Текст книги "Давным-давно"

Автор книги: Лидия Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Пройдет всего несколько дней, и они снова уйдут из кишлака! И так будет повторяться еще не единожды! – распылялся лейтенант.

В момент обсуждения плана завтрашнего дня к нам подошел начмед дивизии подполковник Хамаганов. По национальности он был якут, по натуре весельчак, профессионал своего дела, – при любых обстоятельствах он всегда помнил своих богов. Офицеры часто говорили ему в шутку: «Да не отливай им водки много, они алкашами станут!» – «Нет, я им немного отливаю. Так, для тепла души». По долгу службы ему приходилось участвовать в боевых операциях и оказывать медицинскую помощь раненым. По замене из Афганистана он возглавил военный госпиталь в Семипалатинске. Позднее его переведут на службу в Главное медицинское управление в Москву. После увольнения со службы Хамаганов трудился в одной из иностранных фирм, а в 2002 году скоропостижно ушел из жизни…

– Какие проблемы решаете, мужики? – спросил Хамаганов.

Пришлось и его посвятить в предстоящую операцию.

– Я с вами поеду, если не возражаете. С руководством я договорюсь. Да и доктор вам все равно нужен, вот я и сгожусь. Ладно, я пошел к Петрякову, – и с этими словами он покинул нас.

Я провел еще какое-то время среди разведчиков, а затем ушел в штаб, предоставляя им время самим подготовиться к завтрашнему дню. По пути в штаб я завернул к Алиеву, командиру парашютно-десантного батальона. В недалеком прошлом он был командиром разведроты ферганского полка, а значит, моим подчиненным. Между прочим, толковым подчиненным. Положа руку на сердце у меня как у начальника разведки друзей в этом полку было больше, чем в 103-й дивизии, не говоря уже о разведчиках этого полка.

Комбат оказался на своем месте, – в капонире, который был ему и рабочим кабинетом, и комнатой отдыха. Мы поговорили немного о жизни, и тут комбат предложил мне пойти в душ и смыть походную пыль. После душа я заглянул к Петрякову уточнить, есть ли изменения по завтрашнему дню. «Изменений нет и, по всей видимости, не будет. Пойдем ужинать», – предложил начштаба. От его предложения пришлось отказаться, так как меня ждали на ужин разведчики 345-го полка. За ужином, как и водится у военных, говорили о службе, о политической обстановке в Афганистане и о том, когда же наконец закончится этот бардак и все вернутся домой. Засиживаться долго не стали и, кроме чая, на этот раз ничего не употребляли. Поблагодарив боевых ферганских друзей за ужин, я отправился к своим витебским разведчикам. Сергей не спал, ожидая прихода начальника, и тотчас доложил о готовности группы к завтрашнему дню, – да не забыл спросить «как насчет ужина» и где «шеф» будет отдыхать. Конечно же, отдыхать я остался у разведчиков.

Чуть свет весь лагерь пришел в движение. Кто умывался, кто занимался физзарядкой, а кто готовился к завтраку. Одним словом, война войной, а все остальное по распорядку. Заметив меня, Сергей подошел и спросил:

– А когда подъедут активисты?

– Готовность утром, а когда подъедут, никто, кроме их самих, не знает, – таков был мой ответ Богатикову.

И ждать их пришлось действительно долго. Около десяти часов недалеко от лагеря остановилась небольшая автомобильная колонна, состоявшая из трех автобусов и двух грузовых машин. На одном из грузовиков находилось десятка полтора солдат-афганцев. Двое из прибывших направились к штабу полка. Один из них, человек с явно выраженным азиатским профилем, был помощником политического советника. Вот он и рассказал десантникам (и рассказал все толково) о цели поездки в кишлак Ниджраб. Как только я подал команду «По машинам!», как будто бы из-под земли, в приподнятом настроении, появился начальник медицинской службы с большой санитарной сумкой.

– Я готов с вами в путь, – сказал Хамаганов, улыбаясь.

