Текст книги "Новое королевство"

Автор книги: Личия Троиси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

31
ОПРАВДАНИЕ И ЧУВСТВО ВИНЫ

Лонерин и Сеннар помчались во весь опор. Их вело ощущение присутствия невиданной силы, огромной и разрушительной, действие которой остановить было невозможно.

Дом Гильдии представлял собой лабиринт пустынных коридоров, пропахших запахом крови. Навстречу им попадались раскрытые, словно разинутые рты, двери покинутых впопыхах комнат. Ошеломленный Лонерин огляделся вокруг: Дубэ удалось то, о чем он грезил на протяжении всей жизни, – разрушить Гильдию до основания.

Впрочем, это унылое зрелище не доставляло ему никакого удовольствия. Он так долго жил с мечтой о мести, что в конце концов стал воспринимать ее как неотвратимость. Теперь все исчезло: Иешоль был мертв, равно как и большая часть убийц; Гильдия повержена. Только это имело сейчас значение.

И потом, Теана – ее присутствие в жизни юноши было настолько важным, что он воспринимал это как должное. Мысль о ней наполняла сердце молодого мага бесконечной тоской и отодвигала на задний план любое стремление к возмездию.

Лонерин был изнурен – силы покинули его, но желание спасти девушку заставляло его не терять присутствия духа. Пробегая по очередному коридору, они почувствовали, что находятся где-то совсем близко. Там, в глубине, маячил багровый свет. Рев зверя становился все сильнее.

Оба мага подползли, как смогли, к самому входу в огромный зал. Их глазам предстало ужасное зрелище: зверь неистовствовал над группой обессиленных и запуганных убийц. Юноша со светлыми волосами, казавшимися почти белыми, одной рукой прижимал к себе Сана и с мечом в другой защищал мальчика. Впереди стояла она, прекрасная и растерянная. В руках она сжимала копье, обвитое побегами латешенции. Невиданная энергия исходила отсюда. Руки Теаны дрожали, у нее было мертвенно-бледное, изможденное лицо.

Лонерин что было духу позвал девушку.

Теана ничего не слышала. Дикие вопли, от которых она чуть не тронулась рассудком, по прошествии нескольких минут стали стихать. Она закрыла глаза, отчаянно пытаясь собрать все свои силы в кулак. Девушка не слышала тяжелой поступи зверя, она ощущала только сжимаемое в руках копье и исходившую от него силу, направленную на зверя.

Девушка-маг не знала ритуала и не имела ни малейшего представления о том, как пользоваться бесценной реликвией: она просто доверилась инстинкту. Будучи последней жрицей Тенаара, она надеялась, что бог поймет ее намерения.

Теана вспомнила самую первую молитву, которой ее обучил отец, когда приводил свою дочь в маленькую комнатку для проведения служб. Эти слова навсегда отпечатались в памяти девушки: «Мой Господин, дай мне сил, чтобы восславить тебя, освети мое пребывание и позволь пронести даруемый тобою свет среди еретиков».

Теана шептала молитву так усердно, как только могла. Девушка произносила заветные слова с мыслями о безмерной стойкости своего отца, вкладывая в них всю свою веру, оставшуюся еще с детских лет. Ей очень не хватало его самоотверженности и силы духа. Со слезами на глазах Теана подумала, что отец наверняка гордился бы ею, если бы смог ее сейчас увидеть.

«Когда-нибудь нам удастся пролить луч света на мрачные стены Гильдии, и мы покажем всему миру всю нелепость их лжи. Вот тогда Тенаар снова станет богом для всех, а его имя будет означать надежду». Как раз этим и занималась сейчас Теана.

Копье пришло в действие, его непомерная мощь заставила трепетать девушку. В какой-то момент в душе Теаны промелькнула надежда, и она направила свое оружие на Дубэ. Но неожиданно все пошло не так. Энергия копья так и осталась в ее руках, не сумев преодолеть невидимый барьер, преграждавший ему путь. Копье перестало вибрировать и принялось вновь вытягивать силы из девушки.

– Нет, нет!

Теана попыталась сопротивляться, настойчиво цепляясь за свою веру, но все оказалось бесполезным.

«Мне известно, что я не посвященная, но разве это имеет значение? Тенаар, заклинаю тебя, дай мне сил!»

