355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лев Куббель » Страна золота - века, культуры, государства » Текст книги (страница 2)
Страна золота - века, культуры, государства
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 01:24

Текст книги "Страна золота - века, культуры, государства"


Автор книги: Лев Куббель


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Кто рассказывает нам о средневековом Судане

Шли века. Контактов между Северной Африкой и Африкой Западной не могли разрушить никакие политические или военные перемены– а их было очень много – по обеим сторонам Сахары. С Суданом торговали карфагеняне, их сменили римляне, после распада Римской империи торговля перешла в руки купцов бывших римских провинций на южном берегу Средиземного моря. И наконец, в середине VII в. в Северной Африке появились арабские завоеватели. Вот с этого времени у нас возникает возможность получить хоть сколько-нибудь достоверные, т.е. поддающиеся проверке, сведения о странах и народах Западного Судана, основанные прямо или косвенно на свидетельствах очевидцев, людей, побывавших в этой части Африканского континента и общавшихся с ее обитателями.

Но это вовсе не означает, что до появления таких свидетельств не существовало других источников, по которым мы, люди конца XX в., можем составить себе представление о прошлом суданских народов.

Любой современный народ, особенно более или менее крупный, не мог возникнуть сразу. Он складывался веками из разных, часто очень и очень разных, небольших этнических объединений. Каждая такая группа приносила свою частичку в облик нового, более крупного объединения – облик социальный, культурный, антропологический. И нередко мы обнаруживаем у современных людей те или иные черты, восходящие к их предкам, жившим за много столетий до нашего времени. А главное – предки эти неизбежно оставляли после себя следы, материальные и нематериальные, вещественные памятники и историческую память народа, запечатленную в его преданиях.

Западная Африка не была в этом отношении исключением. Правда, когда четверть века назад писалась «Страна золота», автор вполне однозначно соотнес начало появления достоверных сообщений о средневековом Судане только с появлением на Севере континента арабов, все дальше и дальше на запад продвигавших границы «области ислама». И тогда это было оправданно: материальные памятники исторического прошлого Западного Судана были изучены совершенно недостаточно, серьезное археологическое изучение этого прошлого, по существу, только начиналось, да и сейчас остается сделать во много раз больше, чем уже было сделано. И историческое предание изучалось лишь отрывочно, без должной планомерности, и велись тогда эти работы с явно недостаточным размахом. Все это нисколько не умаляет заслуг тех ученых, которые занимались археологическими и фольклористическими исследованиями в Судане еще в 40-е и 50-е годы нашего столетия и даже раньше. Но общая картина изученности истории региона и его народов была именно такой: неполной, фрагментарной.

Однако с того времени многое переменилось в Африке. С возникновением на месте бывших колоний независимых государств стремительно рос интерес к подлинной, а не искаженной картине прошлого народов континента. Были разработаны крупномасштабные проекты исторических исследований, самыми крупными из которых стали восьмитомная «Всеобщая история Африки», издаваемая ЮНЕСКО, и «Кембриджская история Африки», тоже состоящая из восьми томов. Но и помимо этого в Западной Африке работали и работают в наши дни сотни африканских, французских, американских, польских и других археологов и специалистов по записи и изучению устного исторического предания. И результаты их нелегкого труда делают наши сегодняшние знания несравненно более богатыми и полными, так что сейчас уже нельзя было бы сказать, как в 60-е годы, что-де археологические материалы, например, занимают среди исторических источников, рассказывающих нам о средневековом Западном Судане, последнее по важности место.

Конечно, археологические исследования сопряжены здесь с определенными, специфичными, по существу, для всей Тропической Африки, трудностями. Прежде всего – потому что климатические условия Судана очень неблагоприятны для сохранения вещественных памятников прошедших времен. В дождливые сезоны все органические остатки быстро сгнивают, жилища и другие постройки, которые в Западной Африке возводят из дерева, глины и соломы, разрушаются. Невредимыми остаются лишь сооружения из обожженного кирпича – а их здесь очень и очень немного, они скорее редкое исключение, – керамические и стеклянные изделия, иногда изделия из металла. Но даже с такими ограничениями все эти находки имеют первостепенное научное значение. А в то же время в сухих районах Сахеля сохранность органических материалов иногда оказывается гораздо лучшей. Так произошло, например, на территории нынешней Мавритании, в таких ее областях, как Адрар, Тагант, Ход. Результаты проводившихся здесь раскопок, как уже говорилось, открыли совершенно новые, во многом неожиданные, перспективы для историков западносуданского средневековья. И нам еще предстоит поговорить об этих раскопках более подробно.

