Текст книги "Серебристые сумерки"
Автор книги: Ли Бристол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Донесшийся как будто издалека голос Дакоты прервал мысли Джоша.
– Откуда ты так много знаешь? – с любопытством поинтересовался он. – Ты что, специалист по оружию, что ли?
– Нет, – медленно произнес Джош, продолжая рассматривать посланца забытых времен. – У моего отца такая штука.
И тут Джош поймал себя на том, что сегодня его мысли довольно часто возвращаются к дому и семье. Но он не стал отыскивать причину этого, не попытался связать тоску по дому с тем, что у него произошло с Анной.
Внезапно он понял, что думает о Джейке без злости, а о матери без обиды. Горечь, затаившаяся в душе, словно раковая опухоль, как-то незаметно рассосалась и растворилась в потоке жизни. И произошло это так плавно, что он почти не заметил, поэтому сейчас испытал настоящее потрясение. Но в чем же причина такого превращения?
Анна?
Джош сунул пулю в карман и направился к лошади. Этот кусочек свинца завладел его вниманием, возбудил воображение. У Джоша возникло смутное предчувствие, как будто он стоит на пороге открытия, и он ощутил готовность совершить его.
У Анны он уже не рискнет спрашивать, значит, единственным возможным источником информации на ранчо оставался Дакота.
– А ты знаешь что-нибудь о людях, которые владели этими землями? – поинтересовался Джош спустя несколько минут.
– Ты имеешь в виду Филдингов? – Дакота пожал плечами. – Так, кое-что.
– Даже там, откуда я приехал, слышали о Джеде Филдинге. – Голос Джоша звучал задумчиво, он как бы размышлял вслух. – Это был своеобразный человек. Он вместе с Сэмом Хьюстоном участвовал в битве при Сан-Хасинто, жил среди индейцев чероки, создал это ранчо на пустом месте. Одним из первых начал разводить скот на продажу, отправлял его на север… еще до строительства железной дороги. Некоторые даже утверждают, что если бы не Филдинг, то в Техасе вообще не было бы скотоводства. – Джош медленно обвел взглядом окрестности. – Такой человек… такое ранчо. Как ты думаешь, что заставило Филдингов уехать отсюда?
– Насколько я слышал, – лениво растягивая слова, начал Дакота, – его потомки пошли по кривой дорожке. Один из его сыновей, Джейк, убил шерифа и подался в бега, скрываясь от закона. До сих пор о нем рассказывают разные страшные истории, но, я думаю, все это скорее легенды…
Джошу показалось, что ледяные пальцы ухватили его за горло. Слова Дакоты доносились откуда-то издалека, и Джошу пришлось напрячься, чтобы расслышать их.
– …в конце концов затеял перестрелку со своим братом, сенатором…
– С братом? – Теперь уже и его собственный голос звучал как будто издалека, он не чувствовал движения собственных губ, произносящих слова. – С Дэниелом?
– Да, по-моему, его именно так звали. Но как бы там ни было, сенатор умер, а старина Джейк сбежал с женой брата. С тех пор здесь больше никто не слышал о Филдингах.
В голове у Джоша зашумело, движения стали автоматическими. Говорить не хотелось, и он не понял, как у него вырвалось:
– Джейк Филдинг… убил собственного брата? Дакота пожал плечами и отмахнулся от какого-то жужжащего насекомого, крутившегося возле его лица.
– Похоже, что так. Иначе зачем ему понадобилось убегать? Я же говорю тебе, что я не из этих краев, поэтому рассказываю то, что слышал. Возможно, кто-то из старожилов знает больше. Но думаю, этот Джейк был крутым парнем.
Потеряв интерес к этой теме, Дакота повернулся в седле.
– Будем искать заблудившийся скот, или ты намерен сломать еще несколько столбов? – усмехнулся он.
– Да, конечно, – с отсутствующим видом пробормотал Джош, не замечая изумленного взгляда Дакоты.
