Текст книги "Рыбы России. Том второй"

Автор книги: Леонид Сабанеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 49 страниц)

COM

В России повсеместно – сом, большой иногда – сомина, малый (иногда до 30–40 ф.) – соменок, сомок. Польск. – сум; лит. – szamas. По-фински– сэке, сэкие, монии; тат. – джайм, джайн, дяин, джейен-балык; у сартов – джайм; хив. – лакка; туркм. – лякка, наханьго; калм. – чалбурту, чалбол-тух; арм. – локо, локо-цугна; перс. – шайтан. Silurus asotus [182]182
  По современной классификации Parasilurus asotus (L) – амурский сом.


[Закрыть]у ходзянов на Уссури – сефа; у китайцев – нью-ю. Bagrus sinensis6-1 у ходзенов – качакта и чичяха; у китайцев – нью-й-ба.

Рис. 105. Сом

Из всех наших пресноводных рыб первое место по величине принадлежит, бесспорно, сому. В этом отношении его превосходит только одна белуга, но она, как известно, рыба проходная, которая входит в реки только для икрометания.

Наружность сома крайне оригинальна и безобразна. По общей форме тела он имеет некоторое сходство с налимом, но голова у него гораздо шире и площе и составляет почти 1/6 часть всего голого тела, покрытого густым слоем слизи. Пасть у него огромная и вооружена по краям многочисленными, очень мелкими, но довольно острыми зубами, имеющими вид короткой щетки; на верхней челюсти находятся два длинных беловатых уса, а на нижней, несколько выдавшейся, – 4 желтоватых усика, втрое короче первых; глаза несоразмерно малы с ростом и очень придвинуты к верхней губе. Хвост, сильно сплющенный с боков, особенно к заднему концу, занимает более половины всего тела; заднепроходный плавник очень длинный. Цвет сома изменяется, смотря по воде, также по возрасту и времени года, но всего чаще спина у него бывает черная, брюхо желтовато-белое или несколько красноватое и почти всегда испещрено крапинками голубоватого цвета; бока туловища черновато-зеленые и покрыты оливково-зелеными пятнами; глаза бледно-желтые и с черными пятнышками, плавники темно-синие, грудные и брюшные с желтоватой полоскою посредине. У молодых сомов цвет кожи и плавников резче и ярче. Озерные сомы всегда темнее речных, и брюхо у них серо-голубоватого цвета. Наружность старого, крупного сома отвратительна: голова из беловатой становится грязно-желтой, и к ней прилипает множество водяных червей, вреде пиявок, покрывающих и тело, и голову.

Сом – единственный европейский представитель семейства сомовых, виды которого довольно многочисленны в Южной Азии и тропической Африке. Впрочем, он водится далеко не во всей Европе: во Франции, Испании и Италии его нет, и р. Рейн составляет западную границу распространения этого хищника. В Западной Сибири, сколько известно, сом не найден, а в Восточной Сибири, в pp. Ингоде, Шилке, Ононе и пр., появляется уже другой вид – Silurus asotus Pall. [183]183
  По современной классификации Liocassis brashnikowi Berg – малая синяя косатка.


[Закрыть], отличающийся темным цветом всего тела, 4 усиками и небольшою величиною – около ¾ аршина. По всей вероятности, восточную границу его распространения следует искать в Средней Азии, где он был найден в Сырдарье, Амударье, Зеравшане и пр.; здесь, однако, встречается разность его, отличающаяся почти единственно меньшим числом лучей в заднепроходном плавнике. Недавно, впрочем, в Туркестане найдена форма сомов из рода Exostoma, названная Герценштейном Exostoma Oschanini [184]184
  По современной классификации Glyptosternum reticulatum Мас-Clellang – туркестанский сомик, семейство Sisoridae.


[Закрыть]. В бассейне Амура обитают два вида из p. Bagrus. Каменный сомик, Bagrus calvarius Bazil [185]185
  По современной классификации Pseudobagrus fulvidraco (Richardson) – косатка-скрипун – семейства сомы-косатки – Bagridae.


