвизгивает, дёрнувшись.
Но возмущение в стон превращается, стоит толкнуться в неё. Не любитель всей этой игры в доминирование и подчинение. Но эту малышку хочется наказывать и воспитывать. Под себя настраивать и учить.
Серые глаза темнеют с каждым резким движением. Ногтями корябается сильнее. Но смотрит. Дышит с надрывом. Тянется к губам. Сама целует и бедра вскидывает навстречу.
Она дрожит, задыхается, просит сама. Хочет глаза закрыть, чтобы полностью отдаться во власть ощущениям, но продолжает смотреть. Зрачки расширяются, почти перекрывая стальной цвет.
Кристина кончает красиво. Вскрикивает, стонет громко. Выгибается. Дрожит в моих руках. Прекрасная, распластанная подо мной.
И от этого вида и её стонов все мои ограничители срываются. Не дав отдышаться. Заменяю пальцы собой и рывком заполняю. В ней чертовски тесно.
– Саид! – вскрикивает, распахивает удивленно-испуганно глаза.
Набрасываюсь на губы, терзаю их и двигаюсь. Себя пытаюсь сдержать, но с этой девчонкой все летит к чертям. Она царапается. Чувствую, как оставляет глубокие полосы на спине. Стонет громко. Сама выгибается навстречу. Перехватываю за бёдра и вбиваюсь в неё остервенело.
Её громкие крики подстёгивают. Вколачиваюсь сильнее, быстрее. Поясницу разрядами прошибает и коротит. Кристина подо мной мечется.
– Давай, детка, – рычу, чувствуя, что кончу сейчас.
– Ещё! Не останавливайся! – хнычет, впиваясь ногтями в подбородок.
Вжимаю её ногу в диван, чуть смещаюсь, меняя угол проникновения. Продолжая двигаться с оттяжкой.
Кристину кроет всю, она опять дрожит и приходит к своему освобождению. Внутренними мышцами сжимает меня сильнее. С губ срывается хриплый протяжный стон.
Наваливаюсь на малышку и отпускаю себя…
Перекатываюсь, чтобы не раздавить совсем. Диван маловат для нас двоих. Кое-как перекладываю девчонку на себя и устраиваюсь удобнее. Обнимаю и глажу её влажное тело. Растираю спину. Она охотно льнёт сама. Носом в шею зарывается. Такая тёплая, мягкая. Доверчивая.
Через какое-то время Крис подозрительно затихает. Даже дыхание, кажется, задерживает. В этом вся она. Как только возбуждение схлынивает, в девчонке будто другая личность просыпается. Сразу же закрывается. Опять что-то надумала себе. И ведь не расскажет. Я не привык клещами всё вытягивать и разбираться с бабскими загонами. А у Крис их вагон и маленькая тележка.
– Что опять надумала? – спрашиваю, продолжая удерживать.
– Ты забыл о презервативе, – выдаёт глухо и ёрзает.
Действительно, забыл, что со мной впервые. С этой девчонкой совсем мозги перестают работать.
– Я чист, – раздражаюсь и отпускаю её. – Если ты опять о справке заговоришь, сходим в клинику сразу же, как приземлимся.
– От незащищённого секса можно не только вирусы подцепить, – замечает, ища, во что бы укрыться. Подхватывает мою рубашку. Знает, что не дам одеться. Рано ещё. Я не насытился ею.
– Я возьму на себя ответственность, если ты залетишь.
– Угу, денег дашь на аборт, – усмехается Кристина и, дёрнув плечами, отходит к столику с водой и фруктами.
Сжимаю челюсть, кроша собственные зубы. Себя сдерживаю, чтобы на ней не сорваться. Схватив брюки, натягиваю на себя и выхожу в специальную зону для курения. Гашу ненужные эмоции и прошлые воспоминания. Ни к чему сейчас даже начинать этот разговор и на неё вываливать свои личные загоны.
Когда возвращаюсь, Кристина выходит из небольшого санблока. В душ успела сходить. Быстрая. Спрятала своё тело в длинном махровом халате.
– Нас покормят? Я немного проголодалась, – спрашивает, отрешенно посматривая в иллюминатор.
– Что будешь есть? – занимаю кресло напротив и разглядываю алеющие на шее засосы. Мои отметины слишком отчётливо проявляются на светлой коже. И это чертовски возбуждает. Опять.
