Текст книги "Последние герои"

Автор книги: Личия Троиси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Шира переходила от одного убийства к другому, не обращая внимания на пролитую кровь. Для нее конечная цель оправдывала средства. Восторг, который она испытывала в те дни, придавал смысл всему. Она чувствовала, что наконец по-настоящему живет – телом и душой. Такой полноты жизни она не испытывала никогда.

Незадолго до очередной Ночи цветов Крисс вызвал Ширу к себе.

Она пришла точно вовремя и держалась гордо, как всегда.

Король долго рассказывал ей о своих планах, и Шира постепенно холодела от ужаса.

Эльфов гораздо меньше, чем жителей Всплывшего Мира. Если эльфы хотят победить, они должны восстановить справедливое соотношение сил. Поэтому Крисс хотел бы, чтобы болезнь уничтожила большинство населения Эрак Маара.

Против этого Шира не возражала. Она даже восхитилась практичностью своего короля и его находчивостью. Но от того, что он сказал потом, ее верность поколебалась.

– Для создания болезни нужен очень одаренный маг, который посвятил бы всю жизнь ее распространению. Он должен будет произнести проклятие и непрерывно поддерживать его действие днем и ночью.

– Нам недолго придется искать среди наших сторонников кого-нибудь, согласного на такую жертву.

– В этом я не сомневаюсь. И я уже нашел. У тебя ведь есть сестра, посвященная в культ Феноры?

Крисс уже присылал к Лхире своих людей, чтобы они попытались ее уговорить, но жрецы запретили его посланцам даже видеться с ней.

– Только ты можешь ее убедить, – сказал он Шире.

Следующие дни были для Ширы ужасными. Она принесла в жертву Криссу всю себя и ничего не пожалела бы для него. Ему было бы достаточно шевельнуть пальцем – и она отдала бы свою жизнь. Но жизнь Лхиры – другое дело. Это было единственное, что она была не в силах ему отдать.

Шира говорила себе, что мечта Крисса стоит любой жертвы, заставляла себя вспомнить, как чувствовала себя до того, как Крисс вошел в ее жизнь. И все же не могла преодолеть себя.

Она пошла к сестре, чтобы понять, может ли та согласиться.

– Я ему не доверяю, и ты это знаешь, – ответила ей Лхира. – Я все время старалась держаться как можно дальше от него. Но я пыталась и понять его, зная, что ты – одна из его самых доверенных помощников. И все-таки, сколько я ни стараюсь, я вижу в Криссе только безумие и насилие.

– Если хочешь, я могу объяснить тебе…

Сестра остановила ее движением руки и договорила:

– Поэтому ты поймешь то, что я скажу тебе. Все это больше не имеет отношения к Криссу. Это касается только нас двоих. Пятнадцать лет назад мы дали друг другу клятву, и я знаю, что ты хорошо помнишь ее.

Шира погладила рукой мешочек с волосами Лхиры.

– Ты и этим хочешь пожертвовать для него? Ты любишь его сильней, чем меня?

Шира покачала головой. Она была в отчаянии.

– Ты отдала ему все, принесла ему в жертву столько лет своей жизни и свою душу. Но твоя душа принадлежит и мне тоже, в этом мы поклялись в тот вечер. Теперь он хочет меня, а я твоя, ты это знаешь. Поэтому дать ответ должна ты. Ты хочешь, чтобы я это сделала? Хочешь, чтобы я умерла ради тебя?

Шира была в отчаянии. Так тяжело ей не было никогда.

– Прошу тебя, не заставляй меня страдать.

– Не я это делаю. Это делает он. Шира, он испытывает тебя. Ему нужно, чтобы ты отдала ему все, что у тебя есть, лишь бы показать ему свою преданность. Он хочет быть уверен, что ты всегда будешь делать то, что он попросит. А я хочу лишь одного – чтобы ты была счастлива. Поэтому, если ты действительно убеждена, что в нем вся твоя жизнь, я откажусь от всего и принесу себя в жертву Криссу. Но подумай хорошо, Шира: вернуться назад будет невозможно.

Шира долго смотрела на сестру. Ее душа разрывалась на части. Но постепенно глаза сестры притянули к себе ее взгляд. Шире показалось, что она падает в глубину этих глаз, словно в водоворот, Все стало ясно. Она улыбнулась и ответила:

– Ты для меня дороже всего. – Потом она взяла сестру за руку и добавила: – Прости меня за эту просьбу.