– Давайте к нам в бронетранспортер, – пригласили его разведчики.

Через несколько минут колонна двинулась в путь. Две боевые машины впереди, одна в тылу, а на них десантом расположились афганские солдаты. Осторожно и в готовности принять бой мы прошли кишлак, в котором разведчики Богатикова однажды выручили тыловую колонну, попавшую в засаду. Позже Сергей рассказал, что на площади в кишлаке он увидел мирно спящих собак, и понял, что засады нет. Часа через полтора колонна подошла к серпантину. Два сапера спешились и внимательно осмотрели подозрительный участок. И надо же, обнаружили мину итальянского производства. Саперы осторожно закрепили на ней кошку, оттянули подальше от дороги и подорвали. Путь был свободен – и один из саперов рукой показал направление движения. Позднее эти сержанты-саперы были представлены к правительственным наградам.

Афганцев предупредили, чтобы они внимательно осматривали ближайшие высотки. Вскоре вдали показались отдельные строения так нужного для активистов кишлака. Колонна остановилась перед огромным оврагом, по которому дорога уходила вниз извилистой лентой, как по серпантину. Дальше активисты должны были ехать самостоятельно, то есть без сопровождения. Афганские солдаты спешились с боевых машин, погрузились в свой автомобиль и возглавили колонну. Десантники пожелали им успешной работы. Те отъехали от боевых машин сопровождения метров сто, не больше, как в их стороне началась беспорядочная стрельба. Разведчики сразу по машинам – и к ним. Подъехали к афганцам вплотную: афганцы спешились, цепью залегли перед обрывом оврага и обстреливают противоположный берег. И вдруг среди активистов началась какая-то возня. Неужели кто-то нарвался на пулю? Так и есть, среди активистов появился раненый. Ему тут же стали оказывать помощь. Подключился к процессу и начмед.

– Слава, ты вчера правду говорил, что без тебя не обойтись, – сказал ему я.

В это время активисты продолжали беспорядочно обстреливать противоположный берег оврага. К боевой машине, пригнувшись, подбежал один из активистов и на плохом русском языке стал объяснять и показывать направление, откуда велся огонь. Разведчики внимательно осмотрели берег и точно – в отвесной стене обрыва на противоположном берегу оврага в пещере на высоте метров семи сидит «дух», как стриж в гнезде, и стреляет по активистам. Как он туда забрался, непонятно. Боевая машина подошла к оврагу и произвела по пещере выстрел из орудия, а затем длинную очередь из пулемета. Под общее ликование афганцев тело душмана вывалилось из пещеры и, цепляясь за выступы отвесной стены, рухнуло на землю. Вот тут обстановка изменилась в пользу афганцев, но только наверху, а что внизу, было неизвестно. Поэтому Богатиков на двух боевых машинах начал спуск вниз по дороге, и через несколько минут машины скрылись за поворотом. Афганцы снова осуществили посадку на транспорт и отправились вслед за «шурави». В этот момент снизу опять послышалась стрельба. Оставшиеся наверху разведчики картину боя из-за рельефа местности не наблюдали и запросили по радио обстановку. Лейтенант докладывает: «Вижу группу духов, принимаю меры к ее уничтожению». Через пару минут взводный дополнил доклад новой информацией: группа душманов состояла всего из двух человек. Я предупредил Богатикова, чтобы он дождался грузовиков афганцев и проследил за их подъемом из оврага, и только затем возвратился наверх. Прошло минут пятнадцать, и афганская колонна поднялась на противоположный берег оврага и запылила по направлении к кишлаку.

Только теперь я заметил, что рядом нет Хамаганова, и спохватился: «А где начальник медслужбы?» Связист Лисневский своим ответом и успокоил меня, и в то же время расстроил. Оказывается, тот уехал с группой Богатикова вниз. И только я хотел сказать, чтобы разведчиков вызывали наверх, как внизу в который раз началась стрельба.