Вызываю стюардессу. А Кристина начинает вещи наши складывать. Пихает рубашку, чтобы оделся. Краснеет. Глупышка. Её крики и стоны слышали все, кто есть на этом борту, поздно скрывать улики. Но я послушно накидываю рубашку. Правда, не застёгиваю.
– Господи, Валиев! – вздыхает тяжко. – Они же сейчас решат, что мы…
– Что мы проводим замечательно время, малыш. Расслабься. Хотя нет. Не расслабляйся. Мы ещё твои наряды не смотрели. И там, в моей сумке, в боковом кармане для тебя есть кое-что. Посмотри.
Кристина подозрительно щурится, но выполняет просьбу. Открывает спортивную сумку и вынимает бархатную коробочку. Губы поджимает, запахивает на груди халат и обратно кладёт, даже не взглянув.
– Я разве плохо объяснила? Мне от тебя ничего не нужно!
– Ты к моей родне в качестве невесты летишь, забыла? – выгибаю бровь. – И не переживай, это кольцо я покупал не тебе.
Почему-то этот факт злит её сильнее. Кристина вся краснеет, вот-вот весь самолёт дотла сожжёт. Перехватив за кисть, тяну на себя.
– Вот и брал бы с собой в поездку ту, которой покупал, – пыхтит, упираясь кулаками в плечи.
– Она сейчас за границей и замужем за другим, – остужаю градус. В серых глазах загорается любопытство. Усмехаюсь и целую в пухлые губы. – Не капризничай. Ты ведь хочешь, чтобы мои родственники поверили нашей легенде? Или представить тебя просто Кристиной?
– Нет, – сдувается. Вернувшись к сумке, вынимает коробочку и надевает кольцо. У неё такие же тонкие пальцы, как у её подруги. Поэтому оно садится как влитое.
Да, кольцо покупал для её подруги. Нике. Когда от своих же родственников защищал и легенду о нашем браке поддерживал. Как к девчонке память вернулась, так и кольцо мне отдала. Такая же гордая, как и Кристина. Ничего чужого не нужно.
Стюардесса заходит, интересуется нашим полётом. Дежурно улыбается, очень старается сохранить лицо.
Крис разворачивается, преодолевает небольшое расстояние. Взбирается ко мне на колени. Явно у девчонки биполярка какая-то. Или множественные личности живут в этом тельце. Потому что ведет себя странно. В волосы на затылке зарывается. В губы сама целует, ластится.
– Я согласна выйти за тебя замуж, – урчит довольная, вытянув ладонь вперёд и ловя камнем на кольце солнечных зайчиков.
Глава 12
Кристина
Эти три часа полёта превратились в какие-то американские горки. Особенно когда он заставил перемерять все купленные мной наряды и устраивать ему показ мод с элементами стриптиза. При этом тиранище не забывал меня облапать, подмять под себя. Ну и… ладно, довести несколько раз до полной, безоглядной и блаженной прострации.
По прилете большинство моих покупок были забракованы. Я обижена на Валиева до глубины души, так как потратила на них всю свою заначку. И зла на Кирилла, потому что все беды от него начались! Зато одна часть меня злорадно посматривала на высокомерную стюардессу, которая после моей выходки с кольцом, наконец, включила профессионала и заботилась о комфорте не только одного пассажира.
– Хватит сопеть, – Саид распахивает передо мной дверь машины и лишь на секунду прижимает к груди. Конечно, чтобы выдать очередное тиранистое требование.
– Ты вышли мне файлом всё, что я не должна делать. Постараюсь заучить, – огрызаюсь также тихо и ныряю в салон.
Наш водитель – один из родственников Валиева. Имени не запомнила. Но натужно улыбаюсь, ловя его взгляд в зеркале заднего вида. Я уже жалею, что согласилась на эту авантюру. Как бы выжить в другой культуре целую неделю и не прибить самого главного шовиниста?
Как только Саид взбирается на переднее сиденье, машина выезжает из аэропорта. Мужчины переговариваются о чем-то своём и на чужом языке. Я разбираюсь со своим пересобранным телефоном, который глючит по-страшному и злит меня сильнее, чем Валиев.
