Текст книги "Давным-давно"

Автор книги: Лидия Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Хочешь узнать новость?

– Хочу.

– Слюсарь на днях убывает от нас в Союз.

– Откуда такая информация? – поинтересовался Дубинин.

– Так ведь мои же люди сидят на информации. Вот отсюда и информация, – ответил связист.

– А кто вместо него прибывает?

– Кто-то из Прибалтики, а кто – не знаю.

– А ты говоришь «мои люди сидят на информации». Вот и твои люди не все знают! – усмехнувшись сказал разведчик.

По возвращении группировки в Кабул информация о том, что комдив убывает в Рязань начальником училища [28] , стала достоянием не только офицеров, но и каждого солдата. Около штаба дивизии Слюсаря встречал невысокого роста незнакомый полковник. Они обнялись, о чем-то поговорили и удалились в штабное помещение комдива. Тут же по штабу пополз слух: на смену из Прибалтики прибыл новый комдив, Ярыгин [29] . Ближе к вечеру генерал представил офицерам штаба дивизии нового комдива. Тот в своем выступлении был немногословен, но сказал, что будет знакомиться с каждым в процессе службы и боевых действий. На следующий день оба комдива побывали во всех полках: один – для знакомства, а второй – сказать спасибо за совместную службу и попрощаться. Утром следующего дня Слюсарь улетел в Союз. Его в дивизии уважали не только как Героя Советского Союза, но как умного, заботливого и в то же время жесткого командира.

Через пару дней в Кабул прибыл новый замкомдив, полковник Бочаров [30] . Долго вновь прибывшим полковникам в Кабуле прохлаждаться не пришлось. Наступила полоса сплошных боевых действий: то в одном районе повоюют, то в другом, – но пока война шла только в зоне ответственности дивизии. Это было похоже на стажировку для нового руководства дивизии. Офицеры в курилке зубоскалили по этому поводу: «Армейцы специально спланировали небольшие по своему размаху операции, чтобы наши полковники поднабрались боевого опыта и были бы обстреляны, – а то не дай бог в крупномасштабной операции без должного опыта дров наломают!» Если это и на самом деле было так, то все соглашались, что это полезно для боевой службы. В результате армейское руководство сделало вывод о том, что полковники вполне способны самостоятельно планировать боевые действия и руководить войсками в ходе реализации планов. И недалек был тот день, когда им пришлось по-настоящему с головой окунуться в боевые действия. Произошло это на севере Кабула, в районе уездного центра Мирбачакот, где в находящихся в предгорье кишлаках располагалось несколько банд общей численностью около 300 человек. Десантники Витебской дивизии наступали с севера, а десантники ферганского полка – с юга от Баграма на север. Руководил боевыми действиями полковник Бочаров. На командном пункте вовсю кипела работа: беспрерывно звонили телефоны, кого-то просили что-то уточнить, другие просили прислать вертолеты, третьи требовали огня артиллерии. Потом вдруг, словно по команде, наступила тишина, – этакое перемирие по всему фронту боевых действий. Стрельба прекратилась. Офицеры облегченно вздохнули и стали беседовать между собой о чем-то мирном. И тут снова звонок. Офицеры повернули головы к телефонным аппаратам, дежурный офицер снял трубку, несколько секунд слушал, а потом обратился к начальнику разведки со словами:

– Валерий Федорович, тебя просит начальник разведки ферганского полка – они где-то недалеко от нас воюют.

Разведчики поприветствовали друг друга, справились насчет боевой обстановки. Затем ферганец перешел к деловому разговору:

– Мои разведчики в ущелье зажали банду, и она, огрызаясь огнем, отходит на север в вашу сторону. Вот если бы твоих разведчиков на вертолетах перебросить на высоту, то банде будет хана.

Дубинин посмотрел на карту и определил, что до места выброски десанта не более семи километров.

– Ну так как, с вашей стороны поддержка будет? – настаивал сосед.

