Текст книги "Ночь святого Кондратия (СИ)"
Автор книги: Лев Мышык
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Глава 17
Поутру мужчины славного Третеваля проснулись, где упали в полночь – то есть, на городской стене. С навесов уже не капало, но лужи после ночной грозы высохнуть пока не успели: солнце поднялось невысоко.
Песчаным это ничуть не помешало. Сколько со стены было видно, долина заполнялась морем панцирей, клешней, торчащих на стебельках глаз. Правда, стебельки были толщиной в ногу взрослого мужика, а глаза шириной с тарелку. Клешни одним движением перекусывали лошадь – или, как убедились на предыдущих штурмах, воина в броне. Первые ряды Песчаных уже лизали стену – с нудным скрежетом; казалось даже, что двадцатишаговой толщины стена вздрагивает под ногами. Хотя, конечно, лизать им было не перелизать – с последнего нашествия прошло пятьсот лет, а напугались горожане тогда изрядно, не пожалели денег на толстенное каменное кольцо вокруг Третеваля.
К верху стена несколько сужалась, но уж основание было… основательное.
Вокруг острова, последней опоры людей, бурлило море чудовищ. Не хотелось думать ни о брошенных в долине домах и пожитках, ни о не успевших под защиту городских укреплений людях и скотине.
Оставалось надеяться на крепость стен, честность предков-строителей, собственную отвагу – и покровительство святой Беос. Вон, статуя на башне над воротами, рубины пояса сверкают в лучах низкого пока еще солнца… А возле статуи на стене командующий: граф Дебиан. Тут вот и понимаешь, что чернокнижие на самом деле весьма полезная вещь. Ибо, по хитрому графскому устроению, протянули на стены кишки из толстой кожи, и по ним граф как-то пустил воду. Драгоценную воду, из цистерн, наполненных вчерашней грозой. И даже из подземных запасов! Столько воды сразу горожане видели только несколько раз в год, когда случались такие вот ливни, как этой ночью.
Песчаные с визгом и хрипом отпрянули от стен – но струи драгоценной влаги находили их и на большом удалении. То ли отступить помешали задние, то ли невидимый и неизвестный вождь чудовищ не разрешил отход – ряды стеснились, уплотнились… Песчаные схватили трупы разъеденных водой сотоварищей, подняли их над головами на манер щитов – и внезапно, быстро, яростно полезли на стены со всех сторон. Уже не пытаясь лизать стены, чудовища выстроили несколько живых пирамид, мигом оказавшись вровень с зубцами. В дело вступила сталь: двуручные секиры, молоты, загнутые когти чеканов поднялись в розовеющее утреннее небо и почти единым взмахом обрушили верхний ряд захватчиков к подножию. Но не успели защитники перевести дух, как перед ними вырос еще ряд, а потом еще, еще и еще. В конце концов, живые пирамиды поднимались быстрее, чем оружие – и драка перекинулась на широкую стену. Тут песчаные, как ни странно, преимущества не имели: с одной стороны, больше места для прыжка, с другой – по стене, пока еще спокойно и методично, били арбалетчики из города, прямо с крыш и с башен. И вода, которую щедро тратили сегодня, защитникам города ничуть не вредила – а захватчики с шипением корчились даже от выплеснутой в упор кружки. Тем более, чернокнижная придумка графа растворяла врага десятками. Случайно наступившие в лужицы Песчаные таяли, словно сахар в кипятке. Не будь их столько, пожалуй что и отбились бы!
Но в некий ужасный миг подача воды прекратилась и защитников вытеснили со стены в трех местах. Башни еще оставались в руках людей, а вот на восточной стене песчаные уже строили живую пирамиду вниз, в город, по которой и кинулись лавиной в ближние кварталы.
Где и попали под сокрушительный удар латной конницы, приберегаемой графом как раз на такой случай. На этот самый случай вдоль всей стены изнутри города и было оставлено пустое пространство, где дома строить не разрешалось, а ларьки-палатки убрали еще перед грозой. Посмотрев, как Пафнутий во главе рыцарей давит пролезших за стену тварей, граф приказал оруженосцу:
– Беги к цистернам. Что там с водой? Насосы встали или шланги порвало?
Воин прыгнул в седло и через малое время был возле главного подземного водохранилища. Где и обнаружил отцов города почти в полном составе. Почтенные старцы, с ужасом взирая на упавший уровень воды, приказали рабочим не качать. С чем же переживать осаду, если вся цистерна опустеет сегодня?
Оруженосца они попросту не послушали: ну что этому щенку кажется, будто там на стенах все так уж плохо? Молодой еще, это он сгоряча…
Посланник графа, у которого еще в глазах стояла мясорубка под башнями и резня с песчаными уже в городских улицах, без единого слова срубил голову градоначальнику:
– Качать! Качать всем, убью!
Тут весь городской совет кинулся к насосам – невзирая на прострел, подагру и прочие болячки. В некоторых случаях меч и лечить может!
Тем временем под статуей святой Беос на въездной башне отчаянно оборонялись последние на стене люди. Сам граф, еще пока не запыхавшись, умело отбивался полуторным седельным мечом. Его охрана – все здоровяки – орудовала боевыми молотами и тоже пока не выдохлась. Поэтому, когда из уцелевшей кожаной кишки пошла все-таки вода, на башне нашлось кому направить поток. Стены очистили от тварей так же быстро, как и уступили. А прорвавшихся в Третеваль резал и топтал Пафнутий во главе конного резерва.
Отправив людей отбивать стены, граф с телохранителями остался на башне. Отвлекшись на донесения с других стен, граф не заметил, откуда в башню набилось несколько тварей – и почему телохранители с ними не справились. Дебиан даже меч поднять не успел, как песчаные сбили его с ног. Вознеся последнюю молитву, рыцарь с удивлением и ужасом увидел, что сам он тварям не нужен: те упорно и уверенно подгрызли основание статуи. Тут в башню вернулись оттесненные, было, телохранители, помогли Дебиану встать и вместе с ним накинулись на врага. Но было уже поздно: громадная фигура святой Беос рухнула за городские стены, прямо на осаждающих. Те из них, кого не убило на месте, тут же принялись грызть скульптуру.
Над стенами поднялся жуткий вой ненависти, огорчения и страха: пророчество о падении святой Беос воплотилось – и каждый подумал, что не за горами теперь и падение самого Третеваля. Весы качнулись третий раз – Песчаные уверенно поперли вверх. Воротную башню от них отбили, но что толку: Дебиан видел, что людей повсюду одолевают. Медленно, но неотвратимо.
Уже собравшись подать сигнал к отходу в цитадель, чернокнижник последний раз взглянул на затопленную Песчаными долину.
И увидел примерно в часе ходьбы от города лилово-серебристое зеркало. Точь-в-точь проклятый двор, только стоящий на ребре, как исполинская тарелка. Из тарелки с воем, слышным даже сквозь шум боя, потоком ломились разнообразные твари.
– Ну вот… – пробормотал граф, – мало нам Песчаных.
– И ад следовал за ним, – сказал телохранитель, подув на плечи от нечистой силы.
В толпе адских созданий наметанный взгляд чернокнижника выделил знакомых по гримуарам тварей: синезубый слонотигр, многолап, упокойник, василиск Реброва… А вот, внезапно! – рыцарь. Верхом на обыкновенной лошади. Только доспех такой уже лет двести как не используют. И вот еще люди – кнехты с алебардами, точно как в древних сказаниях. Святая Беос, а это что за тетка с глефой? Да она ростом чуть не со всадника! И всей одежки – меховой плащ. Дебиан даже хмыкнул, позабыв про бой в городе.
Все это адово воинство с хриплым, неразборчивым рыком и лязгом, врубилось Песчаным в спину. Благо, с горки им удобно было. Но главное чудо оказалось впереди. Полностью уже позабыв о битве на стенах, чернокнижник вытаращился на сияющий граненый огурец, вылетевший из адских врат на огненном хвосте.
На огненном хвосте, точно как в легенде того города… где еще Жабовара сожгли… И пьеса эта идиотская, давно пора было запретить…
А это, оказывается, чистая правда!
Огурец между тем завис над ордой тварей. Прекратилась даже схватка не стенах: люди и нелюди изумленно пялились на адскую тварь, сияющую под полуденным уже солнцем… Граф и не заметил, как наступил полдень.
В брюхе огурца распахнулись дверцы – как от сильного удара изнутри – и белое полотнище накрыло приличный кусок долины. По визгу, шипению и дребезгу все поняли, что с Песчаными происходит что-то не то. Забыв про штурм и порядок, твари кинулись прочь из города – прыгая с высоты стен, не взирая на раны, переломы и даже смерть самых неловких. Орда ринулась прочь от города, на ходу зарываясь под землю.
Тут только до графа и других защитников дошло, что из адского огурца вылилась, наверное, вода. И вылилась на вождей или там начальников Орды. После потери которых Орда и перестала быть воинским объединением, а превратилась в толпу тупых зверей, ведомых только желанием спастись.
Воспрянув духом, горожане кинулись добивать уходящего противника. Граф же задумался: а не нападет ли на Третеваль этот адский огурец? Ему с неба это удобно сделать. И не подъехать к нему, и даже копьем не достать. Еще раз посмотрев, граф приказал на всякий случай нацелить в огурец баллисты.
Но тут посреди поля уже встретились горожане с волной адских тварей. Впрочем, тварей там уже не было: звери бросились к виднеющемуся на горизонте лесу, на северо-восток. А люди оказались некогда пропавшими в колдовском дворе. Нет, их никто не узнал – но сами они прекрасно разбирались в ситуации. Помнили Третеваль, радовались солнечному свету, говорили на одном языке… Граф распорядился направить их всех пока что на площадь перед собором, в лагерь ополченцев. Там их покормят и разместят – а поговорить можно и позже.
Тут из повисшего над полем огурца выскочил огурец поменьше. Тоже на огненном хвосте. Повертелся над полем, словно осматриваясь. И, по-видимому, заметив графский значок над башней, подлетел к площадке – почти там же, где стояла статуя святой. И тогда стало понятно, что это не огурец, а человек в доспехах. Только в особенных, Дебиан такие видел на старых-старых гравюрах. Человек знакомым жестом поднял забрало.
– Тонкое какое, – проворчал телохранитель, но дисциплинированно остался на месте.
– Господин граф?
– Дебиан Третеваль, пятый этого имени. С кем имею честь?
– Юрий Бухвоствов, вахтенный диспетчер орбитальной базы «Корона». Господин граф, известна ли вам судьба вот этой девушки? – движением закованной кисти «диспетчер» прямо перед собой проявил прекрасного качества портрет. Дебиан всмотрелся, удивленно вскинул брови:
– Зафира?
Глава 18
Зафира плавно двигалась по синему пушистому ковру от самых дверей собора до сверкающего кристалла высотой по грудь – здешний алтарь выглядел именно так. Справа шпалерой выстроились красавцы-рыцари. Уже хорошо отмытые, в надраенных доспехах, со сверкающими золотыми цепями. Легкий ветерок не мог пошевелить тяжелый бархат плащей – алый цвет северян, синий здешних воинов, зеленый цвет бойцов из далекого западного края.
Напротив рыцарей выстроились дамы и девицы благородного сословия – в модных узких платьях, с рукавами до ковра, с полупрозрачными высокими эненами, заслоняющими даже витражи.
На витражах яркими стеклами сияла в заполуденных лучах вся история рода Третеваль и города этого же имени. Вот первооснователи в таких же бочонках-кирасах, как вчерашний спаситель. С глупыми непонятными большими забралами… Зафира вспомнила, что видела такие картинки еще дома, на гобеленах. Первый из Третевалей и первый из Рысков, оказывается, были того же чародейского племени, что и Юрий, за хвост именуемый Дьяволом. Ну… не только за хвост. Но воспитанной девушке не подобает вспоминать об этом перед алтарем… Сколько тут до хрустальной глыбы, пара дюжин шагов осталась.
А роскошный собор! Жаль, что батюшка не видит. У них на севере церковь тоже каменная. Но вся она с верхушкой в этом соборе поместится. Сколько же лет его строили! И сколько же людей род Третевалей поставил на эти работы…
Тут Зафира покосилась налево и покраснела. Правильно говорил морж в самоваре: хватай, мол, графа пока не сбежал. Граф на то фыркнул: «Пафнутий, ну это же не куртуазно!» «Зато надежно! – отрубил Пафнутий, от волнения намотав правый ус на левый локоть. – А то знаю я тебя. Книжки, реторты… А дети когда?»
Дети, кстати, роились в соборе, как пчелы над цветущей грушей. Бегали повсюду, осыпая и новобрачных, и всех остальных лепестками из корзинок и священными зернами из храма. Дети смеялись звонко, радостно, безудержно – как будто павших на стенах горожан не отпевали вчера в этом же соборе, перед этой же скульптурой святой Беос.
Святая из шлифованного жемчужно-серого агата возвышалась по ту сторону алтаря. Человек, вставая перед алтарем, оказывался будто бы за одним столом со святой.
Надо всем этим замыкались белоснежные ребра свода, разукрашенные теперь цветными пятнами от витражей, просвеченных неистовым южным солнцем.
Невеста не могла даже надеяться перещеголять эту пышность собственным нарядом – а потому облачилась в светло-серебристое простое платье, падающее мягкими складками до лодыжек, с широким квадратным вырезом. Она не подбирала платье в цвет статуи – само так получилось. Но получилось неплохо!
А распущенные белые волосы облегали Зафиру переливающимся плащом – казалось, длиннее даже подола! И женщины по левую руку от синего ковра исходили ощутимой горячей завистью. Зафира, впрочем, была уверена в собственной красоте и украшениями ее не портила. Единственным украшением пары была рыцарская цепь Третевалей на плечах графа. Тот наконец-то изменил своему черному колеру и оделся как подобало жениху: во все белое. Даже сапоги из дорогущей белой замши. Ну что ж, род богатый… Шарф цвета родовой лазури – точь-в-точь в цвет глазам Зафиры, – сама же Зафира суженому поутру и повязала.
Ну, и меч граф прихватил «для одежды» – короче и легче седельного, но далеко не игрушку, несмотря на украшенный сапфиром эфес. Утром Зафира видела цвет клинка: как грозовое небо! И зря, пожалуй, вспомнила это сейчас…
Небо над городом в ночь Святой Беос буквально скребло плоские крыши. Молнии не успевали погаснуть, и маленький отряд прекрасно видел дорогу. А еще хорошо было то, что выученные кони не боялись раскатов грома – тот, как и молнии, почти не прерывался. Пафнутий объяснял что-то жестами. По всей вероятности, отряд с ним согласился – Зафира ничего не расслышала. Осаждающие город твари закопались от безжалостного ливня, и потому кавалькада имела возможность достичь ворот. Но для этого, наверное, придется ехать быстро… Зафира в ужасе подумала, что мокрые волосы весят, как она сама. Рванул ветер – дождь полетел в щеку и ухо. Второй щекой Зафира прижималась к спине графа, но толстое шерстяное сюрко Дебиана успело промокнуть и на ощупь оказалось противнее дождя.
Сам рыцарь не показывал беспокойства – если даже оно и было. Еще один порыв ливня – и кони тронулись. На скользкой дороге шли сперва шагом – потом у кого-то конь все же поднялся в рысь; всадник натянул поводья. Зафира задрожала от страха. Да, умом-то она понимала, что на галопе конь только одной ногой касается дороги, и потому в скользкую погоду может не удержать равновесия. Особенно с бронированным всадником в высоком рыцарском седле. Но сердце колотилось так, что, казалось, могло пробить кирасу Дебиана, потом и самого графа со спины и улететь к городским воротам, как арбалетный болт.
Тем не менее, городская стена все же приближалась. Молнии высвечивали святую Беос над воротами, дождь потоками отражался от крыш башен и навесов над бойницами… Зафире даже показалось, что в некоторых местах навесы над стенами повреждены – значит, уже был приступ? Но при рваном свете грозы ничего толком разобрать не удалось. Конники словно бы плыли в потоках ливня и в ворота вошли, как корабли в гавань.
Им повезло не только с грозой, а еще и с тем, что нападение оказалось внезапным, и завалить тоннель и заклепать решетки не успели. Правда, пришлось еще подождать, цепенея уже от настоящего холода, пока их узнают и впустят. Но, по сравнению с торжественным путешествием через вымершее поле перед городом, когда каждый миг ждешь, что коня ухватят из-под земли за ноги, но и ускорить ход на скользком опасно… Решетки поднялись, их ужасающий скрип прозвучал райской музыкой…
В соборе загремел орган – и Зафира вернулась в себя. Архиепископ Третеваля уже стоял на кафедре и даже начал проповедь. Священник говорил о мужестве защитников, даровавших всем возможность придти на этот праздник, о красоте и милосердии вдохновлявших защитников дам, о любви… Зафира пожалела, что батюшка этого всего не слышит: свадьба точь-в-точь, как в романах!
И тут Зафира натолкнулась взглядом на Дьявола. Спаситель-искуситель нагло улыбался по правую руку. Как великого героя, его поставили на почетное место в рыцарской шеренге, у самого алтаря! Зафира не видела его, пока не подошла вплотную. А нахал еще и подмигнул! Хорошо хоть, что сегодня он тоже был одет не в свое дьявольское – а в третевальское синее. Правда, вместо меча крутил все же в пальцах хвост.
Зафира гордо вздернула подбородок и смело положила левую руку на алтарь.
Ради этого мгновения стоило и трястись в повозке, и цапаться с Константой, и сидеть на пыльном столбе, и прорываться в город под ливнем! Такая награда стоила, пожалуй, всего.
Жених накрыл ладонь девушки своей – жесткой, теплой, надежной. И дальше им уже ни до чего дела не стало.
Не желая портить блондинке торжество (и слегка посочувствовав Дебиану, лишившемуся холостой волюшки), Юрий отступил в тень колонн, а потом через придел и вовсе протолкался из собора наружу. Да, без его катера, скорее всего, люди бы стены не удержали. С другой стороны, Песчаные оказались разумными. Значит, если с ними не договориться, то попытку они повторят. И вообще, музыку пробуждения он для базы уже запустил. Через несколько дней на орбите все окончательно придут в себя после анабиоза – тогда пусть соберется собрание и коллегиально…
На площади чего-то не хватало. Как будто и старый тополь высотой почти до шпиля собора на месте, и народ в ярком, праздничном… И водоносы суетятся. И мальчишки вездесущие виснут на окнах, и на крышах, и на ветках… И жара, и небо уже побелело. Синее небо в Третевале только на рассвете и перед закатом, днем оно цвета водородной горелки, да и такое же почти жаркое…
Константа выступила навстречу из ниши, и все попытки Юрия не думать о главном стерлись, как Песчаные под водой. У него же теперь сын! И знает ли Константа об этом? Наверняка ей «кошка» сказала и наверняка из вредности. Вот просил же не лезть в драку – если одна здесь, то и вторая точно тоже где-то рядом… И все же что-то не так в окружающем пейзаже. Но что?
– Ты так и ходишь с этой сковородой везде? – брякнул он.
Константа выпрямилась, и Юрий заметил синяки на ключицах в широком вырезе платья. Самое платье выглядело заметно потертым и было заштопано кое-где наскоро. Получается, она тоже была в бою? Ну, кроме того, где «кошку» гоняла.
– Ну надо же мне за что-то держаться, если на мужчин опереться не получается.
– Я же вас просил в портал не лезть за всей этой толпой замороженных!
На это Константа только презрительно фыркнула.
Юрий шагнул к ней, даже позабыв про сковороду. Вот как ей высказать все чувства? Он же и на карнавале с Шарлоттой был. И потом уехал так… внезапно. И тут вот бегал от Константы, как…
– Меня там как героя славят. А вообще-то тебя надо славить. Если бы не ты, Зафиру бы заморозили еще тогда, когда вы из Рыска к нам попали. В самом начале…
Пампушка фыркнула.
Дьявол, смутившись, снова обвел взглядом площадь перед собором, и глаза его расширились. Он ухватил Константу за рукав, притянул к себе и задышал прямо в ухо:
– А где?..
– Кто где? – спросила сбитая с толку Константа.
– Мой катер где?
Константа взорвалась хохотом:
– А ты и не знаешь? Кто у нас хватает все, что гвоздями не приколочено?
Наклонив голову налево, направо, женщина обожгла Юрия взглядом и припечатала:
– С этой стороны ничуть не лучше! А все же, как прижало, так на человека стал похож.
– Шарлотта… – прошипел Юрий. – Так ты видела? Знаешь? Говори, ну!
На яркий, самозабвенный смех Константы уже начали оборачиваться.
– О! – сказал кто-то из толпы. – Нашла своего менестреля!
И Юрий узнал одного из возчиков каравана. А тот, похоже, не рассмотрел в нем спасителя. Ну еще бы: тот, из «огурца», сейчас у алтаря с рыцарями стоит.
– Хочешь, чтобы она сказала, кто в железной бочке улетел? Вот и попроси как надо. Как благородные просят!
Дьявол ухмыльнулся дьявольской улыбкой и упал перед Константой на колени:
– Выходи за меня!
– Громче! – крикнули сзади. Справа прибавили:
– Руки целуй, олень!
Не глядя, что руки Константы красные и в царапинах, Юрий последовал совету.
– У нас сын будет. Я, как честный человек…
Дьявол отчаянно покраснел, едва не оторвав собственный хвост. Висел же себе на орбите, горя не зная… Хорошо Дебиану: снял себе девушку со столба да и женится… А тут что говорить? Константа сама любого со столба снимет и в горящую избу засунет…
– Я не могу без тебя… найти катер.
– Катер? – ее ореховые глаза расширились, хотя куда уж больше. – Катер! Ах ты! Гад!
И вырвала руки. Но от сковороды Дьявол все-таки увернулся.
– Вот блин, – вздохнул возчик и полез в растерянности чесать затылок. – А лютню менестрелю так и не купили… А было бы хоть отбиваться чем. Когда женится.