Примерно через час мы заезжаем в какое-то селение. Сначала не придаю значения, но чем глубже мы едем, тем сильнее я прикипаю к окну и рассматриваю быт совершенно чужой культуры. Я в какой-то другой мир попадаю. Или, лучше сказать, в другой век.
Среди кособоких и одноэтажных домов можно заметить и довольно внушительные особняки, и средненькие коттеджи. Но не это удивляет. Хотя и смотрятся такие дома очень странно, даже нелепо. Удивляет другое. Детишки, пасущие крупный и мелкий рогатый скот. Мужчины на лошадях или ослах с повозками. Очень мало женщин, и все они завернуты в платки. И, конечно же, природа.
В сравнении с серым однотонным Петербургом эта местность – просто красочная долина. Ярко-голубое небо без единого облака, по которому плывёт солнце. И освещает бескрайние поля, зелёную молодую траву, что растёт густым ковром. Цветущие деревья и набухшие будущие плоды фруктов. Горные хребты, на вершинах которых ещё лежат снежные шапки, но по ним уже скачут козлы.
Наша машина так нелепо смотрится среди всей этой первобытной красоты. Она большая, занимает большую часть дорожного полотна на протяжении всего серпантина. Но через пару поворотов и километров я замечаю точно такие же автомобили. Здоровенные, разномастные и крутые. Возле одного из домов в ряд выстроились мужчины. Старикам вынесли стулья, и они сидят. Все вдоль улицы. И именно возле этих ворот останавливается наша машина. Похоже, приехали. Ладони потеют. Страшно становится, так как эти сидящие да стоящие мужчины пугают.
Саид первым выходит из машины и распахивает дверь с моей стороны. Сжимает мои пальцы, даруя одновременно поддержку и предупреждая, чтобы держала свой нрав в узде.
Валиев что-то говорит на незнакомом языке старикам, склоняет голову перед ними, но проходит мимо, в дом. Точнее во внутренний двор. Тут же царит женское царство. Нас встречают женщины. Очень много женщин. Они снуют между двумя домами, расположенными на одном участке. С подносами носятся, щебечут. И, заметив Саида, бросают все свои дела и идут к нам. Страшно становится вдвойне, потому что их взгляды скрещиваются на мне, и я прям вижу, как растёт недовольство.
Вытираю вспотевшую ладонь об подол тёмного платья. Смотрю спокойно и уверенно. Хотя внутренне меня ещё как потряхивает. Валиев будто чувствует моё состояние. Большим пальцем оглаживает тыльную сторону ладони и отпускает, только когда ему приходится обнять подошедшую женщину средних лет.
– Здравствуй, мама, – сухо, без теплоты здоровается. Остальным подошедшим девушкам да женщинам просто кивает.
– Саид приехал! – дребезжит голос, и дамы расступаются, пропуская очень худую старушку.
– Приехал, нана, – Саид меняется кардинально. Улыбается открыто, в глазах какой-то блеск появляется. И её он обнимает искренне, крепко, да так, что старушечьи кости скрипят.
Наобнимавшись, бабуля переводит на меня взгляд, и мне становится ещё больше не по себе. Почему-то очень хочется понравиться этой женщине. И совершенно не хочется ей врать.
– Нана, познакомься, моя невеста Кристина, – не оставляет никакого шанса Валиев, притягивая под свой бок.
– Здравствуйте, – лепечу.
– Сара, дай ей платок, – приказывает старушка, повернув голову к маме Валиева. И тут я понимаю, в кого пошёл любитель приказывать. – Иди, Саид, попрощайся с дедушкой. Мы тебя ждали. Кристина со мной останется.
Инициативная бабушка берет все в свои руки, командует, покрикивает. И женщины разбегаются врассыпную выполнять обязанности.
– До вечера, куколка, – выдыхает мужчина, оставляя поцелуй на виске.
Как только он пропадает за воротами, меня утягивают в один из домов. Вручают платок и показывают, как нужно повязать. А повязать надо. Таков обычай. Я не спорю, понимаю, что явилась в чужой монастырь и свой устав нужно запихнуть подальше.
Незанятые женщины вместе с бабушкой садятся за стол. И в первую очередь меня очень сытно кормят. Горячим супом, потом горячим чаем с халвой. Рассказывают, каким был дедушка Валиев. Его вспоминают, молитвы читают.