Этот разговор слышали офицеры оперативной группы, и Бочаров тоже.

– Конечно, будет, – ответил Дубинин.

– Тогда с вылетом не откладывайте! – взмолился ферганец.

В течение нескольких минут определили состав группы и на вертолетах высадили разведчиков на нужную для ферганцев высоту. Но по каким-то техническим причинам дежурный офицер не записал в журнал боевых распоряжений задачу для разведчиков. Вертолеты вскоре вернулись и совершили посадку рядом с оперативной группой. Связь с разведчиками была устойчивая. И вот ротный докладывает, что они готовы к встрече «гостей», начальник разведки началом хода операции доволен, чуть ли не потирает руки от удовольствия. И вдруг ни с того ни с сего Бочаров спрашивает:

– А куда же ты роту отправил, разведчик?

– Как куда? – удивился разведчик. – На перехват банды! Вы же при всем при этом присутствовали, товарищ полковник!

– Ничего не знаю. Покажи журнал боевых распоряжений, – потребовал у дежурного офицера замкомдив.

Разведчик на все сто процентов был уверен, что в журнале вылет роты зафиксирован. Но увы, в журнале нужной записи не было. «Вот так дела!», – подумал разведчик, чувствуя, как все его тело прошибает холодный пот.

– Вы же присутствовали, когда речь шла о переброске роты в новый район! – сказал в свое оправдание начальник разведки.

– Ничего не знаю! – заладил Бочаров. – А вот вы, товарищ подполковник, слышали, что речь шла о десантировании роты в новый район? – обратился он к начальнику штаба дивизии.

Тот не стал отрицать, что слышал такой разговор. Но этому возразил руководитель операции: приказ по дивизии о вступлении начштаба в должность еще не проведен. Действительно, начальник штаба дивизии подполковник Химич прибыл в Кабул накануне операции и на все происходящее, в том числе и на стрельбу, смотрел широко открытыми глазами – как посторонний наблюдатель. «Да, надо же в такое хреновое положение вляпаться!» – подумал разведчик.

– Вот что, Дубинин. Если что-то случится с разведчиками, пойдешь под суд. Понял меня?

– Так точно.

В таком случае что-то возражать начальнику было занятием бесполезным. Разведчик немного задумался, а затем решительно подошел к телефону и вызвал на связь командира роты.

– Как у тебя обстановка?

– Уже успели немного повоевать, – ответил ротный. – Одну небольшую отходящую группу из трех человек уничтожили.

– Слушай меня внимательно. Больше никаких действий не предпринимай. Оставайтесь на месте, сейчас за вами вылетаю, – приказал Дубинин и тут же обратился к руководителю операции:

– Товарищ полковник, можно для эвакуации разведчиков воспользоваться вертолетами?

– Они в вашем полном распоряжении, – ответил замкомдив.

Через несколько минут пара «вертушек», поднимая клубы пыли, оторвалась от земли и ушла за разведчиками. И вот уже издалека стала просматриваться вершина, на которой находились разведчики, и оранжевое пятно для обозначения места посадки вертолета. Первый вертолет без всяких маневров сразу плюхнулся на обозначенную площадку и забрал в свое чрево часть разведчиков, поднялся в воздух и занял место патруля. Вторая машина тут же приземлилась, забрала остальных разведчиков и тоже ушла вверх. Дубинин находился в первой машине, через иллюминаторы наблюдал, как разведчики пулей заскакивали вовнутрь вертолета, и восхищался их сноровкой. В это время техник что-то громко ему крикнул на ухо и показал пальцем в сторону виноградного поля, которое было по курсу полета.

– Ничего не вижу! – крикнул в ответ разведчик.

– Да вот же! – и техник снова ткнул пальцем в виноградник.

