Текст книги "Мистер Монк идет в пожарную часть (ЛП)"

Автор книги: Ли Голдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

3. Мистер Монк и пожарная машина.

Суббота у Джули – «день активности». Тхэквондо. Занятия футболом. Класс хип-хопа. И, конечно, неизменная вечеринка в честь чьего-нибудь дня рождения. Давайте по-честному: ни один родитель не хочет повсюду развозить свое дитя в законные выходные. Поэтому я составила график развоза с соседскими матерями (чаще всего именно матерям достается эта нелегкая работа). Так уж вышло, что эта суббота не была моим днем развоза, и другой загруженной работой, смертельно уставшей матери пришлось возить толпу непослушных детей в их классы, на их занятия и, разумеется, на вечеринки.

Когда у меня появляется свободное время в одиночестве, я стараюсь потратить его на отдых с хорошей книгой, на долгую прогулку или на роскошное лежание в горячей ванне. Но в конечном итоге беготня из-за дел, которые я забыла сделать, неизбежна. Например стирка, покупка продуктов в супермаркете, уборка дома и оплата счетов.

В этот субботний полдень я была свободна для помощи Монку, которого моя дочь наняла для расследования убийства пожарного далматинца.

Нашей первой остановкой стала пожарная часть, которая находилась в Норт Бич, недалеко от Китайского квартала и рыбачьего причала. Конечно, никакого пляжа там не было, он был погребен под свалкой, а набережную перенесли дальше на север десятилетия назад, поэтому название лукавит. Возможно, лучше называть эту местность Маленькая Италия, потому что китайцев здесь живет гораздо меньше, чем итальянцев, поэтому и название Китайский квартал тоже лукавит.

Норт Бич знаменит писателем-битником Джеком Керуаком и стриптизершей Кэрол Дода, чьи большие сиськи стали украшением вывески клуба Кондор. В микрорайоне осталось несколько реликтов прошлого битников для привлечения туристов. Пара стрип-клубов еще цепляются за жизнь на Бродвее, но их захудалое очарование почти комично, и они теряют почву под ногами так же быстро, как кофейни и картинные галереи.

Повсюду гентрификация, благоустройство и обновление, друзья мои. Неспроста все происходит с домами и районами. Съездите в Лос-Анджелес, и увидите, что там теперь такие же гентрифицированные, благоустроенные и обновленные люди.

Улицы были влажными после вчерашнего прерывистого дождя, но небо оставалось чистым и ясным, дул прохладный ветерок. Я чувствовала запах океана, смешивающийся с запахом готовящейся пищи из Китайского квартала.

Пожарная часть находилась на вершине холма с завораживающим видом на пирамиду Трансамерика и башню Койт. Она была построена из красного кирпича в середине 1900-х годов с вырезанной по камню и установленной над арочными дверями гаража эмблемой Пожарного Департамента Сан-Франциско с орлом, изображенным под скрещенными топорами, держащим в своих когтях щит, покрытый язычками пламени.

–Когда я был маленьким, – сказал Монк. – Я мечтал стать пожарным.

–Правда? – спросила я.

–Мне все нравилось в этой профессии, – продолжал он. – Кроме пожаротушения.

–Тогда что же из работы пожарного Вам нравилось?

–Это.

Монк повернулся к пожарной части и развел руки так, будто хотел обнять то, что видел перед собой. Обе двери гаража были открыты, впуская внутрь потоки ветра, где пол-дюжины пожарных намывали и полировали две блестящие пожарные машины. Солнечный свет отражался от сверкающего хрома и полированного красного металла.

–Разве это не прекрасно? – он вздохнул.

Я проследила, как его взгляд окинул пожарные шланги, аккуратно сложенные наверху одной из пожарных машин; без единого пятнышка бетонные полы, намытые и вытертые до мраморного блеска; ровные ряды пожарных шапок, мундиров и шлемов, находящихся на открытом стеллаже из ослепительной стали; киркомотыги, лопаты и другие инструменты, развешенные на стене по величине, порядку формы и назначения. Царство чистоты, эффективности и порядка.