Все утро Анна провела в кабинете. Эта небольшая комната предназначалась исключительно для работы, на полках стояли бухгалтерские книги, на стенах висели карты ранчо. Кабинет был надежным убежищем: никто не смел тревожить Анну, когда она работала.
Большинство владельцев окрестных ранчо помнили те времена, когда “Тремя холмами” управляли Филдинги, и после того как Анна взяла дело в свои руки, они рассказывали ей о той, другой, женщине, которая сидела в этом самом кабинете. Анна понимала, что сравнение с бывшей владелицей явно не в ее пользу, но не обращала на это внимания. Наоборот, она гордилась своей предшественницей и считала, что чем больше та преуспела, тем у нее сейчас больше шансов.
Поселившись в доме, Анна не стала ничего переделывать в кабинете. Ей казалось, что ее вдохновляет присутствие Джессики Филдинг – о ней напоминали старые бухгалтерские книги, заполненные аккуратным почерком, квадратики и крестики на пожелтевших картах.
“Здесь сидела женщина, – подумала Анна, – которая все преодолела. Она не боялась насмешек, риска, трудностей, она завоевала свое место среди мужчин, установила собственные законы”. Правильно она поступала или нет, не Анне было судить. Факт оставался фактом – Джессика справилась со всем. Если бы нынешние женщины обладали подобной отвагой!
Но времена изменились. Законы теперь толковались и так и этак, а уж храброй Анна себя не считала.
Боже мой, что она натворила сегодня утром! Менее чем за сутки Анна дважды столкнулась с самыми неожиданными проявлениями своей натуры, о существовании которых и не подозревала, и это открытие буквально потрясло ее. Ей вспомнился взгляд Джоша, его недоумение… И что хуже всего – боль в его глазах.
Конечно же, она не собиралась делать этого. Не хотела его обижать. И уж меньше всего ей хотелось, чтобы Джош ее ненавидел.
Анна плотнее закуталась в шаль, ей внезапно стало холодно. На нее снова нахлынул поток терзающих воспоминаний, и, чтобы отогнать его, Анна закрыла глаза и глубоко вздохнула. Но это не помогло.
Она стала его любовницей. То, что началось с озорного намерения вкусить запретный плод, вылилось в самую настоящую близость, и, как теперь ни желай, ничего уже не исправить. Джош ласкал ее обнаженное тело, он овладел ею, был частью ее. Он заставил ее испытать настоящее блаженство, и даже сейчас она не могла без волнения думать об этом. Жизнь Анны необратимо вышла из привычного русла, да и сама она изменилась.
Анна открыла глаза и мрачно оглядела кабинет. Что же теперь ей делать? В ее жизни не было женщины, с которой можно было бы посоветоваться в подобных делах. Мать Анны просто умерла бы от стыда, если бы в разговоре дочь коснулась темы супружеских обязанностей – чего, конечно, Анна никогда и не пыталась сделать. А подруги только хихикали и краснели, обмениваясь крохами раздобытых где-то сплетен. К моменту замужества Анна оставалась девственной во всех отношениях, первая брачная ночь, заставившая ее только краснеть, разочаровала. Тогда Анна поняла, почему никто не говорит об этом. Это была слишком бесстыдная и скучная тема.
Никто не мог рассказать ей об этом безумии, о дрожи во всем теле, об ослепляющем желании, непреодолимом стремлении слиться воедино. Некому было поведать об ощущениях настолько сладких, что они вызывали слезы, о чувствах настолько сильных, что они лишали разума. И никто не мог посоветовать, как вести себя после всего этого.
Еще плотнее закутавшись в шаль, Анна прошептала:
– Как бы ты поступила на моем месте, Джессика Филдинг? Ведь ты всегда знала, что делать. Ты управляла ранчо и каждым своим шагом бросала вызов общественному мнению… Что бы ты сейчас сделала?
Вопросы повисли в воздухе. Ведь она не Джессика Филдинг, и слава Богу! От соседей Анна слышала историю о том, как после трагедии Джессика забрала сына и сбежала с убийцей своего мужа. Именно бегство Джессики и Джейка позволило семейству Хартли выкупить ранчо “Три холма”. Анна никогда не сомневалась, что у Джессики Филдинг наверняка имелась собственная, не менее увлекательная, версия всей этой истории. Да, она явно не Джессика Филдинг. Она Анна Эджком, она совершила ошибку и теперь пребывает в полной растерянности.
