Текст книги "Страна золота - века, культуры, государства"

Автор книги: Лев Куббель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

Ордена Трудового Красного Знамени

Институт востоковедения

«По следам исчезнувших культур Востока»

Серия основана в 1961 году

Л. Е. Куббель

«СТРАНА ЗОЛОТА» -

века, культуры, государства

2– е издание, переработанное и дополненное

Москва

«НАУКА»

Главная редакция восточной литературы

1990

Редакционная коллегия

К.З. А шрафян, Г. М. Бауэр, Г. М. Бонгард-Левин (председатель),

Р. В. Вяткин, Э.А. Грантовский, И.М. Дьяконов. И.С. Клочков (ответственный секретарь), С.С. Цельникер

Издание подготовлено Е.Н. МЯЧИНОЙ Рецензент С. Я. КОЗЛОВ

Утверждено к печати редколлегией серии «По следам исчезнувших культур Востока»

Куббель Л.Е.

К 88 «Страна золота» – века, культуры, государства. – 2-е изд., перераб. и доп. – Предисл. Н.М. Гиренко. – М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1990, – 239 с.: ил. – (По следам исчезнувших культур Востока)

I5ВN 5-02-016730-4

Книга посвящена истории цивилизаций, созданных африканскими народами в средние века в Западном Судане. С первой половины 1 тысячелетия здесь сменяли друг друга богатые и могущественные государства – Гана, Текрур, Мали, Сонгай... До открытия Америки золото Судана было одним из главных двигателей мировой торговли. В долинах Нигера и Сенегала, на южных окраинах Сахары существовали крупные города, развитое ремесленное производство, шла оживленная духовная жизнь.

ББК 63.3(6)

©Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1990

Несколько слов об авторе этой книги

Предлагаемая читателю книга впервые увидела свет в 1966 г. в серии «По следам исчезнувших культур Востока». Она имеет свое предисловие и по своему характеру не нуждается в дополнительных комментариях. После 1966 г. автор в научных статьях разработал более подробно многие сюжеты, лишь упомянутые в этой книге, выпустил крупную монографию, посвященную государству Сонгай, после крушения которого в Западном Судане, как и в целом в Африке южнее Сахары, начинает утверждаться новая историческая эпоха – колониальное общество. Несмотря на значительный срок, прошедший после выхода первого издания, эта книга не утратила значения. В свое время она привлекла интерес многих людей к средневековой истории африканского континента, и ее повторное, дополненное издание, несомненно, послужит новым стимулом роста внимания к исследованию прошлого Африки, ее роли во всемирной истории.

Как и любое творение человека, книга всегда хранит и отражение образа ее создателя. Зная автора, мы несколько иначе, чем незнакомые с ним люди, воспринимаем ее текст, особенно если речь идет об изложении исторических событий. Это изложение имеет, безусловно, личностную окраску, отражает не только описываемую эпоху, но и время, в котором жил сам историк. Л.Е. Куббель, много сделавший в такой сложной области исследований, как источниковедение африканской истории, был хорошо знаком с этим явлением. Поэтому хочется, чтобы читатель этой книги имел бы некоторое представление об образе ее автора, создавшего ее двадцать лет тому назад и совсем немного не дожившего до ее переиздания.

В конце ноября 1988 г. многие сотрудники Ленинградской части Института этнографии АН СССР, и в особенности африканисты, начинали свой рабочий день с вопроса: Куббель не появлялся? Конец года; всех волнуют планы на будущее. И все знают, что должен появиться приехавший в командировку Л.Е. Куббель – крупнейший авторитет в африканистике и специалист, способный дать профессиональную консультацию по вопросам всемирной истории, философии, теории и истории этнографии, наконец, просто умный и порядочный человек, с которым приятно и полезно посоветоваться. Роль безотказного консультанта, конечно, отнимала много времени, столь ценного в командировке, и Л.Е. Куббель иногда скрывался в «научном подполье» – в библиотеках, где приставать с расспросами не принято. Однако по складу характера он не мог оставить коллег без удовольствия появляясь в институте. Точнее, сначала, как правило, «появлялся» знаменитый веселый и по-юношески задорный смех крупнейшего специалиста, и только потом возникал он сам с поцелуями старым друзьям, улыбкой коллегам, рукопожатиями, готовый отдать себя расспросам на любые темы – от международной и внутренней политики до последних новшеств в редакционно-иэдательской деятельности московских учреждений. Так было и на этот раз. Снова слышали мы на институтской лестнице «львиный» смех, а вслед за ним встречали пританцовывающего и покачивающегося с ноги на ногу веселого, бодрого, слегка стеснительного от внимания к нему, Льва Евгеньевича Куббеля, славно отдохнувшего недавно, по его заявлению, в одной из московских больниц. Снова начались серьезные разговоры, перемежающиеся житейскими байками. Беседы продолжались и до вечера 22 ноября. Часть консультаций относительно возможности привлечения известного всем доктора наук к рецензированию, оппонированию, редактированию и пр. была перенесена на следующий день. Но 23 ноября входящие в институт уже встречались с веселыми глазами Л.Е. Куббеля на траурной фотографии с датами: 1929—1988.

