Текст книги "Дорога, которая не кончается…"

Автор книги: Лев Лобарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Эпизод X: ОБВАЛ

Спокойное небо над головой душит почти так же сильно, как закупоривший горло сгусток боли. Справа и слева от дороги – степь, пыльные камни, красноватая трава, далеко слева – низкие темные холмы. Но сейчас рассвет, и все вокруг кажется серым в утреннем тумане.

Лицо опущено вниз, к дороге, дорога уходит вперед, прямая и бесконечная, как взлетная полоса. Только ты точно знаешь: не взлететь.

– Эй, парень!

Знакомый голос. Ах, да… Ну, что ж. Надо бы попытаться уйти, но как? Да и зачем… Все правильно.

– Это ты… Ну, привет.

Он стоит неподвижно посреди дороги и смотрит на тебя со странной мрачноватой иронией. Справа у обочины пара оседланных лошадей.

– Я давно искал кого-нибудь из вас…

– Нашел меня. И что?

– Да. Теперь бы еще отыскать вашего… вожака, – он усмехнется.

Тебя передернет. Но ответ прозвучит спокойно.

– Не ищи. Он сейчас в большей безопасности… чем мы.

– А-а, – в голосе его проскользнет издевка, и тебя снова захлестнет волна душного жара, – благоразумно с его стороны. Ну что ж… – Он поднимет ладонь. – Именем Закона… представляя в лице своем Дорожную Полицию… Дай руки.

Ты автоматически протянешь ладони, не испытав в тот момент ничего, кроме отстраненного любопытства. И не успеешь среагировать, когда он подхватит из сумки наручники – тяжелые, блестящие сталью – и защелкнет их на твоих запястьях. Потом, отступив на шаг, оглядит тебя с ног до головы и скажет удовлетворенно и устало:

– Вот так. А теперь – отдай шпагу.

Ты усмехнешься, с глухой ненавистью глядя на его усталое, белеющее в рассветном сумраке лицо.

– Попробуй, возьми.

Вспомнится темный браслет на запястье и серебристая цепочка, идущая от него к матовой холодной рукояти.

– Мальчишка, – тяжело и медленно заговорит Шериф. – Глупый мальчишка… Ну что тебе не сиделось дома? Зачем ты полез туда, где ничего не понимаешь?.. Что тебе надо на Дороге, что ты можешь здесь искать?

Пожалуй, этого ты ожидал меньше всего. И ты на миг запнешься, подбирая слова, прежде чем ответить:

– Ну хотя бы тех, кто ищет меня…

– Неплохо, – снова бледно усмехнется он. – Но все равно глупо. Отдай шпагу.

– Попробуй, возьми.

– Отдай сам, – по-прежнему устало скажет он. – Возможно, это зачтется тебе… потом.

– Попробуй, возьми, – тот же ответ, ты уверен, что отобрать шпагу без твоего согласия невозможно…

И поэтому, когда он, подойдя ближе, плавно поведя ладонью, с натугой вытянет ее из ножен, и, шагнув к стоящим у обочины лошадям, бросит в притороченный у седла чехол, ты будешь лишь ошарашенно смотреть, не в силах вымолвить ни слова.

Шериф кивком укажет тебе на ближайшего коня, сам легко оседлает второго, утвердится в седле, зябко сгорбившись и плотнее запахнувшись в плащ.

– Глупый мальчишка, – повторит он. – Ты сам, и этот твой приятель… Тхэнн… Дэнна… Ну зачем вы полезли сюда, как вы могли… – Он вдруг прервется, пристально посмотрит на тебя и заговорит спокойнее и жестче: – Миры находятся в равновесии. Добро и зло, свет и тьма. Рождаемость и смертность. Все подчинено разумному Закону. А вы, бродяги… Я не уверен, что вы творите так уж много добра. А вот вреда от вас, поверьте, предостаточно.

Он снова умолкнет, потом вздрогнет и заговорит опять.

– Помнишь, ты гадал, куда я исчез. Ты ведь не можешь пройти по Дороге назад… Я шел по вашим следам. Очень четкие следы… За вами тянется огромная полоса грязи и крови. Понимаешь? Там сейчас война. До того, как вы пришли туда, все было спокойно, а сейчас… Да вот, смотри.

