Текст книги "Презумпция достоверности (СИ)"

Автор книги: Лидия Сладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Лидия Сладкова
Презумпция достоверности

Пролог

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, возьми трубку.

Ветер трепал мои волосы. Снег с дождем нещадно бил по лицу. По телу бежали мурашки. Я была одета в одно лишь платье, которое еще несколько дней было красивым и чистым, а сейчас грязным и промокшим. Босые ноги утопали в грязи от дождя. Ранки на ступнях безжалостно жгли от воды. Я несколько раз теряла туфли, пока бежала. Сердце билось так гулко, что мозг не в состоянии был сформулировать план дальнейших действий, если на том конце так и не ответят. Я звонила единственному человеку, который мне сейчас мог помочь. Несколько раз оглядывалась на дорогу, которая привела меня к этому придорожному кафе, боясь своих преследователей. Страх был настолько сильным, что я даже толком не могла прислушаться к звукам в трубке старенького мобильного. Горло сдавливало и, ноющая тошнотворная боль, расползалась по всему телу. В висках отбивала барабанная дробь. Теперь я понимала, что такое чувствовать животный страх. Сжимала трубку разбитыми пальцами, проглатывая слезы. Холод пробирал до костей, ко всему еще добавлялась нервная дрожь, трясущая изнутри.

– Можно еще раз?

Хозяин телефона коротко кивнул. Я старалась не обращать внимания на его подозрительный взгляд. Нервы итак были на пределе, и я очень боялась, что сорвусь и начну рыдать.

И снова длинные гудки и вновь без ответа. Время тянулось бесконечно и мучительно долго. Казалось, оно растягивается до бесконечности.

– Можно еще… – попросила я, едва слышно.

– Девушка…

– Пожалуйста. Пожалуйста, – взмолилась я, срывающим голосом, глядя в глаза мужчине. Тонкая ниточка, что держала меня на плаву, вот-вот готова была порваться под напором отчаяния и паники, что мой мучитель скоро настигнет, а может и в компании своего подельника. В этом случае шанс выжить просто приравнивался к нулю. Меня найдут и убьют. Никто ни о чем не узнает.

– Хорошо, но только последний раз. Я спешу, – недовольно пробурчал. Может быть, в другой ситуации я бы прочитала этому дядечке мораль, но сейчас было не до гордости. Мне нужна была помощь. Очень нужна.

Гудок, второй и наконец-то в трубке раздался такой родной чуть раздраженный голос. Сердце ускорило темп. Наверняка, я оторвала его от важного совещания или слушания.

– Саш… – рыдания рвались наружу. – Саша, я сбежала. Забери меня отсюда.

– Где ты?

– Я не знаю, – с трудом вымолвила я, закрывая ледяной ладонью рот, чтобы не было слышно моих всхлипов.

– Алена, говори со мной, – велели мне в трубке.

– Не знаю, где я. За городом, наверное, – мой голос был едва слышен. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я просто упаду. Голова кружилась. Мужчина, который одолжил мне телефон, быстрым движением выхватил его, очевидно, поняв всю серьезность ситуации, и принялся объяснять мое местонахождение, а я окончательно сползла на сырую землю. Ноги меня больше не держали.

Глава 1

Шасси самолета коснулись посадочной полосы, и можно было выдохнуть.

– Уважаемые дамы и господа, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Москва. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки, – приятный голос стюардессы, сообщил об окончании двухчасового перелета.

Пассажиры в ответ взорвались аплодисментами. Мои мокрые ладони тоже попытались отдать хоть какую-то благодарность экипажу самолета. Ненавижу летать. Всей душой не переношу. Особенно взлет и посадка. Каждый полет – вызов самой себе и нервной системе. Два часа вцепившихся в подлокотники кресла, пальцев, с выпученными глазами и идеально ровной спиной. Ни жива – ни мертва. Серьезно, я не понимаю людей, которые так беззаботно болтают во время перелета, кушают, смотрят фильмы и даже успевают вздремнуть. Причем я до конца не понимала, чего боюсь больше: высоты или летать, а может и то и другое. В принципе я не раз думала купить парашют. А что? Всегда можно носить его с собой и спокойно выйти из самолета и спуститься на землю, в случае нештатной ситуации. Друзья, услышав мои мысли, подарили на день рождение сертификат на обучение парашютному спорту. Ребята твердили: клин клином вышибают.

Не вышибло!