Здесь, в Ленинграде, в 1957 г., после окончания Ленинградского университета и непродолжительного периода работы в "Резинпроекте", Л.Е. Куббель начал свою научную деятельность и десять лет работал в секторе Африки над арабскими источниками по истории континента. В 1966 г. он переехал на работу в Москву, но всегда поддерживал тесные связи с родным городом. Через 23 года судьба распорядилась так, что на ленинградских коллег и друзей легла скорбная честь проводить доктора исторических наук Л.Е. Куббеля из зала Африки в его последний путь. Такова последняя страница жизни автора книги, о котором будет написано еще немало.

Он – лирик, увлеченный романтикой путешествий, тайнами средневековой арабистики, азартом исторического исследования. Но он же – и строгий, подчас сухой в научных построениях исследователь, который мог говорить о параллелях в социальной истории и корпускулярно-волновой теории света. Можно утверждать, что главным объектом его научного интереса были средневековые государства Западного Судана, и отчасти это справедливо, так как по этому предмету были защищены и докторская, и кандидатская его диссертации. Тем не менее такое утверждение – упрощение. Множество работ автора этой книги посвящено проблемам общей этнографии, истории первобытного общества, методологии и истории науки. В восьмидесятые годы он начинает интенсивно разрабатывать в своих статьях совершенно новое направление, не укладывающееся в какие-либо региональные рамки, – переходит к исследованию потестарно-политической культуры.на широком сравнительно-историческом материале. За день до своей кончины он уже одаривал друзей солидной монографией по этой теме и с увлечением рассказывал о новой проблеме, которой намеревается заняться в ближайшее время.

По энциклопедичности знаний, будучи нашим современником во всем, он близок крупным ученым прошлого и усвоил много черт от своего учителя в африканистике, члена-корреспондента АН СССР Дмитрия Алексеевича Ольдерогге. По характеру анализа материала, предмету и методам исследования он, несомненно, ученый нового поколения. Такое сочетание встречается редко, тем более когда оно соединено с добрым и отзывчивым сердцем. Вероятно, поэтому огромная часть времени Л.Е. Куббеля уходила на постоянные консультации, обширную редакционно-издательскую работу в журнале «Советская этнография» и других издательствах. Им самим опубликован не один десяток рецензий на книги советских и зарубежных ученых, благо основными европейскими языками он свободно владел с ранних лет. Предисловиями, послесловиями, комментариями он представил советскому читателю многих путешественников и исследователей – классиков истории и этнографии, что само по себе является важным вкладом в развитие отечественной науки.

