Текст книги "Попаданка на заказ, или Ректор не ищет легких путей (СИ)"

Автор книги: Лидия Миленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7

– Ректор тебя зачислил на первый курс факультета Общей магии. Вероятно, область твоих способностей неизвестна и может трактоваться как «общемагическая». Поэтому выбран этот факультет, – пояснил Гендвалин.

Видимо, он не понял, что мое изумление (даже шок!) связано с самим фактом зачисления в Академию, а вовсе не с тем, что, мол, не на тот факультет.

– Ну да… – Манечка вдруг встала напротив меня и принялась мне картинно подмигивать. – Лена хотела на Стихийный.

– Со Стихийным сложно, – вздохнул Гендвалин. – Даже я не него не попал в свое время. Хоть вы видели вчера – мог бы.

– Ладно, – подыграла я Манечке, мол, будем учиться, где предложено, на худой конец. – Давай бумагу и спасибо, что сразу прибежал мне ее отдавать.

– Да, как только меня вызвали в деканат и дали бумагу, я решил сообщить тебе эту новость. А то ребята говорили, ты пока собиралась ходить вольнослушателем… – улыбнулся Генд.

Я взяла у него бумагу. К счастью, неведомая сила наделила меня знанием не только местного языка, но и письменности. Поэтому я без труда прочитала на этом листе с вензелями в виде драконов, что некая Елена Петрова зачисляется на первый курс… Бла-бла-бла… «Желаем Елене успешного обучения», – так, весьма душевно, заканчивалась бумага.

Правда, мне в этом пожелании почудилась ехидная улыбочка ректора.

Ниже шла очень красивая витиеватая и размашистая подпись под именем ректора (оно не изменилось с тех пор, как он мне представился).

Еще была печать, то ли ректорская, то ли просто Академии – я не поняла.

Я вздохнула.

Вот и как это понимать? То, что он так поступил, говорит как минимум о том, что он прекрасно представляет, где я нахожусь. То есть тогда, когда мы наткнулись на него (а я была «девушкой с ведром»), он потом проследил. Но не стал сразу забирать меня, а затеял какую-то игру.

Может, чтобы усыпить мою бдительность? Ведь в то, что ректор просто так взял и отпустил меня, как-то не верилось. Еще меньше верилось, что он осознал, насколько некрасив и жесток его план в отношении попаданки.

Или…

Плюнул и решил найти другую попаданку? А меня пристроить, куда может.

Ох! Ничего не понятно.

Но раз уж он все равно знает, где меня искать… И раз сам зачислил в Академию, попробую-ка я тут учиться. Не исключено, что здесь для меня на самом деле самое безопасное место. Тут хотя бы кормить будут!

А то, уверена, «заработанные» благодаря Гендвалину монеты очень быстро закончатся, если я попробую жить на них вне Академии.

Будем решать проблемы по мере поступления.

Я подавила порыв просто разрубить узел. Пойти к ректору и потребовать объяснений. Вдруг именно на это он и рассчитывает? Вдруг у него есть какое-то правило, что «она должна сама прийти ко мне»?

Опять вздохнула, разглядывая бумагу.

– Да не переживай, – поддержал меня Гендвалин. – На нашем факультете на самом деле самое лучшее образование. Нам дают основы во всех областях помимо самой Общей магии. А на других факультетах все более специализированно.

– Хорошо. А студенческий? Мне нужно в деканат зайти? – поинтересовалась я. – А зачетка? А талоны на питание…

– Талонов на питание нет, – сообщила Манечка. – Нужно показывать студенческий. А когда примелькаешься – уже ничего не нужно показываться. По правде, обычно достаточно один раз показать… У них там глаз-алмаз. А может, просто не любят, если даже нелегал голодает.

Гендвалин извлек из кармана маленькую книжечку.

Ну не такую уж маленькую на самом деле, куда больше обычного студенческого.

– Это студенческий билет и зачетка в одном лице. А на обратной стороне высвечивается твое расписание и есть карта, – он открыл книжечку на задней стороне. – Вот, видишь, план Академии. А вот этот кружок показывает, куда тебе идти. Рисует маршрут. И пишет… Видишь, сейчас написано: «Завтрак, вам следует поспешить!».

