Текст книги "Давным-давно"

Автор книги: Лидия Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Комдив приказал вызвать вертолет, который и увез погибших в Термез. Опрокинутую технику с трудом вызволили из снежного плена и поставили на дорогу. Вокруг обсуждали: как могло произойти то, что боевая машина с полным экипажем оказалась в овраге и практически все остались живы, только один солдат погиб, а в грузовике было двое – и они погибли. Броня спасла экипаж. Все с опаской поглядывали на горы, боясь следующей лавины: до тех пор, пока не последовала команда «приготовиться к движению», и колонна на малой скорости не двинулась по туннелю вперед. В тоннеле было полно смрада от выхлопных газов, вентиляция работала слабо, а на некоторых участках она полностью вышла из строя. Глаза слезились от выхлопов впереди идущей машины, дышать было трудно. Да и сама обстановка внутри тоннеля была не слишком комфортной. Наконец в глубине тоннеля забрезжил свет. Все с облегчением вздохнули. Хотя до границы было еще далеко, но здесь, на свежем воздухе, по крайней мере можно было дышать полной грудью. Как только рота вышла из тоннеля, ротный, несмотря на доклады по радио, обернулся и стал считать, все ли машины в строю. К большой радости командира, все машины десантников благополучно преодолели злополучный тоннель. Километра через три колонна остановилась, и комдив собрал офицеров штаба дивизии и командиров полков для уточнения обстановки. На это совещание он пригласил и Куликова, чтобы «озадачить» роту на дальнейшие действия, поскольку маршрут еще проходил по чужой земле. Если на той стороне перевала мятежники делали все возможное, чтобы помешать спокойному выводу войск, то почему и здесь нельзя сделать что-то похожее? Бочаров лично указал на карте ротного точку, где роте нужно выставить сторожевую засаду.

– Виктор, мне Шабунов рассказывал, что ты ночью воевал с душманами, а утром уничтожил троих, которые выходили к дороге, чтобы обстрелять колонну.

– Было дело, товарищ генерал.

– Молодцы, об этом я уже доложил командующему армией Громову. Так что по возвращении будешь представлен к ордену. Вот если бы не это досадное происшествие со снежной лавиной, то можно было бы всему свету смело заявить: дивизия свою задачу выполнила. А посему спешить не будем, – и, глядя в глаза ротному, тихо сказал: – Вы уж постарайтесь, парни, не подведите.

– Товарищ генерал, да разве можно в такой ответственный час подвести? Ни за что! – ответил Виктор.

Остались последние и самые напряженные часы вывода войск. На этот раз все обошлось без стрельбы: то ли банд в этом районе не было, то ли они придерживались своего бандитского кодекса чести и соблюдали мораторий. К вечеру дивизия благополучно прошла через мост и оказалась на своей земле. Прошли через мост и разведчики. Части дивизии сосредоточились на окраине Термеза, и разведчикам указали место рядом со штабом дивизии. Наспех разбили лагерь, поставили несколько лагерных палаток для личного состава. В это время года в Узбекистане днем тепло, а ночью прохладно. У запасливого старшины нашлось несколько керосиновых фонарей, и в палатках появился какой-никакой, а все же свет. Когда с личным составом разобрались и уставшие парни стали отходить ко сну, старшина стал готовить ужин для офицеров. Только было пристроились около импровизированного стола, как полы палатки распахнулись и на фоне темноты нарисовалась фигура подполковника Шабунова.

– Чем занимаетесь, как настроение? – весело спросил начальник разведки.

– Настроение отличное, а по-другому и быть не может, – ответил за всех ротный.

– Вижу, ужинать надумали, а как родной солдат? – разглядывая накрытый стол, спросил подполковник.

– Личный состав уже покушал и в настоящее время сны смотрит, – весело ответил старшина и тут же пригласил начальника к столу.

– Не откажусь, а то у нас ужин что-то задерживается, а может, его вообще не будет, – и Шабунов стал пристраиваться к столу.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться? Старшина роты старший прапорщик Терзи!

– Ну, валяй! – разрешил начальник. Но свой монолог старшина начал как-то издалека и медленно подходил к существу вопроса.