На этот раз Дубинин увидел бегущих «духов», их было пятеро. Вдруг вертолет резко наклонился к земле, и около иллюминатора возникло пламя от уходящих к земле реактивных снарядов. От неожиданности разведчик резко откинул голову от иллюминатора, но продолжал следить за полетом снарядов. Несколько снарядов взорвалось почти рядом с бегущими мятежниками. Второй вертолет тоже выпустил несколько снарядов по «духам». Обе машины сделали крутой вираж и пошли на второй заход. Но в поле к этому моменту был только один человек, и было заметно, что он стреляет по вертолету. Пилоты вошли в азарт и выпустили по нему несколько очередей снарядами, а техник из пулемета, но все мимо. И только очередь из второй машины полностью накрыла «духа». Левый пилот показал большим пальцем правой руки жест, который обозначал «мы их сделали». Такое, да еще с высоты птичьего полета, начальник разведки наблюдал впервые. На все ушло не более 20 минут, и разведчики снова оказались около командного пункта. Дубинин, придерживая рукой панаму, вышел из вертолета, отошел от него на несколько метров и стал наблюдать за десантированием бойцов. Те, также придерживая каски и панамы, быстро отбегали от работающих винтов вертолета. Затем он подозвал ротного, отдал ему какое-то распоряжение и пошел к Бочарову на доклад. Разведчик стал докладывать, что рота уже около командного пункта и о том, что в винограднике пилоты уничтожили небольшую группу мятежников. Однако замкомдив сделал вид, что серьезного ничего не произошло, и продолжал разговаривать с кем-то по телефону.

– Ну и как это понимать? – буркнул начальник разведки. Все же следующую свою фразу он произнес не вслух, а про себя: «Боязнь некоторых начальников взять на себя ответственность иногда приводит к срыву боевой задачи».

Тем не менее этот случай послужил разведчику неплохим уроком на будущее. Для самого себя он завел журнал учета боевых распоряжений и однажды доказал Бочарову свою правоту перед командиром дивизии Ярыгиным. В той ситуации комдив, как хороший дипломат, чтобы спасти честь мундира своего заместителя, развел обе стороны по углам и примирил.

На следующее утро батальоны поднялись выше в горы, и сопротивление мятежников стало более яростным. Наступление десантников активно поддерживали авиация и артиллерия. До обеда артиллерия по просьбе комбатов выпустила по горам несколько сотен снарядов. Начальник артиллерии от беспрерывных команд даже немного подсадил свой голос, но продолжал хрипло командовать, управляя огнем артиллерии. Выше в горах авианаводчики наводили на позиции «духов» вертолеты. Расстреляв весь боезапас, те уходили на базу, чтобы снова вернуться и продолжить обстреливать позиции мятежников, не давая им возможности перейти в другую провинцию. Командный пункт оперативной группы тоже переместился вплотную к горам, и здесь офицерам хватило работы по горло. Кто-то передавал распоряжение комбату, кто-то просил другого комбата отвести подразделения на безопасное удаление, потому что начнет работать артиллерия, дежурный офицер протягивал трубку Бочарову со словами: «Вас просит комдив», – и так продолжалось долго, пока солнце не спряталось за далекими горами. Комбат 317-го полка доложил, что встретил серьезное сопротивление противника; дальнейшему продвижению подразделений мешает огонь крупнокалиберных пулеметов, которые находятся в капитальных укрытиях. Как только роты начинают движение, тут же «духи» из-за укрытия по самодельным рельсам выкатывают пулеметы и открывают шквальный огонь. Но как только по ним начинают работать вертолеты или артиллерия, они их откатывают обратно в укрытие. Так продолжалось около часа, и роты смогли продвинуться не более чем на сотню метров. Это был настоящий укрепрайон, заранее подготовленный мятежниками на Трехголовой горе: каким-то образом до сегодняшнего момента им удавалось его скрывать от «шурави». Стало темнеть, вспышки от пулеметов легко засекались артиллерийскими наблюдателями, и тогда по команде Грехнева в сторону вспышек улетало несколько снарядов. Одну такую укрепленную позицию артиллеристам удалось раздолбать: и не только позицию, но и «духов» на ней. Об удачном огневом налете начальник артиллерии доложил Бочарову, но две оставшиеся позиции продолжали сдерживать продвижение подразделений вперед. Тогда замкомдив приказал комбату отвести подразделения вниз, а полковым разведчикам в течение темного времени найти и уничтожить позиции, чтобы с утра батальон продолжил выполнять боевую задачу. Начальник разведки пробовал было опротестовать решение руководителя операции, но безуспешно. «Только ночью и только разведчики – и все» – таков был приказ.

