Текст книги "Давным-давно"

Автор книги: Лидия Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Операцию спланировали проводить в обед. К этому времени, как правило, вся банда собирается для трапезы, а затем, после отдыха, готовятся к вечернему намазу. Две дивизионные разведгруппы (третья была на операции) на боевых машинах заранее должны были скрытно выйти к урюковой роще, расположенной недалеко от маршрута рейсового автобуса. Мы планировали, что там они замаскируются и будут вести наблюдение за кишлаком и дорогой и дожидаться появления автобуса. Две полковые разведгруппы с южной стороны также заранее обходят Кабул, по оврагу выходят в «зеленку», рассредоточиваются и ведут наблюдение за кишлаком и нужным домом. В случае необходимости они должны оказать поддержку «дивизионке». Готовились капитально. На всякий случай штаб дивизии сделал заявку на вертолеты огневой поддержки, но по вызову. Мы много раз взвешивали, обсуждали решение, уточняли всевозможные детали и результаты наблюдения. Все сходилось. Я доложил Яренко (то есть в штаб дивизии) о готовности разведчиков к выполнению задачи. Тот пожелал «ни пуха ни пера». Начальника вслух к черту посылать было неудобно…

Вечером накануне проведения операции уточнили время выхода разведчиков в исходное положение. В темное время разведчики вышли в свои районы. Приближалось контрольное время. Связь с группами была устойчивая, обстановка в районе проведения операции, по данным наблюдения, тоже спокойная. Наконец показался долгожданный автобус. Точнее, его выдали клубы густой пыли, которые поднимались от него на пыльной дороге. Когда пыль стала накрывать рощу, в которой находились мои разведчики, боевые машины вышли из своего укрытия и колонной двинулись за автобусом. Конечно, из окна автобуса пассажиры увидели наши машины, но предупредить своих, если кто-то и хотел, не могли. Маскировка была что надо! Следуя за автобусом в клубах пыли, разведчики незамеченными дошли до нужного поворота дороги, которая вела в сторону отдельно стоящего дома, где располагалась банда. Полковые разведчики по радио доложили о том, что они вышли на указанный рубеж и готовы к действиям. Не теряя ни минуты, пока пыль еще не успела осесть, две группы на скорости подошли к дому. Разведчики мгновенно спешились, выстрелом из гранатомета разбили ворота и в образовавшийся проем проникли в дом. Атака оказалась неожиданной для мятежников: те не смогли оказать организованного сопротивления. Правда, два или три человека все же стали отстреливаться из дома, а остальные пытались скрыться в огороде. По убегающим разведчики открыли огонь. Во время боя я увидел, что один из бандитов убегает в сторону кукурузного поля, и вместо того чтобы открыть огонь, бросился за ним вдогонку. В тот момент на меня нашел какой-то непонятный азарт! Я быстро нагнал «духа», сбил его с ног и обезоружил. Позднее мне пришлось как-то замять свой «подвиг» и сказать своим офицерам, что в ту минуту мной овладела какая-то злость, и мне нужно было выплеснуть ее наружу. Риск был велик, но ведь и душман, убегая, не воспользовался оружием. Потом, на допросе, он дал показания, рассказав о том, что очень испугался неожиданного появления «шурави» и решил убежать. При этом он был старшим группы, – одним словом, главарь банды. Они планировали совершить нападение на советскую колонну, но посчитали, что сил недостаточно, и решили отложить эту затею «на потом». А вчера в кишлак на ночь зашла группа вооруженных людей. Бандиты решили объединить с ней усилия и совместно напасть на проходящую колонну. Однако старший той группы оказался человеком с гонором и вдобавок кичился тем, что его группа прошла подготовку в Пакистане. Он не был согласен на второстепенную роль и собирался уйти из кишлака, поэтому они о взаимных действиях договориться не смогли. Допрашиваемый вздохнул и сказал: «Мы чем-то сегодня Аллаху не угодили».