Заметно расширились и возможности использования исторического предания. Большинство народов Западного Судана не создали письменности для своих языков, и только немногие из них использовали слегка видоизмененное арабское письмо. Но вместо письменных памятников эти народы сберегли богатейшие сокровища устных рассказов о своем прошлом, о деяниях своих предков, о происхождении обычаев и традиций. Эти рассказы тщательно сохраняли специальные сказители, занимавшие видное место в обществе. Такая профессия была наследственной, и высшим достоинством считалась способность передать в неизменном виде легенды, полученные от отца, к которому они пришли от деда и т.д. К сожалению, записывать предание стали лишь сравнительно недавно, многое уже безвозвратно утрачено. Но и то, что сохранилось, дает историку порой бесценный материал. И если арабоязычные авторы показывают нам Судан таким, каким они его видели, приходя с восточной стороны, а европейцы – так, как они видели его с запада, то предание – единственный источник, основанный на видении Западного Судана, так сказать, изнутри, глазами людей самого описываемого общества. Такого подхода к событиям не могло быть ни у североафриканцев, ни у европейцев. И в этом-то как раз и заключена главная ценность западноафриканского исторического предания, устной исторической традиции.

Конечно, у этого источника есть и свои недостатки. Первый из них и, пожалуй, главный для «традиционного» исторического исследования: предание не дает достоверной хронологии. Бесспорно, существуют приближенные методы ее установления (скажем, по числу упомянутых в рассказе поколений), но получаемые таким образом данные тоже далеки от достоверности.

Кроме того, предание (или, как его еще называют, устная историческая традиция) – это живое явление. То, что чуть выше было сказано о его передаче в неизменном виде, нельзя понимать буквально. Любой передатчик традиции – человек своего времени, и, излагая завещанные ему предками-сказителями устные тексты, он их невольно «редактирует» хотя бы тем, что делает такие смысловые акценты, так переносит центр тяжести рассказа, чтобы, даже сохраняя неизменной сюжетную канву, приспособить его к конкретным потребностям своих современников в данный момент. Иначе говоря, предание – это не только и, пожалуй, даже не столько объективное свидетельство о прошлом, но и в не меньшей мере идеологический документ современной данному конкретному передатчику эпохи.

Но такое редактирование вдобавок не столь уж редко бывало и совершенно сознательным и целенаправленным, когда преданием пользовались для обоснования отнюдь не одних только духовных ценностей, но и претензий на те или иные вполне материальные привилегии, а более всего – на власть. Генеалогии правителей, неотъемлемая часть устной исторической традиции, именно поэтому подвергались такому изменению особенно часто.

Наконец, устное предание, как правило, многослойно: оно испытывало самые разные влияния со стороны культур других народов и более крупных человеческих общностей – политических, конфессиональных. Оно впитало в себя многочисленные мусульманские элементы, а в эпоху колониального владычества случалось, что однажды записанная и опубликованная версия традиции самим авторитетом печатного слова превращалась как бы в «нормативную», единственно правильную, и воспринималась в качестве таковой не только европейскими исследователями, но и самими африканцами.

Историку многое может дать сопоставление данных предания с материалами этнографических исследований – описаниями быта, обычаев, традиционной общественной организации народов Западного Судана и их осмыслением. Ведь эта часть культурного наследия всякого народа самая устойчивая и, пожалуй, самая консервативная, и сохраняется она дольше всего. Многие же явления сложились очень давно, в обстановке, совсем не похожей на нынешнюю, так что их изучение помогает понять в прошлом народа такие вещи, которых не смогли бы нам объяснить ни предание, ни письменные свидетельства.

Итоги исторических исследований последних десятилетий довольно убедительно показали, насколько плодотворным может быть сопоставление этнографических материалов и данных предания с результатами археологических раскопок. В этом мы еще не раз сможем убедиться на протяжении нашей книги.

Все, что сказано здесь об археологических, фольклорных и этнографических материалах (а историческим источником могут служить и данные языка, и палеоботаника, и многое другое), ничуть не означает умаления ценности разных видов письменных источников. И в интересующем нас случае – прежде всего арабоязычных.

Ко времени появления первых арабских отрядов в Северной Африке и к моменту первого непосредственного знакомства стремительно расширявшегося мира ислама с Западным Суданом (это произошло, по всей видимости, не позднее первых десятилетий VIII в.) на огромной территории Судана далеко еще не завершился процесс складывания крупных этнических общностей, знакомых нам сегодня. И все же на основании многочисленных данных, в первую очередь археологии и устного предания, можно с уверенностью сказать, что уже тогда в Западном Судане жили предки нынешних народов, входящих в состав большой языковой группы «манде». Эти люди создали две первые «великие державы» западносуданского средневековья – Гану и Мали. На берегах Нигера, между местом, где его русло поворачивает к юго-востоку, и районом современной границы между Нигерией и Нигером, жили предки народа сонгай – они позднее создали третью великую державу этого региона – Сонгайскую. В нынешнем Сенегале в области Фута-Торо и по берегам нижнего течения реки Сенегал обитали предки современных народов фульбе, тукулер и серер. Впоследствии многое менялось в Западном Судане: народы передвигались с места на место в поисках новых плодородных земель и пастбищ, сталкивались друг с другом, кое-где перемешивались, давая рождение новым этническим общностям. Но главные группы родственных народов сохранились, хотя иные из них и расселились в результате всех этих событий по гораздо большему пространству, чем то, какое занимали их предки в начале второй половины I тысячелетия н.э., а то и вообще оказались далеко от мест первоначального своего расселения.

Об этих-то предках современных жителей Западной Африки и спешили рассказать своим единоверцам и землякам купцы-мусульмане, сразу же перенявшие давнюю традицию торговли через Сахару. Немногие из них записали свои впечатления сами. Большинство просто рассказывали об увиденном, а записали эти рассказы более образованные люди, часто на много лет позднее. К тому же среди этих путешественников и на первых порах, да и столетия спустя преобладали коренные жители Северной Африки – берберы. А берберы, даже номинально сделавшись в подавляющем своем большинстве мусульманами довольно быстро, тем не менее далеко не сразу приняли и арабский язык, и культуру, сложившуюся в Средиземноморье и на Ближнем Востоке после арабского завоевания из множества разнородных элементов и получившую название «арабской».

Из ученых же мусульман в Западный Судан ездили немногие, особенно в первое время после арабского завоевания Северной Африки. Надо сказать, что путь через величайшую пустыню мира был нелегким и далеко не безопасным предприятием. Не один десяток караванов усеял своими костями главные дороги Сахары. И все-таки люди продолжали бороться с пустыней, упорно двигались через нее в обоих направлениях. Чаще всего их вела жажда наживы; лишь единицы решались на поездку в таинственные и окутанные дымкой легенд страны на другом «берегу» из чистой любознательности, основную же массу путешественников составляли люди, чьи человеческие качества не всегда были бы способны вызвать у нас восхищение. И тем не менее нельзя не воздать должное мужеству этих людей, их упорству. Ведь именно им обязаны мы большой долей своих знаний о прошлом Африки, и на страницах нашего рассказа мы не раз еще встретимся с именами многих из них.

Арабский язык, который они принесли в Судан, был в средние века международным языком науки и культуры на всем Ближнем Востоке, да и не только там – например, на Пиренейском полуострове или на Сицилии. И неудивительно, что на этом языке писали и африканские ученые, уроженцы Западного Судана. Современные исследования позволили обнаружить не так уж мало их сочинений. Многие поселения, располагавшиеся на главных торговых путях, имели собственных историков. И арабское слово «тарих» – история – фактически сделалось в научной литературе об этой части Африки обозначением особого жанра исторической письменности (даже в тех случаях, когда само слово тарих отсутствует в том или ином названии).

Сочинения этого жанра могли быть очень разными – от простого перечня правителей или отдельных событий, представлявшихся автору особо важными, до настоящих исторических трактатов, хроник, описывающих историю целых государств. В последнем смысле особое место занимают три крупных сочинения, созданные в Томбукту; два из них были завершены в начале второй половины XVII в., третье – столетием позже. Именно эти хроники позволят нам в дальнейшем подробно говорить об истории великой Сонгайской державы XV—XVI вв., да и не только о ней. Как правило, исторические труды суданских ученых сохранили для последующих поколений многие варианты устного предания, в том числе и такие, которые сейчас уже не встречаются в устной передаче. Иные из этих сочинений рисуют нам историю миграций, на протяжении веков постепенно создававших знакомую нам ныне этническую карту Западной Африки. Все новые и новые обнаруживаемые и публикуемые рукописи позволяют говорить теперь о существовании достаточно развитой мусульманской западносуданской историографии, традиции которой по известным нам памятникам восходят уже к XVI в. и достигли высокого расцвета в последующие столетия.

По мере того как развивалась экономика средневековой Западной Европы, все больший и больший интерес вызывали там далекие заморские страны. И все больше и больше кораблей уходило в дальние плавания в океан на поиски неизведанных земель. Пионерами этого дела, которое в конечном счете оказалось могучим толчком, резко ускорившим развитие всего человечества, были португальские мореплаватели. Много интереснейших книг написано во всех странах об эпохе Великих географических открытий, в особенности о подвиге Колумба. Но начиналась эта эпоха плаваниями португальцев к западному побережью Африки. И с середины XV в. непрерывной чередой следовали отчеты, доклады, записки, а позднее и сочинения общего

характера, рассказывающие о том, что застали в Западной Африке европейские мореходы. Так появляется в распоряжении исследователя большая группа исторических источников, позволяющих воссоздать подлинную историю Африки в позднем средневековье и в начале нового времени.

А теперь, пользуясь всеми этими историческими источниками, попробуем рассказать о том, как развивалась история Западного Судана в средние века.

Прежде чем приступать к такому рассказу, небесполезно будет, однако, внести ясность в еще один непростой вопрос. Дело в том, что после колониального раздела Африки французские, английские, бельгийские, португальские и другие завоеватели прилагали немалые усилия для того, чтобы доказать, будто народы континента были «неисторическими», будто они ничего не могли создать сами ни в сфере политической организации, ни в культуре – да и вообще история «Черного материка» началась-де только с того момента, когда на нем появились первые европейцы. Правда, многие европейские ученые и в пору расцвета колониальной системы не поддались общему поветрию, доказывая и самобытность африканских культур, и высокий уровень развития доколониальных африканских обществ. А уж в наши дни едва ли кому-нибудь даже из числа людей, не испытывающих, мягко говоря, теплых чувств к национально-освободительной борьбе африканских народов, придет в голову отстаивать этот несостоятельный в научном отношении тезис в открытую. Резко возросшая роль африканских стран в современном мире сделала его и политически несостоятельным, попросту бесперспективным. Ну, а о научной его бесперспективности и говорить нечего.

Известно, однако, что наши недостатки часто бывают продолжением наших достоинств. Борясь против расистских утверждений о некоей «неполноценности» африканских народов, некоторые ученые и публицисты, даже прогрессивные и субъективно честные, ударились в противоположную крайность и стали утверждать, будто Африке человечество обязано вообще всей своей культурой. И Древняя Греция оказывается, таким образом, лишь робкой ученицей Древнего Египта, который, в свою очередь, был-де сугубо «негро-африканским» и практически не испытывал влияния со стороны других народов Ближнего Востока и их культур. Такого рода тезисы впервые были сформулированы видным сенегальским историком Шейхом Анта Диопом еще в середине 50-х годов и с тех пор не столь уж редко воспроизводились в трудах африканских ученых из стран западной части континента.

Так совершенно естественный и законный протест против расизма традиционного колониалистского толка незаметно переходил в, так сказать, «расизм наоборот». Логическим выводом отсюда были рассуждения о том, что Африка будто бы развивалась совершенно особыми путями, что в ней никогда не бывало в доколониальное время ни антагонистических классов, ни классовой борьбы, что все африканские общества той поры изначально были если и не социалистическими, то уж, во всяком случае, «коммуналистскими». А раз так – значит, к современной Африке нельзя применить марксистскую теорию общественного развития: она-де непригодна здесь в силу именно этой «африканской исключительности». И таким вот образом тезис, бывший некогда просто полемическим преувеличением, приводит в конце концов к достаточно недвусмысленным политическим концепциям.

Что можно сказать о таких утверждениях? Наверное, прежде всего то, что они антиисторичны. Историю нельзя ни улучшать, ни ухудшать; любая попытка ее приукрасить, пусть даже и из самых лучших, самых благородных побуждений, ведет к искажению действительной картины прошлого, к забвению его, часто ох как нужных, уроков. Если же подойти к делу со строго научных позиций, то очень скоро убеждаешься, что история Африки развивалась по тем же самым общим законам, что и история любой другой части света. Никто не собирается отрицать, что развитие это в то же время отличалось определенной спецификой, которая отсутствовала в обществах других континентов. Но нельзя местные особенности, которые по самому своему определению бесконечно многообразны, выдавать за «исключительные» закономерности.

Но отсюда следует еще один непременный вывод: не надо преувеличивать уровень хозяйственного и общественного развития доколониальной Африки. Конечно, для определения этого уровня очень трудно подобрать какие-то абсолютные мерки; можно только сравнивать Африку с другими районами земного шара. И как раз при таком сравнении всякому непредубежденному историку придется признать, что в период, с которого начинается наш рассказ, т.е. примерно к рубежу н.э., впереди находилось Средиземноморье – Южная Европа, Ближний Восток, Северная Африка, а вместе с ним – Китай и Индия, но, конечно, не Тропическая Африка, в том числе и Западный Судан (хотя сам по себе он был едва ли не самым продвинувшимся по пути социально-экономического развития районом Африки к югу от Сахары). Развитию человеческой истории вообще присуща неравномерность – это один из главных ее законов. И такую неравномерность могли усиливать те или иные природные или социальные условия. Отставание Тропической Африки от средиземноморского мира начиналось еще задолго до интересующего нас времени (как и почему это отставание возникло – вопрос особый). И как раз Сахара, огромный и труднопреодолимый природный барьер, отделивший тропическую часть континента от быстро развивавшегося Средиземноморья, оказалась одной из важнейших причин отставания Западной Африки.

Люди, населявшие Сахару в IV и III тысячелетиях до н.э., бесспорно, не уступали по уровню развития техники и культуры своим европейским современникам (хотя отставали уже от обитателей Нильской долины и Двуречья). Однако высыхание Сахары во II тысячелетии до н.э. заставило большую часть ее древнего населения отступить к югу. И появление пустыни, отрезавшей Тропическую Африку от Средиземноморья, исключительно неблагоприятно сказалось на развитии народов этой части материка.

Этим народам, в частности тем, что населяли Западный Судан, пришлось до многого доходить самим, не имея возможности использовать опыт соседей, связь с которыми великая пустыня делала очень нелегким и опасным предприятием. Темп развития общества замедлялся, и за много веков до европейской работорговли и последующей колонизации стало ускоренными темпами накапливаться то отставание, которое потом так облегчило эту самую колонизацию.

Признавать этот неоспоримый факт – вовсе не означает принижать достижения народов Западной Африки в создании собственной культуры, своей государственности. Жители Западного Судана сумели добиться многого. И если бы они и дальше продолжали развиваться сами по себе, без повседневных широких контактов с окружавшими их обществами, то, возможно, в конечном счете и достигли бы не менее высокого уровня развития, чем северные соседи. К сожалению, история не знает сослагательного наклонения. И такой возможности она народам Судана не предоставила...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю