Текст книги "Юрий Гагарин"

Автор книги: Лев Данилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Кроме того, не разъединились кабели между приборным отсеком и спускаемым аппаратом, связка начала вращаться с большой скоростью, и этот «кардибалет» продолжался до тех пор, пока кабели не перегорели в плотных слоях атмосферы. Можно себе представить, каково ему было сидеть в беспорядочно вращающемся корабле, когда нельзя было знать наверняка, что это скоро кончится и дальше все будет благополучно (16).

Советский космический корабль «Восток» был так же надежен, как знаменитый автомат Калашникова, и безукоризненно (по конечному результату) работал в любых условиях (4).

…наиболее важную часть полета – события, связанные с работой тормозного двигателя, полет связки «приборный отсек – спускаемый аппарат» (ПО – СА) после выключения двигателя и разделения приборного отсека со спускаемым аппаратом, то есть как раз тот участок полета, который вызвал наибольшее беспокойство по поводу безопасности Гагарина (98).

В докладе Гагарин не упоминал о неотделении кабель-мачты, но сказал, что ожидал разделения отсеков через 10–12 секунд после выключения ТДУ – а этого не произошло. Он рассказал о своих дальнейших наблюдениях, решениях, радиообмене и, наконец, – о разделении, которое последовало примерно через 10 минут после конца работы тормозной ДУ (99).

А беспокойство вызывают следующие вопросы:

1. Была ли в полете Гагарина задержка с разделением приборного отсека (ПО) и спускаемого аппарата (СА)?

2. Почему связка ПО – СА после выключения тормозной двигательной установки (ТДУ) крутилась по всем осям?

СА по форме представлял собой шар с центром масс, смещенным относительно геометрического центра. Благодаря этому при спуске в плотных слоях атмосферы отделенный СА всегда приходил в нужное положение – центр масс впереди центра шара. Вспомните «неваляшку»: как бы вы ее ни наклонили, она покачается и станет головой вверх. Примерно так же вел себя свободный СА «Востока» в атмосфере Земли (98).

Вскоре, однако, в печати появились заявления о том, что в докладе Гагарина допущена серьезная ошибка – якобы разделение отсеков (приборно-агрегатного от спускаемого аппарата. – Л. Д.)и должно было произойти через 10 минут и состоялось штатно. Так, Б. Е. Черток во второй книге своих воспоминаний говорит о разделении по команде от программно-временного устройства (ПВУ) через 10 минут после выключения ТДУ и полностью штатном спуске. В статье Ю. С. Карпова эта версия изложена наиболее подробно. <…> если согласиться с версией Ю. С. Карпова, неизбежен следующий вывод: Ю. А. Гагарин был плохо подготовлен к полету. «Использованием механических часов и возбужденным состоянием космонавта» можно было бы объяснить неверно прочитанные показания прибора, но никак нельзя списать на эти факторы незнание основных пунктов программы полета и логики работы систем корабля (99).

А вот «механизм» разделения отсеков был задублирован трижды(!), и если одна часть не срабатывала, то была другая, дублирующая, а потом и третья. Поэтому задержка с разделением отсеков была опять же мелочью (12).

Когда сработал тормозной двигатель и кабина вошла в атмосферу Земли, загорелась ее обшивка. Я знал об этом, знал, что конструкторы рассчитали толщину обшивки такой, что в кабине даже не будет жарко. Но представьте мое состояние, когда я увидел раскаленный металл, который, как из вагранки, тек тонкой струей по стеклу иллюминатора, я слышал потрескивание кабины. Признаюсь, было не до улыбок (100).

Вдруг по краям шторки появился ярко-багровый свет. Такой же багровый свет наблюдался и в маленькое отверстие в правом иллюминаторе. Ощущал колебания корабля и горение обмазки. Я не знаю, откуда потрескивание шло: или конструкция потрескивала, расширялась ли тепловая оболочка при нагреве, но слышно было потрескивание. Происходило одно потрескивание примерно в минуту. В общем, чувствовалось, что температура была высокая. Потом несколько слабее стал свет во «взоре». Перегрузки были маленькие, примерно 1–1,5 единицы. Затем начался плавный рост перегрузок (24).