Грехнев дал команду артиллерии прекратить огонь по горам. Разведчики начали медленный и осторожный маневр на горе. Где-то около часа ночи им удалось бесшумно подползти к пулемету, который находился рядом с пещерой. В самой пещере отдыхало около десятка мятежников, а непосредственно у пулемета дремали два охранника. По команде ротного в пещеру полетело несколько гранат, а затем был открыт огонь из автоматов. Когда с противником было покончено, разведчики, насколько позволяла темнота, осмотрели позицию и были удивлены изобретательству «духов». Прямо из пещеры установленный на станину с колесиками пулемет в угрожаемый период выкатывали по самодельным рельсам метров на семь и стреляли по наступающим. Рельсы были изготовлены из толстого железного уголка. Все выглядело примитивно, но очень даже практично. Пулемет с трудом, но все же удалось демонтировать. Весил он больше 20 килограммов, но вещественное доказательство надо было принести и показать начальству, а то еще, не дай бог, не поверят. У разведчиков было несколько приподнятое настроение: задание уже наполовину выполнено. Ротный обо всем доложил вниз начальнику разведки и получил (как бы в задаток) благодарность за добытый трофей. Но он помнил, что есть еще один пулемет, который нужно выследить и уничтожить. «А как его найти после такого шума? – подумал ротный. – В темноте ни хрена не видно, и даже трудно себе представить, где эта проклятая огневая точка. Надо хотя бы примерно определиться в этой кромешной тьме, где третья высотка на этой горе». И вдруг как будто Всевышний услышал голос десантника: правее от них метрах в трехстах с грохотом устремилась вниз короткая пунктирная линия зеленовато-желтого цвета. Разведчики прижались к камням.

– Я засек, где пулемет, – сказал командир второго взвода.

– Мы тоже, – шепнули рядом несколько разведчиков.

Стало ясно, что с такой поклажей, да еще ночью, особо не навоюешь. Решение созрело быстро.

– Где командир третьего взвода? – спросил ротный.

– Я здесь, командир, – откликнулся взводный.

– Забирай все трофеи и оставайся на этом же месте. Но, чур, не спать, а быть в готовности обеспечить наш тыл. Сигнальные ракеты во взводе есть?

– Еще несколько разного цвета осталось, – ответил взводный.

– Хорошо. И еще радируй вниз: огневую точку засекли, ротный и две группы ушли на ее уничтожение. Тебе все понятно?

– Да, командир.

– Ну тогда счастливо вам оставаться.

Через секунду они растворились в темноте, только еще слышалось шуршание щебенки под ногами уходящих разведчиков. Взводный организовал круговую оборону и радировал начальству, что разведчики ушли на задание. Идти в темноте было трудно. Кругом расщелины и, возможно, глубокие – того и гляди свалишься в них. Хотя глаза разведчиков немного привыкли к темноте, им все чаще приходилось идти на ощупь. Вдруг кто-то из впереди идущих разведчиков услышал немного выше и впереди незнакомую речь. Бойцы притаились, и ротный выдвинулся вперед.

– Ну что у вас тут? – шепотом спросил он.

– Пулемет метров тридцать выше от нас, – шепнул взводный.

– Работаем так: ты со своим взводом заходишь слева, а я со вторым справа.

Первый взвод минут через пять вышел прямо на позицию «духов». Началась перестрелка. Второй взвод, ориентируясь на стрельбу соседа, тоже навалился на позицию противника. От трассирующих пуль стало даже как-то светлее. Во время шквальной стрельбы послышался чей-то голос: «Ротного ранило!» Бой подходил к концу, а вскоре стрельба и вовсе прекратилась. Лейтенант подбежал к ротному и стал его тормошить, но командир не отвечал, а только громко стонал.

– У кого есть обезболивающее? – спросил взводный.

Несколько рук протянули шприцы. После укола ротный стал дышать спокойнее, но все равно молчал. Ранение было в грудь, а это серьезно. Требовалось немедленное вмешательство врача, но его здесь не было: кругом только горы и глубокая, темная ночь.

– А как раненого командира спускать с горы без носилок? – высказался в сердцах кто-то из офицеров.

Выход нашли быстро. К двум трофейным «буровским» винтовкам прикрепили плащ-палатку. Вот на таких примитивных носилках командира и стали спускать вниз. Идущие с грузом разведчики часто спотыкались, но идущие рядом бойцы вовремя подхватывали падающих, так что командира ни разу не уронили. Кто-то подсказал:

– Пускай радист передаст артиллеристам, чтобы они подсветили местность.

– А что, это, между прочим, неплохая идея! – сказал командир третьего взвода. Сделали короткую остановку, пока радист передавал просьбу бойцов, чтобы стрельнули осветительным снарядом. Немного передохнули, а заодно поправили бинты на раненом. Минут через пять внизу сверкнул выстрел, и высоко в небе недалеко от горы вспыхнула осветительная ракета. Секунд через двадцать – еще одна, а затем еще и еще. Стало светло. Идти с раненым и трофеями теперь было намного легче. По крайней мере можно было свободно обходить препятствия. О том, что случилось с ротным наверху, первым узнал начальник разведки. Ночью на командный пункт зашел командир дивизионных разведчиков и шепнул на ухо Дубинину:

– В горах ранило ротного полковых разведчиков.

– Хреновую весть ты мне принес, – сказал начальник. – Где твоя рота?

– Вся в сборе.

– Тогда поднимай роту, сажай на БТРы и гони к горе, на которой засекли пулеметы. Кстати, направление помнишь?

– Конечно.

– Захвати с собой врача и будь постоянно со мной на связи, – напомнил начальник.

Минут через пять разведчики были в пути. Стало светать, когда они подъехали к предгорью. К этому времени раненого спустили к подошве этой самой проклятой горы. Раненый был весь бледный – сказывалась тяжелая потеря крови. Вертолеты на горизонте показались только часа через два. Все время до прилета вертолетов врач не отходил от раненого. Но полевые условия – это не стационар. В вертолет грузили уже остывающее тело командира полковых разведчиков…

Когда об этом узнал Дубинин, он молча скрипнул зубами и вспомнил разговор с Бочаровым, который настаивал на ночных действиях разведчиков. Если бы это случилось днем, то эвакуацию провели бы быстро, и человека удалось бы спасти. Но зато как бы проходили в светлое время боевые действия по уничтожению укрепленных позиций?..

К обеду пик боевых действий переместился в другой район. А на следующий день с дивизионными разведчиками произошел необычный, курьезный случай. Одним словом, разведчики немного напроказничали в отношении местных жителей. Рано утром разведгруппа возвращалась после ночных действий в лагерь и наткнулась на небольшое стадо баранов, которые сами по себе, без присмотра, бродили в каком-то километре от кишлака. И надо же, кто-то из разведчиков, глядя на баранов и чуть не глотая слюнки, загадочно произнес:

– Вот бы сейчас было неплохо отведать свеженьких шашлыков!

Остальные тут же поддержали его почин. Но всеобщей поддержки было еще мало: требовалось получить добро на «мародерство» от лейтенанта. Оказалось, лейтенант тоже был не против отведать шашлыка. Внимательно осмотрели территорию вокруг кишлака: местных на горизонте не было видно. Отбили от стада одного баранчика и погнали бедолагу по лощине в сторону командного пункта. Лагерь разведчиков располагался недалеко, в какой-то сотне метров от оперативной группы. В роте «трофей» передали в старшинские руки. Увидев животное, Масленников строго спросил:

– Сработали чисто?

– А как же, командир! – ответил взводный.

С самого утра войска ушли из лагеря на выполнение боевой задачи. А где-то ближе к обеду в лагерь пожаловала тощая и некрасивая женщина из ближайшего кишлака. Через переводчика офицеры узнали, что русские солдаты украли у нее барана.

– Может, волки утащили? – возразили ей офицеры.

– Какие волки, когда вокруг такая стрельба? Ваши солдаты украли, – настаивала женщина. – Сосед видел, как солдаты гнали его впереди себя!

Конечно, комдиву слышать это было неприятно, и он тут же отправил политработников на поиск барана по всему лагерю. Командир даже подключил к этой операции особиста дивизии.

– Найдите виновных, а наказание для них я придумаю сам, – строго приказал комдив.

Пошли по лагерю, кухням подразделений, но нигде барана не нашли. А про лагерь разведчиков забыли, – он и располагался в ложбине и со стороны был незаметен. Гонцы вернулись к командиру ни с чем. «Нет барана, товарищ полковник!» Но все же было решено, что этот инцидент надо как-то замять. И опять через переводчика старухе предложили за барана два мешка муки, благо вчера в горах десантники нашли небольшой продовольственный склад и еще не успели раздать продовольствие местным. Она немного подумала и про себя рассудила, что мука, да еще два мешка, – это какая-никакая, а все же плата за потерю. «Давайте муку!» – потребовала афганка. Офицеры рты разинули от удивления: несмотря на свою худобу, старуха легко взвалила на плечи мешок и медленно пошла по направлению к кишлаку. Примерно через час она снова пришла в лагерь за вторым мешком, так же легко закинула его на спину, и ушла домой.

– Вот это баба! – воскликнули офицеры.

– Если бы сам не видел, что такая тощая за час два мешка унесет за километр от дома, не поверил бы никогда, – сказал Грехнев.

Беликов же сказал со смехом:

– Дай ей волю, она бы одна за день все мешки перетаскала бы!

Через какое-то время про афганку забыли: шли боевые действия. Ближе к вечеру в лагерь стали стягиваться войска. Вернулись и разведчики. Когда совсем стемнело, Дубинин решил сходить к своим солдатам. От того, что он увидел в роте, он пришел в бешенство. На его глазах процесс разделки барашка подходил к концу, а в котле полевой кухни кипела вода со специями. Конечно, в первую очередь досталось ротному, а вторым залпом – и взводному, чьи парни уперли баранчика. А потом решил: не бежать же к комдиву с докладом, что он, начальник разведки, изобличил и наказал виновных? Получилось бы, что он сам на себя и наговорил бы комдиву!

Когда гнев Дубинина поубавился, он спросил у Масленникова:

– А мне что-нибудь останется?

– А как же, товарищ подполковник, останется.

– Тогда пускай старшина готовит мясо, а я скоро вернусь.

Начальник разведки отошел на несколько десятков метров от лагеря, остановился, втянул ноздрями воздух. Жареным не пахло. «Хорошо, что сообразили не готовить шашлыки, а то бы на смачный запах все руководство сбежалось, и тогда бы все, хана, попались бы с поличным! Поэтому мои охламоны и сварили мясо, а не изжарили», – улыбаясь, подумал начальник разведки. Вернулся он скоро и не один, а прихватил с собой начальника особого отдела, который имел при себе бутылку водки. Когда ужин подходил к концу, майор похвалил старшину за сытную еду. Дубинин переспросил у него:

– Что, действительно ужин понравился?

– Очень, – ответил майор.

– Так вот, мы кушали мясо того барашка, которого ты искал и не нашел.

От услышанного майор чуть было не поперхнулся.

– Да ты кушай спокойно, мы за этого барана его хозяйке два мешка муки отвалили, – успокоил его разведчик.

Майору ничего не оставалось, как продолжать уплетать за обе щеки мясо молодого барашка. Так до ушей комдива правда о баране и не дошла. На следующий день боевая операция подошла к концу, и к исходу дня группировка прибыла на свою базу, аэродром Кабул. За эту операцию многие солдаты и офицеры были представлены к правительственным наградам. К ордену был представлен и начальник разведки дивизии подполковник Дубинин.

Ферганский рейнджер

Сергей Кухаренко помотался в детстве вместе с семьей по далеким от цивилизации гарнизонам. О солдатской службе он знал не с чужих слов, а видел ее своими глазами. Был в казарме, на стрельбищах, не раз пробовал на вкус солдатскую кашу. Казалось бы, вдоволь насмотрелся в детстве на нелегкую солдатскую службу, и впору бы от нее отвернуться. Так нет же, «заболел» военной службой. Даже отец не советовал ему связывать свою жизнь с армией. Но парень заупрямился и после десятилетки поступил в военное училище связи. Годы учебы пролетели незаметно, и вот уже выпускной вечер и новенькие лейтенантские погоны на плечах. По распределению Сергей попал служить в элитные воздушно-десантные войска. Месяца отпуска – как и не было, и вот он уже в кабинете командира отдельного полка связи, выслушивает наставления. Молодой офицер, с детства заболевший военной романтикой, мечтал увидеть на занятиях по боевой подготовке нечто более сложное и трудное, чем в «столичном» полку связи. Связистов не зря называют «армейской интеллигенцией»: исключая тех, кто бегает за ротным с рацией по полям или в пыли и грязи тянет провода на командные пункты. Дошли до него и слухи о ферганских разведчиках, которые занимаются боевой подготовкой в горах, совершают парашютные прыжки на высокогорные ограниченные площадки, восхождения на вершины гор и там же выполняют стрельбы. В одном из номеров журнала «Юность» Сергей прочитал статью военного журналиста Студеникина о командире дивизионных разведчиков Хабарове и о том, как его солдаты учатся воевать в горах. И вот тут-то лейтенант словно «сорвался с тормозов». Он закидал рапортами командиров всех рангов с просьбой направить его служить в Ферганскую дивизию, и именно в дивизионную разведку. «Как связист я там сгожусь больше, чем здесь», – убеждал он начальников. Те поначалу его уговаривали: «Сергей, ты в своем уме или у тебя крыша поехала? Все стараются попасть служить ближе к Москве, а ты, наоборот, хочешь уехать от нее подальше». – «Хочу служить там, где труднее», – настойчиво твердил лейтенант. В конце концов начальникам его настойчивость надоела, и его рапорту дали зеленый свет. Прошло несколько месяцев бюрократической волокиты и ожидания, и лейтенанту вручили предписание убыть в распоряжение командира Ферганской дивизии. Сергей простился с подчиненными, товарищами и поездом отправился к новому месту службы. Ехал трое суток. За это время через окно вагона он вдоволь насмотрелся на природу, которая заметно менялась на пути от Москвы до солнечной Ферганы. А какой контраст! Проснулся, а за окном уже Средняя Азия. Азиатская природа ему понравилась, она не давила на психику.

Поначалу офицеры-разведчики удивлялись поступку Сергея, сменившего столичный полк на Фергану. Потом присмотрелись и поняли, что он их человек, – и вполне нормальный. В Фергане Сергей служил в отдельной разведывательной роте дивизии, и эти дни пришлись как раз на то непростое для десантников время, когда дивизии приходилось жить в режиме повышенной готовности к выполнению задач в Афганистане. Он самостоятельно осваивал общевойсковую и разведывательную науки. Научился метко стрелять из вооружения боевой машины, водить ее по пересеченной местности. И это у него получалось не хуже, чем у других офицеров. Сергей уделял много времени кроссовой и маршевой выносливости, серьезно занимался горной подготовкой, не считал зазорным поучиться чему-то толковому у своих солдат и сержантов. Пролитый на занятиях в Ферганской долине и в горах пот способствовал его успеху в недалеком будущем: уже в Афганистане, в условиях боевой обстановки.