– Ну, не тяни, – оборвал его монолог ротный.

– Ну, одним словом, для сегодняшнего случая у меня кое-что припасено, – быстро выдавил из себя старшина.

– Сегодня разрешаю, наливай!

Офицеры поздравили друг друга с окончанием войны, поговорили о том о сем, но все же больше разговоров было о выполненном долге. Начальнику долго с подчиненными засиживаться было не к лицу, он встал из-за стола и собрался было выходить из палатки. Но на самом его выходе старшина о чем-то спохватился и остановил подполковника словами:

– Подождите минутку, у меня для вас припасен наш десантный сувенир, – и протянул ему тельняшку.

– Ну спасибо, удружил, – ответил Шабунов и взял в руку подарок. – Буду носить и тебя вспоминать, – с этими словами он вышел из палатки.

Офицеры еще некоторое время посудачили и вскоре тоже стали располагаться на ночлег в небольшой лагерной палатке.

– Старшина, ну никаких условий для отдыха! – пошутил Златин.

– Не барин и без простыней и перины одну ночь перекантуешься, – парировал Терзи.

– А то у нас в Кабуле были перины? – не успокаивался лейтенант.

И почему-то перед сном, как всегда, начались воспоминания минувших дней.

– Филиппов, а помнишь, как наши группы должны были устроить засаду отходящим мятежникам в районе кишлака Аджиколь?

– А то! Такое не забудешь! – ответил командир первого взвода.

– Это когда я вас со своей группой выручил, – вмешался в разговор Вакулич. Вспомнил, оказывается, вы оба мои должники! Как только вернемся в Витебск, сразу заказывайте ресторан.

– Конечно, мы готовы, ресторан за нами. А вот тогда на высоте малость помандражировать пришлось… – продолжал Филиппов.

– Еще бы, когда по тебе с пятидесяти метров начинают стрелять почти в упор. Здесь не только замандражируешь, а еще что-нибудь более серьезное могло случиться, – добавил Златин.

– Что правда, то правда, вы точно перед Вакуличем в большом долгу, – поддержал разговор старший лейтенант Кибиткин.

Сейчас ту историю офицеры вспоминали в шутку, а тогда действительно было не до шуток и смеха. Проходила обычная плановая операция по уничтожению банды в предгорном кишлаке Аджиколь. Для разгрома банды привлекался батальон «полтинника» и дивизионные разведчики. По замыслу, перед началом штурма кишлака применялась армейская авиация. Утром после налета авиации ее результаты и должен был закрепить батальон десантников. А за час до начала применения вертолетов дивизионные разведчики должны были скрытно выйти на ближайшие высоты западнее кишлака и огнем предотвратить отход уцелевших бандитов в горы.

С рассветом разведчики, обойдя кишлак, стали подниматься на высоты. Две разведгруппы поднимались на ближайшую высоту, но разведчики еще не знали, что на ней, как назло, к этому времени уже находилась небольшая группа мятежников. Третья поднималась на соседнюю высоту. Шли осторожно, соблюдая режим маскировки. До вершины двум группам оставалось около пятидесяти метров, не более, как вдруг налетели вертолеты и давай по намеченным домам лупить неуправляемыми снарядами. А для усиления огневой мощи пошли в ход и пушки. Грохот стрельбы и разрывов растревожил не только жителей кишлака, но и всю округу. Проснулись и «духи», которые находились на высоте. И надо же, один из них заметил разведчиков, ползущих в гору. Мятежник сообразил что к чему, поднял большой шум и сразу же стал стрелять по «шурави», – а к нему присоединились и остальные. Разведчикам ничего не оставалось, как открыть ответный огонь, но они находились в менее выгодном положении, чем мятежники. Огонь бандитов мгновенно прижал их к земле: хорошо, что было за что прятаться. Кибиткин, который был старшим в этой группе, дал команду рассредоточиться на склоне. Одновременно он связался с группой Вакулича (она к этому времени поднялась на соседнюю высоту) и попросил помочь огнем. Разведчики третьего взвода определились на местности, где свои, а где чужие, и открыли огонь по противнику. Расстояние между высотами было не более двухсот метров. Мятежники не ожидали такого поворота событий, дрогнули и стали убегать на противоположный скат высоты. На поле боя осталось три трупа бандитов. В это же время в кишлаке уже пылали дома, в которых проживали мятежники. Начало штурма для них было полной неожиданностью. Бандиты выскакивали из горящих домов кто во что был одет: многие выбегали в одних подштанниках. Они бежали по улице, ведущей к горам. От страха некоторые побросали оружие, что не было похоже на душманов: обычно они с оружием не расставались. Бегство по улице «духов» увидели сверху пилоты вертолетов, которые вернулись на второй заход. Разрывы снарядов прошлись по самой гуще бегущих. Оставшиеся в живых стали разбегаться по домам, прятаться в огородах, и только единицы пытались найти спасение в горах. Вот они и попали под прицельный огонь разведчиков. Десантники нашли двух мятежников в огороде и немного им накостыляли, чтобы они были разговорчивее и не врали, а говорили только правду. Они и не собирались врать: это были еще дети не старше 18 лет, и к тому же напуганные. Они рассказали, что в банде было около 30 человек. Десять пришли из Пакистана, остальные мужчины из этого кишлака и других, соседних кишлаков. Их главарь, имя которого было Сайфулло, таджик по национальности, был осторожным человеком. В свое время он учился в учебном центре за границей и в тактическом плане был не промах. Чтобы обезопасить себя и своих сотоварищей от всяких неожиданностей, он распорядился выставить на ближайшей высоте пост в составе 3–5 человек. На ней же были отрыты и окопы. Вот на этот пост «духов» и нарвались разведчики…

– Мужики, ну сколько можно слушать ваши мемуары? – возмутился ротный. – Завтра будет суетливый день. Всем спокойной ночи!

– Спать так спать, – проворчал Филиппов. Через несколько минут в палатке послышалось безмятежное посапывание. Многим из них в эту ночь снились сны о войне, хотя они были уже на своей земле.

Вот так и закончилось многолетнее пребывание на чужой земле советского солдата, который с честью выполнил свой интернациональный долг.

Эпилог

Слезы и стоны горя слышны были во всех уголках нашей большой страны. Может, и правда, что бог услышал материнские мольбы: начался вывод ограниченного контингента советских войск из Афганистана, в том числе и десантников. Дивизия прибыла в свои оставленные когда-то городки. За десять лет они изрядно обветшали и нуждались в капитальном ремонте. Денег, как всегда, не хватало. Запустевшей выглядела учебно-материальная база, в особенности огневые городки, автодромы и танкодромы. Надо было в спешном порядке переводить дивизию на режим мирной жизни. Офицеры боевой подготовки учили командиров подразделений, а те своих подчиненных. Потихоньку дивизия стала похожа на ту, которой она была до ввода в Афганистан: на первой итоговой проверке она получила твердую удовлетворительную оценку. Но случилась беда, которую никто и в страшном сне не мог предположить. Начался «парад суверенитетов» с созданием новых независимых государств. Первыми отошли от Союза страны Прибалтики, за ними Закавказье, а затем и Средняя Азия. А потом полыхнул пожар национализма… Политики вспомнили про армию и давай этот пожар «тушить» солдатами. Но остановить развал Советского Союза было уже невозможно. Поезд дружбы ушел навсегда. Могучей армии в одночасье не стало.

Российская армия тоже была брошена политиками на произвол судьбы. Но этого демократам первой волны во главе с Собчаком, Поповым и им подобными показалось мало. Они устроили судилище над армией, а в этом им помогала продажная желтая пресса. Не стало и Витебской десантной дивизии, но здесь надо отдать должное Белорусскому правительству и особенно «Батьке Лукашенко». Дивизию губить не стали, а в связи с оргштатными мероприятиями сделали из нее бригаду, что было молодому государству по силам. Бригада стала преемницей славной дивизии. Ей оставили прежний номер 103, а батальонам были присвоены номера полков: 317-го, 350-го и 357-го. Действительно, дивизия была славной. В первый раз она прославилась в тяжелые годы Великой Отечественной войны. Отгремели бои за Сталинград и Курск, шли тяжелые бои за освобождение Украины, Белоруссии, Польши. Фронт смертельной борьбы с фашизмом уже приближался к Берлину, когда советское командование пришло к выводу, что дальнейшее применение крупных воздушных десантов не дает большого эффекта. Как известно, еще в августе 1944 года в составе воздушно-десантных войск было создано 3 гвардейских воздушно-десантных корпуса: 37-й (командир – генерал-лейтенант Миронов), 38-й (командир – генерал-лейтенант Утвенко) и 39-й (командир – генерал-лейтенант Тихонов). Осенью этого же года все три корпуса были сведены в Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию, которой командовал генерал-майор Затевахин. Правда, в таком составе армия просуществовала совсем недолго. В декабре 1944 года ставка Верховного Главнокомандования приняла неординарное решение: ввести в бой на наиболее важном направлении воздушно-десантные войска в качестве стрелковых соединений. В итоге была создана общевойсковая 9-я гвардейская Армия, в состав которой и вошли эти корпуса. Армию возглавил генерал-полковник Глаголев. В этом же месяце на базе 13-й гвардейской Воздушно-десантной дивизии была сформирована 103-я гвардейская стрелковая дивизия, которая после окончания войны и стала 103-й гвардейской Воздушно-десантной дивизией.

К началу января 1943 года 103-я гвардейская стрелковая дивизия была полностью укомплектована по штатам военного времени. Почти все офицеры дивизии имели огромный боевой опыт. Многие из них десантировались в тыл немцев в сентябре 1943 года в составе 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады, обеспечивая нашим войскам форсирование Днепра. Днем формирования дивизии принято считать 1 января 1945 года. В середине января дивизия погрузилась в эшелоны и отправилась на запад. В двадцатых числах дивизия прибыла в Польшу. Судя по сложившейся на фронте ситуации, предполагалось, что дивизии придется действовать с Сандомирского направления. Но к этому времени наши войска, начавшие наступление в Польше, достигли большого успеха, и дивизии изменили задачу. Прошло несколько дней, и части дивизии снова были в эшелонах. Теперь новый путь к фронту лежал по Западной Украине, Молдавии и Румынии. К концу февраля 1945 г. первые эшелоны дивизии прибыли к месту назначения, в город Цеглед в 60 километрах восточнее Будапешта. Спустя пять дней уже вся дивизия сосредоточилась в населенных пунктах в 20 километрах севернее Цегледа. Дивизия находилась в резерве Ставки, и личный состав начал усиленную подготовку к предстоящим боям. Как до боев, так и в ходе них гвардейцы всегда подчеркивали, что они десантники. У них были на плечах общевойсковые погоны, но воины бережно хранили в карманах голубые. Перед наступлением на Вену в дивизии шла усиленная боевая подготовка. Моральный дух бойцов-десантников был исключительно высок. Путь гвардейцев к фронту лежал через пепелища, оставленные немцами в Белоруссии, Украине и Молдавии. Все, что увидели десантники по пути следования, не могло не вызывать законного возмущения и ненависти к фашистам. В начале марта дивизия была поднята по тревоге. Совершив марш, соединение сосредоточилось в районе населенного пункта Вертешаг, который находился в 12 километрах от передовой. Здесь командиру дивизии полковнику Степанову и вручили приказ на наступление. Пора ожидания встречи с врагом закончилась.

До начала апреля 1945 года дивизия вела ожесточенные бои в районе озера Балатон. Действуя в первом эшелоне 9-й гвардейской Армии, воины дивизии действовали смело и решительно. Десантниками были разгромлены отборные фашистские части: 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова», 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд», 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен». Наступательные бои носили ожесточенный характер, за 16 дней дивизия прошла с ожесточенными боями 250 километров. К концу марта, не нарушая общего темпа наступления армии, дивизия вышла на левый берег реки Раба и приступила к подготовке по ее форсированию. Река представляла серьезную водную преграду: ее ширина местами доходила до 50 метров, глубина – 3,5 метра. Берега реки были высокие и обрывистые, при этом правый берег представлял собой сплошной сильно укрепленный рубеж с развитой сетью траншей. В них были установлены крупнокалиберные пулеметы, в землю зарыты танки и бронетранспортеры. Все это вместе делало берег почти неприступным. В такой ситуации комдив принял решение создать специальный отряд для рейда в тыл противника и захватить переправы. Отряд создали из двух батальонов 322-го гвардейского стрелкового полка. Старшим в отряде был замкомдив, полковник Ивенков. С наступлением темноты отряд на автомашинах по глухим проселочным дорогам добрался до места, спешился, внезапно атаковал противника и стал захватывать переправы одну за другой. Бой на правом берегу принял ожесточенный характер, однако его исход был предрешен: тем более что здесь оборонялись давно уже деморализованные венгерские войска. Основные силы дивизии форсировали реку с ходу, после короткой 30-минутной артподготовки на рассвете. Форсировав реку Раба, дивизия продолжала успешно преследовать противника, отступавшего к австро-венгерской границе. 29 марта части и подразделения дивизии вошли на территорию Австрии. Здесь противник стал оказывать наиболее упорное сопротивление. Используя отроги Альп, сильнопересеченную малодоступную местность, враг мог даже малыми силами создавать серьезные трудности на пути движения наших войск. Особенно упорное сопротивление оказывали немецкие войска. Что касается венгерских частей, то с выходом советских войск к австрийской границе они предпочитали сдаваться в плен. Дивизия наступала юго-западнее Вены. Период боев со второй половины апреля и почти до конца месяца был самым тяжелым для дивизии. В этих боях 103-я понесла значительные потери: убитыми – 1209 человек, ранеными – 4223 человека. Завершающие бои стрелковым полкам приходилось вести при наличии в них не более 400 активных штыков. В конце апреля дивизия завершила боевые действия и была отведена на отдых и доукомплектование к окрестностям города Баден. Здесь же она принимала пополнение и занималась боевой подготовкой. На майских праздничных митингах личному составу зачитали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1945 года о награждении дивизии и полков орденами. 103-я гвардейская дивизия была награждена орденами Красного Знамени и Кутузова II степени, 317-й и 324-й гвардейские полки – орденами Александра Невского, а 322-й гвардейский – орденом Кутузова II степени.

В начале мая дивизия выступила маршем в направлении Вены и после совершения 60-километрового марша к утру 8 мая сосредоточилась в районе города Траунфельд. Дивизии предстояло участвовать в боях за освобождение Чехословакии. В ночь во время совершения марша дивизии было сообщено о капитуляции Германии. Десантники ликовали, но еще в течение четырех дней после победы они вели бои с убегающими на запад немцами. Разгромив отступающего противника, 12 мая части дивизии вступили в чехословацкий город Тржебонь. На этом участие дивизии в боях против фашизма было закончено.

За все время ведения боевых действий дивизия уничтожила более 10 000 гитлеровцев, захватила в плен 6000 солдат и офицеров. С ожесточенными боями соединением было пройдено свыше 300 километров, освобождено около ста населенных пунктов. За героизм, который десантники проявили в боях с противником, орденами и медалями был награжден 3521 человек. Пятеро десантников стали Героями Советского Союза.

До конца года дивизия находилась на территории Венгрии, и только в первых числах января 1946 года погрузилась в эшелоны и прибыла в лагерь Сельцы Рязанской области. Уже к лету 1946 г. дивизия была переформирована по штатам ВДВ и переименована в 103-ю гвардейскую Краснознаменную воздушно-десантную дивизию. Командование дивизией принял генерал-майор Бочков. Личный состав соединения приступил к плановой боевой подготовке по программе воздушно-десантных войск. Главное внимание уделялось тактической подготовке, в основу которой был положен опыт Великой Отечественной войны. Значительное время в учебе отводилось вопросам воздушно-десантной подготовки.

