Текст книги "Презумпция достоверности (СИ)"
Автор книги: Лидия Сладкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Глава 15
Переступив порог квартиры, чувствовала неимоверную усталость. Часы показывали обед. Воскресенье. Присела в коридоре на пуфик, скинула туфли, таращилась в одну точку и думала…Думала о том, что выяснила за последние сутки, пытаясь сопоставить с уже имеющейся информацией. Пазл никак не хотел складываться. В отеле, проведя почти двадцать четыре часа, мне достались лишь крупицы информации. Да, были мексиканские страсти ночью: побитая посуда, убитая горем жена, виноватый муж, сбежавшая любовница. Я крутилась по отелю, устроив себе небольшую экскурсию. Нашла тот самый номер, в котором все произошло. Он оказался в другом крыле. А толку то? Потопталась у закрытой двери и дальше пошла. Что я собственно хотела там найти? Сама не знала, и это было проблемой. Человек должен понимать, что он ищет или хочет найти. У меня не было ни того, ни другого.
Естественно меня никто близко не допустил к видеозаписям и, даже предъявленное удостоверение адвоката, не помогло сдвинуть дело с мертвой точки. Администратор попалась упертая, предложенные деньги, не помогли изменить ее жизненную позицию. А вот горничные были более сговорчивые. Я осторожно выспрашивала у девушек, в надежде, что всплывет, что-то интересное. Рассказывали в красках. Правда, каждая свою версию. А еще одна из горничных, по имени Маша, вспомнила, когда убирала соседний номер, как Елена куда-то отлучалась в одном халатике, босая из номера, с кем-то разговаривая по телефону. Запомнила она ее, потому что, во-первых, они работали вместе в этом отеле, и Мария ее помнила, и при встрече узнала. А во-вторых, Самойлова так была увлечена своими мыслями, что налетела на ее тележку с уборочным инвентарем, сильно ударившись, а через пару минут вернулась. Горничная все сетовала, что Ленка даже не поздоровалась. Сделав вид, что незнакомы они. Ничего необычного и криминального. Вышла поговорить по телефону и, что в этом такого? А может покурить.
Пожалуй, на этом мое расследование в отеле и закончилось. И без того тонкая нить оборвалась. Стоило признать поражение. Ватсон из меня не получился. Деньги потрачены впустую. А сомнения никуда не делись. Да, и завтра начальству предоставить абсолютно нечего, кроме того злосчастного письма, которое и наводило всю смуту и давало разгуляться моим фантазиям. Явиться в отель было поспешным решением. Также ошибкой было в открытую махать своей «корочкой» адвоката. К сожалению, поняла я это не так быстро.
Попытку поговорить и переубедить Морозова предприняла, на следующий день, как только закончилась совещание. Только вот на Костю мои подозрения и предположения не повлияли никак. Присланная мне угроза, вызвала смех у него. Он из своего стола достал пачку таких писем по различного рода делам и просил меня работать, в выбранном нами направлении. Ничего не бояться, дальше письменных угроз в большинстве случаев не идет. Упорно убеждал шеф. Морозов еще предположил, что это розыгрыш коллег. Был в его рабочей деятельности такой случай. Вот так вот. Угрюмая, расстроенная, последовала его совету. Буквально приказала себе не думать ни о чем плохом и беспокоящем. Никого не подозревать. Делать только свою работу. Взяла себя в руки, улыбнулась своему отражению в зеркале. Зеркало улыбнулось мне в ответ моей же бодрой улыбкой.
Пора навестить Александра Владимировича и на сегодняшний день испытания моей нервной системы, могут быть закончены.
К Загорскому мне назначено было на полдень, по предварительной записи. Я приезжаю несколько раньше. Пару минут кручусь возле огромного зеркала в холле высотного офисного здания, поправляя платье и прическу. На самом деле, не вижу в большой надобности в личной встрече. Мы могли бы спокойно все обговорить по телефону. Но распоряжение начальства и своей доверительности не могу не выполнить. Мое дело маленькое. Надо так надо. Заботливая охрана объясняет мне, как пройти к моему пункту назначения. Как оказалось, фирма Загорского занимала весь третий этаж, что меня немало удивило. С размахом. Улей Загорского кипел своей деятельностью. Не обращая внимания на чужую работу, я быстрым и уверенным шагом направилась к секретарю, в надежде, что наша встреча займет не больше десяти минут. Как же я ошибалась!
