Текст книги "Подлинная история зубных фей (СИ)"

Автор книги: Лета Стрэндж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Кто это

– Ты узнаешь этого молодого человека? – инспектор положил фоторобот юноши на стол пред Ланой.

Лана равнодушно повертела фотографию в руках.

– Нет. Первый раз вижу.

– Этот парень был с Данилой в тот день, когда вы встретились у стоматолога.

Он положил перед ней еще одну фотографию – распечатку с камеры наблюдения.

– Здесь он провожает Данилу до дома. Время 12:40. Через три часа после приема стоматолога. Затем он весь день пробыл дома.

Словно легкий электрошок пробежал по Ланиному телу; в её глазах появились проблески живости.

– Да... – оживилась она. – Возможно, я знаю, кто это.

– И кто же это? – спросил он, стараясь не упустить момент.

– Я не уверена и не скажу, – быстро ответила она, накрыв волю к откровенности. – Что-то память подводит… Меня в этой больнице лечат, чтобы я все забыла и не смела вспоминать все, что с этим связано. Но, возможно, что-то придёт на ум. Если меня выпишут, – она выразительно посмотрела на инспектора.

– Сейчас не время торговаться, – понял его намеки инспектор.

– Видите, ли, я тут считаюсь неадекватной, лежу в психбольнице. Моим словам верить нельзя. Поэтому я воздержусь от комментариев.

Инспектор тяжело вздохнул.

– Лана, ты же понимаешь, что игры здесь неуместны. Мы не нашли Данилу, и возможно, этот парень может пролить свет на происходящее.

Она закрыла глаза, борясь внутри себя с разными аргументами.

– Никто не верит моим словам, – произнесла она тихо, будто решив, какую сторону выбрала. – А если я скажу, кто он? Что это вам даст? Это будет опять для вас непонятная фантастическая история, а мне вколят двойную дозу какого-нибудь препарата, чтобы я забыла всё это.

– Это связано с… твоей историей про ведьм? – спросил инспектор.

– Будете смеяться?

– Ни в коем случае. Я никогда и не смеялся над твоими словами. Я все рассматриваю и анализирую всерьез.

– Скажите честно, вы мне верите?

– Я верю, что ты не лжешь, – ответил уклончиво инспектор.

– Тогда скажите, Алевтина Ивановна разве арестована?

– Здесь не все так просто, – замялся инспектор. – Против нее только твои слова и никаких фактов.

– Чтож, значит мои слова ничего не стоят. Зачем вы тогда ко мне пришли?

Лана встала и поглядела на улицу через окно с решеткой. За свою правду она оказалась здесь.

– Зачем меня снова меня расспрашивать, если вы ничего с мой информацией не делаете? Вы постарались хоть что-то выяснить? Конечно же нет. Что эта вам сумасшедшая девочка наплела. Учительница ведьма? Стоматолог? Да с ней точно не все в порядке.

– Я не считаю тебя сумасшедшей, – мягко возразил инспектор.

– Да? А когда я указала, кто виновен в похищении Данила, вы что сделали?

– Я допросил ее, – скромно ответил инспектор, испытывая неловкость.

– Ясно. – горькая усмешка сорвалась с ее губ.

– Рано или поздно мы докопаемся до истины. – сказал инспектор. – И я тебя прошу помочь. Может мы не совсем понимаем друг друга, но я ценю все, что ты сообщаешь.

– Если я скажу, что этот парень тоже связан с ведьмами, что вы будете делать?

– С Алевтиной Ивановной и стоматологом? – оживился инспектор.

– Нет. В общем смысле. Он связан с делами ведьм.

– Что ты имеешь виду?

– Больше я ничего не скажу. Если бы я была на свободе, может сама бы постаралась что-то предпринять.

– Лана, что ты хочешь? Ты находишься на лечении, на это повлиять я не могу, да и не имею права. Ни юридического, ни морального. Озвучь свою версию, как бы она дико не звучала и все. Я пришел с неофициальным визитом, расспрашиваю тебя не по протоколу, а как человек человека, который хочет найти невинного мальчика.

Лана вздохнула. Она ненавидела себя. И правда, какая она дрянь, что смеет торговаться в этот момент. Но она знала, что эта информация инспектору действительно ничего не даст, Данила больше не видел этого парня. Зато он знает про фей. Полиция, если найдет его, сможет через него напасть на след фей.

Но сама Лана ничего больше не знала о нем, кто он, кроме того, что он охотник, и где его можно найти. Так что она решила сказать, как есть, но немного слукавить.