Его глаза были широко раскрыты с детским благоговением и восхищением. Как будто ему снова десять лет, хотя должна признаться, что не до конца убеждена, что он когда-нибудь по-настоящему взрослел.

Монк подошел к капитану, который стоял рядом с тележкой с аккуратно сложенными белыми полотенцами и корзиной для белья, наблюдая за тем, как его люди работают. Его синяя форма с короткими рукавами была идеально наглажена и накрахмалена, а значок так блестел, что казалось, будто он излучает свет. Ему было около пятидесяти, черты лица были такими жесткими и точеными, какими обладают только солдаты, персонажи комиксов и статуи.

–Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил капитан.

–Вообще-то это мы бы хотели помочь вам, – ответил Монк. – Я Эдриан Монк, а это моя помощница Натали Тигер.

–А я капитан Мантуз. – он протянул руку Монку. – Вы детектив, верно?

Монк пожал его руку, затем протянул свою открытую ладонь ко мне за дезинфицирующей салфеткой. Я дала ему ее. Если Мантуза это задело, он виду не показал.

–Меня наняли расследовать убийство Спарки, – сказал Монк, вытирая руки.

–Вы работаете на Джо? – спросил Мантуз.

–Кто такой Джо? – переспросил Монк, и отдал мне салфетку.

–Пожарный Джо, – подала голос я, убирая салфетку в мешочек, и кладя его себе в сумочку. Обычно в конце дня моя сумочка переполнена маленькими мешочками с салфетками. – Они со Спарки были командой.

–Они были больше, чем командой, мисс Тигер, – сказал Мантуз. – Джо Кокрэн вытащил этого пса из приюта десять лет назад, и с тех пор они были неразлучны. Спарки не был моим псом, но у меня такое чувство, что вчера ночью мы потеряли одного из наших людей. Мы все так думаем.

Монк взял одно из полотенец, сложенных на тележке, и указал на пожарную машину:

–Можно?

Мантуз пожал плечами:

–Конечно.

Монк подошел к машине и протер сверкающую хромом фару. Затем он повернулся к нам с большой мальчишеской улыбкой на лице.

–Ух ты, – сказал он.

Мы с капитаном смотрели, как Монк полирует клапана. Еще один пожарный на другой машине тоже смотрел на него. Я поняла, что это может затянуться надолго, поэтому решила взять инициативу в свои руки.

–Вы расскажете нам, что случилось вчера ночью?

–Мы выехали на пожар в четырех кварталах отсюда. Времени было, должно быть, около десяти, но я могу уточнить по журналу. Женщина заснула на своей кровати с недокуренной сигаретой. Это самая распространенная в мире причина пожаров и самая легкая из тех, что можно предотвратить. – сказал Мантуз. – Мы потушили пожар и вернулись сюда около двух ночи. Обычно Спарки выбегал встречать нас, виляя хвостом. Но не в этот раз...

Монк подошел к нам, но не для того, чтобы задать вопрос, или реально поучаствовать в расследовании. Просто, чтобы бросить в корзину использованное полотенце и взять свежее.

–Это так здорово! – сказал он, затем легкомысленно улыбнулся нам обоим и начал полировать безупречную дверную ручку. Мантуз не мог оторвать от него глаз.

–Обнаружили ли какие-нибудь следы взлома? – спросила я.

–Нет, – ответил он, переводя взгляд то на Монка, то на меня. – Пожарная часть не была заперта.

–Является ли это необычным, что собака осталась одна в незапертой пожарной части?

–Нисколько, – сказал Мантуз. – Это одна из причин, исторически, почему мы держали далматинца. Он охранял пожарную часть. Джо знает кучу фактов о них. Он может все рассказать вам о далматинцах.

–А раньше кто-нибудь пытался что-нибудь украсть из пожарной части?

–Ни раньше, ни вчера ночью, – ответил Мантуз. – Ничего не пропало. Это безопасный район, или по крайней мере был.