Теперь все внимание Гагарина было направлено на исчезновение невесомости, пыль в корабле в этом случае проседает, опускаясь на пол кабины корабля. И тут же перегрузка стала расти. Это один из самых важных для космонавтов момент, и сопровождался он чувством радости, что наконец-то космонавт пошел на реальный процесс приземления. Радость уступает место боли, которая растет вместе с перегрузкой (4).

В Калькутте Юрий Алексеевич ведет увлекательную беседу с корреспондентами индийских газет. «Когда корабль „Восток-1“, возвращаясь на землю, входил в верхние слои атмосферы, – говорит Ю. А. Гагарин, – то казалось, будто вокруг меня бушует пламя и я нахожусь в центре огромного костра» (101).

Колебания шара все время продолжались по всем осям. К моменту достижения максимальных перегрузок я наблюдал все время Солнце. Оно попадало в кабину в отверстие иллюминатора люка № 1 или в правый иллюминатор. По «зайчикам» я мог определить примерно, как вращается корабль. К моменту максимальных перегрузок колебание корабля уменьшилось до ±15 градусов. К этому времени я чувствовал, что корабль идет с некоторым подрагиванием. В плотных слоях атмосферы он заметно тормозился. По моим ощущениям, перегрузка была за 10 ж. Был такой момент, примерно секунды две-три, когда у меня начали «расплываться» показания на приборах. В глазах стало немного сереть. Снова поднатужился, поднапрягся. Это помогло, всё как бы стало на свое место. Этот пик перегрузки был непродолжительным. Затем начался спад перегрузок. Они падали плавно, но более быстро, чем они нарастали (24).

У Гагарина перед глазами поплыла приборная доска, сознание кратковременно было потеряно. Сама форма спускаемого корабля – сфера не дает возможности осуществлять управляемый спуск с орбиты с малыми перегрузками. Сфера гонит перед собой огромную массу раскаленных газов, спускаемый аппарат идет на посадку в плазменном облаке, температура которого достигает 8–10 тысяч градусов. Связь со спускаемым аппаратом пропадает, внутри корабля слышится страшный гул и треск, корабль как будто несется по гигантским ухабам. Металлические части спускаемого аппарата плавятся и горят. Это зрелище не для слабонервных людей, даже для подготовленных к нему космонавтов (4).

Скорость спуска замедляется, загорается транспарант с надписью «Приготовиться к катапультированию!». Гагарин успел только повернуть голову, как крышка люка спускаемого отсека отстрелилась, а вслед за нею катапульта выбросила из корабля кресло с ним (4).

Том Вулф «Нужная вещь»:

Джо Уокер говорил, что всякий раз справлялся с этим явлением с помощью «маневра Иисуса Христа». Он говорил: «При выполнении маневра Иисуса Христа вы снимаете руки с панели приборов и со сверхъестественной силой вспоминаете свою мать». По сути, это был единственный выход (92).

Глава девятая
ГАГАРИН И ВЕЛИКАЯ МИГРАЦИЯ

Если в последних минутах полета было нечто величественно-люциферическое: низвержение ангела, обожженного звездным огнем, то после приземления жанр происходящего вдруг резко сменился. Космос был пространством тотальной неизвестности – после входа же в атмосферу Гагарин очутился не просто на планете Земля и даже не просто в СССР, а – надо же, как будто Бог ему ладонь подставил – под Саратовом, в хорошо знакомой ему местности; то есть вот он летел-летел себе от Африки на северо-восток, долетел до России, еле-еле, совсем уже по инерции, спланировал над Волгой – и плюхнулся на другой стороне, совсем рядом с восточным, соответственно, – летел-то с запада – берегом. На google-картах можете посмотреть, насколько близко от обрыва к реке; и все, что происходило с ним дальше, было вот именно что приземленным, в хорошем смысле.

