Текст книги "В твоих объятиях"

Автор книги: Лей Б. Гринвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23

Тринити хотелось придушить его прямо на месте. Значит, Чок все время получал деньги за молчание. Он шантажировал убийцу. Викторию приговорили к смерти, чтобы этот комок слизи мог до конца жизни наслаждаться бездельем.

– Кто убил Джеба? – требовательно спросил он негодяя.

– Я уже сказал, что не знаю.

– Думаю, нам надо сломать ему и второе запястье, – покачал головой Бен. – Просто позор, что они не соответствуют друг другу.

– Вы меня не испугаете.

– Скажи мне, кто убил Джеба, и мы не будем даже пытаться.

– Я вам не сказал бы, даже если бы знал.

Они сели верхом и поехали вниз по сухому руслу. Первый же шаг пони заставил Чока покачнуться в седле, что натянуло веревки на его запястьях. Чок завопил.

– Скажи мне, кто убил Джеба, и я развяжу тебе руки.

– Я не знаю.

– Думаешь, мы поверим, будто кто-то платит тебе деньги все эти годы, чтобы ты молчал насчет убийства, а ты даже не знаешь, кто это?

– Но это правда. Я не видел, кто это. Со мной говорили из кустов. Они сказали мне убираться прочь и никогда не возвращаться, если хочу остаться в живых.

– Голос был мужской или женский?

– Не могу сказать. Говорили свистящим шепотом.

– Как ты получал деньги? – поинтересовался Бен.

– Они просто начали приходить.

– Как они узнали, где ты?

– Наверное, также, как и вы. Они выехали из оврага наверх.

– Сколько?

– Не особенно много. Около пяти сотен в год.

– Почему тебя не убили, вместо того чтобы платить?

– Они не могли тогда. Там было полно людей.

– А позднее?

– Не знаю. Может, они посчитали, что если меня найдут мертвым, то поверят рассказу Виктории.

– Почему шериф не разыскивал тебя? Ведь Виктория сказала, что ты там был.

– Я уже получил свое жалованье и убрался. Некоторые видели, как я уезжал. Я вернулся только потому, что кое-что забыл. Может, они решили, будто Виктория назвала меня, считая, что они не смогут меня найти и опровергнуть ее слова.

– Это самая глупая история, какую я слышал в жизни, – покачал головой Бен.

– Но достаточно глупая, чтобы быть правдой, – признался Тринити. – Ближайший судья находится в тридцати милях отсюда. Ты поклянешься, что расскажешь ему все, что сейчас наговорил, и я отвезу тебя к доктору.

– А если они потом явятся за мной?

– Отправляйся в Аризонскую пустыню, – предложил Бен. – Я слышал, что это идеальное место для людей с избыточным весом.

– Я не знал, что ты хотел получить разрешение на отсрочку казни, – произнес Бен, когда они покидали дом судьи.

– И я не знал. Но когда он это предложил, я понял, что именно это может понадобиться. Судья Блейзер взбесится до чертиков.

– Ты едешь прямо сейчас?

– Да, и буду ехать всю ночь. Ты со мной?

– На этот раз нет. Я поеду помедленней. Для меня все это было слишком быстро.

– Ты вспоминаешь еще Калифорнию?

– Нет, – ухмыльнулся Бен, – но я думаю, не продать ли мне все и не начать ли работать на кого-нибудь. Я устал добывать себе пропитание.

– Ты ведь знаешь, что для тебя всегда есть место на «Демон-Ди».

– А сколько ты будешь платить?

– Ничего, кроме еды и спального места, пока не налажу дело.

– Вроде бы мне подходит.

– Если меня там не будет, скажешь Уорду, чтобы устроил тебя. – Тринити схватил товарища за руку и крепко ее пожал. – Спасибо, Бен. Я твой должник.

– Ты мой должник два или три раза, но я соглашусь на то, чтобы одного из детишек назвали в мою честь.

У Тринити был такой удивленный вид, что Бен расхохотался.

– Да у тебя это написано на лице с той минуты, как я застал вас двоих в моей хижине. Ты без ума от этой женщины и не придешь в себя, пока не женишься на ней. А теперь в дорогу.

– Если меня не будет на ранчо, значит, я в Бандере! – крикнул Тринити, растворяясь в сгущающихся сумерках.