– Добрый день, мне назначено. Матвеева Алена Дмитриевна, – оповещаю я о своем приходе, погрязшую в бумаги совсем молоденькую девушку.
– Здравствуйте, – секретарь поднимает голову и несколько обеспокоенно смотрит на меня. – К, сожалению, Александр Владимирович отменил встречу.
– В смысле? Вы, наверное, что-то перепутали, – в явном сомнении переспросила я, натянуто улыбнувшись брюнетке. – Посмотрите еще раз.
– Нет, не перепутала, – совершенно уверенно говорит она, даже не предприняв попытки, себя перепроверить. – Александр Владимирович, внес коррективы сегодня утром. У него возникли непредвиденные обстоятельства. Встреча не состоится.
– Это я поняла, – с вызовом сказала я.
В нервозности сжимала и разжимала кулак левой руки. В большей степени мне хотелось с силой им ударить, чтобы хоть как-то выплеснуть раздражение на сложившуюся ситуацию.
– Проносим свои извинения. Может Вам такси вызвать или…
– Послушайте, я ехала на общественном транспорте через весь город, чтобы услышать ваши не совсем правдоподобные объяснения? – перебила я, в сердцах. И все же в раздражении с громким стуком поставила свой портфель на стол секретаря, от чего одна из стопок бумаг завалилась.
– К сожалению. Я ничего не могу сделать. Давайте не будем конфликтовать.
– То, что вы сожалеете, я тоже поняла, почему заранее не предупредили, раз еще с утра знали? – продолжаю я изливать свое возмущение.
Молчит, странно поглядывая на дверь своего шефа. В последнем я была убеждена совершенно точно. Именная табличка адвоката весела с правой стороны.
– Эй, я с вами разговариваю или мне оповестить Александра Владимировича о том, как чтут должностные инструкции его работники? – давлю на нее.
– Не нужно, прошу Вас. Я всего неделю здесь работаю. Это его распоряжение, – тихо говорит она.
Мои глаза лезут на лоб.
– Какое распоряжение? Заблаговременно не предупредить меня?
Кивает. Не скажу, что меня оторопь взяла, но сознание как-то не сразу смогло переварить информацию.
– Он что специально? – осененная догадкой спросила я, смотря на секретаря и судя по ее виноватому взгляду, можно сделать вывод: преднамеренно. Да, еще и бедную девчонку подставил.
Каков мерзавец! Нет, я так этого не оставлю. Несколько вдохов и выдохов.
– Он на месте? – решительно спрашиваю, уперев руки в бока.
– Алена Дмитриевна, не устраивайте скандал? Я буду вынуждена вызвать охрану, – предприняла девушка неудачную попытку запугивания.
– Вызывайте, – сказала я, усмехнувшись, махнув рукой. – А я пока с вашим шефом поболтаю. Так эта его дверь…Конечно, она.
– Вика, что тут происходит? – послышался грозный мужской окрик, не успела я и шагу ступить.
Я повернула голову в ту сторону и увидела в открытой двери кабинета Загорского, смотревшего на нас недовольно.
Побеспокоили Его величество! Ничего переживет.
– Да вот Матвеева не хочет уходить. Я сказала, что Вы отменили встречу. Не понимает. Требует.
Загорский теперь только на меня устремил свой тяжелый взгляд. Ни намека на радость от встречи. Как же так? Правда, на меня это сейчас не действовало никак. Уж слишком я была сердита от его выходки.
– Добрый день, Александр Владимирович, – сказала громко, посылая ему, убийственный взгляд и без приглашения проскользнула к нему в кабинет.
И где только столько наглости понабралась? Диву даюсь сама себе. Судя по всему, Загорский пробуждает во мне самые некрасивые стороны моей натуры.
Глава 16
Мужчина охрану вызывать не стал. К моему удивлению, дверь закрыл. Девушке объяснять ничего не стал. Я в это время уже присела на самый ближайший стул, закинув ногу на ногу, не оглядываясь по сторонам, наблюдала за мужчиной, испытывая при этом странные чувства – возмущение вперемешку с интересом. Мне хотелось его разглядывать. Это не могло не волновать. Сегодня на нем не было делового костюма. Черный полувер и синие джинсы сидели на нем отлично.