“Следовало уволить его, – вдруг подумала Анна. – Почему я не уволила его утром, когда был подходящий момент? Господи, я же увольняла работников за меньшее…”
Возможно, он и сам покинет ранчо. Анна вспомнила, какой яростью полыхали глаза Джоша. А зачем ему оставаться? Он уедет, и она больше никогда не увидит его, и тогда все ее проблемы будут решены.
Боже мой, но она не хотела, чтобы он уезжал!
Так что же ей теперь делать? Разыскать его, извиниться и умолять остаться?
“Мистер Коулман, я просто хотела сообщить вам, что мне стыдно за свое поведение, и, если вас не затруднит, оставайтесь моим любовником. Надеюсь, вы не обижаетесь на меня?” Анну бросило в жар, когда она представила себе, как произносит эти слова, а затем ей стало ужасно жалко себя.
А как бы все-таки поступила Джессика Филдинг? Она бы пережила это, вот и все. Она приложила бы все усилия, чтобы продолжать жить с высоко поднятой головой. Отвага и гордый нрав помогли Джессике облагородить эти дикие земли, выжить в гораздо более грубом и безжалостном мире, чем нынешний, когда каждый день был вызовом судьбе, а каждый рассвет казался подарком, а не надеждой.
И Анна Эджком сможет со всем справиться.
Анна подошла к столу и опустилась в кресло. Перед ней лежала толстая книга с описаниями и рисунками тавро всех владельцев ранчо отсюда до Калифорнии. Рядом лежал листок с наброском тавро, красовавшимся на лошади Джоша, – Анна сделала его по памяти.
Она помедлила, ей не нравилось то, что она делала. Но, черт побери, она должна все выяснить! И Анна решительно раскрыла книгу.
Тавро, которое она набросала, имело четыре пересекающихся круга, то есть как бы две наложенные друг на друга восьмерки. Анну несколько пугало количество рисунков, которое ей предстояло просмотреть, тем более что ничто не гарантировало результата. А если она и отыщет его, что тогда? Что это докажет? И что делать с этим доказательством?
Пролистав более десятка страниц, Анна с чувством, напоминавшим облегчение, начала понимать, что все ее вопросы чисто риторические. Шансы отыскать оригинал с помощью скудного наброска были просто ничтожны. Возможно, именно на это Джош и рассчитывал. Тут требуется гораздо более опытный специалист, чем она.
“Тогда обратись к шерифу, – подсказал предательский внутренний голос. – В конце концов, это его работа”.
Однако Анна знала, что не станет этого делать. Не сейчас, во всяком случае. А может, и вообще никогда…
– Простите, мадам?
От неожиданности Анна подпрыгнула в кресле и торопливо захлопнула книгу, словно ее застали за чем-то постыдным. Повернувшись, она увидела Чанса, который стоял на пороге, держа в руке шляпу.
– Я стучал, но подумал, что вы не слышите, – извинился он. – Простите, если напугал вас.
Анна откашлялась и взяла себя в руки.
– Все в порядке, Чанс. Просто не ожидала увидеть вас, вот и все. Я же приказала слугам, чтобы меня не тревожили.
– Да, мадам, темнокожая девушка сказала мне об этом. Но у нас неприятности, и я подумал, что вы должны знать о них.
“Боже мой, – подумала Анна. – Этого мне еще не хватало! Только не сегодня!” Однако внешне она оставалась совершенно спокойной.
– Да, конечно. Так что случилось?
– Понимаете, мадам, по вашему указанию мы собрались выбирать новую площадку, и я зашел в сарай за рулетками и прочими необходимыми инструментами. Но оказалось, что в сарае побывали грабители. У нас там хранятся некоторые дорогостоящие приборы, поэтому мы всегда держим сарай на замке. Странно, но они не разворовали инструменты, а поломали их. Все, что можно было покорежить, они покорежили… Чистый вандализм, мадам.