– Вижу, – улыбнулась я.

Надо же, настоящий навигатор! Точно пригодится.

– А еще студенческий билет является официальным документом, – сообщил Гендвалин. – Вне Академии он может засвидетельствовать твою личность.

– Прекрасно! – воскликнула я и схватила у него драгоценный документ. Все так неожиданно хорошо складывалось, что мне хотелось поцеловать Гендвалина в щеку. – Так, и где у вас тут кормят?

Несмотря на загадочность поведения ректора, я испытала острое облегчение.

Я могу, не скрываясь, ходить по Академии. Вероятно, теперь я могу и выехать из нее – если захочу.

Я могу узнать что-то новое…

А там, глядишь, найду того, кто поможет мне вернуться на Землю. Ведь должны же быть способы, помимо мужика с лопатой!

Но, как известно, слишком долго «все хорошо» не бывает…

Первые проблемы начались еще до завтрака.

***

Гендвалин, естественно, пошел с нами. И более того – настаивал на том, что он как старшекурсник должен впоследствии подтянуть меня по материалу, который преподавали на первом курсе, пока меня еще не было.

Но не это было проблемой.

Первой из них было то, что мы не успели покормить Пая. И теперь моя «сумка» периодически покусывала мне руку, напоминая о своем существовании. Мне приходилось приложить «ее» к уху, чтобы услышать угрозы насчет Манечкиной ноги, если его в ближайшее время не накормят.

Второе – возле столовой, конечно, была толпа, мы оказались в самом конце очереди. Ничего страшного, если бы вдоль очереди не прогуливалась странного вида низкорослая и горбатая бабуля, разглядывавшая нас, как будто выбирала, кого сварить на обед.

Студенты опасливо отступали от нее. Манечка потянула меня назад:

– Это как раз тетушка Кати, – прошептала мне Манечка. – Та, что тыблоки выращивает! Древняя гоблиниха. Никто не знает, сколько ей лет. А на свет божий она вылезает, когда считает, что ей пришло откровение и она должна сообщить его общественности. Обычно это какое-нибудь мерзкое предсказание кому-нибудь из студентов. Например, что он не сдаст экзамены и вылетит из Академии!

И, как на грех, эта самая тетушка, сгорбленная, в черном балахоне, лохматая остановилась напротив меня и простерла в мою сторону руку:

– Тебя-то я и искала, о не наша студентка! – возопила она. – Предрекаю тебе – вскоре ты родишь ребенка! И будет этот ребенок…

Мое сердце похолодело. Это было прямо в точку!

Ведь и ректор «предрекал» мне именно это.

Что же, ничего не изменилось? Этот дамоклов меч так и висит надо мной⁈

А студенты оставались студентами, они принялись хихикать.

– Бабуль, скажи, а в Академии-то она останется? Или сразу рожать начнет?

– В Академии останется, кстати, – непринужденно ответила бабка, бросив на вопрошавшего острый взгляд. – А вот ты – нет. Особенно если и дальше будешь прогуливать маганализ.

– Брось, бабуль, его все прогуливают! Скукотища же страшная! – парировал студент, но было видно, что ему стало не по себе.

Казалось бы, тема ушла в сторону. Но не тут-то было.

Бабуля не унималась, продолжая с безумным видом простирать руку в мою сторону:

– И будет этот ребенок… первым…

«Первый драконом, рожденным от человеческой женщины», – вздохнула я про себя.

Бабуля знала слишком много, чтобы ей не верить. Ведь то, что ректор делится с ней своими планами – маловероятно. Значит, настоящая прорицательница.

– Отставить путать студентов перед завтраком! – раздался вдруг знакомый голос.

И прямо из воздуха перед бабулей предстал ректор собственной персоной.

Студенты расступились и принялись почтительно склонять головы.

Со всех сторон послышалось:

– Доброе утро, великий магистр…

Странно, но, кажется, при этом обращении на лице ректора появилось выражение удовольствия. Ему было приятно! Как будто его не величают так каждый день!

Ишь ты какой! Почет любит. Еще один минус в его копилку.

Хотя плюсы есть тоже. Например, студенческий билет, зачисление… Весомый такой плюс.