Лхира улыбнулась, погладила ее по щеке и сказала:

– Ты ведь знаешь: нет ничего, что бы я не сделала для тебя.

Возвращаясь к Криссу, Шира была спокойна. Ее король обязательно поймет ее. И в конце концов, рядом с ним есть столько умелых магов. Почему он захотел использовать именно ее сестру?

Военачальница опустилась на колени перед троном и, ничего не тая, рассказала королю о своих чувствах.

Крисс слушал ее с полнейшим бесстрастием. Когда Шира закончила говорить, он только шевельнул пальцами руки и сказал:

– Уходи, разговор окончен.

Шира встала с колен, не зная, что думать.

Через неделю она снова пришла к сестре.

Печальные и встревоженные жрецы сказали ей, что Лхиры больше нет в храме.

– Пять дней назад за ней пришли солдаты. Их было десять. Они убили одного из нас и схватили ее. Она кричала и вырывалась. Мы не знаем, куда ее увели.

Шира словно обезумела. Она пришла к Криссу. Ее не пускали, но она ворвалась в зал и подошла к самому трону. Для этого ей пришлось убить одного из охранников.

– Где моя сестра? Где она? – вне себя крикнула она.

– Она там, куда ты не смогла ее отвести, – самодовольно улыбаясь, ответил Крисс. – Ты должна гордиться сестрой: она обеспечит нам победу.

5. УБИЙЦА

– Здесь, в Ларане, противник остановил наше продвижение, – сообщила худая, прямая, словно гвоздь, эльфийка – командир одного из отрядов – и показала обозначенное место на карте. – Наши солдаты уже шесть дней не могут взять осажденную деревню. Противник так прочно укрепился, что его невозможно выбить.

Герш, командующий войсками, стоявшими в Чаще Земли Ветра, пожилой толстый эльф, посмотрел на карту и погладил рукой свой бритый подбородок. Из-за своей необычной для эльфа тучности он был немного похож на человека. Но полнота и низкий рост не помешали ему сделать карьеру в армии. Для Крисса главным были способности подчиненного, а Герш был талантливым полководцем.

– Я приказал Керашу с его солдатами идти к вам на помощь. Как у них дела?

Эльфийка смутилась:

– Да, Кераш должен был привести подкрепления в Ларан, но…

Глаза Герша сузились так, что превратились в две щели.

– Но что?

– Только что я получила сообщение, его доставил один из наших гонцов. Командир Кераш умер.

Герш едва не подскочил на месте.

– Умер? Когда?

– Три дня назад, вечером. Убит, попал в засаду.

Герш стиснул зубы. Это продолжалось уже месяц. Первое убийство никого не удивило. Все знали, что у королевы Земли Солнца есть гвардия хорошо подготовленных убийц и что они вступили в бой, как только эльфы начали отвоевывать обратно Всплывший Мир. Им казалось, что для устранения этой угрозы достаточно усилить бдительность и увеличить количество часовых по ночам.

Но была убита вторая жертва, потом третья и четвертая. Эльфам стало понятно, что удача отвернулась от них. Хитрая змея Дубэ сумела сделать своих воинов более умелыми.

Убитых становилось все больше, и постепенно стали распространяться слухи об убийце. Говорили, что по ночам в лагеря проникает тень, бесшумная и смертоносная, как ядовитый паук. Никто не может ее остановить, и ничто не может утолить ее жажду крови. Ни один часовой не в состоянии ее остановить, ни один охранник не может бороться с ней. Она никогда не промахивается, она неуязвима. Некоторые говорили, что действует не один убийца, а целая группа хорошо обученных воинов. Одни говорили, что убийца – мужчина, другие – что женщина, а третьи вообще уверяли, что это ребенок. Но никто из живых не видел его в лицо. А те, кому удавалось его увидеть, уносили эту тайну с собой в могилу.

Герш тоже считал, что убийц несколько.

– Снова они? – спросил он сквозь зубы.

– Все заставляет предполагать, что да.

Командующий ударил кулаком по столу так, что эльфийка вздрогнула.

– Их надо остановить, и не только из-за наших потерь. В войсках начали складывать легенды об этих негодяях. Наши солдаты напуганы, и, что самое главное, наше командование выглядит самым худшим образом. Получается, что оно слабое и неэффективное!

Герш встал и стал мерить палатку широкими шагами.