Пока я возился с душманом, в доме продолжалась война, а потом громыхнуло два взрыва, и все стихло. Когда я подошел с пленным к дому, то разведчики уже выводили из него двух мужчин. Неожиданно стрельба началась в районе полковых разведчиков. Я немедленно запросил обстановку: те докладывают, что ведут бой с группой мятежников, которые уходили из соседних домов. Ими оказались люди из второй банды. Они пытались прорваться в сторону лощины и скрыться в «зеленке». Позднее выяснится, что некоторым из них все-таки удалось ускользнуть и скрыться в огромном виноградном поле. Я поинтересовался:

– Помощь нужна?

– Нет, управимся сами, – последовал ответ полковых разведчиков.

«Ишь ты, какие мы гордые!» Я узнал голос Плавского. Тем не менее пока мои разведчики «упаковывали» пленных и трофеи, я очень внимательно отслеживал обстановку в районе боя. Боевые действия не терпят промедления, и через несколько минут личный состав роты уже рассаживался по своим местам в боевых машинах. Но, к нашей большой радости, к этому времени стрельба «у младших братьев» стихла. Вскоре обе роты собрались у дороги в трех километрах от кишлака. Проверили бойцов, – все живы и здоровы. А вот неожиданное появление десантников в кишлаке, да еще и со стрельбой и разгромом банды, надолго потрясло местных жителей. «Ну и поделом, не нужно в кишлаках плодить банды!» – смеялись разведчики. Когда все проходит по намеченному плану, то и радоваться хочется. Я доложил старшему начальнику о выполнении задания, и Яренко в первую очередь спросил про людей. Когда я подтвердил, что все бойцы на месте, тогда начальник по радио выдал несколько ценных предложений и конечно же дал добро на движение домой. Колонна на малой скорости, чтобы особо не пылить, убыла в пункт дислокации.

В общей сложности в результате проведенной операции было уничтожено 9 мятежников, 3 взято в плен (среди пленных был и главарь), а трофеи составили 11 единиц стрелкового оружия. В расположении к этому времени уже находилась группа, которая вернулась с боевых действий. Я поздоровался с народом, узнал, как у них дела, и поспешил с докладом к Яренко. Зашел к нему в кабинет, – а там Слюсарь. Тут я немного растерялся – просто не думал его увидеть в кабинете начштаба. Операция на севере Кабула в тот день закончилась, и войска подтягивались к зимним квартирам, а комдив вертолетом заранее вернулся на аэродром. Генерал внимательно выслушал мой рассказ. Чувствую, доклад понравился, а когда он услышал про пленного главаря, то вообще расцвел в улыбке. Вдобавок к главарю банды в один из дней боевых действий десантники взяли в плен арабского наемника, что не часто случается. Слюсарь об этой удаче тотчас доложил командарму. Насчет пленных наемников был строгий приказ: охранять пленных как зеницу ока и незамедлительно доставлять в штаб армии. Так что у комдива было хорошее настроение, и он объявил благодарность всем разведчикам. И здесь дело вовсе не в том, что нам удалось прихватить главаря, хотя это большой плюс, а в том, что мы провели операцию без потерь.

Прошло несколько дней, и мы встретились с Яренко в штабе. Он рассказал, что на совещании в штабе армии командарм в своем выступлении заострил внимание присутствующих на удачных действиях десантников. Конечно же имелось в виду пленение арабского наемника и главаря банды. «Так что и ты своей удачной операцией сослужил большую службу», – сказал мне в заключение начштаба…

Но слушай, комбат, мы с тобой что-то здорово увлеклись воспоминаниями! Уже далеко за полночь. Давай немного отдохнем.

– Давай, – согласился Иван. – Саша, утром мне перед вылетом обязательно надо в полк проехать. В роте что-нибудь из техники осталось? Не имею в виду боевые машины. Надо же с командиром полка повидаться, напутствие выслушать. А то еще чего доброго узнает, что был в Кабуле и не заехал, обидится.