История про то, как он в своем скафандре напугал старушку, судя по всему, была его коронным анекдотом, «цыганочкой» с выходом; многие припоминают, как Гагарин «весело, в свойственной ему юмористической манере рассказывал о приземлении» (4). На самом деле не так уж все было и весело; называя вещи своими именами, он приземлился едва живой, чуть не задохнувшийся. И на первой своей фотографии – причем сделанной даже не сразу, а уже где-то через час, наверное, Гагарин выглядит как человек, побывавший в эпицентре какого-то страшного космического катаклизма: лицо опухшее, заплывшее, уставшее; и хотя тому есть научное объяснение (35) – под воздействием перегрузок мягкие ткани, в том числе лица, деформируются, расплющиваются, но ощущение такое, что за ним все еще видна космическая дыра, из которой он выпал; незакрывшаяся дверь.

Подробности приведены ниже; пока скажем лишь, что у космического полета стихийным образом возник новый аспект – о котором мало кто задумывался на стадии планирования: реакция землян на появление человека из космоса. Надо понимать, до какой степени странным для населения было это событие – допускающее самый широкий диапазон толкований: от подбитого американского шпиона до потустороннего существа, решившего вторгнуться в земную реальность. Разумеется, было бы замечательно, если бы русские механизаторы продемонстрировали всего лишь невозмутимость в сочетании с хорошими манерами и поприветствовали космонавта в духе Генри Мортона Стэнли, обнаружившего в дебрях Африки пропавшего доктора Ливингстона: Major Gagarin, I presume? [26]26
  Майор Гагарин, я полагаю? (англ.). – Прим. ред.


[Закрыть]Однако то, что происходило в окрестностях деревни Смеловка, никоим образом не напоминало встречу двух викторианских англичан. Вокруг человека с оранжевым парашютом моментально возникла кутерьма; темп жизни вдруг резко увеличился; массы пришли в движение, словно сотрясение поверхности от столкновения с живым метеоритом придало им импульс.

Это важно – Гагарин стал веществом, вызывающим в социуме бурную химическую реакцию; представьте себе кусок карбида, брошенный в воду. Существует удивительная фотография – на которой нет самого Гагарина, но видно, как сотни людей бегут по полю к месту его приземления; это похоже не столько на почуявшую сенсацию толпу, сколько на «великую миграцию» животных по африканской саванне: бескрайние равнины, до самого горизонта заполненные крупной живностью; движущаяся, бегущая биомасса.

Это очень существенная деталь: из обычного человека Гагарин превратился в «бестселлер» вовсе не на Красной площади и даже не во Внукове, когда шел докладывать Хрущеву по красной ковровой дорожке, а сразу же, лишь только коснулся земли; «социальная эпидемия», гагариномания началась непосредственно в поле. Она была стихийным, практически не срежиссированным явлением. Гагарин в том виде, в котором он просуществовал дальнейшие семь лет, не был продуктом советской пропаганды.

Пропаганда лишь использовала тот факт, что там, в космосе, у Гагарина появилось некое магнетическое свойство: его словно опрыскали там «совершенными духами», вызывающими всеобщую любовь, – вроде тех, что изобрел персонаж романа «Парфюмер». Отныне каждый человек на Земле начинает ценить время, проведенное в обществе Гагарина, – притом что от него самого в ответ ничего не требуется. Гагарин становится кем-то вроде живого будды; с его стороны достаточно одного присутствия, улыбки, приветственного жеста. Он излучает нечто эдакое, «а certain je ne sais quoi»; возможно – раз уж мы все равно прибегли к макароническому стилю, семь бед, один ответ, – это как раз то, что называется «glamour of space». С этого момента в воспоминаниях о нем начинают доминировать «евангельские» ноты: это почти всегда благая весть о встречах с ним. Все его действия фиксируются и хронометрируются. Люди начинают воспринимать его жизненную траекторию как детерминированную (ага – он неслучайноприземлился там же, где учился летать). Вокруг него возникает особая микросреда, внутри которой не действуют рациональные законы экономики – все хотят не получить что-то от него, а дать, подарить, преподнести, пожертвовать ему что-то.