Они потратили шесть дней на деревню в глуши. Целых шесть дней на то, чтобы выкурить из нор этих глупых людей. Однако король ясно сказал, что в этой войне нет мелких целей. Каждая деревня должна быть завоевана и покорена.

– Нужно сопротивляться. Мы не можем допустить, чтобы эти убийцы одержали верх над нами, – заявил он наконец. – Увеличьте подкрепление еще на пятьдесят солдат. Я не хочу больше терять ни дня на эту жалкую деревушку.

Эльфийка наклонила голову.

– Господин, для обеспечения вашей безопасности… – перешла она к другому вопросу.

– Для этого хватит двух часовых у входа в палатку! Я сплю очень чутко. Еще не родился убийца, который застанет меня врасплох.

Эльфийка молча смотрела на него. Герш видел, что она не решается исполнить приказ, и уже был готов прикрикнуть на нее. Но эльфийка наконец кивнула и ушла.

Командующий остался один в полной тишине. Все в лагере уже давно спали. Но он любил ночь. Именно по ночам он изучал свои стратегические планы и разрабатывал новые маневры. В это спокойное время ему было легче сосредоточиться на работе.

Спал он мало, и его чуткий сон мог прерваться даже от самого слабого шума. К тому же он много лет учился искусству войны. В глубине души он всегда знал, что рано или поздно ему придется сражаться по-настоящему. Знал потому, что родился солдатом, и война была у него в крови. Он давно уже чувствовал в воздухе приближение войны. Он наблюдал за ее рождением: видел ее на усталых лицах своих сограждан и слышал в речах, которые сначала тайно, потом открыто произносил Крисс. И когда наконец началась эта святая справедливая война за возвращение земли предков, он был к ней готов.

Герш снял с себя доспехи. Теперь время было позднее даже для него. Никто не помогал ему раздеться: Герш, в отличие от многих равных себе по званию, не держал при себе оруженосцев. Он считал, что услуги помощника – роскошь, пользоваться которой в дни войны неуместно. Раздевался он медленно: его тело устало за день. Все-таки ему было уже пятьдесят лет.

Он повернулся к кровати и тут увидел девушку.

Ничто не могло бы предупредить его заранее – не было ни одного подозрительного звука, ни единого шороха. Она возникла из ничего, словно появилась по волшебству из самого страшного среди кошмаров.

На мгновение их взгляды встретились, и Герш сумел ее рассмотреть. У нее были длинные гладкие волосы, овальное лицо и черные глаза. Она была очень молода – самое большее семнадцать лет. Но внезапно Герш узнал ее.

– Не… может… быть! – ошеломленно пробормотал он и протянул руку к кинжалу, спрятанному в сапоге, – единственному оружию, которое еще не снял с себя. Но его пальцы опоздали. Девушка сделала всего одно широкое движение рукой, и на его горле возникла широкая рана, словно раскрылся красный цветок. Герш упал на землю, не издав ни звука.

Девушка вытерла лезвие о штаны и огляделась вокруг. Она увидела на столе светильник и рядом маленькую карту, которой пользовались Герш и эльфийка, обсуждая ход войны. Она схватила карту и поднесла к огню. Пергамент мгновенно вспыхнул. От него в один миг загорелась палатка.

Когда раздался первый крик «Пожар»! – девушка был уже далеко от лагеря.

Когда она вернулась к себе, небо уже освещали первые бледно-серые лучи рассвета. Девушка чувствовала, что ее время кончается. Дыхание стало тяжелей, суставы начали болеть.

«Проклятый напиток каждый раз дает мне все меньше времени!» – подумала она, проскальзывая в дверь своей палатки. Каждый раз, возвращаясь, она думала, как странно, что ей приходится тайком прокрадываться не только во вражеский лагерь, но и в свой.

Девушка едва успела вовремя сесть на кровать и взять в руки зеркало. Она сама не знала почему, но на этот раз ей хотелось проследить за тем, как все произойдет. Может быть, она хотела подсчитать, сколько ей осталось жить, может быть, хотела напомнить себе, что у ее возможностей есть предел. А может быть, ей было просто любопытно посмотреть на чудо гнома Тори – увидеть, как выполняется тот договор с демоном, который она заключила, когда взяла у Тори пузырек.

В зеркале она еще видела лицо девушки – свое прежнее простодушное лицо с гладкой кожей. Оно будило так много воспоминаний – об утраченном детстве, об Учителе и, наконец, о ее спутнике жизни, который любил это лицо.

А потом в одно мгновение гладкая кожа покрылась морщинами – сначала сеть складок протянулась от глаз ко лбу, потом они появились ниже, вокруг рта. Этот узор на лице говорил о прошлом – по одной морщине на каждый год жизни. Глаза стали тусклыми, веки опухли – картины смерти, которые она видела за шестьдесят лет, не прошли бесследно, губы стали тоньше. Все это произошло очень быстро.

И вот Дубэ снова увидела в зеркале свое нынешнее старое лицо. Она уже не убийца, ученица Сарнека, не девушка, в которую влюбился Леарко. Она опять усталая, измученная жизнью королева. День возвращал ей ее природный возраст, ночь дарила молодость.

Дубэ отложила в сторону зеркало и посмотрела на свои ладони. Ее руки тоже в морщинах, но они еще умеют убивать. Утренняя заря окрашивала небо на востоке. Пора снова играть спектакль.

В тот день она взяла пузырек машинально, не задавая себе вопросов. Но прошло немало времени, прежде чем она решилась выпить то, что было внутри. Сделать это ее заставили новые смерти, новые ужасы и быстрота движений ее внучки.

Дубэ сама начала тренировать Амину. Постоянные учебные схватки с молодой, полной свежих сил девочкой быстро заставили королеву понять, насколько постарело ее собственное тело. От прежних рефлексов осталось очень мало. Ее удары были не такими точными, как когда-то. Война безжалостно идет вперед, а она уже не может сражаться! И тогда она решилась. Однажды ночью Дубэ сидела в своей палатке, и вход был закрыт. Ей показалось, что жидкость в пузырьке, который оставил ей Тори, ярко заблестела, словно звала ее к себе.

Дубэ выпила перед зеркалом первый глоток и стала ждать. Она думала, что превращение будет мучительным, и приготовилась к боли. А вместо этого кожа ее лица снова стала тугой и румяной, а мышцы приобрели прежнюю силу. Она снова стала девушкой семнадцати лет – как в те дни, когда зарабатывала себе на жизнь воровством.

Дубэ бросилась прочь от зеркала: ей тяжело было видеть себя прежней. Ведь это отражение – обман, который продлится меньше одного дня. Все внутри нее говорило ей, как много она потеряла.

Она чувствовала, что перед уходом должна сделать еще кое-что. Дубэ прекрасно, даже слишком хорошо помнила тот день, когда много лет назад решила, что больше никогда не будет убийцей. Хотя она оставила последнее письмо Сарнека в хижине, в деревне народа хюэ, она помнила это письмо наизусть. Много лет эти слова были залогом ее верности клятве. Теперь от Учителя уже не осталось даже пепла, другая любовь, другие смерти и целая жизнь легли между ней и его смертью. Но Дубэ не могла бы сказать, что забыла его. Каким-то образом Сарнек все время был рядом с ней. Все эти годы Дубэ носила с собой кинжал, который Сарнек ей подарил. Теперь пришло время разорвать и эту последнюю связь с прошлым.

Дубэ не могла убивать этим оружием, иначе она предала бы Сарнека. Поэтому в тот вечер, отправляясь в свою первую вылазку в качестве убийцы, она сняла его с себя. Она вычистила кинжал так хорошо, как только могла, и, делая это, считала царапины на его лезвии, вспоминая их одну за другой. Каждая была следом одного из прежних сражений. Потом она аккуратно завернула кинжал в бархатный платок и заперла в сундук. Больше она никогда не будет им сражаться. После этого Дубэ взяла в руки новое оружие, у которого не было прошлого, и вышла из палатки. Она надеялась, что Сарнек, где бы сейчас ни была его душа, поймет ее.

Так это началось. Она вспомнила все. Как будто не прошло столько лет с тех пор, как она в последний раз кралась в темноте и перерезала кому-то горло. Убийца в ней все это время спала чутким сном и в любой момент была готова снова взяться за дело. Теперь этот момент настал. Иногда Дубэ с ужасом думала, что поступает как ее самый худший враг – Рекла, Страж Ядов в Гильдии убийц, которую Дубэ сама убила за целую жизнь до этих дней. Рекла тоже омолаживала себя с помощью волшебного напитка, не желая признавать свой подлинный возраст.

«Я не такая, как она. Я это делаю ради моего народа», – оправдывала себя Дубэ. Но все равно ощущала привкус горечи в тех ночах, когда она обманывала время и совершала ужасные дела, от которых поклялась всегда держаться в стороне.

В палатку королевы вошел ее камердинер Баол.

– У вас такой усталый вид, – сокрушенно произнес он.

Дубэ вздрогнула. У нее много работы, а она в последнее время совсем не берегла себя – уходила на вылазки почти каждую ночь и часто возвращалась только на рассвете. На сон оставалось мало времени.

– Я долго изучала карты с планами завтрашних действий армии, – солгала она.

Баол позволил себе улыбнуться.

– Возможно, вам не нужно было их изучать. Вчера ночью в небе на западе было видно зарево пожара.

– И что это был за пожар? – с притворным любопытством спросила Дубэ.

– Загорелся лагерь эльфов. Их солдаты, стоявшие возле деревни Каста, бежали прочь. Некоторых нам удалось захватить в плен, другие были убиты в сражении, небольшому числу удалось скрыться.

– Нам улыбнулась удача, – заметила Дубэ и выпила холодного молока из чашки, которую принес Баол.

– Это была не просто удача, – ответил Баол и замолчал.

Дубэ не стала прерывать это молчание. Она молча отпила еще молока, ожидая, что скажет камердинер.

– Это снова был загадочный убийца, наш безымянный союзник.

В войсках Всплывшего Мира тоже распространились слухи о невероятно умелом убийце, который устраивает жестокую бойню врагам. Дубэ всегда говорила, что молва преувеличивает его дела, а пару раз делала вид, что послала нескольких своих людей выяснить правду.

– Кому важно знать его имя? Он помогает нам, и этого достаточно, – сказала она, отдавая камердинеру пустую чашку.

– Если это кто-то из нашей армии, то, возможно, он мог бы принести нам еще больше пользы.

– Если бы он хотел работать в команде, он бы уже делал это. Вероятно, он по натуре боец-одиночка.

Дубэ хотела подняться на ноги, но ей помешала боль в коленях. Баол мгновенно понял это, подбежал к королеве и помог ей встать – молча и тактично, как всегда в таких случаях. Именно поэтому Дубэ держала его при себе. Иногда казалось, что он умеет читать ее мысли. Он всегда оказывался рядом, когда был ей нужен, и никогда не позволял ей чувствовать, что она стара и бесполезна. Только при нем она не стеснялась быть слабой и усталой. Если бы она могла рассказать кому-нибудь о том, что делала по ночам, этим человеком, несомненно, был бы Баол. Но Дубэ знала, что этой тайной она не может поделиться ни с кем.

Камердинер подвел ее к стулу в углу палатки и помог надеть легкие доспехи, которые она носила на поле боя.

Дубэ почти сразу заметила, что напиток ускоряет ее старение. Каждый раз, когда действие напитка прекращалось, она чувствовала себя немного старше и слабей. Боли в суставах усиливались, усталость тоже становилась явственнее. Появлялись новые морщины, зрение слабело. За напиток ей приходилось платить своей жизнью. В лагере много говорили о том, как быстро угасает королева. Все считали, что это из-за горя, которое она перенесла, когда сначала умер ее муж, а потом сын. Никого не удивляло ее быстрое увядание.

А самой Дубэ это было все равно. То, что она получила в результате сделки, стоило того, что она отдала. Когда родился Неор, она в первый раз почувствовала неумолимый ход времени и внезапно осознала, что однажды умрет. Конечно, для нее и теперь еще могли бы настать хорошие дни. Она могла бы смириться со старостью и терпеть медленное угасание своего тела. Но ее муж сошел в могилу раньше ее, а потом настала очередь умереть ее сыну. Тогда Дубэ поняла, что у нее больше нет времени ни для славы, ни для радости, что для нее навсегда настали горькие дни и ее путь близится к концу. Она стала думать о смерти спокойно и даже с облегчением, потому что все лучшее в ее жизни уже произошло, остались лишь прекрасные воспоминания о полноценно прожитой жизни. Поэтому она охотно принесла дни своего заката в жертву своему делу. В конце концов, она королева и будет королевой до своего последнего вздоха.

– Итак, какие вопросы мы рассмотрим сегодня? – спросила она Баола, когда была полностью одета, и улыбнулась.

Камердинер серьезно посмотрел на нее и сказал:

– Я принес сообщение, которое вам не понравится.