Текст книги "Последние герои"

Автор книги: Личия Троиси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

11. ТА, КОГО ПРЯЧУТ В ТЕМНОТЕ

В крошечной каморке, где она оказалась, пахло смертью и гнилью. Зловоние было такое, что Адхара едва не задохнулась. Впрочем, задохнуться можно было и от тесноты. Каморка была точно такая, как в ее снах: просто деревянный цилиндр, лишь немного больше, чем находившееся в нем тело. В потолке была решетка – вероятно, через нее внутрь поступал воздух.

Каморку освещал только кроваво-красный свет, шедший от медальона.

Должно быть, глазам Адхары надо было привыкнуть к этому неестественному свету: вначале ей не удавалось рассмотреть ту, которая жила в этой комнате. А потом не могла поверить, что именно она являлась к ней в ее снах. Она ожидала, что увидит красивую юную девушку со свежим лицом и ласковым взглядом.

А в центре цилиндра перед ней было непонятное, похожее на увядший цветок существо, изъеденное ужасной болезнью.

Ужас словно приковал Адхару к месту. Она неподвижно стояла и смотрела вперед, а ее зрение постепенно прояснялось.

На узнице была такая же одежда, как на жрицах из храма Феноры, но порванная и запачканная кровью. Темная густая кровь и теперь стекала с медальона. Под этой слишком просторной одеждой можно было угадать очертания исхудавшего тела с раскинутыми в стороны руками. Можно было сосчитать все его кости – от ключиц под острыми плечами до обвисших грудей, которые почти полностью открывал вырез одежды, и до страшных в своей худобе рук.

На коже узницы были темные пятна почти черного цвета. И кажется, кроме них на этой коже было несколько гноящихся ран.

Адхара попыталась найти в фигуре, постепенно возникавшей перед ней в красном свете, что-то общее с девушкой из сна. Но перед ней была скорее мумия, чем живое существо. Рот был открыт, словно в беззвучном крике, и из него текла густая молочно-белая слюна. В нем были хорошо видны зубы, почти все гнилые, и бледные десны. На черепе не осталось волос.

«Это не может быть она!» – подумала Адхара и уже готова была бежать от этого кошмара и уйти искать настоящую Лхиру. Но ее остановил голос:

Это я.

Адхара догадалась, что слова прозвучали у нее в уме: тело, которое она видела перед собой, не произнесло ни звука.

Это был голос из сна – голос Лхиры.

– Это обман!

Нет, не обман.

– Девушка, которую я видела, очень красивая, молодая и…

Это сделал со мной Крисс с помощью магии, для которой я служу источником.

Адхара не могла отвести взгляда от этого существа. Она поняла, что узница сказала правду, потому что увидела на ее груди знакомый талисман – работу Крисса и его сторонников. Тело Лхиры терзал такой же медальон, как тот, который вел Амхала к гибели.

– Это из-за медальона, да? – спросила она, когда снова смогла говорить.

Да, из-за медальона. Крисс надел его мне на шею в тот день, когда силой забрал меня из храма. С тех пор мое тело перестало мне принадлежать и моя воля тоже. Много месяцев я пробыла здесь без сознания. Я была способна только днем и ночью поддерживать в действии проклятие, которое принесло смерть стольким твоим соплеменникам.

– Твоя сестра стоит за дверью. Она поклялась сражаться против Крисса.

Я это знаю и рада, что мои страдания и страдания твоего народа принесли хотя бы эту пользу.

По лицу узницы скользнула тень удовольствия, смешанного с печалью.

– Как же ты сумела найти меня и привести к себе, если, как ты говоришь, медальон полностью отнял у тебя волю?

Это целиком твоя заслуга.

Лицо узницы осталось неподвижным, но Адхара поняла, что Лхира улыбается.

Ты Посвященная, ты Сирен. Я почувствовала это, как только ты оказалась в Мхерар Тхаре. После этого сознание стало постепенно возвращаться ко мне. Я начала звать тебя, просить у тебя помощи, потому что знала, что боги не напрасно прислали тебя ко мне. Это чудо, Адхара, настоящее чудо.

Адхара молчала.