Окружавшая девушку действительность стала постепенно терять свои очертания. Теана чувствовала, как жизнь покидает ее тело, но она не сдавалась. Девушка дала обещание, поклявшись, что приложит все усилия и добьется своего. Дубэ была ее подругой, и, пока у Теаны хватит сил для сопротивления, она не отступится.

– Что она делает?

Лонерин хотел вмешаться, но Сеннар преградил путь, оттеснив его к стене. Юноша схватился за его тунику и в панике затряс старого мага.

– Да скажите же мне, что она делает?

Сеннар холодно посмотрел на него.

– Она пытается воспользоваться эльфийской реликвией, – ответил он мрачно. – Но у нее ничего не выйдет.

Лонерин почувствовал, как к горлу подкатила невыносимая тошнота.

– Но почему? Что все это значит?

Сеннар, приблизившись, схватил его за плечи:

– Только тот, у кого в жилах течет эльфийская кровь, может управлять подобными предметами. А если это то копье, о котором я думаю, тогда даже эльф не сможет воспользоваться им.

Юноша с отчаянием посмотрел на старого мага.

Сеннар невозмутимо продолжал:

– Это – легендарное оружие Дессара. О нем так мало достоверных сведений, что даже я считал его утерянным. Это копье обладает невиданной силой. Говорят, что оно может разрушать наложенные проклятия.

Вдруг до сознания Лонерина дошел смысл происходящего. В отчаянии он застонал.

– Только посвященным, таким, как Ниал, дано право использовать его. По крайней мере, так говорится в «Хрониках».

Лонерин закрыл глаза, стараясь набраться сил. Он снова повторил свою попытку оторваться от стены и приблизиться к девушке-магу, но ноги не слушались его. Тогда Сеннар был вынужден вновь остановить юношу, не дав ему упасть.

– Пустите меня!

– Куда ты пойдешь? Ты разве не видишь, в каком ты состоянии?

– Я должен остановить ее!

Сеннар, рукой прижав Лонерина к стене, смотрел то на него, то на Теану.

– Разве не ясно, что мне нужно спасти ее? Она значит все для меня, все! – закричал Лонерин.

Сеннар посмотрел на него какое-то время, а потом неожиданно его глаза наполнились необыкновенной решимостью.

– Талисман.

Лонерин вопросительно посмотрел на него.

– Ты хочешь спасти любимую девушку? Тогда дай мне талисман.

Юноша с трудом достал священный амулет. Он сунул его в карман, как только они покинули комнату, в которой томился дух Астера.

Сеннар сжал талисман в руке.

– Что бы ни случилось, ни шагу с этого места, – приказал он, а затем резко метнулся к Теане.

Эта мысль пришла к нему внезапно. Он не стал задумываться над последствиями – для мага теперь они не имели никакого значения. Как и в тот день, Сеннар вновь держал в своих руках холодный талисман. Сердце сжалось в томительном предчувствии – скоро всему придет конец.

Сеннар приблизился к Теане и вместе с ней ухватился за копье. Он сразу же почувствовал, как невиданная энергия лишила его всех сил. Тогда на помощь магу пришел его многолетний опыт. Сеннару удалось удержать в себе те немногие имевшиеся у него силы и направить их в талисман. Старый маг сам еще никогда в жизни не использовал это легендарное копье, но ему было доподлинно известно, что эта реликвия многократно увеличивает энергию того, кто знает ее истинное предназначение. Достаточно просто свою слабость превратить в оружие.

Это могло сравниться с возведением моста. Талисман зазвенел в унисон с копьем, и Сеннар воспользовался этой вспышкой энергии, чтобы как можно быстрее повторить магическое заклинание, то самое, что он произносил в тот день, когда в последний раз видел Ниал. Однако теперь речь шла не об их встрече в пограничном между двумя мирами пространстве: на этот раз Ниал сама должна была прийти к нему.

Свет погас, и наступившая тьма свидетельствовала о том, что Сеннар достиг своей цели.

«Зачем?»

Такого простого вопроса было вполне достаточно, для того чтобы свести мага с ума: его дорогая Ниал снова была рядом с ним.

«Мне нужно еще что-то сделать, не так ли? Именно поэтому ты сказал, что нуждаешься во мне…» – послышался ее шепот.

Сеннар почувствовал бесконечную печаль, заполнявшую лимб, в котором она пребывала.