– А теперь найдем тебе доктора, – обратился Бен к Чоку. – И будем надеяться, что он лечит не только животных.

Хриплый шепот разбудил Викторию.

– Виктория!

Шепот шел из окна. Она подняла глаза, но утро еще не наступило и за окном было совсем темно. Она села на койке и подождала несколько мгновений, пока не проснется окончательно. Затем она подтянула койку к окну и взобралась на нее. Снизу на нее смотрело запрокинутое лицо Уорда.

– Слава Богу, с вами все в порядке, – промолвил старик. – Я боялся, что никогда больше вас не увижу.

– Как вы меня нашли?

– Я могу дойти по следам Дьябло куда угодно, даже при лунном свете. Он в этих краях единственный неподкованный конь. Я был развязан, когда пришел в себя. Это сделали вы?

Виктория кивнула.

– Я так и думал. Тринити говорил, что вы сообразительная.

Благодарная за комплимент, Виктория покраснела.

– Что вы здесь делаете? Кто меня оглушил?

– Керби Блейзер.

– Вы только держитесь. Я вытащу вас оттуда за пять минут.

– Керби не привозил меня сюда, – объяснила Виктория. – Он и несколько его друзей пытались меня похитить. Я сама приехала сюда. Тринити велел мне так сделать. Он сказал, что если кто-нибудь меня найдет, здесь будет самое безопасное место.

– Он убьет меня, когда узнает, что произошло.

– Он разозлится на вас за то, что вас одолели три человека?

– Скорее, трое мальчишек. Там, где дело касается вас, он разозлится, что я не справился с целой армией. Я был беспечен. Мне следовало спать в доме.

– Вы спали в сарае, потому что вы джентльмен. Я ему так и скажу.

– Буду признателен, если вы это сделаете.

– Я обязательно расскажу Тринити, что вы за два часа разыскали меня и Дьябло.

– Как вы сюда попали? Какое-то время я думал, что вы попробовали проскакать на этом бешеном коне, но когда добрался сюда, с облегчением увидел, что на нем нет седла. Как вообще он выбрался наружу? Я помню, что запер его в стойле.

– Я скакала на нем без седла. И он мчится как ветер. Керби и его дружки загнали меня в угол, но Дьябло буквально пролетел мимо них.

– Вы скакали без седла? – недоверчиво спросил Уорд.

– Это был мой единственный шанс. Один из них увидел, как я выбежала из дома.

– Теперь он точно меня убьет, и я не буду сопротивляться, потому что действительно это заслужил.

– Нет, не убьет. Я в безопасности и еще узнала, что Майра что-то затевает. Не знаю что, но я ей не доверяю. И теперь мы знаем, что Дьябло – самый быстрый конь в Техасе.

– Тринити заявит, что все это можно было бы узнать, сохраняя вас в безопасности на ранчо.

– Может быть, но после всех неприятностей, в которые он меня втравил, он не может никого ругать.

– Надеюсь, что вы скажете ему и это.

– Скажу. А теперь заберите Дьябло домой. Я не удивлюсь, если кто-нибудь попытается его украсть.

– Не попытается, если хочет остаться в живых.

Виктория проснулась от звука ссорящихся сердитых голосов.

– Откройте эту дверь немедленно. Поверить не могу, что вы держите ее в этой жалкой и мерзкой дыре, не сообщив мне.

Виктория едва могла поверить своим глазам, увидев Майру Блейзер. Солнце только-только поднялось на небосклоне, а Майра редко покидала свою спальню ранее, десяти часов. Злосчастный шериф плелся за ней. Лицо его было наполовину покрыто мыльной пеной: она явно застала его за бритьем. Он бормотал на ходу извинения и настаивал, что ни в чем не виноват.

– А чья, я вас спрашиваю, может быть вина, если член семьи Блейзер безвинно заключен в тюрьму? Откройте эту дверь немедленно! Бедное дитя! Я явилась сюда в ту же минуту, как узнала, что ты здесь.

Как только шериф отпер камеру, Майра оттолкнула его, величественно в нее проследовала и заключила Викторию в объятия.

Виктория почувствовала себя очень неловко. Стройная фигурка Майры и ее фарфоровое совершенство всегда заставляли Викторию ощущать себя громоздкой и неуклюжей.