– Что за чертовщина?! – зло выругался я вслух. – Александр, запроси у Богатикова обстановку.

– Товарищ подполковник, снизу докладывают: оставшаяся небольшая группа «духов», которая до поры до времени пряталась в овраге, сейчас решила незаметно уйти. Однако ее своевременно обнаружили и открыли прицельный огонь.

Одним словом, началась перестрелка. При отходе мятежники произвели выстрел из гранатомета в сторону боевых машин. Вот тогда разведчики начали стрелять по «духам» из всех видов оружия. Создавалось впечатление, что идет очень серьезный бой. Шум в овраге был сильный и слышался далеко. Но в такой ситуации мне пришлось на несколько секунд забыть про бой и лично поинтересоваться у Богатикова, при нем ли начальник медицинской службы. И только получив положительный ответ, я немного успокоился, а когда узнал, что начмед вместе с разведчиками завершает уничтожение уцелевших душманов, рассердился всерьез. Вот этого нам только и не хватало, чтобы что-то случилось с Хамагановым! Я тут же по рации строго приказал Сергею:

– Верни начмеда к боевым машинам и больше Анику-воина от себя не отпускай. Ты меня понял? Почему молчишь? Отвечай!

– Понял, понял! – прозвучал в эфире взволнованный голос лейтенанта.

Но на тот момент с начальником медицинской службы дивизии приключилась целая героическая история. Когда обнаружили группу «духов», он вместе с разведчиками начал их преследование, имея при себе только пистолет. Расстреляв все боеприпасы в сторону душманов, Хамаганов вместе с разведчиками собирал трофейное оружие и никак не хотел возвращаться к боевым машинам до тех пор, пока не закончился бой. Конечно, лейтенанту за действия начмеда досталось от меня «на орехи», но все это происходило в пылу боя, а закончилось благополучно. Победителей, как правило, не судят.

Послышался надрывный шум двигателей боевых машин, которые поднимались наверх. Вот показалась первая машина, а затем и вторая. Когда техника поднялась на берег, с командирской машины соскочил Хамаганов и направился в мою сторону. Вот он идет весь из себя веселый, размахивает руками, и рот до ушей.

– Мишаня, мы им здорово с твоими орлами подкинули! Долго нас помнить будут, гады. Это дело отметить надо!

– Ладно-ладно, остынь от боя, – сказал ему я и пошел разбираться с лейтенантом. А что с ним разбираться? Были слухи, что Сергей ходил у меня в любимчиках. Косвенным подтверждением этому был один интересный случай. В ходе одной из боевых операций я находился с группой Богатикова. Перед самым выходом в район боевых действий Сергей обратил внимание на то, что у меня при себе нет каски. И тут началось: «Взвод, стой. Мы не можем идти дальше, потому что у начальника нет каски на голове». Услышав такое, я взял каску в руку, повертел ее и сказал: «После войны в белорусских деревнях женщины в таких касках, и даже в немецких, пекли хлеб», – и выбросил ее в кусты, добавив: «Когда вернемся, отдайте ее обратно старшине». И что удивительно, он даже не взбрыкнул!

В то время в Туркестанском округе к просьбе командарма вещевики отнеслись наплевательски, а должного контроля над ними не было. Они собрали нужное для армии количество касок, а в каком они состоянии – их меньше всего это волновало. Командиры подразделений сбагрили «за бугор» то, что им уже не было нужно. Сотни касок были без подшлемников, ремней крепления – одна пустая сталь. Вот как раз такая каска мне и досталась. Лейтенант немного покуражился, но ведь задачу никто не отменял, а ее надо выполнять. И он приставил ко мне одного из разведчиков, который ни на шаг не отходил от меня, даже когда шел скоротечный, но жестокий бой. Ну вот и сейчас я пожурил лейтенанта просто так, как старший начальник, и не более того.