Незаметно подкрался тот черный для солдат и офицеров день расформирования дивизии. После расформирования соединения Сергей с большим нежеланием уехал служить в роту связи Рязанского полка. Уехал от полюбившегося климата и природы и от ставшего ему родным личного состава. Но и на новом месте в нем продолжала бурлить молодость и гореть желание испытать себя в боевых действиях. Офицер твердо решил добиваться разрешения уехать в Афганистан. И только спустя три года, в 1983 году, очередная просьба Сергея была услышана и удовлетворена. Он уехал в Кабул на должность начальника связи батальона.

По приезду Сергей осмотрелся: кругом горы и пожухлая от жары трава, местность здорово схожа с местностью в Фергане. Днем жара и только ночью становится немножко свежее. Не составляло труда мысленно представить, что он снова находится на ферганской земле. В батальоне была свободной должность начальника разведки. По прошествии нескольких дней в дружеской беседе с комбатом Кухаренко рассказал ему о своей службе в разведроте Ферганской дивизии. Майор Солуянов от услышанных слов засиял и воскликнул: «Так ты разведчик? В батальоне должность начальника разведки до сих пор свободная!» И не задумываясь, предложил Сергею исполнять обязанности начальника разведки батальона. Однако тут же поправил себя: «Я тебя от твоих прямых обязанностей не освобождаю». Сергей, не задумываясь, согласился с дополнительной служебной нагрузкой и с тех пор стал исполнять обязанности начальника разведки батальона.

Недолго пришлось Сергею пребывать без дела. Вскорости батальону пришлось участвовать в операции. Батальону – уже в который раз, а Сергею – в первый. Батальон вертолетами перебросили на границу с Пакистаном, в провинцию Лагман. Высадка проходила на холмистой местности: кое-где вертолеты даже зависали над землей. Как только десантирование закончилось, роты с ходу блокировали несколько небольших кишлаков недалеко от города Митерлам. Операция больше напоминала милицейскую работу. Десантники отдельными группами численностью не менее взвода, совместно с афганскими «Коммандос», приступили к адресному выявлению подозрительных лиц. Среди афганских солдат были и местные жители, которые наводили военных на жилье неугодных нынешнему правительству людей. Конечно, без стрельбы не обошлось.

Прошло некоторое время, и на позицию второй роты напоролась небольшая банда «духов», которая, скрываясь, хотела незаметно выскользнуть из кишлака. Завязался скоротечный бой. Эту группу мятежников уничтожили сразу, но вторая их группа, видя, что ей не удастся незаметно выйти из кишлака, не стала рисковать и вернулась обратно. Это усложняло положение тем подразделениям, которые уже работали в кишлаке. На след душманов натравили группу «Коммандос». К большому удивлению десантников, афганские солдаты стремительно рванулись вслед за остатками банды. Минут через пятнадцать в кишлаке началась стрельба, а немного позже показались «зеленые» [31] , которые, отстреливаясь, стали выходить из кишлака. Стало понятно: афганские солдаты успеха не имели. Их попытались остановить и вынудить закрепиться в конце улицы, но эти попытки десантников успехом не увенчались: афганцы сдали свои позиции и вышли из кишлака. И сразу после этого среди них самих началась разборка – дело чуть не дошло до рукопашной. Немного поскандалив между собой, они успокоились и расселись в тени высокого дерева. Их капитан подошел к комбату и стал жаловаться на своих подчиненных, – мол, они ленивые и не хотят воевать. При этом он показал Солуянову, из какого дома их обстреляли.