Мы с Манечкой благополучно спрятались за какими-то высокими парнями и принялись наблюдать, что будет происходить.

Наверное, сейчас был подходящий момент, чтобы отвести «великого магистра» в сторонку и потребовать объяснений… Но я решила не трогать кое-что, пока не воняет, уж простите мой земной «французский».

Гендвалин подозрительно шустро спрятался вместе с нами.

– Не хочу ему на глаза попадаться. А то вдруг передумает и отчислит… – прошептал он мне на ухо.

Я кивнула, что понимаю.

– Из-за этого магистра Манечка опять рискует своей ногой… – прошептала моя «сумка» своей ручкой висевшей на моем плече недалеко уха.

– Терпи, брат, это жизнь, – одними губами ответила я.

Осторожно выглядывая из-за парней, мы увидели, как ректор строго глядит на поклонившуюся гоблиниху.

– Ну и с какой стати вы пугаете студентов, милая тетушка? – осведомился он. – Кто-то из них опять украл ваши тыблоки? Тогда следовало бы обратиться ко мне, а не рыскать тут, как сыщик из королевской охранки.

– Так я что… Я ничего… – замялась бабуля. Видимо, ректор для нее был авторитетом. – Я так… хожу тут, будущее предсказываю… Вот ребеночка девочке нагадала… Ребеночек – это ведь хорошо? А бабке старой развлекаться чем-то нужно. А то сижу в своем Темном саду и света белого не вижу…

– Понятно, – усмехнулся Анадор и сложил руки на груди, задумчиво глядя на бабулю. – Давайте, тетушка Кати, я вам игр настольных пришлю. Пригласите сторожа Фирлакса – он вам компанию составит. А там, глядишь, и кто из ребят на огонек заглянет.

– Милость твоя к старой бабке не знает никакого предела, – почтительно сообщила гоблиниха. – А давай!

– А вот навязывать предсказания не стоит. Ибо знание будущего может как укрепить, так и ослабить дух, – продолжил ставший неожиданно рассудительным ректор. – Все, все свободны… Идите домой, тетушка Кати, давайте я вас провожу.

…И он натурально нагнулся, взял тетушку за локоть и повел куда-то.

Но вдруг оглянулся:

– А кому тетушка ребенка-то нагадала? – с любопытством спросил он.

Студенты начали оглядываться в поисках меня, а высокие парни расступились…

– О-о! Девушка с ведром! – снова усмехнулся ректор, завидев меня.

Ехидненько так усмехнулся.

– Проклятье! – прошипел рядом Гендвалин и отступил в тень.

– Да, это я, великий магистр, – унимая внутреннюю тряску – то ли от страха, то ли (что более вероятно) от злости, ответила я.

– А ведро где? – насмешливо поднял одну бровь.

Ах, как красиво! Все же паразит был удивительно хорош.

– Сумка за него, – ляпнула я, слегка приподняв Пая.

Тут же осеклась. В голове закрутилось, вдруг «великий магистр» легко может сразу распознать в сумке или ведре копызыря. Не просто так ведь он «великий»! А тогда, с Очистителем, нам просто повезло.

Или он прекрасно знает и про Пая тоже, просто рассматривает все это, как невинную шалость.

– Ну что же, поздравляю, материнство – говорят, дар свыше, – в очередной раз усмехнулся ректор. – А сумка, как и ведро, всегда в хозяйстве пригодится. Однако на вашем месте я не стал бы манкировать учебой. А если кто-нибудь из студентов захочет немедленно осуществить то, что ведет к деторождению помимо вашей воли… – разумеется, в этот момент студенты вовсю смеялись, восхищенные остроумием ректора, – то можете обращаться прямо ко мне.

– Вы этому студенту поможете? – крикнул кто-то из толпы студентов и начал протискиваться назад, чтобы спрятаться. – А то вдруг не справится с… деторождением!

– Помогу, – улыбнулся ректор. Широко так улыбнулся. – Отчислением. Или морпедой под мягкое место! – рявкнул он напоследок.

Что такое «морпеда» я не знала. Но подозревала, что в этом случае мягкому месту не поздоровится.

Ректор отвернулся и дальше повел гоблиниху в неизвестном направлении.