Загорский тем временем, прошел мимо меня, ухмыльнулся, присел на край своего письменного стола, сложив руки на груди. Улыбка с лица пропала. На меня смотрел. Прошелся от головы до пят. Задержался на открытых коленках. Почувствовала себя неуютно. Очень и очень неуютно. Но платье одергивать не стала.
Наши гляделки несколько затянулись, прежде чем Загорский произносит:
– Ну, привет, красавица!
Мысленно моя челюсть упала к ногам. А список странностей, происходящих в этом здании, на сегодня не собирается заканчиваться?
– Здравствуйте! Это вы со мной? – прикидываюсь дурочкой, оглядываясь по сторонам, будто ищу ту самую красавицу, с которой он на «ты».
Не знаю чем обусловлено такое обращение, но эффект от него сначала удивил, а потом взбесил неимоверно. Хотя первопричины всего происходящего интересны тоже. Звенья одной цепи, о которой я пока не в курсе. Что не скажешь о моем собеседнике.
– Ты еще кого-то тут видишь? – Загорский удивленно поднял бровь, не оценив мое чувство юмора. – Про себя я такого сказать не могу.
– Я не красавица. Я адвокат, – процедила зло, смотря в лицо сопернику. – Пришла, сообщить, что Инга Игоревна…
– Зачем ты пришла я и так знаю, – бесцеремонно вставил он свои три копейки. – Не стоило утруждать себя личным визитом.
Секунда и две, а может и больше мне понадобилась, чтобы в очередной раз переварить услышанное.
– Знаете? – с долей недоверия спросила я, не собираясь уподобляться ему, переходом на «ты».
Загорский в ответ равнодушно пожал плечами. С каждой минутой я все меньше понимала, что происходит. Зачем я здесь, тогда?
– Алена, можно дать тебе совет? – Александр вздохнул, улыбнувшись снисходительно.
– Вы решили завести добрую традицию, при каждой встрече давать мне советы? – вместо этого съязвила я.
– Да и бесплатный, – сказал он и, отвернувшись, пошел к своему рабочему столу.
– Это противоречит вашим принципам коммерческого адвоката, – с ехидством заметила я, припоминая ему прошлый разговор.
– Меняюсь, – поудобнее, усаживаясь в свое огромное кожаное кресло, сказал он, продолжая разглядывать меня. В глазах была откровенная насмешка, что мешало верить его искренности. – Проступающая седина дает о себе знать. Мудрость. Никак иначе.
Меня его позерство раздражало. Вот серьезно! Строит из себя тут умудренного жизнью. Играет в игру, по известным только ему правилам, а мне гадай.
– И все же… – попыталась вернуться я к причине моего нахождения здесь.
Не стоит, думаю, говорить, что он меня вновь перебил. Это его визитная карточка в общении со мной?
– И все же, если ты начала шантажировать, то делай это с умом, чтобы хвост остался чистым.
Мне уже не в первый раз потребовалась время. Мои винтики, шестеренки в мозгу работали с удвоенной силой, пытаясь понять, хотя приблизительно, о чем идет речь. Смотрела на мужчину, как на сумасшедшего.
– Не понимаю.
– Очень недальновидная и даже глупая тактика ведения дела. Кто ж вас этому учит всех? – Загорский продолжал гнуть свое, отпуская очередную шпильку в мой адрес.
– Я все еще не понимаю Вас, Александр Владимирович.
Он пристально вглядывался в мое лицо.
– Это ты мне расскажи, моя драгоценная. Не понимает она.
Сделала осторожный вздох. Ну, вот опять: то красавица, то драгоценная.
– О чем? – выдохнула я, окончательно на него разозлившись.
Посмотрела на стол, в поисках какого-нибудь предмета. Так отчаянно захотелось чем-нибудь в него запустить. К сожалению, кроме графина и стаканов ничего поблизости не нашлось.
– Прекрати дурака валять, – рекомендовал мне он настоятельно, нахмурившись. Кажется, кто-то тоже терял терпение. – Актриса из тебя не важная.
– Издеваетесь? – не выдержав, бросила на него презрительный взгляд.
– Отнюдь.
– Я сейчас в Вас что-нибудь кину, – пригрозила я ему, чем вызвало хохот.
– Это уголовно наказуемо. Помни об этом, а лучше подумай сначала и прекрати убивать попросту мое время.