[Закрыть], очень небольшого роста (5–8 д.), с 8 усиками и двумя спинными плавниками, из которых первый с зазубренным шипом, второй – жировой; Bagrus ussuriensisDyb. [186]186
  По современной классификации Liocassis ussuriensis (Dybowski) – уссурийская косатка, или косатка-плеть.


[Закрыть], —около З футов ростом, с очень длинным, цилиндрическим туловищем и 8 усиками. Обыкновенный сом обитает у нас преимущественно реки Арало-Каспийсхого и Черноморского бассейнов, причем всего многочисленнее бывает в нижнем их течении, особенно Волги и Куры; в реках же, впадающих в Балтийское море, он сравнительно малочислен и не достигает таких больших размеров, как на юге России. Причиною тому более усиленное преследование, сравнительная малорыбность, т. е. недостаток корма при более продолжительном зимнем посте. Весьма вероятно, что сом, подобно карпу, распространился в средней Европе уже в исторические времена. Вообще географическое распространение этих рыб в России почти одинаково и продолжает все более и более расширяться, хотя в этом отношении сом несколько опередил сазана. В Онежском озере, например, сом появился не более 25 лет назад. В Финляндии он найден до Тавастгуста. В северных реках наших сома нет вовсе [187]187
  В Москве-реке сом принадлежит к числу очень редких рыб и постоянно замечается только в нижнем течении; в среднем, около столицы, он бывает не каждый год и только мелкий, от фунта до 15. В Клязьме, во Владимирской губ. эти рыбы встречаются гораздо чаще, а в южных притоках Оки – р. Ранове и др. – сомы даже весьма обыкновенны.


[Закрыть], и вряд ли он даже встречается в северных притоках Камы. В устьях наших южных рек, особенно Волги, Куры, Дона и Днепра, сомы принадлежат к числу самых обыкновенных рыб; в самом море они придерживаются, однако, речной воды. Сомы иногда встречаются в большом количестве и в глубоких проточных или поемных озерах, соединенных с рекой.

При благоприятных условиях сомы достигают огромного роста. В реках Балтийского бассейна, равно как и в притоках верхней Волги, они редко бывают свыше 5 пудов; однако на Одере, славящемся обилием сомов, еще в 1830 году был пойман экземпляр, весивший 400 кг, т. е. почти 25 пудов. У нас самые крупные сомы водятся, или, вернее, водились, кажется, в Днепре, тде, по свидетельству Кесслера, был пойман (в пятидесятых годах?) сом, имевший в длину более 2 сажен и весивший 18 пудов, и в Днестре, где, по словам того же ихтиолога, он достигает даже 20 пудов. В Десне, притоке Днепра, до сих пор попадаются 10-пудовые экземпляры (Вербицкий). Хотя известный астраханский охотник г. Витте и упоминает о соме в 15 пудов, но вообще нижневолжские сомы сравнительно мелки, и в небольших реках Волжского бассейна сомы бывают крупнее и многочисленнее, чем в самой Волге, исключая ее низовьев. В настоящее время замечание это можно отнести и к Днепру, и Дону, в котором (попов) крупнее 12 пудов сомы, кажется, не встречаются. В р. Урале (и, по-видимому, в Куре) крупные достигают 10 пудов. Озерные сомы всегда бывают относительно мельче соседних речных.

Сом – одна из самых оседлых рыб и очень редко предпринимает далекие путешествия. Большею частью он десятки лет, с молодых лет до глубокой старости, почти круглый год живет в одной и той же яме, выходя из нее для приискания пищи поблизости, и то далеко не всегда. Только весною, в полую воду, сом временно покидает родную яму и несколько подымается вверх по реке, часто заходя при этом в пойму и поемные озера, где нередко и нерестится.