Он махнет рукой через плечо. Ты обернешься, только сейчас услышав ровный рокот мотора. Вас будет догонять бронеход. С помятой, побуревшей от жара броней, с налипшей на гусеницы жирной грязью. Эрра направит коней к обочине.

Напротив вас бронеход остановится, в башне распахнется люк, покажется стрелок – смуглый белозубый парень с тонкими усиками, в форменной рубахе бурого цвета с закатанными по локоть рукавами, в рыжей пилотке. На плече – шеврон: поднявшаяся на задние лапы пантера с оскаленной белой пастью; на запястье – браслет: толстая цепочка, пластинка с цифрами – группа крови. Он крикнет что-то Эрре, тот в ответ махнет рукой – поезжай, мол, бронеходчик, засмеявшись, захлопнет люк и машина, взревев, пройдет дальше.

Эрра тронет коня.

– Смотри. Так везде – кровь и грязь. Мальчишки… Ты хочешь возразить?

Ты медленно поднимешь глаза и встретишь его взгляд.

– А ты не замечал, Шериф, – проговоришь ты, – что в этой грязи все больше людей, которым хочется ее разгрести?

Эрра криво дернет ртом.

– Нет. Не замечал. Им сейчас попросту не до этого. Помнишь мир крылатых коней? Странник тогда плохо потушил костер. Знаешь, что такое степной пожар? Там сейчас выжженная пустыня. Молчишь? А помнишь карнавал, где вы так эффектно устроили срывание масок? Помнишь… Утром там была резня. Сначала – местные с местными, потом из столицы прибыли регулярные части. Город в крови – и ни одного человека. Ах, нет, один сбежал…

Ты вздрогнешь, зло оборвешь его:

– Успокойся, он ушел недалеко.

Эрра потухше глянет на тебя.

– Мальчишка… Ладно Странник – он знает что делает и чем платит за это… Но ты! Чего тебя понесло на Дорогу? Жить хотелось весело? Не получилось. За радость всегда платят бедой, за счастье – горем. Хотел, чтобы за тебя платили другие?..

– Шериф, – медленно скажешь ты. – Шериф… А может, лучше жить в огне, чем в болоте? А, Эрра?

– Не думаю, что они, – Эрра оглянулся, – думают так же. Даже из болота можно видеть небо, а за дымом пожарищ…

– И все же…

– Спроси – у любого из горожан, там, позади. Да что говорить – здесь, на Дороге, на самой Дороге появились Солнечные Всадники – закрыватели миров! Ты хоть понимаешь, что это значит?.. Мальчишки… – он снова помолчит минуту. – Вас будут судить. До ближайшего города около часа пути, оттуда тебя переправят в столицу. Я буду просить о снисхождении – вы еще глупы и молоды. Скорее всего, вас отправят в какой-нибудь из миров без возможности выхода. Мир будет по вашему выбору – закон гуманен… И вас обязательно лишат памяти.

Тебя затрясет. Ты заметишь, что руки твои дрожат, и крепче сожмешь повод. Эрра покосится на тебя почти сочувственно…

– Это даже не наказание…

Это будет не наказание. Это будет обвал. И единственное ощущение – что там, за спиной, сейчас рушатся куда-то в бездну все твои Миры – как табурет из-под ног приговоренного.

Если только это правда. Потому что где-то в глубине души ты будешь отлично знать – или отчаянно верить – что это только очередная жестокая уловка Шерифа. Ведь иначе…

Иначе все, что делал Странник, и все, что делал ты – гораздо хуже, чем просто бессмысленность.

Тебя охватит тошнотворное чувство полного бессилия. Как понять, кто – Странник или Шериф – врал тебе? И ты вдруг подумаешь, что тебе просто не хватает знаний о том, как же все устроено на самом деле – миры, законы… Что же такое на самом деле Дорога…

И тут всплывет спасительная мысль: Дэнни. Наверняка он знает что-то очень важное, не зря же за ним охотятся все подряд, начиная от банд ирчи и заканчивая владыками миров…

И ты спросишь – медленно, осторожно, словно ступая на тонкий лед:

– А Дэнни? Вы его уже нашли?..