– Ущерб серьезный?
– Довольно серьезный, – угрюмо ответил Чане. – Но это еще не все.
Под вопросительным взглядом Анны Чанс несколько мгновений переминался с ноги на ногу.
– Это вообще полная глупость, но думаю, вы и об этом должны знать. На двери сарая кто-то написал углем: “Янки, убирайтесь домой”. Нечто вроде предупреждения.
Анна на секунду закрыла глаза. Разве мало выпало на ее долю трудностей и без этих угроз? Ее жизнь никого не касается. Да как они смеют!
Казалось, все рушилось вокруг нее, все ее надежды, планы рассыпались в прах. Сколько еще она выдержит?
– Проклятие, – выдавила из себя Анна.
Если Чанса и покоробило ругательство в устах леди, он этого не показал. Сделав несколько шагов по кабинету, Чанс заявил со всей прямотой:
– Послушайте, мадам, я уже говорил вам, что не хочу терять работу. Но вам следует трезво оценивать ситуацию. Я и раньше видел такое… Так избавляются от конкурентов. Могут просто попугать, но иногда последствия бывают очень серьезные. Понимаете, мы с ребятами за драку деньги не получаем. Мы здесь только для того, чтобы бурить скважины.
Анна подняла взгляд на Чанса и постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более решительно.
– Никакой драки не будет, Чанс, могу вас в этом заверить. Существует определенное… недовольство, но я вполне смогу с этим справиться.
Анна еще раз глубоко вздохнула, ей вспомнился взгляд Большого Джима, когда она заявила, что отправляет его на дальние пастбища.
– Вероятнее всего, это дело рук одного из моих работников или даже… – она вспомнила Джорджа Гринли, – кого-то из соседей. Вам не стоит волноваться. Я выясню, кто за этим стоит, и ущерб будет возмещен.
Но Чанс задумчиво покачал головой:
– Нет, мадам. Я не думаю, что это так. Ковбои постоянно крутятся возле нас, и если бы они хотели сделать что-либо подобное, то уже давно бы сделали. Возможно, это кто-то из ваших соседей. Хотя им пришлось бы проделать долгий путь только для того, чтобы поломать инструменты и сделать надпись на двери сарая, но такой вариант вполне возможен. – Замявшись, Чанс с любопытством посмотрел на Анну. – Мадам, а вы не замечали в последнее время в окрестностях каких-нибудь незнакомцев? Я спрашиваю об этом только потому, что иногда все начинается с наемных бандитов. Богачи не любят сами делать грязную работу. Они стараются обезопасить себя, чтобы на них в случае чего не пало подозрение. Поэтому обычно нанимают людей со стороны. – Чанс пожал плечами. – Подумайте, мадам. Возможно, кто-то показался вам подозрительным.
Анна поднялась, вымученно улыбаясь, и проводила Чанса до двери. Она точно не помнила, но, должно быть, сказала Чансу что-то ободряющее, потому что, прощаясь, он поблагодарил ее. Оставшись наконец одна, Анна прислони лась спиной к двери. Костлявые пальцы, сжимавшие ее сердце, сомкнулись еще сильнее, и Анна почувствовала боль.
“Вы не замечали в последнее время в окрестностях каких-нибудь незнакомцев?” – вспомнились ей слова Чанса.
И тут же в памяти всплыли слова Стивена: “Кто он такой? Откуда взялся?”
А еще Джош, сидевший напротив нее за обеденным столом, задумчиво произнес: “Для преступников наступили тяжелые времена…”
Нет, это просто смешно! Анна отошла от двери, ею овладели растерянность и раздражение. Это какая-то хулиганская выходка. Самый вероятный подозреваемый – Большой Джим, но не следует сбрасывать со счетов и Джорджа Гринли, который мог послать кого-то из своих людей, чтобы нарушить ее планы.