На нижней Волге (вероятно, и в низовьях других русских рек) весенний ход сомов начинается вместе с началом разлива, в данном случае около средины апреля. Почуяв теплую воду, они пробуждаются от своего зимнего сна и выходят из ям в затоны, озера, иногда и в море, чаще, однако, подымаясь кверху. Очень мутной воды сом не выносит и, подобно судаку, иногда даже погибает от нее, а потому каждый более значительный паводок заставляет его покидать свою яму и искать более чистой воды в устьях мелких притоков. По той же причине в полую воду он редко встречается в русле реки и до самого спада держится на пойме и в поемных озерах. Подобно всем другим рыбам, сомы заходят тем дальше вверх по течению, чем разлив реки больше и продолжительнее. Вообще, чем меньше река и чем менее продолжителен ее разлив, тем более оседлую жизнь ведет эта рыба и тем чаще нерест ее совершается в самом русле реки, а не на пойме. Во второстепенных реках средней России сомы и не могут метать икры на пойме, так как они входят в берега к началу мая, задолго до начала нереста. Всего чаще сомы нерестятся на разливе в низовьях Волги, где главная прибыль воды начинается в конце весны.

Между пробуждением и началом нереста сома проходит немало времени, не менее месяца. В течение этого периода бродячей жизни сомы усиленно кормятся рыбою, особенно мечущей икру, и таким образом вознаграждают себя за долговременный пост. Первое время он также питается и червями, на которых летом не обращает почти никакого внимания, даже не особенно крупный. Вообще же пища сомов довольно разнообразна, хотя исключительно животная. Основным кормом служит, конечно, рыба всех видов и разной величины, от самой мелкой до самой крупной. Но, как, впрочем, нетрудно видеть из его сложения, сом не способен к продолжительному преследованию и ловит рыбу почти всегда из засады, стремительно врываясь в мимо идущую стаю или с быстротою молнии хватая близко плывущую одиночную рыбу. Несомненно, что этой стремительностью сом обязан своему могучему и гибкому плёску, т. е. задней половине тела с хвостом, и что этим же плёском он иногда оглушает несколько рыб в стае. Гоняясь за живцами, сом иногда выскакивает из воды, неуклюже, мешком, падая обратно, разбрасывая при этом кучей воду и отклоняя несколько набок хвост.

Крупные сомы, свыше двух пудов, очень неуклюжи и неповоротливы, а потому рыба, особенно крупная, достается им в добычу сравнительно редко. Однако известно, что такие гиганты прибегают к довольно оригинальной уловке для ловли мелкой рыбы; а именно: они выходят на мель или становятся под берег в таком месте, где много снует мальков-селетков, также ельников, уклеек, и лежат здесь неподвижно, полураскрыв свою огромную пасть. Как только стая мелочи приблизится к хищнику, не подозревая об угрожающей ей опасности, сомина втягивает воду, и десятки рыбок, увлекаемые внезапно образовавшимся сильным водоворотом, исчезают в пасти. Кроме того, сом, притаившийся за камнем или корягой, несомненно, пользуется своими усами в качестве приманки: рыба, прельщенная этими нежными, мясистыми, напоминающими червяков придатками и не водя самого сома, подходит вплотную, и хищник, улучив свободную минуту, стремительно хватает неосторожно приблизившуюся рыбу.

Так как этот способ добывания не особенно надежен, то зажиревшие сомы кормятся большею частью лягушками, раками и ракушками, т. е. крупными речными моллюсками из рода Unio, Anodonta, а в море и устьях, вероятно, и многими другими. Лягушки, преимуществннно зеленые (Rana viridis), составляют для сома лакомство; лежа на дне, он всегда внимательно прислушивается, не квакает ли где лягушка, немедленно подплывает к певице и стремительно, заблаговременно открыв свою огромную пасть, бросается на нее. Эта слабость к лягушкам побуждает сома не только посещать речные травянистые заводи, но нередко застревать в поемных озерах; на ней же основана самая добычливая и интересная ловля, т. н. клоченье. Сомы, особенно крупные, не дают спуску ничему живому, плавающему на поверхности, и истребляют большое количество утят, гусенят, а также и взрослых водяных птиц. Нередко они топят плывущих собак, даже телят, и известно несколько примеров, что крупные сомы утаскивали в воду и топили купающихся детей. Так, например, не очень давно в Астраханской губ. был случай, что трехпудовый сом стащил в воду одиннадцатилетнего калмычонка, свесившего ноги с плота, и утопил его, но подавился и вскоре всплыл вместе со своей жертвой. И. Попов рассказывает, что таким же образом сом стащил в воду взрослого человека (его деда), который, однако, успел с большим трудом высвободить ноги из пасти сома, ободравшего с них всю кожу. В Уфимской губернии ходит легенда о соме, утащившем в воду переплывавшего реку медведя [188]188
  Этот случай имеет за собою более вероятия, чем рассказы о сомах, доящих коров в то время, когда они стоят в воде. Довольно трудно предположить, чтобы корова могла допустить сома обхватить вымя, так как щетка сомовьих зубов должна ее сильно беспокоить. Поверье это весьма распространено в Ярославской и Тверской губерниях и, может быть, имеет какое-нибудь реальное основание.