Я не знала, что еще спросить, поэтому повернулась к Монку, который был все же самым легендарным детективом в округе.

–Мистер Монк, —позвала я.

Он продолжал полировку.

–Мистер Монк, – повторила я более твердо. Он обернулся. – Не хотите что-нибудь спросить у капитана Мантуза?

Монк щелкнул пальцами.

–Конечно! Спасибо, что напомнила!

Он отбросил грязное полотенце и посмотрел на капитана.

–У вас есть значки для пожарных, работающих на добровольных началах?

–Вы имеете в виду те, которые мы даем детям?

–Нет, те, которые вы даете пожарным, работающим на добровольных началах, – стоял на своем Монк.

–Думаю, есть, – сказал Мантуз. – Хотите?

Монк кивнул. Мантуз зашел в свой кабинет. Монк посмотрел на меня.

–Ух ты!

–Это все, что Вы собирались сказать?

–Ура!

–У Вас больше нет вопросов по поводу вчерашнего убийства? Например, что случилось здесь ночью?

–Я уже знаю.

–Вы знаете?

–С тех пор, как мы вошли, – сказал он.

–Как?

Он нарисовал руками треугольник в воздухе

–Простая геометрия.

Нет ничего простого в геометрии. Я завалила ее в старшей школе и часто просыпаюсь от кошмаров, в которых мистер Росс, мой учитель математики в десятом классе, бегает за мной и заставляет повторно сдавать экзамен.

–А можно как-нибудь обойтись без геометрии? – поинтересовалась я.

–Собака была там. – Монк указал на дальнюю точку с правой стороны пожарной части. – Точка один нашего треугольника. Это было его любимое место для лежания, когда машины уезжали.

–Как Вы узнали?

–На стене царапины от его лап. – сказал Монк.

Я проследила за его взглядом и прищурилась. Несомненно, были видны царапины, которые пес оставил, когда потягивался, вертелся, или лежал напротив стены.

–Когда пожарные машины уезжали, с этого места было хорошо видно двери гаража, – сказал Монк. – А когда машины были здесь, они загораживали обзор, поэтому он спал в своей корзине на кухне, где мог доставать отходы со стола и получать удовольствие от большого количества людей.

Он наклонил голову в сторону кухни, и я увидела краешек собачьей корзины за открытой дверью. Я смогла разглядеть резиновый хот-дог – собачью игрушку, лежавшую в корзине.

Не могу понять, как или когда Монк заметил царапины и собачью корзину. Мне-то казалось, что с тех пор, как мы пришли, все его внимание было приковано к пожарной машине. Но я ошибалась.

Монк поднял голову, осмотрел пожарную часть и сделал несколько шагов вперед, словно оставляя отпечаток ноги в наборе «Следы на песке».

–Убийца подкрался через открытый гараж и достиг второй точки нашего треугольника, когда собака увидела его и напала, – сказал Монк. – Он посмотрел вокруг в поисках чего-нибудь для самозащиты и обнаружил это.

Монк повернулся лицом к топорам, лопатам и граблям, аккуратно развешенным по стене слева от нас.

–Он бежал сюда, собака догоняла. Он схватил со стены киркомотыгу и замахнулся ею на собаку в самую последнюю секунду.

Монк сделал еще несколько шагов вперед и остановился у открытого стеллажа с мундирами, шлемами и ботинками, стукнув ногой по полу.

–Спарки умер прямо здесь.

–Но как Вы можете быть уверенным?

–Простая геометрия, – повторил он.

–Он прав, мисс Тигер, – сказал капитан, подойдя ко мне сзади. – Именно здесь мы и нашли бедного пса, когда вернулись с вызова, прямо здесь, перед стеллажом с БОП.

–Что это такое? – спросила я.

–Так мы называем боевую одежду пожарных. – ответил он. – Ту, что надеваем на пожар.

Монк посмотрел мимо меня:

–Ой-ой.