Я знаю, о чем ты думаешь, – продолжала Лхира. – Во всем этом есть план. План, который определяет твои действия и действия каждого из нас.

– Если так, где же наша свобода?

Она в том, чтобы принять свою судьбу.

– Мне этого мало. Есть вещи, которые просто невозможно принять.

Все можно принять, если знаешь, что наше земное странствие и наши страдания не бессмысленны.

– Хватит. У нас нет времени на этот разговор. Скажи мне, что я должна сделать?

Принять то, что неизбежно.

Преодолевая отвращение, Адхара подошла ближе и наклонилась к этому измученному существу. Невозможно было представить, что ясный молодой голос принадлежал этому телу. Оно казалось бы уже трупом, если бы не тихие свистящие хрипы, которые Адхара услышала, приблизившись к нему. Грудь слабо поднималась и опускалась: умирающая еще дышала.

Адхара взглянула на медальон. Он находился в центре груди. Он висел поверх одежды, но было похоже, что каким-то образом он прирос к телу Лхиры. Адхара присмотрелась и увидела, что ткань одежды разорвана вдоль краев медальона и что от него идут отростки, похожие на тонкие щупальца. Эти отростки вросли в тело.

Девушка дотронулась до медальона и была потрясена тем, какая огромная губительная сила исходит от него. Ей безумно захотелось разжать пальцы и убежать отсюда, но она подавила страх, взяла медальон за края и потянула его к себе. Лхира глухо и хрипло застонала и чуть наклонилась вперед. Из медальона хлынула струя крови, смочив и без того пропитанную кровью одежду.

Теперь этот медальон – часть меня. Когда Крисс надел его мне на грудь, я почувствовала его силу, но не знала, как она велика. Сначала мне казалось, что он только высасывает из меня совесть и помогает мне поддерживать действие проклятия. Потом он постепенно начал врастать в мою грудь. Я почти не чувствовала этого. Но день за днем он все глубже впускал в меня свои отростки и отравлял мое сердце. Теперь он – часть меня.

– И это он подавляет твою волю, верно? Это он мешает тебе уйти отсюда или хотя бы прекратить вызывать проклятие?

Да, он.

– Значит, чтобы спасти тебя, я должна найти способ снять его с тебя.

Ты здесь не для того, чтобы спасти меня.

Адхара недоверчиво взглянула на Лхиру и увидела два слепых молочно-белых глаза.

– Ты звала меня столько дней, заставила меня пройти такой долгий путь, чтобы найти твою сестру. Если не для того, чтобы я спасла тебя, то зачем?

Чтобы положить конец всему этому. Ты здесь для того, чтобы спасти Всплывший Мир и остановить Крисса.

– Я не смогу этого сделать, если не спасу тебя. Я должна срезать медальон с твоей груди.

У него есть металлические отростки, и они окружают мое сердце. Если ты срежешь его, я умру.

– Должен быть какой-то способ снять его. Ты сама сказала, что для каждого из нас существует план и предназначение… Если я не могу тебя спасти, какой смысл был во всем этом?

Посмотри на меня. Посмотри хорошо.

Адхара была вынуждена снова окинуть взглядом ее измученное тело.

Это больше не тело живого существа. Пусть мой голос не вводит тебя в заблуждение. Я душа, по ошибке заточенная в эту тюрьму. Я больше не принадлежу этому миру. Я сделала все, что должна была сделать, завершила свой земной путь и спасла свою сестру. Я желаю только одного – быть свободной и исправить то, что сделала.

– Ты не права. Шира ждет тебя. Она не уйдет без тебя, ты ей так нужна!

Может быть. Но она скоро поймет, что и без меня у нее есть много дел в этом мире.

– Ты сдаешься, я тебе этого не позволю!