В середине 50-х годов для Советской армии, и в особенности для офицеров, наступили черные дни. Сокращались полки и дивизии со всем своим штатом, резались самолеты и боевые корабли. Ставки делались на ракеты. Не обошла хрущевская «эпидемия» и воздушно-десантные войска: их тоже здорово сократили. Тогда было модным показывать полковника с орденами и медалями в должности председателя колхоза или свинофермы. Дурость это была несусветная, но она исходила сверху… 103-ю гвардейскую Воздушно-десантную дивизию не тронули. Ее даже доукомплектовали за счет других сокращенных дивизий и полков. Она потихоньку стала набирать авторитет среди других дивизий воздушно-десантных войск.

Другой важной строкой в биографию дивизии вписан 1968 год, когда она по приказу Советского правительства была поднята по тревоге и с боевой техникой погрузилась в самолеты. Недолгий перелет – и части дивизии посадочным способом десантировались на аэродромы Чехословакии. За несколько минут до десантирования главных сил на аэродром в городе Брно были высажены разведывательные подразделения дивизии. Они захватили аэродром, оцепили находящиеся там самолеты, блокировали аэродромный гарнизон. Все произошло без единого выстрела. Разведчики обеспечили высадку главных сил. Приземлявшиеся через две минуты самолеты, едва вырулив со взлетно-посадочной полосы, высаживали личный состав и боевую технику, которая тут же выстраивалась в колонны и убывала к месту назначения. Позже операции по применению десанта в Чехословакии была дана оценка «молниеносная операция». Около двух месяцев воины-десантники находились на территории Чехословакии. Время дало справедливую оценку той неоправданной акции, которую назвали «интернациональной». Как говорится, из песни слова не выбросишь! И все же следует сказать, что десантники на земле Чехословакии вели себя подобающим образом, а не как оккупанты. Даже ценою своей собственной жизни они спасали мирное население. Этому есть достойный пример. Экипаж боевой машины отстал от колонны на марше из-за неисправности двигателя. После устранения неполадок экипаж на большой скорости стал догонять далеко ушедшее вперед подразделение. У населенного пункта Жаднов, недалеко от Праги, на пути боевой машины за крутым поворотом дороги неожиданно возникла группа детей и женщин. Сворачивать было некуда. Офицер Андреев, подменивший уставшего от долгой езды механика-водителя, не раздумывая, направил грузную машину в пропасть. Из экипажа чудом в живых осталось двое, остальные погибли, но дети и женщины остались живы. Этот пример никак не вяжется с действиями «оккупантов».

Но наиболее сложным и противоречивым с точки зрения политиков этапом в существовании 103-й дивизии было как раз то время, когда она почти десять лет находилась в Афганистане. А ведь был момент, когда вместо нее «за бугор» готовилась Ферганская дивизия! Весной 1979 года оперативная группа этой дивизии побывала в Кабуле, целью этой поездки было воочию увидеть наиболее важные государственные объекты и изучить маршруты выдвижения к ним. Старшим группы был комдив Королев, с ним были начальник штаба дивизии Петряков, начальник разведки (эту должность тогда занимал я), командир дивизионных разведчиков Никифоров и командиры полков Швец, Сердюков и Плохих. Но горе-политики и военные перед самым вводом взяли и расформировали ферганцев. Образовавшуюся нишу на средневосточном театре военных действий они заполнили витеблянами, которые были далеки от климатических и географических условий Средней Азии. Оперативная группа Витебской дивизии тоже побывала летом этого же года в Кабуле. Однако в составе ВДВ была еще одна дивизия, Кировабадская [37] . Климатические и географические условия расположения дивизии были схожи с Афганистаном, но почему-то ее в расчет не брали. В результате к вторжению в Афганистан стали готовить 103-ю гвардейскую Воздушно-десантную дивизию.

