Текст книги "Попаданка на заказ, или Ректор не ищет легких путей (СИ)"

Автор книги: Лидия Миленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– Отпустите. Поработайте с огнем. Есть у меня одно подозрение.

Я тряхнула ладонью, давая капле сигнал скатиться вниз. Она обиженно хлюпнула и отлепилась от меня. Но не разбилась о поднос, а снова зависла над ним.

– Мне не очень нравится огонь, – поморщилась я.

– Пробуйте, – жестко скомандовал ректор.

Я перевела руку к огоньку. Ну ты же хорошенький, ты не будешь меня жалить, подумала я, убеждая больше себя, чем его. Ведь ощущала исходящий от него жар. Представила себе, что огонек не жжется, что я ему нравлюсь, и что я поглаживаю его, наслаждаюсь его прикосновениями.

Огонек и верно не жегся, когда перелетел на тыльную поверхностью моей руки.

– Мамочки! – ляпнула я. – Я, что, еще и так могу?

– Еще и не так можете, я думаю, – задумчиво сказал Анадор. – Воздух. Пробуйте.

…Вскоре отпущенный на свободу огонек снова сиял над подносом, а крошечный смерч крутился вокруг моей ладони, приятно ее щекоча.

– Земля! – решительно сказал Анадор.

…Смерч обиженно отправился на место, а похожая на кое-что кучка земли прыгнула мне в руку, я буквально ощутила, как она требует, чтобы я мяла и видоизменяла ее.

– Могу сделать фигурку из земли, – поведала я ректору. – Люблю лепку.

– Похвально. Не надо фигурок – если только они не выполнены мысленным усилием. Отпустите землю. Что же, поздравляю. У вас очень редкий дар Стихийника – вы имеете одинаковый контакт со всеми Стихиями. Я буду ставить вопрос о переводе на соответствующий факультет.

– Правда, что ли?

– Говорят, не положено подозревать ректора во лжи, – лукаво усмехнулся.

К этому моменту я ощущала его разве что не другом. Старшим наставником, куратором вроде Борана или Генда. Как же быстро все может измениться!

– Я и не подозреваю! – улыбнулась я. – Просто неожиданно. Так я могу…

– Подождите, студентка Елена, – слегка усмехнулся ректор. – Проверим все же, насколько равны для вас Стихии. Усильте их все одновременно. От несчастных случаев гарантом буду я. Если какие-то Стихии усилятся, а какие-то нет – значит, все же у вас присутствует «предпочтение».

– Хорошо, – пожала плечами. Снова поставила руку над подносом и в чувствах дала «малышам» команду вырасти.

Огонек выбросил крошечный язычок вверх – и все. Капля собралась волной, но тут же «сдулась» обратно. Земля попробовала расти, как кучка, когда крот выбрасывает почву. Тоже не вышло. Смерч чуть вырос, сделал пару угрожающих оборотов и тоже затих в прежнем виде.

– Не получается, – вздохнула я.

– Не хватает концентрации. К тому же вы устали, – сообщил ректор. – В виде исключения, учитывая редкость вашего дара, я позволю себе вам помочь. Войдете в контакт со мной, ваша концентрация усилится. Заодно восполню ваш запас сил, потраченный на эксперимент.

– Ну вы себя-то тоже пожалейте, – едва слышно сказала я ему, потому что в голову полезли мысли про энергетических вампиров. Не хочется становиться одним из них!

– Я – дракон, на меня это никак не повлияет, – также тихо ответил ректор.

Эх, не знала я, откуда будет исходить опасность…

В следующий момент он установил поднос на одной ладони, а второй вдруг взял меня за руку.

Мамочки! Ненавидящий взгляд ассистентки ударил одновременно с ничем не сравнимым ощущением…

Мужественность. Сила. Сладкая сила, от которой хочется растечься и положиться на нее. Странная доброта.

Мурашки разбежались от руки по всему телу, голову буквально повело. Одновременно я ощутила, что между нами нет и не может быть границ. Энергетика – аура, если желаете – дракона гармонично перетекала в мою. И наоборот.