Потом бабушка отправляет меня отдохнуть после дальней дороги. Но я отказываюсь и предлагаю помощь. Ведь гости потоком заходят, чтобы выразить соболезнования. Приносят готовую еду, выпечку.
В дом заходят только женщины и близкие родственники-мужчины, чтобы передать передачки или забрать подносы для гостей. Для мужчин накрывается отдельный стол за воротами, и там, как старший из рода, их принимает Саид.
Как мне объяснили, целых три дня продлится такое паломничество. От рассвета до заката. Любой проходящий имеет право зайти, и хозяева обязаны его принять, напоить чаем, накормить и отправить не с пустыми руками.
В доме, откуда выносят покойника, нельзя готовить эти три дня. Поэтому соседи, родственники и все неравнодушные приносят разнообразную горячую еду, выпечку и сладости, которые в последствии и раздают.
Я не хочу отсиживаться и отделяться от коллектива, поэтому охотно помогаю родственницам Валиева. Ношу гостям чай да халву, разбираю вместе с двумя молодыми девушками принесенную еду по тазам да кастрюлям. Упаковываю хлеб и выпечку, которую гость заберет с собой перед выходом. К слову, не все гости долго сидят. Некоторые только пьют чай и уходят. Некоторых буквально уговаривают съесть суп или плов.
В общем, пока все вертится и крутится, ко мне теряют полностью интерес, что мне на руку. Правда, нет-нет да и замечаю косые взгляды.
Через два часа после нашего приезда вся мужская часть уезжает на кладбище хоронить. И у нас появляется несколько часов спокойствия. Гости ещё приходят, но только женщины и их немного.
Я выжата как лимон. Девчата, с которыми я до этого фасовала продукты, ушли на второй этаж молиться. Оставшись одна, падаю на стул, вытягиваю ноги на соседний, чтобы немного дать им отдыха. Наливаю себе горячий чай и тянусь к пахлаве, что манит меня уже давно. На кухню заходит мать Саида. Сара, кажется. В компании ещё одной женщины, чуть моложе.
– Хотите чаю? – спрашиваю, протягивая руку к чайнику.
– Не стоит, – обрубает женщина, поджимая губы, и взгляд её задерживается на кольце с камнем. Уже не первый раз замечаю, как эти родственницы смотрят на кольцо. – Сколько он тебе заплатил?
От вопроса бросает в дрожь. Сжимаю пальцы в кулак и встаю.
– Сколько в Петербурге стоит эскорт? – не даёт ответить и осматривает пренебрежительно.
– Не знаю, о чём вы, Сара. Но ошибаетесь. И ради ваших отношений с Саидом я сделаю вид, что не расслышала вопрос, – с ненавистью чеканю каждое слово, себя сдерживаю.
Сажусь обратно на стул и отпиваю чуть подстывший чай.
– Будто моему сыну нужен повод ненавидеть нас, – фыркает женщина. – Но меня ты не обманешь. Таких, как ты, я вижу насквозь. Так сколько он заплатил? Не стесняйся, я дам больше, чтобы ты придумала повод и убралась из моего дома.
Вдох-выдох. Очень стараюсь не устроить форменный скандал, который у меня отлично получается устраивать. Но и молчать не собираюсь. Только открываю рот для пламенной речи, как на кухню заходит нана. И под её тяжелым взглядом тёмных глаз сдуваюсь.
– Устала, Кристина? – спрашивает довольно заботливо и, шаркая тапочками, проходит мимо двух стоящих женщин. – Сара, принеси мои лекарства. А ты чего стоишь? Иди к мужу.
Мама Саида поджимает губы и уходит. Вторая тоже исчезает. Прячу руки под скатертью, так как они трясутся от гнева и не высказанных слов этой женщине, что зовётся матерью.
– Рассказывай, Кристина, – старушка садится рядом и тянется к пахлаве, которую я так и не попробовала.
– Я не эскортница, – бормочу, опустив голову.
– Кто? – хмурит брови нана. Наверное, таких слов не знает. – На вот, попробуй. Соседка печет, очень вкусно. Тридцать лет уже рецепт не меняется и мне не надоедает.
Мне вручают желаемую выпечку. Вздохнув, беру и занимаю рот, чтобы не высказать всё этой старушке. Не нахамить и не нагрубить. Потому что она мне нравится. И потому, что именно её я обижать не хочу.