Майра выпустила Викторию из рук и отступила на шаг, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Полагаю, что у тебя есть объяснение твоему чудовищному наряду.

Виктория была ошеломлена. Майра всегда умела выставить ее глупенькой девчонкой.

– Трое мальчишек пытались среди ночи меня похитить.

– Милостивые небеса! Неужели снова? Ты хоть разглядела, кто это был?

– Керби.

Лицо Майры волшебным образом просветлело.

– Ах, этот негодник! Я послала его привезти тебя в «Тамблинг-Ти», – объяснила она. – Я не могла вынести того, что ты находишься в этом запущенном доме в обществе одного старика.

– Тогда почему они не приехали днем? – требовательно спросила Виктория. – И зачем оглушили Уорда и связали его?

– Просто глупое мальчишеское озорство и желание выглядеть героями, – умиротворяющим тоном проговорила Майра. – Ты же знаешь: спасти красавицу принцессу из заточения. Все эти юноши до сих пор говорят о твоем спасении из тюрьмы пять лет назад. Они просто преклоняются перед этим твоим Баком.

Ее объяснение выглядело разумным.

– Почему же ты собиралась дать денег Тринити?

– Но ведь, наверное, трудно было доставить тебя сюда из Аризоны. Мужчине нужно заплатить за его работу.

– Тринити никогда не принял бы за меня деньги. Он не охотник за вознаграждением.

– Ты должна меня простить. Я уезжала, когда он приходил. Я не знала. Я никогда не стала бы его оскорблять. Я, естественно, подумала, что он захочет денег.

Страхи Виктории рассеялись, и гнев поутих.

– Что ж, Керби не стоило так поступать. Он напугал меня до полусмерти. Сомневаюсь, что и Уорд испытывает к нему добрые чувства.

– Я с ним поговорю, – пообещала Майра. – Он не должен был пугать тебя, – вздохнула она. – Так трудно воспитывать мальчика без отца. Он вечно стремится что-нибудь доказать.

Виктория почувствовала смущение, что вообще упомянула о шалости Керби. Как это всегда получалось у Майры, что даже когда она обвиняла кого-то другого, виноватой чувствовала себя Виктория?

– А теперь, когда мы разъяснили это маленькое недоразумение, дай мне как следует тебя разглядеть, – промолвила Майра, явно выбросив из головы все мысли о попытке похищения Виктории, как будто ее и не было. Она подвергла Викторию тщательному осмотру. – Ты стала необыкновенно красивой женщиной.

– Но никогда не стану такой красивой, как вы, – откликнулась та.

– Поверить не могу, что ты вернулась в Бандеру, после того как здесь так чудовищно с тобой обошлись. Тебе стоило бы видеть мое лицо, когда Керби сообщил мне, что ты в бандерской тюрьме.

В этот момент Керби как раз вошел в тюрьму и остановился за своей матерью. Теперь, когда Виктория смогла толком его рассмотреть, она увидела, что он вырос в очень красивого молодого человека, почти такого же красивого, как его мать. Однако вид у него был растерянный и пришибленный, и он явно не знал, что ему говорить и делать. Он просто стоял и смотрел на Викторию, словно его мысли парализовало. Она же надеялась, что Майра хорошенько отругает его за бездумную проказу.

– Ты должна сию же минуту покинуть это жуткое место, – продолжала Майра. – Я содрогаюсь при мысли, что ты остаешься здесь, когда твоя комната в нашем доме все эти годы стоит пустая.

– Я никоим образом не могла приехать на ваше ранчо, – наконец обрела дар речи Виктория. – Судья никогда бы этого не позволил.

– Он ничего не узнает. Я оставила его в Остине.

– Мне необходимо оставаться здесь, – сказала Виктория. – Тринити отправился на поиски Чока Джиллета. Он сказал, что после того, как будет доказано, что я не убивала Джеба, настоящий убийца попытается меня убить. Находиться в тюрьме для меня будет безопаснее всего.

– Как ужасно! – покачала головой Майра. – Ты должна мне рассказать, есть ли у тебя хоть какое-то представление о том, кто мог быть этим убийцей. Я позабочусь, чтобы шериф немедленно его арестовал.