Особо следует сказать об отношении Л.Е. Куббеля к так называемым популярным изданиям. Такие издания и строго научные труды всегда были для него важными и взаимодополняющими областями знания истории, неспособными к нормальному развитию одно без другого. С таким пониманием этого сочетания согласятся многие, но, осознавая всю сложность соединения этих двух видов деятельности, большинство предпочтут остановиться на чем-нибудь одном– либо исследовании, либо популяризации. Мало кому дано удивительное счастье, оборачивающееся каждодневным тяжелым трудом, сочетать в себе увлеченность исследователя историей и вкус к ее популяризации. Этим счастливым талантом сполна обладал Л.Е. Куббель. Его популярные работы, как и предлагаемая читателю, отражают уровень знаний, достигнутый к этому времени «строгой» наукой, мировые достижения в данной области. Сколь бы легко они ни читались, сколь бы ни была увлекательна форма, это всегда пропаганда действительно научных идей, и в этом смысле – без скидок на жанр или специфику аудитории. На страницах книги читатель найдет кредо самого автора: «историю нельзя ни улучшать, ни ухудшать; всякая попытка приукрасить ее, пусть даже из самых лучших побуждений, ведет к искажению действительной картины». Тем не менее, к сожалению, у Л.Е. Куббеля было слишком мало времени для создания таких публикаций. Поэтому, упоминая научно-популярные работы этого большого ученого, можно говорить скорее о его отношении к этому виду работы, о его далеко не реализованных возможностях, о гражданской позиции. Всю творческую жизнь Л.Е. Куббеля определяли стремление к созданию действительной картины исторического процесса, жажда познакомить людей как с результатами собственного научного поиска, так и с вкладом в развитие науки других исследователей прошлого и современности. Такая позиция служила ему постоянным источником оптимизма, которым Л.Е. Куббель в своих работах, в научной деятельности, просто в жизни щедро делился со всеми, делился даже тогда, когда самому было больно от недугов, производственных или житейских неурядиц. Поэтому статьи и книги, все то, что успел сделать в жизни этот ученый, еще долго будут служить науке и людям.

Н. М. Гиренко

Вместо предисловия

Читателю этой книги предстоит путешествие через несколько тысячелетий и через огромные пространства той части Африканского континента, которая носит название Западного Судана. И это время, и это пространство населяли многие поколения людей. Они создали высокоразвитые культуры, великолепно освоив окружавшую их природную среду, оставили нам немало следов своего нелегкого и славного прошлого. Но только сравнительно недавно человечество смогло познакомиться с этими достижениями и оценить их по достоинству.

Те из наших современников, кто встретил 60-е годы уже достаточно взрослым человеком, вероятно, помнят тот настоящий «информационный взрыв», который произошел в это время, обрушив на советских читателей небывалую до того массу сведений об Африке, о ее народах, их истории и культуре. И немудрено: в сознании всего мира 1960 г. запечатлелся как «год Африки». На месте огромных «пятен», окрашенных в цвета Великобритании, Франции, Италии (мои сверстники еще помнят эти цвета – зеленый, фиолетово-розовый, серый) и покрывавших почти всю карту Африки, появились разноцветные многоугольники территорий независимых африканских государств. И интерес наших людей к этим государствам возрастал настолько стремительно, что книги об Африке в ту пору на прилавках не залеживались.

Тогдашний африканский книжный «бум» в нашей стране обнаружил довольно естественное в общем обстоятельство. Если широкий круг читателей более или менее представлял себе главные черты истории Африки после 1945 г., перипетии национально-освободительной борьбы народов тогдашних колоний, то о более далеком прошлом континента, особенно до той эпохи, когда на его землю одна за другой стали высаживаться европейские географические экспедиции, знал только очень узкий в то время в Советском Союзе круг специалистов. А между тем история африканских народов до этого времени, т.е., грубо говоря, до рубежа XVIII и XIX вв., сама по себе заслуживала внимания и уважения, а к тому же была просто интересной, подчас – захватывающе интересной. И одной из самых увлекательных ее страниц была как раз история Западного Судана.

Задолго до появления европейцев на берегах Западной Африки у народов этого обширного региона сложились крупные политические образования, существовали большие процветающие города с их шумными рынками, мастерскими ремесленников, храмами. Слава древних держав Западного Судана, сменявших друг друга на протяжении более тысячелетия, – Ганы, Мали, Сонгай, если говорить только о самых могущественных, созданных и успешно управлявшихся самими африканцами без какого бы то ни было вмешательства извне, распространилась далеко за пределы Африканского материка. В огромных торговых и ремесленных городах Ближнего Востока, в шумных средиземноморских портах Южной Европы – словом, везде, где встречались люди, причастные к торговле, шла молва о несметных богатствах африканских правителей, об их военной мощи, об их щедрости и благородстве.

В устах арабского купца из Каира или Багдада, европейца из Барселоны или Генуи за обширными и малоизвестными (а потому и особенно манящими к себе) западноафриканскими областями надолго за крепилось название «Страна золота». Ведь в средние века именно из Африки получали страны Средиземноморья львиную долю того золота, которое они использовали. И так продолжалось до начала XVI в., когда открытие Америки привело к притоку в Европу небывалых дотоле масс драгоценных металлов.