И обвинять их в этом бесполезно: у нее нет никаких доказательств, а они будут только рады, что добились своей цели и вывели ее из себя. Конечно, при первой же возможности надо будет поставить в известность шерифа. Однако что он может предпринять такого, чего бы она не смогла сделать сама? А лучше всего обо всем забыть. Это чья-то месть, и не более того, а неприятности ее ждут только в том случае, если она сама начнет искать их.
“Иногда все начинается с наемных бандитов…”
“Кто он такой, Анна? Откуда взялся?”
Анна вернулась к столу и нерешительно коснулась книги с описаниями тавро. Некоторое время она боролась с собой, а затем, сама не понимая почему, схватила листок со своим наброском, скомкала его и швырнула в печку. Вот и все.
Выходя из кабинета, Анна с шумом захлопнула за собой дверь. Книга с описаниями тавро осталась лежать на столе, где она и пролежала, забытая, в течение многих недель.
Высоко в горах человек может много миль шагать по заснеженной тропинке и думать, что идет по твердой земле. Но потом резкий звук, внезапный порыв ветра или сорвавшийся камень приводят все вокруг в движение, человек оглядывается и видит, что позади него со склона горы сошла лавина. И тут он с изумлением осознает – то, что он с уверенностью считал твердью, не что иное, как слой плохо утрамбованного снега толщиной тридцать футов.
Вот и у Джоша сейчас было такое ощущение, будто он оглянулся назад и в изумлении увидел, что скалистый грунт его жизни превратился в лавину катящегося вниз рыхлого снега. Он потерял твердую почву, растерялся, не знал, куда идти.
Дакота остался искать заблудившийся скот, а Джош несколько часов занимался починкой зимних загонов для скота, а затем по дороге домой прочищал ручьи и выгонял бычков из кустов. Получилось так, что он вернулся домой на несколько минут раньше других, и был рад этому.
Ощущение растерянности не покинуло его, и когда Джош тяжело опустился на свою койку. С минуту он сидел, глядя перед собой невидящим взглядом, плечи его поникли. Черт побери, ну и денек у него сегодня выдался!
Джош вяло улыбнулся, вспомнив, каким ясным ему все представлялось, когда он впервые появился здесь. Сотни тысяч акров зеленеющих пастбищ, рискованная ситуация, беззащитная женщина, кучка неумелых и ленивых ковбоев… Прекрасная возможность для человека, который знает, как справиться с трудностями. Он не ожидал, что все так усложнится. Но наверное, сам виноват: уж слишком понадеялся на свои силы.
Итак, он получил ответы. Выяснил больше, чем хотел. Гораздо больше.
Теперь ему было известно все. Джейк Филдинг – преступник. Его мать – беспутная женщина. Дэниел Филдинг, его отец, сенатор, государственный деятель, погиб от руки собственного брата, и причиной этого являлся любовный треугольник. Теперь он знал тайну. И она оказалась более страшной, чем он мог себе представить.
Джош провел пальцами по именам, выведенным на обложке Библии. Джейк Филдинг. Джессика Филдинг. Единственные люди, которых он беззаветно любил всю жизнь. Люди, которых он, оказывается, никогда не знал.
Дело не только в мужчине, назвавшемся его отцом, но в матери – в матери, которая сбежала с убийцей. Наверное, она была соучастницей. Джош почувствовал невыразимое отвращение, казалось, какие-то темные силы окружали его, тянулись к нему своими щупальцами. Он физически ощутил их прикосновение и от омерзения содрогнулся.
Всю жизнь Джоша учили гордиться своей семьей и фамилией: “Ты сын Филдинга. Веди себя как Филдинг. Никогда не забывай, что ты Филдинг. Быть Филдингом – это кое-что значит. Филдинг всегда должен высоко держать голову, произносить свое имя четко и громко, защищать свои честь и достоинство…”
И вот все это оказалось не чем иным, как отвратительной ложью.
А его мать! Такая набожная. Такая преданная. Такая безгрешная. Оказывается, вся ее святость, вся ее чистота были не более чем обманом. Если она была соучастницей убийцы, то, значит, способна на все. Да, он никогда не знал ее.
Он заблудился, оказался в пустоте и одиночестве. Он уже больше не знает, кем он был или кем должен стать. Джош чувствовал себя разбитым, опустошенным и ужасно старым. Гораздо старше, чем самый старый человек на Земле.
Джош машинально подбросил на ладони свинцовую пулю. Он вспомнил, как ему впервые разрешили взять в руки оружие, из которого почти наверняка и была выпущена эта пуля. Ему тогда только исполнилось девять лет, и он едва мог удержать “кольт” на весу двумя руками. Джейк достал его из деревянного ящика, стоявшего на камине, вложил в руки Джоша и сказал, что этот пятизарядный “кольт” великий Сэм Хьюстон подарил его деду и со временем он станет его собственностью. Джош ощутил тогда благоговейный трепет, его так распирало от гордости, что, казалось, может разорвать на части. Вот и сейчас он испытывал такое же благоговение, держа на ладони свинцовую пулю, но теперь к благоговению примешивались угрызения совести.
Хорошо, что Джед Филдинг не дожил до этого дня. Он никогда не увидит, во что превратилось то, что он создал, чему посвятил жизнь. Не узнает, что в один прекрасный день сын предал его.
Как же теперь ему, Джошу, быть? Он выяснил то, что хотел. Он узнал ответ. Больше ему нечего здесь делать. С прошлым покончено, а будущее печально и безлюдно. Да еще Анна… Анна, которая отвергла его.
Джош знал, что никогда не сможет вернуться в Колорадо, к людям, которые были его семьей. Сейчас ему просто хотелось забыть обо всем.
Резко захлопнув Библию, Джош убрал ее на место, а пулю спрятал в карман. Когда он застегивал сумку, его внезапно поразила одна мысль: все, чем он владел, находилось в этой сумке, и, возможно, так будет всегда.
Лицо Джоша окаменело, глаза стали пусты, как здешние земли. Он закинул сумку на плечо. Все кончено. Джош не знал, куда он отправится, не знал, что будет делать, одно он знал точно – ему нет никакого смысла оставаться здесь. Возможно, когда-нибудь, где-нибудь в другом месте он сможет обрести нечто такое, что станет считать своим. Женщину, клочок земли, семью.
А может, у него никогда не появится ничего своего и он будет вечно скитаться на лошади, оставляя позади только дороги.
Подойдя к двери, Джош огляделся вокруг. Его охватила печаль, пересилившая ту боль, которая гнала его отсюда. Ноги отказывались двигаться. Он не мог вот так просто взять и уехать.
Здесь остаются Анна и ранчо “Три холма”, так глубоко запавшие ему в душу. Если он уедет, то может никогда не вернуться сюда. “Судьба”, – вспомнились Джошу слова Анны, и он был согласен с этим…
Дэниел умер, но ранчо осталось. Джейк сбежал, а ранчо осталось. И он, Джош, может уехать, но ранчо все равно останется. Ведь земля ранчо “Три холма” вобрала в себя кровь и слезы мужчин и женщин рода Филдингов, их пот и тяжкий труд. И в его, Джоша, душе выжжено тавро ранчо “Три холма”, поэтому оно всегда будет ждать его, звать его назад…
Он не в силах изменить прошлое, но может попытаться понять его, чтобы верно построить будущее.
Вернувшись к своей койке, Джош повесил сумку на крючок. Возможно, он сделал самый трудный шаг в своей жизни, но он просто не мог сейчас уехать. Нет, только не сейчас.
Филдинги никогда не уклонялись от схватки. И теперь ему предстояло восстановить доброе имя Филдингов, опороченное бегством Джейка и Джессики. Джош нащупал в кармане кусочек свинца, ощутил его шероховатую поверхность, его вес и силу.
– Это мой долг по отношению к тебе, дедушка, – прошептал он.
Лицо Джоша напряглось, глаза приобрели осмысленное выражение, пальцы сильнее сжали пулю.
– Ради этого стоит бороться, – медленно произнес он. – Ради этого стоит пойти на все.