Я сбежала уже после первого теоретического занятия, когда большой и очень важный дяденька-инструктор сказал: прыжки – дело добровольное, хочешь – прыгай, а не хочешь – вытолкнут. Юморнул, так юморнул. Мужики поржали, а я бедная и несчастная овечка деру дала, а инструктор за мной вдогонку, да еще и со словами:

– Девушка, отставить панику – мимо земли все равно не пролетишь.

Думаете, я остановилась и отставила панику? Ничего подобного. Прыгнула в свою красную машинку, и поминайте меня как звали. Как потом просветил меня хороший знакомый, который уже не раз и не два прыгал, а вообще «втянулся», парашютисты народ веселый и без юмора в их не легком деле не улетишь. Видимо, с юмором у меня было еще хуже, чем с парашютами и самолетами. Но летать все равно приходилось, в целях экономии времени. Редко. Отдых, научные семинары и, пожалуй, все. Для решения рабочих вопросов в пределах своего родного города и области у меня в наличии имелся собственный транспорт, который успешно был продан несколько дней назад. Ничего, вот обустроюсь и куплю новую машину. Синюю. Цвет настроения был именно как в известной песне. Именно с такими мыслями я спускалась по трапу самолета, окончательно придя в себя после перелета.

Наконец-то твердая земля под ногами. Чужая земля. Чужой город. Новая жизнь. В этом я уверяла себя, как только приняла предложение одногруппника – владельца юридической фирмы, о работе, в которой я так нуждалась с недавних пор. Решение далось легко. Что было очень странным. Я не покидала малую родину больше чем на две недели, а тут переезд. Да еще и с билетом в один конец.

Справедливости ради, стоить заметить, что столичный аэропорт встретил меня теплым вечерним дождем. В середине сентября это редкость. Впрочем, восприняла я это не как дурной знак. Таксист быстро довез до нужного мне адреса и даже помог поднять вещи. Благо квартирка находилась на втором этаже. Дверной замок, поддался не сразу, хотя хозяйка, еще в предыдущий мой приезд-разведку, объясняла, что нужно потянуть немного на себя дверь. Пару минут пыхтений и потягиваний – механизм наконец-то поддался мне. Нужно будет вызвать мастера – обозначила я для себя первое и неотложное дело на предстоящий день.

В новой квартире никто не ждал. Хотя было бы странно, если бы меня тут кто-то встретил, но перцовый баллончик все же держала наготове. Затащила наспех вещи в небольшой коридор, скинула кроссовки, обошла все комнаты, включив свет. Присела на диван, огляделась. В квартире все осталось, как и было в мой прошлый приезд, когда я только договаривалась о съеме жилья. Разве что хозяйка поменяла шторы. Старые желтые действительно были ужасные. На несколько секунд замерла, привыкая к тишине. Может собаку завести. Как известно, они не предают. Приходишь домой, а там верный и преданный мужчина – пес. Виляет хвостом, рад твоему приходу, тапки несет, любит тебя преданной любовью. Тяжело вздохнув, поняла, что это не для меня. Обрекать животное на одиночество, мне не позволит совесть. Я ведь пропадала на работе, а тут собака, с которой погулять нужно и накормить.

Телефон на журнальном столике пиликнул. Я поспешила к нему. Входящее сообщение. От мамы.

«Прилетела?»

«Да. Все хорошо!»

На этом все. Очередная обида всколыхнулась в душе. Иногда тяжело быть хорошей дочерью, сестрой и всегда-всегда поступать правильно. Из родного города сбежала, приняв, казалось бы, единственное правильное решение. Никому и ничего не объясняя, разве что близким друзьям и баб Маше. В моей семье в этих самых объяснениях никто не нуждался. Напротив, вздохнули с облегчением. Эта была та ситуация, которую вдруг стало непринято затрагивать в моей семье. Самым близким людям оказалось проще отмахнуться от моей обиды, боли и просто жить счастливо. Предпочли жить дальше, не оборачиваясь на прошлое, предложив мне сделать тоже самое.

Как?

Когда родная сестра увела у тебя любимого мужчину. Когда твои родители предпочли закрыть на все глаза и заняться свадебными хлопотами, попросив тебя радоваться счастью сестры и ее будущего мужа. Ведь Димка, по их мнению, со мной таким не был. Счастье, уют, любовь – все это он обрел только с Викой. Я же все о карьере мечтала. О ней, родной, только думала. Вместо того, чтобы борщи варить своему мужчине. Именно так говорила мама, когда в очередной раз то ли оправдывала сестру и ее жениха, то ли меня обвиняла. Скорее последнее. Ведь никто не знал, что, не смотря, на хорошую работу, зарплату, каждый вечер я оставалась одна и выла в одиночестве от боли, невольно оживляя в памяти мои отношения с Димкой. Дмитрий Горин моя большая любовь. Учились в параллельных группах юрфака в академии и только после его окончания он начал ухлестывать за мной. Да еще, с каким напором. Красиво ухаживал. Вцепился в меня мертвой хваткой. Я была на седьмом небе от счастья. К сожалению, тогда я еще не знала, что за счастливые отношения с Димой придется платить особым эквивалентом – семьей.

К тому времени с Димой мы прожили больше двух лет в одной квартире. В одной постели. И тут нежданно-негаданно сестренка вернулась в родной город из Питера. Вернулась работать в родные пенаты. Во всяком случае, так она сказала нам. Как выяснилось потом, сестренка решила бросить врачебную практику.

– Не хочу больше работать в медицине. Хочу свой салон красоты. Дай денег, – заявила она папе.

Вика, Викуська, Викуличка. Кровиночка. Старшая. У нас разница была в два года. Мы почти никогда не ссорились. Лишь иногда, когда не сходились во мнениях, стремлениях и желаниях. Она, например, была против, чтобы я поступала в юридическую академию. Как ни странно, но родители ее поддержали. Видели они меня больше врачом и желательно детским. Хотели, чтобы я лечила своих деток и Викиных. Я взбрыкнула. Молча, подала документы на юридический, поступила и окончила с красным дипломом. Конечно, они смирились, но покричали мы друг на друга знатно. Покричали и помирились, как нормальные люди. Ведь у каждого есть свое мнение на определенные вещи. Во всяком случае, у нас были нормальные человеческие отношения, в том числе и с сестрой. Может не настолько доверительные, как бывает у многих, но мы были сестрами. У нас был свой «сестринский» день, который мы проводили только вдвоем. Его кстати придумала я. Гуляли, ходили в кино, катались на каруселях, поедали мороженное, устраивали шопинг. И уж точно никогда ничего не делили и родители нас не делили. В равной степени отдавали всю свою любовь, заботу обеим.

Как же я ошибалась и заблуждалась, особенно в последнем.

Димка, в редкие приезды Вики, ее в упор не замечал, а может мне только так казалось. У них были больше приятельские отношения. Как так получилось, что Дима в омут с головой бросился? Я не знаю. Если честно, я не выясняла это. Наверное, в этом не было ничего удивительного. Моя сестра была красавицей. Голубые глазки. Белокурые длинные волосы. Модно, порой чересчур, одета. Короткие платья и юбочки – благо фигура позволяла, и все эти женские штучки. Зажигалка. Она всегда любила веселиться и получать все и сразу от жизни. Викуша из обычного дня могла сделать праздник. И что уж греха таить этот праздник родители оплачивали с лихвой.

Не то, что я! В деловом костюме, с портфелем в руках. Ведь адвокатов тоже встречают по одежке. Ничего кричащего. Все в пределах делового дресс-кода. Сестра говорила: скучно. Мама: – хотелось бы чего-нибудь нарядненького. Меня все устраивало. По-деловому и элегантно и только на работе. Правда, всегда с макияжем. Я не позволяла себе явиться на работу не накрашенной. В повседневной жизни я была самой обычной девушкой, любящей и платья, и юбки, и шорты. Посвящала все свободное время любимому человеку, друзьям, семье. К сожалению, это было не так часто, по большей части только в выходные. К 28 годам, знаете, и работать нужно и зарабатывать. Иногда приходилось жертвовать и личным временем. Хотелось финансовой независимости от родителей. Мы планировали свадьбу, что называется на «свои» и расширение жилплощади. К тому же я привыкла добиваться всего сама. В общем-то, жила я и не тужила: семья, любимый мужчина рядом, планы и мечты, даже большую часть маминых блюд освоила, чтобы вкусно кормить своего мужчину, а теперь …А теперь вот не моя свадьба.

Однажды вернувшись из командировки – дело было сложное и судебный процесс изматывающий, обнаружила в своей квартире и на своей постели Диму и Вику. Они естественно там не книжки читали. Любовным утехам предавались. Все внутри замерло, окаменело, заледенело. Не знаю как описать свое состояние. Ноги будто приклеились к полу. Смотрела и смотрела на сестру, будто хотела убедиться, что там в моей постели, прикрывшись одеялом, именно она. Моя Вика. Потом кричала на него и на нее, а он ушел вместе с ней. Собрал вещи и ушел. Сказал, что влюбился и жить без нее не может.

– Аленчик, прости! Я не мог ничего с собой поделать. Давно надо было сказать. Еще в прошлый Викин приезд. Она приехала и условие поставила. Я хотел поступить честно. Она идеальная. С ней я чувствую себя мужчиной. Желанным, любимым. Она меня боготворит.

