Текст книги "Рыбы России. Том второй"

Автор книги: Леонид Сабанеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

Подсекать каждый раз, как поплавок начинает затягивать, необходимо потому, что рыба, как известно, охотно хватает насадку в тот момент, когда она приподнимается кверху течением, вытягивающим леску. Это называется у нас– рыба берет «на вытяжке». Временами большая часть рыбы берет на вытяжке, что иногда бывает очень неудобно, потому что крупная рыба часто при этом срывается или обрывает леску. Так как такой клев большею частью показывает, что рыба стоит выше от дна, то лучше спустить поплавок ниже; благоразумнее также «держать запас», т. е. не отпускать поплавок очень далеко и не вытягивать удочку и руку параллельно воде, как это делает большинство, а держать «шестик» под углом не менее 43°.

Кроме выносливости и сильного зрения, уженье в проводку, т. е. на плывущую насадку, требует немалой быстроты соображения, так как здесь необходима такая же быстрая, немедленная подсечка, как и при ловле на искусственных насекомых. Некоторые очень хорошие прудовые рыболовы долго или даже вовсе не выучиваются этой ловле, потому что слишком опаздывают подсечкой: речная рыба, схватив на течении насадку, как только почувствует некоторое сопротивление, тем более если наколется, большею частью успевает выплюнуть приманку, если подсечка не последовала почти одновременно с погружением поплавка. Подсекать надо не сильно, но резко – только кистью руки, и тем резче, чем гибче удильник. Жесткий шестик вовсе непригоден для ловли в проводку на мелкие крючки, так как рыба мало-мальски покрупнее с них срывается и допускается, только когда насадка и крючки крупны. Подсекают у нас, впрочем, различно: одни прямо кверху, другие вбок, вправо или влево, с каким-то вывертом кисти, третьи только как бы встряхивают леску, причем этого встряхивания достаточно для того, чтобы мелкий крючок вонзился в губу или слизистую оболочку рта рыбы. В последнем случае, если удилище не очень гибкое, а рыба попалась покрупнее или побойчее, она большею частью срывается. Тем не менее у нас, на Москве-реке, почти нет расчета ловить в проводку даже на самые легкие английские удилища с катушкой. Последняя имела бы смысл только в том случае, если бы у нас ловился главным образом не подъязок, а настоящий язь свыше 3 фунтов весом.

Следовало бы ожидать, что можно было бы весьма успешно ловить весною усовершенствованным способом проводки, т. н. нотингэмским, при котором насадка отпускается на десятки сажен от лодки. Практика показала, однако, полную неприменимость этого способа на медленно текущих реках. В Москве нет ни больших ровных, вообще удобных для этого мест, ни достаточно сильного течения, которое давало бы возможность употреблять большой груз и крупный, издалека видный поплавок. На умеренном же, тем более на слабом течении необходимо пользоваться легким, очень чувствительным поплавком, скрывающимся из глаз в 3–5 саженях от лодки.

Поклевка язя и подъязка, особенно весною, довольно резкая. Обыкновенно поплавок фазу исчезает под водою, но сытая или очень напуганная рыба, разумеется, начинает щипать насадку и ' безнаказанно срывает ее с крючка. Поэтому поздним утром, часам к 9—10, клев, начинающийся с рассвета, почти совершенно прекращается. Вечернее уженье бывает далеко не так удачно; начинается оно незадолго до заката и продолжается не более 2 часов. Пойманный подъязок фазу сказывается своим барахтанием на одном месте, затем всплывает на поверхность; язь только упористее и дольше не «всплавляется». Это самый критический момент; но если рыба выдержана на шестике в достаточной мере, можно без опаски перехватывать леску и, держа ее двумя пальцами, тащить к себе рыбу. Последняя, если только не сильно ее дергают, идет ходко до самой лодки, где, как бы опомнившись, собирает последние силы и оказывает довольно большое сопротивление. Нередко приходится снова отпускать рыбу и снова подтаскивать к себе, но обыкновенно бывает достаточно приподнять ей голову, так, чтобы она, глотнув воздуха, несколько очумела, и выхватить ее из воды при помощи сачка, почти необходимого при дневном уженьи, хотя некоторые свободно обходятся без его помощи. Само собою разумеется, что если леска длиннее удильника лишь в полтора раза или, вернее, равняется удилищу плюс рост рыболова, то последний должен все время держать рыбу на шестике, не трогая лески.

Почти одновременно с уженьем на муравьиное яйцо начинается на Москве-реке ловля на навозного червя. Всего удачнее бывает эта ловля в таких местах, где черви являются естественной прикормкой, т. е. попадают в реку в большом количестве. Массу навозных червей, иногда целыми клубками, вносит весною Неглинка, а потому около самой трубы, в которую она заключена, по утрам, реже вечером, особенно же в банные дни, когда течет мыльная вода, сюда собирается множество подъязков и даже язей. Уженье здесь отличается от описанного только тем, что ловят, по причине мутности воды, на более короткие лески, что прикормка почти излишня и что крючки должны быть номера на два– на три крупнее, т. е. № 6–7. Лучше насаживать целого червя, но при нежадном клеве выгоднее ловить на кусочки.

Подобным же образом ловят у нас, несколько позднее, в водоотводном канале, когда он, с запором Бабьегородской (городской) плотины, снова начнет наполняться водой и в него бросится сверху масса всякой рыбы, привлекаемой обилием пищи. Если в конце апреля и в первую половину мая стояла хорошая погода, то на дно канавы, сохранившей сырость, переселяются с берегов массы всяких червей, преимущественно железняка, но также подлистника (похожего на крупного навозного), навозного и выползка. Вода застигает их врасплох, и они делаются добычею рыбы, которая жадно берет и на удочку. Приманкою служит или цельный навозный червь, или, чаще, кусочки железняка или выползка величиною до дюйма. Крючки те же; ловят всегда с берега и, кажется, удачнее под вечер, чем утром.

Уженьем в канаве оканчивается весенняя ловля язей на поплавок. Летом они берут днем сравнительно редко, большею частью после сильных дождей и паводка, когда вода сильно помутнеет. Впрочем, известно, что если бросать постоянную прикормку в глубоком месте, именно выползков, то можно почти каждое утро ловить по нескольку подъязков, тоже на выползка, следовательно, с довольно большим поплавком и крупным (№ 5–6) крючком. Кроме того, подъязки и крупные язи попадаются рыболовам при уженьи плотвы на зелень, т. е. шелковник, но специальная ловля язей на зелень бывает лишь годом и то не на поплавок, а на пробочку.

Ловля на пробочку составляет весьма оригинальный и вместе с тем крайне остроумный и добычливый способ, вошедший в употребление вряд ли более 10 лет назад. Кажется, он впервые стал применяться Т. Г. Силиным, одним из лучших московских рыболовов. Происхождение ловли на пробочку, несомненно, обусловливается невозможностью применить обыкновенный метод уженья в проводку с поплавком на местах с крайне неровным или крупнокаменистым дном, притом еще в настолько мелких и быстрых, что нужно было отпускать леску очень далеко от лодки. Насадка часто цепляла за камни или за траву, а крупная рыба пугалась лески и поплавка.

С пробочкою все эти неудобства совершенно устраняются. Насадка идет далеко впереди наплава, его поддерживающего, так как расстояние между последним и пробочкою более глубины и груз состоит из дробинки, прикрепленной высоко от крючка; таким образом, насадка, легко приподнимаемая течением вместе с грузом, более или менее минует все препятствия, не задевая за них. Затем, пробочку видно издалека, а потому ее можно отпускать на значительное расстояние. В сущности, этот способ представляет как бы соединение ловли с самоогружающимся поплавком с ловлею нотингэмским способом.

Очевидно, вся снасть должна быть здесь самых высоких качеств, начиная с удильника и кончая крючком; в общем же она не отличается от уже описанной выше. Но ловить на пробочку гораздо труднее, так как леску отпускают на 15–20 и более аршин, насколько позволяет зрение или состояние воды. Для того чтобы перезакинуть пятисаженную леску, надо иметь ловкость и сноровку. А потому кто не имеет этой сноровки или же рассчитывает на очень крупную рыбу, тому лучше пользоваться легчайшим английским (нахлыстовым) удилищем с катушкой, на которую приходится каждый раз наматывать около половины спущенной лесы.

Ловля на пробочку бывает удачна только после паводка, вообще, когда в Москве-реке сильно пущена вода и вся рыба, особенно подъязок и елец, выйдет из затишья на струю и начнет подниматься кверху. В сущности, это осенняя ловля, так как всего удачнее бывает она в сентябре, когда и рыба голоднее, и вода мутнее, чем летом. Предвестником удачной ловли служит всегда «плав» на перекатах. Местом ловли служат, как сказано, перекаты, причем становятся обыкновенно несколько выше того места, где образуется так называемое «зеркальце», т. е. спокойное течение. Дело, впрочем, не столько в силе течения, которое может быть и слабым, сколько в неровности дна и незначительной глубине, – так как на пробочку весьма удачно ловят у Каменного моста, пуская ее к старым сваям, где течение бывает, только когда вода прибудет на четверть или поларшина выше обычного уровня. Можно, конечно, ловить на пробочку и на глубоком месте с неровным дном, но это уже не совсем удобно.

Сама пробочка состоит из пробочного шарика от вишни до китайского яблока величиною, что зависит от силы течения. Чем правильнее этот шарик, тем лучше; для большей видимости его можно окрашивать в белую, черную или красную масляную краску, причем белая виднее в тени и в пасмурную погоду, а черная – когда вода сильно отсвечивает. Для того, чтобы прикрепить к леске пробочку, кругом последней, по ее экватору, вырезают неглубокий желобок; леску захлестывают обычным порядком, тремя простыми петлями, точно так же, как прикрепляют ее к осокоревому поплавку без колечка или к кончику удилища. Для большей верности хода пробочки, чтобы она не соскакивала, а леска в скреплении не пересекалась, весьма полезно, чтобы последняя захлестка делалась с противоположной стороны, т. е. если захлестывают первые две петли тою частью лески, которая находится ниже пробочки, то третью петлю делают верхнею частью. Очевидно, такой способ соединения пробочки с лескою при шелковом шнурке очень неудобен, так как шнурок не имеет упругости волоса и пробочку, подобно вышеописанному поплавку, трудно бывает снять с шелковой лески. В этом недостатке упругости и в трудности передвижения поплавка и надо искать причину того, что поплавки обыкновенно соединяются с леской с обоих концов: леска продевается в нижнее колечко, а в верхнем кончике поплавка зажимается перяным колечком. Между тем этот способ соединения поплавка с леской положительно невыгоден, особенно на течении.

Некоторые пробовали заменить пробочку осокоревыми и пробочными поплавками удлиненно-яйцевидной формы с колечком или же проделывали колечко к обыкновенной пробочке, но эти водоизменения оказались на практике менее удобными, потому именно, что не имеют такой чувствительности. Хотя язь и подъязок хватают насадку на перекатах резче ельца, тем более плотвы, но так как насадка идет иногда на аршин впереди, то поплавок редко погружается в воду и круглый поплавок незаменим. При нем видна, особенно на гладкой поверхности воды, тончайшая поклевка, которая сказывается в легком содрогании пробочки; она как бы мигнет или скользнет, сделав на воде заметный кружок, причем иногда как бы повернется на оси. Пробочка же с колечком при тонкой поклевке лишь слегка и незаметно погружается в воду. Замечу кстати, что необходимо, чтобы пробочный шарик во всяком случае сидел очень неглубоко, менее чем наполовину.