Я могла бы облегченно выдохнуть – он опять не прибрал меня к рукам. И опять не подал вида, что мы знакомы лучше, чем могло бы показаться.

Но куда там!

Все это привлекло ко мне внимание.

– До чего хорош! – шептались девушки. – Ах, вот я бы от него родила, кстати… Тут и учебу бросить не жалко!

– Девушка, а девушка, а что там за история с ведром? – интересовались парни.

В общем, со мной кинулись знакомиться и расспрашивать. И репутация моей подруги Манечки была тут не помехой.

Гендвалин не знал историю про встречу ректора с командой студентов, бросавших Очиститель в окно. Поэтому отдуваться пришлось нам с Манечкой. Про сам Очиститель умолчали. А вот про встречу с ректором пришлось выложить почти правду. И про его интерес к моему ведру.

Генд же с каждым нашим словом мрачнел.

– Вы, значит, уже встречались… – мрачно процедил он посреди всеобщего хохота.

И так и оставался мрачным и сосредоточенным, пока коренастая гномиха не выдала нам еду.

На этом проблемы не закончились.

Когда мы уже сидели за столом, и я периодически накладывала куски в сумку (оказалось, что таким образом Пай тоже может питаться) под изумленным взглядом Гендвалина…

– Люблю перекусить между лекциями, – сообщила я ему.

Как раз в этот момент к нам подвалил ревнивый Боран.

Взгляд его блеснул обидой. А на Генда он и вовсе смотрел с откровенной антипатией.

Эх, вот уж совершенно не хотелось мне быть яблоком раздора между друзьями, но по всему получалось, что никуда не деться от этой участи.

Впрочем, я что, виновата, если нравлюсь им обоим?

У меня и своих проблем хватает!

– Доброе утро, Лена и Маня, – подчеркнуто игнорируя Генда, сказал он. – Лен, тебе еду дали? Как? Ты же не числишься…

Я вспомнила, как Манечка объясняла, что еду могут дать и просто так. И это было похоже на правду, потому что гномиха с густой пышной бородой на раздаче была наидобрейшего вида. Из тех тетушек, кто накормит любого, включая всех приблудных собак и кошек. Жаль нельзя так же отдать ей на прокорм копызыря…

Но Борану я сказала правду.

– Меня неожиданно зачислил ректор. Видимо… после истории с ведром.

– Да ты что⁈ – изумился Боран и, кажется, даже перестал ненавидеть Генда.

– Вот уже не знаю, как это понимать, – шептал он. – Вообще ничего не понимаю… Может, ты прежде уже как-то светилась в Академии?

Манечка принялась мигать ему, мол, Генд-то не знает всех подробностей. А Генд, разумеется, спросил, в чем дело. Чего это все так удивляются моему зачислению.

В итоге мы снова переглянулись и решили, что от судьбы не уйдешь. Этот самый Генд – под удивленным взглядом Борана – накрыл нас так называемым «пологом тишины», мол, чтобы никто не подслушивал, и мы рассказали ему полную версию моих приключений – версию, что знали Боран и Манечка.

– Щипчики, значит, украла, – слегка усмехнулся Генд. – Покажешь? Это ж такой раритет – щипчики самого Анадор ин дер Варта!

Я в очередной раз извлекла щипцы из Пая, зажала в руке, пригляделась, что на нас вроде никто не пялится, и мельком продемонстрировала Гендвалину.

Парень заржал.

– Да, – сказала Боран. – Никто не ожидал, что ректор может такими пользоваться. Даже не знаю, что он ими выщипывает. Ведь у драконов волосы нигде, кроме головы не растут. Должно быть, все же брови… как девочка.

– А ты что подумал изначально? – усмехнулся Генд.

В общем, легкое противостояние между ними по-прежнему было, но сейчас оно никому не мешало. Так поддевают друг друга парни, ничего страшного.

Боран вместо того, чтоб смутиться, принялся перечислять версии, мы подключились.

Правда, единственной реальной, кроме бровей, получалась версия ресниц.

Ведь все части тела ниже шеи отпадали – там у них волосы не растут.

– А может, он дракон-мутант, – сказала Манечка. – И у него волосы где-нибудь выросли в неположенном месте. Например, на ушах – как кисточки!

Мы захохотали, а мне подумалось, вот чтобы сказал ректор, если бы знал, как я его подставила с этими щипчиками. Он ведь на самом деле не мутант и вполне брутальный мужик – брови, уверена, в жизни не выщипывал.

– В общем, ребята, не исключаю, что это вообще не его щипчики, – вздохнула я. Почему-то мне захотелось немного «оправдать» ректора. Странно, конечно, желание. – Может, у него в гостях в кабинете была какая-нибудь женщина. И случайно забыла щипчики.

Разумеется, после этого ребята долго ржали на тему, какая такая женщина пришла к ректору и ка-а-к давай выщипывать себе брови. Лучше занятия не нашла!

– Особенно если учесть, что кроме проректоров в его кабинете никто не бывает. А из них женщина – только одна только магистр Пуантерия – дама строгая и вредная, – заметил Боран. – Тем более что вампирша. У них с возрастом брови и вовсе выпадают.

– Щипцы щипцами, – заметил Гендвалин. – Но я все равно не понимаю, откуда он мог знать твое имя, чтобы зачислить. И непонятно, понял ли он, что «девушка с ведром» и тот, кто украл щипцы – одно лицо. И зачем ему зачислять тебя в Академию…

– Наказать, видимо, хочет, – ехидно улыбнулась Манечка. – Незаконно проникла в Академию, даже в ректорский кабинет – пусть теперь учится, мучается, экзамены сдает… А имя как-то выяснил по государственным каналам. Он же высокопоставленный, вхож ко двору и все такое. Приметы сравнил – и выяснил.

– А какой интерес целому ректору этим заниматься? – понизил голос Гендвалин и глаза его лукаво блеснули.

– Ну… Он какой-то добрый сейчас, – сказала Манечка. – Раньше таким не был. Вон, нас тогда отпустил. С ведром. И с тетушкой Кати по-доброму обошелся. Может, он вообще решил, что Лена хочет учиться в Академии – отсюда все хулиганство. И решил помочь…

Генд громко расхохотался.

– Нет уж, в доброту нашего ректора я поверю в последнюю очередь! – сказал он, отсмеявшись. – Хотя пока твои версии самые логичные. Ведь и приказ о моем восстановлении он подписал… Что тоже странно.

В этот момент в столовую вдруг вошел стройный молодой человек в зеленом камзоле. Прищурился, огляделся и… направился прямо к нам.

Опять началось, подумалось мне. Неужели меня сейчас вызовут к ректору… Или это просто еще какой-то куратор? Не такой свой и приятный в общении, как Генд?

Но молодой человек посмотрел на Гендвалина.

– Студент Гендвалин ин дер Суартор? – спросил он с сомнением.

– Да, – Генд вежливо привстал.

– Вас вызывают к ректору. Немедленно.

Пуля пролетела мимо. Но за Генда тоже было как-то обидно. Ничего же плохого в последнее время он не делал…

Глава 8

А еще я заметила, что при этом глаза Борана победно сверкнули. «Неужели это он организовал, – подумалось мне. – Когда успел?»

Умная Манечка подумала то же самое.

Когда Генд, явно рассерженный, встал, слегка поклонился нам и пошел вслед за молодым человеком, Манечка прошептала Борану:

– Случаем, не твоя работа? Ай-я-яй, как нехорошо ябедничать…

Теперь уже Боран обиделся.

– Да когда я успел бы⁈ – с досадой сказал он. – Да и в жизни я ни на кого не ябедничал. К тому же о чем мне было докладывать? Тем более так, чтоб до ректора дошло! Нет, девчонки, меня, конечно, Генд как-то раздражает со вчерашнего дня, но чтобы ябедничать – это не мое!

– Ну так он тебя победил в соревновании, вот и раздражает, – заметила Манечка. – Мы уже взрослые дети, нужно уметь признавать свой проигрыш.

– Да не только это! – поморщился Боран. – Нормальный парень был! Раздолбай! А тут вдруг стал какой-то… правильный. Явно по ночам магию тренирует, подтягивает себя по всем предметам. Это нормально, что ли?

– По мне так нормально, – пожала плечами я. – Действительно хочет остаться в Академии. Действительно решил взяться за ум. Я видела такие случаи.