–Что еще за ой-ой? – спросила я.

Он подошел к стойке с тяжелыми пожарными плащами, висящими аккуратным рядом.

Один из плащей висел на вешалке, которая была повернута не той стороной, что остальные.

Естественно, Монк снял плащ с вешалки, перевернул ее и снова повесил плащ, бережно, чтобы плечики были наравне с соседними плащами.

Мантуз покачал головой в изумлении.

–Да он гораздо больший приверженец порядка, чем я!

–Чем все, – сказала я.

–Я бы хотел, чтоб все мои ребята были такими, как он.

–Будьте осторожнее с Вашими желаниями.

Монк вернулся и покрутил рукой передо мной, чтобы я дала ему несколько салфеток. Я достала из сумочки две и подала.

–Вы абсолютно уверены, что из пожарной части ничего не украли? – спросил Монк, вытирая руки.

–Все оборудование подсчитано, и никто из ребят не докладывал о пропаже из их шкафчиков, – ответил Мантуз.

–А как насчет того, что Вы не считаете важным? Что-нибудь незначительное, незаметное и обыкновенное, что могли упустить?

–И как нам узнать, если что-то подобное пропало?

–Однажды я раскрыл преступление, когда понял, что преступнику нужен клочок бумаги, застрявший в копировальном аппарате.

–У нас нет копировального аппарата.

–Однажды я раскрыл преступление, когда понял, что преступнику нужен камень из аквариума с золотой рыбкой.

–Но у нас нет золотой рыбки.

Монк взглянул на меня:

–Это усложняет дело.

–Дайте-ка подумать, – сказал Мантуз. – У нас пропали два полотенца.

–Какие полотенца? – спросил Монк.

–Те, которыми мы моем машины, – сказал Мантуз. – До вчерашнего пожара их было тридцать четыре, а после – тридцать два. Знаю, это звучит глупо, но я вроде как одержим заботой о полотенцах.

–Для меня это звучит совершенно естественно. – сказал Монк. Он нашел родственную душу.

–Вы действительно думаете, что кто-то мог прийти сюда, чтобы украсть два полотенца? – спросил капитан.

Монк пожал плечами:

–А где Вы их храните?

–В подвале, рядом со стиральной машиной и сушилкой.

Это становилось нелепым. Так не бывает, чтобы кто-то убил собаку из-за пары полотенец. Чтобы остановить безумие, я пропищала собственный вопрос:

–Капитан Мантуз, можете ли Вы придумать причину, по которой кто-нибудь хотел причинить вред Спарки?

–Вам нужно спросить Джо, – ответил капитан. – Ему собака была ближе, чем любой из нас. Когда он уходил с дежурства, всегда забирал Спарки домой.

–А где сейчас мы можем найти Джо?

–Он все еще на дежурстве, но не хочет находиться здесь без Спарки, не сегодня, – сказал Мантуз. – Поэтому я отослал его на место происшествия проверить, все ли там чисто, и помочь следователю по поджогам. Он должен быть там.

–Спасибо, капитан, – сказал Монк. – Все было замечательно.

–Возвращайтесь в любое время, мистер Монк!

Монк уже начал уходить, когда Мантуз подозвал его:

–Подождите, разве Вы не хотите получить от меня это?

Капитан прицепил значок на лацкан Монка. На значке был изображен красный шлем поверх пожарной машины, окруженной золотыми пожарными шлангами и словами ЮНЫЙ ПОЖАРНЫЙ печатными буквами. Надпись внизу гласила: ПОЖАРНОЕ УПРАВЛЕНИЕ САН-ФРАНЦИСКО.

Монк посмотрел на него и улыбнулся.

–Ух ты!

4. Мистер Монк и разрушенные выходные.

Место вчерашнего пожара находилось всего в четырех кварталах, погода была прекрасной, и я подумала, что было бы здорово прогуляться пешком, хотя пришлось подниматься по крутому холму. Я даже не возражала, что Монк подсчитывает и прикасается ко всем парковочным счетчикам, мимо которых лежал наш путь. Я пыталась осмыслить информацию, которую мы выяснили в пожарной части.