– Я думала об этом пять лет, но так и не могу догадаться, кому понадобилось убивать Джеба.

– Но тебе не нужно иметь твердые доказательства, – настаивала Майра. – Просто скажи мне, кого ты подозреваешь.

– У меня нет даже подозрений.

– А у Тринити Смита они есть?

– Нет. Его волнует только, как найти Чока.

– Но это может занять дни, а то и недели, – покачала головой Майра. – Ты же не думаешь оставаться здесь все это время.

– Я не хочу оставаться здесь и одной ночи, но Тринити сказал, что вернется через пару дней. А он всегда делает то, что обещает.

– Ты очень высокого мнения об этом Тринити, не так ли? – заметила Майра.

Предположение, что она может быть больше обычного заинтересована в Тринити, настолько смутило Викторию, что она не обратила внимания на небольшую перемену в тоне Майры.

– Конечно, глупо, когда на тебя производит сильное впечатление человек, везущий тебя на виселицу, но Тринити – человек необычный. Он обещал доказать, что я не убивала Джеба, и сделает это.

– Что ж, я искренне рада это слышать, – объявила Майра. – Я всегда настаивала, что ты не могла убить Джеба. А теперь позволь мне отвезти тебя домой.

– Большое спасибо, но я не могу.

– Тогда, если не хочешь думать о себе, подумай обо мне. Как мне вынести позор того, что моя невестка находится в тюрьме?

– Вы уже выдержали это один раз, – без обиняков произнесла Виктория, и глаза Майры стали жесткими и непроницаемыми, как агат.

Майра явно была в ярости. Виктория знала, что та привыкла добиваться своего даже в мелочах, но не отступила. Она могла бы пойти на это, если бы не история с ночным появлением на ранчо Керби, Вид у него был напуганный, как будто он каждую минуту ждал наказания.

– Полагаю, ты знаешь, что я никогда тебе этого не прощу, – объявила Майра в самой своей величественной манере. – Это унизительно.

– Мне очень-очень жаль.

– По крайней мере позволь мне привезти тебе какую-нибудь приличную еду, – сказала Майра, слегка смягчаясь.

– Я буду этому очень рада, – ответила Виктория, благодарная Майре за заботу. – Вы представить себе не можете, что мне пришлось есть последние несколько недель.

– Не рассказывай, – откликнулась Майра, картинно содрогаясь. – Это наверняка испортит мне аппетит. Я немедленно пошлю за моей кухаркой. Ты абсолютно уверена, что не поедешь со мной?

– Я действительно не могу, – с сожалением проговорила Виктория, надеясь, что Майра не станет повторять приглашение. Ей безумно хотелось согласиться. Мысль об удобной постели, горячей ванне и возможности сбежать от тяжелого запаха камеры почти подорвала ее решимость.

– Очень плохо, что ты не едешь со мной, но я позабочусь, чтобы тебе было удобнее, – пообещала Майра.

– Привет, Керби, – сказала Виктория юноше, прежде чем он успел последовать за матерью из тюрьмы. – Ты вырос за эти годы. Бьюсь об заклад, девушки рады, когда ты наезжаешь в город.

– По-моему, гадко, что ты должна оставаться в тюрьме, – на ходу выдавил он из себя и заторопился за матерью.

Виктория не помнила, чтобы он был таким робким. Майра, видимо, держала его у своих юбок. Она была женщиной властной и собственницей. Может быть, когда она выйдет из тюрьмы, она пригласит его погостить у них с Тринити. Это даст ему шанс выйти из-под власти мамочки и приобрести немного уверенности в себе.

Виктория не могла не улыбнуться своим мыслям. То-то удивится Тринити, что она не только решила выйти за него замуж и поселиться на «Демон-Ди», но и уже составляет список гостей, которых туда пригласит. Но она знала, что возражать он не станет. И вообще, это позволит ему отвлечься от мыслей о Куини.

Виктория сонно зевнула, когда шериф Спраг прервал ее дневной сон. Казалось, все сговорились помешать ее отдыху.

– К вам посетитель. Говорит, что он адвокат и его нанял ваш дядя.

Виктория с любопытством уставилась на вошедшего мужчину. Он выглядел слишком молодым для адвоката. Чисто выбритый, на темном костюме и сапогах ни пылинки, хотя летом Бандера утопала в пыли.

В свою очередь, молодой человек удивленно рассматривал камеру Виктории. Она совершенно преобразилась.

Почти все пространство теперь занимала медная кровать, на которой возвышалась перина. Вдоль стены громоздились ящики с платьями пятилетней давности. Между кроватью и ящиками оставался лишь узенький проход. Толстый ковер покрывал пол, а на окнах пузырились от ветерка прозрачные занавески. На маленьком столике разместились лампа, кувшин и тазик. Около кровати стояли блюда с остатками еды. Шериф поторопился их убрать.

– Шериф Спраг сообщил мне, что вы решили остаться в тюрьме, – сказал мужчина. – Признаюсь, что до этой минуты я не понимал подобного желания. Наверное, так выглядит турецкий гарем.

Виктория усмехнулась:

– Это попытка моей бывшей свекрови успокоить совесть. – Она протянула руку: – Я Виктория Дэвидж.

– Дэвид Вулридж к вашим услугам, – произнес он, отвешивая церемонный поклон.

– Садитесь, пожалуйста. – Виктория снова хмыкнула. – Только не нужно больше поклонов и замечаний о гаремах.

Вулридж уселся на стул, втиснутый в узкое пространство между столом и ящиками.

– Как поживает дядя? И как чувствует себя Бак?

– Не знаю. Он связался телеграммой с нашей главной конторой в Остине. Я живу в Сан-Антонио, поэтому мне поручили заняться вашим делом.

– Что вы сделали?

– Пока немного. Я нахожусь здесь всего несколько дней, но самым важным мне казалось остановить исполнение приговора. Когда мы добьемся этого, у меня появится время подробно изучить дело.

Виктория затаила дыхание.

– В деле есть ряд нарушений. Едва ли не самым большим из которых является то, что председателем на суде был отец убитого.

– Вы добились отсрочки? – нетерпеливо осведомилась Виктория.

– Моя контора известила меня, что приказ был подписан.

Виктория от облегчения ощутила слабость в коленях.

– Через день-два я получу официальные бумаги. Так что вам нет никакого резона находиться в камере.

Виктория была счастлива узнать, что тень виселицы больше не нависает над ее головой, но ее огорчило, что люди, с которыми ей больше всего хотелось разделить эту радость – Тринити, дядя, Бак, работники ранчо, – были далеко.

– Думаю, что до возвращения Тринити я останусь здесь.

– Но в этом нет необходимости. Вам не грозит никакая опасность.

Однако Виктория не была в этом уверена. Она не знала, что сделает настоящий убийца, и была бы рада, чтобы об этом позаботился Тринити.

– Тем не менее я останусь здесь.

Мистер Вулридж обвел взглядом камеру и улыбнулся.

– Возможно, вам здесь будет гораздо комфортабельнее, чем мне в гостинице. – Вулридж встал. – Как я понимаю, прошедшая ночь была богата событиями, так что оставляю вас отдыхать. Мне жаль, что вы не поставили меня в известность, когда приехали сюда.

– Я не знала, что вы здесь, – откликнулась Виктория.

– Представитель Пинкертона приедет сюда на днях. Он, наверное, захочет с вами поговорить.

– Вы знаете, где меня найти.

Керби проскочил мимо шерифа Спрага и замер напротив камеры Виктории. Она лежала на постели, и тело ее сводили судороги.

– Что с ней случилось? – потребовал Керби ответа у шерифа, не отводя ошеломленного взгляда от Виктории.

– Не знаю, – ответил шериф испуганно. – Ей стало плохо несколько минут назад. Она непрерывно стонет. Каждый раз, когда я спрашиваю ее, что с ней, она лишь громче стонет и ее рвет. Что мне делать?

– Вы послали за доктором?

– Он в отъезде.

– Я приведу маму.

Глава 24

Тринити был зол на Уорда, на Керби Блейзера, на шерифа Спрага и на себя. Особенно раздражал его Чок Джиллет.

Из-за него он отсутствовал слишком долго, и Виктория оказалась в бандерской тюрьме.

Городок Бандера был разделен на кварталы. Мексиканцы облюбовали южную часть с салунами и данс-холлами, которые посещали в основном игроки, ковбои и сомнительные личности. Коммерческий квартал лежал к северу, вдоль главной улицы. За ним располагались дома крупных торговцев, видных горожан и богатых скотоводов.

Тюрьма находилась как раз на линии, разделяющей торговцев и владельцев салунов.

Тринити еще больше рассердился, когда вошел внутрь и никого не нашел. Викторию нельзя было оставлять без охраны ни на минуту. Чем скорее Уайли Спраг это поймет, тем лучше. Тринити направился в глубь тюрьмы, туда, где были расположены камеры.

Дверь камеры была открыта нараспашку. Шериф был не дурак. Позволить Виктории вести себя в тюрьме как хочет, создать в камере хорошие условия – это была хорошая страховка на будущее. Никто не сможет его упрекнуть, что он не обращался с невинной женщиной со всей возможной обходительностью.

Однако камера была пуста. Черт побери, это зашло слишком далеко. Зачем держать Викторию в тюрьме, если она могла гулять по Бандере? Там она не была защищена.

У выхода Тринити чуть не столкнулся с шерифом Спрагом.

– Что ж ты за размазня, шериф, если позволяешь пленникам разгуливать по городу? – проворчал Тринити. – Где она, черт возьми?

Шериф открыл рот, но смог выдавить из себя лишь несколько невнятных слов.

– Ну, говори же, парень. У меня в кармане признание Джиллета и ордер на отсрочку казни. Она свободная женщина. Впервые за пять лет она может отправляться куда хочет и делать все, что ей вздумается.

– О-она в г-гостинице, – пролепетал шериф.

– Почему ты отпустил ее туда?

– Она больна. Майра Блейзер поместила ее в свою комнату.

– Что с ней? У нее что, несварение желудка от той бурды, которой здесь кормят?

– Майра не знает, что с ней.

Тринити никогда не испытывал особого уважения к шерифу Спрагу, но до него наконец дошло, что шериф просто в панике.

– Что случилось? Чем ты ее накормил?

– Ничем. Она получала еду из гостиницы.

Страх, такой, какого Тринити никогда не знал, скрутил ему внутренности в болезненный узел. Он схватил Спрага за рубашку и встряхнул так, что у того отлетели пуговицы и полопались швы.

– Что с ней не так? Говори, проклятый, жалкий трус.

– Я не знаю. Ей стало плохо минут тридцать назад.

– Что ты для нее сделал?

– Я не знал, что делать. Поэтому я послал за Керби.

– Но сейчас с ней все в порядке? Ей лучше?

– Она умирает.

С нечеловеческим воплем, в котором смешались отчаяние и ярость, Тринити схватил шерифа и выбросил его через окно на улицу.

А затем он помчался по улице как одержимый.

– Я не знаю, что делать, – ломая руки, говорила Майра доктору Раундтри. – Она ни на что не реагирует.

Виктория неподвижно лежала на постели Майры в гостинице. Она была бледна и при этом вся горела. Дышала она часто и неровно.

– У нее не было сердечных болезней? Случались подобные приступы раньше?

– Я не знаю, – промолвила Майра. – Она моя невестка, но последние пять лет она жила в Аризоне. Право, я очень мало знаю о ней. Керби, она когда-нибудь упоминала при тебе, что у нее больное сердце?

Керби стоял, застыв, как статуя, явно настолько потрясенный происходящим, что не мог ответить матери.

– Боже, как я хотела бы, чтобы судья был здесь! – продолжала стенать Майра, нервно крутя на пальце кольцо с бриллиантом. – Он и ее отец были давние друзья. Он может знать что-то о ее здоровье.

– Я боюсь ее лечить, ничего о ней не зная, – покачал головой доктор Раундтри. – Так легко можно прописать неправильное лекарство.

– Но вы должны сделать что-то, – настаивала Майра. – Вы не можете просто позволить ей умереть.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался запыленный незнакомец с безумным взглядом. Не обращая ни на кого внимания – а все смотрели на него как на привидение, – он промчался по комнате и упал на колени перед постелью. Схватив вялую руку Виктории, он прижался к ней губами. Широко открытыми испуганными глазами он вглядывался в ее мертвенную бледность.

– Как вы смеете врываться в частные апартаменты?! – закричала Майра. – Отпустите руку моей невестки и убирайтесь вон!

Незнакомец перевел глаза на доктора.

– Что с ней?

– Я не знаю, – ответил доктор. – Никто не может мне объяснить, что стало причиной этого приступа.

– Я требую, чтобы вы немедленно нас покинули, – повторила Майра, лицо ее потемнело от злости. – Или я позову шерифа.

– Что вы для нее сделали?

– Ничего. Я не знаю, с чего начать. Никто не знает ее медицинской истории, а она сама была без сознания, когда я сюда пришел.

– Керби, позови шерифа Спрага. Я хочу, чтобы этого человека немедленно выкинули отсюда.

Незнакомец повернулся к Майре. Глаза его излучали ненависть.

– Выметайтесь отсюда! – приказал незнакомец.

Глаза Майры зажглись яростью почти такого же накала, как у незнакомца. Было ясно, что она не привыкла, чтобы ей приказывали, и не собиралась подчиняться такому обращению. И тем более со стороны какого-то грязного ковбоя.

– Никуда я не уйду. Это моя комната, и я...

– Уходите, или я вас убью.

Тринити выхватил револьвер, направил его в голову Майры и снял с предохранителя.

– Только коснись меня, и я...

Раздался оглушительный выстрел, и все находящиеся в комнате замерли в страхе. Они недоверчиво уставились на то, как завиток черных волос Майры сбоку у виска разлетелся на мелкие части, рассеявшиеся по комнате, как облако пепла. Майра чуть не упала в обморок от ужаса. Ее красивое лицо посерело под косметикой. Недоверчивым, непонимающим взглядом она уставилась на незнакомца, а затем бегом бросилась из комнаты.

Керби побежал за ней.

– Это была жена судьи Блейзера, – сообщил Тринити доктор, трепеща от страха. – Он вас за это повесит.

– Как вы лечите от отравления? – спросил незнакомец, снова поворачиваясь к Виктории.

– Но тут и речи нет о пищевом отравлении. Шериф говорит...

– Она была отравлена, – произнес незнакомец. – Это Куини. Она отравила моего отца.

Доктор растерянно уставился на Тринити.

– Ей дали яд. Смотрите, чтобы она не умерла, или я убью вас и Куини. Обоих. И если понадобится, убью еще и судью.

Доктор нервно сглотнул.

– Я не знаю, кто вы, но вы ошибаетесь насчет этой женщины. Она не ваша Куини, кто бы она ни была. Это Майра Уинслоу Блейзер, жена судьи Блейзера. Все в городе знают, что она пыталась помочь этой молодой женщине. Когда та отказалась покинуть тюрьму, Майра доставила туда хорошую постель и множество ее вещей. Она даже заказала в гостинице еду для нее. Господи Боже, парень, ты же не ждешь, что я поверю, будто она отравила собственную невестку!

– Поверьте в это, – кивнул Тринити. – Ваша жизнь зависит от этого. Какие здесь самые доступные яды?

– Не знаю. Я никогда об этом не думал.

– Растения. Что-то, что можно найти в саду или вдоль берега ручья весной.

– Но таких множество.

– Какие вызовут такие симптомы?

– Я думаю, что-то вроде красавки, то есть черного паслена. А может быть, что-то вроде дурман-травы. Они все действуют примерно одинаково.

– Так действуйте.

Врач начал искать что-то во внутреннем отделении своей сумки.

– Я все еще не согласен с тем, что миссис Блейзер несет за это какую-то ответственность.

– Мне все равно, во что вы верите, лишь бы спасли Викторию.

– Я сделаю все, что смогу.

– И пожалуйста, не говорите Куини, что я знаю, кто она такая.

Доктор начал было снова возражать, но выражение лица Тринити его остановило.

– Ладно, я ничего ей не скажу.

Пять минут спустя кто-то забарабанил в дверь. Когда Тринити немного ее приоткрыл, раздраженный шериф Спраг попытался ворваться в комнату, но Тринити преградил ему дорогу.

– Послушайте, Смит, – начал шериф, – я знаю, вы расстроены из-за этой молодой женщины, но вы не можете выгонять миссис Блейзер из ее комнаты.

– В гостинице много других комнат, – промолвил Тринити и захлопнул дверь.

Спустя час доктор снова пощупал пульс Виктории.

– Он немного успокоился, хотя все еще очень частый. Но ничего больше я сделать для нее не могу. Если это один из тех ядов, о которых я говорил, у нее есть шанс. Если нет, мои действия были абсолютно бесполезны.

– Это был яд, – уверил его Тринити.

Доктор выглядел неубежденным.

– Надеюсь, что я пришел вовремя. – Он собрал свои принадлежности в сумку и надел плащ. – Теперь нам остается ждать и смотреть, как справится с этим ее организм.

– Как долго ждать?

– Не могу сказать. Если утром она еще будет жива, думаю, она поправится. Мне нужно идти на другие вызовы, но я буду забегать, как только смогу.

Дверь открылась после одного осторожного стука. Вошел доктор Раундтри и подошел к постели, чтобы проверить состояние Виктории. Его сопровождал молодой человек. Тринити не поднял на них глаз.

– Она выживет? – осведомился молодой человек.

– Не знаю, – ответил доктор. – Кто-нибудь уведомил ее дядю?

Тринити покачал головой.

– Думаю, вы должны это сделать.

Тринити промолчал.

– Если у вас нет возражений, я немедленно пошлю ему телеграмму.

Тринити опять ничего не сказал.

– Я Дэвид Вулридж. Ее дядя нанял меня защищать ее в суде.

Глаза Тринити были устремлены на Викторию.

– Она в том же состоянии, – сказал доктор Раундтри. – Я вернусь позже вечером.

Мистер Вулридж нерешительно посмотрел на Тринити и последовал за доктором.

– Кто этот человек с ней? – поинтересовался он, едва они с врачом вышли за дверь.

– Мне сказали, что это очень опасный человек по имени Тринити Смит. Он кажется мне абсолютно неуравновешенным. Ради нашего общего блага, я надеюсь, что эта молодая женщина выживет.

– Но что он здесь делает? Ведь это его шериф послал за ней.

– Об этом я ничего не знаю. Я только видел, как он выгнал миссис Блейзер из этой комнаты под дулом револьвера.

– Я слышал. История уже обошла весь город.

– Он уверен, что эта молодая женщина была отравлена.

– Это так?

– Вполне возможно.

Молодой адвокат задумался.

– У него есть какие-то подозрения, кто это сделал?

– Он говорит, что это Майра Блейзер.

Вулридж был потрясен.

– Вы полагаете, что он прав?

– Не вижу, как это может быть, но хорошо знаю этот тип людей: они очень редко ошибаются.

После ухода доктора Тринити снова взял руку Виктории в свои. Ему было необходимо прикасаться к ней. Только это удерживало его от безумия, оттого, чтобы перестрелять всех в Бандере. Все они в той или иной степени довели ее до этого состояния, и он хотел перебить их всех до единого.

Особенно жаждал он убить Куини.

Он не знал, как ему удалось скрыть свое потрясение, когда, подняв глаза, он увидел ее. Она сильно изменила внешность, но он узнал бы ее повсюду. Длинные белокурые волосы, ниспадавшие ниже плеч и окружавшие ее голову золотым облаком, сменились черными, собранными в строгую прическу на макушке. Дешевые, кричаще яркие платья заменило великолепное шелковое. Вместо красных губ и грубо нарумяненных щек ее лицо светилось изысканным макияжем. Место хищной повадки заняли уверенность в себе и достоинство, но это была она, вне всяких сомнений.

Он никогда не смог бы забыть Куини, и теперь, отыскав ее, позаботится, чтобы она больше никому не причинила вреда. На этот раз он не станет дожидаться, пока ему кто-нибудь поверит, не станет даже пытаться достичь правосудия законными методами.

Он твердо решил убить Куини.

Он не знал, каким образом ей удалось это устроить, но не сомневался, что именно Куини ответственна за смерть Джеба. Непростительным было и то, что она хотела, чтобы Виктория провела остаток жизни, скрываясь от закона. И наконец, в глазах Тринити Куини подписала свой смертный приговор, попытавшись отравить Викторию, когда затея с виселицей не удалась.

Он посмотрел на Викторию. Она не может умереть сейчас. Ей есть для чего жить. Она свободна. Ей больше никогда не придется оглядываться через плечо и бояться того, что принесет завтра.