Головокружительное, ни с чем не сравнимое ощущение!

Что-то вспыхнуло под моей ладонью, словно чистый поток силы вытек из нее и попал прямо в «малышей».

Крошечный огонек вырос, затмевая все и… смешался с огромной волной, на которую наехал ужасающего вида смерч. Комья земли и скалы закрутились внутри смерча, смешиваясь с остальным и превращаясь в пыль.

Все это росло, затмевая зал.

– А-а-а! – закричала я, понимая, что происходит нечто непредвиденное.

Крики смешались со страшным грохотом, что поднимал смерч, сотканный из всех четырех Стихий. Остаток скалы проплыл надо мной, а потом резко спикировал вниз и ударил меня по голове.

Пронзила резкая боль. Темнота и тошнота накатили одновременно. Усилием воли я пыталась разметать их в стороны, но они затягивали, не желая отдавать меня резкой всепоглощающей боли.

Почему-то прямо перед мной появилось перекошенное лицо Гендвалина и послышался его крик:

– Что же ты делаешь, идиот!

Кажется, стройный парень поднял руку, пытаясь впитать, остановить смерч.

«Откуда он тут вообще взялся», – мельком подумалось мне…

– Проклятье! – это был голос ректора у меня за спиной. Он тоже что-то пытался сделать, но, кажется… кажется, я уже не узнаю этого.

Голова распухла, желая разорваться, боль и темнота… Темнота и боль…

Я больше не чувствовала руку ректора. Я вообще ничего не понимала. Лишь бессмысленно махала руками и ногами в попытке найти хоть какую-то опору, а смерч подхватил меня и уносил то ли вверх, то ли еще куда-то.

Порой в темноте проносились какие-то картины. Кажется, смерч обратился волной. А в следующий миг передо мной было лицо ректора. Его губы шевелились, кажется, он кричал мне что-то… Может быть – он схватил меня за плечо.

И тут волна накрыла меня полностью, темнота перед глазами сомкнулась.

И я поняла, что сейчас умру.

Но вдруг ощутила прикосновение губ к своим губам. Меня целовали – страстно, с полной отдачей. И из своей темноты я пыталась ответить на поцелуй, потому что он был, как манна небесная.

Единственное, что связывало меня с миром живых.

Но, кажется, я все-таки умерла. Прямо из наслаждения мужественными губами рухнула в беспамятство.

Глава 10

И.о. ректора Агрит ин дер Варт

Нет, ну и что с этим поделаешь, если она сама идет ко мне?

Разве брат не должен понять, что это не по моей воле?!

Я опешил и обрадовался, когда наша обладательница ведра-копызыря подняла руку.

Впрочем, определенные способности к Стихийной я у нее я и так видел. Может, и она подозревает, что они есть, потому и решила провериться?

А я, как мальчишка, придумал себе, что это голос судьбы!

Или что девушка ищет повода быть ближе ко мне.

Так же, как надумал ее ревность при виде блондинистой дуры, данной моим братом мне в ассистентки.

В общем, нужно побыстрее разобраться конкретно с ней, чтобы не провоцировать себя самого. Ведь что мое драконье естество теперь уже открыто рычало, желало приблизить девушку. И ему было плевать на обещание, данное брату!

Плевать на то, что и ректором-то я работаю только потому, что это нужно Анаду, дабы завоевать вот эту странную девчонку.

А вообще Елена выглядела странно, когда подняла руку. Как будто сама удивилась своему поступку.

«Точно голос судьбы ее подталкивает к тебе. Вас подталкивает друг к другу», – думал ставший странно-романтичным дракон. То есть я.

В общем, это было нелегко.

Она стояла тут, со своим копызырем на плече. И мне, разумеется, хотелось глядеть только на нее. Глядеть – и разгадывать эту загадку.

В общем, нужно было время подумать. Поэтому я начал опрос с другого конца шеренги. А когда она искренне ответила, что просто не проходила тест на Стихийную, мне все стало ясно.