– Давай спать, транспорт найдем.

Утром Ленцов отправил своего товарища в полк. Но в полку Комар долго не задержался, оттуда на аэродром, попутным рейсом улетел в Кандагар, а дальше вертолетом до Лашкаргаха, где его ждали личный состав батальона и еще несколько месяцев борьбы с мятежниками.

Позднее, уже будучи в Москве в управлении боевой подготовки, я как бывший начальник разведки дивизии с большим интересом отслеживал военную карьеру обоих товарищей. При возможности я оказывал им помощь, которая выражалась в основном в своевременных советах и подсказках. На сделку с совестью в вопросе завышения оценки никто из нас не шел. Однажды по плану командующего группа офицеров, в составе которой был и я, проверяла вопросы боевой готовности дивизии, – в том числе и парашютно-десантный батальон, где начальником штаба был Ленцов. В беседе Александр посетовал на службу, что раньше за ним не наблюдалось. Беседовали мы долго, и я сказал ему: «Быть тебе, Саша, генералом». В ответ тот только улыбнулся, но я тогда в своих суждениях оказался прав: Александр Иванович стал генералом, командиром 98-й дивизии в Иванове. Его соединение из года в год лидирует в вопросах боевой подготовки. Переданный выше разговор вспомнился ему случайно, во время личных воспоминаний. Легко мог стать генералом и Комар, но тогда его принципиальные выступления на общих собраниях и партийных конференциях большим начальникам почему-то не нравились. И когда обсуждалась очередная вышестоящая должность, то его кандидатуру как бы не замечали, хотя его полк хуже других не был. Позднее ему предложили место в боевой подготовке. В штабе его организаторские способности оказались на виду у командующего войсками, генерал-полковника Шпака. Тот понаблюдал за ним некоторое время, а потом пригласил к себе на беседу, высказал ему в глаза все, что думает о своем подчиненном, и поручил Комару возглавить новый участок работы. Несколько лет работы прошли недаром, Комар принес большую пользу войскам. Ушел Иван Геннадьевич на пенсию с солидной должности председателя научно-технического комитета Воздушно-десантных войск. Раньше эта должность была генеральской, но в смутное для армии время ее и сократили. Так что мой прогноз почти оправдался и здесь. К сожалению, больше Ивана Геннадьевича с нами нет. В декабре 2004 года он скоропостижно ушел из жизни.

Под Богом ходят все

Жизнь в Афганистане была насыщена многими боевыми событиями, которые были связаны не только с разведчиками, но и с их непосредственными начальниками. Начальники, как и все остальные смертные, не застрахованы от всевозможных курьезов, тем более в боевой обстановке. Не стал исключением и Петряков, начальник штаба дивизии, несмотря на то, что он как руководитель был очень осторожным во время боевых действий. Но все же…

В один из осенних дней, завершив боевые действия в районе Ниджраба, группировка десантников возвращалась к себе на базу. Уже в который раз в районе этого кишлака велись боевые действия. Мне как начальнику разведки дивизии пришлось побывать в этом районе четыре раза. Задача, которую ставило перед десантниками армейское командование, была успешно выполнена. Банду, которая находилась в кишлаке, разгромили. Ну, по крайней мере изрядно потрепали! Однако, по показаниям пленных, многим «духам» все же удалось проскользнуть по расщелинам и оврагам через боевые порядки подразделений и уйти высоко в горы, – а там их днем с огнем не найдешь. Результаты боевых действий были неплохие: имелись пленные и трофеи. Своих же потерь удалось избежать. Это всегда было венцом умно спланированной и проведенной операции.

Руководил боевой операцией полковник Петряков. Осторожный, без доразведки объекта он лишний раз солдат наугад не пошлет. Подозрительные районы по его указанию всегда обрабатывались огнем артиллерии, и только тогда в бой отправлялись солдаты. Этому его научил первый Кунар. Тогда десантники впервые действовали в горах рядом с пакистанской границей, уничтожая подразделения пехотного афганского полка, практически в полном составе перешедшего на сторону мятежников. Задачу они выполнили, но с большими потерями. У Петрякова была излюбленная поговорка: «Вот представлю себе, что в моего Ваську с вершины горы целится безграмотный душман, и сердце кровью обливается!» Он любил ее повторять всем участникам боевой операции как бы в назидание, что солдата нужно беречь. Васька был его сыном.

С горами Петряков был знаком не понаслышке. Будучи в Ферганской дивизии командиром дивизионных разведчиков, он вместе с ротой часто бывал в горах: и не просто бывал, а проводил занятия по боевой подготовке. Позднее, после знакомства с альпинистами, проводились занятия и по горной подготовке. Можно с уверенностью сказать: тогда во время операции около Пакистана десантникам здорово повезло, что руководил операцией Петряков. Ему, хоть и с опозданием, но удалось подправить тактику действий подразделений в горах и избежать больших потерь. Поэтому кунарский урок ему запомнился на всю оставшуюся жизнь.

Десантники возвращались в Баграм, чтобы привести себя в порядок, а затем продолжить путь до Кабула, тем более что вместе с десантниками в операции принимал участие и ферганский батальон. Накануне марша старший собрал всех командиров, объяснил порядок следования в колонне, а утром, чуть только рассвело, группировка тронулась в обратный путь. Двигались по давно отработанной схеме: впереди разведчики с саперами, кругом боевое охранение. Саперы внимательно осматривали подозрительные участки дороги. Дурных предчувствий не было. Маршрут проходил недалеко от речки с крутыми обрывистыми берегами, справа дорога вплотную прижималась к скалистым сопкам. И вроде бы все ничего, как вдруг под гусеницей командно-штабной машины начальника штаба дивизии произошел взрыв. Взрыв был сильный, встряхнуло машину здорово. Эхо долго грохотало в горах. Мой БТРД [19] двигался вплотную за штабной машиной и даже через шлемофон мне было слышно, как камни застучали по броне. Пыль стала оседать, и из люка машины показался Петряков: весь взлохмаченный, без головного убора. По всей видимости, получив легкую контузию, он долго вращал головой и потирал ее. К всеобщему удивлению, он вспомнил о связистах и громко крикнул в аппаратное отделение машины: «Ребята, как вы там, живы?» – и тут же соскочил на землю и обошел вокруг машины. Через несколько секунд, тряся головой и прочищая уши, показались связисты. Оба, оглушенные взрывом, они осмотрелись по сторонам и улыбнулись непонятно чему. Колонна остановилась. Все понимали, что после подрыва может последовать обстрел колонны и изготовились к бою. Поскольку дивизионная разведгруппа всю прошлую ночь провела в засадных действиях, то на ближайшую высоту пришлось отправить полковых разведчиков. Со слов Богатикова, дивизионные разведчики все темное время, чуть ли не до рассвета, охотились за душманом, который каким-то чутьем чувствовал присутствие чужих и легко уходил в другое место. И только к утру его удалось перехитрить и заманить в засаду. Пленного обыскали и здорово удивились: у него нашли схему лагеря с артиллерийским дивизионом на позиции, – и даже очень грамотно исполненную! Одним словом, советские разведчики поймали чужого разведчика. Парни провели допрос пленного:

– Где твое оружие?

– Спрятал.

– Покажи.

Пистолет нашли недалеко от места его пленения. Предварительный допрос внес некоторую ясность. Вот уже двое суток лазутчик вел наблюдение за группировкой десантников. Как он потом признался, банда готовила нападение на лагерь в ночное время, но в какую ночь должно совершиться нападение, он не знал. Что-то у них там не получилось: то ли группировка раньше их плана ушла из района боевых действий, то ли у них появилась еще какая-то проблема. Утром вызвали вертолет и отправили «духа» в разведотдел армии. Разведчики не сомневались в том, что там душман раскроет намного больше военных секретов о банде, чем рассказал им. Но именно из-за бессонной ночи к дивизионным разведчикам пришлось «проявить милосердие» и держать их в резерве.