– А я, значит, не боготворила? Не любила? Не желала? – выдавливала я каждое слово из себя. Сил больше кричать не было. Больно. Внутри дыра расползалась.

– Ты хорошая, светлая, добрая, справедливая, красивая, но ты не умеешь, как она. С ней я улетаю. С ней каждый день праздник. Занимаюсь с ней любовь и …

– Пошел вон из моей квартиры.

Ушел, хлопнув громко дверью. А я к маме в слезах, да с болью. Да только там Димка с Викой и благословление моих родителей для них.

– Я люблю его. Отпусти, слышишь! – еще, не дав переступить порог родительского дома, закричала Вики. – Димка мой. Я тебе его не отдам. Мы уже три месяца вместе.

Остановилась и шагу сделать не смогла, глядя, как мама сестру успокаивает. Убеждает, что мой Дима только ее и больше ни чей. На лице мамы не было и намека на беспокойство за меня, хоть какого-то сожаления. Она не металась между нами. Мама заняла сторону сестры. Она знала, с кем мне изменяет Дима. Знала и молчала. Еще один нож в спину. Тело отяжелело, колени ослабли. Мне казалось, что я рухну вот-вот на пол и завыть хотелось от бессилия. Папа сразу увел меня в свой кабинет, даже не позволив и рту раскрыться, сказал твердым и приказным тоном:

– Мы, конечно, были против, но мы – семья. Забудь о нем. Семья превыше всего. Не устраивай никаких истерик. Еще не хватало, чтобы по городу поползли сплетни о нашей "Санта-Барбаре". Еще до моих партнеров дойдет. Не забывай, я хочу пробиться в законодательное собрание области в следующем году. Краснеть за тебя еще мне не хватало. Мне не нужен в данный момент скандал с семьей прокурора. Для всех с Дмитрием вы расстались уже давно, это понятно? А лучше найди себе кого-то для отвода глаз.

Смотрела во все глаза и не понимала, а папа чмокнув в щеку, сказал, что я умница, и ушел принимать нового мужчину моей старшей сестры. А мне бы хоть вздох сделать. Наверное, это было еще одной моей ошибкой – нужно было поговорить с родителями. Истерику закатить. Растерялась, побоялась, что сорвусь на крик, начну их в чем-то обвинять, и это будет конец. Я испугалась потерять самых близких мне людей. Софка, моя подруга, искренне недоумевала от моего поведения и не раз советовала устроить хороший разнос родственничкам, а не копить все в себе.

В какой-то момент мне не стало места в моей собственной семье. Повсюду счастливые и радостные лица. Родители только рады счастью своей старшенькой. Мама так переживала, что она не выйдет замуж, ведь уже тридцатник. А тут мой Димка. Неплохая партия для дочери. Породниться с семьей прокурора города – было бы неплохо. Пусть нет разницы: кто станет его женой: старшая или младшая. Мне оставалось, нет, я выбрала смириться с ситуацией – это же моя семья и она превыше всего. Это было ошибкой. Родители и слышать не хотели о моей обиде. Моя семья попросила меня забыть все, отойти в сторону, не задавать лишних вопросов. Просто улыбаться и быть хорошей дочерью и сестрой.

Только точка невозврата была пройдена и, ничего уже не было как прежде. Но на протяжении полугода я доказывала себе обратное. Как мазохистка, глотая слезы обиды, приезжала в дом родителей. Нужно же побыть в своей семье и разделить счастье и правильные взгляды на жизнь. Ведь семья превыше всего – повторяла как мантру. Они мой тыл. Куда я без них. На самом деле я просто струсила. Шла у них на поводу, боясь услышать сплетни и смешки за спиной. Боялась самой себе признаться, что теперь я одна. Хотя мама и папа жили в уверенности, что все хорошо. Ведь для всех сестренку я простила и всех в этом убедила, а что там на душе… Я не жаловалась ни на что. Иногда ловила на себе Димин взгляд с осуждением – он знал меня куда лучше. Видел, что все показное. Лишь позже я поняла, что скрывалось за этим осуждающим взглядом. Я мешала им жить. Наверное, так и было. В редкие приезды мое присутствие создавало некую напряженность. Будто родня боялась концерта в моем исполнении.

Я снова терпела, стиснув зубы и, сжав кулаки. Дура!

Счастье разделить не получилось. Пыталась. На самом деле пыталась, сдерживалась, злилась и еще куча всяких эмоций, а на лице всегда натянутая улыбка. Пыталась перебороть себя и радоваться счастью сестренки, при условии, что мой любимый человек рядом с ней. Каждый семейный праздник я чувствовала себя лицемеркой и ненавидела себя за это. Все сетовала на несправедливость судьбы. Сжимала кулаки, в бессилии, наблюдая за ними. Боже, я любила их больше, чем себя. Моей выдержки просто в какой-то момент не хватило. Я была сыта по горло семейными отношениями, когда папа предложил купить мне новую квартиру – поближе к работе, а Вика с Димой заселятся в мою. Вике она очень нравится. Вид на набережную и все такое. Я тогда впервые поняла, что сестра сделала мне это на зло. Вика, так же как и я терпела, а потом перешла в наступление. Знала наверняка, что родители поддержат. На самом деле ей не нужна была моя квартира. Ей нужно было выжить меня из их жизни совсем. Она видела во мне угрозу. Этого я стерпеть не смогла, с нескрываемым пренебрежением, пожелав им счастья и громко хлопнув дверью, ушла, чтобы не видеть их и не знать. Родители снова решили отмолчаться. Как удобно.

Я решила уехать. Забыть, не страдать. Только вот куда бежать? Баб Маша говорила: страна большая. К моему удивлению все решилось само собой. Обстоятельства сложились так, что пришлось уволиться из городской адвокатской коллегии, дав напоследок по морде начальнику. Судьба иначе не назовешь. Даже положенные две недели отрабатывать не пришлось. А еще тут Костик с предложением о работе в Москве. Я зацепилась за него, как за спасительную соломинку. Сразу согласилась, не обдумывала ни секунды, быстро упаковала вещи, искала квартиру.

– Это хорошо, что уезжаешь. Так будет лучше, – обнимая на прощание, сказала мама в аэропорту. Папа, молча, стоял в сторонке. С сестрой, с того самого злополучного вечера, я не виделась. – Ты найдешь еще свое счастье. Не держи обиду. Мы с папой любим тебя. Не совершай ошибок. Мы можем скандалить до умопомрачения, только это ничего не изменит. Это было его право – выбирать из вас двоих. Дима мучился, и Вика до сих пор страдает. Вы же сестры. Знаю, что тебе было больно, но в том, что случилось, никто не виноват.

Наверное, я чего-то не понимаю в этой жизни, но мне нечего было ей ответить. Конечно, может я еще и найду мужчину своей мечты, а вот семью. Она у меня одна. Не понимала, как мать в угоду одной дочери так легко предала другую. Объяснить, понять, простить поведение мамы не могла. Я себя за это здорово ругала. Она же мама! Тщетно. Я злилась. Нет, хотелось просто выть и реветь в голос. Простить предательство, подлость от близких людей оказывается непросто. Димка не в счет. Конечно, было больно, но семья это совсем другое. Это твоя опора. Как оказалось, тыла нет, и это стало еще большим ударом для меня. Как оказалось, эти люди ради призрачной идеальной семейной жизни готовы были притворяться и принести маленькую жертву – меня. Наверное, впервые я отказалась от борьбы, что-то доказывать, искать правду, как делала это каждый день на своей работе. Дело было проигрышное и бесперспективное. Димка ко мне не вернется, да я и не прощу. А родители…Быть может им виднее. Они вон сколько пожили. Я, как и прежде их дочь и благодарна за жизнь на этой земле. Сестра… Вот она еще в моем сердце и уже вроде бы и нет. Разлучница и предательница, родной человек? Не знаю. Временами я ее ненавидела, потом оправдывала, потом завидовала и так почти полгода по кругу. Для меня было легче думать, что Димка предатель. Любила ли я его до сих пор? Возможно. Не знаю. Может я просто привыкла к нему. Но я часто вспоминала не о нем – о нас вместе и это мучило меня, заставляя вновь и вновь копаться в себе. В своей внешности, характере, умениях. Искать, где я допустила ошибку. В какой-то момент начала чувствовать себя действительно виноватой, что упустила сама мужчину.

– Не занимайся самоедством, – говорила мне баб Маша. – Отпусти ситуацию. Тебя это разрушает. И как знать, может перемены – предоставят новые возможности и новую любовь. Гордыня и обида лежит в основе всех грехов.

Как легко сказать это на словах и как тяжело осуществить, но все же я прислушалась и предприняла попытку начать самостоятельную жизнь. Все пройдет и это проходит. Просто нужно двигаться дальше и не останавливаться. Движение – жизнь. Москва встречай меня, Аленку Матвееву. Как там говорят: Москва слезам не верит. Да и никто не собирается плакать.