А в это время подполковник Вячеслав Гамбоевич Хамаганов действительно накрыл на большом валуне маленькую «поляну». Консервы он взял у разведчиков, а спирт был в его медицинской сумке. Конечно, мы отметили его успех, пока разведчики собирались в обратный путь. Во время этого импровизированного застолья к ним подошел Сергей, чтобы доложить о готовности к движению. Хамаганов на радостях и ему предложил отметить успех, но лейтенант строго знал свое дело, вежливо отклонил сделанное ему предложение и продолжил:

– В этом бою уничтожено пятеро «духов», а также нам досталось четыре трофейных автомата и гранатомет.

– Хорошо, Сергей. Еще раз проверь связь, и трогаемся в путь, – сказал я ему. И далее начмеду: – Слава, а как ты считаешь, была утечка информации о выезде активистов в кишлак?

– Все сто пудов! – ответил Хамаганов. – Поэтому «духи» и подготовились к встрече колонны. Просто они не могли заранее додуматься, что активистов будут сопровождать русские, да еще разведчики Богатикова, – рассмеялся он.

«Единственное, что осталось выяснить: откуда растут уши, от активистов или афганских солдат? Но этим пусть занимается политический советник при губернаторе», – решили офицеры.

Дело уже шло к вечеру, и десантники спешили в обратный путь. Подходя к малому серпантину, они наугад обстреляли все прилегающие к нему высоты. Просто так, для самоуспокоения. И не зря – с одной вершины стал убегать вооруженный мужчина. По нему открыли прицельный огонь все три пулемета боевых машин. Кто-то из командиров боевой машины от радости заорал по радиостанции, что попал в «духа». Несколько разведчиков во главе с Богатиковым поднялись к убитому, и с вершины один из разведчиков высоко поднял над головой автомат душмана, как подтверждение его злостных намерений. Все подождали, пока лейтенант с группой спустится вниз, но трофейный автомат рассматривать не стали, и колонна продолжила движение. Без осложнений десантники прошли зеленую зону и опасный кишлак и уже затемно вернулись на авиабазу Баграм. В лагере, оставив разведчиков приводить себя в порядок от пыли и гари, мы с Хамагановым направились на доклад к начальнику штаба. Но его на месте не оказалось.

– Где Петряков? – спросили мы у прапорщика.

– Вместе с командиром полка в бане, – ответил прапор.

– Ладно, подождем.

Ждали долго. Наконец появился раскрасневшийся от пара шеф.

– Вы уже прибыли? Как ваши дела?

Мы рассказали начальнику штаба о том, что перед самым кишлаком в овраге активистов ждала засада.

– Тяжело было бы им, не окажись там разведчиков, – сказал с ухмылкой начмед.

Вот здесь шеф насторожился и готов был услышать самое плохое. Однако его упредили словами: «У нас все в порядке, потерь нет». Мне показалось, что шеф сделал глубокий выдох, выпустив ранее набранный в грудь воздух. Он поблагодарил нас за службу и посоветовал сходить в баню. «Там еще пара и вам хватит», – добавил он. Конечно, предложение начальника штаба было принято с удовольствием. После такой-то пылищи!

Действительно, в бане было жарко. Старшина автороты (в чьем ведении была баня) заканчивал наводить порядок.

– Вы вовремя, товарищи подполковники. Проходите и раздевайтесь. – Прапорщик помнил меня еще по службе в Фергане. – Сейчас добавлю вам парку. Парьтесь на здоровье, – сказал он и тут же куда-то убежал.

Мы слегка попарились и вышли из парилки, чтобы немного перевести дух, и тут появился старшина с закуской и фляжкой.

– Ну, хватит париться, давайте отдыхать.

Мы послушались «местного начальника» и «отдохнули». Оказалось, и у начмеда кое-что еще оставалось во фляжке. В разгар отдыха в баню зашел Никифоров. «Вот вы где! А я вас разыскиваю по всему лагерю». Он тоже подсел к столу, да еще и не с пустыми руками. Так что с баней мы не прогадали!