[Закрыть]. Сомы едят также всякую падаль, попавшую в реку, а с голоду бросаются даже на сгнившие тряпки и даже выхватывают белье из рук полоскающих его баб. Поблизости рыболовных ватаг (промыслов) в низовьях южнорусских рек, особенно на Куре и Волге, сомы кормятся почти исключительно остатками от приготовления рыбы и в известные часы, когда выбрасываются эти остатки, собираются около плотов в таком множестве и хватают корм с такою жадностью, что представляют ужасное зрелище.

Нерест сомов начинается сравнительно очень поздно, когда вода достигнет температуры не менее 15 или даже 16°R, вообще почти одновременно с сазанами, большею частью в мае. Сомнительно, чтобы где-либо в южной России, кроме Закавказья, сомы терлись в начале апреля. По Варпаховскому, сомы в Казанской губернии нерестятся в первой половине мая, что, принимая во внимание наблюдения в низовьях Волги и Дона, несколько рано. На Клязьме, во Владимирской губ., сом начинает тереться во время цветения шиповника – в начале июня. Только нижнеднепровские сомы могут метать икру в начале мая, может быть, даже в конце апреля. По Яковлеву, под Астраханью нерест сомов, или, вернее, приготовление к нересту, начинается во время разлива – в мае, а по словам Попова, на Дону сомы трутся с конца мая до начала июля. Этот продолжительный срок зависит, вероятно, от того, что здесь подразумевается начало икрометания и окончательный вывод молоди и уход старых сомов с нерестилища.

По всей вероятности, сомы делаются способными к размножению на четвертом или даже на третьем году, так как уже пятифунтовые экземпляры содержат икру и молоки. Самцы, как и всегда, заметно менее ростом и тоньше самок одинакового возраста, но большой разницы между нерестящимися особями не замечается, так как самцу может угрожать опасность быть проглоченным самкою. Те сомовьи стаи, которые нередко замечаются весною, еще до нереста, тоже состоят из особей одинакового возраста и приблизительно одинаковой величины.

Нерестилище, или тырло, сомов бывает в довольно различных местах, сообразно условиям местности, но, по-видимому, очень редко замечается в той яме, которая служит их постоянным обиталищем. Исключение составляют, быть может, только небольшие реки, где сомы по необходимости ведут вполне оседлую жизнь. В юго-западной России сомы нерестятся большею частью в глубоких, но тихих промоинах и протоках, наполненных затонувшими корягами; на Дону сомы трутся около камыша, куги или другой травы, на мелких местах; на нижней Волге – всегда на разливе, на затопленных лугах, преимущественно там, где плавает старое сено и прошлогодний камыш. В заливных озерах нерест сомов замечается не так часто, как в протоках, но и здесь они иногда замечаются перед нерестом в большом количестве, целыми стаями. В озере Рамзе, близ Кирсанова и р. Вороны, в одну тоню было захвачено однажды, по словам г. Торчилло, семьдесят сомов до пуда величиною. Но хотя эти сомовьи сборища в местностях, изобилующих сомами, сопровождаются необычайным всплеском и раскатистыми ударами, которые можно сравнить только с шумом, произведенным загнанным в воду табуном, хотя сомы гоняются друг за другом и даже обвиваются, подобно змеям, но это еще не настоящее тырло, а только, так сказать, прелюдия нереста. Сомы собираются стаями и производят описанные эволюции с двумя целями: во-первых, они «разбивают икру», а во-вторых, здесь происходит выбор супругов сомихами. Сомовье тырло в некотором роде токовище, на котором, однако, первенствует женская половина. Там же, где сомов немного, за самкой обыкновенно плывет 3–4 самца, из которых сомиха выбирает одного, вероятно сильнейшего; затем общими усилиями пара прогоняет заштатных кавалеров. Между многими промышленниками средней и отчасти южной России распространено убеждение, что сомиха клохчет, призывая самцов этим клохтаньем. Некоторые даже полагают, что так называемое клоченье сомов основано на подражании клохтанью сомихи, а не кваканью лягушки. Может быть, сомы-самцы действительно идут иногда на клок, полагая встретить самку, так как в способности сомов производить звуки, кажется, нет никакого сомнения, но так как клоченье производится почти всегда летом, после окончания нереста, то, очевидно, сома привлекает не сомиха, а лягушка. Во всяком случае, желательны в этом отношении более точные наблюдения, а не одни голословные мнения.