В сюжете о гагаринском приземлении обычно акцентируют историю о неточно зафиксированном месте, о том, замкнул он круг или не замкнул, о лжи с катапультированием – однако всё это мелочи, на которые могут обращать внимание лишь те, кто сознательно не хочет понимать, о какого рода событии идет речь. В конце концов, никто не устраивал воскресшему Христу или укравшему огонь Прометею пресс-конференции относительно того, как именно они вернулись из мира мертвых и с Олимпа соответственно, – в спускаемом аппарате или катапультировались в какой-то момент? Нелепо подменять метафизические проблемы инженерными; и глупо не заметить происшедшей трансформации, не увидеть, что, по сути, из старшего лейтенанта Гагарин превратился ни в какого не в майора, а в гения, в художника, в творца, в существо, способное преобразовывать духовные свойства окружающей среды. Такого рода заявления могут показаться неуклюжими метафорами биографа-халтурщика, некритически усвоившего формулировки из советской пропагандистской литературы; однако если у каких-либо событий есть не только буквальное значение, но и «высший смысл» – то уж, конечно, это именно тот случай. Сюжет о гагаринском приземлении годится не только в качестве материала для отчета Госкомиссии.

Православная Пасха в 1961 году праздновалась 9 апреля.

12 апреля, соответственно, было средой Пасхальной недели. Разумеется, важно не то, что была среда, а то, что была весна, что было утро, что он упал на пашню – ну да, как проросшее зерно, как вернувшееся солнце, как воскресшие Осирис, Адонис, как Христос; невозможно не обращать внимания на всю эту удивительным образом совпавшую символику, на то, как фантастически ловко он, среди прочего, вписался в календарный миф о возвращении-воскрешении. Во всем, что происходило под Смеловкой, была не только пронзительная новизна, но и присутствовало странное ощущение дежавю, чего-то уже однажды происходившего; слишком много совпадений. Полет был своего рода распятием, а возвращение – Пасхой. И все это движение растревоженных масс – тоже, некоторым образом, напоминает «явление Христа народу»; да даже запрет сразу после приземления на поцелуи – на что, в сущности, это было похоже? Правильно: где-то мы это уже слышали. Noli те tangere [27]27
  Не прикасайся ко Мне (лат. Noli me tangere) – евангельский сюжет, описывающий первое после Воскресения явление Христа Марии Магдалине, которая, таким образом, первая увидела воскресшего Спасителя. «Он же сказал ей: „не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему“» (Ин. 20:11–17). Сюжет использовался для написания икон «Не прикасайся ко Мне» («Noli me tangere»), где Мария Магдалина изображена протягивающей руки к Христу. – Прим. ред.


[Закрыть].

Вообще, если вы думаете, что все эти подозрительные совпадения – тоже«умер» и «воскрес» весной, тожесын плотника – никому не приходили в голову, то вы ошибаетесь.

Гагаринское перемещение на «небо» и обратно стало объектом пристального внимания не только конкретных элит (научной и военной), но и народного сознания. Это сегодня кому-то кажется, что «в народе» Гагарин воспринимался исключительно как материал для частушечников: «Я сидела на Луне, чистила картошку, вдруг Гагарин прилетел, заиграл в гармошку». Известная триада «Циолковский – Королев – Гагарин» соотносится с христианской тернарной моделью «Отец – Сын – Дух» слишком уж очевидным образом; но на самом деле такого рода «совпадений» было гораздо, гораздо больше. Анна Тимофеевна и Алексей Иванович – как Мария и Иосиф; немцы в Клушине – как Ирод; переезд в Гжатск – как бегство в Египет; авторы бессовестно китчевых палехских миниатюр «о Гагарине» просто артикулировали, на самом деле, то, что все интуитивно и так чувствовали. Мало кто мог сказать об этом, но подсознательно все понимали, на что все это похоже. На что-на что? На то, что история с умершим и воскресшим существом повторилась в России.