Я все же кинула. Вот взяла и кинула, плюгув на все приличия. Свою же папку с документами. Александр уклонился, проследив полет разлетевшихся по кабинету документов. Моих документов. Черт!
– Скажите, наконец, в чем дело или дальше будете играть в странную игру «догадайся мол сама»? – вскочила я со своего места.
– Ничего нового. Все старо, как наш грешный мир. Инга решила шантажировать мужа, – в итоге сказал он, став серьезным. – Если он не пойдет на ее условия, то она сольет фото в прессу и устроит скандал. Это ты ей посоветовала и Константин? Морозов грешит такими методами, с завидной частотой. Сами значит марать руки не стали.
– Шантажировать? Кого?
Я во все глаза смотрела на Загорского, услышав последние новости, и очень надеялась, что его слова были признаком начинающихся слуховых галлюцинаций. У меня.
Загорский оттолкнулся от стола, доставая что-то из ящика, и подтолкнул небольшой черный предмет. Диктофон. Прослушанный диалог настроения хорошего не прибавил. Доронина действительно шантажировала мужа. Более того Инга прикрывалась мной, пугая супруга наличием у меня компромата на его адвоката, которым я его задавлю и ближайшие десять лет он проведет в местах не столь отдаленных.
Бесталково покрутилась на месте, пытаясь дать хоть какую-то оценку услышанному. Плюхнулась обратно на мягкий стул. Сердце билось тяжело и гулко в груди.
Откинулась на спинку кресла, глаза закрыла. Я прибью эту дурочку. Возьму и прибью. Что за самодеятельность, твою мать? Что не день то сюрприз. Это ж нужно до этого додуматься. За что Доронина поступила со мной, а заодно и с собой, так жестко, мне предстояло только выяснить, а сейчас есть и поважнее дела. Например, вон тот господин, сидящий напротив меня.
Теперь, понятно, почему встречу отменил.
Хвататься за голову на глазах Загорского, конечно, не стала, как и возмущаться. Гордость не позволила. Потому что мужчина был прав. Хотя бы в том, что злился на меня. Кому такое понравиться? Только вот моей вины в этом нет, но признавать этот факт Загорский не собирается.
Смотрит на меня серым ледяным взглядом и попросту не верит. Это меня задевало. Как и любого человека, которого оболгали.
– Я никому ничего не советовала и средства такие не использую, – все же посчитала нужным сказать, не собираясь оправдываться. Со стороны, наверное, выглядело жалко.
– Каждый раз одно и тоже, – покачал головой он. – Мне рекомендовали тебя исключительно как порядочного, справедливого и честного юриста, а тут. На тебя столица так влияет? Завязывай с этим. Честная работа – честный результат. Чем раньше поймешь, тем быстрее дела пойдут в гору. Иначе вернешься в родной город.
Загорский будто бы не слышал моих слов, чем искренне бесил, как не бесил уже никто давно. К тому же мне уже во второй раз, незаслуженно указывали на малую родину.
– Кто рекомендовал? Мой начальник бывший, – фыркнула я.
– Это, которому по морде?! Нет.
Напряглась, зло выдохнула. Краска прилипла к лицу. Он и об этом знает.
– Что вы еще обо мне нарыли? – задала прямой вопрос.
Моя рука уже тянулась, к рядом стоящим стаканам.
– Ну почему же сразу нарыл? Я ж не собака. Поинтересовался у знающих людей, – говорил мужчина, одновременно следя за моими действиями. – Это хрусталь. Дорогой.
– Для чего? – я зло взирала на него, держа в руке стакан.
– Это полезно.
– Не заговаривайте мне зубы. Вы меня, в чем пытаетесь обвинить, уличить? Этот шантаж-бред. Во-первых, это глупо, а во-вторых, это не даст никакого результата, и я это понимаю. К тому же за безумные действия своей доверительницы я не отвечаю. К чему Вы устроили показательные выступления?
– Вот и я о том же, но, судья оценит, – его тон звучал серьезно. – Такой грамотный подход к делу.
– Какое право Вы имеете копаться в моей жизни?
– А кто мне запретит? – он развел руками, довольный собой.
Это была последняя капля. Тормоза отказали. Я запустила в него стакан, а потом еще один, под его веселый смех и рассуждения о моей эмоциональности. Не мужик, а песня. Выдержка прекрасная. Это бесило еще больше. Устроил тут цирк. Проучить он меня хотел. Загорский ловко уклонялся, не давая достичь цели.
А когда пошел в ход четвертый, в кабинет коротко постучали и, не дожидаясь, ответа вошли. Стакан остался в моей руке.
– Александр Владимирович, на счет Матвеевой. Не из простой семьи пташка у нас. Я еще кое-что выяснил. Там такая Санта-Барбара… – многообещающе пел молодой паренек. Заткнулся лишь тогда, когда его взгляд наткнулся на меня в воинственной позе.
– Александр Владимирович, я не вовремя, – смущенно произнес он. Будто мы тут любовные отношения выясняли.
– И что же вы еще обо мне выяснили, молодой человек, – сказала я, все же запустив четвертый стакан в Загорского. – Не стесняйтесь, рассказывайте…
– Алена, прекрати! – попросил Загорский, поймав хрусталь. – Теперь я верю окончательно, что Инга сама проявила инициативу. Ты пугаешь моих подчиненных.
И я прекратила, оскорбившись, а может просто устала, выдохлась. Схватила свой портфель, из кабинета вышла, громко хлопнув дверью. Грудь вновь сдавило. Слезы подступили. Так заплакать нестерпимо захотелось. Даже не подозревая об этом, они затронули рану, которую теребить посторонним людям, было категорически запрещено.
Глава 17
В областном суде, на удивление, сегодня было не так многолюдно. Судья объявила часовой перерыв, поэтому пришлось «убивать» время. Не на работу же возвращаться. Место скоротать время здесь было одно – кафетерий, расположенный в здании суда. Что было, несомненно, создавало определенные удобства и пользовалось популярностью у коллег.
Сидела за крайним столиком у окна в одиночестве, наслаждаясь, свежей румяной выпечкой и изумительным кофе. Я долго крутилась возле витрины с разными вкусностями, в итоге по совету буфетчицы выбрала две булочки с вишневым и абрикосовым джемом. Здесь я еще не успела завести знакомства, как нужные, так и не нужные. Да и когда? Это было мое второе дело в апелляционной инстанции, которое мне необходимо было закончить. Морозова с барской руки, подбросил своего клиента. Он вообще был мной доволен в последние две недели, и чуть ли не каждую планерку ставил в пример. Причина все та же. Мое беспрекословное послушание начальству в бракоразводном процессе. Предварительное слушание по делу Дорониной было назначено на конец месяца и, несмотря, на этот радужный факт, вздохнуть спокойно как-то не получалось. И покой в душу не пришел. Просто беспокойство стало глубже и окрасилось мрачными красками. Я не надеялась, что из моей идеи с расследованием что-то выйдет, но никак не ожидала, что угрозы повторяться. Теперь уже телефонные. С настоятельной «просьбой» угомониться, а если этого не произойдет, то в следующий раз меня почтят личным визитом и он будет болезненным. В подтверждении слов неизвестные подбросили под входную дверь моей квартиры букет гвоздик с четным количеством цветом. Боялись ли я? Да, как и нормальный человек. Инстинкт самосохранения горел оранжевой лампочкой, указывая на повышенный уровень опасности. И как бы я не храбрилась и не убеждала, что моя работа связана с определенным риском, противные липкие мысли не покидали моей головы. В своих глазах видела себя полной трусихой. Я плохо спала и стала более нервной. На работе старалась не задерживаться. Шла домой быстрым шагом, оглядываясь по сторонам, или вызывала такси. Приглядывалась, к коллегам, пытаясь уловить хоть какой-то намек на розыгрыш, но все вели себя как обычно. Да и бред это!
Именно с любовницей, что-то было не так? Реальные попытки выяснить причины оставила в отеле, но я не могла запретить себе думать, анализировать. Я неоднократно пересматривала видео и фото. Вот Доронин и Самойлова играют в ролевые игры в номере отеля. Полуголые. Они оба были в этом номере. Это факт. Доронин к тому же этого не отрицает. Значит и измена была, тогда в чем дело? Ниточка обрывалась каждый раз, когда я доходила до этого места. По какой причине кому-то вдруг стали мешать мои расследования, и какая роль, в этом отведена Самойловой? Она главный игрок или пешка? Где тот самый шкаф и скелет в нем?
Хуже все было осознавать, что мне не к кому обратиться. Ни то чтобы за помощью, а за простым советом. Рассказать Инге…Константин Олегович запретил ее беспокоить по мелочам. Даже мозги вставить за ее необдуманный поступок с шантажом, не позволил. Клятвенно обещал поговорить с ней сам. Мне такое положение дел совсем не нравилось, но работу терять не хотелось. К тому же сама клиентка проявляла чрезмерный интерес и просто жаждала развестись поскорее, чтоб не видеть рожу мужа и его любовницы.
В полицию идти…Смешно. Не будут они в этом разбираться. Максимум примут заявление и на этом все, а то еще и обсмеют.
В голове мелькал вариант с Олегом, мужем Софьи, но его впутывать совсем не хотелось. Я не знала: кто стоит за этими угрозами и на что они способны, и какие причины. В одном была уверена точно – угрозы эти реальные. Это могло быть опасно для близких мне людей.
Мне действительно не стоил заваривать кашу и сделать вид, что меня это не касается. Пусть люди разводятся и делят имущество.
А как же торжество истины и справедливости? Ведь они – наше все.
Вот так раздумывала обо всем в очередной раз, когда дверь кафетерия громко хлопнула. Невольно устремила свой взгляд туда. Загорский появился. Как всегда идеально и безупречно одет. Деловой костюм, белоснежная рубашка, при галстуке. Напоминал скалу. Такой же неприступный и холодный. Как только увидела его, внутри будто кипятком все обдало. Растерянность, испуг, неловкость. Казавшаяся еще минуту назад булочка, больше не была такой. Она с завидным упрямством стояла в горле и не хотела продвигаться дальше. Пришлось сделать большой глоток кофе, поморщившись от его степени горячести. За прошедшие две недели с Загорским мы не встречались. Но заходя в очередное здание суда, оглядывалась по сторонам, высматривая его фигуру. Конечно же, я пожалела о своём эмоциональном поступке тогда. Буквально на следующий день всерьез раскаялась. Мне не стало спокойнее и легче. Хотелось затоптать себя ногами от досады и срыва. Совесть меня замучила и сожрала настолько, что в выходной день я отправилась в торговый центр, где долго и придирчиво выбирала комплект из стаканов, которые яс таким удовольствием кидала в Загорского. Мой выбор остановился на строгих небольших стаканах-тумблерах с широким устойчивым дном для воды и напитков, из высококачественного хрусталя, с вращающимся рисунком в виде спирали по их прямым стенкам. Конечно, смелости самой отвезти у меня не хватило. Я воспользовалась услугами курьерской службы. Никаких записок со словами извинений, раскаяний лишь имя отправителя. Я не просила прощения таким образом. Я была не права в своей несдержанности. Устроила, бог знает что. Только он тоже позволил себе лишнего. Влез в мою жизнь. Разнюхивал. Несомненно, собираясь если понадобиться использовать это против меня. А вот имущество страдать не должно. Загладить, причиненный вред, все же стоило, и мы будем квиты.
Александр Владимирович прошествовал к барной стойке, будто особа королевской крови. Горд, прям, спокоен, по сторонам не смотрит.
– Теть Маш, организуй кофе за крайний столик у окна, – услышала я его голос и тут же вскину голову, посмотрев сначала на интересовавшего меня мужчину, а потом огляделась вокруг себя. Крайних столиков у окна было три. Два, из которых заняты полностью и лишь только у меня за столом было свободное место, а значит…Убегать уж слишком по-детски.
– Минуточку, племяш, – расплылась она в довольной улыбке. – А покушать?
Брюнет покушать не захотел, выразив уверенный отказ. Вот сейчас он обернется и увидит меня…Обернулся. Увидел. Больше всего в этот момент мне хотелось провалиться сквозь землю, от уставившихся пары мужских глаз на меня. Кивнул, в знак приветствия. Взгляд Загорского был внимательным и даже въедливым, а еще насмешливым. В ответ я сделала тоже самое и гордо отвернулась, сделав вид, что его присутствие не произвело на меня никакого впечатления. Приказала себе больше не смотреть на адвоката. Принялась увлеченно капаться в телефоне. Нервно ерзала на стуле, ощущая себя, как под рентгеном. Хотя уже через пару минут бестолкового тыканья по сенсору, нарушила приказ, бросая косые взгляды на мужчину.