Адхара крепче сжала пальцами медальон. Ужасный холод сковал ее руку, но она подавила страх и потянула. Лхира снова застонала, ее тело затряслось, как при икоте, и Адхара почувствовала в собственном теле ее мучительную боль. Пришлось разжать руку. Лхира еще какое-то время продолжала стонать, а потом сказала:

Спасать меня уже поздно, но я должна сделать еще одно, последнее дело. У Крисса была причина заточить меня здесь, а не убить после того, как я вызвала проклятие. Дело в том, что действие такой магической силы должен постоянно поддерживать тот маг, который ее создал. Разносчики болезни – споры, на которые я наложила проклятие, – постоянно гибнут, и я должна непрерывно создавать новые. Вот для чего я здесь, вот почему я еще жива. Как только я умру, новые споры перестанут возникать, больше никто не заболеет, и моровая болезнь покинет Всплывший Мир.

– То же самое случится, когда я тебя освобожу.

Ты должна смириться с неизбежным.

– Не хочу! – крикнула Адхара. – Я не могу поверить, что совершенное зло невозможно исправить, не могу смириться с тем, что есть люди, которых просто нельзя спасти. Разве народ богов мог хотеть, чтобы было так?

Тело Лхиры осталось неподвижным, но Адхара почувствовала ее глубокую печаль. Этот живой скелет словно излучал скорбь.

Боги тут ни при чем. Это сделали эльфы, люди и все остальные, кто тысячи лет заливал Всплывший Мир кровью, превращая рай в проклятую землю.

– Тогда почему боги не остановили первого Марваша? Почему не сделали так, чтобы Крисс умер до того, как все это случилось? Почему не пошевельнули даже пальцем, когда страдал Амхал?

Адхара наконец произнесла вслух это имя, которое в виде неясной мысли присутствовало в ее уме с самого начала разговора. Спасти Лхиру означало спасти Амхала. Не сделать этого означало, что у Посвященной воительницы может быть лишь один путь и ее судьбу нельзя изменить.

Потому, что этот мир – наш, и потому, что наша жизнь – испытание, которое мы должны пройти.

– Но ты говоришь, что это боги привели меня сюда. Значит, ради удовольствия увидеть, как Марваш и Сирен убивают друг друга, боги изволят вмешиваться в земные дела!

У тебя гораздо более высокая судьба. Ты – надежда, последняя связь между богами и людьми, обещание, что в будущем возникнет мир, в котором прежнее идеальное единство будет восстановлено. Вот твоя судьба, и ты не можешь уйти от нее. Это может показаться тебе жестоким, но это так. Из-за грехов одного страдают все, но благодаря добродетелям одной все обретут мир. Ты – та, кто его принесет.

– Тогда что я должна сделать?

Убить меня.

– Ты знаешь, что я не могу этого!

Нет, можешь. Только ты можешь это сделать.

Адхара дала волю своему отчаянию и громко закричала. Она должна доказать, что для этого измученного тела еще есть надежда, что Лхира может встретиться со своей сестрой.

– Должен быть какой-то способ снять с тебя медальон!

Его нет. Освободи меня, Сирен.

Адхара взглянула Лхире прямо в глаза.

Для этого я и привела тебя сюда. Освободи меня из этой тюрьмы, освободи от этой боли, позволь мне вернуться туда, откуда я пришла. Смерть – единственное спасение для меня и вместе со мной для тысяч людей.

Адхара сжала кулаки. Против ее воли по ее лицу потекли слезы.

– Я не хочу тебя убивать.

Я сама прошу тебя. Умоляю тебя, сделай это.

Наступила тяжелая, давящая тишина. Девушка слышала только свой плач и впереди – тяжелое дыхание Лхиры.

Пальцы Адхары медленно потянулись к кинжалу. Она подумала, что это будет первый и последний раз, что больше никто не заставит ее сделать такое. И что с этой минуты она больше никогда не склонит голову ни перед людьми, ни перед богами. Она закрыла глаза и сжала пальцами рукоять своего оружия. Мысль о том, что эту кровь так необходимо пролить и что это может сделать только она одна, приводила ее в бешенство.

– Ответь мне только на один, последний вопрос. Амхала подчиняет себе такой же медальон, как этот? – попросила она дрожащим голосом и стала ждать ответа. Секунды ожидания казались ей бесконечными.

Да.

Адхара закрыла глаза. Ее мысли путались.

– А если для него еще не поздно, если медальон еще не овладел его сердцем, если… – У нее не хватило сил договорить.