Подготовка к десантированию посадочным способом проводилась под видом учения. Она началась с приведением частей и подразделений в повышенную боевую готовность. Одним словом, старались «запудрить мозги» иностранным разведкам. И на первых порах нашим спецслужбам удалось сохранить в тайне готовность дивизии к перелету в Афганистан. Даже когда дивизия была уже в Кабуле, в Витебске создавалась видимость присутствия соединения на месте. Тем мизером офицеров и прапорщиков, которые оставались в городках, как никогда активно посещались рестораны и кафе. С утра до вечера в военных городках работали парашютные вышки и тренажеры. Оставшемуся небольшому количеству солдат вечером в городках магнитофонные записи помогали исполнять песни вечерней прогулки, а утром – физзарядку. Ввод дивизии в Кабул оказался большим ударом для спецслужб НАТО. Витебская дивизия была вроде бы на месте, и грешили на Ферганскую, пока не разобрались, что она действительно расформирована. Тогда они бросились «пасти» остальные воздушно-десантные дивизии, но те тоже занимались плановой боевой подготовкой в местах постоянной дислокации. И только через пару недель им все же удалось установить, какая дивизия сменила действующий режим в Кабуле.

Тем временем для скрытности предстоящих действий задача командирам частей и подразделений ставилась только на десантирование, без раскрытия аэродромов, высадки и характера боевых задач. Личный состав получил задачу готовиться к десантированию и вступлению в бой сразу после высадки. Для переброски дивизии в Афганистан выделялись самолеты военно-транспортной авиации трех типов: Ан-12, Ан-22 и Ил-76. Части и подразделения в течение нескольких суток находились на аэродромах исходного района, в Казахстане, Поволжье и Узбекистане. В непосредственной близости от аэродромов с личным составом проводились занятия по боевой подготовке. Ближе к концу декабря, а точнее 24-го числа, министр обороны маршал Устинов провел совещание, на котором присутствовал и командующий Воздушно-десантными войсками Сухоруков [38] . Здесь министр объявил о принятом руководством страны решении ввести войска в Афганистан и тут же подписал заранее заготовленную директиву. Участие советских войск в боевых действиях директивой не предусматривалось, не был определен и порядок применения оружия в целях самообороны. Имелось в виду, что войска возьмут под охрану объекты, высвободив тем самым афганские части для активных действий против оппозиции.

На следующий день самолеты военно-транспортной авиации с воздушным десантом на борту вошли в воздушное пространство Афганистана и двумя колоннами направились к назначенным аэродромам. Десантирование частей осуществлялось посадочным способом на аэродромы Кабул и Баграм. По завершении высадки части сосредоточились в назначенных районах, где им были поставлены конкретные задачи. К этому времени обстановка в городе резко изменилась и отличалась от той, которая была два дня назад. Сейчас это все уже стало историей, а ее переписать заново нельзя. Нельзя забыть и то, что во время ведения дивизией боевых действий на территории Афганистана погибло 907 человек. Среди них 96 офицеров, 12 прапорщиков, 184 сержанта и 615 рядовых десантников. За время пребывания в Афганистане более 11 тыс. военнослужащих дивизии были награждены орденами и медалями. 7 человек стали Героями Советского Союза: это ефрейтор Корявин, старшие сержанты Чепик и Мироненко, старший лейтенант Задорожный (посмертно), генерал-майор Слюсарь, генерал-майор Грачев и майор Солуянов.

Из Афганистана 103-я гвардейская дивизия возвратилась к месту постоянной дислокации в Витебск в феврале 1989 года. Политики и историки еще дадут свои оценки тому времени, сделают свои выводы обо всем происходившем за долгие, тревожные для многих советских семей годы. Но то море цветов, слез счастья, братских рукопожатий, которыми встретил город своих гвардейцев, запомнилось каждому десантнику-афганцу на всю жизнь. Отчизна и народ встретили их как своих героев, честно выполнивших свой воинский и интернациональный долг.

Прошли годы радости и неожиданных тревог, перемен, и вот 103-й дивизии, в которой довелось служить десяткам тысяч людей, не стало… Но остались ветераны, которые, несмотря на развал Советского Союза, помнили службу в дивизии и горели желанием встретиться. И вот наконец после долгих лет разлуки ветеранам дивизии и разведчикам представилась возможность встретиться в Витебске. Жарким июлем 2001 года накануне проведения «Славянского базара», и произошла эта долгожданная встреча. Ветеранов собралось много: с семьями, женами и внуками. Были прекрасные минуты встреч и слезы радости. Звучали шутки и воспоминания о боевом прошлом. Мы входили в Афганистан молодыми, а встретились ветеранами с убеленными сединой висками…

Российская делегация во главе с командующим Воздушно-десантными войсками генерал-полковником Шпаком посетила Музей воинов-афганцев, возложила венки к памятнику погибшим воинам-интернационалистам. Повсюду чувствовались тепло и доброта витебляне. Не обошлось без традиционных ста граммов и гречневой каши. Организаторами этой встречи было Правительство Белоруссии, Командование Мобильных сил в лице генералов Скачкова и Суринта, а также Ивонина – ныне председателя Витебской городской организации ветеранов Афганистана.

Прошло каких-то три года, и в Витебске по инициативе Ивонина и Андрейчука вновь собрались ветераны-разведчики. Этот сбор был посвящен 15-й годовщине вывода войск из Афганистана. Несмотря на зимние условия, народу собралось очень много. Ветеранам было весело от воспоминаний о службе. А в декабре этого же года ветеранов дивизии ожидало большое событие: в этом месяце исполнялось 60 лет 103-й гвардейской Воздушно-десантной дивизии. И надо же быть такому совпадению, что дата этого юбилея совпала с 25-летием ввода дивизии в Афганистан!

Праздник организовывали сообща и русские, и белорусы. В Витебск понаехала тьма-тьмущая народу со всех концов бывшего Союза. С российской стороны представительную и, пожалуй, самую многочисленную делегацию возглавил уже новый командующий Воздушно-десантными войсками генерал-полковник Колмаков. С ним приехали депутат Государственной думы Герой Советского Союза генерал-полковник Востротин и руководитель комитета воинов-афганцев России Герой Советского Союза генерал-майор Аушев. Практически все места в поезде Москва – Полоцк были заняты ветеранами дивизии и «шатали» они этот состав от радости встречи очень долго. В каждом купе в каждом вагоне стоял неугомонный шум от воспоминаний и звучал практически стандартный набор вопросов: «Ты в каком году уволился? Сколько лет мы не виделись?» – и все эти слова подкреплялись звоном стаканов. Разговоры стали стихать далеко за полночь. Одни служили раньше, другие служили позже, но все стремились попасть на юбилей, каждый на свой. В вагонах было полно пассажиров со знаком «От благодарного афганского народа» на груди. Утром на вокзале братьев-славян встречали белорусы с оркестром и хлебом-солью. Несмотря на столь ранний час и прохладу, на перроне было многолюдно. И что бросалось в глаза, так это большое количество ну очень симпатичных девушек в национальной одежде! На улице было где-то около нуля, но это было в духе славянского гостеприимства. Пусть на улице и прохладно, но национальную красоту – напоказ. Востротин весь день не расставался с караваем, который ему вручили при встрече, и, наверное, увез его в Москву как доказательство гостеприимства витеблян. Гостей разместили в гостинице «Беларусь». Плату за проживание брали не как с иностранцев, а как с местных жителей. Для россиян это показалось бесплатным. В ресторане два дня кормили завтраком – и тоже бесплатно. Все диву давались такому гостеприимству. Затем кто-то из руководителей мероприятия объявил: «Братья россияне, кто хочет российские рубли обменять на белорусские, то «обменники» к вашим услугам». Многие потянулись к пункту обмена валюты, и через пару минут около киоска образовалась небольшая очередь. Пока одни меняли деньги, другие (таких было больше) потянулись в ресторан на завтрак. В ресторане многие встретились после долгих лет разлуки – и опять восторженный шум. Официанты, кроме обычного завтрака, стали принимать заказы и на коньяк, и на водку. Некоторые уже изрядно себя разгорячили и если бы не напоминание, что автобусы ждут, многие надолго задержались бы в ресторане и за разговором забыли бы, зачем приехали. После завтрака гостей на автобусах отвезли на территорию десантной бригады, к месту, где и намечалась встреча ветеранов. Но многие «веселые ребята» все же опоздали к автобусам и к месту встречи добирались городским транспортом. В городе проживают сотни ветеранов, и они с нетерпением с раннего утра на проходной бригады ожидали гостей из России. В Беларуси ветераны намного больше окружены заботой правительства, чем в России. У них и пенсии выше, и все льготы сохранены…