Выбрав себе самца, сомиха удаляется с ним в уединенное место на разливе или в протоке, как сказано выше, и грудными перьями (кулачками) вырывает ямку. Эта ямка, т. н. «мазло» нижневолжских рыбаков, бывает иногда до 3 % и более футов глубиною. Подробности икрометания неизвестны, но сюда, в это «мазло», сомиха складывает свои икринки, довольно крупные и сравнительно немногочисленные. Икринки эти имеют в диаметре 3 миллиметра; что же касается их числа, то относительно этого мнения разногласят: у старинных авторов, сомиха имеет только до 20 000 икринок, что для крупных экземпляров совершенно невероятно; О. Freiherm насчитал у пятифунтовой сомихи 60 000 икринок, а Борне полагает, что число их достигает 100 000. Если вычисление О. Freiherrn'a верно, то, разумеется, у крупных сомов должна быть не одна сотня тысяч икринок. Во время нереста сомы часто плавают на поверхности, переворачиваясь вверх брюхом. В жаркий день они лежат на солнце в таком положении довольно долгое время – «распаривают тёшку», на жаргоне рыбопромышленников. По всей вероятности, нерест совершается не в один, а в несколько приемов, но, как почти и у всех других рыб, он имеет еще много темного и неисследованного.

Сомовья парочка живет в большой дружбе, и, встретив одного, можно быть уверенным найти поблизости другого. Этого мало: самка и самец не покидают «мазла» до тех пор, пока не выклюнется вся молодь, и оберегают икру от нападения лакомой до нее мелочи, отгоняя ее от «мазла» ударами плёска По этим ударам рыбаки узнают о близости нерестилища и, подъехав к нему, часто убивают (сандовьем) одного или обоих сомов, так как они, во время нереста в особенности, крайне-смирны, подпускают человека очень близко, и если будет убит один, то Другой в скором времени возвращается на прежнее место.

Молодые сомики выклевываются из яйца через 7—10 дней и первое время остаются на ямке, питаясь илом и растительными веществами, но скоро разбредаются, причем на нижней Волге огромное количество сомят, оставшихся в мелких калужинах и болотах, обсыхает или достается в добычу птицам. Тем не менее трудно объяснить, почему сомы при особенно благоприятных условиях для сохранности икры встречаются относительно реже других рыб. Весьма возможно, что большая часть выведшихся мальков поедается сомами же, даже своими родителями. Последние, впрочем, выполнив свои обязанности, возвращаются на свои обычные места, в ямы, причем в низовьях Волги скатываются в реку. Конец нереста здесь всегда совпадает с убылью воды. По моим наблюдениям в р. Сити, одном из притоков р. Мологи, сомята здесь держатся первое время на перекатах, за камнями, в сообществе гольцов, подкаменщиков и пескарей, которыми через месяц или два начинают питаться.