Он Марваш, Адхара. И это не зависит от медальона. Медальон только направляет его темную силу так, чтобы она служила Криссу. Но зло имеет глубокие корни в его душе. Кроме того, на него медальон влияет иначе – только устраняет все чувства, в том числе чувство вины, а на сознание почти не действует.

– Ты его не знаешь.

Ты должна понять, в чем твоя судьба. Может быть, боги не хотят, чтобы ты его спасла.

– Я знаю, что должна его спасти. Ни в чем я не уверена так, как в этом.

Адхара почувствовала, что Лхира снова улыбается, но на этот раз грустной улыбкой.

Тогда желаю тебе спасти его.

Адхара тяжело вздохнула и тихо сказала:

– Спасибо.

Ее пальцы сжали рукоять, и рука с кинжалом поднялась для удара. Адхара закрыла глаза и на черном фоне своих век увидела Лхиру такой, какой та была раньше – красивой, молодой и сильной. Этот цветок появился на свет и вырос в тени не для того, чтобы так увянуть. У той, кого она видела, на лице сияла улыбка. Лхира была полна надежды на будущее, которого никогда не увидит.

Адхара громко закричала и вонзила кинжал. Лхира вздрогнула всего один раз, ее рот чуть-чуть приоткрылся. Потом она стала медленно опускаться на пол, а свет медальона на ее груди стал постепенно гаснуть.

Этот красный свет мигал еще несколько мгновений, потом тело Лхиры легко, словно пустой мешок, упало на пол. Медальон зазвенел от удара, и последний отблеск света погас.

Никто не знал точно, что произошло. Но больные вдруг почувствовали себя лучше. Им стало легче дышать, и серое небо внезапно стало немного светлей, словно кто-то снял с него тяжелое толстое покрывало. В воздухе появился новый аромат, который словно говорил, что Всплывшему Миру еще есть на что надеяться.

Шира стояла, прижавшись к стене. Яд одурманивал ее и вызывал сильнейший жар. И в бреду она вдруг увидела, что вокруг стало светло.

– Это ты? – пробормотала она.

Да, – ответил голос, от которого у нее едва не разорвалось сердце.

– Прости меня… – сказала она и почувствовала, что слезы обжигают ей щеки.

Мне не за что тебя прощать, потому что ты ничего не могла сделать.

– Я должна была попытаться спасти тебя, должна была спрятать тебя, как только Крисс обратил на тебя внимание.

Крисс не из тех, кого можно остановить. Если он решил что-то сделать, он добивается своего. Нет, ты ничего не могла сделать. Я рада, что хотя бы ты смогла спастись. Теперь, Шира, мы действительно одна душа.

– У нас всегда была одна душа на двоих.

Лхира улыбнулась. Она была красива, как всегда, и спокойна. Уже давно она не была такой безмятежной. Но контуры ее тела начали расплываться.

– Не покидай меня! – крикнула Шира и протянула руки к призраку сестры.

Я с тобой и всегда буду с тобой. Поэтому ты должна жить.

– Меня нет без тебя!

А меня нет без тебя. Поэтому не отчаивайся, даже если это будет трудно. Живи, Шира. Живи за нас обеих, потому что, если ты будешь жить, я не совсем умру.

Пальцы сестер соприкоснулись. Каким наслаждением был для Ширы этот короткий миг близости! Потом все вокруг залил жестокий свет, и образ Лхиры растворился в нем.

12. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Дубэ готовилась внимательно и аккуратно. Перед ней, на столе, вокруг которого собирались на совет командиры, лежало в положенном порядке ее оружие: метательные ножи, духовая трубка и при ней мешочек с отравленными иглами, удавка и три кинжала. Все лезвия блестели, отражая огонь свечи: Дубэ идеально вычистила их.

Она переоделась. Это пришлось делать медленно: у нее болели суставы. Теперь она все время ходила с палкой и без помощи омолаживающего напитка уже не могла сражаться. На поле боя она держалась вдали от самого сражения и только отдавала приказы. Ее защищал верный слуга Баол, который теперь всюду следовал за ней, как тень.