А утром следующего дня группировка находилась в ожидании команды для совершения марша в Кабул. Офицеры опергруппы находились около середины колонны и о чем-то беседовали. И конечно же старшие офицеры вели речь не о службе. За год с лишним нахождения в Афганистане она всем изрядно поднадоела, и разговор шел о чем-то домашнем. Во время разговора по колонне продублировали команду:

– Начальника разведки в голову колонны!

– Ну давай беги, сейчас тебя Петряков какой-нибудь «бякой» озадачит, – сказал мне, смеясь, Литовцев.

Около штабной машины начштаба стоял белый джип, и все сразу стало понятно. Я подошел вплотную к начальству, и мы поздоровались.

– Скрынников, расскажи Николаю Ивановичу про вчерашнюю поездку, – обратился ко мне начальник штаба. На самом деле он Кудрявцеву уже все рассказал, осталось только внести небольшие уточнения в отдельные боевые эпизоды, и напомнить про утечку информации. Как только Кудрявцев услышал о предательстве, он тут же преобразился – и пригрозил кому-то из своих помощников серьезным наказанием. Проводив политического советника из полка, Петряков стал заметно меняться в лице.

– Как себя чувствуете? – спросил у него я.

– Хреново, но доктора не нужно, – отрезал начштаба.

Стало ясно, отчего у шефа плохое настроение. О резких переменах настроения у шефа знали немногие. Еще бы: он тянул-тянул лямку армейской службы, а ему помахали рукой и лишь пообещали «подобрать что-нибудь стоящее», да и то в неопределенном будущем. Так что его мечта о генеральской шинели не сбылась, и теперь она будет примеряться под другого человека. Виноваты, конечно же, кадры, предложившие его кандидатуру командующему ВДВ на должность комдива, но не сумевшие поддержать выдвинутого ими кандидата на генеральскую должность. Конечно, такая новость здорово подпортила настроение начштабу, но виду он старался не подавать и перед подчиненными держался молодцом. Если он и затаил кое-какую обиду на руководство ВДВ, то предпочел укрыть ее подальше от любопытных глаз. Что ж, и на этот раз он не потерял в операции ни одного десантника. Он был осторожным мастером ведения тактического боя.

Позднее через Никифорова стало известно, что активисты продержались у власти в этом кишлаке всего одну неделю. На большее их не хватило, и они дружно оставили кишлак и вернулись в Чарикар. К сожалению, афганские активисты не смотрели фильмы и не читали книги о советских активистах, о том, как они с одним наганом или винтовкой, а самое главное, героически, устанавливали советскую власть в деревне.

Дипломаты «за речкой»

Каким бы странным это ни казалось, но чаще всего дипломатам прибавляется работы, если «за речкой» есть свои войска. Часто солдаты и офицеры «вляпываются» в какие-нибудь нелепые истории. Часто происходит и нарушение границы, особенно там, где она прозрачна. А если быть более точным, то когда граница условная, как это было в Афганистане. В таком случае люди и стада баранов беспрепятственно пересекают ее не один раз в день. Не стали исключением банды и оружие – и того, и другого в последнее время там появилось слишком много. А если боевые действия проходят в непосредственной близости от Государственной границы, то они всегда таят в себе непредсказуемые последствия, – которые, как правило, заканчиваются международным скандалом. Границу (случайно или не случайно) переходят целые подразделения, что-то перелетает, что-то еще можно вернуть, а что-то выпущенное и вовсе там взрывается и убивает ни в чем не повинных людей. Но на войне как на войне – что-то списывается, что-то само собой прощается, а на некоторые вещи закрываются глаза. Вот тогда для дипломатов и наступают «черные дни и белые ночи».