– Еще не нашли. Но найдем. Рано или поздно.

– Вы уже знаете, где он может быть?

– Нет. В тех мирах, которые вы прошли, его нет. Это точно. Но это не важно. Его найдут.

– Что ж… – проговоришь ты, недвижно глядя перед собой.

И медленно-медленно, еще не до конца веря себе, ты поднимешь вверх скованные руки, а в следующий миг с радостным возбуждением ощутишь в пальцах правой тепло рукояти. Твой конь, заржав, резко рванется вперед.

– Стой! – крикнет Эрра в спину. – Ты все равно не сможешь освободиться!..

Очень быстро он останется где-то далеко за спиной, дорога будет исчезать под копытами, а ты, пригнувшись низко к шее коня и вцепившись в поводья скованными руками, будешь смеяться, смеяться почти до истерики…

Эпизод XI: БЕЛОЕ ВЗМОРЬЕ. СТОРЕНЬ. 22 ИЮНЯ 417 ГОДА ПО МЕСТНОМУ ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ. ПОЛДЕНЬ

Сторень – было имя этого города. Больше всего он походил на те тихие южные городки у моря, где так хорошо проводить летние отпуска. Невысокие одно– и двухэтажные кирпичные домики, буйная зелень за крашеными деревянными заборчиками, свисающие прямо на улицу ветки деревьев, усыпанные ярко-красными точками спелых ягод. Тусклое маревное солнце в зените не оставляет места тени, льет на пыльные улицы не свет, а жар. Свежий ветерок изредка долетает с моря и развеивает горячую духоту. Запах роз…

Здесь было огромное количество цветов – розы, розы и розы, везде, за каждым забором каждого дома, город буквально утопал в клубах бледно-красных лепестков, будто никаких других цветов здесь просто не знали. Их аромат наполнял все вокруг. Казалось, сам воздух состоял из этого приторно-душного запаха. Словно на город опрокинули гигантский флакон духов, настолько сильных, что порой было трудно дышать, и становилось ясно, что и цветов может быть слишком много…

Небольшие часы на вокзальной площади показывали полдень, самое жаркое время суток, и город казался безлюдным, словно вымершим. Но в нем не было той пустоты и холода, как в мертвых городах-крепостях из камня, наоборот, ощущение покоя и тепла не пропадало ни на миг.

И страшная, непроходящая усталость, что заполняла эти долгие месяцы, сменилась сейчас забытой расслабленностью.

На крыльцо ближайшего дома вышла девчонка в легком платье, с длинной светлой косой, посмотрела на него из-под ладони, весело махнув рукой, сбежала во двор. Он, улыбнувшись, помахал ей в ответ и снова неторопливо побрел по улице. Казалось, никто не обратил внимания на его появление; даже собака, валяющаяся у забора, лишь подняла на миг свою длинную морду и сразу вновь уронила ее на лапы.

Он искал какой-нибудь тенистый уголок, решив устроиться там и дождаться тихого теплого вечера, когда на скамейки у домиков выползут благообразные загорелые старушки, чтобы всласть поговорить и в очередной раз перемолоть все городские сплетни, тогда легко можно будет узнать, кто сдает комнату, и у кого получится остановиться на пару недель, пока не удастся найти постоянное жилье.

Но тени здесь, похоже, не было вообще. Он вышел на узкую улицу, перейдя ее, углубился в проулок и вскоре оказался в крохотном тупичке, с трех сторон сдавленном стенами домов. Развернувшись, он снова выбрался на улицу и решил было идти обратно, к вокзалу, но, повернув голову, увидел метрах в ста слева стоящую у забора серую фигуру в нелепом здесь тяжелом плаще. Он медленно шагнул вперед, давая понять, что заметил ее, и фигура тоже двинулась ему навстречу. Сойдясь, они подали друг другу руки.

– Приветствую тебя…

– Здравствуй…

– Надеюсь, Альд, ты никуда не торопишься?

– Нет, Шериф. Теперь уже нет… Я приехал сюда жить.

Тот, кого назвали Шерифом, недоуменно поднимет брови.