Офицеры штаба уже толпились около штабной машины, и каждый высказывал свое мнение вслух. Я подошел к машине и осмотрел ее. Под днищем машины была видна воронка. Литовцев, офицер отделения связи дивизии, прокомментировал это по-своему:

– Колонны водить – не щи лаптем хлебать! – и тут же добавил: – Начальники тоже под Богом ходят. Экипажу повезло: по всей видимости, фугас был безоболочный и слабой мощности, а ведь машина в колонне была далеко не первой. Конечно, заряд мог взорваться под любой машиной: и под первой, десятой и двадцатой.

При этом связист от удовольствия, что все благополучно закончилось, потер руки. Кто-то из офицеров поддержал его:

– Душманы, с началом минной войны, когда еще не было дистанционного управления, так и устанавливали мины на дорогах, по которым проходили маршруты военных колонн. Между замыкателем и взрывателем положат бумажку и со стороны наблюдают. И тогда уже эта «игра» напоминала русскую рулетку: под какой машиной бумажка протрется – та машина и подорвется. Так случилось и с командно-штабной машиной Петрякова, которая была девятой в колонне. Наверное, и этот заряд был в виде большого пакета с порохом и взрывателем. Поэтому экипажу повезло, и он отделался легкой контузией.

Машина не пострадала, но одна радиостанция все же от взрыва вышла из строя. Но у саперов на этот счет было свое мнение: они считали, что заряд был управляемый. В колонне «духи» вычислили радийную машину и подорвали заряд, но почему они его не усилили – вот это осталось загадкой.

Тем временем разведгруппы Ивашко и Платонова, насколько позволяли местность и крутизна склона, стали быстро подниматься на вершину горы. Через какое-то время они увидели то, что их поразило. На соседнюю высоту карабкалась группа вооруженных мятежников. Их замысел был понятен разведчикам как дважды два: поднявшись на высоту, душманы могут спокойно и внезапно открыть огонь по колонне. А главное – у них был крупнокалиберный пулемет. Несмотря на то что их было 9 человек, в горах, да еще и с господствующей высоты, они могли натворить немало бед. Пока бы десантники уточняли, с какой высоты ведется огонь, ставили задачу артиллеристам, вызывали вертолеты – они за это время могли легко уйти от возмездия безнаказанными. Лейтенанты мгновенно приняли решение, и разведчики открыли огонь по душманам. Расстояние до душманов было метров шестьсот. Те залегли и в ответ стали стрелять по разведчикам. Снизу запросили:

– Что там у вас происходит?

– Обнаружили группу, которая поднималась на соседнюю вершину, вот и открыли огонь, чтобы не позволить им свободно маневрировать на горе, – ответили разведчики.

В это время Петряков и потребовал доложить обстановку. Выслушав доклад, начштаба распорядился, чтобы самоходно-артиллерийский дивизион приготовился к стрельбе с места. Через несколько минут артиллеристы доложили, что орудия к стрельбе готовы. Первый снаряд был пристрелочным, белого дыма. Разведчикам передали, чтобы они наблюдали за разрывом и корректировали стрельбу. Мина разорвалась на склоне горы с небольшим недолетом от «духов». И вот там стало твориться что-то непредсказуемое: душманы с громким криком стали метаться по склону, решив, что «шурави» хотят их отравить! Разведчики, пользуясь суматохой, которая царила среди мятежников, передали координаты места разрыва и, не дожидаясь артиллерийского огня, сами стали стрелять по «духам». В это же время артиллеристы внесли поправки в прицел, и давай лупить по душманам! Остатки мятежников наконец очухались и поспешили укрыться от огня артиллеристов и разведчиков за обратными скатами высоты. Однако мины, описав крутую траекторию, стали взрываться за высотой, достигая своей цели. Тем не менее, несмотря на интенсивный огонь, нескольким душманам все же удалось улизнуть из этого ада. Когда огонь артиллерии прекратился, решено было отправить для проверки результатов огня одну роту ферганского батальона. Но пока раздумывали, какую роту послать, и пока она спешивалась бы и выдвигалась на высоту, ушла бы масса времени. Чтобы не терять время, я предложил руководителю операции послать разведчиков: тем более что они уже наверху и знают, где и на что смотреть. Тот сразу же согласился, но внес небольшую поправку. Ну не мог он без этого!