Употребительнейшая насадка для уженья на пробочку – это мотыль, который необходимо подбрасывать в воде прикормки, но без глины, лучше всего т. н. сорный мотыль, который не мог быть отделен от травы и прочего сора при промывке. Летом иногда язь берет на опарыша или зелень на такие же крючки. На зелень, как я уже сказал, он попадается иногда и в тихой глубокой воде. Главная летняя пища подъязка, как и плотвы, – эта самая зелень, что доказывается содержимым желудка. Вообще, повторяем, зелень на Москве-реке и, вероятно, на многих других реках имеет гораздо большее значение для большинства карповых рыб, чем это предполагают ихтиологи.

При удаче и навыке на пробочку ловят по нескольку десятков подъязков и язей – утром или вечером, кроме другой рыбы. Это, бесспорно, один из самых тонких и добычливых русских способов уженья, заслуживающий известности и большого распространения. Крупную рыбу на мелких местах днем почти невозможно поймать иначе. На сильном течении пойманный язь очень упирается, согнувшись в дугу, и иногда его почти невозможно бывает свернуть с места. Между тем всего чаще берет он на «вытяжку», когда почти нечего ему поддать.

Изредка язь попадает летом, б. ч. ранним утром или поздним вечером, на пареную пшеницу, при уженьи подуста. По-видимому, в устьях Москвы и Коломны и на Оке эта приманка весьма употребительна. Теоретически обе рыбы должны всего лучше ловиться на пареный овес, так как в реку попадает, особенно после сильного дождя, огромное количество конского навоза. Однако верность этой теории была проверена на практике лишь минувшим летом. Мелкого подъязика (прошлогоднего) летом местами ловят в Москве-реке на мелях, на простую муху, с самым легким пробочным поплавочком. Напомним кстати, что самый лучший способ иметь всегда живых мух под рукою – это пришпилить к левому обшлагу тряпочку, смоченную кровью или вареньем.

Обыкновенно в сентябре же начинает попадаться на мотыля, при уженьи в проводку ельца, плотвы и подуста, также мелкий прошлогодний, иногда даже летошний подъязик, менее 3 вершков общей длины. Изредка берут и крупные, а если с паводком много подошло подъязка снизу, то эта осенняя ловля бывает иногда весьма добычлива, хотя и не может быть сравниваема с весенним уженьем в проводку или даже ловлею на пробочку. После морозов язь сильно слабеет и выказывает уже ничтожное сопротивление, барахтается меньше и не сейчас после подсечки, а спустя секунду или две, как бы озадаченный подсечкой.

Сравнительно с другими москворецкими рыбами язь попадается не в рот, а за какую-либо другую часть тела довольно редко, отчасти потому, что берет вернее, частью оттого, что, зацепившись зобом или боком, почти всегда срывается. Однако весною при уженьи на муравьиное яйцо редкое утро не удается вытащить (или по крайней мере подтащить к лодке) подъязка, зацепившегося брюхом или около грудных плавников, реже под нижнюю губу.

В последнее время на Москве-реке начали довольно удачно ловить подъязков под Перервинской плотиной, если воды много, – пуская с плотины, реже с лодки, длинный поплавок с красной верхушкой, которая бы высовывалась из пены и резко выделялась от последней. Насадкою служил главным образом пареный овес, а также малявка. Дело в том, что, как сказано, подъем рыбы к плотинам во время паводка главным образом зависит от того, что паводок несет много пищи, в особенности овса и мальков. В урожайные на мелочь годы снесенною водою и убившейся молодью кормятся не только подъязки, но даже ельцы, ерши и плотва. Так, например, это наблюдалось в 1889 и 1885 годах. На сильном течении, под всеми плотинами, кроме Бабьегородской, язи и подъязки очень хорошо берут на небольшую искусственную рыбку, пускаемую с поплавком. Всего пригоднее оказались для этой цели легкие перяные рыбки на тонких жилках или, еще лучше, на поводках из тончайшей стальной проволоки. В общем, эта ловля на рыбку с плотин ничем не отличается от такой же ловли шерешперов, но требует, пожалуй, уменьшенной рыбки. Изредка подъязки попадаются и на живых гольцов и пескариков, гораздо чаще срывая их с крючков.

Что касается ловли язей в подмосковных проточных прудах, то, сколько мне известно, эти рыбы попадаются здесь на удочку лишь случайно, большею частью на червя [116]116
  Лучше всего ловится язь в пруду за Трехгорной заставой, принадлежащем Тестову и котельному заводу Смита.


[Закрыть]. В притоках Москвы-реки, в верховьях Клязьмы и впадающих в нее речках язь тоже сравнительно малочислен и встречается и попадается на удочку реже голавля. Исключение составляет, кажется, лишь одна речка Истра в Клинском уезде, где язь является преобладающей породой.

Описав москворецкое уженье язей с поплавком, перехожу к рассмотрению способов их ловли на длинные поплавочные удочки в других местностях России.

Замечательно, что в большинстве случаев для этой ловли язей употребляются различные хлебные насадки. С поплавком на червей, насекомых и раков удят очень редко: это или донные, или верховые насадки. Впрочем, местами, например на Шексне и, кажется, на Клязьме, ловят язей летом на раковые шейки с поплавком, которые, кстати сказать, местами называют «шепталками». Моложские рыболовы удят на эту насадку нередко без удилища, отпуская леску с руки, на которую она наматывается, и становясь на лодке вдоль течения, очень быстрого. Способ этот есть, конечно, первообраз нотингэмского. В Архангельской губ. (на Двине) язей ловят также преимущественно на рака, б. ч. у самого увала, перед мелью; всего лучше берет здесь эта рыба около Петрова дня или несколько позже. В Псковской губ., по свидетельству г. Воронина, язей ловят (с поплавком?) на червя, с прикормкою из ржаного солода. Большое количество язей, лещей и всякой другой бели ловится на так называемую метлу или поденку (Ephemera), которая употребляется также для наплавного или нахлыстового уженья. Эта оригинальная ловля была уже описана выше (см. «Лещ»), а потому я не стану к ней возвращаться.

Об уженьи язей с поплавком на хлебные насадки в различных местностях России имеются довольно краткие, неполные и иногда сбивчивые сведения. Очень часто удят и без поплавка, хотя на длинные удочки. В общем, можно сказать, что хлеб и всякого рода зерна составляют скорее летнюю, чем весеннюю, насадку. Впрочем, на Клязьме, у Владимира, язь хорошо начинает идти на черный хлеб с цветения черемухи. Здесь, кажется, и не знают другой насадки для язей и употребляют ее как днем с поплавком, так и ночью, на донных удочках. По другим замечаниям, клев начинается с цветения калины. В Пензенской губернии, по словам г. Алыбина, крупные язи с начала весны охотнее берут на кусочек умятого черного хлеба, тесто и пшенную кашу. Здесь, по слитии воды, места приваживаются пареной рожью и тестом из ржаных отрубей, которое, по-видимому, имеет особенную привлекательность для язей. Это можно заключить из того, что на Волге в последнее время стали вылавливать огромное количество этой рыбы на отрубяное тесто, так что уженье язей сделалось для многих горожан-ремесленников немалым подспорьем в летнее время.

Ловля на отрубяное тесто, по-видимому, весьма недавнего происхождения и, кажется, изобретена самарскими рыболовами. Начинается она близ Самары в начале июня, после спада воды, и продолжается до середины октября. Удят на глубине 2–3 аршин, на быстром течении, конечно с лодки, которая, вероятно, ставится вдоль реки. Прикормкою служат крупные пшеничные отруби, которые набиваются в частую сетку и с камнем опускаются в воду. Удилище употребляется легкое, в 3–4 аршина длиною; поплавок (и груз) должен быть большим, так, чтобы торчал из воды на вершок или % и его было бы видно далеко; леска пускается возможно длиннее. Насадка – довольно жидкое тесто из пшеничного теста с пшеничными отрубями, половина на половину; иногда берут 2 части отрубей на 1 часть муки. Насадка эта плохо держится на крючке и после каждой подсечки слетает. Язь берет на нее очень жадно и скоро подходит на прикормку, которая привлекает также густеру, лобача (сапу), сорожку (плотву) и голавля.

Уженье язей с навесу, в Хвалынске, в сущности, отличается от описанного только отсутствием поплавка. Ловят здесь по утрам и вечерам, с лодки, становясь на якоре (кошке), который обыкновенно оставляется на месте. У каждого рыболова своя кошка, и это место считается его собственностью. Носовую часть лодки прикрепляют к кошке, а с кормы опускают камень пуда в два. Ловят большею частью (но не всегда) без поплавка с тяжелым грузилом, на вязовые удилища около 5 аршин длины, волосяные лески в 6—10 волос и крючки № 6. Вымерив предварительно глубину, пускают насадку, начиная от носа, так, чтобы она шла вершка на два от дна. Когда леску снесет и начнет вытягивать, обязательно подсекают, причем случается, что рыбу зацепляют за бок, за жабры и пр. Насадкою служит здесь жидкое белое тесто, прикормкою же – комья из размоченных (пшеничных) отрубей, бросаемые с завернутым внутри камнем. Изредка берет с навесу жерех (шереспер), а в сумерки и ночью, особенно ближе к берегу, попадается и лещ.

Как водно, волжское уженье на тесто есть то же уженье «в проводку», только на более быстрых местах. Несомненно, что это один из лучших способов ловли язей, который может быть применен всюду, с заменой местами пшеничного теста и отрубей ржаными. Причины его добычливости зависят главным образом от консистенции прикормки и насадки. К прикормке, довольно медленно размываемой течением, рыба подходит с очень дальних расстояний, привлекаемая плывущими отрубями, затем, подойдя, она щиплет самые комья прикормки и стоит около нее. В свою очередь, насадка, в течение проплава, отделяет частицы, как бы тает, чем возбуждает жадность рыбы, которая не может воздержаться от искушения. Несомненно, что самая лучшая насадка есть тающая; поэтому спекшаяся кровь считается за границей самой привлекательной для рыбы (хотя и самой неудобной для рыболова) насадкой. По теории, следовало бы весьма удачно ловить на куски желатина или, еще лучше, густо сваренного столярного клея, но кажется еще никто их не пробовал. Клей может, конечно, служить и хорошей прикормкой. Во всяком случае, он несравненно удобнее крови.

Неудобства уженья на какую бы то ни было тающую и слабо-держащуюся на крючке насадку заключаются в том, что она часто слетает и приходится менять ее после каждой подсечки. Эти неудобства отчасти ослабляются употреблением тройничков и нотингэмской катушки. Тройнички или мелкие якорьки, № 8 до 12, вообще незаменимы для ловли на хлеб, тесто и мятую кашу. Затем на быстром течении, если только позволяет дно, выгоднее отпускать насадку как можно дальше, на десятки сажен от лодки, а потому, вероятно, нотингэмский способ уженья окажется на Волге, Днепре и других реках, более быстрых, чем Москва-река, более применимым на практике. Сколько известно, нотингэм-ский способ для ловли язей применялся весьма успешно Н. Н. Ермоловым, хотя только весною и на большого земляного червя (выползка).

Уженье язей на тесто применяется, вероятно, почти повсеместно. В верховьях Наровы, в Чудском озере, по словам г. Румянцева, язей ловят на кусочки теста, приготовленного из солодяной муки. В Воронеже язей ловят, как и лещей, на плотно смятые комочки круто сваренной каши из ржи или пшеницы с примесью муки и мелких отрубей, также на моченый, пареный горох. Местами горох составляет любимую насадку язей, или, вернее, подъязков, напр. в Уфе, где для уженья на горох употребляются самодельные крючки с очень тонким жалом, обращенным внутрь. Кстати скажу, что в Омске, на Иртыше, язей ловят также на особые крючки, делаемые из швейных иголок. Поводок (волосяной) продевается в ушко, завязывается на конце узелком, так что крючок составляет с леской почти прямой угол. Г. Мельников говорит, что на такие крючки язи берут гораздо лучше, чем на обыкновенные. Теоретически это совершенно верно, так как если крючок с насадкой плывет почти параллельно дну, то жало его скорее может оказаться во рту рыбы, чем если крючок висит почти перпендикулярно. Я не раз пробовал при уженьи в проводку надевать таким образом на поводок (волосяной и жилковый) Уарнеровские крючки, а также пеннэлевские с отогнутым колечком, но не заметил видимого улучшения в клеве не только язя, но даже ельца и плотвы, которые гораздо чаще сосут и щиплют насадку за кончик, чем язь.

В большинстве случаев на горох ловят язей, как лещей, на тихих местах, с предварительной прикормкой. Весьма оригинальный способ уженья на Днепре (под Киевом) описывается в журнале «Природа и охота» за 1890 г. в VII книге (стр. 55). Ловля производилась на быстром месте, на глубине до 3 или 4 аршин, с лодки, укреплявшейся на кольях. Для прикормки изредка подбрасывался горох, который служил и для постоянной привады. Удочка без поплавка и грузила, так что насадка – распаренная горошина – держалась на поверхности. Язь, привлекаемый плывущей (тоже на поверхности) прикормкой, хватал насадку с разбега и сам себя подсекал, почему удочку надо было держать поперек течения. Этот, так сказать, наплавной способ уженья язей на горох очень добычлив и может быть применен и на других, сравнительно быстрых реках.

На Вятке и, вероятно, многих других реках весьма успешно удят язей на конопляную дуранду (жмых, выжимки, избоина, колоб), которая может быть заменена и льняною. Начинается эта ловля по спаде воды, около 5 июня; удят на быстрине, устраивая предварительно мостки на берегу, из трех жердей. Привадою и прикормкою служит тоже дуранда, смешанная с глиною в очень большие комья. Удильник (березовый) длиною до 6 аршин, причем кончик его, чтобы леска не путалась, согнут крючком и слегка подсушен; леска на аршин длиннее, черная, из 15–18 (!) волос; на леску насаживается несколько мелких (?) грузил по 3 золотника. Насаживается дуранда кусками в ноготь большого пальца и по своей хрупкости держится на крючке непрочно и слетает при каждом пере закидывании. Забрасывают леску вверх по течению и, когда ее вытянет, – перезакидывают. Ловля эта, распространенная между вятскими крестьянами, очень утомительна, но весьма добычлива, так как нередко удается в день поймать до 2 пудов.

Настоящее уженье язей на донную, т. е. на короткие удочки с длинными лесками, по-видимому, более распространено, чем ловля с поплавком, по крайней мере в Москве-реке и в средних губерниях очень многие рыболовы, даже непростого звания, не знают или не признают другого способа ловли крупной рыбы, иначе как на донную и, кроме того, большею частью ночью. По крайней мере, три четверти москворецких язей и подъязков попадается на донные удочки, а так как другие рыбы, кроме налимов, ловятся на донные сравнительно редко, то можно сказать, что уженье на донную в Москве-реке есть специально язевое. А потому считаю необходимым дать его подробное описание. Главные основания донной ловли одинаковы для всех рыб, и различие бывает лишь в мелочах, которые указаны в своем месте.

Вообще уженье на донные удочки, в закидку, едва ли не самый распространенный способ ловли крупной речной рыбы в большей части России. В прудах и озерах, по многим причинам, донные мало применяются. Они требуют течения и вызваны именно неудобством ловли с поплавком на быстрых и глубоких местах, тем более ночью. Это преимущественно речной и вместе ночной способ уженья, который многими хорошими рыболовами считается, хотя и совершенно несправедливо, единственно верным способом поимки крупной рыбы. Это пристрастие их к донному и ночному уженью вполне оправдывается грубостью их снастей, на которые крупная рыба берет днем очень редко, особенно при употреблении поплавка, когда вся подводная часть лески на виду; кроме того, надо также принять во внимание, что предпочтение донной удочке перед поплавочной нередко бывает вынужденным, так как большинство горожан-рыболовов днем заняты службой или делом и по необходимости удят только по ночам. В сущности же, донное и ночное уженье, безусловно, предпочтительнее других способов только для ловли вполне донной и ночной рыбы – налима и угря; все же остальные рыбы крупных видов с не меньшим успехом могут быть ловимы и днем, только с усовершенствованными снастями. Никто не станет оспаривать, что уженье с поплавком, тем более нахлыстовое, несравненно приятнее донного, которое по праву может быть названо «слепым», так как поклевка рыбы познается чаще слухом или осязанием. Вообще это такая же стариковская, спокойная ловля, как и поплавочное уженье в стоячей воде, к которому так презрительно относятся «слепые» рыболовы, называя любителей линей, карасей, щук и окуней «лягушатниками». Но лягушатники по ночам не ловят, за весьма редкими исключениями. Ночное же уженье на донные, подобно всякой ночной ружейной охоте, даже не может быть названо охотою, а скорее промыслом и очень мало отличается от ловли на переметы и подпуски. В Западной Европе уже давно ловля в закидку, без поплавка, считается недостойным настоящего спортсмена, а ночное уженье местами даже преследуется законом.