Она вложила ножи в кожаную перевязь, которую носила на груди. Затем прикрепила к поясу духовую трубку и привязала к нему мешочек с иглами. Повесила на место удавку и разложила кинжалы – один в сапог, два за пояс по бокам. Ее движения были спокойными, медленными и торжественными, как у жрицы. Дубэ в последний раз совершала обряд. Она уже не помнила, когда сделала это впервые. Но все кончалось так же, как началось. Круг замыкался идеально. Когда-то она стремилась стать умелым убийцей, потом целую жизнь уходила прочь от того, чем была. И вот теперь – снова это торжественное переодевание, сталь, веревочная петля и бамбуковая трубка. Конец совпал с началом, и их совпадение отменяло все, что произошло между ними. Если бы не было Леарко, Неора, Амины и Калта, если бы не было тонких и прочных сетей любви и дружбы, которые она соткала за долгие годы жизни, все было бы точно так же, как в юности. Но Сеннар был прав: жизнь движется по спирали. Она до самого конца обманывает нас, заставляя верить, будто изменилась, а потом вдруг возвращает нас к началу пути.

Наконец стол опустел, и Дубэ была готова. Все оружие расположилось на своих местах. Оставалось только одно дело – последнее. Перед ней стоял знакомый флакон. В нем оставалось несколько капель янтарно-желтой жидкости.

Дубэ задумалась. Она еще может выбрать. Может позволить своей жизни идти естественным путем, позволить годам и старости пожирать ее и дождаться смерти. А может выпить это зелье, сделать последний шаг и сразу оказаться на краю могилы. Ждать или действовать?

Дубэ взяла флакон и одним глотком выпила содержимое.

Она почувствовала, как расправились морщины, наполнились силой мышцы. Ее тело снова помолодело – в последний раз.

Все началось за неделю до этого дня. Какой-то эльф попросил, чтобы ему позволили поговорить с Верховным Главнокомандующим войск Всплывшего Мира, и заявил, что готов сообщить крайне важные сведения. Эльф был очень молодой, почти мальчик. В его глазах отражались чувство вины и страх.

– Мне сказали, что ты хочешь говорить со мной. Не бойся, я тебя слушаю, – сказала Дубэ.

Эльф был одет так, как одевались солдаты Крисса.

– Я не предатель! – заявил он. – И я не боюсь ни тебя, ни смерти!

– Ты не должен ни в чем оправдываться – во всяком случае, передо мной.

– Нет, все-таки должен! – горячо заговорил молодой солдат. Он был в испарине от волнения. – Я знаю, что Крисс мой король. Он много сделал для эльфов, и наш народ его любит. Я тоже любил его. Но ничто на свете не стоит таких жертв, как те, что мы принесли.

– Скажи мне то, что должен сказать, и убирайся отсюда!

Дубэ чувствовала странное отвращение к этому эльфу. Сколько похожих на него солдат есть в ее собственной армии? Сколько безбородых юношей могут предать ее, как этот предает своего государя?

– Все мои товарищи, вместе с которыми я вступил в армию, погибли, и я видел, как они умерли. Я знаю, что моя семья голодает из-за этой проклятой войны. Вы меня понимаете?

Дубэ схватила его за воротник и приподняла над землей.

– Решишься ты наконец говорить или нет? Ты боишься войны, но в то же время боишься стать предателем. Так на чьей ты стороне?

Наступила тишина. Казалось, что эльф никогда не заговорит. Дубэ спросила себя, не слишком ли суровыми были ее слова. С тех пор как она перестала допрашивать пленных эльфов, у нее впервые появилась настоящая возможность добраться до Крисса.

– Через три дня он будет в лагере Ленар. Поедет туда, чтобы завершить завоевание Земли Ветра.

– Он уже владеет этой землей.

– Не совсем. Ему нужно владеть всеми деревнями до одной. Он отдал нам приказ занять их все, от первой до последней, и установить во всех ашкары.

– Для чего?

– Не знаю. Этого никто не знает. Мы только исполняем приказы.

Дубэ долго смотрела ему в глаза. Похоже, что солдат сказал правду.

– Говори дальше!