Александр Владимирович к тому времени вел увлекательную беседу с какой-то девушкой прямо у витрины с булочками. Желающим поесть приходилось изловчиться, чтобы разглядеть сегодняшний ассортимент. Воркующей парочке нисколько не мешало. Загорский улыбался девушке. Мой взгляд против воли скользил по ней. Стоит почти в плотную, высокая, с длинными черными волосами, закутанная в элегантный костюм, кукольно улыбается, не сводя со своего спутника взгляда, позволяя себе легко касаться его рук в разговоре. А Загорский то, как хвост распушил, заглядываясь на 4 размер груди.
Резко повела плечами, ощущая, что сердце как-то неприятно забилось. Зачем я вообще об этом думаю? Какое мне дело кто и зачем его касается? Даже сиськи оценила.
Не порядок.
Столик, стоящий рядом со мной наконец-то опустел, и я была этому несказанно рада. Хотя может Загорский уже передумал. У него вон какая компания. Можно и постоять возле стеночки. Снова посмотрела на хохочущую парочку. Отвернулась, разозлилась сама на себя. Уткнулась в тарелку. Потом посмотрела на часы. Еще двадцать минут до слушания. Не сомневаюсь, что тянуться они будут долго.
– Это что и как давно? И только врать мне не нужно.
Неожиданно на стол лег лист бумаги. Глаза пробежались по уже знакомым строчкам. Если честно, дыхание перехватило. Захотелось поморщиться и перевернуть лист бумаги, чтобы не видеть того, что там написано. Сладкие губы облизнула, голову подняла, встречаясь с серьезным взглядом Загорского, нависшего надо мной. Мужчина смотрел выжидающе, требуя ответа. Поспешила отвернуться, вздохнула, но что ему сказать не знала. Задавать вопросы, как письмо оказалось у него, не было смысла. Ответ прекрасно знала. Я еще раз убедилась в том, что мой порыв в кабинете Загорского не принес ничего хорошего. Письмо с угрозами, которое я искала всю прошедшую неделю, как, оказалось, было в той злосчастной папке, которую я запустила в Александра Владимировича. Как же хотелось сейчас обратить время вспять и не быть такой дурой.
– Я получу ответ на свой вопрос? – с нажимом проговорил он.
– Добрый день, Александр Владимирович, – была я предельно вежлива, рискнув даже улыбнуться, и врать не видела смысла, поэтому ответила честно. – Письмо было одно. Недавно.
– А кроме письма? – он присел, напротив меня.
Уперлась взглядом в его шею, на идеально завязанный узел галстука. Губу закусила. Сердце колотилось и колотилось.
– Ну? – гаркнул он, впиваясь в меня взглядом.
– Еще звонок. Да, это просто розыгрыш чей-то. Я не отношусь к этому серьезно, – без зазрения совести врала я, стараясь быть равнодушной. – Не пойму, почему Вас это так заинтересовало.
Загорский сделал глубокий вдох, потом потер лицо ладонью, на меня снова посмотрел. Не сомневаюсь, видел меня насквозь и вранье мое не оценил. Под его взглядом притворяться было сложно.
– Ты что-то выяснила о ней?
Загорский задавал правильные вопросы. С ответом помедлила. Он думал о том, же что и я. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы сложить простые вещи. Хотя вот Константину Олеговичу так совсем не казалось. Ему легче было толкать Ингу на развод, чем разобраться. И может быть в другой ситуации …В общем, Загорский был не тем субъектом, с которым можно было бы в «открытую» поговорить. Он был моим соперником. А я была связана соглашением с клиентом и адвокатской тайной, и нарушать ее не собиралась.
– Александр Владимирович, я не вправе разглашать информацию, напрямую связанную с моей доверительницей. Тем более Вам. К тому же я не помню, чтобы мы переходили на «ты».
Его губы сжимаются, а в серых глазах мелькает негодование.
– Ты хоть понимаешь насколько это серьезно? – в итоге сказал он, еще больше мрачнея. – Вот это выходит за рамки обычного бракоразводного процесса.
Я понимала. Еще как! Противостояние наших взглядов длится минуту, а может и больше, накаляя воздух, прежде чем я выдавливаю из себя:
– Александр Владимирович, Вы решили поменять сторону в процессе?
– Ясно.
Загорский встает и уходит, прихватив с собой письмишко. И как это понимать?