– Как его зовут? Где мы можем его найти? – продолжал настаивать инспектор.

– Я не знаю его имени и где он сейчас. Но я знаю, кто он. Но вы правы, он может вывести на верный путь, где прячут похищенных детей. Найдите и допросите его.

– Так кто же он?

– Этого я вам пока сказать не могу.

Она сделала загадочное лицо, будто владела особо ценной тайной.

– Лана!

– Я все сказала. Пока вы его не нашли, разговаривать об этом бесполезно.

– Чтож, – сказал инспектор. – Будешь готова рассказать – позвони.

Он оставил ей бумажку с номером телефона. Оглядел серые стены здания и тихо произнес:

– Я правда тебе в этой ситуации помочь не могу. Но по другим вопросам всегда звони, постараюсь помочь, чем смогу.

Притворство

Лана сморщила лоб, ощущая, как серые стены больницы давят на ее грудь, словно невидимые руки. Она неприятно сглотнула, глядя на железную кровать с неприятным запахом дезинфекции. Как ее мать могла положить её сюда? Теплая радость недавнишней встречи в лесу быстро улетучились, оставив лишь холодное чувство предательства.

Она вспоминала страшилки из детства, где психушки были наполнены безумными криками и пугающими взглядами. Но здесь все было гораздо прозаичнее. В основном, все были как обычные школьники. Только некоторые были со странностями. Кто-то был драчуном, кто-то ходил и громко смеялся сам с собой, кто-то тихо сидел в углу. Но все они были живыми, настоящими, не персонажами фильмов ужасов.

И в столовой еда была нормальная. Почти такая же, как в школе. Стандартное первое, второе, салатики. кашки по утрам.

Тем не менее, она оставаться здесь не собиралась. Она в мысленно вернулась к беседам с психиатром. Она ей все детально рассказал, объяснила, надеялась. она, как психиатр, распознает, что она не лжет.

Доктор мило улыбалась, понимающе покачивала головой. С ней было легко общаться. Лана высказывала все свои мысли, чувства, переживания, и ей как-будто становилось легче. Но это потому что она наконец смогла выговориться после инцидента, так она делала с дедом. В детстве, когда кто-нибудь обидит ее, она пожалуется, а потом долго рассказывает, какая та девочка нехорошая и все, что Лана о ней думает, а потом смягчалась и забывала все обиды.

Так и психиатр внимательно ее слушал, даже проникся. Но на вопрос, когда ее выпустят, отвечала: “Скоро”, “Молодец, что ты раскрываешься”, “Наши беседы явно идут тебе на пользу”.

А вчера Лане назначили новый препарат. До этого она пила какие-то успокоительные.

Соседка по комнате, увидев ее новенькую капсулу, обрадованно сообщила:

– Ооо, так у тебя тоже глюки? Будем теперь вместе такие глотать. А какие картинки ты видишь? У меня над головой летает черный демон. Страшный. Он сурово говорит, если кто-то плохо себя ведет: “Воот Оон недостойное создание!”, подлетает к человеку и тычет на него. Чаще это я, – хихикнула она.

Лана нахмурилась: “Ах, эта хитренькая психиатрша”

Если она хочет выбраться отсюда, ей нужно быть умнее. Её только что положили, и врачи считали, что у нее расстройство после стресса – всё будто выдумано. Пусть так и будет.

Сегодня должен был состояться ещё один приём, и Лана знала, что, возможно, нужно просто признаваться в том, чего от нее ждут. Она сжала кулаки, погрузившись в расчеты на новый раунд разговора.

– Лана, ты вчера отказалась говорить о феях и ведьмах. Если не хочешь говорить, может быть захочешь порисовать?

– Нет, я не хочу рисовать.

– Почему?

– Я не знаю что рисовать.

– Зубную фею или ведьму, в любом образе, какой вспоминается.

– Мне никакой не вспоминается. Я сейчас пыталась вспомнить, как они выглядят. И знаете, у меня не получилось. Пытаюсь вспомнить из того, как я вчера их описывала, но не складывается картинка в голове. Все будто померкло, в каком-то тумане. Какие ведьмы? Откуда я про них придумала.

– Ну как же, помнишь, когда твои родители уехали в гости на всю ночь. Что при этом ты вспоминаешь.

– Это было в конце лета. Я сидела, скучала, уже долго на каникулах были. Стало скучно. Я попросила деда рассказать мне что-нибудь интересное. А он всегда любил рассказывать про фей и ведьм, Ах, вот откуда! – лицо у Ланы просияло в догадке. – Да, то, что я вчера и позавчера описывала это точь-в-точь, как дед рассказывал. А он у нас шикарный рассказчик. Он мне в ту ночь такую страшную историю рассказал, о том, что по ночам прилетают ужасные ведьмы. Да так все красочно расписал, что я испугалась. Я даже боялась спать! Зарывшись головой под одеяло, я не помню, как уснула. А ночью мне снился кошмар про ведьму.

– Это тебе приснилось? Или это было как наяву?

– Приснилось, конечно же! Вы что, – рассмеялась Лана.

– Ты помнишь, как она выглядела? – осторожно спросила доктор.

– Какие-то смутные очертания.

– Хорошо. А ты веришь в существование фей?

Сразу сказать “нет”? Или сочтут слишком подозрительным? Раздумывала свой следующий ответ Лана.

– Это милая сказка. Легенда и до сих пор жива. Может, в детстве, когда была еще совсем маленькой, верила. Но помню, став чуть постарше я хитрила. Я знала, что это родители мне подкидывают монетку под подушку вместо выпавшего зуба. Поэтому заранее сообщала им, что у меня зуб выпал, и я положила его для феи. Так я получала монетки. Но сейчас я, конечно же, так не поступаю, да и молочных зубов у меня нет.

– Как твой дед относился к этой забаве? Ты говорила, что это он тебе рассказал, кто такие на самом деле эти феи.

Черт! – подумала Лана. Этот момент она не учла.

– Он был против всей этой ереси, как он говорил. Но мы отдельно живем. А мои родители всегда поддерживали всегда эту традицию с подарками и зубами.

Вдруг Лана испугалась. Ее мама часто разговаривала с психиатром, что если доктор ей расскажет про это. Мама, конечно же, удивится, они никогда не поддерживали эту традицию, даже больше, эта тема была под негласным запретом. Вот почему ей дед рассказал о феях только недавно.

– Хорошо. Давай вернемся в тот день, когда ты пропала. Ты сказала, что ты попала к ведьмам.

Лана вздохнула.

– Я не помню. Вокруг было темно и страшно и мне казалось, что эти ведьмы там рыщут.

– Нет, вначале же ты говорила про город. Белый город из костей.

– В общем, было так. Мы заблудились в лесу и случайно набрели на место, где были раскиданы кости.. Может, это захоронение, или еще что-то. Но мы очень испугались, а потом я вспомнила рассказы деда про город костей. Вот у меня и сыграла ассоциация.

– Ты даже называла ведьмой конкретного человека и предъявила очень серьезные обвинения…

– Да, неловко получилось. Данила мне весь вечер щебетал о своей любимой учительнице, а потом она и всплыла у меня в голове, когда я воображала ведьм, затаившись в темноте леса. А потом, когда Данила потерялся, среди леса, я решила. что это она его утащила.

Лана подумала, не оказывает ли она этим АльВанне услугу? Если против нее что-то нашли, вдруг она, основываясь на этих ее словах, выйдет сухой из воды, Лана сжала пальцы. Как бы ее выдумки не вышли боком и привели совсем в другую сторону.

– Как вы попали в лес?

А вот с этим было трудно. Лана не могла придумать, что сказать. Но и по правде она не знала как попала в лес. Еще ее слова могут передать инспектору. Никому нельзя доверять.

– Я не знаю, – честно ответила она. – В тот день я себя неважно чувствовала.

– Ты не помнишь дороги?

– Помню только, что мы очень долго шли. Пошли к реке перешли мост, а потом еще куда-то, пока окончательно не заблудились.

– Вы дошли до леса дотемна, правильно понимаю?

– Мы долго ходили по лесу, деревья стали нашими единственными спутниками. Забрели в самую глушь так, что вечерний свет медленно таял, и вокруг воцарилась полная темнота. Я была усталая, голодная и дрожала от холода, а вокруг слышались шорохи, тихие и зловещие, словно лес шептал. В эти мгновения мне вдруг вспомнились ведьмы, которых я слышала в детских сказках. Когда меня наконец нашли и вывели из леса, страх сковывал меня.

– Хорошо, – спросила меня одна из женщин. – Как ты думаешь, там были ведьмы или нет?

– Нет, – Лана потупила глазки. – Теперь я точно понимаю: никаких ведьм там не было. Никто нас даже не трогал. В темноте и в одиночестве среди зловещих силуэтов ветвей деревьев и не в такое поверишь. И порезы на руке – это я среди деревьев бегала, и ни одного укуса ведь, или что там говорят в страшилках. Мы просто бежали, кричали, а, когда встретила людей, нашедших меня, я даже их испугалась и говорила бред. Потом мы говорили с дедом. Мама подслушала нас. он рассказывал мне о ведьмах. И я, не отошедшая от вчерашней страшной и утомительной ночи, снова поверила в эти ужасы. Боже, мне так стыдно! Еще я это на полном серьезе рассказывала и вам, и следователю.

Лана прикрыла лицо руками. Она покраснела. Ей правда было стыдно, но не перед психиатром, а перед дедушкой. Получается. она его выставляет в плохом свете. Лана мысленно попросила у него прощения.

– А Данила? Вы всё это время были вместе с Данилой?

– Мы вошли в лес вдвоём, но потом... да, потом мы заблудились и потеряли друг друга. Мне казалось, что его поглотил лес и вся нечисть, живет в нем.

На сердце стало горько. Она действительно его там потеряла. И теперь не знает даже путей как его найти.

– А что он говорил, когда вы были вместе? Говорил про ведьм или нет?

– Нет, Данила не говорил об этом. Я лишь рассказала ему историю, которую поведал дед, и больше мы не обсуждали.

– Думаешь, Данила всё ещё в лесу?

– Да, я искала, старалась найти его среди. Я кричала, зная, что он где-то там, в этом непроходимом лесу, затерянный. Но в глубокой ночи мы сильно оторвались друг от друга.

– Как получилось, что вы разошлись?

– Это я, это я все виновата, – вновь начал себя винить Лана. – Я испугалась шорохов, теней, фантазия напрочь разыгралась, я убежала.

– Ты ни в чем не виновата. Сейчас идут поиски. Я рада, что ты была сегодня честна и откровенна со мной. Какие чувства ты сейчас испытываешь?

– Не знаю. Я чувствую спокойствие, но всё равно беспокоюсь о Даниле. И, если честно, я рада, что освободилась от этих наваждений. Это всё ерунда, и мне немного стыдно, что я так думала.

– Тебе не должно быть стыдно. Всегда нужно говорить честно о том, что ты чувствуешь, что видишь. Даже если это кажется совершенно безумным, возможно, в этом есть капля истины.

Ложь АльВанны

– Я же у вас уже была на допросе, – раздраженно, надув губки, бросила Алевтина Ивановна.

Ее привезли на участок, сразу после школы.

– Где вы были пятницу, первого ноября утром? – начал инспектор, не отвлекаясь от цели. – Директор подтвердил, что вас не было на первом уроке, и она передала, что вы участвовали в поисках пропавшего мальчика.

– Да, – ответила она будничным голосом. – Мы всю ночь искали, я был вымотана и поэтому не пришла на первый урок.

Инспектор наклонился чуть ближе.

– Можно знать, в каком поисковом отряде вы были?

– Я не была ни в каком отряде, – произнесла учительница, нервно закусив губу. – Мы сами, группой неравнодушных граждан, собрались и искали.

– В какой именно группе? Какую территорию вы обыскивали? Вчера было несколько групп, которые объединились.

Её глаза забегали, и женщина почувствовала, как пульс в ушах ускорился.

– Я была…в западном лесу, – дрожащим голосом призналась она.

– Да, там была основная масса людей той ночью, сотня. если не больше – заметил инспектор, пристально следя за её реакцией.

– Да, нас было много. – подтвердила она.

– Хорошо, – продолжил инспектор, откидываясь на спинку стула. – С кем вы были? Вы же, наверное, с кем-то общались? Какие свидетели могут подтвердить, что вы были там?

– Я... не могу сказать, – произнесла она, дрожащим голосом. – Я не запомнила ничьих имен... Мы особо не разговаривали, были поглощены поисками.

Инспектор сделал заметку в блокноте, а потом произнес:

– Вы сказали, что никогда не видели раньше девочку Лану. Но ведь как раз в том лесу её и нашли ночью.

– Да…я как раз ушла, – призналась женщина, спотыкаясь о собственные слова. – Уставшая. Весь вечер на ногах в поисках, и полночи… Я уехала домой до того, как девочку нашли.

– У меня есть списки всех добровольцев, – холодно он продолжил. – Все поисковые отряды, включая всех добровольцев, составляют списки, чтобы никого случайно из участников не потерять. Среди них вас нет.

Слова он произнес, как выговор, без тени сомнения.

А её лицо побледнело, и она сглотнула, как будто у неё в горле стоял ком.

– Наверное, я забыла отметиться, – тихо произнесла она, но и сама понимала, как это звучало неубедительно. – Я была так взволнована. Бедный Даниил! Какие списки, какие имена, я вообще не на том была сосредоточена.

– Значит, свидетелей у вас нет.

Тишина в комнате повисла, как невидимая нить. Учительница сидела в нервно покачивая ногой. Свет лампы отбрасывал жесткие тени на её лицо, придавая ей вид изможденной и испуганной. Глаза сужены, губы сжаты в тонкую полоску, острый подбородок. Она уже не выглядела такой хорошенькой, как при первой встрече.

Снимок

Зачем Алевтина Ивановна выдумывает, что она присутствовала на поисках Данилы? Она явно что-то скрывает.

Что вы сделали с моей информацией? в его в голове сидел образ хрупкой маленькой девочки заточенной в стенах серой палаты.

С Алевтиной Ивановной явно было что-то не так. Даже если в этот день она не была в поисках, зачем она так сказала? Допустила оплошность?

Она сказала, всю первую половину дня находилась дома одна. Хотя при первом допросе, утверждала, что весь день. А сегодня говорит, что вечером выехала на поиски. Якобы, когда поступило сообщение о пропаже Данилы и вечером люди начали собираться на поиски, она примкнула к одному из отрядов.

Как ни днем не мог никто подтвердить, что она была дома, так и вечером.

Про вечер она допустила оплошность, еще до допроса сказав директору о поисках.

Пётр Степанович уже запросил личное дело учительницы. Она исправно работала в школе уже несколько лет без каких-либо нареканий. Жалоб от родителей, конфликтов с учителями никогда не было. Образцовой добросовестный сотрудник.

Ни к чему было прикопаться. Но с ней было явно что-то не так.

Инспектор задумался и вновь полистал бумаги с показаниями Ланы.

Ведьма! – усмехнулся он, вспоминая слова Ланы. Ещё в ведьмовстве она обвиняла стоматолога. Возможно к ней тоже стоит присмотреться. Может тоже обнаружатся несостыковки.

"Ей наверное понравились его зубы. Она ещё сделала снимки и сказала, что все они хорошие, здоровые и целые и поэтому наверное решила себе забрать" читал он записи.

Инспектор достал из папки другие записи, поискал там что-то.

На минутку задумавшись, набрал номер.

– Городская детская стоматология, – отозвалось на том конце провода.

– Здравствуйте, это инспектор Селиванов, можно к телефону Ольгу Дмитриевну?

– Да. Сейчас я посмотрю, если свободна.

Через пару минут другой женский голос ответил:

– Здравствуйте! Я вас слушаю.

– Это инспектор Селиванов. Мы недавно общались с вами насчет пропавшего мальчика Данилы.

– Да, я помню.

– Вы сказали, что он на приёме был у вас недолго, минут двадцать.

– Да.

– Вы сказали, что он был абсолютно здоров и после консультации вы сразу отпустили его.

– Да, так и было.

– Вы не упомянули, что направили его рентген снимок зубов?

– Если не упомянула, значит не отправляла.

– Точно? Может на какие-нибудь другие процедуры?

– Думаю, нет. У меня нет карты под рукой, но я вам все сообщила на допросе.– немного раздраженно ответила врач. – Могу даже еще раз, чтобы у вас не оставалось ко мне вопросов, пойти и посмотреть записи в карте пациента.

Через несколько минут она снова подошла.

– Как я и говорила. Я пишу, что у него все зубы абсолютно здоровые, есть жалобы от матери на нестандартную форму коронки. В рекомендациях пишу только "наблюдение, соблюдение гигиены, повторный прием через полгода". И да, для того, чтобы отправить его на рентген снимок зубов показаний не было.

– Понял, спасибо.

Инспектор повертел карандаш в руках. Пока никаких зацепок.

Теперь они искали записи из камер наблюдения по новому маршруту. Им удалось только найти запись видео на соседней улице. Юноша вел Данилу за руку, мальчик явно рыдал. В течении нескольких часов они пытались определить начало их маршрута, опрашивали местных, заходили в магазины, но других сведений им не удалось раздобыть.

Он прочертил маршрут от стоматологии до того района, где отметился на камерах Данила вместе с юношей. Это было в сторону дома мальчика, но на пару кварталов ниже.

Инспектор листал отчёт с показаниями Ланы, которые она давала в первый день.