Такое же название – «Страна золота» – получил и краткий очерк средневековой истории Западного Судана, увидевший свет почти четверть века назад, в 1966 г. Оглядываясь назад, можно с достаточным основанием сказать, что эта небольшая книга в целом более или менее полно отражала наши знания об африканском средневековье в тот период и тогдашние наши представления о ходе исторического процесса вообще.

Но за годы, прошедшие со времени появления «Страны золота» в печати, очень многое изменилось в науке. Стремительно росли наши знания о прошлом Африки в доколониальное время, в период, предшествовавший массовой европейской работорговле XVI—XIX вв. Многие представления, казавшиеся в начале 60-х годов бесспорными, безнадежно устарели. Не обошлось без перемен и в нашем понимании того, насколько разнообразен по своим местным формам мог быть единый с общеисторической точки зрения процесс перехода от доклассового общества к классовому.

По мере того как накапливались эти изменения, становилось очевидным и другое. И зарубежные и наши исследователи, в том числе и автор этих строк, на слишком многое в средневековой Западной Африке смотрели сквозь призму золотой торговли. В конечном счете это был вольный или невольный, но достаточно последовательный, хоть и не всегда осознававшийся, евроцентристский подход к африканской истории. Но в странах Западной Африки жили сотни тысяч людей. И огромное большинство их не принимали прямого участия в торговле золотом. Они просто возделывали землю, разводили скот, строили дома, воспитывали детей. И хотя торговля золотом и оказывала огромное влияние на всю историю Западной Африки, но делали-то эту историю как раз те, кто к золоту и торговле имел очень косвенное отношение. И история в конечном счете принадлежала им, этим простым людям: земледельцам, пастухам, рыбакам, ремесленникам. А сейчас их отдаленные потомки, граждане государств Западной Африки, с полным правом могут гордиться делами своих предков.

И все яснее становилось, что книга 1966 г. нуждается в решительной переделке. Следовало по-новому взглянуть на многие, тогда казавшиеся окончательно установленными факты и события, расширить хронологические и территориальные рамки повествования, более органично «вписать» 'великие суданские державы в исторический контекст – и африканский, и общемировой, наконец, просто учесть достижения отечественных и зарубежных ученых в исследовании суданского средневековья за истекшие годы. Кроме того, казалось полезным дать читателю возможность познакомиться хотя бы с некоторыми из основных работ по истории западной части Африканского континента.

Итогом всех этих раздумий и соображений и стала предлагаемая вниманию читателей книга.

Немного географии

Общества, о которых здесь пойдет речь, складывались и вырастали на бескрайних просторах Западного Судана. Эта географическая область на севере ограничена Сахарой, а на юге – тропическими лесами, прилегающими к побережью Гвинейского залива. Их владения простирались от Атлантического океана на западе до плато Аир в Центральной Сахаре – на востоке.

На огромном протяжении равнин, занимающих большую часть региона, тянется саванна – степь, покрытая травой высотой в два—два с половиной метра. Эта трава настолько густа, что человека, отступившего с дороги на шаг или на два, чтобы пропустить проходящую изредка машину, невозможно в ней увидеть. Посреди травы то тут, то там возвышаются отдельные деревья. В сухое время года саванна представляет довольно безотрадное зрелище. Унылый серо-желтый цвет господствует в пейзаже; только кое-где однообразие нарушают пятна выгоревших участков с глиняными муравейниками в виде огромных грибов. Такому муравейнику не страшны ни пожар, ни дождливый сезон, ни звери; высохшая глина по прочности не уступает камню, кирка отскакивает от ее поверхности.

Зато в дождливый сезон вся саванна зацветает бесчисленными оттенками зеленого цвета. Трава растет так быстро и так густо, что уже через неделю после первого дождя трудно бывает узнать места, по которым ты до этого проезжал множество раз.

Чем дальше на север, тем больше скудеет растительность – ниже становятся деревья, появляются колючие засухоустойчивые кустарники, редеет трава. Эта часть саванны – сухая саванна – еще сотни лет назад получила название «Сахель». Это арабское слово означает «берег», в данном случае – «берег пустыни». А за Сахелем, который начинается примерно с 13-го градуса северной широты, лежит уже настоящая пустыня, причем пустыня очень разная. Мы привыкли в своих представлениях связывать с этим словом безграничное пространство песков. Но как раз в Сахаре большую часть поверхности занимают каменистые участки. Это могут быть скальные выходы на поверхность, могут быть тянущиеся на десятки и сотни километров равнины, покрытые галькой или же камнями разного размера, и каждая такая разновидность пустынного ландшафта носит особое название, отличающее ее и от других видов каменистой пустыни, и от пустыни песчаной, которая, в свою очередь, тоже бывает разная. Так что не случайно центральные районы современной Мавритании, сохраняющие для нас остатки древнейших африканских культур – предшественниц первого из великих раннеполитических организмов суданского средневековья, Древней Ганы, «страны золота» арабских географов и историков, – носит арабское название Траб-эль-Хаджра, «каменная земля». Чередования лета и зимы в нашем понимании Западный Судан не знает: весь год температура во внутренних областях его держится около 21 градуса тепла, а на побережье – и того выше, 25—27 градусов. Вместо наших времен года во внутренних частях Судана, т.е. в Сахеле и в саванне (а нас сейчас будут интересовать почти исключительно они), – сухой и дождливый сезоны. С декабря по май дуют пассатные ветры, несущие сухой горячий воздух из Сахары; самое жаркое время года приходится в зависимости от местности на март или на апрель. А в июне начинаются дожди и продолжаются они до ноября; максимум осадков выпадает в конце августа – сентябре. Впрочем, и продолжительность дождливого времени, и количество выпадающей влаги зависят от географического расположения той или иной местности. Например, если на востоке Гвинейской Республики, в Верхней Гвинее, около 10-го градуса северной широты, дождливый сезон длится три-четыре месяца и за это время выпадает примерно 1000 мм дождя, то в городе Томбукту, расположенном на самой границе Сахары, на 17-м градусе северной широты, дожди идут всего месяца полтора, редко два и выпадает их в четыре раза меньше – около 250 мм. И все же в полосе, прилегающей к пустыне, при высоких среднегодовых "к среднемесячных цифрах температура в течение суток колеблется очень сильно. В том же Томбукту в декабре и январе ночью бывает не выше 6—8 градусов тепла, а в самой пустыне, бывает, падает и ниже нуля.

Западный Судан не слишком богат реками. Тем большее значение для жизни населявших его народов всегда имела третья по величине река Африканского континента – Нигер. Он всегда служил самой надежной связью между всеми внутренними областями Судана. Правда, пороги ниже современного малийского города Бамако и возле города Буса в Нигерии делят его на три участка, между которыми невозможно прямое судоходное сообщение. Но на каждом из этих отрезков река испокон веков использовалась как важнейший торговый путь.

Об этом торговом пути хорошо знали за тысячи километров от Судана – знали о его существовании, о расположенных на его берегах торговых городах. Но до самого XIX в. не было известно в Европе ни в каком направлении – на восток или на запад – он течет, ни куда впадает, образует ли самостоятельную речную систему или входит в число притоков таких рек, как Сенегал и даже Нил. История «поисков» Нигера, его исследования – одна из самых захватывающих и драматичных страниц развития географических знаний, заслуживающая особого рассказа. Но люди, жившие вдоль течения реки, с незапамятных времен использовали ее в своей хозяйственной деятельности. И вполне естественно, что с долиной Нигера оказалась тесно связана история и главных городских центров, и всех крупных политических организмов западносуданского средневековья, особенно таких, как Мали и Сонгай. Начинаясь на плато Фута-Джаллон в северо-западной части современной Гвинейской Республики, Нигер сначала течет на северо-восток. До малийского города Мопти почти параллельно Нигеру на протяжении нескольких сотен километров течет главный из его правых притоков – Бани. Здесь расположена так называемая внутренняя (или средняя) дельта Нигера: широкая низменная равнина, пересеченная множеством речных рукавов и проток. В дождливый сезон уровень воды поднимается больше чем на пять метров, и вся внутренняя дельта превращается как бы в одно громадное озеро, над которым возвышаются лишь отдельные селения и группы деревьев на вершинах холмов, не затопляемых половодьем. Сообщение между деревнями в это время года возможно только на лодках.

Вода стоит высоко с июля до декабря, потом начинает спадать. И на заливные луга, с которых она сошла, выгоняют пастись многочисленные стада коров, принадлежащие народу фульбе, который составляет основное население области Масина, прилегающей к внутренней дельте. Народ этот сыграл немалую роль в истории Западного Судана, неизменным и активным участником которой он был на протяжении почти тысячелетия. Нам еще не раз с ним придется встретиться на страницах этой книги.

После озер Дебо и Фагибин Нигер снова течет единым руслом. За городом Томбукту река постепенно меняет свое направление на восточное, а у Бурема круто поворачивает к юго-востоку. Уже на территории Нигерии, после впадения крупнейшего своего притока, реки Бенуэ, Нигер последний раз меняет направление течения – на этот раз на южное – и впадает в Гвинейский залив.

Все главные города Западного Судана: Дженне, Гао, Томбукту – возникли на берегах Нигера или его притоков. Прибрежные области издавна были важнейшим районом земледелия. С древнейших времен происходил на берегах Нигера обмен между кочевым скотоводческим населением Сахары и оседлыми земледельцами Сахеля и саванны. Ведь когда-то Сахара вовсе не была пустыней. По ее территории протекали многоводные реки, впадавшие в большие озера; здесь жили довольно многочисленные племена скотоводов и охотников. Об их жизни рассказывают тысячи наскальных изображений, которые разбросаны по всему огромному пространству Сахары. История открытия и изучения тех из них, что находятся на плато Тассили-н-Аджжер в алжирской части пустыни, составила содержание книги французского археолога и этнолога Анри Лота – книга эта читается как увлекательнейший роман[1]1
  Лот А. В поисках фресок Тассили. М., 1962.


[Закрыть]. Но обитатели будущей пустыни вовсе не ограничивались охотой и скотоводством. Археологические исследования, в особенности в западной части прилегающих к Сахаре сахельских районов современной Мавритании, обнаружили немало следов земледельческого хозяйства. Раскопки последних двух с половиной десятилетий позволяют нам по-новому взглянуть и на состав древнего населения этих районов, и на их взаимоотношения друг с другом. К тому же они еще раз показали, что хотя большая часть Мавритании, строго говоря, не относится к Западному Судану, однако же исторические судьбы ее обитателей всегда были неразрывно связаны с прошлым собственно суданских народов. Существовала определенная хозяйственно-культурная общность, которая лишь постепенно разрушалась по мере все усиливавшегося высыхания климата региона. Со временем иссякали реки, высыхали озера и колодцы, оскудевал животный мир. К естественным причинам наступления пустыни добавлялись порой и создаваемые деятельностью человека: слишком многочисленные стада вытаптывали растительность, открывая дорогу пескам, неподвижные раньше пески освобождало и многовековое использование все более редких деревьев и кустарников в качестве топлива. С этим население Сахары во все возрастающих масштабах сталкивается и в наши дни. Конечно, в интересующую нас в этой книге эпоху такое антропогенное, т.е. созданное деятельностью людей, воздействие ощущалось не в пример слабее, чем сегодня. Но начало его уходит далеко в глубину веков, хотя тогда, конечно, главную роль в исчезновении «зеленой Сахары» сыграли природные факторы.

Людям приходилось шаг за шагом отступать на окраины пустыни, к северу и к югу. На месте возделанных полей появлялась безводная сухая степь со скудной растительностью, место пастбищ занимали полностью опустыненные каменистые или песчаные пространства. Рождалась величайшая пустыня мира – Сахара, какой мы ее сегодня знаем.

Но даже появление пустыни на месте некогда плодородных степных просторов не смогло прекратить общение между людьми, оказавшимися в конце концов по разные ее стороны. Да к тому же высыхание климата было процессом долгим. Оно заняло по меньшей мере два с половиной тысячелетия, и человек, действуя методом проб и ошибок, сумел приспособиться к неблагоприятным переменам.

Связи между Северной Африкой и Суданом продолжали существовать. Конечно, преодолевать пустыню было очень нелегко и непросто. И все же обмен между кочевыми и оседлыми народами на окраинах пустыни никогда не прерывался надолго. А когда в начале I тысячелетия н.э. римлянами были ввезены в их североафриканские провинции верблюды, доставленные с Ближнего Востока, это намного облегчило такой обмен. Именно верблюд сделал возможным переход большого торгового каравана из Северной Африки в Западный Судан и обратно. И люди не замедлили воспользоваться новыми возможностями.