– А у меня ощущение, что его ядовитый копызырь за задницу укусил! – поморщился Боран. Пай, услышав это, традиционно приоткрыл один глаз. – Я не о тебе, Пай, – поправился Боран. – Ты у нас не ядовитый. Может, даже целительный – откуда нам знать. А его укусил копызырь-мутант! Я вам точно говорю!

– Я тоже копызырь-мутант, – тихонько сообщил ему Пай. – Таких, как я, больше нет.

– Ладно, не о тебе сейчас речь, – отмахнулся Боран. – Мутант так мутант. Хочешь быть мутантом – будь им! Сейчас пойдем с Леной к аспиранту с фамильярского. Первую лекцию прогуляешь – ничего страшного… Вторую уже нельзя – ее как раз ректор у вас читает. Я, по правде, посмотрел расписание первого курса Общего факультета, мы ведь в любом случае собирались отправить тебя на лекции…

Сердце опустилось вниз. Зная, что ректор – дракон, я полагала, что он, если и читает лекции, то по какой-нибудь Огненной магии. А тут получается, что и на Общем факультете никуда от него не деться.

– Что он читает-то? – спросила я.

– Основы Стихийной магии. Базовый курс. На Общем ведь тоже должны иметь представление о Стихиях. А первая лекция – по маганализу. На них никто не ходит, это невозможно слушать. Тем более что курс читается все пять лет обучения. Так вот… Генд…

– Что Генд? – вздохнула я. Думая о перспективе сидеть на лекции у ректора, лицезреть его прекрасный лик и думать, не на меня ли он многозначительно пялится, я как-то и забыла уже о Генде и его проблемах. – Генду можно только посочувствовать. Только встал на путь истинный, а тут его к ректору… Может, сейчас выяснится, что восстановили его по ошибке, а на самом деле он все еще отчислен…

– Есть и другой вариант, – понизил голос Боран. – То, что ректор решил нагрузить его дополнительной ответственной общественной работой. Вроде как, помнится… искали организатора для каких-то игр… Я отказался, – гордо выставил грудь. – Ведь мне с моим кураторством над всеми старшими курсами хватает нагрузки. Нужно дать возможность другим проявить себя! А ты, Леночка, чего так за него переживаешь, а? Не забывай – ты моя девушка, я ведь твой спаситель!

И заржал. Видимо, решил свести свою ревность к шутке.

– Ай-я-яй, какие мы быстрые! – парировала я. – А ты не присваивай меня. А то будешь не Бораном, а БАраном!

– Эээ… – удивился Боран. – А чем плохо быть БАраном… На одну букву имя отличается, так моего двоюродного брата зовут. Тебя какой-то БАран обидел?

– Да нет, – махнула я рукой. – Это просто ругательство с моей родины. Означает тупого и плохо себя ведущего человека.

– Понятно, – вздохнул Боран. – Да ладно, я не БАран… Я Боран. Но буду следить, чтоб этот правильный Гендвалин тебя не обидел. – Все, пошли, если ты хочешь прогулять только одну лекцию, то нужно поспешить к аспиранту. А то твой новоявленный куратор, должно быть, не сказал, что еще нужно взять учебники в библиотеке. А они тяжелые… придется заходить в общежитие. И еще… тебе нужно будет куда-то переселиться. Ведь Манькина соседка вернется максимум через десять дней. А ты как официальная студентка имеешь право на место в общежитии. Этого тебе твой супер-куратор не сказал? Да? Эх, кого только не набирают в кураторы, молодо-зелено…

Правда, подозреваю, они с Гендом были совершенно одного возраста.

Мы отправились к «надежному человеку» с фамильярского факультета, чтобы показать Пая. Сам Пай, наевшись, заснул и вяло болтался у меня на плече. Как настоящая сумка, ничего особенного.

Манечка пошла с нами – у нее лекции начинались только с половины дня, а до этого она должна была собирать дополнительный материал для диплома. Какие-то камешки с магическими свойствами, которые потом планировала дополнительно заряжать на предмет целительного излучения.

– В общем, скукотища. Не знаю, зачем я в свой диплом этот раздел добавила, – сказала она. – С вами куда интереснее.

Пока мы шли по почти пустынным закоулками Академии – большая часть студентов разбежалась на занятия – я думала про Гендвалина. Как он и когда я его увижу. Не на шутку волновалась за парня. Но помалкивала, чтобы торжествующий (в силу отсутствия Генда) Боран не ревновал.

И про предстоящую лекцию ректора думала. Почему-то мне – одновременно с понятными опасениями – хотелось его снова увидеть.

Наверное, потому что все происходящее было очень интересно. И этот странный ректор – самое интересное. Главное держаться от него подальше и разгадать его игру прежде, чем предсказание гоблинихи попробует начать сбываться…

***

Ректор Анадор ин дер Варт

В свой кабинет я влетел злой, как целое стадо болотных копызырей. На ходу скинул искусно наведенный морок, и рявкнул на Агрита прямо от входа:

– Я что, назначил тебя ректором, чтобы ты меня на ковер вызывал⁈

– Ну я даже не знаю… – ехидно протянул брат. – Ты, студент, не тушуйся, присаживайся. Где какое кресло – должно быть, знаешь…

– Чего вызывал-то? Интересно стало, да? – усмехнулся я, выдыхая.

В конечном счете, если бы Агрит вытворил нечто, подобное моим «махинациям», я бы тоже позвал его поговорить.

– Интересно, да. Решил я, значит, утром поближе посмотреть на своих подопечных. А тут – милая наша тетушка Кати… И девушка эта… с ведром…

На упоминании «девушки с ведром» я поморщился. Елена явно привлекла внимание брата аж два раза. А это могло разрушить всю мою игру. Первый раз они должны были встретиться на моей… тьфу, теперь его, лекции. Она должна была сидеть в аудитории и тихо (ну или громко, если учесть свойства ее характера) его ненавидеть. И недоумевать, чего это он ее зачислил в Академию.

Уверен, идти к нему после лекции и разбираться она не отваживалась бы. А если бы и пошла, то брат понял бы, что это какой-то мой приказ. И сказал бы, что просто так нужно.

В любом случае, всяких интересненьких, почти романтических встреч у них не должно было быть.

– … Не с ведром, а с сумкой, – поправил я его почти машинально. – Но девчонка и верно та же самая.

– … А рядом – необычный такой парень. С нерушимым мороком, под который кроме дракона, никто заглянуть не может. Да и дракону проблематично – если они равны по силам, – продолжал изгаляться Агрит. – Только вот я родного любимого брата почую за пять миль, как и он меня…

– Ну хорошо, убедился, что это я. Чего тебе еще нужно?

– Да интересно просто, – пожал плечами мой ставленник лже-ректор. – Ты сказал, что собираешься устраивать свою личную жизнь. А тут эта девица. Про предсказание молчу, конечно – тут не про нашу честь, ведь она человек, родить может разве что от какого-то студента… Так чего? – Агрит мне подмигнул. – Эта милашка тебе запала?

– … А, может, не она, а ее подруга. Та, что из рода проклятых фей – это, надеюсь, ты тоже сумел разглядеть, – мрачно ответил я.

Агрит расхохотался.

– Не смеши меня. Я достаточно хорошо знаю наш вкус, чтобы поверить в подобное. Да и вообще я должен знать – не хотелось бы стоять на пути у родного брата.

– На пути⁈ – недобро бросил я. – А ты, почему не сказал мне в самом начале, что встретил всю эту честную компанию тогда… с ведром! И Очистителем, как я понимаю…

– Хотел уберечь малышей от твоего ректорского гнева, – пожал плечами Агрит. – Сами, помнится, такое вытворяли… Помнишь, брат?

– Помню, – мрачно ответил я. – Только это не повод прикрывать серьезное хулиганство. Какой из тебя после этого ректор?

– Ректор из меня в любом случае… не такой, как ты, – усмехнулся брат. – Но я все же хотел бы знать… Ан, не тяни, это она… с ведром? А то, знаешь, неровен час, влюбится в ректора. В того, что ректор сейчас.

Я незаметно сжал кулак. Потом плюнул скрывать свои чувства и грозно приблизился к брату.

– Держись от нее подальше, – процедил я. – Считай, что эта девушка мне очень нужна.

– Зачем? – с живым интересом спросил Агрит. – Любовь-морковь, серьезно, что ли?

В сущности, у нас с Агритом были весьма доверительные отношения. Как все братья-близнецы мы могли соперничать, спорить, пару раз разругивались в пух и прах (на день, не больше). Но в серьезных вещах всегда друг друга поддерживали.

Поэтому у меня даже мелькнула мысль, не рассказать ли брату все о своих планах. Но… я слишком хорошо знал Агрита. Он мягче меня и щепетильнее. Ему может показаться то же, что и моей попаданочке – что подобным образом использовать девушку некрасиво.

И тогда от него можно ожидать чего угодно. Может встать на защиту «несчастной». Отказаться играть свою роль. Даже утащить девчонку в безопасное (по его мнению) место.

Нет. Так не пойдет. Я не могу подобным образом рисковать.

К тому же Агрит не похож на дракона, встретившего свою истинную пару. По отношению к «девушке с ведром» он испытывает максимум сильное любопытство. А, значит, я не отнимаю у брата счастье всей его жизни.

Да и не смог бы я отдать ему Елену! Теперь-то уж точно не смог бы.

Теперь, когда я все утро и полвечера был рядом и наблюдал, как забавно она водит всех за нос, как приспосабливается к нашему миру.

Где-то я даже радовался, что по крайней мере какое-то время она поучится в Академии. Получит удовольствие, порадуется. Главное постоянно маячить рядом, чтоб этот староста Боран или кто-то другой из молоденьких петушков не попробовал всерьез сделать ее своей девушкой.

В непринужденной студенческой обстановке мне будет легче получить ее сердце. А где сердце – там и готовность пойти на все ради любимого.

Ведь если она влюбится в Гендвалина, то, по сути, влюбится в меня. В созданном мною образе не так много от парня-хулигана. Мы всегда остаемся сами собой, какую бы роль ни играли.

– А что, если так? – в итоге ответил я брату, прекращая наше противостояние взглядов. – Что, если любовь-морковь, как ты выразился?

– Ну я даже не знаю… – протянул Агрит, криво улыбаясь. – Тогда я порадуюсь за брата. И, конечно, не буду обращать внимания на эту владелицу ведер и сумок. Хоть она и очень ничего себе… Интересная…

– Вот и держись подальше, – почти прорычал я. – А интерес свой засунь копызырю под хв…

– Все-все! – шутливо поднял руки Агрит. – Все понял. Проверял просто. Если ревнуешь – значит, что-то и верно есть.

Проклятье, подумалось мне.

Брат верно заметил.

Я же и верно ревную… Вот это мерзкое чувство и есть ревность? Вот это нежелание, чтоб другой дракон приближался к моей попаданке? Моей – ведь, в конечном счете, я ее заказал!

Да что там дракон! Чтоб любой баран приближался к ней!

Это что-то новенькое, подумалось мне. Прежде я подобного не испытывал. Все эти дурочки, что отчаянно пытались проникнуть мне в сердце и в постель, не вызывали никаких таких эмоций.

– Да уж, брат… – хлопнул меня по плечу Агрит. – Сильно тебя накрыло. Ладно… обещаю способствовать, чем могу. Хотя я бы на твоем месте предстал перед ней в истинном обличье и с истинными способностями. Уже была бы твоя.

– А в истинном обличии она меня боится. То есть – теперь тебя. Потому все и затевалось, – усмехнулся я.

И подумал, почему бы брату не узнать историю, которую Лена с ее Манькой рассказывали сегодня мне. Историю не совсем верную, прямо скажем. Но вполне себе идиотски-реалистичную для жизни молодежи.

Вот ее я Агриту и поведал.

Брат хохотал, как припадочный. Снова хлопал меня по плечу, припоминал свое общение с «владелицей ведра».

Но в конце хохотать перестал:

– … Только, знаешь, предсказание это от тетушки, – задумчиво сказал он. – Вообще-то большинство ее предсказаний сбывается. Как тебе оно, ты же слышал?

– Ерунда. Я близко не подпущу к ней никого, кто может сделать ей ребенка, – самоуверенно заявил я.

Хотя внутри подобной уверенности не испытывал. Возможно – потому что меня в принципе сводила с ума мысль, что к ней может еще кто-нибудь прикоснуться.