Если злоумышленник планировал убить Спарки, почему не забрал орудие убийства с собой? Если он пришел украсть что-нибудь и убил собаку из самозащиты, почему ничего не пропало?

Я задала эти вопросы Монку. И он отчасти ответил на них, между пересчитыванием счетчиков, от которого я вас избавлю.

–Должно быть, он несколько дней следил за пожарной частью, ждал пока все уедут на пожар, чтобы убить собаку, – сказал Монк.

–А зачем ему это?

–Может, собака написала на его розы?

Для Монка это выглядело убедительным мотивом убийства.

–Предположим, некий чокнутый садовник намеревался убить Спарки, – сказала я. – Но зачем он ждал нападения собаки? Почему просто не подошел и не забил ее бейсбольной битой, или чем-нибудь подобным?

–Тогда он должен был принести бейсбольную биту с собой, —ответил Монк. —И ему пришлось бы от нее избавляться. Большой риск, что биту найдут, и по ней установят владельца.

–И свяжут ее с преступлением, —поняла я.

Монк кивнул.

Это имело смысл. Дело уже не казалось таким запутанным.

–С другой стороны, – произнес Монк. – Возможно, он не ожидал увидеть там Спарки.

–Но Спарки был там постоянно! – воскликнула я.

–Только во время дежурства Джо, – сказал Монк. – Уходя домой, он забирал собаку с собой.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как капитан Мантуз рассказал нам об этом, а я уже забыла. Очевидно, я не гожусь для детективной работы.

–Думаете, убийство было случайным? – спросила я. – Считаете, что убийца пришел за чем-то другим, но собака застала его врасплох?

–Не совсем, – ответил Монк. – Он мог целенаправленно идти туда убивать Спарки.

Опять он сбил меня с толку.

–Но как убить собаку, которой нет?

–Можно отравить ее еду.

Я призадумалась. Убийца следил за пожарной частью, когда полагал, что Джо не будет на работе, дождался, пока все уедут на тушение пожара, и прокрался внутрь, чтобы отравить собачий корм. Неожиданно на него напала собака, которую он собирался убить, собака, которой, как он полагал, здесь не должно быть, и он был вынужден защищаться киркомотыгой.

Именно так все и могло произойти.

Или по-другому.

В любом случае, дело уже не было так запутано. С этим я могла справиться.

–Или собаку убили случайно, – произнес Монк, снова запутывая меня. – И парень оказался в пожарной части абсолютно по другой причине.

–По какой же? – спросила я. Задав вопрос, я полностью отказалась искать смысл в этом деле. Это была работа Монка, не моя.

–Не знаю, – ответил Монк. – Но однажды я раскрыл убийство, совершенное из-за мелкой монетки...

Дом, пострадавший от пожара, все еще стоял, но первый этаж был обуглен и разграблен, окна разбиты и закопчены в тех местах, где их лизало пламя. Территория была огорожена желтой предупреждающей лентой, несколько пожарных разгребали завалы, остальные поливали горящие вещи.

В воздухе висел тяжелый запах дыма, улицы и водосточные канавы залиты черной от сажи водой, ливневые стоки забиты обгоревшим мусором. Перед домом стоял пожарный грузовик, седан Пожарного Управления Сан-Франциско и полицейская машина без опознавательных знаков.

Из соседних подъездов выходили люди, толпились на тротуаре и оживленно переговаривались друг с другом. Нет ничего лучше пожара, чтобы собрать народ вместе.

Сгоревший дом был одним из полудюжины безвкусных городских домов, глупо построенных бок о бок в пятидесятые годы. Должно быть, они были спроектированы человеком, строившем в «международном современном стиле», популярном, благодаря Ле Корбюзье, Рихарду Нойтре и Мису ван дер Роэ, только очень безвкусно и дешево (вы, вероятно, подумали, что я закончила пару курсов по архитектуре, и ждала возможности рассказать то немногое, о чем помню). Дома были без украшений лепниной, пожертвовали стилем ради функциональности, а двери и окна были вровень с квартирными стенами, что резко (и отвратительно, на мой взгляд) контрастировало с фронтонами, карнизами и эркерами совершенно очаровательных викторианских домов, стоящих через дорогу.

Меня поразило, как много соседей думало о том же: говоря об архитектуре, они были раздосадованы, что пожар не уничтожил все шесть уродливых домов на этой стороне улицы. Их узкие и невысокие дома, отличавшиеся деревянными каркасами в стиле викторианцев Истлэйка, стояли плечом к плечу. В каждом здании был необходимый эркер для лучшего освещения, декоративный фронтон, добавляющий индивидуальности и крошечные гаражи, в которые с трудом помещалась одна машина.

Офицер, охранявший место пожара, узнал Монка, приподнял желтую ленту и приглашающе кивнул нам.

Сгоревшая гостиная, скелет того, что было раньше, с обугленной мебелью и оплавленным телевизором, выглядела устрашающим местом. Афро-американка в ярко-синей ветровке Пожарного Управления Сан-Франциско с надписью ПОЖАРНЫЙ ИНСПЕКТОР большими желтыми буквами на спине осматривала завал в дальнем углу комнаты. Ее волосы были заплетены в косички с красочным белым и розовым бисером. Джули ныла, чтоб я позволила ей сделать то же со своими волосами, и я позволила бы ей, не стой такая прическа сто двадцать долларов.

Монк вошел аккуратно, пытаясь не испачкаться сажей, что в принципе было невозможно. Едва мы прошли через дверь, нас поприветствовал один наш знакомый.

Капитан Лиланд Стоттлмайер стоял в стороне, курил толстую сигару, его широкий галстук был ослаблен на открытом вороте. Это был человек с постоянно уставшим видом и усами, гораздо более густыми, чем волосы на его голове. Казалось, он нам не рад.

–Что вы здесь делаете, Монк? – спросил капитан.

–Мы пришли поговорить с одним из пожарных, – ответил Монк. – Вчера ночью убили собаку на пожарной станции.

–Ты теперь расследуешь убийства животных? —насмешливо спросил Стоттлмайер.

–Это для очень важного клиента, – сказал Монк.

Я не смогла сдержать улыбку, и Стоттлмайер ее заметил. Он мгновенно догадался, что клиент либо я, либо кто-то из моих близких. Что ж, Стоттлмайер тоже был детективом.

–Мы считаем, что этот пожар был случайным, – сказала я.

–Возможно, – произнес Стоттлмайер. – Но поскольку женщина мертва, мы должны считать это местом преступления до тех пор, пока пожарный инспектор не вынесет свое определение. Поэтому мы и не позволяем никому подходить сюда. Это обычное дело.

–Тогда почему Вы не послали сюда лейтенанта Дишера?

Стоттлмайер пожал плечами.

–Всю неделю шли дожди, а сегодня солнечно. Мне захотелось подышать свежим воздухом. Вы все-таки дадите мне докурить сигару?

Монк чихнул. И потом чихнул еще раз.

–У того, кто здесь жил, была кошка. – сказал он.

–Как ты узнал? – спросил Стоттлмайер.

–У меня на них аллергия.

–У тебя аллергия на пластиковые фрукты, одуванчики и коричневый рис, и это только начало списка, – сказал Стоттлмайер. – Откуда ты знаешь, что именно кошка стала причиной того, что ты чихаешь?

–Это точно кошачье чиханье.

–Вы можете чувствовать разницу между своими чиханьями? – спросила я.

–Конечно, – ответил Монк. – А разве не все это могут?

Стоттлмайер глубоко затянулся сигарой, стряхнул пепел на пол.

Монк уставился на него.

–Что? – спросил Стоттлмайер.

–Разве Вы не собираетесь поднять это?

–Это пепел, Монк. Посмотри вокруг. Здесь везде пепел.