Молодые сомы, особенно первые 5–6 лет, растут крайне быстро. Через месяц они имеют уже четверть в длину, даже в Москве-реке в июле попадаются 5-вершковые сомики-селетки, выведшиеся здесь, вероятно, в конце мая. Осенью, в сентябре, сомики достигают веса одного, даже полутора фунтов, г. Воронин говорит, что в сентябре в Псковское озеро вдет из реки Великой прибылой сом, около фунта весом, притом сплошной массой, вероятно на зимовку. По Брэму, годовалый сом тоже весит до 1½ ф., а двухгодовалый – до 3 ф., причем, однако, на прирост имеет большое влияние низкое или высокое стояние воды (в западноевропейских реках): при малой воде сомята растут вдвое медленнее, чем при большой. На основании некоторых отрывочных наблюдений я полагаю, что первые пять лет прирост сомов совершается почти в геометрической прогрессии, т. е. с каждым годом сом увеличивается в весе вдвое; трехлетний соменок в конце мая весит при росте без малого в аршин 6 ф., четырехлетний – 12, пятилетний – 20–24. Пудовому сому, имеющему около 2 аршин длины, не менее 6, но вряд ли более 8 лет от роду. Матерый сом увеличивается в весе все медленнее и медленнее. Основываясь на том, что сомик, пересаженный из Оки в Архиерейский пруд близ г. Коломны, в 35 лет достиг почти 5-пудового веса, и приняв также в соображение, что прудовые и озерные сомы растут медленнее речных, даже при более обильной пище, я полагаю, что 2-пудовому сому не менее 12, 4-пудовому не менее 24, 8-пудовому не менее 50 лет и что самые крупные сомы, в 15–20 пудов весом, имеют не менее столетия. Очень может быть, что при более внимательном наблюдении впоследствии можно будет совершенно точно определить возраст сома, тем более что он, вовсе не принимая пищи в течение 5–6 месяцев, растет вполне подобно дереву. Замечу здесь кстати, что возраст щук можно, по Домбровскому, узнавать по числу выемок на щеке; сколько этих ямочек – столько щуке лет.

После вывода мальков сомы, как сказано выше, возвращаются в ямы, служащие их постоянным пребыванием, причем, вероятно, пары разлучаются. В нижней Волге около середины июля вдет массами покатной сом, после нереста, из ильменей обратно в море. Там, где сомов мало, они живут постоянно в самых глубоких ямах, причем чем она глубже и недоступнее, тем сомы, в ней живущие, многочисленнее и крупнее. Сомята до 20–30 фунтов не особенно придерживаются глубоких мест, и их можно встретить местами на 2–3 аршинах. Для сомов важна не столько глубина, сколько недоступность места и тень, а потому их очень часто можно встретить, особенно на юге, под т. н. плавами, т. е. плавучими берегами, под нависшими кустами, береговыми навесами, корнями ив и верб, под плотинами и т. д. В скалистых реках, напр. Днестре и Буге, сомы часто встречаются между камнями и в больших расщелинах в сообществе с налимами, которых они настойчиво преследуют.

Образ жизни сома нельзя назвать вполне ночным, так как он все-таки больше бродит по зорям, чем в глухую полночь, и временами выходит на поверхность и вообще заявляет о своем существовании и днем. Как во время нереста, так и после него в тихие жаркие дни можно наблюдать сомов, выплывших на поверхность и, перевернувшись вверх брюхом, греющихся на солнце. В большинстве случаев появление сомов днем предвещает ненастье, грозу или перемену погоды. Очень мутная вода после продолжительных дождей и сильный паводок тоже вызывают сома на поверхность, заставляют его временно покидать свою яму и переселяться в тихие места, заводи с песчаным дном и иногда в устья притоков, ранее очищающихся от мути. Но теплую дождевую воду после непродолжительного летнего дождя сом очень любит и подходит к образовавшимся ручейкам даже днем. Особенное беспокойство сом выказывает во время грозы и перед ее началом. В это время он уже не может лежать спокойно на дне, а держится верхних слоев, совершенно бесцельно плавая взад и вперед по своей яме; в ночную грозу он плавает всю ночь, и в такую пору поднимаются со дна омута даже самые древние его обитатели, самые крупные великаны сомовьего царства, олицетворяющие водяных. Действительно, они поднимают такую возню, что трудно приписать ее рыбе. Плавая поверху, сомы перевертываются боком, редко высовывая голову, особенно днем. Всего чаще они заявляют о своем присутствии характерным сильным всплескиванием, дающим иногда большую волну. Сом выставляет вертикально свой могучий плёс и затем с силой ударяет им вправо и влево по поверхности. Плещется сом, кроме самых крупных, впрочем, почти каждую ночь по зорям, выходя из ямы на жировку и возвращаясь в нее обратно. Иногда, как говорят, сом на заре дремлет, высунув голову на поверхность и плывя по течению.