Безусловно, никто из тех, кто, увязая в ледяной грязи, несся к месту приземления, не имел представления ни о чем подобном. Также вряд ли можно списать их ажитацию, их животную радость только на левитановское сообщение по радио о «человеке на борту»; мало ли о чем сообщают; и по радио ведь не объясняли самое главное – а зачем он летал в космос? Какой во всем этом смысл?

Смысл, несомненно, был, и в том числе прагматический; но невозможно ведь объяснить ликование жителей Энгельсского района прагматичностью – хотя, теоретически, они могли бы радоваться Гагарину потому, что счастливое приземление этого человека означало, что их внуки, скорее всего, будут общаться с ними посредством работающих через спутник мобильных телефонов и приезжать к ним на автомобилях, оборудованных спутниковой системой навигации «ГЛОНАСС»; или, допустим, потому, что раз Гагарин слетал и вернулся живым, то космос – покоряем, и теперь у человечества и у жителей Саратовской области тоже появился доступ к неисчерпаемой ресурсной базе; или потому, что если солнце возьмет да и остынет, то у них будет шанс эвакуироваться куда-то еще.

Так что же, спрашивается, они почувствовали, что такое спровоцировало их бег? Что им был этот космос?

У Василия Шукшина есть напоминающий платоновский диалог рассказ «Космос, нервная система и шмат сала», в котором двое существ в оболочках деда и внука – один скептик, второй энтузиаст – пытаются нащупать, в чем же состоит «космический императив развития человечества» (4). Они приходят к поразительному ответу – исчерпывающе объясняющему ажиотаж, возникший в момент гагаринского приземления:

«– А чего они туда летают? Зачем? <…>

– Ну, во-первых: освоение космоса – это… надо. Придет время, люди сядут на Луну. А еще придет время – долетят до Венеры. А на Венере, может, тоже люди живут. Разве не интересно поглядеть на них?..

– Они такие же, как мы?

– Этого я точно не знаю. Может, маленько пострашней, потому что там атмосфера не такая – больше давит.

– Ишо драться кинутся.

– За что?

– Ну, скажут: зачем прилетели? – Старик заинтересован рассказом. – Непрошеный гость хуже татарина.

– Не кинутся. Они тоже обрадуются. Еще неизвестно, кто из нас умнее – может, они. Тогда мы у них будем учиться. А потом, когда техника разовьется, дальше полетим… – Юрку самого захватила такая перспектива человечества. Он встал и начал ходить по избе. – Мы же еще не знаем, сколько таких планет, похожих на Землю! А их, может, миллионы! И везде живут существа. И мы будем летать друг к другу… И получится такое… мировое человечество. Все будем одинаковые.

– Жениться, што ли, друг на дружке будете?

– Я говорю – в смысле образования! Может, где-нибудь есть такие человекоподобные, что мы все у них поучимся. Может, у них все уже давно открыто, а мы только первые шаги делаем. Вот и получится тогда то самое царство божие, которое религия называет – рай».

* * *

На заключительном этапе полета Гагарин оказался без радиосвязи с Землей. Можно предположить, что он находился в полной уверенности относительно предстоящего благополучного приземления. К встрече космонавта были стянуты значительные силы ВВС. Посадка была запланирована на линии Ростов – Куйбышев – Пермь. Туда были направлены 40 самолетов и вертолетов различного типа и поисково-спасательные отряды. Кроме того, на местах дополнительно дежурили наблюдатели, были выделены катера, автомашины, средства связи, авиация (3).

Под контролем КГБ были сформированы поисковые группы из надежных местных жителей. Утром 12 апреля десятки таких групп, по три человека в каждой, расположились на вершинах холмов в заволжской степи. Все эти поисковые «тройки» получили только одну задачу: внимательно смотреть, не появится ли в небе огромный парашют. Люди прождали несколько часов, но так ничего и не увидели (2).