– Когда бойцы будут обследовать местность, пусть ведут себя осторожно. Нам только не хватало здесь потерять своих солдат, – проворчал Петряков.

В ожидании результатов время тянулось медленно. Начальству всегда не терпится, и начштаба начал нервничать и торопить вопросами: «Ну как там с результатом?» И вдруг все отчетливо услышали короткую очередь из автомата, которая громыхнула наверху. И тут же, в ответ на эту очередь, – море огня. А потом, через несколько секунд, все как-то сразу стихло. Я посмотрел на начштаба. Тот внешне выглядел спокойным, но это было только внешнее, а внутри у него все бурлило. И сразу:

– Ну что там могло случиться?

– Сейчас уточним, – ответил я.

– Привыкли все уточнять! – недовольно высказался шеф.

И надо же, как назло, радист сверху не отвечает. Всегда в таких случаях действует «закон подлости»! В тревоге прошло некоторое время, и все же в конце концов в наушниках раздался треск и послышался знакомый позывной.

– Что у вас происходит?

– Да одна сволочь по нам из-за камней как шарахнет очередью! – ответил лейтенант Ивашко. – В ответ мы открыли огонь, а затем обошли место стрелка и забросали гранатами. Хорошо, что «дух» струсил и от волнения промахнулся, – продолжал докладывать он.

Пока офицеры беседовали с Петряковым, подошел Никифоров, начальник ферганских разведчиков.

– Как, Володя, дела в тылу колонны? – спросил у него я.

– Пока спокойно, но на всякий случай усилили наблюдение.

И не зря! Во время нашего разговора колонну стали обстреливать из стрелкового оружия из-за речки. Личный состав, который находился около машин, укрылся за броней. Боевые машины открыли ответный беспорядочный огонь пока наугад, скорее для устрашения и самосохранения. Никифоров тут же отдал по радио указания своим разведчикам, чтобы те переправились вброд через речку (за лето она обмелела), но предварительно попросил Петрякова прекратить бестолковый огонь, чтобы избежать случайных потерь. Огонь с трудом удалось прекратить. Существовала какая-то порочная практика: если на марше кто-то выстрелит в какую-то цель, все, хана. Стрелять начинают все, и главное – куда попало! Но еще важнее то, что стрельбу удается остановить с большим трудом. Чем длиннее колонна, тем труднее остановить огонь. Спрашиваешь: «Ты куда стрелял?» – «Туда, куда и все стреляли, и я тоже!» – «А все-таки по какой цели?» – «Куда трассеры, туда и я». Исправить этот мальчишеский задор в боевой обстановке было делом трудным.

Осторожно продвигаясь от укрытия к укрытию, ферганские разведчики зашли во фланг стрелкам, определили их позиции, а затем прицельным огнем уничтожили мятежников. Их всего было двое, и оба молодые пацаны, которым бы еще жить да жить. У каждого был автомат с боеприпасами, а у одного в сумке ручная граната. Бурно обсуждая очередную пакость душманов, офицеры не забывали следить за местностью, как сами требовали этого от солдат. Местность, насколько ее мог охватить человеческий глаз, была спокойной. Все выглядело вполне обычно. Минут через тридцать сверху спустились разведчики. Начштаба пригласил к себе офицеров-разведчиков и долго расспрашивал их про дела наверху. Картина, которую они нарисовали при обследовании высоты, была мрачной. На переднем склоне горы лежали разорванные в клочья два трупа, дальше трое убитых, на обратных скатах еще два изуродованных тела. Слушая их рассказ, все поневоле стали морщиться. Если правду сказать, всем было очень не по себе, хотя речь шла о врагах. Молча дослушав рассказ разведчиков, начштаба дал команду проверить людей и приготовиться к движению, – и тут же не забыл упрекнуть саперов за то, что они потеряли нюх на мины. И даже пригрозил, что по приезде домой доложит их старшему начальнику о том, что хреново они вели инженерную разведку дороги!

Через некоторое время колонна десантников снова продолжила свой небезопасный путь на авиабазу Баграм. И вдруг впереди снова стала слышна стрельба. Снова «Колонна, стой!». «В чем дело?» – запрашивает старший. Оказалось, группа разведчиков обнаружила на одном из участков дороги двух человек, которые копались у обочины дороги. Сомневаться не приходилось, это душманские минеры устанавливают мину. Вот здесь у разведчиков и возник вопрос. Если брать минеров живьем – на это уйдет много времени. Да и «духи» установят мину, уйдут в укрытие, где будут спокойно и с ликованием наблюдать, как подорвется очередная машина. Остается одно – расстрелять их. Когда до мятежников дошло, что их обнаружили, они прекратили устанавливать мину и бросились убегать в сопки. Разведчики не стали их преследовать, а открыли огонь из пулеметов, – на склоне горы они были хорошей мишенью. А дальше начали работать саперы. Они осторожно подошли к подозрительному месту на дороге и увидели на колее плохо замаскированную противотанковую мину советского производства. Ее не стали трогать, а подорвали на том же месте, где обнаружили. К месту взрыва подъехал Петряков и поинтересовался действиями инженерной разведки. Саперы ему все подробно доложили. Начштаба поправил на голове шлемофон и тихо сказал связистам:

– От этого взрыва нам бы, ребята, хреново стало, совсем хреново.

Вот теперь начальник штаба не удержался от похвалы в адрес действия саперов и разведчиков. На этот раз он не сыпал афоризмами, а говорил по-отечески, заботливо.

– Вот с таким хорошим настроем и продолжайте работу, – напутствовал он парней.

И снова по радио передали команду «колонне вперед». До Баграма оставалось каких-то 10 километров, как с противоположного берега колонну стали обстреливать из стрелкового оружия. В данном случае не стали прибегать к помощи разведчиков, а просто старший группировки и на этот раз проявил мудрость и заботу о солдатах и приказал вызвать вертолеты огневой поддержки. А поскольку до авиабазы было рукой подать, то через уже несколько минут «вертушки» замаячили на горизонте. При подлете к группировке авианаводчик вышел с ними на связь и навел на цель. Вертолеты немножко порыскали в воздухе туда-сюда, а потом устроили настоящую карусель и начали стрелять «эресами» и бить из пушек по тому месту, где засели душманы. Со стороны наблюдать за работой вертолетов было интересно. Сначала дымный след от снаряда назад и вперед, а затем несколько взрывов на земле, – и так несколько раз подряд. Мало не показалось тому, кто там находился в этот момент! Стрельба из пушек напоминала громкое урчание дикого зверя. Отстрелявшись по цели, вертолеты улетели домой. Улетая, авиаторы через авианаводчика передали старшему:

– Будут проблемы – не стесняйтесь, вызывайте. Прилетим, отбомбимся по полной программе.

– Спасибо, соколы! – ответил старший.

Ставить под сомнение результаты вертолетчиков мы не стали, сами наблюдали их работу. Поэтому снова ферганцам пришлось перебраться на другой берег и собрать трофеи. После небольшой остановки колонна тронулась в путь. Оставшийся отрезок маршрута до Баграма проходил через зеленую зону (что ограничивало возможность вести наблюдение) и через неспокойный кишлак. Для устрашения неуемных душманов Петряков распорядился вновь вызвать вертолеты, чтобы те сопровождали колонну по «зеленке». Все подозрительные участки дороги внимательно обследовались саперами, за высотами велось наблюдение, а при необходимости по высотам, которые вызывали подозрения, открывалась стрельба. Странно, но на этот раз на этом опасном участке «зеленки» стрельба по колонне не велась. С усиленными мерами безопасности группировка к вечеру благополучно прибыла на базу в Баграм. Несмотря на высокое моральное напряжение на всем маршруте, постоянные обстрелы в течение всего времени, все же для десантников сегодняшний день был удачным. Хотя окончательную точку под всем этим было еще рано ставить. Не успела еще к вечеру осесть над лагерем едкая и вонючая пыль, поднятая колонной десантников, вернувшейся из района боевых действий, не успела еще выветриться пороховая гарь из орудий боевых машин и стрелкового оружия, – как из-за капониров вырулил белый джип Кудрявцева, политического советника при губернаторе провинции, и остановился перед штабом полка десантников. Кудрявцев был частым гостем в полку. Многие офицеры знали его, и многих знал он сам. Особенно это касалось разведчиков, которым по службе необходимо было быть с ним в тесном контакте [20] . Перед тем как зайти в штаб, он поздоровался с офицерами, которые толпились около здания: в основном это были участники операции. Около Никифорова Кудрявцев немного задержался, и они какое-то время о чем-то разговаривали. По всей видимости, его интересовал результат и правдивые разведданные его «подсоветных». Кстати, информация, которая поступала от активистов, была намного вернее, свежее и обширнее, чем сведения из штаба армии, получаемые через агентуру.

Кудрявцев пробыл у военного руководства более часа. О чем был разговор, одному богу известно. Но как только политический советник убыл из полка, Петряков пригласил к себе меня.

– Ты давно был в Ниджрабе? – с хитрецой спросил он.

– Сапоги еще не успел от пыли почистить, – ответил я.

– И маршрут еще не забыл? – продолжил начштаба.

– Не забыл, не забыл… – ответил я, а сам думаю: «Что еще за подлянка ждет разведчиков?»

– Сейчас у меня был Кудрявцев, ты его знаешь. Он просил оказать ему помощь в сопровождении автомобильной колонны его активистов до кишлака Ниджраб. С ними будет взвод афганских солдат, но к ним у активистов особого доверия нет. С политическим советником разведчики встречались накануне всех боевых операций, которые проходили в районах Баграм или Чарикар. Необходимо было обновлять разведывательную информацию по этим районам и своевременно доводить ее до командиров батальонов и рот. Так вот, в кишлаке Ниджраб активисты попытаются (уже в который раз!) установить народную власть, – продолжал говорить Петряков. – Ты со своими разведчиками проводишь их до кишлака и возвращаешься в Баграм. Они пусть работают по своему плану. Помнишь то место на серпантине, где подорвалась моя «кашэмка»?

– Конечно, помню.

– Будь осторожным. Возможно, на высотах опять будут «духи». Без разведки ни шагу. Старайся использовать афганцев. Готовность завтра утром. Они за тобой заедут.

Получив ценные указания от начальника, я направился прямехонько к своим разведчикам, чтобы огорчить их новым заданием. Парни заканчивали обслуживание техники. Богатиков, их командир, занимался выверкой прицела на одной из боевых машин. Я подозвал его к себе и передал ему разговор с Петряковым. На лице Сергея была заметна тень недовольства. Его можно понять: завтра парни в четвертый раз будут сопровождать активистов, чтобы те закрепились у власти в этом Ниджрабе.