Я просто помогу ей раскрыть возможный дар. И отпущу с миром… Ведь она пришла за этим, а вовсе не ради моей неподражаемой персоны.

К тому же, проклятье!

Какой же я идиот! Даже если она пошла «к тебе», это значит не то, что ее влечет ко мне. Это значит, что ее влечет к моему брату, на чьем месте я нахожусь.

Хотя… Прежде она его боялась. А ревность и прочее появилось в ее взгляде именно, когда ректором стал я!

Сложно!

Проклятье. Слишком сложная и тонкая материя эти чувства. Сосредоточься, Агрит. Просто помоги ей с тестом. И все.

Не будь дракончиком, которому впервые показали вожделенную женщину во время полового воспитания.

Вот я и начал непосредственно тестирование с нее. Просто чтобы быстрее закончить и отрешиться от наваждения.

Наваждения по имени Елена Петрова. То, что у нее нет никакого дворянского «ин дер», я знал. Но мне было наплевать на это.

Елена оказалась на редкость талантливой. Когда она смогла в полной мере ощутить воду, внутренним взором я видел, что ее энергетика уже тянется и к другим Стихиям. А они – к ней.

Я велел ей пробовать с другими. И был обрадован результатом.

Да, проклятье, обрадован! Хотя мне должно быть наплевать, что какая-то девушка оказалась способнее, чем казалось. Что ее место – среди сильных Стихийников соответствующего факультета. Возможно – даже среди единиц, кто проходит обучение по индивидуальной программе (я хорошо изучил систему обучения в Академии, когда брат меня «назначил»).

Или я просто радуюсь, что избранница моего брата не простая девчонка-из-ниоткуда? С сильной Стихийницей ему будет проще!

Вряд ли. Я радовался именно за нее. Словно это я сам показал хороший результат.

Мне хотелось довести дело до конца, и я велел ей усилить Стихии. Все разом – для обычного Стихийника задание невообразимой сложности.

А когда у нее не получилось, решил помочь своей силой. Ведь ей нужен лишь маленький толчок.

Знал, что брат может не одобрить таких методов. Но…

Но это позволяло сделать и то, чего давно желал! Прикоснуться ей. Прикоснуться к ней, пользуясь формальным поводом.

Я взял ее за руку и…

Мир изменился.

Я сам не понимал, как мог прежде жить без этого. Без этого единства, что окутало нас, стоило только сжать ладонью ее хрупкие тонкие холодные пальчики.

А в следующий момент в ней поднялась сила.

Эта сила заставила Стихии вспыхнуть во всей своей первозданной мощи и… смешаться, обращаясь одной первичной Стихией, из которой они все родились.

Давно забытый талант, то, чего не видели несколько столетий, одним махом раскрылся в моей девочке от одного моего прикосновения.

А это значило только одно – она моя истинная пара.

Мозаика сложилась в моем отупевшем от ее близости, от бесценного обретения, разуме. Все старые легенды и верования вспомнились одновременно. Все то, что мы с братом называли романтической чушью.

Мгновенная инициация при объединении с истинной парой. То, чего тоже не видели столетьями.

А в следующий момент я понял, что она просто погибнет… и многие студенты тоже погибнут в буйстве первозданной Стихии, если я так и буду стоять истуканом.

И брат, конечно, был тут как тут, когда все закрутилось… Я ведь и прежде не сомневался, что он стоит под пологом и наблюдает за нами.

Кажется, он взял удар на себя, прикрывая студентов, когда сам я шагнул в самое буйство Стихии, пытаясь впитать, остановить ее.

И закрывая собой непосредственно Елену.

Но было поздно. Ее ударило.

Единая Стихия вышла из-под контроля и готова была разить – невинно, случайно – даже ту, кто пробудил ее в смешении отдельных Стихий.

Проклятье! Я бросился к Елене, видя, как одновременно со мной к ней бежит брат. Почему-то мне жутко не хотелось, чтобы он добрался первым. Понимал, что неважно, кто спасет Елене жизнь, главное, чтобы выжила. Но интуиция кричала, что я должен сам, во чтобы то ни стало спасти свою истинную.