Что-то подобное произошло в январе 1980 года у десантников. Тогда, во время занятия по огневой подготовке, в одном из полков дивизии произошел несанкционированный пуск ПТУРС из боевой машины [21] . Ладно бы сошел, и конец. Так нет же, он пролетел над Кабулом около двух километров и угодил не куда-нибудь, а в цветочную клумбу посольства Корейской Народной Демократической Республики. А жена посла, несмотря на то что была русской женщиной, оказалась большой стервой и закатила невиданный доселе скандал! От нашего посла в дивизию оперативно поступил звонок: «Уточните и сообщите, кто виновник этого скандала?» Виновных нашли быстро – по тончайшему медному проводу, который тянулся за снарядом. Да в данном случае никто и ничего и не отрицал. Без напоминания сверху виновник сразу доложился самолично. Всего-то пара дней и понадобилась, чтобы замять инцидент на уровне двух послов. Все же в то время Корея была как бы «своей», и раздувать проблему не стали. Когда-то оба чиновника оканчивали одну и ту же школу дипломатии, поэтому диалог у них начинался с воспоминаний о проведенных в институте днях, – и в конце концов все формальности инцидента были улажены. Ну а виновным оказался молодой лейтенант. Проводя занятия со взводом, он стал лично показывать порядок выполнения норматива по установке ПТУРС на боевой машине. В азарте он немного перестарался и непроизвольно нажал на «пуск», а дура-то была боевой! Вот снаряд со свистом и полетел в небо. Летел он до тех пор, пока не упал на чужую территорию. Батюков, командир полка, вызвал к себе лейтенанта «на ковер».

– Ну давай, рассказывай, как такое могло случиться?

Лейтенант молчал и только и сказал в свое оправдание:

– Виноват, больше не повторится.

Другого ответа комполка от офицера и не ждал. А что мог сказать лейтенант? Да ничего! Хорошо еще, что при падении снаряда не было жертв. Бедолагу ближайшим рейсом отправили в Союз, совершенствовать боевую подготовку. Так что можно сказать, что лейтенанту повезло! А комдиву пришлось извиниться перед послом за своих подчиненных. Рябченко как-то с ехидцей напомнил командиру полка об этом случае.

Но бывают скандалы, в который вмешиваются Министерства иностранных дел сопредельных государств. Вот однажды с десантниками на иранской границе и произошел такой случай, который мог перерасти в международный скандал. Лишь своевременно принятыми сотрудниками нашего посольства и МИД в целом мерами этот приграничный конфликт удалось замять. А ведь на самом деле он оказался намного серьезнее и весомее, чем предыдущий инцидент! Иран был далеко не дружественной страной, и вопрос пришлось утрясать на уровне Министерства иностранных дел. А сценарий закручивался в несколько непривычной для боевых действий последовательности.

В свое время армейской агентуре удалось обнаружить не где-нибудь, а на южном стыке границ трех государств – Афганистана, Ирана и Пакистана – солидную перевалочную базу мятежников, на которой чего только не было. И все же, хоть она и была на стыке трех границ, но размещалась на территории Афганистана в небольшом заброшенном кишлаке. Раз она на «нашей» территории, значит, нам ее и брать! Для охраны всего этого богатства было задействовано около 60 человек постоянного состава, которые заменялись по воле «хозяина». А попросту не угодивших отправляли в действующие банды, а то и еще хуже: отнимали оружие, избивали и выгоняли с насиженного места. Получалась своеобразная ротация кадров, где хозяин решал все. Такая непредсказуемая смена людей подстегивала их к дисциплине и порядку. Все прекрасно понимали, что на складе служить намного лучше, чем в банде, где всегда есть риск быть убитым. Вооружена была охрана в основном стрелковым оружием: вполне современными пулеметами и автоматами; имелось и несколько гранатометов. Вокруг заброшенного кишлака была своеобразная конфигурация местности – она была резко пересеченной, но все же напоминала равнину, сплошь поросшую каким-то низкорослым пустынным кустарником.

Государственная граница как таковая не была обозначена здесь пограничными столбами и распаханной полосой. Местные жители и кочевники пересекали ее столетиями, и никто их в этом никогда не упрекал, а тем более не наказывал. Бывало, что пройдохи собирали за переход границы «мзду». Правда, вдалеке виднелась какая-то вышка, но на ней никого не было видно, по крайней мере в день боевых действий. Ее предназначение десантники даже не стали выяснять. Но все равно, на таких границах всегда есть присутствие «незримого глаза». По словам разведчиков, чего только не было на этой базе: начиная от оружия и боеприпасов и заканчивая техникой и медицинским имуществом. И все это богатство – в импортном исполнении. По всей видимости, все это стекалось на базу не один год, а затем ручейками должно было растекаться по южным провинциям Афганистана (да и не только по южным) для обеспечения банд. Да, повезло оппозиции! Копили, копили, а здесь «шурави» прилетели и все загубили. Но нет смысла бежать впереди паровоза, расскажу по порядку…

Как всегда, из штаба армии в дивизию пришла депеша: «В таком-то районе перевалочная база, на охране, по предварительным данным, до нескольких десятков мятежников. Мы доверяем, командир, твоим десантникам подготовить и провести операцию по уничтожению объекта, а когда боевая задача будет выполнена, просим незамедлительно доложить». В конце документа стояла подпись начальника штаба армии. С этого момента в дивизии и началась кропотливая работа по подготовке к операции – в данном случае захвату и уничтожению перевалочной базы. Сначала с документом поработал комдив, который внимательно изучил армейский приказ, а затем переложил его на карту. Когда он внимательно посмотрел на свое творение, ему уже кое-что стало понятным в этой предстоящей операции, стало яснее, какую тактику применить и какие силы использовать. Но это был всего лишь предварительный вариант, который его не устраивал, а ему нужен был конкретный и беспроигрышный. Склонив голову над рабочей картой, генерал стал перебирать в памяти разные варианты, но пока ни один из них его не убедил. Нужная мысль не шла в голову, и он встал из-за стола и немного поколобродил по кабинету. Потом снова подошел к столу и наклонился над картой, но мысли в голову не шли. И только где-то ближе к полуночи его осенило. Он тут же взял в руки карандаш и сделал несколько набросков на плане выполнения боевой задачи, затем встал в полный рост и свысока посмотрел на условные тактические знаки. Понравилось. От удовольствия генерал потер руки и закурил. Решение состояло в том, чтобы захватить и уничтожить базу батальоном, который базируется на юге, усилив его саперами. Местность подсказывала ему, что вокруг объекта могут быть мины. Да и сам склад после захвата надо будет стереть с лица земли. Батальон можно десантировать посадочным способом из вертолетов на две площадки. Основные силы батальона высадить на юго-восточную площадку в непосредственной близости от объекта, а одну роту и взвод разведчиков – на западную площадку, чтобы не дать возможности мятежникам убежать в Иран или Пакистан. Такой замысел десантирования обеспечивал окружение объекта. Ну а теперь дело осталось «за малым»: для выполнения этой задачи надо было назначить опытного руководителя. Долго над этим вопросом генерал голову не ломал: его выбор сразу пал на его боевого заместителя полковника Мальцева. Тот уже достаточно долго находится в Афганистане, активно участвовал в боевых делах и приобрел достаточный боевой опыт, благодаря которому вполне был способен справиться с этим заданием. Правда, объект далеко от зимних квартир, но ничего, он семижильный, выдюжит. На всякий случай сделаем заявку на применение боевой авиации по вызову… А помощником у Мальцева будет подполковник Рюмин. Нехрен ему в штабе околачиваться и штаны протирать, а надо больше быть с солдатами. Вот пускай в боевой обстановке и воспитывает личный состав [22] … От этой мысли Слюсарь повеселел и сам себе сказал: «Так и будет. А на сегодня работать хватит», – выключил свет и вышел из кабинета. По пути к выходу из штаба он зашел в рабочую комнату оперативного дежурного, внимательно выслушал доклад и уже потом ушел отдыхать.