Типичная донная закедочная удочка состоит из короткого прочного удильника, длинной крепкой лески, более или менее тяжелого грузила и крупного крючка. Донной она называется потому, собственно, что груз и насадка (не всегда) лежат на дне; заквдочной – потому что закидывается на возможно далекое расстояние от рыболова. Правильная ловля на донную может производиться только с лодки, с берега же можно успешно удить лишь при очень жадном и верном клеве. Грубость снастей в общем зависит не столько от величины насадки, сколько от силы течения.

Удильник, или шестик, для донной должен иметь от 1½ до 2 аршин длины, при значительной крепости, соединенной с упругостью. Впрочем, жесткость его находится в прямом отношении с толщиною лески. Длинные удочки, от 3 и более аршин длины, употребляются при донном уженьи сравнительно редко. Заграничная донная удочка Состоит из рукоятки, около полуаршина, в нижний конец которой воткнут железный шкворень, а в верхний – китовый ус или камыш, почти такой же длины. Такие удочки почти непригодны для уженья осторожной рыбы и между русскими рыболовами-специалистами носят пренебрежительное название «скалок». Действительно, при этих скалках вовсе не слыхать тонких поклевок и предварительных пощипываний рыбы. Для этого необходимо, чтобы вся удочка составляла как бы одно нераздельное целое. В настоящее время более тароватые московские любители ловят на удочки, состоящие из приблизительно аршинной деревянной (б. ч. кленовой или березовой) или камышовой (из т. н. красного толстого камыша) рукоятки, в которую глубоко вставлен 5—8-вершковый китовый ус. Рукоятка к концу утончается таким образом, чтобы вся удочка имела вид очень удлиненного конуса. Китовый ус вставляется на клею и закрепляется при помощи медной гайки (в виде усеченного конуса) или шелком, который густо пркрывается несколько раз лаком. Камышовые рукоятки, как более гармонирующие по упругости с кончиками китового уса, предпочтительнее деревянных. Длина кончика зависит от толщины уса, который редко бывает у нас толще карандаша, а также от того, какой шестик желательно иметь – более жесткий или более жидкий. Идеальная гибь донного удильника изображает параболу, и верхняя часть рукоятки обязательно должна гнуться. Толстый конец рукоятки обыкновенно заостряется, ради удобства втыкания, причем иногда на него надевается медная (или жестяная) коническая трубочка с впаянным железным шкворнем. В нижней же половине рукоятки, на расстоянии около 5 вершков один над другим, ввинчиваются медные крючки для наматывания лески или же привязываются шелком надлежащим образом изогнутые толстые булавки (более вершка длины), употребляемые для китайских биллиардов; острыми кончиками эти булавки втыкаются (неглубоко) в рукоятку. Для втыкания рыболовных крючков надевают на рукоятку вдвое сложенную бечевку, по которой передвигается просверленная круглая или овальная пробочка. Подобные удочки обходятся от 1 до 3 рублей, смотря по толщине уса (продающегося от 15 до 20 коп. золотник), и, при своей элегантности, отличаются большою прочностью, так что могут служить по нескольку лет.