В связи с тем, что сообщение о запуске было дано с задержкой, сдвинулось и объявленное время приземления: с продолжительностью полета ничего нельзя было поделать, тут действовали неумолимые и совершенно несекретные законы небесной механики. К тому же орбита корабля оказалась, как говорят специалисты, нерасчетной – апогей получился выше заданного, из-за чего Гагарин приземлился не в том месте, где его ждали, а в саратовской степи, чуть было не угодив в Волгу (4).

Скорость снижения – 220 м/с. До Земли оставалось около семи тысяч метров. Вот-вот откроется первый тормозной парашют, а за ним начнет работу основная парашютная система (5).

Внешне кресло космонавта похоже на сиденье в автобусе дальнего следования или воздушного лайнера. По существу же это своеобразный летательный аппарат. В него встроена специальная реактивная установка, позволяющая космонавту в нужный момент «вылететь» из кабины и самостоятельно спуститься на Землю (6).

Вдруг в небе раздался как будто взрыв, который бывает, когда самолет преодолевает сверхзвуковой барьер скорости. Все выскочили на улицу и увидели два парашюта – огромный белый (под ним висел спускаемый аппарат) и красный. Все сразу поняли, что это – Гагарин (1).

Несмотря на столь мощный размах и неограниченные возможности, все эти силы поставленной важной задачи не выполнили. Мягко говоря, Гагарина они профукали, в чем командование ВВС да и, видимо, Минобороны сознаваться не хотели. Отсюда и пошли обманы, в которые был втянут Юрий Гагарин (3).

Выступление Юрия Гагарина:

– Мне поступило много вопросов о том, как происходил спуск. Разрешите ответить на все сразу. Техника приземления в нашей стране отрабатывалась в различных вариантах, в том числе и парашютный вариант. А в данном полете была осуществлена следующая система: пилот находился в кабине, спуск прошел успешно, показав высокую эффективность и отличную работу всех систем приземления (7).

По этой же причине была скрыта истинная схема посадки первых космонавтов. <…> Тогда боялись, что спуск на парашюте космонавта может быть истолкован как аварийное приземление и рекорд не будет засчитан (9).

Юрий Гагарин:

На кресле я сидел очень удобно, как на стуле (10).

Рассказал, что когда уже опускался на парашюте, ущипнул себя – живой ли (8).

Юрий Гагарин:

Почувствовал, что меня вращает в правую сторону. Я сразу увидел большую реку. И подумал, что это Волга. Больше других таких рек нет в этом районе (10).

Во время осуществления первого полета вокруг Земли космонавта Юрия Гагарина из-за неустойчивой работы умформера, питающего радиокомплекс (это подтвердили данные телеметрии), главная команда на выключение двигателя третьей ступени ракеты-носителя радиосистемой не была выдана. Ее выдала автономная система, настроенная на конец допустимого интервала времени, то есть с перелетом. Из-за этого «Восток», совершив виток вокруг Земли, приземлился не в районе Байконура, как намечалось, а в 280 километрах западнее, вблизи Волги (64).

Юрий Гагарин:

Потом смотрю – что-то вроде города. На одном берегу большой город, и на другом – значительный. Думаю, что-то знакомое. Катапультирование произошло, по моим расчетам, над берегом. Ну, думаю, очевидно, ветерок сейчас меня потащит, и придется приводняться на воду. Потом отцепляется стабилизирующий парашют и вводится в действие основной парашют. Проходило все это очень мягко, так, что я ничего почти не заметил. Кресло также незаметно ушло от меня вниз (10).

Николай Варваров:

Юра мне еще раньше, в одну из встреч, рассказал о том, что после катапультирования над Волгой, уже зависнув на парашюте, вдруг обнаружил, что при покидании корабля у него оторвало ранец с надувной лодкой и всеми припасами. Приводнись он тогда в Волгу, с ее быстрым течением в низовьях – и все, конец! (11).

Это произошло на высоте семь тысяч метров в 10 час. 48 мин. На высоте четыре тысячи метров начала работать основная парашютная система приземления спускаемого аппарата, а затем, по неизвестной причине, вышел и раскрылся запасной парашют (12).

Два раскрытых парашюта – это не смертельно, но тоже очень опасно. Но это была не последняя смертельная опасность! Юра опускается в скафандре с закрытым шлемом. Воздуховод, по которому ему поступал воздух в «шарике», оторвался, и сразу же должен был открыться клапан, через который должен поступать земной воздух. Но клапан не хотел открываться! Юра может задохнуться. И это после всех тех испытаний, после космоса погибнуть в нескольких метрах от земли! Он дышит тем, что еще оставалось в скафандре (13).

– Как встретила Земля?

– Погода была отличная. Небольшая облачность, солнце, ветерок. И когда я увидел весенний покров Земли с небольшой высоты, запел. Запел во весь голос, что называется, на всю Вселенную: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках ее сын пролетает…» (14).

Юрий Гагарин:

Трудно было с открытием клапана дыхания в воздухе, получилась такая вещь, что этот клапан, когда надевали, попал под демаскирующую оболочку – и он под подвесной системой, под этой демаскирующей оболочкой, так все притянуло, минут шесть я все старался его достать. Но потом взял расстегнул демаскирующую оболочку, с помощью зеркала вытащил этот самый тросик и открыл его нормально (15).

Шесть минут! Шесть минут потребовалось, чтобы вытянуть этот чертов тросик из-под прижатой ремнями парашюта одежды (которую Юра здесь называет демаскирующей оболочкой). Какой-то жалкий тросик, который мог привести к трагедии! К трагедии после такого свершения! Юра уже задыхается. И может плюхнуться мертвым в Волгу, не успев подышать родным земным воздухом (13).

…Ситуация была тяжелой, но пронесло, вскоре кислород стал поступать для дыхания и для Юрия Гагарина это был самый вкусный в мире кислород (12).

Юрий Гагарин:

Уже на земле шлем открыл, с закрытой шторкой приземлялся (15).

При полном отсутствии связи Гагарин к тому же обнаруживает, что на Земле его не встречают. Едва над его головой раскрылся купол парашюта, космонавт пытается обнаружить внизу признаки поисково-спасательных групп. Напрасно он до боли в глазах оглядывал окрестности. На открывшихся под ним просторах не имелось никакого намека на наличие поблизости вертолетов или спецмашин. Он зафиксировал взглядом, как в нескольких километрах упал на землю спускаемый аппарат – кабина космонавта, – и начал сам готовиться к приземлению (3).

Иван Борисенко:

Мы не отрывали глаз от неба, где с секунды на секунду должна была появиться оранжевая точка – купол гигантского парашюта. Вот он! Все ниже, ниже… Наш вертолет поспешил к месту посадки… (5).

С полковником Борисенко мне доводилось встречаться не однажды. Могу заверить, что человек он компанейский, приятный, толковый. А вот кто и что заставило его заниматься пропагандой заведомо ложной информации, он так и не признался. Иначе бы не получил папаху. Напомню, что в описываемое время Борисенко находился за несколько сот километров от района, где завершился полет (3).

Юрий Гагарин:

Я стал спускаться на основном парашюте. Опять меня развернуло к Волге. Проходя парашютную подготовку, мы прыгали много как раз вот над этим местом. Много летали там. Я узнал железную дорогу, железнодорожный мост через реку и длинную косу, которая далеко в Волгу вдается. Я подумал о том, что здесь, наверное, Саратов. Приземляюсь в Саратове (10).

Юрий Гагарин:

Опускаясь, заметил, как справа от меня по сносу виден полевой стан. На нем много народу – машины. Рядом дорога проходит. Шоссе идет на Энгельс. Дальше вижу, идет речушка-овраг. Слева за оврагом домик, вижу, там какая-то женщина теленка пасет. Ну, думаю, сейчас я, наверное, угожу в этот самый овраг, но ничего не сделаешь. Чувствую, все смотрят на мои оранжевые красивые купола (10).

Иван Руденко, учетчик бригады колхоза имени Т. Г. Шевченко:

На полевом стане у нас работал радиоприемник, и вдруг раздаются сигналы о передаче важного сообщения. Диктор передает, что 12 апреля 1961 года в Советском Союзе впервые запущен корабль-спутник «Восток», на борту которого находится наш советский человек Юрий Алексеевич Гагарин. Мы, конечно, забыли тут все на свете. Сидим, слушаем раз, другой сообщение. Потом музыку дали, марш какой-то (16).

Механизаторы колхоза имени Шевченко еще не успели прийти в себя, как средь ясного неба громыхнул гром, и тракторист Яков Лысенко крикнул: «Хлопци, лэтыть щось такэ!» (17).

Мы выбежали на крыльцо, смотрим, куда Лысенко показывает, – опускается на парашюте что-то круглое. Тут машина подрулила, семеновоз. Мы говорим ему «поехали», а он наотрез отказался. Мы побежали (16).

Кто-то из механизаторов проворно взобрался на крышу, стал оттуда вести репортаж о приземлении спускаемого аппарата космического корабля «Восток». Этот репортаж, сдобренный непечатными выражениями, был предельно лаконичным. Вместо «приземлился» комментатор выразился гораздо приземленнее. Сам аппарат мужики единогласно, без всякого предварительного сговора, окрестили пузырем. Мужики были уверены, что этот пузырь немедленно лопнет или взорвется, едва лишь коснется земли (18).

Юрий Гагарин:

Дальше смотрю, как раз я приземляюсь на пашню. Думаю, ну сейчас приземлюсь. Как раз спиной меня несет. Пробовал развернуться, в этой системе трудно развернуться, вернее, не развернешься. Перед землей примерно метров за тридцать меня плавно повернуло прямо лицом по сносу. Ветерок, как определил, был метров пять – семь. Только успел я это подумать, смотрю – земля. Ногами «тук». Приземление было очень мягкое. Пашня оказалась хорошо вспахана, очень мягкая, она еще не высохла (10).

Аэродром, куда мы прилетели из Москвы, встретил нас мокрым снегом, крутой, липнущей к ногам грязью. Так возникло первое препятствие – нужны сапоги! (19).

Юрий Гагарин:

Я даже не почувствовал приземления. Сам не понял, как уже стою на ногах. Задний парашют упал на меня, передний парашют пошел вперед. Погасил его, снял подвесную систему. Посмотрел – все цело. Значит, жив, здоров (10).

Иван Борисенко:

10 часов 55 минут. Первое космическое путешествие вокруг земного шара завершено. Записываю в своем дневнике: «12 апреля 1961 года Юрий Гагарин приземлился в 26 километрах юго-западнее города Энгельса, вблизи деревни Смеловки Саратовской области» (5).

Занимаясь краеведением, я, в свое время, решил во что бы то ни стало отыскать документ, указывающий подлинный район приземления Юрия Гагарина. В конце концов пути привели в ту самую часть, что располагалась в населенном пункте Подгорное. Командир дивизиона подтвердил, что в Историческом формуляре части об этом имеется запись. Выглядела она следующим образом: «12.04.1961 г. в 10 час. 55 мин. 2 км юго-восточнее н.п. Подгорное приземлился летчик-космонавт майор ГАГАРИН Юрий Алексеевич, совершивший первый космический полет на космическом корабле „Восток“. Первый заметил ефр. Сапельцев В. Г. <…>». Насколько известно, эта запись в Историческом формуляре в/ч 40 218 вообще является единственным официальным подтверждением факта завершения Гагариным космического полета. Ложное место приземления, у села Смеловка, начиная с шестидесятых годов, было признано одним из символов Саратовской области (20).

А когда приземлился, потрогал руками землю. «Знаешь, какой она мне родной показалась!» – серьезно сказал он (8).

Николай Носов «Незнайка на Луне»:

Незнайка сделал несколько неуверенных шагов, но тут же рухнул на колени и, упав лицом вниз, принялся целовать землю. Шляпа слетела с его головы. Из глаз покатились слезы. И он прошептал: