Текст книги "История России с древнейших времен до конца XVII века"

Автор книги: Леонид Милов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 55 страниц)

Положение изменилось во время смут 60-х гг., когда ордынская знать стала захватывать земледельческие земли на окраинах. Ордынский «князь» Тагай захватил город Мухши и даже чеканил там свою монету. Другой ордынский вельможа Секиз-бий захватил земли, прилегающие к реке Пьяне, и поставил там себе крепость. По-видимому, в эти же годы смут подчинил себе земли с мордовским и татарским населением в районе будущего города Темникова еще один представитель ордынской знати – Бежан (возможно, «темник» – предводитель отряда из 10 тыс. воинов). Все эти захваты производились вопреки воле ханов, верховную власть которых захватчики не признавали. Тем самым у правителей соседних русских княжеств появилась возможность, не вступая в конфликт с Ордой, распространить свою власть на эти земли.

Одним из правителей, сумевших включить в состав своего княжества достаточно обширные мордовские земли, был нижегородский князь Дмитрий Константинович. Еще в 60-х гг. XIV в. земли на притоке Волги реке Сундовить, сравнительно недалеко от Нижнего Новгорода, были владением мордовского князя Муранчика, но затем перешли к нижегородским князьям, а к концу XIV в. в состав Нижегородского княжества вошли земли мордвы-эрзи по рекам Кудьме, Пьяне, Теше. Вместе с Нижним Новгородом в 90-х гг. XIV в. эти мордовские земли вошли в состав Великого княжества Московского. Тогда же вместе с городом Муромом вошла в его состав муромская мордва. Сумел добиться определенных успехов и рязанский князь Олег Иванович, который в 1365 г. нанес поражение Тагаю, напавшему на Переяславль Рязанский. Вероятно, именно в это время, во второй половине XIV в. в состав Рязанского княжества вошли земли другого мордовского племени – эрзи по реке Уне. В более поздних договорах рязанских князей эта мордва фигурирует как бортники, уплачивающие князьям медовый оброк. Еще одна большая территория с мордовским и татарским населением – Мещера – вошла в состав Великого княжества Московского как «купля» Дмитрия Донского. Документы XV в. упоминают на этой территории вассалов великого князя московского – «мещерских князей».

Это продвижение границ русских княжеств на мордовские земли встретилось с враждебной реакцией сидевших на землях верхнего течения Суры мордовских князей. В 1377 г. они навели «в таю» рать из Мамаевой Орды на русское войско на реке Пьяне, нападали на нижегородские земли. В ответ нижегородская и московская рати ходили на Мордовскую землю и разорили «села их и погосты их и зимници». Позднее «мордва» вместе с «болгарской силой» участвовала в 1408 г. в походе на Нижний Новгород, а в 1410 г. болгарские и мордовские князья участвовали в битве с московской ратью нижегородских князей Даниила и Ивана Борисовичей. Позднее вместе с болгарскими землями эта часть мордовских земель вошла в состав Казанского ханства.

По сравнению с мордвой о таких соседних с ней народах, как марийцы или удмурты, в письменных источниках этого периода сведений почти не сохранилось. Трудности создает и этническая терминология главных источников – русских летописей, где разные народы Среднего Поволжья обозначаются одним общим названием «черемиса». Лишь специальные исследования позволили выяснить, что в этих источниках название «горная черемиса» относится к чувашскому населению на землях к югу от Волги, а название «луговая черемиса» обозначает живущих на север от Волги марийцев. Сохранившиеся в более поздних источниках упоминания «сотенных князей» «луговой черемисы» говорят о том, что при включении марийских племен в состав Ордынского государства здесь также было введено деление населения на сотни и десятки, на глав которых была возложена ответственность за сбор дани – «ясака». Как и в ряде других случаев, эти люди, несмотря на их «княжеский» титул, были по существу представителями племенной верхушки. Их положение на лестнице социальной иерархии ордынского общества было весьма невысоким. Они стояли ниже не только князей и мурз, но и обычных воинов ордынского войска. С распадом Золотой Орды земли, заселенные марийцами, вошли в состав Казанского ханства.

Более сложными были в этот период исторические судьбы другого народа Среднего Поволжья – удмуртов. Наиболее раннее упоминание о землях южных удмуртов – «ару» – содержится в записках арабского путешественника XII в. Абу Хамида ал Гарнати. Он упоминает страну «ару», откуда приходят в Болгар самые лучшие меха. Подобно другим народам, связанным в своем историческом развитии с Волжской Болгарией, южные удмурты оказались под властью Орды. Уже в XIII в. центром ордынской власти на этой территории был Арский городок. Позднее Арская земля образовала особый округ в составе Казанского ханства.

Иной оказалась судьба северных удмуртов – «ватка», земли которых вошли в состав Вятской земли, политического новообразования, возникшего к концу XIV в. на окраинах Новгородского государства. Образование Вятской земли было одним из результатов древнерусской колонизации края, начавшейся в конце домонгольского периода. На территории Вятской земли стали складываться разнообразные связи между ее удмуртским и русским крестьянским населением.

Племена башкир.В отличие от этих народов Среднего Поволжья обитатели южного Урала – башкиры вели кочевой образ жизни. Они были подчинены власти Орды вместе с другими народами севера Восточной Европы после возвращения войск Бату из похода на запад. В рамках Ордынского государства земли, занятые башкирами, оказались поделены между двумя улусами: в улус потомков Бату вошли земли к западу от Уральского хребта, в улус потомков Шибана – земли к востоку. Образование Ордынского государства оказало важное влияние на образ жизни башкир. В более раннее время они откочевывали на зиму в долину реки Яик (Урал) и южнее, в прикаспийские и приаральские степи. После образования Золотой Орды они вынуждены были перейти к постоянным зимовкам в лесных и горно-лесных районах Урала. Хотя их хозяйство продолжало оставаться скотоводческим (главные отрасли – коневодство и овцеводство), в новых условиях заметно возросла роль охоты и промыслов, и тем самым образ жизни башкир приблизился к образу жизни других народов лесной зоны. В составе «ясака» – дани – видное место занимали мед и шкурки пушных зверей.

Главной социальной ячейкой у башкир был род, в совместном владении его членов находились родовые земли. Роды объединялись в племена и союзы, в целом ряде случаев состоявшие из родов, не связанных единством происхождения. Высший слой в башкирском обществе образовьгоали родовые вожди – «бии» и «батыры» – удачливые военные предводители. Во время вхождения башкирских племен в состав Ордынского государства в их среде, хотя достаточно медленно и постепенно, стал распространяться ислам.

Судьбы населения Волжской Болгарии.Особенно сложными оказались во время ордынского господства судьбы населения Волжской Болгарии. После страшного разорения в ходе монгольского нашествия в середине – второй половине XIII в. здесь произошли важные перемены. Стремясь пополнить свою казну, ханы прилагали усилия к развитию городской жизни на территории Среднего Поволжья. Отстроенный после разорения Болгар стал во второй половине XIII в. одним из главных центров Ордынского государства, именно здесь ханы начали чеканить свою монету. XIV в. был временем расцвета города. Он стал важным центром ремесленного производства и международной торговли, здесь строились каменные бани, мечети, минареты. Видными центрами городской жизни стали в XIII–XV вв. разрушенный ранее монголами Джукетау, Кременчук, Старая Казань. Как и города Нижнего Поволжья, эти города стали местом пребывания ордынского чиновничества и ордынской знати, здесь должны были возникнуть контакты между этими группами ордынского общества и местной верхушкой, с помощью которой Орда управляла городами и их земледельческой округой. Углублению этих контактов, несомненно, содействовало принятие язычниками-кипчаками ислама в первой половине XIV в. Облегчались контакты и языковой близостью тюркских языков жителей Волжской Болгарии и кипчаков. Контакты ордынского чиновничества и местной верхушки вели к их смешению и усвоению языка завоевателей. Процесс этот достаточно определенно прослеживается по языку надписей на надгробиях представителей местной верхушки, захороненных в городе Болгар и других центрах на территории Волжской Болгарии. Если в XIII–XIV вв. язык этих надписей отражает тюркский язык населения Волжской Болгарии, то. надписи более позднего времени выполнены уже на кипчакском языке.

Процесс смешения населения происходил и на иных уровнях в связи с поселением на этой территории подданных Золотой Орды – кипчаков, переходивших в природных условиях этого района к ведению земледельческого хозяйства. Процесс этот должен был усилиться с началом смут 60-х гг. XIV в., когда представители ордынской знати со своими улусами стали перемещаться на северные окраины Ордынского государства. В результате смешения пришельцев – кипчаков и местного населения – волжских болгар постепенно здесь сформировалась новая народность – казанские татары.

Происшедшие перемены затронули~ лишь часть населения Волжской Болгарии. Другая, также достаточно многочисленная, оставившая после падения Болгарского государства ислам, сохранила верность своему языку и языческим обычаям, положив начало современному чувашскому народу. Основная территория, занимаемая предками чувашей, находилась на запад от Волги на так называемой Горной стороне, где чуваши ассимилировали большую часть ранее проживавших на этой земле марийцев. Положение этого населения не отличалось от положения других земледельческих народов в составе Ордынского государства. Здесь также завоевателями была создана сотенная организация. Так называемые сотные и десятные князья были представителями местной верхушки, на которых была возложена ответственность за сбор дани. Они же должны были в случае необходимости выводить на войну отряды в соответствующем количестве. Центром ордынской власти на этой территории было, вероятно, поселение на месте современных Чебоксар.

Во время начавшихся в 60-х гг. XIV в. смут представители ордынской аристократии стали захватывать города и земли с оседлым населением и на территории Среднего Поволжья. «Князь ордынский» Булат Темир захватил г. Болгар и поставил под свой контроль Волжский путь. Эту территорию он удерживал под своей властью до 1367 г. и даже чеканил там свою монету. В 1370 г. там сидел какой-то «князь» Хасан. После объединения земель Ордынского государства под властью Тохтамыша в состав его вошли и земли Среднего Поволжья вместе с Болгаром. Однако с началом на рубеже XIV–XV вв. новых смут самостоятельность правителей, сидевших в городах Среднего Поволжья, заметно возросла. В 1409–1410 гг. «князи», сидевшие в Болгаре и в Джукетау, самостоятельно воевали с новгородскими ушкуйниками, а затем поддерживали нижегородских князей в борьбе с великим князем московским Василием Дмитриевичем. Вероятно, уже в эти годы было положено начало формированию здесь земельных владений и ордынской знати, и местной верхушки, которые слились в единую господствующую социальную группу на землях Среднего Поволжья. С конца XIV в. в жизни региона все большую роль начинает играть Казань, которая оттесняет на второй план приходящий в упадок Болгар. Постепенное обособление, отделение земель Среднего Поволжья от Ордынского государства получило свое завершение, когда на эти земли ушел в середине 40-х гг. со своим улусом потерпевший поражение в борьбе за власть над Золотой Ордой хан Улу-Мухаммед. С этого времени здесь образовалось особое государство – Казанское ханство, в котором правили его потомки. Приход на север с этим ханом большого количества кипчаков закрепил начавшиеся уже ранее перемены в этническом составе населения региона. Образование Казанского ханства положило начало новому этапу в историческом развитии Среднего Поволжья и населяющих его народов.

Народы Северного Кавказа.Установление ордынского господства означало большие перемены и в жизни народов Северного Кавказа. В первую очередь речь должна идти об аланах. Правда, еще до прихода монголов Аланское государство вступило в стадию упадка, но монголо-татарское вторжение привело к его окончательному распаду. Многие города и поселения были разрушены, и жизнь в них не возобновилась. Остатки населения были вынуждены оставить предкавказские степи и отойти в горы. Попытки ордынских войск проникнуть в горы привели к большим потерям. Между ушедшими в горы аланами и Ордынским государством шла война: правители Орды были вынуждены ставить караулы у горных ущелий, чтобы помешать аланам нападать ночью на пасущиеся в равнинах стада. Еще в конце 70-х гг. XIII в. русские князья по приказу хана Менгу-Тимура ходили походом на алан. Подчинить алан власти Золотой Орды не удалось, но в замкнутых горных районах с трудными условиями хозяйства, при напряженной конфронтации с внешним миром произошел возврат алан от развитого феодального строя к отношениям, характерным для родоплеменного общества, и от православной религии к язычеству. Не подчинились власти монголов лезгины, в горных районах Дагестана сохранялись княжества, сформировавшиеся еще до монгольского нашествия, – шамхальство на землях кумыков, нусальство в Аварии, владения уцмия кайтагского. Адыгские племена («черкесы») упоминаются в числе народов, покоренных Ордой, но зависимость эта не была прочной, и с началом смут в Орде прекратилась.

Если овладеть горными районами Северного Кавказа правителям Орды не удалось, то на предкавказских степях их власть утвердилась прочно. Золотоордынские ханы неоднократно находились там, подготавливая походы в Азербайджан. Во второй половине XIV в. в долине Кубани располагались кочевья мангитов, которых их глава Едигей в конце XIV в. увел за Яик (Урал). Центрами ордынской власти в Предкавказье были города Верхний Джулат на берегу Терека, Нижний Джулат (летописный город Дедяков, отобранный у алан в конце XIII в.), Маджар на р. Куме, где чеканилась монета. Эти города, как и власть Орды в Предкавказье, пришли в упадок после вторжения на земли региона войск Тимура в 1395 г. На покинутых ордынцами землях стали расселяться адыгские племена.

Раздел IV
Русское государство во второй половине XV – начале XVII в.

Глава 12. Русское государство и общество во второй половине XV–XVI в.

§ 1. Объединение русских земель в едином русском государстве и изменения в отношениях власти и общества

С середины XV в. начался и в начале 1520-х гг. завершился процесс подчинения отдельных земель и княжеств Северо-Восточной и Северо-Западной Руси власти великого князя московского, присоединения этих земель к его непосредственным владениям. К 1520 г. под властью великого князя московского объединились княжества Северо-Восточной Руси, Новгородская и Псковская земли на северо-западе Руси, значительная часть Смоленской земли с ее главным центром – Смоленском, Рязанская земля и большая часть Черниговской земли – так называемые верховские княжества черниговских князей в верхнем течении реки Оки и лежавшая к югу от них Северская земля с главными центрами в Новгороде Северском и Чернигове.

Присоединение этих территорий к владениям великого князя московского осуществлялось разными методами и имело поэтому различные последствия для их населения, прежде всего для верхушки местных землевладельцев.

Присоединение княжеств Северо-Восточной Руси к владениям Москвы.Если в конце XIV – начале XV в. Василию Дмитриевичу пришлось вести упорную борьбу за присоединение Нижнего Новгорода к своим владениям, то во второй половине XV – начале XVI в. присоединение княжеств Северо-Восточной Руси к владениям московских великих князей Ивана III (1462–1505 гг.) и его сына Василиям III (1505–1533 гг.) происходило в основном мирным путем, и московские князья в своей политике не сталкивались с серьезным сопротивлением. В начале 60-х гг. XV в. ярославский князь Александр Федорович «продал Ярославль» Ивану III. Еще раньше, в правление Василия II, такие влиятельные в княжестве обители, как Толгский и Спасо-Каменный монастыри, разорвав свои связи со своими ярославскими патронами, перешли под покровительство великого князя московского. В 1474 г. примеру Александра Федоровича последовали ростовские князья, которые продали Ивану III свою половину Ростова. Последний великий князь тверской Михаил Борисович (1461–1485) в правление Ивана III из самостоятельного правителя фактически превратился в вассала московского государя, посылавшего войска в походы по его приказу. Ради сохранения самостоятельности Михаил Борисович в 1484 г. попытался заключить договор о союзе с литовским князем Казимиром, дополнив его браком с родственницей великого князя литовского. Однако Иван III послал в Тверскую землю свое войско, и Михаил Борисович был вынужден заключить договор, по которому он уже и формально признал себя «братом молодшим» Ивана III и обязался прервать всякие сношения с Литвой. Когда после этого в руки великого князя московского попали грамоты тверского князя Казимиру, на Тверь двинулся с войском сам Иван III. Попытки сопротивления тверского князя не встретили поддержки населения, и в сентябре 1485 г. Михаил Борисович бежал в Литву. Важно подчеркнуть, что еще до присоединения Твери сначала в 1476 г., а затем в начале 1485 г. многие тверские бояре и некоторые удельные князья уже перешли на службу к Ивану III. Последние рязанские князья, братья Иван и Федор Васильевичи, поделившие между собой Рязанское княжество после смерти их отца в 1483 г., уже были вассалами Ивана III, послушно ходившими в походы по его приказу. В 1503 г. бездетный князь Федор, умирая, передал свой удел Ивану III. В другой части княжества сидел в первых десятилетиях XVI в. сын второго брата – Ивана Васильевича, Иван. Когда в Москву пришли сведения о каких-то его переговорах с крымским ханом, в 1520 г. его вызвали в Москву и арестовали, а население княжества без какого-либо сопротивления подчинилось власти Василия III. Все это позволяет сделать вывод, что в сознании феодалов-землевладельцев Северо-Восточной Руси на протяжении XV столетия произошли важные перемены: они больше не были заинтересованы в сохранении самостоятельности-своих княжеств.

С присоединением к Москве этого круга земель не произошло значительной ломки существующих социальных структур. Правда, главные центры отдельных земель и значительная часть территорий перешли под управление великокняжеских наместников, но местные князья сохранили за собой обширные владения на территориях своих бывших княжеств. Они первоначально оставались настоящими «государями», не уплачивавшими налогов и обладавшими всей полнотой административносудебной власти над зависимым населением. Однако постепенно князья стали входить в состав правящей элиты Русского государства, получая от великого князя военные и административные назначения: князья суздальские и ярославские стали назначаться на посты наместников в городах в 70—90-х гг. XIV в., тверские князья – в первом десятилетии XVI в. Положение их владений постепенно приближалось к положению обычных крупных вотчин, но произошло это далеко не сразу. Бояре и дети боярские – вассалы местных князей – стали вассалами великого князя московского. Их верхушка к середине XVI в. вошла в состав великокняжеского двора, что давало им право на получение военных назначений и кормлений на всей территории Русского государства. Что касается местных монастырей и соборов, то теперь их ктитором-патроном со всеми вытекающими отсюда правами становился великий князь московский.

При присоединении этих территорий государственная власть сделала местным землевладельцам серьезную уступку: «уложение» Ивана III устанавливало, что в этих землях «мимо тех городов людем вотчин не продавати», т. е. люди из других уездов не могли приобретать здесь вотчин; земельные сделки с такой землей могли производиться только в кругу землевладельцев соответствующего административного округа; владения членов княжеских родов также могли продаваться лишь в семейном кругу. Конечно, дело не обошлось без конфискации земель у отдельных бояр и детей боярских, но эти действия явно не достигали такого размаха, чтобы изменить судьбу целых социальных слоев. В частности, о таких мерах власти говорится в рассказе Ермолинской летописи о присоединении Ярославского княжества.

Еще более осторожный характер носила политика великокняжеской власти по отношению к правителям «верховских княжеств», которые с началом русско-литовских войн на рубеже XV–XVI вв., порвав свою зависимость от Литвы, перешли на сторону Ивана III. Хотя «верховские князья» уже в 20– 30-х гг. стали входить в состав Боярской думы московского князя, в своих владениях они пользовались всей полнотой власти вплоть до середины XVI в.

Присоединение Новгорода и Пскова к единому государству.По-иному складывались отношения великих князей московских с Новгородом. Новгородское боярство, привыкшее быть полным хозяином в своем государстве, не проявляло никакого желания подчиняться их власти. В 50-х гт. XV в. новгородское боярство, дав приют Дмитрию Шемяке, вообще разорвало свои связи с Великим княжеством Московским. После поражения новгородского войска под Старой Руссой в 1456 г. Новгородское государство оказалось вынуждено выплатить Василию Темному большую контрибуцию «за истому», обязалось отдать спорные территории на севере и вернуть княжеской власти ее традиционное положение в системе государственных институтов. Поездка Василия II в Новгород в 1460 г. свидетельствовала о том, что великий князь намерен добиваться реального выполнения своих требований. Однако новгородское боярство не желало ни уступать спорных территорий на Севере, ни возвращать княжеской власти традиционно принадлежавшие ей земли и доходы в Новгороде.

Сохранить свои позиции новгородское боярство пыталось путем сближения с Литвой. Первая попытка серьезных переговоров о новгородско-литовском союзе была предпринята в начале 60-х гг. XV в. В конце 60-х гг. в Новгород как служилый князь был приглашен один из представителей литовской аристократии Михаил Олелькович, а позднее был составлен проект договора о признании новгородским князем великого князя литовского Казимира. Планы новгородско-литовского союза были сорваны благодаря энергичным действиям Ивана III, в 1471 г. объявившего войну Новгороду.

Ход военной кампании обнажил внутренние противоречия Новгородского государства. На поле боя не удалось добиться взаимодействия между военными отрядами бояр и ополчением «молодших людей», которые не желали умирать за интересы боярской олигархии. К тому же они и не смогли как следует снарядиться на войну, не имея, как ранее, государственной поддержки. Не поддержал сторонников пролитовской ориентации и новгородский архиепископ, запретивший своему полку «на великого князя руку подымут». Все это привело к поражению новгородского войска в сражении на реке Шелони 14 июля 1471 г. Обнаружившиеся противоречия старалась использовать великокняжеская власть. Приказав казнить новгородских бояр – инициаторов договора с Казимиром, Иван III одновременно освободил без выкупа попавших в плен «молодших людей». Потерпело поражение и другое новгородское войско на Северной Двине, так как «двиняне не тягнуша» к нему на помощь.

По миру 1471 г. Новгородское государство выплатило огромную контрибуцию 16 тыс. руб., утратило ряд территорий на севере, обязалось не заключать никаких соглашений с Литвой. Особой статьей устанавливалось, что великому князю должен быть представлен на утверждение новгородский свод законов – Новгородская судная грамота, в его пользу должна была поступать половина установленных в нем судебных штрафов.

Своими правами верховного судьи Иван III воспользовался, чтобы еще более ослабить враждебное ему новгородское боярство. Зимой 1475/1476 г. он прибыл в Новгород, чтобы рассмотреть жалобы «молодших людей» на насилия со стороны бояр. В результате ряд наиболее упорных противников великого князя из числа новгородского боярства был осужден; одни осужденные были арестованы и увезены в Москву, а их земли конфискованы, другие приговорены к крупным денежным штрафам.

Когда осенью 1477 г. началась новая военная кампания, московское войско, двигаясь к Новгороду, не столкнулось по пути с каким-либо сопротивлением, а многие новгородские бояре поспешили «приказаться в службу» великому князю. Оказавшийся в осаде Новгород капитулировал в январе 1478 г. Вече перестало созываться, вечевой колокол был отправлен в Москву, население города было подчинено власти великокняжеских наместников, поселившихся на «Ярославле дворище». Новгородские бояре стали вассалами великого князя. Им было сделано несколько уступок: великий князь обещал, что они останутся в Новгороде и сохранят за собой свои вотчины, их не будут вызывать на суд в Москву и заставлять нести военную службу за пределами Новгородской земли. Все это было актом «пожалования» со стороны великого князя, но он категорически отказался скрепить свои обещания присягой.

Установленный порядок просуществовал, однако, недолго. Уже при капитуляции Новгорода Иван III конфисковал земли ряда новгородских бояр, обвиненных в «измене», и отобрал значительную часть земель у архиепископской кафедры, Юрьева монастыря и пяти кончанских монастырей. В великокняжеском летописании эти меры в отношении церкви сопровождались пояснением: «быша бо те волости первое великих же князей, ино они их освоиша».

В 80-х гг. XV в. наступили еще более значительные изменения. В 1484 г. «поймал князь великии больших бояр новгородскых и боярынь, а казны их и села все велел отписать на себя, а им подавал поместья в Москве и по городом», а затем в 1487/1488 г. Иван III «приведе из Новгорода из Великого многых бояр и житиих людей и гостей, всех голов болши тысячи… и жаловал их, на Москве давал поместья… а в Новгород Великий… послал московских многих лутших гостей и детей боярских». Исследование писцовых описаний Новгородской земли конца XV в. показало, что эти летописные свидетельства полностью соответствуют действительности. Оно выявило, что и новгородская церковь утратила большую часть своих земель.

Таким образом, присоединение Новгорода не ограничилось ликвидацией политических институтов Новгородского государства. Из Новгородской земли была выселена подавляющая часть светских землевладельцев (не только бояре, но и житьи люди), их земельная собственность была конфискована и частично роздана поселенным на этой территории детям боярским из Северо-Восточной Руси. Вместо своих вотчин бывшие новгородские землевладельцы получили новые земли, несравнимые по размерам с теми, которые были утрачены, и к тому же как «поместья» – условные владения без права распоряжения и передачи по наследству. В элиту формирующегося дворянского сословия никто из них не вошел. Однако и вассалам великого князя земли в Новгороде также раздавались как условные владения.

Все это привело к коренным переменам в отношениях собственности в Новгородской земле. Если до конфискаций Ивана III 66 % земельного фонда составляли земли светских вотчинников, 25 % принадлежало церкви, а 9 % составляли государственные – «черные» земли, то к концу XV в. светским вотчинникам принадлежало 4 % земельного фонда, церкви – 5 %, а все остальные земли были собственностью государства.

К этому следует добавить, что из Новгорода был выселен наиболее зажиточный и влиятельный слой торгово-ремесленного населения – новгородское купечество. Организация новгородских купцов – «Иванское купечество» была уничтожена, как и другие институты Новгородского государства. Весы и мерила, находившиеся в их руках, перешли в руки великокняжеских таможенников. На их место в Новгород были переселены купцы из Москвы и других городов Северо-Восточной Руси.

Все это позволяет сделать вывод, что с присоединением Новгорода к Москве особый путь развития Новгородского государства и общества был насильственно прерван, а социаль ный облик населения очень существенно изменился.

Аналогичный комплекс мер был осуществлен московским правительством и в Псковской земле, хотя ее присоединение в 1510 г. произошло мирным путем. Так же действовала власть и на Смоленщине, присоединенной в ходе русско-литовских войн XV–XVI вв. Местные землевладельцы, переселенные в центральные уезды Русского государства и включенные здесь в состав великокняжеского двора, получили в нем наименование «дворовая Литва».

Подобные меры, не имеющие аналогий в историческом опыте процессов политического объединения в других европейских странах, заставляют задуматься о факторах, действие которых сделало возможным проведение подобной политики. Происшедшее в Новгородской земле является веским аргументом в пользу сравнительно позднего времени образования феодального землевладения в русских землях. Очевидно, поэтому здесь еще не сложилось закрепленное правом представление о собственности лиц, принадлежащих к социальной элите, как одной из основ общественного порядка. Характерно, что действия, предпринятые московской властью в Новгороде, не вызвали какого-либо осуждения даже в тех летописных памятниках неофициального происхождения, в которых подвергались подчас довольно резкой критике некоторые стороны государственной политики. Имело значение и длительное изолированное развитие социальных элит Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, при котором между ними не возникло ни прочных связей, ни чувства корпоративной солидарности. Как показал последующий исторический опыт, методы, выработанные при присоединении Новгорода, государственная власть использовала для решения разных проблем, возникавших в ее отношениях с формирующимся сословием феодалов-землевладельцев.

Столь жестокие меры, по всей вероятности, диктовались и геополитическими интересами. Со времен Древнерусского государства социум Северо-Восточной Руси был запрятан в бесперспективную глубину континента, лишившись возможности доступа к морю. При малейших благоприятных моментах московские князья всегда стремились к упрочению своего влияния в Новгороде, а набрав силу, немедленно решили этот вопрос.

Не последнюю роль играла и возможность с приобретением новгородской территории резко увеличить налоговую составляющую, что для социума с ограниченными возможностями роста совокупного прибавочного продукта имело огромное значение.

Реформы системы управления. Создание единого законодательства.Объединение под властью великого князя московского обширных территорий на северо-востоке, северо-западе и юго-востоке Руси ставило перед этой властью вопрос об организации управления всем этим комплексом земель, об установлении связи между органами управления на местах и центром государства – Москвой. Обособленность отдельных земель, подчиненных власти великого князя, в определенной мере сохранялась до середины XVI в. Для управления ими создавались особые органы: для Тверской земли – «Тверской дворец», для Рязанской земли – «Рязанский дворец». Дворецкие осуществляли управление находившимся на этих землях обширным фондом «дворцовых» земель, доходы с которых шли на содержание великокняжеского двора. Для местного населения и администрации дворецкий являлся высшей судебной инстанцией. Дворецкие назначались из числа бояр, издавна служивших великим князьям московским, и вершили свой суд в Москве. Управление отдельными городами и волостями оставалось традиционным, их по-прежнему отдавали в «кормление» присылавшимся наместникам и волостелям, но состав кормленщиков существенно изменился.