– То есть? Жить? Ты, Альд-Странник, вечный бродяга?..

– Представь себе… Это очень просто. Я устал, Шериф, я устал бороться за эфемерные идеи, мне надоела непонятность, и все… Да ты знаешь и сам.

Они неторопливо двинутся по улочке вперед, дойдя до ближайшей лавки, сядут рядом, Альд-Странник закинет руку на низкий забор. За их спинами простенок между домами будет заполнен клумбой розовых цветов, и от их приторного запаха у него вновь закружится голова.

– Мы враги, Шериф, но мне надоела эта никчемная вражда, мне надоело бродяжничество, – устало и медленно продолжит он. – Я отвоевал свое. Пусть на мое место встает кто-то другой, пусть кто-то другой носит теперь имя Странник. А мое имя отныне – снова Альд, и только Альд. Я устал, Эрра…

– Понимаю, – Шериф Эрра наклонит голову, рассматривая пыль под ногами. – Да… Но только уверен ли ты, что сможешь вот так сразу все оборвать? Ведь ты уже сейчас тоскуешь и в любой момент готов снова рвануться туда, назад, на Дорогу… Хватит ли у тебя сил не делать этого?..

– Надеюсь, да… Не знаю… Мне нечего там делать, я там не нужен. Я понимаю, что если там я жаждал покоя, то здесь, получив его, я буду тосковать по прошлому. Да, моя усталость никуда от меня не денется, она вернется и здесь… Но это все равно…

На несколько секунд повиснет молчание, потом Странник негромко спросит:

– Как ты меня нашел?

– Я давно искал. Давно уже шел по твоему следу. Хотя на этот раз мне было труднее, – он криво усмехнется. – Ты почти не оставлял своих обычных меток. Пришлось долго искать… Но, как видишь, нашел.

– Зачем?

Эрра пожмет плечами:

– Теперь уже незачем. Я не верил, что ты ушел совсем.

Странник приподнимет голову, прищурится:

– А может, так и есть? Может, я заманил тебя сюда?

Эрра устало откинется назад, облокотится спиной о забор.

– Нет. Я же вижу… Да если бы ты и хотел, ты бы не смог.

– Почему это?

– Неужели ты думаешь… – Он ухмыльнется. – Неважно, Альд.

Нелепым, невозможным покажется вдруг Страннику этот разговор. Да и Эрра будет время от времени недоверчиво усмехаться, думая, наверное, о том же самом.

Они ведь враги. Вечные, непримиримые враги. Но вот настал момент, когда им вдруг стало нечего делить… И они спокойно сидят рядом и разговаривают, не вспоминая о ненависти и вражде. И тогда Странник в который уже раз с болью и горечью спросит себя: так зачем же?

Зачем была эта злоба и эта боль? Для чего тупились и ржавели от пролитой крови мечи, для чего пустели города и вымирали страны? Для чего одни люди гибли, а другие выживали лишь затем, чтобы медленно сходить с ума в одиночестве? Для чего гасли звезды и сгорали миры?

И он заговорит, медленно, негромко, со страшной спокойной ненавистью:

– Я помню время, когда я пришел в Льелис. Я помню, какими были миры тогда. Я помню то тепло и тот покой… Я помню Отряды Равновесия – то, что потом стало Дорожной Полицией. А я не хотел покоя. Я хотел жить полной безумной жизнью, о которой мне не пришлось бы жалеть потом, когда придет старость. Я не хотел страдать от избытка крови! И я хотел оживить эти миры – застывшие в своей безликой красоте. И я стал Странником. Сначала я пел – просто пел, но потом однажды во мне кончились песни. И я взял меч. Глупец! Я думал, что сражаться за то, во что веришь, легко. Разве мог я представить себе бесконечность лет, бездну лжи, крови, боли, грязи! К чертям! Я переоценил себя. Я не выдержал, сорвался, предал, назови это как угодно! С меня хватит, я не хочу больше. Я тоже человек! И мне не по силам решать судьбы миров! Будь оно все проклято! Сгори оно все – мне теперь все равно! Я больше не Странник Дороги! Я ухожу!..

Подняв голову, Странник оглядит потемневшее небо. Ярость его исчезнет, словно резкий мимолетный порыв ветра. И иронический взгляд Эрры покажется ему ведром холодной воды, опрокинутым на голову.

– Не зарекайся, – усмехаясь, негромко скажет тот. – Не говори необратимых слов, не произноси клятв. Не будешь клясться – не нарушишь клятву, знаешь поговорку? Я, конечно, не предсказатель и не пророк, но, по-моему, ты торопишься…

Он замолчит. Странник с прищуром будет смотреть на него. Вдруг Эрра усмехнется, качнет головой, словно удивляясь себе, откинет край тяжелого плаща и достанет из кармана наручники. Секунду посмотрит на них, потом легко забросит за спину. Наручники упадут на клумбу, над ними, качаясь, сомкнутся цветочные головки. И все – только на месте падения останется несколько сломанных цветков.

Странник, с болезненным интересом наблюдавший за ним, устало закроет лицо руками, скажет тихо, про себя:

– Господи, как же я устал…

Эрра сгорбится, сразу сделавшись похожим на старую, больную птицу.

– Тебе легче. Тебе есть на кого оставить Дорогу, у тебя есть ученики. А мне… Поверь, Альд, я устал не меньше твоего. И я рад, что ты уходишь, теперь мне станет поспокойнее. Хотя бы одной проблемой меньше…

Странник усмехнется.

– Не думаю. Шер не слабее меня. Он еще доставит тебе немало веселых минут.

Снова возникнет пауза. Оба будут смотреть в никуда – один, уставившись под ноги, второй – закинув голову и глядя в небо – двое очень сильных и безмерно уставших людей, судьбой и Дорогой поставленных на службу двум разным силам, и таких, в общем-то, похожих друг на друга…

Начнет вечереть. Как это часто бывает в конце июня, день разом сменится темнотой, солнце почти мгновенно скатится к горизонту, осветив его золотым багрянцем. Короткие сутки кончатся быстро и беспечно.

Эрра задумчиво кивнет.

– У него нет опыта… Какое-то время мне действительно будет легче. Впрочем… Передышка кончится раньше, чем он научится… Ты ведь вернешься… Твоя связь с Дорогой слишком крепка, ее не порвать так просто. И скоро, очень скоро ты вернешься, либо – что тоже не исключено – тебя заставят вернуться. Уж поверь… Впрочем, – Эрра вздохнет и встанет. – Впрочем, что я говорю, ты ведь и сам все прекрасно знаешь, только пытаешься себя убедить в обратном…

– Ну и что же, – со спокойной яростью скажет Странник. – Я свои клятвы искупил с лихвой. Хватит! Или всей той крови, что я пролил на Дороге, недостаточно, чтобы оборвать все связи?! Кто посмеет меня упрекнуть?! Тем более, – он сделает паузу, успокаиваясь. – Тем более что я оставил замену. Ты можешь быть спокоен, я не вернусь. Все, прощай!

– До свидания, Странник, – жестко усмехнется Шериф. – К моему величайшему сожалению, всего лишь до скорого свидания…

Он шел по улице в сторону заката, с каждым шагом все больше распрямляясь, пока, наконец, не исчез в багряно-золотом мареве. А Альд-Странник еще долго смотрел ему вслед, с ужасом и облегчением понимая, что Шериф прав, что оборвать Дорогу так же невозможно, как погасить солнце, и что рано или поздно все же придется вернуться…

Со стороны вокзала раздался резкий гудок подошедшего поезда.

Эпизод XII: К ВОПРОСУ О БЕЛЫХ ДРАКОНАХ

…Сегодня за стенами Белого Города все спокойно. Третий день как завершилась коронация. Улицы полны народу: воины – все еще при оружии и в доспехах, торговки, мгновенно заполонившие площади, орды вездесущих мальчишек. Над городом стоит гомон, радостно-спокойный, деловитый и немного усталый. Кажется, что более безопасного места не найти сейчас на всем Эннорэ.

Светлое и ясное небо, ласковое солнце… А все же что-то не так. Какая-то зацепочка держит в напряжении и не дает расслабиться полностью и просто отдыхать, не думая ни о чем… В этом, таком знакомом, таком привычно-спокойном мире отчетливо ощущается запах чего-то невообразимо чужого и далекого, холодного, враждебного и страшного…

Хороводом, жутким, темным калейдоскопом мелькают вокруг крепкие каменные дома, темнеющие шахматными прямоугольниками окон, мостовые, спирально уходящие вперед, и площади, светлые и непривычно мирные. Круговерть лиц, городов, людей, дорог, миров… И тяжело, невыносимо тяжело – так, что усталость затмевает даже чистоту неба, а ведь скоро опять куда-то уходить, скоро опять бежать, бежать, бежать ради… Впрочем, нет, стоп, это уже нельзя, и даже в мыслях… Нет!!!

Но чувство страшной и неотвратимой угрозы, очень знакомое, но каждый раз заново непонятное и пугающее, стучит в висках и пульсирует в крепко сжатых кулаках, словно в такт ударам какого-то невидимого чудовищного маятника. И в груди пусто и холодно, словно перед прыжком в бездну…

Люди, люди, стены, площади, люди, дороги, люди, люди… Дикая, нелепая, невозможная карусель, мелькающие искаженные лица, и ты – центр этой бешеной больной скачки… И страх – давящий страх…

…И тут откуда-то из центра города, из точки пересечения главных улиц, сначала плавно вплетаясь в праздничный шум, а потом и перекрывая его, раздался, словно гулкое голодное урчание в утробе озлобленного хищника, ровный и глубокий рокот мотора. И по узким, враз опустевшим улицам, сминая поваленные в панике лотки и разбросанные вокруг товары, уверенно двинулась тяжелая стальная громада Танка…

О броню бессильно тюкнула пущенная с одной из крыш стрела – тюкнула и упала на мостовую, под широкие гусеницы; кто-то в панике завопил: «Тригг! Тригг!» – конечно, а за что его еще могли принять здесь, в этом мире и в этом городе – в ответ раздался крик: «Враги в городе! Исчадие Тьмы!», где-то эхом отозвалось: «К оружию!» А Танк все шел вперед, и в возникшей неожиданно резиновой оглушающей тишине его рычание звучало как гром.

И из всех, кто был здесь, он один понял, что это такое, и осознавал весь ужас того, что может произойти…

Некоторое время он стоял неподвижно, прищурив глаза, чуть приподняв лицо, и с пристальной ненавистью глядя вслед Танку. Потом быстро, почти бегом, двинулся по параллельной улочке вперед, обогнал неторопливо и упрямо ползущую машину. И вышел наперерез Танку метрах в ста впереди. Не оборачиваясь, прошел еще несколько шагов, чувствуя уставленный в спину узкий смертельный зрачок орудия и каждой клеткой ощущая волну страха и холода, которую испускала машина. Машина?!..

И только тогда он обернулся, долгим взглядом посмотрел на насторожившийся, замерший в ожидании Танк, и, плавно поведя руками, поставил блок…

И почувствовал, как разом исчезли последние остатки сил…

Таких мощных блоков он не ставил еще никогда. Сквозь такой блок, наверное, он не смог бы пройти и сам. Но Танк даже не замедлил движения, лишь в шуме мотора послышалась новая, яростная нотка. Точно чудовище приняло его вызов.

Тогда он отступил еще на несколько шагов. Закрыв глаза, мысленно нарисовал силуэт Танка, подождал миг, пока тот обретет глубину, и, пробив тонкую броню, запустил простейший механизм и послал импульс…

А потом упал на колено – со стороны это выглядит очень уродливо, кажется, что человек корчится в агонии – и, замерев, начал медленно отсчитывать про себя, ожидая сокрушительного взрыва:

«Пять… Четыре… Три… Два… Один…» – и остановился, поняв, что взрыва не будет.

Он открыл глаза. Танк все так же медленно и неотвратимо полз вперед, словно ничего не заметив. И он вдруг понял, что ничего действительно не было, что это был лишь мгновенный сон, наваждение, отчаянная вспышка усталого мозга… И от сознания собственного бессилия в уголках глаз вскипели злые слезы…

Башня Танка медленно, с ленивой самоуверенностью повернулась: сначала – вправо, потом – влево, и дома справа и слева беззвучно обрушились по обе стороны мостовой грудами битого камня.

Тогда он снова, теперь уже действительно четко контролируя каждое действие, попытался заглянуть туда, внутрь, и когда взгляд его проник сквозь броню, он едва не закричал от ужаса…

Потому что там, под тонкой, будто фольга, стальной пленкой, был сгусток темной силы. Точнее, сначала ему показалось, что сила эта – Тьма, но потом он понял, и пришло отчаяние. Это была Пустота. Одетый в стальной панцирь клок Пустоты, прикрывшийся личиной твари из Мрака.

А Танк был уже в нескольких метрах. И когда он, поняв, что не успеет укрыться, приготовился принять последний удар многотонной машины, его вдруг подняло в воздух и бросило далеко вперед – так, что, пролетев над Танком, он рухнул в пыль на мостовой.

Не в силах подняться, он с трудом приподнял голову и бессильно посмотрел вслед Танку. Извлеченная из глубин мироздания чьей-то безумной волей, неизвестно откуда взявшаяся здесь, не принадлежащая к этому миру, и потому особенно страшная, машина не останавливаясь шла вперед, словно к какой-то хорошо известной цели…

А он остался позади, словно мошка, небрежно сброшенная щелчком в дорожную пыль. И в рокоте мотора ему послышался жестокий издевательский хохот.

И в следующий миг он вскочил и с яростью крикнул вслед:

– Айя! – Смотри!

Танк замер, башня развернулась и дуло, словно единственный круглый глаз, с недобрым любопытством уставилось на него. И он медленно поднял руки, и уставшие глаза закрылись сами собой…

…Он стоял, запрокинув голову и подняв руки к звездам, а под ним была Эа, огромная живая планета, полная чистой и бесконечной энергией жизни. А перед ним, сверкая холодным свинцом, стоял танк. И более ничего – лишь черное бесконечное пространство вокруг, в котором сверкали огромные теплые звезды.

Он медленно протянул руки вперед, потом опустил их… По нежной обнаженной поверхности прошла рябь, а потом – высокая волна, опрокинувшая и захлестнувшая Танк, сплющившая его в маленький шарик-дробинку, и увлекшая куда-то в глубину, словно хрупкий пузырек воздуха сквозь толщу воды…

А он без сил опустился прямо на теплую плоть планеты и закрыл горящими руками лицо.

Эта мощь сокрушила его.

Мощь Эа, мощь Земли, мощь Творения…

Потом его отыскал кто-то из стражников, на руках отнес в наспех развернутый госпиталь, а он лишь спокойно и бессмысленно улыбался. Прежде, чем окончательно провалиться в забытье, он еще успел услышать прозвучавший в голове оглушительный шепот-зов: «Дэнни! Дэнни!..» Хотел ответить, но уже не смог сказать ни слова…

Два голоса в темноте.

– Что теперь будет?..

– Не знаю. Вряд ли он сможет остаться здесь. Скорее всего, его перебросит куда-нибудь в другой мир… Да это и несущественно сейчас…

– Почему?

– Он не выдержал. Он переоценил себя… Люди от таких игр сходят с ума… С теми силами, которыми он взялся управлять, не справился бы и эльгаэр… А он всего лишь эльда…

– Эльгаэр?.. Говоришь, не справился бы?.. Постой! А если?..

– Нет! Не надо! Подожди!..

– Поздно…

Неизвестно, из каких краев Эннорэ пришел сюда эльгаэр Палландо, ученик Светлого Охотника. Неизвестно, кто призвал его, да может, никто и не призывал, а он сам уловил своим чутким сердцем полубога грозившую миру опасность. Неизвестно… да и неважно.

А важно то, что к Танку вышел теперь один из Хранителей Мира. Они долго стояли один против другого – неуязвимая машина и могущественный эльгаэр, присматриваясь и изучая друг друга. А потом танк попятился и исчез в клубах дыма и огня, разбросав в стороны вырванные взрывом комья плоти Эа вперемешку с клочками брони.

А эльгаэр поднял лицо вверх. Но если бы кто-то смотрел в этот миг с небес, то увидел бы, что вместо его глаз на звезды смотрят два пустых бездонных тоннеля, словно два танковых дула…

Голоса в темноте.

– Нет!.. Нет!.. Нет!..

– Что это? Что?

– Это… Ничего хуже случиться не могло… Он проиграл! Пустота вошла в него… в его мозг, в его тело… Он сам стал тварью Пустоты… Тхуром…

– Но… Подожди… Этого же нет! Это же… Это же модель!

– В этом мире нет. Но за параллельные варианты я не поручусь… Мы же не знаем…

– Но мы в этом мире. А здесь…

– А здесь… здесь Танк жив…

– Но как же… Как же тогда его достать?

– Не знаю. Давай попробуем смоделировать. Попробуем изучить его реакции…

– Хорошо. Чем его вообще можно встретить?

– Ненависть?

– Ненависть лишь сделает его сильнее…

– А… равнодушие, любопытство?.. Глухая, изолирующая защита?

– Да ничего! Он пройдет – мимо и дальше.

– Любовь?

– Любовь его испугает. Он ответит… огнем.

– Что еще… А зеркало?

– Зеркало… А ты представь… Отражения встретятся… И каждое, повернув назад, все равно пойдет дальше. Их станет два… Понимаешь, каждый из них войдет в свое зазеркалье… И драться придется с двумя.

– Что же тогда?..

– Не знаю.

А в это время Танк, как пузырек в толще воды, прошел планету насквозь… И на ровном травянистом лугу земля разлетелась, будто от взрыва, выплюнув прочь тяжелую стальную громаду. И через все поле пролег ровный след гусениц, начинающийся из дыры, похожей на рваную рану…

Но потом перед Танком вновь появится кто-то… Высокая, напряженная фигура в белой ветровке. Танк сначала притормозит, потом, грозно взревев, остановится. А Странник с трудом сблизит ладони, лицо его исказится, он упадет на колени. И в следующий миг Танк исчезнет, а между ладонями Странника повиснет в воздухе, покачиваясь, тускло блестящий свинцовый шарик. Странник осторожно поднесет к нему пальцы и резко сомкнет их, зажав шарик в кулаке. Вытирая второй рукой пот со лба, поднимется с колен. Осторожно опустит шарик в карман. Несколько минут постоит, оглядывая огромные, яркие звезды над головой… И исчезнет – лишь по поверхности Эа пробежит в последний раз мелкая рябь…

Два голоса в темноте.

– Не понял… Что это?

– Все просто. Он замкнул его на себя… Полностью… Но его сил едва хватит, чтобы просто держать. Не выпуская.

– Но это значит, что он больше ничего не сможет делать… Он даже выйти из своего мира не сможет – ведь на это тоже нужны силы. Хотя нет – на это-то его хватит…

– Да… Но… Ему же придется бежать от любой опасности… Ведь если с ним что-нибудь случится, Танк вырвется… А он не может этого допустить…

– Вспомни…

– Что?

– Вспомни… Это уже было. Так Странники становятся Гонщиками…

Тишина.

Не отчаивайся, друг мой Шер… Вы еще встретитесь.

Однажды на Дороге появится человек, которого никто раньше не встречал. Его не будут любить, скорее он будет вызывать жалость и легкое презрение. Потому что при первых же признаках опасности он будет исчезать сразу. И все будут считать его трусом.

Вы встретитесь. Более того: ты его узнаешь. Хотя это будет непросто: втянутая голова, сгорбленные плечи, смущенно-заискивающая улыбка…

Ты скажешь ему: «Что же ты, Странник! Что с тобой? Посмотри на себя! Вспомни, каким ты был, Странник!..»

Он попытается объяснить… Нет, его слова будут понятны и правильны, но… Ты просто не сумеешь этого воспринять. И ты убежишь от него, от его отчаянно-затравленного взгляда, от безнадежной надежды, живущей в глубине его глаз… И с тех пор будешь старательно избегать любых встреч…

Впрочем, это тоже всего лишь один из вариантов. Ты еще вполне можешь все изменить. Сделать все по-другому.

Все в твоих руках, друг мой Шер…