«Лонерин, Сан и Всплывший Мир просят тебя о помощи», – ответил маг.

Сеннар перевел дыхание. Силы медленно покидали его; он знал, что вскоре свет навсегда погаснет для него. Но теперь он мог без сожаления покинуть этот мир.

«Ты нужна нам сейчас, Ниал, нам нужна сила посвященной».

Он чувствовал ее близость и недосягаемость; Ниал была настолько близка, что своим присутствием будила в нем неудержимое желание немедленно увидеть ее и прикоснуться к ней рукой.

Ниал не ответила на его призыв, и маг продолжил:

«Девушка, получившая разрешение на появление здесь и ценой собственной жизни проложившая нам путь, умирает. Я слишком устал оттого, что этот мир, чтобы удержаться, так безжалостно поглощает молодую плоть. Другая девушка отчаянно пытается спасти ее. Еще одна свежая кровь, еще одно жестокое жертвоприношение».

Сеннар почувствовал, как слабеет и как смертельная слабость одолевает его тело. Маг стиснул зубы.

«Только ты одна можешь воспользоваться копьем Дессара и спасти Дубэ и Теану».

Сеннар не мог видеть лица Ниал, но он почувствовал ее улыбку.

«Вспомни, как я не хотела быть избранной и как довлело надо мной мое предназначение?»

Слеза медленно скатилась по сухой щеке Сеннара, и это был его единственный ответ.

«Но я научилась понимать, что мой рок – это не проклятие и что в уже наезженной дорожной колее всегда есть свобода выбора».

Старому магу так страстно захотелось покоя, исходившего от нее. Он знал, что вскоре и он ощутит это безмерное блаженство.

«Я хочу увидеть тебя…»

«Осталось совсем немного».

«Нет, я хочу видеть тебя здесь и сейчас, словно и не было никогда этой долгой разлуки. Я хочу видеть тебя из крови и плоти…»

Сеннар из последних сил открыл глаза. Вокруг все было залито светом; копье дрожало у него в руках. Теана перестала шататься и заметно преобразилась. В ее фигуре появились новые очертания, очень знакомые Сеннару. Мучительная радость потрясла его до глубины души. Длинные вьющиеся светлые волосы девушки-мага превратились в короткую шевелюру небесного цвета. Нежная и мягкая фигура Теаны обрела очертания крепкого тела воительницы. Ее туника исчезла, а вместо нее появилось боевое снаряжение из черной кожи.

Сеннар блаженно улыбнулся.

Ниал обернулась к нему. Это была все та же девушка, недавно ставшая женщиной. Словно и дня не прошло с той поры: тело Ниал было таким же, как и прежде; неизменными остались решительность и печаль в ее глазах. Теперь это уже не был призрак, вызванный посредством запретных заклинаний, а молодая женщина из плоти и крови, воительница, преисполненная решимости довести до конца свою миссию…

Выпрямив спину, она уверенно сжимала копье вытянутыми вперед руками. Ниал с улыбкой посмотрела на Сеннара, затем ее лицо вдруг решительно нахмурилось. Она заговорила на эльфийском языке, и Сеннару удалось понять произносимые ею слова:

– Посвященная взывает к тебе, Тенаар, и просит твою силу, чтобы разогнать злых духов и рассеять темные колдовские чары. Пусть разрушится сила нечистых печатей и восстановится порядок. Низвергни зверя и освободи твоих детей.

В воздухе повеяло необыкновенно приятным теплом с ароматом возрождающейся жизни. Копье зазвенело вновь, почти запело, и Сеннар почувствовал себя свободным и счастливым, каким он не был на протяжении бесконечного количества лет.

Все вокруг озарилось ослепительным светом и на мгновение замерло. Не было больше ни забрызганных кровью стен, ни гор растерзанных мертвых тел. Бассейны испарились, а статуя Тенаара лишилась своего свирепого вида. Стрела и меч в руках бога засверкали истинным светом, а его лицо стало строгим и справедливым. Не было больше детей, попираемых его ногами; голова Тенаара уже не касалась тяжелых отвесных сводов – кругом простиралась беспредельность необъятного пространства.

Зверь остановился, терзаемый муками своего разрушительного конца. Он стонал, выл, но Сеннар не слышал уже его голоса, потому что там, где он оказался, повсюду царил только покой и не было места для зла и ненависти. Напрасно извивалось ужасное чудовище. Тонкие струйки черного дыма исходили от его щетинистой кожи; казалось, что его безобразное тело растворялось в воздухе. Судорожные конвульсии становились слабее, ярость стихала, перерастая в приглушенные стоны, клыки стали короче, потрескивали, медленно отмирая, когти. Громадные пропорции этого тела уменьшились, обретая очертания молодой женщины. Взору Сеннара вновь явилась Дубэ, печальная девушка, которая вместе с ним отправилась в это проклятое место. Это было последнее, что он успел увидеть.

Старый маг, запрокинувшись назад, стал падать на спину, он уже не почувствовал удара об пол: образ Ниал заполнил все поле его зрения. Она тихо улыбалась, сжимая в руках копье.

Сеннар, любуясь ею, протянул навстречу свои руки. Он заплакал от радости.

– Сейчас я могу прийти к тебе? – спросил Сеннар на одном дыхании.

Ниал поднесла его руку к своему лицу и, опустив голову в его ладонь, вздрогнула от прикосновения.

– Да, – ответила она с ясным взором. – Теперь да.

Лонерин, онемев от изумления, наблюдал за этой сценой. Ему так и не удалось толком ничего рассмотреть. Только яркий, ослепительный свет вместе со странным ощущением блаженства. Очертания Теаны были едва заметны в этой белизне: он видел только изящную фигурку девушки с копьем в руках, нацеленным на зверя.

Затем резко погас свет. Юноше показалось, что все вокруг разом погрузилось в бесконечную тьму. Он с трудом полз на четвереньках с дрожавшими от слабости руками.

– Теана, Теана…

Он подполз к лежавшей на земле девушке, приподнял ее голову и с отчаянием позвал Теану.

Девушка медленно открыла глаза.

– Ниал… – прошептала она.

Юноша изо всех сил прижал Теану к себе, изливая в слезах всю свою тревогу и любовь, испытанную им при мысли, что может потерять ее навсегда.

Девушка слабо обняла его. Они так и сидели, крепко прижавшись друг к другу, посреди этого полуразрушенного зала, в котором все напоминало о прошлом.

Как только копье высвободило свою магическую силу, Леарко прижал к себе Сана. Стены Дома рушились, и даже оставшиеся немногочисленные уже убийцы растворялись в этом ослепительном сиянии.

Принц прищурил глаза, словно смотрел на солнце, – в самом центре зала он рассмотрел извивавшегося в мучительных судорогах зверя.

Потом случилось чудо.

Леарко все понимал, но с трудом в это верил. С тех пор как принц оказался здесь, он не смел на это надеяться. Он отчаянно сражался, так как борьба исключала всякую надежду, но в глубине души он чувствовал, что скоро все закончится.

Тем не менее очевидность происходящего его ошеломила. Постепенно Леарко стал различать черты лица Дубэ, возникавшей из тела зверя, и вздох облегчения вырвался из его груди. Он позвал девушку: его крик взорвал эту фантастическую тишину. Затем погас свет.

Сан дрожал у него на груди: юноша чувствовал, как мальчик ладонями сжимал его руки.

– Что, что это было? – спрашивал Сан испуганным голосом.

Их накрыла неестественная тишина. Мрак рассеялся, и Леарко увидел два лежащих на полу тела, крепко сжимавшие друг друга в объятиях; они плакали от обретенной вновь свободы. Лежавший на спине в одежде мага старик казался спящим. Согнутый человек рядом с ним тяжело дышал. Вот и она.

Леарко, высвободившись из объятий Сана, метнулся вперед.

Бледное лицо Дубэ было наполнено таким умиротворением, какого он раньше никогда еще не видел. Их жизни – длинная история, полная тревог и страданий. Наверняка теперь появилась возможность для возрождения и наслаждения жизнью, в которой чувство вины больше не будет вечным приговором. Возможно, сейчас их любовь сможет медленно и спокойно перерасти в более глубокое чувство.

Принц, одной рукой придерживая девушку за спину, нежно повернул ее к себе и увидел, как Дубэ нахмурила лоб. Он убрал с ее лба влажные от пота волосы и рассмотрел наконец истинное лицо девушки. Снадобье, которое она принимала во время своего пребывания во дворце, прекратило свое действие, и волосы Дубэ стали теми же, что и всегда. Девушка была в точности такой, какой он ее запомнил, когда видел еще ребенком во время ужасной бойни, участником которой был и он сам. Принцу она показалась еще прекраснее, чем раньше.

Девушка медленно открыла свои черные бездонные глаза. Пустота еще не исчезла из этого взгляда, потому что время залечивает далеко не все раны. Тем не менее со временем найдется способ наполнить эти колодцы иным смыслом, заставить уйти боль.

Через некоторое время Дубэ узнала Леарко, и в ее глазах проступили слезы. С трудом приподнявшись, она отчаянно обняла руками его плечи, так, как это делала на чердаке дворца.

– Мы – мертвы? – спросила девушка.

Леарко положил свою голову ей на грудь, вдыхая сладко-горький аромат ее кожи, запах, которым, как ему казалось, он никогда уже больше не насладится.

– Благодаря тебе – нет.

– Я не хочу никогда тебя больше терять, – произнесла Дубэ, рыдая, как девчонка. – Без тебя мне нет жизни.

Леарко сжал ее в своих объятиях.

– Этого не случится, – шепнул он ей на ухо.

Сан не сразу сдвинулся с места. Никто не следил за ним; ослепительный свет уже погас. Сначала он был очень напуган видом громадного монстра, а в особенности этими ужасными магическими чарами светловолосой девушки. Когда в страхе он прижимался к Леарко, только одна мысль мучила его сознание.

«В этом – моя вина, и только моя!»

Теперь перед лицом этой отвратительной бойни он почувствовал, как приступ тошноты скрутил его желудок. Кругом лежали тела убийц. Гильдия повержена его магией – эту картину он много раз мысленно представлял себе во время своего путешествия с Демаром. Но в его грезах не было такого невыносимо горького запаха, не было столько крови и ужаса. Мальчик не испытывал никакого удовлетворения от увиденного зрелища. Сан внезапно понял все безрассудство своего поступка; его ошибкой было не только то, что, не владея в достаточной мере своими способностями и не сумев довести до конца все задуманное, он появился в Доме Гильдии. Ошибочным оказалось стремление устроить эту резню, страстное желание мести. Наконец Сан понял слова Идо. Чувствовал ли он себя лучше оттого, что Гильдии больше не было?

Комок боли, застрявший в горле мальчика с того самого дня, когда двое убийц проникли в его дом, до сих пор оставался неизменным, и никакая из этих жертв не смогла бы смягчить горе Сана. Выбранный им путь не привел бы его к миру в душе.

Сан был в отчаянии. Он все только усложнял. Его рана никогда бы не зажила, но было еще нечто, за что мальчику предстояло нести бремя ответственности, – это чувство вины за все задуманное и содеянное им.

Мальчик натолкнулся на тело своего деда. Тот лежал раскинув руки, с не поддававшейся описанию мертвенной бледностью на лице, на котором, впрочем, было выражение блаженства человека, нашедшего наконец свой путь.

«Моя единственная семья…» – подумал Сан, вспомнив последние услышанные им от Сеннара слова в тот день, когда они познакомились в Лаодамее. Тогда дед сказал ему, что этой истории пришел конец и что они оба должны жить вместе.

Мальчик спрашивал себя, а должен ли он печалиться по этому поводу, но так и не смог ничего почувствовать. Только глухое сожаление о том, чему никогда уже не суждено случиться.

Вот теперь он действительно остался один.

Ошеломленный Сан прошел мимо растерзанных тел. Немногие оставшиеся в живых убийцы двигались, словно бездушные демоны. Но мальчик не обращал на них никакого внимания. Ему нужно было вдохнуть свежего воздуха и покинуть эти стены.

«Идо».

Вот кого он хотел найти. Сан знал, что ему не было бы так страшно, если бы гном был с ним рядом. Идо мог взвалить на свои плечи его боль и найти подходящее слово для того, чтобы развеять гнетущие мальчика мысли, сдавливавшие грудь тяжелым грузом. Прощение Идо могло бы смягчить эти страдания.

Сан спустился по лестнице и оказался в разрушенном храме. Здания, по которому он проходил всего несколько дней тому назад, больше не существовало. Абсолютная мгла этой земли расцвечивалась пламенем огня; горький запах гари вызвал у мальчика приступ кашля. Сан прошел по центральному нефу, между уныло устремившихся к небу полуразрушенных колонн, которым теперь нечего было поддерживать. Досталось и статуе Тенаара: обезглавленное тело бога одиноко возвышалось среди обломков храма.

«Идо».

Сан прошел через центральный вход и оказался на равнине. Неподалеку лежал почти полностью обгоревший труп дракона. Деревья выгорели дотла, и неподвижно лежавшие там тела убийц напоминали о недавнем ужасном сражении.

«Идо».

Звериный рев поднял в воздух густую струю дыма. Сан побежал в том направлении, уверенный в том, что рядом с драконом непременно должен был быть и гном.

Сердце мальчика чуть не замерло от волнения, едва показались смутные очертания дракона.

«Это он, я нашел его!»

Сан позволил себе надежду – самую дорогую в жизни роскошь.

– Идо! – закричал он, подбегая. Мальчик увидел сидящего гнома, спиной опиравшегося на Оарфа. Он подумал, что гном, должно быть, устал и теперь отдыхает. Сан в порыве радости припал к Идо, положив с разбега ему на плечи свои руки.

– Прости меня, Идо, прости!

В ответ – тишина. Потрескивание затухающего огня заполнило все пространство равнины; ветер разносил по воздуху вялые клубы дыма.

– Идо…

Он сердцем почувствовал неладное, еще не успев разглядеть глубокой раны в животе и не заметив на его лице мертвенной бледности.

Сан медленно встал, руками опираясь о землю, густо посыпанную пеплом. Пепел – это все, что ему осталось. Он собственными руками разжег пламя, поглотившее все самое ценное в его жизни.

– Ты поклялся мне, что вернешься! – с досады закричал Сан. Но он знал, что в том не было вины ни гнома, ни других людей, прилетевших сюда вместе с ним. Мальчик проклинал себя изо всех сил в надежде умереть, провалиться сквозь землю и уйти, поддавшись блаженству небытия.

Он кричал до потери голоса. Сколько смертей за одно мгновение безумия. Сколько страданий и крови за одну-единственную ошибку.

Одиночество замаячило перед ним, обретая черты неизбежности. Это – реальность, от которой уже не отмахнуться. Чтобы искупить вину, нужно страдать, страдать в память об Идо и всех тех, кто пожертвовал своей жизнью из-за его гордыни.

Слезы рекой полились из его глаз.

Потом он вздрогнул, почувствовав прикосновение к своей спине. Поначалу его посетила безрассудная мысль о том, что это Идо. А может, он ошибался, может, все это было не более чем кошмар. Он с надеждой открыл глаза, уже готовый рассмеяться. Перед собой Сан увидел только красные глаза дракона.

Мудрость и понимание прочел мальчик в этом взгляде. В нем была все та же боль, боль животного, слишком часто испытанная им за свою жизнь.

– Мне не нужна твоя жалость, – всхлипывая, отрезал Сан. – Я не заслуживаю ее.

Дракон продолжал терпеливо на него смотреть. Сан заметил в его глазах немой вопрос, и наконец ему все стало ясно.

«А почему бы и нет? Может, это – последнее, что мне осталось!»

Дрожащими руками он взял под руки тело Идо и стащил его на землю. Мальчик наткнулся на меч гнома, торчавший из груди лежавшего навзничь человека. Сан не без усилий вынул оружие из тела жертвы и тут же узнал его – это был сделанный из черного кристалла меч его бабушки. Мальчик повернулся к Оарфу, и вмиг исчезли все его сомнения.

Он заткнул за пояс оружие, посмотрел на Идо мокрыми от слез глазами, затем встал перед ним на колени.

– Прости меня, – произнес он. – Бессмысленно говорить это сейчас, но я все понял.

Сан тыльной стороной руки вытер слезы и взобрался на спину дракона.

Оарф, чтобы помочь ему, опустился как можно ниже. Теперь он отличался от того, каким был прежде; мальчишка никак не мог отделаться от мысли, что Идо еще недавно был вместе с ним… Поначалу Сан сомневался, сможет ли он ехать верхом. Но именно Оарф ответил на его немой вопрос. Он воодушевленно раскрыл крылья в задымленном воздухе и яростно заревел. Затем дракон, несмотря на раны, полученные в бою, взметнулся в черное небо. И вскоре его силуэт растворился во мраке ночи.