Другого не дано. Иначе все пойдет не так.

Я подхватил ее на руки в вихре бушующей стихии. Голова девушки запрокинулась, разум ускользал из ее затуманенного взгляда. Проклятье!

И тут я услышал крик брата. Магически усиливая голос, он орал:

– Мы не можем остановить эту Стихию! Только она может! Доведи инициацию до конца, иначе многие погибнут!

«Доведи инициацию до конца… Доведи до конца», – забилось у меня в голове.

Должно быть, ему очевидно, как это сделать. Я же несколько мгновений глядел в лицо угасающей истинной, отчаянно вливал в нее свою силу в попытке исцелить, но… Даже понимая, что ее я удержу на грани смерти, я знал и то, что прямо сейчас могут гибнуть ни в чем не повинные студенты.

Студенты, которых поставил под удар я. Ведь даже не предполагал, что может произойти нечто подобное!

Впрочем, «не предполагал» не избавляет от ответственности.

Мозг метался в поисках выхода.

Мгновенная инициация при контакте с истинной парой. Мгновенная инициация…

Которая не дошла до конца.

Я выдохнул и словно бы спикировал, припав к ее губам поцелуем.

Доведи до конца. Доведи до конца контакт. Заверши инициацию.

Прости, милая, нехорошо целовать тебя, когда ты без сознания. Наш первый поцелуй должен был состояться при других обстоятельствах.

Но несмотря на ситуацию, сердце возликовало, когда я ощутил это. Бесконечная близость. И всепоглощающая нежная страсть.

Я буду беречь тебя, девочка.

Я буду защищать тебя.

Я буду твоим драконом-хранителем, как в древних легендах.

Я буду заботиться о тебе.

Только выживи. И давай, наконец, остановим это!

Когда я оторвался от ее губ, вокруг была тишина.

Меня больно шлепнуло об пол, я инстинктивно прикрыл рукой голову бесчувственной Елены.

Должно быть, инициация действительно завершилась.

Стихия смирилась, приняла свою «госпожу», своего мага, каких не рождалось несколько сотен лет.

Студенты, успевшие выбежать из аудитории, несмело заглядывали обратно. Переломанные столы и стулья лежали ворохом, словно превратились в гору ветоши.

Упавшая люстра торчала из этой кучи, из нее медленно вытекала синяя жидкость, заключенная в кристалле питания.

Ребята, кто не успел убежать, робко отлеплялись от стен и в изумлении глядели на меня, державшего на руках Елену, и на брата в образе парня-куратора.

Очевидно, что то, как этот парень защищал их, вызывало у нее полнейшее недоумение. Ведь никто из первокурсников не в состоянии самостоятельно противостоять Стихиям.

Тем более единой Стихии!

Один из мальчиков потирал ушибленную ногу. Еще две девочки не смели вылезти из-за кучи сломанной мебели.

Уфф. Хорошо, что нет ни одного серьезного повреждения. Никто не лежал без чувств. И мертвых тел тоже не наблюдалось.

Я отвернулся.

Плюнул на все. Пусть Генд разбирается. Я должен лечить Елену.

Но рядом оказался брат.

– Ты сейчас ректор, – тихо и зло сказал он мне. – Разгребай эту кашу. А девушку отдай мне. Ты ее не достоин.

– Я подам в королевский суд, если немедленно не объясните, что произошло! Я чуть не погибла в этой кутерьме! – оказалась тут как тут проклятущая розовая ассистентка.

Да и верно, я сейчас «ректор»…

Даже не думая отдавать Елену брату, я развернулся к розовой бестии, продолжая внутренне подпитывать Елену самой мягкой исцеляющей энергией. Для нее сейчас это как жидкая кашка, которой меня кормила бабушка, когда я повредил крыло в одном из первых полетов.