Хотя, по мнению южнорусских рыбаков, жор сомов бывает на новолунии (по другим, также на ущербе), но тем не менее сомы кормятся ежедневно, или, вернее, каждую ночь, хотя, может быть, и не с одинаковою жадностью. Каждый мелкий и средний сом, до пуда и двух весом, выходит из своего дневного убежища около заката. Обыкновенно сом прежде всего обходит кругом всю яму, иногда несколько раз, затем поднимается вверх по течению, посещая преимущественно те места реки, которые изобилуют живцами. Случается, что за поисками пищи голодный сом очень удаляется от своего притона, но тем не менее к утру непременно возвращается домой. Надо полагать, что сомы, которые наблюдаются иногда дремлющими, выставив голову на поверхность, и плывущими по течению, – это те усталые странники, которые поднялись очень высоко. Вообще пути сомов на жировку, как и всякой другой рыбы, более или менее постоянны и известны каждому наблюдательному местному рыболову. Сомовьи тракты тем легче могут быть определены, что, даже плывя не на поверхности, а на дне, сом оставляет наглядные признаки своего присутствия. Когда он плывет мелким местом, то оставляет за собой светлую полосу, обозначающую его след, а на мелях впереди его вдет как бы небольшая волна. Кроме того, сом чуть не постоянно «бурунит», т. е., плывя по дну, задевает разные предметы, из-под которых, так же как из-под доставаемых им раков и ракушек, выходят пузырьки воздуха. Эти пузырьки замечаются очень часто даже там, где грунт довольно твердый, а не илистый, что зависит от строения плавательного пузыря этих рыб, сообщающегося с пищеводом, почему сом может произвольно выпускать воздух из заднего прохода, подобно вьюну. В холодную погоду, ближе к осени, сом лежит на дне, целыми днями не выходя из ямы.

Относительно умственных способностей сомов существуют два совершенно противоположных мнения. Одни рыбаки, волжские, куринские и донские, считают сома чуть ли не самою умною и хитрою рыбою, между тем как в юго-западной России о нем очень невысокого мнения. Может быть, это разногласие объясняется недостатком пищи: там, где сом сытее, он всегда будет умнее, да и хитрость и понятливость его подлежат некоторому сомнению. Рыбаки нижней Куры удивляются, например, тому, что сомы являются к ватажному плоту именно в те часы, когда с них выбрасываются внутренности уже вычищенной красной рыбы; между тем к этому может быть приучена всякая рыба. Защитники ума сомов говорят, что никогда или очень редко попадаются сомы с обрывком лесы с крючком во рту, подобно щуке и налиму. Однако мнение это неверно, и голодный сом в жадности и неосторожности мало уступает щуке. Вавилов, например, рассказывает случай, которому был свидетелем, что сом (в 25 ф.) фазу взял на три рядом поставленные удочки, а когда его вытащили, то нашли в желудке еще четыре заржавленные крючка. Тем не менее нельзя отказать сытому сому в некоторой смышлености: большие сомы, увидев себя окруженными неводом, с разбега пробивают его и, попав в мотню, стараются уцепиться и оборвать ее; другие залегают в ямки или даже, забежав вперед, зарывают голову в ил, так что нижние подборы невода скользят по его телу. Другие перекидываются через невод, если только имеют какую-либо точку опоры. По этим причинам крупные сомы попадаются в невода очень редко, тем более что они и живут в местах более или менее неудобных для лова. Пойманный сом легко выскакивает из лодки: стоит ему только поставить свой плёс, или плёск, на борт, и он перекидывается в воду. Существуют довольно правдоподобные рассказы о том, что сомы во время разлива (на нижней Волге) сшибают хвостом с затопленных деревьев (небольших) вороньи гнезда с целью поживиться воронятами. Молодые сомы, сомята прожорливы до глупости; что же касается крупных, то они, подобно большим карпам, часто слишком уже надеются на свою воловью силу. Прожорливость сомов видна из того, что, обсидевшись на кукане, они пытаются даже заняться охотою и, проголодавшись, стремительно хватают подведенного им живца на тонкой гнилой нитке (Веневитов). Точно так же сомы зачастую бывают, подобно щукам, рыбу, посаженную на кукан. иногда также сом, прийдя на прикормку, лежит здесь так упорно, что его трудно бывает прогнать и можно забафить (Курбатов). Такая прожорливость и жадность не говорят, конечно, в пользу больших умственных способностей этой пресноводной акулы. О неосторожности сомов во время нереста и оберегания икры уже говорилось выше.

Сом, как рыба умеренных и даже теплых стран (почти все виды семейства сомов принадлежат тропическому климату), весьма чувствителен к холоду, а потому перестает кормиться и залегает раньше всех рыб, иногда даже (в средних губерниях) в сентябре. На нижней Волге в августе и сентябре сомы, месяц-два назад вернувшиеся в море после окончания нереста, опять поднимаются в реку и ложатся в глубокие ямы. Судя по словам Воронина, подобное же осеннее движение, только обратное, замечается и на Псковском озере. Прибылой сом, как известно, вдет в сентябре массами в озера на зимовку. В октябре все сомы уже на зимних становищах. В прежние времена в днепровских омутах, донских холовертях и волжских ямах сомы ложились сотнями, сплошными массами, но теперь даже в низовьях Волги трудно найти зимою более пятидесяти штук в одном месте. В Урале, где всю рыбу вообще мало беспокоят осенью, сомовьи становища, без сомнения, многочисленнее, но настоящее сомовье царство находится на нижней Куре. Здесь, близ Сальян, расположена огромная и глубокая яма, в которой еще в семидесятых годах каждую зиму добывалось от 10 до 15 тысяч крупных сомов. Всего охотнее сом ложится под глинистыми крутоярами, где берег подмыт и образовались большие печуры. Впрочем, кажется, большею частью сомы вырывают себе для зимовки отдельные ямы, или, вернее, ложбины, глубиною иногда до 4 футов, зарывая в ил всю голову с «кулаками». Таким образом, вся стая лежит почти сплошной массой, в один ярус, причем на них нередко ложится в несколько слоев другая крупная белая рыба, всего чаще сазаны, постоянные спутники сомов, которым, по причине своей быстроты, редко достаются в добычу даже летом. Зимою же сом вполне безопасен для всякой рыбы, так как совершенно неподвижен, ничего не ест и спит настолько глубоким сном, что не успевает опомниться и выказать сопротивление, когда его зацепили багром и вытаскивают на лед.

Промысловая ловля сомов производится специально только в низовьях наших южных рек, притом главным образом позднею осенью или зимою, когда сомы залегли в ямы на зимовку. В средних течениях, тем более в верховьях рек Черноморского и Арало-Каспийского бассейнов, сомы уже не имеют никакого промыслового значения и попадаются рыбакам б. ч. в летнее время или случайно в невода, или на переметы и жерлицы. Большое количество сомов добывается летом лишь на Азовских промыслах (неводами) и в низовьях Волги (сомовниками).

Кроме неводов, употребляемых большею частью на больших промыслах, на юге России мелкие рыбопромышленники ловят некрупных сомов ручными сетяными снастями [189]189
  Все виды сетяных снастей, названных в этом абзаце, в настоящее время правилами любительского рыболовства запрещены. – Ред.


[Закрыть]: на Дону и вообще на юго-востоке – известными малушками или накидными сетями, обыкновенно когда сомы уже залягут; в Малороссии – т. н. топтунами – большим саком на длинной рукоятке, почти ничем не отличающимся от великорусской наметки. Топтуном сеть эта называется потому, что рыба загоняется в нее из-под берега, кустов и плавов вытаптыванием, так же как и в наши летние наметки (настоящие употребляются лишь в полую воду) в полдневную жару или (преимущественно бель) ночью. В крылены (фитили), трехстенные ботальные мережи (пересыпи, мережки) и другие сети сомы попадаются сравнительно редко, но довольно часто заходят в т. н. котцы, или коты, лабиринтообразные загородки, наиболее распространенные в юго-западной России.