– Рано утром, пока еще никто не проснулся, он всегда купается, если рядом с деревней или лагерем есть река или ручей. А в Ленаре есть ручей. Как правило, позади него идут два охранника, которые обыскивают окрестности. Но из почтения они держатся в отдалении. Он не любит, когда за ним наблюдают, и хочет показать, что никого не боится.

Дубэ отпустила воротник. На одно мгновение эльфу, кажется, стало легче. Но потом его взгляд снова стал виноватым и полным ужаса.

– Поклянитесь мне, что убьете его. Поклянитесь, что прекратите этот кошмар. Если вы этого не сможете, все будет напрасно, и я умру.

Дубэ сжала кулаки.

– Убирайся! – прошипела она. – Твое дело сделано. Теперь очередь за мной.

На западе небо медленно светлело: ночь уступала место хмурому утру. Мир еще был погружен в темноту. Может быть, свет не пропускали низкие тяжелые облака, нависшие над промерзшей землей. У Дубэ болели пальцы. Время от времени она касалась ими рукояти кинжала, и тогда ей становилось еще хуже: холодная как лед сталь словно обжигала их.

Дубэ уже давно сидела в засаде. Ей было нелегко дойти до этого места: большой отрезок пути проходил по вражеской территории. Самым трудным оказалось перейти линию фронта. Она ползла бесшумно, как кошка. Потом пробралась через линию укреплений в том месте, где – она это знала – не было охраны. И после этого медленно кралась по равнине так, что ее худощавое тело почти не раздвигало высокую траву.

Она пыталась согреть ладони дыханием, но это плохо помогало. Освещение быстро менялось. Сейчас все вокруг было фиолетовым. Вражеский лагерь спал чутким, беспокойным сном. Может быть, ей так казалось потому, что волновалась она сама. Хотя она была уже стара и видела много войн, в это утро ее сердце тревожно билось и никак не могло успокоиться.

Раздался легкий шум.

Дубэ пригнулась. Все было так, как сказал неделю назад солдат-эльф: первыми появились охранники. Их было двое – эльф-мужчина и эльфийка-женщина. Дубэ не могла без волнения смотреть на женщин-солдат: во Всплывшем Мире женщин принимали только в одну воинскую часть – в тот отряд, который она создала сама. Поэтому местным женщинам возможность воевать казалась победой женского пола.

Но с другой стороны, она хорошо знала, что для работы военного разведчика мужчины и женщины одинаково пригодны. Когда нужно выследить и убить врага, женщина иногда даже имеет преимущество перед мужчиной – неопытному человеку она может показаться неопасной. А у эльфов женщины-воины были чем-то обычным.

Оба охранника были молоды, но выглядели бывалыми. Они начали осматривать и обыскивать берега ручья, в котором скоро будет купаться их король. Отсюда до лагеря было примерно полмили. Для Дубэ этого достаточно. Должно быть, Крисс очень уверен в себе, раз решился так рисковать собой почти на территории противника.

Дубэ неподвижно замерла в своей засаде – на дереве, нависавшем над водой. Сидеть на нем было неудобно, зато журчание ручья заглушало все звуки.

Два солдата проверили место купания и пошли обратно – сказать королю, что все готово. Дубэ стала ждать. Она знала: эти двое вернутся и будут охранять Крисса во время купания.

Вдруг она почувствовала что-то неладное – небольшой сбой в ритме своего сердца, перебой в дыхании, смутное тревожное предчувствие.

Дубэ посмотрела на свою руку. Рука дрожала.

«Это просто от волнения: я же выполняю самое важное задание в своей жизни», – попыталась она утешить себя, хотя знала, что это не так. Дубэ были хорошо известны условия того соглашения, которое она заключила с временем в тот день, когда решила пить зелье Тори. Но ей нужен был еще час, всего один час, чтобы сделать то, что она должна была сделать. Она крепче сжала рукой кору дерева.

Внизу снова зашуршали шаги, и на берегу появился король. На нем была простая куртка, перевязанная на талии кожаным поясом, и облегающие штаны. Он был изумительно красив – высокий и стройный, походка изящная, но в этом изяществе нет ничего преувеличенного и показного. Он шел между своими охранниками словно бог, спустившийся к смертным, словно видение из сна в еще спящем мире.