– Если вы, Герта, такая дура, что не можете оценить, как вам повезло – увидеть невиданное в последние сотни лет, то милости прошу подавать в суд. И должность можете покинуть прямо сейчас. Если у вас такие проблемы с поиском подходящий рабаты, как мы установили на собеседовании, то у нас найдется множество менее квалифицированных должностей, предполагающих тяжелый труд.

Герта опустила взгляд, замявшись. Кивнула и больше не лезла.

Что же, разгребаем «кашу» дальше, раз уж братец не собирается мне помогать.

– Господа студенты, – я обернулся к ребятам. – Приношу извинения за доставленные неудобства. За опасность, которую вы пережили. Однако утверждаю, что мой тайный ассистент талантливый студент Гендвалин, – я ехидно кивнул на брата, – все это время обеспечивал вашу сохранность! Кроме того, поздравляю! Вы стали свидетелями величайшего события в истории магии за последние три сотни лет. Вернее даже двух событий. Первое – на свет явился маг единой изначальной Стихии! Той, что когда-то разделилась на четыре знакомых нам. Второе уникальное событие – мгновенная инициация этого мага при контакте с истинной парой!

Студенты ошеломленно зашумели.

– Кто истинная пара? Покажите! – закричал какой-то не слишком сообразительный мальчик.

– Елена ин дер Петрова – моя истинная пара! – сообщил я. – Официально объявляю об этом.

– Ой, дурак… – прошептал рядом «Гендвалин». – Теперь все будут знать, что она – моя истинная пара. Моя, а не твоя. Впрочем, мне это на руку, брат.

– Я тебе ее не отдам, – процедил я, поставив полог тишины. – Она – моя истинная пара.

– Не отдашь? – чуть усмехнувшись, ответил брат. – Решил, что девушка твоя истинная, потому что ты ее инициировал? Не факт. Тут возможны варианты. А я имею на нее больше прав. Потому что в этот мир ее вызвал я.

– Что? – переспросил я ошеломленно.

По правде, да, в Елене было нечто необычное, нечто, заставляющее думать, что она «не от мира сего». Но мне и в голову не приходило, что она может быть попаданкой!

– Да, ты не ослышался, эта девушка – попаданка. Которую вызвал я. Единственные документы, что у нее есть – даны мной. Да и истинный ректор – я, если ты вдруг забыл. В любой момент могу потребовать свою должность обратно. А ты, дружище, только что во всеуслышанье заявил, что она – истинная пара ректора. Как собираешься выпутываться?

Несколько мгновений я ошеломленно смотрел на брата.

Его поведение, его слова не укладывались в голове.

Казалось невероятным, что это говорит мой брат. С которым мы, конечно, иной раз ссорились. Но по-братски! Мы никогда не предавали друг друга в важных вещах.

Прежде не предавали…

Это он предложил мне занять его должность.

Это он устроил все, чтобы подобраться к Елене.

И не моя вина, что мы с  его попаданкой оказались истинными.

Я готов был уступить, отказаться от попыток завоевать девушку ради брата при том, что он не говорил о ней, как об истинной.

Он же не хочет отдать мне мою истинную пару – святыню для любого дракона!

– Ты совсем рехнулся? – осведомился я у Агрита. – Есть черта, которую нельзя переходить. Я все еще твой брат, хоть «твоя попаданка» оказалась  моей. Это не по моей воле. Я готов был уступить тебе. Теперь ты уступи мне. Это будет правильно.

– Нет, – спокойно и жестко ответил Анад. – Попытка воззвать к братским чувствам засчитана. Но, видишь ли, девушка мне нужна. И я не исключаю, что она не твоя… а моя истинная пара. Сейчас ты отнесешь ее в мои покои. А дальше отдашь мне должность. На этом твоя роль в этой истории заканчивается. Извини, Агри. Теперь мне выгоднее быть собой. Ведь, пока ты был мной, она перестала меня бояться. Она будет думать, как все, что она – истинная пара ректора. И что ректор ее славно инициировал своими ласками и поцелуями.

Бояться, щелкнуло у меня в голове.

Я еще не знал нюансов, но, получается, Анад призвал ее для каких-то… вероятно, своих экспериментов. Зачем-то ему понадобилась попаданка.

И напугал ее. Возможно – обижал.

Обижал! Мою Елену!

– Не отдавай ее ему! Он – бяка! – неожиданно произнесло мое плечо. Там так и висела сумка Елены, в смысле, ее копызырь.

– Такого не будет! – ответил я. – Можешь забирать свою должность. Мне она вообще-то не так уж нужна. Это была твоя идея. А я забираю свою истинную, – я направился к выходу с Еленой на руках. – Для нее слишком опасно находиться здесь. Не пытайся меня остановить – мы равны по силе, ты знаешь.

– Да, но мы находимся в моей Академии… – поднял руку вверх Анад, и что-то вспыхнуло.

В тот же момент пол подо мной провалился.

***

Лена Петрова

Приходила в себя я медленно.

Потому что приходить в себя не хотелось. Там, в беспамятстве было очень хорошо. Наверное, оно было неполным, поэтому я ощущала, как неведомый свет льется в меня, заполняет душу и тело.

Этот свет дарил радость, блаженство и негу.

Золотистый нежный свет, как пушинки.

К тому же последним моим воспоминанием было то, как меня целовал ректор. Нежно, восхитительно, страстно. И при этом со мной происходило нечто важное. Не знаю, что, но что-то судьбоносное.

Но как любой дивный сон, это беспамятство тоже закончилось.

Я раскрыла глаза и обнаружила себя лежащей на кровати в весьма хорошо обставленной спальне на огромной кровати.

Было светло и просторно. Белые занавески колыхались на окне.

И я была жива. Никакая Стихия больше не бушевала вокруг.

Состояние неплохое. Только не хотелось вставать, ведь наверняка меня ждут какие-нибудь проблемы.

К тому же непонятно, где я нахожусь.

И тут во мне щелкнуло. Я пошарила рукой рядом.

– Пай, миленький, ты рядом? – спросила я вслух.

Никто не отозвался. Ох…

Мой милый копызырь оказался в самой гуще событий в виде сумки на плече ректора. Уцелел ли он? Вспомнил ли кто-нибудь о нем в разгаре катаклизма?

Где он, мой хороший? Я, оказывается, так привыкла к нему! Пай стал неотъемлемой частью моей жизни буквально за два дня.

И что вообще произошло?!

Это ведь я вызвала это буйство стихий. Вернее, я – после того, как меня потрогал ректор.

Я похихикала про себя. От ваших прикосновений, ректор-ин-дер-забыла-как, сами Стихии бесятся. Это все из-за вас!

Но, пожалуй, оставайтесь таким. Таким я вас не боюсь. И когда вы меня целуете… тоже не боюсь. Даже готова поверить, что ваши прежние цели не были истинными, а на самом деле вы хороший и влюбились в меня. И спасли меня в этом буйстве Стихий.

На этих моих мыслях открылась дверь и вошел ректор собственной персоной.

Одетый с иголочки, весь в черном. Очень красивый.

Тут же особенно остро вспомнился наш поцелуй, и я невольно опустила глаза.

А еще я вдруг осознала, что под одеялом нахожусь в одном нижнем белье. Неизвестно, кто меня раздевал. И кровать наверняка его, ректорская!

Я закусила нижнюю губу в надежде, что не покраснею.

– Очень рада, что ты очнулась, Елена, – искренне улыбнулся он.

Может ведь! Улыбка была радостная и сияющая. Я тут же поверила, что он действительно рад моему «воскрешению».

Он же решительно подошел и сел на краешек кровати. По-хозяйски расположил руки по бокам от моих ног.

Нет, он, что, добить меня решил? Сейчас точно покраснею. Потому что он так близко.

Или он и вовсе собирается опять меня целовать?

Нет, так скоро мы на это не договаривались. Одно дело – поцелуй в экстремальной ситуации. Может быть, даже для пользы дела! А другое – в кровати. Тут, знаете ли, недалеко и до того, от чего дети появляются.

А у меня еще нет гарантии, что вы, месье ректор, отказались от планов по деторождению со мной.

Да и вообще я девушка приличная… все такое.

– Где моя сумка? – буркнула я.

– Твоя сумка? – нахмурился он. – Ах, да, все забываю, что ты так ценишь свои вещи. То ведро, то сумка. Не знаю, где, вероятно, потерялась во время буйства Стихий.

– Что-о?! – возмутилась я, наваждение начало отступать при мысли, что мой Пай потерялся, возможно, погиб, а этот ректоришка так спокойно об этом сообщает! Впрочем, он ведь не знает, что сумка – это живой копызырь. – Там документы и конспекты! И вы сами забрали ее у меня! Она висела у вас на плече!

– Да, и верно, – улыбнулся он. – Извини, я не уследил. Сделаю новые документы и прочее. У меня, видишь ли, был выбор, спасать тебя или сумку. Мое плечо несколько пострадало во время этого «шторма», – он слегка приоткрыл ворот рубашки, и я увидела красный след, словно бы от ожога.

Сердце обреченно стекло в пол.

Если уж пострадало ректорское плечо, то у маленького копызыря вряд ли были шансы на выживание. Наверно, он сгорел, да?

На глазах выступили слезы.

Я мучительно боролась с желанием наехать на ректора, что он не спас мою сумочку. Ведь не имею права. Он, похоже, действительно спас меня. А что нужно еще и сумку спасать – не знал.

– Ну не плачь, пожалуйста, – ласково сказал он и нагнулся ближе ко мне. Я, как могла (на всякий случай) отодвинулась подальше. – Сделаю все новое быстро. И сумку новую тоже – какие тебе нравятся?

Я почувствовала себя маленькой девочкой, у которой отняли любимую игрушку.

Это само собой произошло. Наверное, сказалось нервное напряжение и пережитая травма.

А может, и ПМС приближался.

Я все же заревела.

– Мне нужна моя сумка! Та самая! – запричитала я, как та самая девочка. – Ее никакая другая не заменит! Я люблю свою сумочку… Он… она – самая лучшая!

Разумеется, ректор принялся гладить меня по голове. Что, с одной стороны, свидетельствовало о том, что у него есть сердце. А с другой – что я все же попала в позорную и дурацкую ситуацию.

Еще и полуголая!

– Хорошо! – выдохнул он, наконец. – Я постараюсь найти ту самую сумку. Твою сумку. Только не плачь.

В тот же момент слезы остановились. Тоже весьма по-детски. Получилась желаемое – и успокоилась. А еще я с некоторым злорадством подумала, что на него действуют женские слезы.

Наверное, когда он меня только-только вызвал в этот мир, мне следовало не спорить и упираться, а сесть и оплакивать свою участь. Только это не больно-то в моем характере.

– Благодарю, – сказала я ему. – А что вообще случилось? И благодарю, что вы, видимо, спасли меня от Стихий. И лечили, да?

– Лечил, да, – криво улыбнулся он. – Что произошло, – нахмурился. – Две весьма необычные вещи, которые изменят твою жизнь. Первая – ты оказалась магом первичной Стихии. Той Стихии, из которой произошли четыре известные нам. Это очень большое могущество, и таких магов не рождалось несколько столетий.

– Ого! – изумилась я. – Меня теперь возьмут на Стихийный факультет? Вы меня переведете?

– Подожди, об этом еще поговорим. На самом деле… на Стихийном просто нет преподавателей, которые могут научить тебя.

– А второе? – нахмурилась я.

– Ты оказалась моей истинной парой, – широко и радостно улыбнулся он. – И твои способности были инициированы как раз физическим контактом с истинной парой. В истории известны такие случаи. И, извини, чтобы завершить инициацию и успокоить Стихию, я тебя поцеловал без разрешения.

–  Эээ...Не стоит извинений! Вы ведь для дела! Так, подождите...я – чего там? Истинная пара? Ваша? Не может быть!

– Да, – ответил он, решительно подсунул руку мне под спину, приподнял и прижал к груди, как самое большое свое сокровище.