–Это Ваш пепел от сигары, – сказал Монк.

–Ах да, – Стоттлмайер понимающе кивнул головой. – Он не должен соприкасаться с другим пеплом!

–Я знал, что Вы поймете.

–По правде, нет, – язвительно сказал Стоттлмайер и снова стряхнул пепел с сигары.

Монк рванулся вперед, подставил сложенные ладони и поймал пепел до того, как он упал на пол, с облегчением подняв глаза. Затем чихнул, стараясь не сдуть пепел, лежащий на его руках.

–У кого-нибудь есть мешочек?

Стоттлмайер свирепо посмотрел на него, затушил сигару о почерневшую стену и бросил окурок в открытые руки Монка.

–Наслаждайся, Монк! Знаешь, что? Поговори с Гейл, пожарным инспектором, – он указал на афро-американку в ветровке Пожарного Управления Сан-Франциско. – Уверен, она сможет помочь тебе.

Монк направился к женщине походкой человека, несущего флакон с нитроглицерином по минному полю. Он шел осторожно и неторопливо, аккуратно пытаясь не испачкать сажей свою одежду и не уронить одинокую частичку сигарного пепла из рук.

Мы со Стоттлмайером наблюдали за его медленным продвижением. Это было жутко увлекательно.

–Как ты держишься с Монком в качестве гостя? – спросил капитан.

–Он пока был у меня всего пару часов.

–Пара часов с Монком похожа на десятилетие. – сказал он. Достав ручку из кармана, что-то написал на обратной стороне своей визитки, и передал мне. – Это мой домашний телефон. Если захочешь немного отдохнуть от него, позвони мне, и я заберу его помыть мою машину.

–Спасибо, капитан! – сказала я. – Это очень мило с Вашей стороны.

–Только мы с тобой и заботимся о нем. И должны поддерживать друг друга.

–Мы что-то вроде напарников.

–Что-то вроде, – сказал Стоттлмайер.

–Он любит мыть машины?

–Обожает, – ответил Стоттлмайер с улыбкой.

Монк наконец дошел до пожарного инспектора, которая стояла спиной к нему, что-то изучая на полу. Я слышала, как он прочистил свое горло, чтобы привлечь ее внимание. Гейл выпрямилась и повернулась кругом.

–Здравствуйте, Гейл. Меня зовут Эдриан Монк. Я полицейский консультант, – Монк развел плечи пошире, чтобы она заметила значок Юного Пожарного на его лацкане. – И один из Ваших братьев.

Она подняла бровь и спросила:

–В самом деле?

–Не могли бы Вы дать мне мешочек?

Она достала чистый пакетик для улик из кармана своей ветровки.

–Не могли бы Вы подержать его открытым?

Она подержала. Он высыпал окурок сигары и пепел в пакетик, похлопал руками, чтобы стряхнуть микроскопические частички, которые могли остаться. После чего он раз тридцать провел по рукам щеточкой для полного результата.

–Спасибо! – сказал Монк и.. оставил пакетик в ее руках. Его внимание привлек кофейный столик со стеклянной столешницей на металлических ножках, оставшийся практически невредимым после пожара. Столик стоял перед большой кучей пружин и пепла, нетрудно догадаться, что это было диваном. Еще много пружин и пепла– остатки от двух кресел, лежало по другую сторону стола.

Гейл запечатала пакетик и, не найдя куда бы его положить, неохотно положила себе в карман, чтобы выбросить позднее. Прекрасно понимаю, что она чувствовала в этот момент.

–Где было найдено тело? – спросил Монк, присев около кофейного столика и покосившись на пепельницу, кружку и кучку пластика, которая напоминала пульт от телевизора.

Гейл взглянула на Стоттлмайера, ища одобрения, и он ей кивнул.

–На диване, – сказала она.

–Где на диване?

Инспектор указала на дальний от Монка конец дивана.