Дубэ впервые видела Крисса и залюбовалась им. Она мгновенно поняла, как этот эльф смог собрать вокруг себя столько сторонников, как он смог привлечь к себе сердца своих соплеменников и привести их умирать так далеко от дома. Его лицо выражало покой и страдание. Это была почти скорбь того, кто собрал в своей душе всю боль мира. На мгновение Дубэ спросила себя: как такое благородное существо могло породить столько зла? Но мгновение было очень коротким. Потом ненависть вытеснила эту мысль.

Король подошел к ручью и разделся. Дубэ увидела его худые плечи и точеные ноги, а потом окинула взглядом все его тело, отыскивая точку, в которую лезвие войдет легче всего и при этом причинит самую мучительную смерть.

«Если он умрет, все закончится. Если я убью его, то положу конец этой войне», – сказала она себе. Сердце бешено колотилось в ее груди, рука по-прежнему дрожала. Дубэ увидела, что ее кожа медленно сжимается.

«Подожди, проклятая!»

На мгновение она расслабилась и поэтому потеряла из виду обоих охранников. Они, разумеется, стояли на посту – и Дубэ даже знала, где именно. Она много лет занималась такой работой: организовывала охрану своей семьи, когда ее еще ни от кого не надо было защищать.

Она быстро скользнула вниз по стволу и поползла, укрываясь в подлеске. Журчание воды заглушало все остальные звуки. Охранница была там, где она рассчитывала: стояла на маленькой поляне. Она была внимательна, но недостаточно.

Дубэ прыгнула ей на плечи и одним движением сломала ей шею. Тело эльфийки с тихим глухим стуком упало к ее ногам.

Другого охранника она нашла в точке, зеркально противоположной первому посту. Этот был крупней, и она не могла так же легко сломать ему шею. Поэтому она нанесла ему удар в грудь, а потом перерезала горло.

Дубэ даже не взглянула на его труп. Сейчас ее взгляд был направлен только на того, богоподобного, кто купался в ручье.

Неизвестно почему, она вдруг вспомнила свою последнюю встречу с Аминой.

Вчера они провели вместе вторую половину дня: Амина пришла навестить ее в лагерь, и Дубэ решила немного отдохнуть от войны.

Они пообедали и провели вместе несколько часов за мелкими повседневными делами. Спокойный день с внучкой. Последний такой день.

– Тебе хорошо жить у Воинов-теней? – спросила она Амину.

Та кивнула:

– Я пока тренируюсь одна. Может быть, меня возьмут на ближайшее задание.

Дубэ улыбнулась. Солнце заходило, и скоро Амина должна была уйти. Дубэ сама постановила, что Воины-тени должны всегда ночевать вместе, в общей казарме – если только не находятся на задании. Им могли дать отпуск, но не во время войны.

Она вздохнула и обняла внучку за плечи. Амина положила ей голову на грудь, и Дубэ подумала: все прекрасно! Она наслаждалась этой минутой нежности, когда словно нет ни прошлого, ни будущего. Жизнь подарила ей столько незабываемых мгновений, но только в старости она научилась получать от них удовольствие. Дубэ была рада, что именно в этот день ей выпало на долю одно из таких мгновений.

– Я знаю, тебе нравится то, что ты делаешь. Но я бы хотела, чтобы ты никогда не забывала, что родилась для мирной жизни, – сказала она и поняла, ее слова разрушили гармонию чудесной минуты.

Она оказалась права: Амина высвободилась из ее объятий, вопросительно посмотрела на нее и спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Что война – средство, а не цель. Страшное средство.

– Это я знаю. Ты сама научила меня этому, – улыбнулась внучка.

Сердце Дубэ задрожало от волнения.

– В самом деле научила? – спросила она.

– В самом деле, – ответила Амина и снова прижалась к ее груди. – Ты не знаешь, как много дала мне в последнее время. Ты спасла меня, и это я буду помнить всегда. Я не знаю, что стало бы со мной без тебя.

– Если это так, ты должна бороться за то, чтобы наступил мир. Ты мне это обещаешь?

– Конечно да.

Они немного помолчали. На этот раз первой заговорила Амина:

– Почему ты говоришь мне это, и почему именно сейчас? – В ее голосе звучала тревога.

– Потому, что я стара и… ты ведь знаешь, я не буду жить вечно.

Амина покачала головой точно так же, как делала Дубэ, когда у нее возникало дурное предчувствие.

– Сейчас я не хочу об этом думать! Если боги пожелают, этот день наступит еще не скоро, ты мне нужна.

Дубэ ничего не ответила, только сильней прижала ее к себе.

Дубэ прогнала от себя это воспоминание и снова полностью сосредоточилась на своем деле. Она вернулась к месту своей засады. Рука, сжимавшая кинжал, судорожно вздрагивала. Время подходило к концу.

Крисс медленно мылся. Вода подчеркивала выпуклость его мышц, худобу его молодого тела.

Дубэ влезла на ветку и приготовилась. Кинжал она переложила в левую руку: правой сейчас невозможно было пользоваться. Ноги, кажется, тоже держали ее не так хорошо, как раньше.

Она не стала больше ждать и бросилась с высоты на Крисса, держа кинжал в вытянутой руке – в левой руке, которую редко использовала в бою.

Может быть, прыжок был не таким быстрым, как она надеялась. Может быть, слишком громко скрипнуло дерево. А может быть, просто судьба была к ней жестока. Но Крисс повернулся в ее сторону, и его взгляд встретился со взглядом летевшей на него Дубэ. Король эльфов с быстротой молнии отпрыгнул в сторону, и Дубэ упала в воду. От холода у нее перехватило дыхание и застыли суставы.

Крисс выбежал на берег и схватил свое копье.

– Это ты так умело убиваешь моих людей, верно? – спросил он и презрительно улыбнулся.

Дубэ ответила ему взглядом, полным жгучей ярости. Она уже встала на ноги и теперь пыталась отдышаться. С ее одежды и тела капала вода.

Король пошел на нее. Дубэ приготовилась к борьбе. Она знала, что с кинжалом против копья у нее мало надежды на победу, но надеялась на свою ловкость.

Копье просвистело у нее над головой, но она успела пригнуться и попыталась нанести удар по бедрам врага. Если ей удастся перерезать ему сухожилия, она победит. Но ее удар был отбит.

Дубэ почувствовала, что ей не хватает воздуха и что ее колени ослабли.

Крисс взглянул на нее и сказал:

– Я тебя знаю…

– Я Дубэ, проклятый! Я пришла отомстить за мужа и сына!

В глазах короля эльфов вспыхнул злой огонек.

– Так сильно ты меня ненавидишь? – спросил он почти весело.

– Не смей смеяться над этим! – крикнула Дубэ и, совершенно забыв об осторожности, бросилась на Крисса, собрав все оставшиеся у нее силы.

Она сражалась яростно, и ее тело делало в этом бою больше своих возможностей. Первый удар она нанесла левой рукой, но Крисс сумел уклониться. Правая рука Дубэ с удивительной быстротой метнулась к другому кинжалу, вынула его из ножен и тоже нанесла удар. Крисс помедлил какую-то долю секунды, потом наклонился вбок, но недостаточно быстро. И лезвие задело его грудь.

– Кинжал отравлен! – с яростной усмешкой сообщила Дубэ.

– В самом деле? – язвительно спросил Крисс.

Дубэ увидела, как он замахнулся для удара и как его оружие приближается к ней. В уме перед ней четко возникло движение, которое надо сделать, чтобы спастись. Но тело не подчинилось уму. Одно колено согнулось, и эта секунда промедления погубила все. Дубэ почувствовала, как лезвие копья глубоко вонзается ей в бок, и удивилась, что не чувствует боли. Может быть, это означало, что ей действительно пришел конец. Она была ранена много раз, но тогда все было иначе. Дубэ пошатнулась. Она даже не почувствовала, как коснулась воды, только увидела над собой серое сумрачное небо. Среди деревьев, ветки которых качались, словно в грозу, перед ней возник Крисс. По его боку медленно текла кровь.