Утром комдив, пригласил к себе заместителя и посвятил его в свои планы. Полковник недовольно поморщился. Эта новость явно его озадачила и напрочь испортила настроение, но делать было нечего, он человек военный. В конце разговора, как бы в напутствие, генерал сказал:

– Юрий Иванович, не позже завтрашнего утра надо вылететь в расположение батальона и сразу же приступить к подготовке его к боевым действиям.

В тот же день, но позднее, командир дивизии довел подробный замысел операции до всех должностных лиц оперативной группы и напомнил, чтобы с вылетом не затягивали. С этого момента и началась практическая подготовка к боевым действиям. Готовились долго, целую неделю. Несколько раз батальон проигрывал на местности все возможные варианты, которые могут возникнуть во время боя. Безусловно, все трудно предугадать, тем более перед боем, – но все же береженого и бог бережет. На заключительном этапе подготовки комдив присутствовал лично, и одного его взгляда на действия батальона было достаточно, чтобы внести в тактику действий десантников кое-какие новшества. Штаб дивизии в это время тоже не бездействовал, а делал заявки в другие штабы на обеспечение боевых действий, – в том числе на применение боевой авиации и на воздушную разведку местности, где предполагались боевые действия. Вечером комдив вместе с Мальцевым еще не один раз перебирали в памяти варианты операции. Но заместителю сейчас особо не хотелось отвлекаться от своих невеселых мыслей, и он через какое-то время сослался на завтрашний трудный день и ушел к себе.

На рассвете в назначенный час около десятка вертолетов с десантниками на борту вылетели к границе в район размещения этой самой перевалочной базы. Погода была прекрасная и безветренная. Десантирование действительно проходило как по заранее составленному на небесах плану. Десантники быстро покинули вертолеты и на ходу стали разворачиваться в боевые порядки для атаки объекта. Душманы были немало удивлены и напуганы неожиданным появлением русских, что тоже сыграло на руку десантникам. Но вот здесь как раз и произошло то неожиданное для десантников, чего так не хотели. Вторая группа вертолетов по ошибке перелетела через границу сопредельного государства и высадила роту десантников и взвод разведчиков на территории Ирана. Глубина десантирования от границы составляла порядка 1–2 километров, но тем не менее это был Иран, чужая территория. Вертолетчики свое дело сделали и быстро улетели, а личный состав остался. Хорошо, что офицеры вовремя спохватились и определились, что находятся на территории другого и недружественного нам государства. Всех быстро собрали и быстро двинулись в сторону Афганистана. Бежать-то бежали, и быстро, но вовремя добраться до афганской границы не успели. Самолеты летают быстрее, чем десантники бегают. Неожиданно над десантниками появилась пара F-4 иранских ВВС. Вроде бы граница открыта, а информация о ее нарушении у военных уже имеется. Все же иранские радары смогли засечь подлет наших вертолетов к своей границе и даже определили, что граница нарушена. Поэтому и послали пару боевых самолетов выяснить обстановку, а при необходимости и поиграть мускулами перед русскими. Это они и сделали. Самолеты летели очень низко, с громким ревом и свистом, и вдруг один из них открыл по десантникам огонь из пушки «Вулкан». Это была шестиствольная 30-миллиметровая пушка, и разрывы ее снарядов были видны метров за четыреста впереди. Ну раз так, то наши в долгу не остались и в ответ начали стрелять по самолетам из стрелкового оружия. Самолеты сделали новый заход, но уже несколько выше над землей. До пилотов дошло, что по ним стреляют с земли. Иранские летчики закончили маневр разворота на афганской территории, и уже теперь они шли на десантников со стороны чужого государства, тем самым нарушив воздушное пространство Афганистана. Теперь уже оба самолета открыли огонь по нашим: снаряды легли метрах в двухстах несколько впереди и справа от бегущих. Впечатление от разрывов было не очень приятное…