–Она сидела на том углу, ее рука была на подлокотнике. Сигарета упала из ее пальцев на кучу газет на полу и они загорелись. Огонь распространился отсюда, поглощая диван, шторы и, в конечном итоге, всю комнату. У нее была гора старых газет. Спички и окурки повсюду. Просто настоящая растопка для того, чтоб случился пожар.

Монк прошел за телевизор, посмотрел оттуда на диван, перевел взгляд на остатки кресел.

–Не было ли других следов катализатора? – спросил Стоттлмайер у пожарного инспектора.

–Никаких, – сказала Гейл. – Определенно, сигарета стала причиной пожара. Похоже, это несчастный случай.

Монк кивнул, соглашаясь:

–Именно на это и похоже.

–Отлично, – обрадовался Стоттлмайер. – Я смогу пораньше уехать домой, чтобы насладиться редким воскресным выходным.

–Но это не так, – заявил Монк.

–Простите? – спросила Гейл, встав в позу руки в боки.

–Это не несчастный случай, – продолжил Монк. – Это убийство.

–Вот черт! – выругался Стоттлмайер.

–Он ошибается, – сказала Гейл.

–Нет, не ошибается, – вздохнул Стоттлмайер несчастно. – Когда речь идет об убийстве, он никогда не ошибается.

–Я занимаюсь моей работой уже десять лет, – Гейл распахнула ветровку, чтобы показать Монку значок, прицепленный к ее униформе. – Это настоящий значок Пожарного Управления, мистер Монк. И я могу сказать Вам, что нет абсолютно никаких оснований считать это поджогом.

Монк подошел к дальнему концу дивана.

–Вы сказали, что она умерла прямо здесь.

–Да, – сказала Гейл. – Ее звали Эстер Стоваль, шестидесяти четырех лет, вдова. Соседи сказали, она была заядлой курильщицей. У нее постоянно была сигарета во рту или в руке.

–Она одна здесь жила? – спросил Монк.

–Примерно с дюжиной кошек, – ответила Гейл. – Они убежали во время пожара и возвращались в течение дня. Мы выбились с ними из сил, и ждем службу отлова животных.

–Проклятье, – пробормотал Стоттлмайер, затем посмотрел на меня. – Ты можешь отличить один вид твоего чиханья от другого?

–Нет, – ответила я.

–Я тоже, – сказал он с облегчением. – Не только я.

–Не только Вы, – подтвердила я.

–Если она была в сознании, почему она сидела здесь? – спросил Монк. – На этом конце дивана.

–Потому что ей так было удобнее, – ответила Гейл. – Что это меняет?

–Ее кофейная кружка, пульт от телевизора и пепельница находились у другого конца дивана. – заметил Монк.

Я проследила за его взглядом. Пульт превратился в расплавленную лужу пластика, но кружка и пепельница были целыми.

–Сиди она здесь, смогла бы смотреть телевизор. – Монк указал на другую сторону дивана. —Но сидя там, где нашли ее тело, она могла видеть лишь кресло, загородившее телевизор. Думаете,она хотела смотреть на пустое кресло?

Стоттлмайер посмотрел на диван, телевизор и останки кресла.

–А она и не смотрела, если в нем кто-нибудь не сидел! – вскрикнул Стоттлмайер. – Кто-то еще находился здесь!

Гейл посмотрела на Монка.

–Проклятье!

Она была потрясена.

Я тоже была в значительной степени потрясена. Уже второй раз за день Монк экстраполировал целую цепочку событий, основанных на том, где человек – или собака – могли находиться.

Кто знал, что место сидения может быть таким важным?

Стоттлмайер достал мобильник, набрал номер и произнес:

–Рэнди, это я. Поезжай в морг. Скажи медицинскому эксперту, чтобы срочно сделал вскрытие Эстер Стоваль. Это убийство. Если у тебя были планы на воскресенье, отмени их.

Он закрыл телефон и взглянул на Монка.

–Рад, что ты зашел, Монк. Это могло проскочить мимо нас.

И тогда я вспомнила, зачем мы здесь находимся.